Мария Галина «Медведки»

Тексты Галиной напоминают выдержанный коньяк категории V.S.O.P., в них чувствуется порода и богатство вкуса. Написано словно по заветам Норы Галь, чистейшим русским языком, без заимствованных оборотов, канцеляризмов, штампов и прочих глупостей. Попробуйте на вкус тексты многих других авторов, а затем сразу за «Медведок» — разница в чистоте языка налицо будет, очевидна. Даже молодежный сленг смотрится в тексте Галиной весьма органично, а это бывает редко, обычно его органичность ограничена форумными страницами и обсуждениями в ЖЖ, а вне контекста все эти ктулху фтагны выглядят жутко дешево. Но здесь как-то получается.

Сюжет выстроен очень интересно, то ли сон и магреализм, то ли просто запутавшийся человек и сумасшедший с навязчивой мыслью об Ахилле, из морских пучин вздымающемся. Мысль об Ахилле, кстати, и впрямь не расходится с одной из не самых распространенных теорий, впрочем, «Медведкам» от того лишь плюс, ибо шаблон ломается не только внутри сюжета, но и внутри отдельных элементов: все ведь привыкли к Ахиллу-герою, воину, а не к демону, питающемуся девственницами.

Галина вообще прекрасно прячет за историей о человеке, который захотел вдруг придумать себе семью, удивительно тонкий текст на метафорах и аллюзиях, в котором двойное дно можно углядеть буквально во всем. А можно и не углядывать, воспринимая роман вполне буквально, это по желанию. Выбор за читателем. Ибо вполне возможно, что поиск скрытых смыслов суть поиск черной кошки в темной комнате, как у того же Сметанкина или даже профессора Хржановского, поверившего, что нашел земной Асгард, хотя нашел лишь китайских курильщиков опиума. Обман, фикция. Ловкость рук и никакого мошенства. Читатель сам хочет обманываться, вот ему благодатная для этого почва. Вообще самообман – центральная тема книги, сюда же и Рогнеда, и волшебный город, и фальшивая семья, и сосед с его древнегреческими теориями, и папа, бросающий ради вымышленного сына реального. Осталось лишь понять, самообман ли это, или поиск себя и своего предназначения?

Исполнено все, как и ожидалось, великолепно, причем как на уровне фраз, так и на уровне построения сюжета, который оставляет простор трактовкам. Очень хорошо.

По прочтении замечательного романа Галиной загрустил, укрепившись во мнении о том, что отечественная фантастика потихоньку отдает богу душу. «Книга года по версии Фантлаба» в этом отношении очень симптоматична: если у иностранцев лучшие книги за последние три года — жанровая литература, то в номинации «Лучший роман (авторский сборник) отечественного автора» первые позиции в 2009 — 2011 годах занимают романы, имеющие мало отношения к фантастике в традиционном ее понимании. И «Медведки» Галиной — тоже хрестоматийный в своем роде образчик того, что Цветан Тодоров назвал ‘фантастической литературой’ (сильно запутав любителей фантастики).

Здорово, что в литературе основного потока появляются такие хорошие произведения. И жаль, что обещанной конвергенции мэйнстрима и фантастики, к сожалению, нет как нет. Да, авторы мэйнстрима охотно используют элементы жанрового антуража фантастики. Однако встречного движения — повышения литературного качества, художественной эмансипации произведений фантастического жанра — что-то не видно (я только о ‘состоявшихся’ авторах первого ряда). Недотепы-симбионты последних лет просто не сопоставимы по уровню, скажем так, писательских амбиций с фантастическими произведениями Галиной, Петросян, Быкова, Елизарова (разве что «Райская машина» Успенского находится в той же ‘весовой категории’).

А «Медведки» показались мне удивительно сбалансированным, хорошо темперированным романом. Поначалу напрягся, решив, что сейчас автор вырулит на заезженный мотив превращения текста в реальность, но все оказалось глубже. Действительно, некоторые из мотивов можно было развернуть даже в отдельный текст – но мне кажется, что в итоге мы имели бы лишь вариации на чужие или свои фирменные темы. Первое скучно, второе… а зачем? Хочешь про ‘мир как текст’ – читай «Заплывая за буйки». Хочешь про ктулху, вылезающих, чтобы с бою взять Приморье – есть же «СЭС-2». Внутренней логикой своей «Медведки» напомнили мне «Хромую судьбу» (без Синей папки) – с ее подчеркнуто реалистической линией писателя, с нерешенностями, ‘работающими’ именно в балансировании (потому как, на выходе совершенно не важно, построен ли изпитал, действительно ли Феликсу Сорокину досталась партитура труб Страшного суда, помстился ли герою Булгаков и т.п., а важно – «хватит с меня псины!»).

