Ребекка Куанг «Вавилон. Сокрытая история»

Автор с циклом «Опиумная война» вызвал у меня крайне неоднозначные впечатления, но я просто не могла пройти мимо книги про переводчиков (так как сама принадлежу к их числу) и по совместительству нежно обожаю всё, что связано с лингвистикой. Художественных произведений про людей, которых я искренне считаю минимум соавторами писателей, совсем немного. Вообще, понимаю, почему это так – тема довольно сложная и узкая. И всё же чем мы хуже швей, ювелиров, целителей и уж тем более всяких убийц и королей, про которых сложено много книг? В конце как бонус приведу список что еще посмотреть и почитать про эту профессию.

Первую часть я просто откровенно наслаждалась погружением в любимые философские диспуты о возможности идеального перевода, о сравнении языков, о происхождении разных смыслов одного слова и прочими радостями лингвиста. Дело, как это описано в аннотации, происходило в Вавилоне – башне оксфордского университета, где обучают переводчиков. Но не простых, нет! Единственная магия альтернативного нашему мира заключается как раз в магии слов. А именно: нужно найти словесную пару, где смысл одного слова расходится. Но не просто омонимы, а именно коннотационные связки. Ну, например: ковер и кавер (покрытие разных вещей). В моем случае нанесенная на серебро пара бы заставила ковры издавать музыку. То есть в пределах расхождения смысла и работает магия. Вспомнились собственные уроки латыни и старославянского, чтобы понимать истоки английского и русского…

Вообще, это теория перевода в кратком изложении для чайников. Я выписала кучу цитат: «Переводчики идут против проклятья Господня, разделившего народы при Вавилоне? Или наоборот: пытаются снова примирить всех, вернуть потерянный рай?»

«Поэт бежит по лугу без оглядки, а переводчик танцует в кандалах».

«Язык — это способ видеть мир».

Куча умных и философских мыслей на лингвистическую тему!

Как и с «Опиумной войной», пока дело касалось обучения, всё шло прекрасно. Не просто 5* из 5*, а даже 6* (хотя в переводе 100% много утеряно, несмотря на кучу сносок). Очень оригинально, проработано, интересно – безупречно. Проглотила огромный кусок размером со средний объем книги в один присест. Допустим, даже практика в Кантоне (Китай разлива 19 века) зашла неплохо, хотя там и заиграли в полную силу мотивы дискриминации. Но вот с

Вторая часть состоит исключительно из смертей с мерзкими подробностями, моральным разложением всех и вся (не обязательно в этой последовательности), долгие и нудные морализаторства на тему несправедливо угнетенных колонистах в тисках загнивающей Англии, осуждения неравенства всех мастей (женщин, расового, классового…) и в завершение – революция неолуддитов! Угадайте, на чьей стороне выступают герои? Кстати, вижу уже вторую книгу, пропагандирующего запрет новшеств и прогресса. Очень странные посылы. Нет, я понимаю, почему это было острой темой, и даже с некоторыми моментами согласна, но радикализм и плох тем, что «или – или», нет середины, все гады и подонки, раз живут себе и не бегут на баррикады. Обиднее всего, что за «злодеев» выступают очень уверенные, сильные и адекватно действующие люди, тогда как на стороне «хороших» — рохли и мямли либо фанатики.

И опять жалкий и мечущийся между сторонами герой (правда сейчас парень). Короче, я свое «фи» в сторону неумения Куанг нормально освещать острые темы высказала еще в отзыве на ее предыдущий цикл, тут особо повторяться не буду, просто как и там, вкачу второй части 2*.

Итого в сухом остатке – средние арифметические 3*. Жалею, что прочитала вторую часть. Хорошего финала не ждите, ну, про «Опиумную войну» все помнят. И кстати, на «Джонатан Стрэндж и Мистер Норрел» вообще не похоже. Видимо, просто не знали, с чем еще известным сравнить. Из сходства – условная альтернативная Британия с оригинальной концепцией магии. Но таких книг сейчас хоть пруд пруди. Разве что с менее глубокой проработкой. Мне же куда больше напомнило цикл про Отчаянного Наоми Новик: тоже противостояние Британии и Китая. И «Вита Ностру» Дяченовскую в первой части.

Ну и в заключение книги и фильмы про лингвистику (с фантастикой за компанию):

Книги:

Метаязык: Мьевиль «Посольский город», Дяченко «Вита ностра».

