Алексей Сальников «Когната»

По издательской аннотации складывается обманчивое впечатление, будто Сальников докатился до заурядного жанрового технофэнтези. Альтернативная реальность, аномальная зона, империя драконов, путевой квест с девочкой-аристократкой и двумя спутниками, офицером безопасности и проводником. Но хотя эти ингредиенты формально в романе присутствуют, тем не менее, обыгрываются они совершенно инаково и немного сумасбродно.

Начинается книга абсолютно заурядным образом с канцелярских будней старшего лейтенанта МГБ, Константина Константиновича Константинова, разбирающего обращения от граждан. Нескладная личная жизнь, тросточка, таблетки от боли после ранения да добродушные соседи по коммуналке. Однажды вечером, когда тихую и почти уютную рутину нарушает лишь жужжание запертой между оконными рамами осы, будто вестницы перемен и приключений, начальство отдает приказ — сопроводить юную дракониху в ее родную половину мира. И лишь едва заметные подсказки сигнализируют, что у недавно отпраздновавшего двадцатишестилетие старлея, драконьего ребенка с вышитыми серебром иероглифами на куртке и проводника, уже много лет выживающего в Зеркале, где иногда гибнут группы ветеранов спецназа в полном составе, есть свои скелеты в шкафах.

Пространство Зеркала в «Когнате» — это не столько аномальная зона «Пикника на обочине», сколько территория Сказки, живущей по своим особым законам, с волшебными существами и помощниками. В интервью Сальников рассказывал, что больше двадцати лет вызревала и усложнялась первоначальная простенькая задумка с крапивинской атмосферой. И пронзительная вера в чудеса сохранилась после всех правок, пробиваясь даже сквозь дым от горелой человечины или вони сваленных в ямы трупов. А вот судьбы героев многократно усложнились, превратившись, как и вся история, в объемную молекулу-глобулу, плотно свитый клубок трагедий и побед, дружбы и предательства. С первых же страниц и до самого конца автор раскладывает ключики для будущих загадок, которые еще только предстоит найти и сформулировать; развешивает ружья, причем некоторые так и не выстрелят. Впрочем, несмотря на всю избыточность и сложность сюжета, формально линейного и короткого, но спутанного перекрестными флешбеками, роману все же не хватает дополнительного измерения, полноценного катарсиса или же преобразования, метаморфозы ключевых персонажей или социумов.

Следует отдать должное Сальникову, который причудливым образом соединил революционно-пионерские рассказы с советской взрослой прозой, а их обоих с традиционной сказкой, примкнув к шеренге повестей Веркина. Роман переполнен отражениями, отсылками и параллелями, но искаженными и абсурдными. Человеческо-драконий мир — бесконечная плоскость, где Луна — не спутник планеты, а огромная гора за ледяными полями. Да и сами драконы здесь — отнюдь не крылатые ящеры, а гуманоиды, лишь немногие из которых могут летать или испускать огонь. И хотя аристократы зовут себя рыцарями, но пишут иероглифами, и говорят высокопарно как магистры Йоды.

Но при внимательном рассмотрении, однако, из драконьего пламени возносится все тот же ницшеанский сверхчеловек, а напротив него встает знамя коммунизма. Значит, неизбежны и большая война с бомбардировками, танковыми клиньями и оккупированными поселениями; и разлом между культурами, и зеркальный занавес, оказавшийся полноценным многомирным порталом и шансом для обеих цивилизаций на нечто иное, чем вечная вражда. С другой стороны, драконы отлично умеют воевать и с драконами, а люди с людьми. И потому, вероятно, секрет надежного мира следует искать в чем-то ином... Возможно, в упрямой вере в добро и правду, которая вела Костю через драконий плен и работу в госбезопасности? Или в трогательной любви и заботе о детях, которые способны превозмочь и месть, и отчаяние Максима Сергеевича? Или в дружбе между вздорной рыцарем-подростком и упрямым семилеткой, протянувшейся на десятилетия?

Итог: сказочно-недетский роман-лабиринт с алчностью, эгоизмом и ненавистью в роли минотавров.

Как надо!

»- Как ее зовут? Что вы говорите! Грубит, отвечает: «Как надо»?»

Девочка-дракон не грубит, хотя на слух сотрудника органов, который «гимназиев не кончал», латинское Когната звучит диковато. В этом имени концентрированный смысл нового романа Алексея Сальникова, (лат. cognati, букв. «родственные»), и да, здешние драконы родственны скорее людям, чем ящерам из мифов и фэнтези-романов. Выглядят как люди, с некоторыми отличиями, впрочем — не спутаешь. Относятся к нам как к дикарям, называют «мартышками», не гнушаются употреблять в пищу, изначально враждебны От покорения и уничтожения людей спасает климат — физиология у драконов рептилоидная, в холода они впадают в спячку. Дракон ни при каких условиях не станет человеком, человек, при определенных — может.

Ребенком войны, Константин попал к драконам и некоторое время прожил там оруженосцем юной аристократки, которая не сомневалась, что сделает из него стопроцентного дракона. У него, однако, импринтинг не случился. Ну. потому что сам не захотел. Сейчас ему за тридцать, сотрудник органов, живет в коммуналке — в советской стране все более-менее так живут, это у драконов капитализм и разные степени гедонизма. И именно Константинову (да, фамилия и отчество такие же, постоянство в кубе — его невольное кредо) выпадает доставить на родину девочку Когнату — наследницу одного из драконьих правящих родов.

Путь лежит через Зеркало — порождение драконьего технического гения и магии. Своего рода вселенский хаб: как «лес между мирами» Нарнии, Кузня из «Кесаревны Отрады» Лазарчука, Талисман Кинга, Алеф Борхеса. У Сальникова это пространство довольно хаотичное, чертовски опасное и парадоксальным образом, уютное. Оксюморонный уют свойство его прозы, создающей миры откуда должно бы хотеться бежать, но хочется остаться на подольше и возвращаться.

«Когната» вышла на Букмейте в сериальном формате, рассчитывать что в небольшом объеме, чуть больше шести часов звучания в аудио, удастся уместить непростую концепцию, с многообразием внутри- и межвидовых отношений, было бы чрезмерным оптимизмом. Остается надеяться, что Алексей продолжит эту историю, подарив нам еще того аутентичного «как надо!», за которое мы благодарны его прозе.