Энтони Бёрджесс «Заводной апельсин»

Фантастика?..

Помилуй бог. Самая что ни на есть реальность — разве что происходит дело в некой обобщенной стране. Да еще — психология насилия в самом что ни на есть чистом, концентрированном виде. Насилия, как следствия «лжи, возведенной в принцип» — Алекс отвратителен в первую очередь не жестокостью даже, а именно доведенным до автоматизма лицемерием. И красота не спасет мир: подонок, обожающий Бетховена, останется подонком.

Даже и в «перевоспитание» Алекса какого бы то ни было фантдопущения не заложено: его не перевоспитывают, его дрессируют. По профессору Павлову. И привитый ему таким образом «пацифизм» выглядит нарочито грязной пародией, он напрямую сопряжен с эмоциональной глухотой. Алекс-палач и Алекс-жертва стоят друг друга. И тот, и другой — не более, чем пешки в циничной игре взрослых респектабельных дяденек.

Сатира? Безусловно. Предельно горькая и жестокая, почти безысходная. Почти — потому что, в отличие от откровенно беспросветного финала фильма Кубрика, герою все же оставлена лазейка. По сути — то самое «игольное ушко»... Он просто... взрослеет. Надежда исчезающе мала, но кто сказал, что ее не должно быть?

Как скорпион, кусающий сам себя и погибающий от укуса, эта книга с каждой новой частью отменяет смысл самой себя.

Вторая часть низводит первую до положения вступления (введения, предисловия).

Третья – делает вторую фактически бессмысленной, этаким резонером, деталью, имеющей исключительно служебную цель.

Четвертая круче – она отменяет вообще всю книгу. Она советует читателю не беспокоиться, так как проблемы, которыми он был озабочен, пока читал первые три, яйца выеденного не стоят. Не достойно его внимания.

Конечно, я никогда не была читателем 60-х, я не могу представить, как это читалось тогда. Сейчас шокировать или удивить людей гораздо труднее. Однако шокирующая форма (даже если) не отменяет пустоты содержания. Увы.

P.S. Да, я в курсе обстоятельств жизни автора. И да, это многое объясняет, в том числе «крутую» четвертую часть.

P.P.S. Да, я вижу какие проблемы поднимает автор. Но, фигурально выражаясь, автор их поднимает и, подняв, просто разжимает пальцы.

«Заводной апельсин» не просто описывает сцены насилия и разных гадостей — нет, здесь всё несколько глубже. Мы можем увидеть картины на всегда актуальную тему уличного беспредела, который творится не только руками кровожадных и просто жадных до лёгких денег простолюдинов, но и руками (и не только руками) представителей закона. Мы можем проследить, как человек проходит стадии формирования личности и характера, преодолевая трудности, преподносимые ему жизнью (в чём частенько он сам и бывает виноват, конечно). Мы можем понять, что всё происходящее с нами сейчас, может резко измениться, и эти изменения могут иметь корни как внутри нас, так и вне. Мы можем в очередной раз убедиться, что политика — это грязь и притворство. И в конце концов, мы можем интересно скоротать несколько вечеров. Главное, настроиться.

Не очень люблю писать отзывы, но почему то глядя на книгу спустя довольно продолжительное время после прочтения, возникло желание описать то, что осталось спустя столько времени. Жуткая, страшная книга. При этом она проникнута каким то невероятно знакомым для меня духом. Как будто автор взял всю тяжесть реальности и выразил это в словах. Вспоминая предысторию написания этой книги невольно понимаешь, что у автора все вышло, да, он передал всю возможную жуть жизни. Боль, безнаказанность, даже какую то иронию и сатиру.

Не могу сказать, что книга мне сильно понравилась, читать ее было довольно тяжело. И не сколь из-за сленга, сколько из-за содержания, сюжета. Гуманизм переплетается с слепой жестокостью, насилие возводится в ранг искусства, а потом свергается в низы. Но все это происходит лишь в рамках одного юного сознания, лишь одного!

А сколько еще остается таких же, кто не доходит..?

роман очень четко показьiвает всю жесткость мира «во всей красе». в этой книге нет добреньких, или злодеев, в ней есть люди, которьiе, хоть, и ведут себя, как скотьi, но просто пьiтаются вьiжить. г.г. не подонок, он тот, кто понимает, чтобьi что-то бьiло нужно бьiть уебком в душе, без этого никуда. берджесс хотел показать, что успех — это и есть зло, среди успешньiх людей не существует добреньких людей, а только хлоднокровньiе и жадньiе, вплоть до всего.