Необычные языки: Гаррисон «Эдем», Локвуд «Летний дракон», Дэвид Брин — язык дельфинов в виде хокку, Энди Вейер «Аве Мария», Тед Чан История твоей жизни (=фильм Прибытие), Станислав Лем Солярис, Джефф Вандермеер Аннигиляция

Мгновенное обучение языкам: Автостопом по галактике, Ннеди Окорафор Бинти

Изучение языков (инопланетян): Космическая трилогия Льюиса, Руоккио Империя тишины, Пратчетт «Когда мы были дельфинами», Стругацкие «Обитаемый остров», «Языки Пао» Джека Вэнса, «Вавилон-17» Сэмюела Дилэни, «Внедрение» Йена Уотсона

Фильмы (тут почти все без фантастики):

Прибытие (Arrival, 2016), Переводчики (Les traducteurs, 2019), Трудности перевода (Lost in Translation, 2003), Любовь как бестселлер (Book of Love, 2022), Свет вокруг (Everything Is Illuminated, 2005), Железо и шелк» (Iron & Silk, 1990), Переводчица (The Interpreter,2005), «Страх и трепет» (Stupeur et tremblements, 2003), Шпионские страсти (L’entente cordiale, 2006), Испанский английский» (Spanglish, 2004), Перепутанные в роддоме (сериал про жестовый язык)

Русские: Уроки французского (1978), Осенний марафон (1979), Переводчик (2013), Русский перевод (сериал 2006г), «Плюс один» (2008).

Здесь меня никто не слышит:

Деньги, кровь, гордыня и спесь

Держат на себе величье этих стен.

Не поможет стать им выше

Слов и судеб адская смесь

И стремленье вверх во имя перемен.

Ария, «Вавилон».

Я не читал magnum opus г-жи Куанг об опиумной войне, и пока всё ещё не планирую. Но мимо «Вавилона» пройти не сумел, очень уж пленил он меня аннотацией, основной фантастической предпосылкой. Как филолух, как переводчик — мог ли я устоять? И да, как раз в этом отношении я действительно оказался вознаграждён — ценителям Логоса тут раздолье. Мир, где асимметрия языкового знака и неконгруэнтность языков меняет реальность — и всё это смачно прописано, проиллюстрировано примерами, со ссылками на великих лингвистов и переводоведов, в родной атмосфере университетских будней. Словом — лепота. Языковой материал привлечён богатый, применения ему находятся неожиданные, стоящая за этим (мета)физическая матчасть прописана скупо, но чётко. Однако... однако есть тут подвох, который подмигивает ещё из аннотации.

Серебро. Меня ещё тогда смутно напрягло: зачем тут серебряные слитки, почему так?.. А ответ исключительно печален: г-жа Куанг банально струсила. Привязка словесных пар сугубо и исключительно к серебру — это ни что иное, как приведение фантдопущения к виду, совместимому с экономической моделью того периода (хотя и современной тоже). Экономикой, завязанной на дефицитном ресурсе. И это позволяет ей поменять историческую картину по предельному минимуму, мелкими скупыми штришками, в основном проапргрейдив существующие технологии по принципу «быстрее, выше, сильнее» и добавив немножечко эффектных и эффективных штук сверх того. Скажете, разумно? Что ж, отчасти разумно.

И всё-таки трусливо.

Фантастика — это же экстраполяция, други. И вот с ней-то автор работать побоялась — и упустила не то что серебряную, платиновую жилу! Ладно, смиримся с необходимостью серебра — хотя сама возможность наносить словесные пары на любой материал, или хотя бы сообразуясь, не знаю, с сопроматом, электропроводностью или ещё чем, радикально перевернула бы вообще всё. Вывести экономику, целиком основанную на обмене идей, на нематериальных знаках, в эпоху до Интернета, до радио, на самой заре телеграфа — это ли не вызов?! Вызов — и его г-жа Куанг принять не осмелилась. И не только его — повторюсь, даже оставив серебро, мы всё равно наблюдаем сотни нереализованных, упущенных возможностей. Магия серебра и словесных пар известна этому миру уже века, кажется, даже более тысячи лет. Тысяча лет. Как вы думаете, не изменит ли это мировоззрения, социальные институты, сам взгляд на очень многие вещи? У Куанг, увы, не изменило. Колониализм идёт точно тем же курсом, что у нас, покорённые народы ущемляются, третируются и подвергаются навязыванию языка колонизаторов...