Магистральный сюжет Галиной (она, как мне кажется, вновь и вновь пишет историю о силе вымысла) заиграл в романе новыми гранями: сама повседневность оказалась не только иллюзорной, но загадочно мощной. Люди, какими мы их знаем, — лишь тени и отражения, что, однако, не означает их эфемерности (в логике ‘если лиц много — значит, они все поддельные’), но указывает на что-то большее, стоящее за множественностью отражений.

Вообще, если вычленять в романе ‘художественно-философские идеи’, то в большинстве своем они нисколько не оригинальны, загадка обаяния романа – в той убедительности, с какой эти идеи воплощаются (помните, «все, что ты придумываешь, либо было придумано до тебя, либо происходит на самом деле»?). В последних романах Марии Галиной за техничной игрой в фантастику, постмодернистским переливанием из текста в мир и мастерством ‘объемного’ реалистического письма просвечивает неожиданный в наши дни, но удивительно органичный символизм.

Где-то в районе середины повествования я сказала себе, что уже лет десять не читала ничего интереснее Медведок. Профессия героя, язык, интрига... Черт, да от этой книги было просто не возможно оторваться. И каким же сильным было мое разочарование, когда текст оказался дочитанным! Я уже видела старательные попытки критиков оправдать туман, напущенный в конце книги. Мол, «открытая концовка», «книга не обязана быть понятной», «автор оказался выше банальностей»... Друзья мои, чушь все это. Вспомните хотя бы «Мастера и Маргариту», автор которых, по сути, сыграл на том же поле. Ведь роман Булгакова понятен даже школьнику, при этом по глубине, не гладя, делает Медведок. Это к тому, что весь многозначительный туман, напущенный Галиной, не может скрыть простого факта — автор не придумал достойной концепции под свой очень яркий и любопытный мир. Декорации есть, а самого театра нет. Я просто-таки вижу, как Галина мучительно подбирала разгадку под мастерски загаданную загадку. Перебирала разные варианты и понимала, что слвбо, слабо... Ибо уже было. Ибо читатель догадается раньше, чем закончится книга, и будет разочарован. Перебирала, перебирала и так ничего и не выбрала. Решила погрузить все в кисель из странных, порой неуместных, образов и обрывков мыслей. Ну что ж, и у этого хода нашлось много поклонников:)

Однако, я со спокойной совестью ставлю роману 8. 8 с уклоном в 9. Так как то, что в книге хорошо, настолько хорошо, что выделяет ее среди отечественной литературы. Оставляет в голове ворох интересных мыслей и приятных картинок. Ну и потом слабо завершена только условно фантастическая линия, зато второй сюжетный слой — тему отца ГГ — автор отписал безупречно.

Хорошая книга, для любителей фантастики, желающих одним глазком заглянуть в мир «большой литературы». Лаконичный и живой слог, небанальный сюжет, интересные и запоминающиеся герои... Галина искусно и, главное увлекательно предлагает нам вновь обдумать больные вопросы большой литературы — отношения отцов и детей, одиночество и комплексы, силу слова и реальность фантазии. Приключение духа, но не тела.

Если кому нужны аналогии, то ближе всего к этой книге будут романы Харуки Мураками — хорошо написанные истории о странных людях в странных ситуациях.

Единственное, что не даёт отнести эту книгу к безусловным шедеврам — концовка. Тут многие высказались и зачастую противоположно. Одни считают открытую концовку удачей и логичным финалом, другие вынужденной мерой от бессилия, третьи обижаются на сам принцип. Меня же расстроило, что не получился бесстрашный открытый финал, что автор будто испугалась и решила договорить, намекнуть — поставить указатель. И это было лишнее — в книге мифа и слова, читатель должен сам строить свой мир. Автор более чем щедро отсыпала нам — образы, ощущения, узнаваемые реалии и странности нашей же жизни — сиди и выбирай, что по вкусу. Веди тропинку куда душа попросит и не надейся на подсказку... Но с этим, не сложилось. Жаль. Хотя... книга ведь и о разрушающих жизнь мечтах, — «Кто мечтает об идеальном доме, у того не будет никакого». Так что может несовершенный финал всё таки самый верный из возможных?

