Фрэнсис Спаффорд «Вечный свет»

Весь невидимый нам...

«Говорят, когда умираешь, мир становится меньше. Но вот он здесь, и его настолько же поразительно много, как и всегда.»

Лондон 44-го, в витрине магазина в Бэксфорде (вымышленный район) выставили аллюминиевые кастрюли и сковородки — невероятную по тем скудным временам диковину. Поглазеть собираются зеваки, в том числе пятеро детей: Бен, Алек, Верн, Джо и Вал. Спустя секунду прямое попадание немецкого Фау2 распылит их на атомы. Для трех мальчиков и двух девочек все заканчивается, не успев начаться, но благословенное «что, если бы не...» и «в иной реальности» позволит им в «Вечном свете» прожить долгую жизнь, как если бы снаряда не было.

Английский писатель, профессор Голдсмит Колледжа Фрэнсис Спаффорд начинал как автор нонфикшн, хотя всегда тяготел к беллетристике, и начиная с «Red Plenty», исследования, посвященного СССР времен «Спутника» — пишет уже скорее исторические романы. Его дебютом в художественной прозе стал «Золотой холм» Golden Hill о Нью-Йорке восемнадцатого века. отмеченный четырьмя премиями и попавший в шорт-листы еще трех. Об идее «Вечного света» он говорит, что каждый день по пути на работу видит мемориальную доску, установленную в память людей погибших от попадания ракеты в жилой дом, среди которых были дети, и имел достаточно времени, чтобы подумать об этом.

Структурно роман, подобно «Годам» Вирджинии Вулф следует за подаренными автором пятерке героев судьбами через пять лет и далее с пятнадцатилетними временными перерывами. Вот они школьники и поют в хоре: умный Алек думает как чудно, что рифмованными строками, положенными на мелодиею можно в минуту рассказать о Темзе больше, чем за целый урок; маленький пакостник Верн издевается над самим директором. заглянувшим на занятие; Джо открывает для себя мир музыки, в континууме которого так или иначе будет находиться всю жизнь, она синестетик и видит звуки в цвете.

А вот они уже молодые люди. Авантюрист Верн, в голове которого крутятся сотни комбинаций для быстрого и сравнительно законного обогащения, проворачивает махинацию с восходящей футбольной звездой, подсовывая среди незначащих бумажек ипотечное поручительство и обрекая парня на разорение, когда в очередной раз прогорит сам. Алек мог бы, и по всему должен, учиться в университете, но происхождение из социальных низов плюс ранняя женитьба и рождение малыша ограничивают круг его возможностей работой наборщика в типографии. Джо поет в девичьей группе и немного подрабатывает бэквокалисткой, а ее непутевая сестра Вал встречает немыслимого красавца, рядом с которым все, кого любила прежде — всего лишь «недо», и еще не знает, какую цену придется заплатить за счастье быть его женщиной. А у мечтательного Бена шизофрения, и несовершенные нейролепики середины шестидесятых превращают его в полуинвалида, но только так можно купировать обострение.

Дальше-дальше-дальше: кто-то хватает за хвост птицу удачи и взмывает ракетой, так же бесславно прогорая; кто-то живет в непрерывном аду, пока одна встреча не меняет все в его жизни к лучшему; кто-то в аду, пока одна встреча не меняет все к еще более худшему, после чего, достигнув дна и оттолкнувшись от него, начнет движение вверх; кто-то обретает счастье в борьбе; кто-то, со всем своим талантом, в тени успешного партнера и не имеет сил, смелости, дерзости заявить о себе, выйти из сумрака, а может просто надеется, что все еще переменится?

Пять непрожитых (или все-таки прожитых?) жизней. Пятерка людей, которые, как все мы, проживают свою неприметную жизнь и упокоятся когда-нибудь в никем не посещаемых могилах. И так уж хороша книга,что хочется брать знакомых за пуговицу и твердить: Это отлично, почитайте. А еще лучше послушайте. Виктор Бабков начитал прекрасно.