Но камон. За столько веков уже нашёлся бы кто-нибудь, кто просёк фишку — и эксплуатация колоний повернулась бы совсем иным путём. Резервации. Языковые фермы. Поколения рабов, выращенные специально в качестве будущих переводчиков. Кельтское возрождение на несколько веков раньше — да будет гэльский, да будет валлийский. Увеличение изоляции отдельных областей глубинки для пролиферации диалектов. Короче говоря, селекция языков, масштабные социологические эксперименты власть имущих ради получения ещё большего могущества! Это вышел бы мир во многом пострашнее того, что рисует Куанг, где малышей с детства приучают говорить только на конланге и смотрят, сработает или нет. А что имеем в «Вавилоне»? Всего один такой эксперимент на махонькой шкале, бегло упомянутый в сноске. Право слово, хочется, чтобы за это допущение взялся кто-нибудь вроде Теда Чана или Яцека Дукая — да хоть Чайна наш Мьевиль, на худой конец, — и выжал из него все двести процентов. Больше словесных пар и их комбинаций, больше удивительных, недоступных в нашем мире средств изменения реальности, отдалённые последствия и последствия последствий!..

Так вот, как вы поняли, всего этого писательница не делает. Вместо этого она пишет... простой политический памфлет. Реально простой, прямолинейный, как три копейки — и столь же неоригинальный. Языковая-переводческая тема придаёт ему живости и остроты, хорошо подчёркивает и подсвечивает проблематику — но не более того. Откровений здесь не будет. Да, г-жа Куанг негодует по дельным и правильным поводам... но делает это не очень умело, так что зачастую морщишься. Тем, кому по долгу службы приходилось хоть краем глаза ознакомиться с современными «постколониальными штудиями», текст будет резать глаз на каждом шагу, столько раз всё это уже пережёвано. Автор берёт викторианскую эпоху, главный жупел нынешних борцов за свободы, и расписывает нам все наичернейшие её аспекты... А сколько можно? Викторианцев поносили ещё сами викторианцы, в лице, например, упоминавшихся в книге Диккенса и Остин, а с той поры объём критики вырос на какие-то бессчётные петабайты. Сказать в этом деле новое слово очень трудно — и, о ирония, в романе о силе слов оно не звучит.

Более того, покуда Куанг нудно перемывает кости расизму, сексизму, империализму, колониализму, капитализму и снобизму, она впадает в распространённый грех наших западных современников и доходит до обратного расизма: белые плохи уже просто потому, что они белые, точка. Ай, молодца! Если кто-то из европеоидов и проявляет здравомыслие, будьте покойны, это с гарантией представитель угнетённого этноса. Например, ирландка. Всем остальным не верьте — обязательно сволочи, предатели и сторонники превосходства арийской ра... пшепрашам, британской аристократии. Ну да, ну да. Если присмотреться совсем внимательно, то можно найти даже более дивные приколы. Рами — уроженец Индии, а потому в полном соответствии с авторской логикой положительный персонаж и борец с системой — в какой-то момент говорит: «ужасно раздражает, когда все приравнивают Индию к индуизму. Будто правление мусульман – какое-то отклонение, Великие Моголы – просто захватчики и подлинные традиции – это санскрит и Упанишады». Ну как бы... да. То, что Моголы на тот момент правят уже несколько веков, не отменяет того, что они внаглую пришли из Афганистана, завоевали изрядную часть полуострова и насадили ислам сверху. Видимо, такое поведение трефно только для западноевропейских христиан, а для всех остальных это совершеннейший кошер. Ну или, в данном случае, халяль.

Вместе эти два указанных недостатка сливаются в ещё один, тоже симптоматичный: многие нынешние фантасты разучились мечтать. В чьих-то других руках эта восхитительная магия перевода стала бы поводом раздвинуть рамки привычного и бросить взгляд в удивительное светлое будущее. Или не очень светлое, но удивительное без вопросов. Увы, в той парадигме, в которой пишет Куанг, это тоже часть мышления белого колониста-угнетателя, маскулинистский дискурс Просвещения и тому подобная гиль и дичь. Местная магия есть всего лишь способ показать недостатки системы — и её на протяжении всей книги расшатывают, чтобы... а что? А неведомо. Открытый финал. Всё как положено в постмодернизме в плохом смысле этого слова: «Даёшь деконструкцию! Дали. / А дальше-то что? — А ничто. / Над грудой ненужных деталей / Сидим в мирозданье пустом» (с) Тимур Кибиров. Так и тут — спекулировать о последствиях революции Куанг тоже боится. Она взяла реальную историю, чуть утрировала с помощью фантастического допущения, представила историю группы заговорщиков, которые решили сказать веское «Нет!»... но даже предложить какие-то внятные последствия этого нет для неё оказалось слишком. Хм, последствия... на самом деле — и это, откровенно говоря, главный недостаток книги — писательница вовсю громоздит перед нами антипримеры, «как не надо», вроде как стремясь отучить от плохого... но показать, как всё-таки надо, и научить хорошему отчего-то затрудняется, так что из этого памфлета читатель не столько извлечёт что-то дельное, сколько придёт к мысли, что здоровое сосуществование рас невозможно в принципе. Ведь даже дружба протагонистов в итоге поломалась и починке не подлежит.