Читать обязательно. У нас мало по хорошему странных книг и это одна из них — увлекательная, выбивающая из реальности, страшная и манящая. Живая.

Кто видел медведку «живьём» согласится со мной — жутковатое впечателение производит это насекомое, да и на фотографиях симпатии оно не вызывает. Полу-жук, полу-рак, полу-крот... так и хочется сказать: «хтоническое существо». Демиурги могут менять реальность, чем медведка не демиург? Бороздя недра, прорывая в них ходы (так и хотел написать «чёрные дыры»), они подрывают Корни, изменяя Реальность. И очевидное уже не является реальным: лишенная корней пышная зелень, цветы еще какое-то время кажутся живыми и здоровыми, но реальность уже изменилась. Ход жизни прервался — кажущееся живым уже мертво.

Каждый человек живёт в своём мире, в своей реальности. Пересечение реальностей даёт иллюзию объективной реальности, окружающей нас, мира, в котором мы все вместе сосуществуем. Как иллюстрация вспоминается картинка из учебника — пересекающиеся множества, каждое множество в виде круга пересекает похожее множество, площадь пересечения дает некую фигуру, любая точка которой принадлежит каждому множеству. Устойчивость объективной реальности не данность, зафиксированная в своем постоянстве. Стоит одной из реальностей пошатнутся, как процесс изменений в других реальностях не замедлит проявиться, ради сохранения устойчивости мироздания. Этот процесс мы и видим в романе. Невозможно перекраивать чужие ленты биографий, выстригая из них куски, переставляя их по своей прихоти, и надеяться, что объетивная реальность при этом не изменится. Время — всего лишь одно из измерений нашей общей реальности и порой не нужна специальная машина, чтобы иметь возможность случайно раздавить бабочку в прошлом.

Трудно сказать и выразить о чем книга. Думаю, каждый найдет для себя свой смысл. До уровня анализа и проведения аналогий с мифами и культами античности я не дорос. Не хватает глубоких познаний в этой области, поэтому я нашел для себя здесь простой конфликт отца и сына. Главный герой видит людей, читает их и самое главное видит своего отца. Человека с разочарованием в душе, с проецированием своих недостатков на сына, вину и обиду за такую «наследственность» и как бы порицания своего отражения в сыне. А сыну тяжело, потому что он все это видит, понимает и принимает, но и ничего не делает, так как не хочет следовать капризам отца. Роман написан очень выверено, со всеми бытовыми мелочами. Сразу «влезаешь» в шкуру главного героя, потому как она такая привычная и обыденная. Получил удовольствие от прочтения данного произведения. Хотя ожидал более сильной кульминации.

Сейчас меня будут бить поклонники Галиной, возможно, даже ногами, но я все равно скажу, что завязка очень похожа на Лукьяненко, а экспозиция — на Улицкую. Судите сами, тихий неприметный герой, вокруг которого внезапно начинается таинственный шухер, а потом и вовсе появляется юная девица, проявляющая к герою настойчивое и ничем логически не оправданное внимание — если это не Лукьяненко, то я не знаю, что тогда. А вот многочисленные родственники, тоскливое смакование пожухлых примет советской эпохи, что делала тетя Маша в Донецке сорок лет назад и все эти старые семейные фото — чисто Улицкая. Ядерная смесь.

Удивительно, но при этом роман легко и интересно читать. Правда, весь текст я настороженно ждала, что вот он свернет к тому или другому шаблонному сюжету, и сразу станет все понятно. Но нет, понятно мне не стало до конца и включая конец, хотя и объяснили, но все равно как-то не верится. Слишком все странно, и эти аллюзии, и эти совпадения. Какой Ахилл, какая Шамбала. Очень забавно все отражается в зеркале бесконечных повторов и самопародий, и не стоит, пожалуй, воспринимать слишком буквально. Герой придумал заказчику Сметанкину обширную родню, и она практически воплотилась в реальность. Его сосед по даче, Финке, придумал еще более странную конструкцию с участием очеловеченных древних богов, и она тоже практически воплотилась в реальность. Где проходит грань между магией, самовнушением и дурацким совпадением — сложно сказать. Так что и в древних богов не стоит, видимо, особо верить — не больше, чем в Ктулху, по крайней мере.