Впервые мне главный герой был настолько неприятен. Это очень смелый ход, вести повествование от лица такой сволочи. Впрочем, не будем клеить ярлыки.

Хотя нет, без kleinya здесь не обойтись. Если продолжить разбирать личность главного действующего персонажа, нетрудно обнаружить тот факт, что автор попытался сделать его максимально неоднозначным. Мол, это не чистое зло. В нем есть и хорошие черты.

Итак, что же это за хорошие черты, благодаря которым мы могли бы позабыть все packosti и влюбиться в Алекса?

Первая, это так называемая любовь к классической музыке. Всю дорогу ГГ демонстрировал нам свой редкостный снобизм на счет своих музыкальных предпочтений. О том, как он любит Моцарта, Бетховена (особенно девятую) и презирает весь этот попсовый kal все мы помним. Но простите, можно ли это считать положительной чертой? Ведь, как я понимаю, для него музыка является дополнительным катализатором насилия и нетерпимости, презрения и другим людям, у которых вкусы попроще. Вы уже простили Алекса? Кстати, эту же странную особенность автор использует для того, чтобы читатели пожалели malchika. Ведь после операции он не может больше слушать Людвига Вана. Какая жалость…

Вторая, это умственное превосходство Алекса над своими koreshamy. Но была ли она, собственно? Или же он просто так думал? Лично я не нахожу ничего kayfovogo в этом. Не вижу в упор этой интеллектуальности. Karoche, снова мимо. Для меня ГГ полностью отрицателен, без малейшего просвета.

И только в конце книги нам становится ясно, что Алекс, наконец, стоит на пути к исправлению. Но пойдет ли он по этому пути? Или это всего лишь временная депрессия, и он повернет vzad? Чтобы было понятнее, переформулирую вопрос. Можно ли оправдать чудовищную жестокость nadsatim возрастом? Мы что, все в этом возрасте такие? Все совершаем одинаковые ошибки? А постарев, становимся хорошими? Опять же все?

Ну и главный вопрос, который поставил нам автор. Тот, что касается свободы воли. Можно ли такими методами исправлять людей? По мне, так они после уже и не люди вовсе, а так, voniuchie апельсины.

В общем, роман замечательный. А замечателен он потому, что дает много свежей pischi для ума. Причем, как говорится nena vyazcivo. Ну и конечно же, огромное спасибо автору за такой интересный yazick. Позабавил, что уж там!

Книга скорее не понравилась, не смотря на тройку. Тот случай, когда оказалось прочитанным для галочки. Утомительный сленг, используемый героями, незамысловатая история и разочаровывающий конец с поразительно дурацкой подводкой, дескать во всем была юность виновата. Еще одно разочарование месяца. А фильм, между тем, получился потрясающий.

Во многом согласна с отзывами Veronikи и Faуста по поводу этой книги. Я тоже не считаю, что злой человек, но «со своей волей», лучше, чем якобы безвольный. Во-первых, Алекс после «лечения» не показался мне безвольным. Да, он не мог проявлять агрессию по отношению к другим людям. Но разве воля и свободный выбор выражается только в этом? Тогда действительно все очень грустно.

Во-вторых, я не могу сочувствовать герою, который убивает и насилует для развлечения. причем это списывается на переходный возраст и типа само пройдет. Ну конечно, именно поэтому в тюрьмах сидят одни подростки. а главное в конце, таком замечательном «дающем надежду конце», герой не раскаивается в том, что он совершил и считает, что он вроде как достаточно наказан. Ах, ну да, он же НЕ МОГ слушать музыку. какой ужас. А то что двое (как минимум) человек мертвы и сколько еще покалечены, это неважно. Над тем, что они-то были лишены свободы выбора, поскольку мертвы, замечательный герой как-то не задумывается. Ну так что! он же совершал все эти мерзости без всякой задней мысли!