Не могу сказать, чтобы этот роман Галиной, как и «Глуша», задели меня за живое, но в процессе было приятно скорее от самого процесса, чем от развития сюжета. Отличный язык, в меру и со вкусом детали, черточки характера, изумительно выписана линия отношений героя с пожилым отцом — единственное в романе, что кажется печально-реалистичным и не вызывает сомнений, слишком оно живое и проблемное. Но, с другой стороны, почему называется именно «Медведки», почему Ахилл и Геката, почему такой странный заход через придумывание несуществующих родственников — очень много вопросов, на которые автор явно не собирается давать ответ. С «Глушей» было так же, слишком неуловимый текст, чтобы оставлять сильное впечатление, но достаточно легкий, чтобы не заморачивать этим.

Мне представляется, что в задумке книга была еще сильнее, чем она вышла в результате. Вышла действительно хорошая книга — теплая и с важными темами. Но интрига все закручивалась, закручивалась. И вот ружье выстрелило. Главный секрет книги раскрыт. И лично у меня крутился на уме вопрос «И что, это все?»

Но все, что написано до финала, написано очень хорошо, вкусно и интересно.

В этой истории мне больше всего нравится деятельность главного героя. У вас было плохое детство? Давайте его перепишем! Давайте представим, что в детстве вы перенеслись в волшебную страну и помогали сказочным персонажам. Юность подкачала, бросила любимая девушка? Стоит только немного подправить факты — и вот она не бросает вас, а трагически гибнет, защищая вашу жизнь. Главный герой исправляет чужие биографии, придумывает за других новую жизнь — по их желанию, ту жизнь, которую они никогда не проживут, но которую так хотелось бы прожить.

И вот как раз на придумывании одной семейной истории все дало сбой. А чего он ожидал: изменять прошлое, как известно, нельзя. Сочиняешь другую реальность на бумаге — добро пожаловать в нее в реале. И это не фантастика, просто стечение обстоятельств. Переписывая чужую жизнь, главному герою первые придется взяться за свою.

Каждый человек постоянно находится в трясине предположений, объяснений происходящего, так как факты и события жизни далеко не всегда поддаются однозначной интерпретации, ввиду их субъективного восприятия и понимания, что является причиной недоразумений, драм и трагедий. В книге эта идея выражается в нарастании несуразности, неправильности хода событий, в принципе не поддающихся логическому осмыслению. Главная идея романа – абсурдность и иллюзорность нашей жизни.

Начало захватывающе. Нет, скорее не сюжетом, а стилем его изложения.

Тем не менее в какой-то момент я стал задумываться о том, почему роман фантастический и какое отношение он к фантастике имеет в принципе.

Возможно изначально было запланировано развитие профессиональных качеств героя?

Не знаю, но вполне удачно герой перетек к дальнейшим событиям и практически ушел от своей изюминки. А под конец похоже он совсем запутался, а точнее запутал меня, потому что у него самого вроде бы стало появляться больше ясности в том, что творилось с середины книги.

В общем, книга замечательная, но ощущение незавершенности ... не полноты ... осталось.

На о.Змеином в одесской области во время оно поселился Ахилл, сын Фетиды и Пелея. У него там было святилище, а может и вход в Аид. Он являлся культистам во плоти, будучи не живым и не мертвым, не рыбой и не мясом, а часто юношей или змеем и принимал человеческие жертвы. Вот однажды он опять явился со своего острова или прямо из Аида, будучи мужиком 35-40 лет по фамилии Сметанкин, к странному мужику по фамилии Блинкин. Я уже на Автохтонах заметила, что у автора говорящие фамилии. Блинкин и Сметанкин — это два сапога кеды или две большие разницы, как говорят на родине Блинкина? Или две стороны одной сущности? Кто такой писатель в древнегреческой мифологии, мне непонятно. И какую функцию выполняло сборище родственников.

Или нет. Просто вокруг одни психи, все чего-то хотят — то ли выжить из дому, то ли облапошить родственников, то ли убить в конце концов. А может, это все богатое болезненное воображение. Ну их всех в Шамбалу.

Отдельное спасибо за Одессу, меня легко поймать на крючок присутствия. Когда герой разглядывает книжечки, скупленные на развале у Куликова поля, ездит на Староконку или к папе на Базарную, в воздухе отчетливо тянет жареными бычками.

Если честно, то ощущение интересно задуманной, но недоработанной повести. Сама по себе идея прекрасная — создание миров для кого-то... Но многие нити провисают, а выводы из текста неоднозначны.

Вот пассаж про шарики гашиша, которые китайские шпионы подбрасывали в еду и Рериху, и Блаватской — порадовал. Вона где Шамбала укрыта!

Очень хорош язык повести. Но забывается быстро...