И кстати, все его стенания по поводу того, что он одинок и никто его не любит просто смешны. А он не задумывался, за что его любить-то? Его отношение к родителям отвратительно, то, как он смотрит на любую девушку просто гадко. При том, что его любовь к насилию объясняется жестоскостью общества. Среда заела бедняжку. Но, так как это «ужасное» общество не описывается, то Алекс выглядит еще более отвратительным. У него жестокие родители? нет. Это, напротив, вполне хорошие люди и даже все еще любящие его. У него нет дома? нечего есть? Опять же нет. И комната отдельная есть, не коммуналка какая или общага. Даже стереосистема крутая. Так отчего эта необъяснимая жестокость? Когда он придет убивать, можно будет порадоваться, маньяк, зато со свободной волей!

Единственное, что мне в некоторой степени понравилось, это подростковый сленг, изобретенный автором с использованием русского языка. Читала в оригинале, и было достаточно забавно угадывать, какое русское слово автор хотел передать латиницей. Например, трудно было понять, что gulliver — это голова, rooker — рука (притом что noga — нога), а crasting от слова красть.:lol:

Ну что же теперь,а?

Вот я сижу в баре «Korova» с моими droogs и пью бьющее наповал moloko с ножами.меня зовут Alex De Large.или просто A-lex.я очень люблю старое доброе ультранасилие,syn-vyn и Людвига Вана.вам покажется странным такое сочетание ,но это нормально . Наслаждение музыкой Бетховена ставит меня выше вас точно также как мой тяжелый ботинок гордо стоит на вашей груди.красота и насилие неразрывно связаны между собой .и старина Людвиг Ван очевидно это понимал.вам же простым обывателям,трусливо следующим каждой букве закона никогда это не познать.вы все вырастите , обзаведетесь детьми,найдете скучную работу и всякий прочий kal.

К сожалению, еще очень долго, читая эту книгу, люди будут говорить: «Смотри-ка, писал в 60-е, а как будто про 90-е», «Писалось в 1960-е, а как будто про 2020-е». Настанет ли время, когда скажут: «Как мрачно автор смотрел на будущее, и как хорошо, что всего этого нет и скорее всего не будет»?.. Пока все актуально.

Книга-провокация, из тех, что порождают длительные серьезные дискуссии, с диаметральным разбросом мнений. Каковой наблюдается и в отзывах — вставлю и я свои пять копеек.

Есть отличная формула: «Общество больно». Она выручает, когда видишь нечто шокирующее, но не знаешь точно, как относиться. Отморозки есть? Сколько угодно. Что с ними делать? Стрелять, сечь на площади, прощать, лечить? Все решения неидеальны. Тогда говоришь: «Общество больно» — некоторым образом подонки не виноваты, что стали такими, так что же делать?.. Вопрос философски повисает в воздухе, зато налицо широта взглядов.

Все верно, больно общество. Если человек не чистит зубы, за них принимается кариес — и вот уже человек не может заснуть. Больной сам виноват в своей болезни. Но позвольте, в таком случае больной же и решает, как ему быть. Лечение назначит врач, но принять его или придумать что-то свое — дело больного, он может еще полгода прикладывать к зубу то лук, то чеснок, то хрен, то редьку. Но он не бросится чистить зубы в надежде, что теперь-то больной зуб зарастет. Когда же он пойдет к врачу, тот решит: сверлить ли или вырвать. Или удалить нерв и запломбировать...

Так же и общество: если болезнь запущена, лечение может быть очень грубым, и совсем безнадежные элементы пойдут «в расход». Алекс — самый что ни на есть безнадежный. Безнаказанность его раззадоривает, наказание — исправительные школы и даже тюрьма — не страшит, а только вызывает досаду: надо же еще с предателями рассчитаться. То, что находится хоть какой-то способ его остановить, можно считать чудом. Ну а если он испытывает страдания и тошноту, пожелав кого-то ударить — что ж, ирония судьбы. Даже самое приятное когда-то приедается, хе-хе.

И никакой многогранности его личности я не вижу в том, что ему нравится классическая музыка. Он ПОТРЕБЛЯЕТ ее точно так же, как молоко-плюс, и при этом испытывает такие же ощущения. Он ничего не создает, только разрушает, при этом испытывая идиотскую радость. Насилие — единственное, что помогает ему чувствовать себя «королем мира». Даже чертов Парфюмер, поубивавший кучу красавиц, делал это с некой грандиозной целью и обладал Даром, за который можно заложить душу. Да что там, наши зэканы, живущие в стиле «украл-выпил-в тюрьму», а в тюрьме иголкой выцарапывающие из железки крестик (а на нем либо Иисус, либо голая баба — как повезет), кажутся более толковыми по сравнению с Алексом и его приятелями и приносящими бОльшую пользу обществу.

И о свободе воли. Этой мысли естественно ждать от тюремного священника, костерящего своих подопечных в надежде картинами адских мук спасти их души. Но что бы он сказал, выслушав фантазии Алекса, желавшего лично истязать и распять Христа? И что бы сказал писатель, если бы накануне трагической ночи ему предложили: вот подонки, которые ворвутся в твой дом. Чего бы тебе хотелось — чтобы их исправили по новой системе, и никакой трагедии бы не было? Или чтобы они остались Человеками (которые звучат гордо!), со своей чудесной свободной волей?.. Если бы писатель выбрал второе — возможно, он заслужил то, что произошло.

Да и не так уж страшно то, что сделали с волей этого негодяя. Просто, если раньше он решал: угостить старуху выпивкой или проломить ей голову, теперь ему пришлось решать: порезать обидчика бритвой или не рисковать здоровьем и предложить эту бритву ему в подарок, чтобы оставил в покое. Будь у него побольше времени и та изворотливость, которую проявляют герои фантастических рассказов, он придумал бы, как обмануть свои условные рефлексы.

Мне жаль, что меры были приняты только к Алексу — ведь есть еще его «други», заделавшиеся полицейскими и все так же издевающиеся над людьми, но не рискующие ничем. И в общем и целом мое мнение о «лечении» — ценная идея. Людей больше пугает мысль, что власти на этом не остановятся и начнут зомбировать простых граждан. Но это дело каждого — не допустить. А так, предложить жертве любого преступления: поставить напротив того самого преступника, но уже не способного сделать ничего плохого — думаю, мало кто упустил бы возможность отыграться...

Долго еще могу говорить. Тема серьезная. Но лучше закругляться. Скажу лишь одно: «За здоровое общество!»

Шедевр. Книга пропитана атмосферой. На протяжении всех ее частей видна перемена настроения, также как меняется настроение и душевное состояние главного героя. Кажется, автор смог передать даже капельку безумия…

Хочется отметить стиль повествования: этот жаргон, эли словечки создают непередаваемый антураж. Особенно для русского человека. Поскольку автор взял почти все из них из нашего языка. И для нас то выглядит очень даже реалистично — ведь так могли бы разговаривать и современные малолетние преступники. Органично вписывается этот сленг.

Что же до прегрешений главного героя, морали. То хоть это и отталкивает некоторых читателей про его проделки читать затягивает, и не смотря на все гнусности начинаешь ему симпатизировать. А потом уже и не знаешь получил ли он по заслугам, получил он больше чем надо, или вообще не достоин прощения. Ну, у автора свой ответ на этот вопрос, где в финале главный герой просто-напросто вырастает из всего этого.

Первое впечатление – это что-то невероятное.

Каким должно быть добро и зло? Вы уверенны, что знаете что это? Вы уверенны, что сможете различить грань между ними? Вы считаете себя добрым человеком? Отзывчивым, милосердным? А если вас избить? Если уничтожить все, что вам дорого? Убить на ваших глазах близкого человека? Вы останетесь добрым человеком? Попробуйте ответить честно. Может быть, тогда станет ясно, кто мы… и среди кого мы живем.

Книга Берджесса это мост между двумя моими любимыми произведениями «1984» Оруэлла и «Хладнокровным убийством» Капоте. С одной стороны мы увидим утопию будущего «постиндустриального общества» Оруэлла. Там не будет Большого Брата и тотального страха, но там будет гнетущая атмосфера замкнутого пространства. Там будут знакомые механизмы насилия и бедности. Бедность как самый лучший способ отвлечь людей от политики. Все так же предельно просто и ясно. Если смысл вашей жизни – выжить, о какой политике можно еще думать? Персонажи Берджесса живут среди толпы таких людей, людей не живущих, а существующих. И уже сам по себе такой образ жизни напоминает читателю механических кукол двигающихся по замкнутому кругу. У них нет другой жизни и получается – нет выбора. Нет выбора, и значит нет будущего. Все просто как часовой механизм…