Беря в руки книгу или рассказ Марии Галиной, сложно предполагать — что на самом деле ожидает тебя за стильной обложкой. Так и произошло в очередной раз.

«Медведки» — это необычный роман, который подкупает читателя одной идеей, чтобы потом предложить ему совсем другую. Более того — чтобы разобраться во всех хитросплетениях аллюзий этой истории, читателю потребуется не только знание определенного, и весьма неожиданного, контекста, но и наличие особо настроения, которое не всегда может подарить одна лишь книга.

Атмосфера в «Медведках» балансирует на грани между вымыслом и реальностью, постепенно смешивая одно с другим. Но если брать в пример любую другую историю, в которой одно превращается в другое, то можно с полной уверенностью заявлять о том, что глубиной, «Медведки», дадут большую фору всем похожим историям. Обсуждение таких тем как магия реальности, отсутствие в мире случайностей, и повторение одних старых, по-настоящему древних и знакомых всем сюжетов, не просто вызывает к себе интерес, но и заставляет читателя ознакомиться с тем материалом, до которого у него бы в другой ситуации, возможно, даже и не дошли бы руки. И на мой взгляд, в этом и состоит главная ценность этого романа.

Сложно написать отзыв на этот роман, не засветив его содержание. Не сюжет, а именно содержание, так как сюжет в нём лишь одна из составляющих. Поэтому, сначала напишу краткий комментарий для тех, кто не хочет знать деталей до того, как сам прочитает роман. А потом уже поподробней, не озабочиваясь спойлерами.

Представьте себе отличный, прекрасно читающийся текст в жанре реализма, без каких-либо загадочных или мистических моментов. Вы читаете и получаете удовольствие от необычной, немного детективной ситуации, в которую попал герой. Гадаете о том, кто его окружает, какова роль каждого второстепенного персонажа – кто из них останется неизменным, а кто – так уж кажется при чтении – окажется перевёртышем.

Но в какой-то момент вы вдруг понимаете, что автору его собственный текст почему-то не нравится и он, зачем-то, продавливает мистическую линию. Мистика не прописана, с тестом не вяжется и тексту не нужна. Так и читаете до самого конца – интересный реалистический текст, всё время ощущая сверху дамоклов меч ненужной ему мистики. Дочитываете, осознаёте, что удовольствие получили, но и что хвостов незакрытых не один и не два, а целый букет, как горностаевых чёрных чёрточек на мантии какого-нибудь особо тепло одетого монарха средней руки.

Рекомендовать? Если то, что я написал, вас не пугает – рекомендую, читать приятно.

-----------

Теперь подробнее, но без спойлеров.

О чём роман? По-моему, о конфликте мира реального и мира воображаемого. Именно не мифического или магического, а воображаемого так, как воображает каждый из нас, думая «а хорошо бы, если бы». Роман предлагает ситуации, в которых такие мысли сбываются.

Можно даже по героям пройти, без труда расписав что каждый из них хочет, и, благодаря автору, получает, хоть и временно получает, во многих случаях.

Сметанкин. Детдомовец, тратящих деньги на то, чтобы вообразить себе семью, родственников. Ситуация яркая и необычная, но желание-то вполне реальное. Человек, настолько страдавший без нормальной семьи, что готов поверить в родственников, наличие которых он сам же и проплатил. По-моему очень яркий и вполне реальный образ.

Рогнеда – здесь особо и рассуждать не о чем. Каждый, видевший на улице гота или готку, скажет – подросток живёт в воображаемом мире. Большинство взрослеет и становится обычными, привычными нам, людьми. А кто-то нет, так и застревает в мире своего воображения. В книге сложнее, конечно, Рогнеда не так проста, она готка когда считает удобным быть готкой. Но всё же.

Кстати, именно с её помощью автор пытается притянуть текст к магическому реализму (господи, зачем?). Девушка говорит главному герою, что теперь, благодаря ей, у него всё пойдёт по другому. Вот только поверить мне в её особую силу не удалось. Слишком стандартна фраза как в устах любого психотерапевта, так и в устах любой девушки, желающей выглядеть загадочно. Вам такое не говорили после поцелуев в подъезде? Сочувствую. Но, скорее всего, было, вы просто забыли.

Папа героя. Здесь уже до меня написали – предпочитает сына выдуманного сыну настоящему. Просто потому, что привык считать настоящего ничтожеством и легче назначить сыном постороннего, чем понять, что и свой – вполне себе достойный человек.