«Заводной апельсин» напомнил мне «Хладнокровное убийство» Капоте потому что как и после его книги я задумалась о природе человеческого насилия. Точнее о природе наказания за это насилие. Если человек убил – можно простить его? Или не простить, а исправить. А вообще можно ли перевоспитать человека вообще? В идеале? У Капоте мы видим раскаявшегося убийцу, «получившего по заслугам», у Берджесса мы видим убийцу вынужденного насильно «стать добрым». И в этих новых условиях посмотреть, возможно ли это вообще, жить в этом мире без агрессии, без зла как такового. И знаете, это что-то невероятное. Потому что возникает мысль, что невозможно! Потому что все вокруг уже заражены этим вирусом. Потому что человек не может забыть боль. Потому что можно простить теоретически, но не практически. Потому что бессмысленно быть добрым в мире зла. Это песчинка на дне океана. Обреченная на уничтожение песчинка. Выходом для такого человека будет только смерть. Потому что, лишив человека основных инстинктов самозащиты (а как не странно злость и агрессия даны природой человеку именно для этого), его не просто лишают выбора – ему просто оставляют один очевидный.

Сама фигура главного героя…. Не могу представить человека, у которого он может вызвать симпатию. Интерес, звериное любопытство препарирующего лягушку, равнодушный взгляд постороннего, мерзость, сочувствие, пусть даже понимание — может вызвать его фигура. Но не симпатию. При всей его неоднозначности, при всей многообещающей концовке, это не тот человек, к которому можно привязаться. Эстетика насилия, которую он пропагандирует под аккорды Баха и Моцарта вызывает у меня отвращение. Просто есть люди, которые находятся на параллельных вселенных, и если даже наши пути пересекутся (вопреки эвклидовой геометрии), я не проникнусь к такому человеку симпатией. Слишком узнаваемый персонаж. Слишком узнаваемые речи… И осознавая эту неприязнь опять возвращаешься к вопросу – что значит добрый человек? Можно ли меня отнести к такому, если в результате, я отношусь к главному герою так, а не иначе?

Книга Берджесса – ящик Пандоры, который открывает нам истинную картину не только общества в целом, но и самого себя. Истину, которая может не понравится…

По закону жанра, все антиутопии строятся на доведении до абсурда какого-либо явления или закономерности, присущей обществу в целом. Как человек не может быть на 100% хорошим либо на 100% плохим, в нём обычно намешана масса полутонов, оттенков и граней, так и совершенно нормальным является факт таких же полутонов и оттенков среди законов и закономерностей в обществе целиком. Они бывают позитивно направленные (например, благотворительность. Она есть всегда и везде), нейтральные и негативные. В антиутопиях на особенности, в той или иной концентрации присущие ЛЮБОМУ нормальному обществу, делается ставка художественного повествования. Главное, довести развитие этой особенности до крайной степени, возвести в абсолют, а уж общая фабула выстраивается так, что внешняя среда «антиутопийного» общества только способствует развитию, укреплению и массовому воспроизводству этого явления.

Тошнотная книжка. И, честно говоря, ничего выдающегося тут не вижу. Банальная антиутопия, каких вагон.

Предвидение будущего на детсадовском уровне, элементарная экстраполяция: сейчас много хулиганов, — в будущем будет больше, и это вообще будут чудовища какие-то. Сейчас безнравственности много, — в будущем ещё больше. Замечательно. Куда подевались законы развития общества, коли всё так просто? Гм.

Главгерой — банальный подонок. Но да, конечно же, ему же можно посочувствовать, он ведь классическую музыку слушает — громадное достоинство. Редчайшее просто. Личность! А общество — общество, естественно, ещё бездушнее и гаже, чем этот подонок, оно, видите ли, Бетховена слушать ему не позволяет. А состоит на самом деле сплошь из посредственностей. И эти посредственности, оказывается, тоже те же самые подонки, только... повзрослевшие и остепенившиеся. Да? Нормальных людей уже как бы не существует, а если ты хоть в чём-то не подонок, то уже, похоже, и не личность вовсе. Вот ультранасилие — это да, поднимает над толпой. И Бетховен.

Но написано да, надо признать, сильно. Держит в эмоциональном напряжении до последней страницы. Классический псевдоинтеллектуальный бестселлер.