Кстати, о папе. Во время чтения была мысль, что этот герой – чистый картон. Плоский, одновекторный, выживший из ума брюзга. Но потом, когда подумал над текстом, понял, что ключевые слова здесь не «плоский», а «выживший из ума». Автору удалось нарисовать старческий маразм таким, каков он есть.

Есть и воображающие герои совсем дальнего плана, но, пожалуй, не буду раздувать, и без того непростительно длинный, отзыв.

Итак, всех самообманывающихся я перечислил? Отнюдь. Остались читатели. Читатели старательно ставят «Магический реализм» в жанровом классификаторе. Почему? Потому, что Галина считается автором, пишущим в этом жанре? Или потому, что она зачем-то Ахилла в этот роман старалась пристроить? Извиняюсь, но такая классификация – именно переход от реально прочитаного текста к тексту воображаемому.

Кстати об Ахилле, к чему он здесь? И не связано ли это с тем, что у романа попросту нет концовки?

Возникла у меня маг-реалистическая идея – может пойдёт любителям теорий заговора? Решила Галина написать реалистичный такой роман. И задумка классная, и текст прекрасный сам льётся. Осталось только концовку придумать. И тут звонок от издателя: «Мария Семёновна, звонили сверху – газовый контракт с Мирмидонией намечается, а у их царька, Пелея, сын родился. Надо, чтобы роман был к этому семейству привязан. В общем, чтобы или Пелей, или сын его, но на первых ролях. Да – гонорары, тираж поднимем. Нет – роман снимаем, ставим автора посговорчивей, нам с администрацией самогО спорить ни к чему». Вздыхает Галина «Как зовут сынка-то?» – «Ахилл, через два эл, не перепутайте». И теряется всякий интерес к творчеству, и дописываются маловнятные куски про Ахилла – хтоническую сущность эдакую, так как греческого героя никак в имеющийся текст не всунуть. И не может автор придумать чем закончить, одна радость – договорной объём уже набран – вставки его и нагнали. Не пишется концовка... и, на полуслове, ставится слово «Конец».

Вот так, никак иначе.

Начну с того, что роман в целом понравился. Как не похвалить? Книга читается легко: повествование ведется без натуги, нет ощущения вымученности. Речь — от первого лица, и здесь автор использовал весь доступный арсенал художественных средств. Описание событий щедро пересыпаны собственными соображениями главного героя. Такое добротное и захватывающее чтение.

Однако, безусловные литературные достоинства и приятный язык романа не могут скрыть горечи невразумительного финала. Осталось ощущение того, что книгу обрубили. При чем, примерно на половине. Сама логика повествования требует развития и продолжения как бы заброшенных автором сюжетных линий: мемуаров папы, профессиональных занятий главного героя, результатов его чудесного «благословения свыше»... В конце концов, темы вмешательства полумифических потусторонних сил, активно действовавших на протяжении двух третей повествования, и затем исчезнувших со сцены. Может быть, автор растерялся при виде открывавшихся перспектив и, кое-как связав расходящиеся сюжетные нити в подобие финала, закончил на полуслове?

То, что книгу писала женщина, также видно невооруженным взглядом. Женоподобный рефлексирующий главный герой Семен часто ведет себя скорее как одинокая дама средних лет. Не отсюда ли желание выскочить замуж, ой простите, жениться на первой встречной, несмотря на все ее (первой встречной) недостатки? А любовь ко всякому «ценному» хламу, щедро закупаемому им на блохе? И потом отношения Семена с его отцом больше напоминают отношения дочери со своей пожилой мамой: много заботы, много рефлексии, много терпения и никакой новизны. Даже воспитание… «Сколько я помню себя … я отчаянно завидовал другим пацанам, которых папы таскали на футбол и в байдарочные походы. Почему мы никогда не сплавлялись на байдарках?», вспоминает Семен. Это же воспитание мамой своей дочери – никак иначе.

Кстати, семья и, что с ней связано, в романе как-то предельно идеализированы. И в то же время, примеров счастья, благодушного единства в семейной жизни нет. «В каком-то смысле искусственные родственники лучше настоящих. Надежнее. Они никогда тебя не бросят. Никогда не обзовут ничтожеством. Не выкинут никаких фортелей». Получается робкая и местами помпезная романтика.

Что в итоге? Это такая атмосферная немного мистическая развлекательная проза. Написана очень хорошим слогом. Оставляет хорошее послевкусие. Эх, если бы не провисший под тяжестью недосказанного финал…