В общем и целом книга неожиданно напомнила мне страудовскую «Трилогию Бартимеуса» — вместо демонологов переводчики, и вся разница; но Страуд справился во всех отношениях лучше. Язык у него сочнее, персонажи ярче, фантдопущение раскрыто лучше, и нигилизма такого нет. Куанг пишет крепко, но без особого огонька; информативно-саркастические сноски слегка навевают Сюзанну Кларк, но до неё ей как Булгарину до Гоголя. Персонажи запоминаются, кое-где автор даже попыталась придать им неоднозначности, но вышло не очень здорово. Сюжет очень старается быть непредсказуемым — но финальный поворот становится ясен на странице эдак двухсотой (из шестисот с гаком). Отчаянно берёт за душу — но внелитературными средствами, просто безжалостно громоздит историческую чернуху: бачь, мол, яка кака намалёвана!

В общем, итог своеобразен — роман с большим потенциалом, который был не слишком умело истрачен на избыточную политизацию. Прочесть стоило... но побухтеть, как видите, тоже, и притом зело многословно =D В целом, пожалуй, семёрка.

Бог разделил людей, лишив народы возможности общаться, за желание уподобиться ему. Этот миф о Вавилоне лежит в основе нового романа Ребекки Куанг. В нём языки стали не просто средством передачи информации, в них появилась сила влиять на физический мир довольно оригинальным образом за счёт «потерянного смысла» при переводе.

Главные герой — сын китаянки и англичанина Робин Свифт попадает из «отсталого» Кантона в прекрасную Британию. Здесь ему предстоит обогатить родным языком Королевский институт перевода в Оксфорде, носящей говорящее на многих уровнях название Вавилон. Дело происходит во времена индустриальной революции, вот только здесь она произошла благодаря магии перевода. Используя серебряную табличку с нужной словесной парой, можно заставить швейный станок работать без ручного труда, повозку ехать быстрее и безопаснее, а пушки стрелять дальше и точнее. Весь мир вертится вокруг практической магии переводов, а она, в свою очередь, сконцентрирована в Британской империи. К сожалению, пары из одних языковых групп в связи со взаимным проникновением культур начинают ослабевать, и для поддержания и развития технологий требуется «свежая кровь». Поэтому в институте появляется всё больше одарённых детей из колоний. Такие студенты — носители совсем других языков и способны помочь империи и дальше сохранять господство на мировой арене. Но за позолотой их нового существования проглядывает холодная сталь тюремной решётки, а закрывать глаза на многие вещи становится с каждым годом всё сложнее.

Лингвоцентричность — главная отличительная черта «Вавилона». Фактически это фэнтези, просто магия здесь необычная и основана на семантических особенностях. Их анализа и обсуждений в романе очень много и читаются они с большим интересом. Какие языки из родственных групп пересекаются между собой, откуда пошли общие слова и какие есть взаимосвязи у, казалось бы, кардинально различающихся между собой языков. В основном, понятное дело, что касается это латыни, греческого, английского в компании с главными европейскими языками и, разумеется, родного для автора китайского. Но объять необъятное Куанг не могла, к тому же такие ограничения понятны и логичны с точки зрения истории.

С помощью этого лингвистического оформления роман поначалу пытается замаскироваться под представителя «большой литературы», но если отбросить это и независимо оценить сюжет со структурой, то перед нами оказывается достаточно типичная жанровая история. По сути, это магическая академия пополам с классической революцией против тирании. Весьма стандартные фэнтезийные тропы. Всё это приправлено рассуждениями о природе жестокости, колониализма, расизма и немного феминизма. Из-за этого «Вавилон» слабо напоминает «Джонатана Стренджа и мистера Норрелла», на которым его периодически сравнивают. Зато тоже весьма известной трилогии о Бартимеусе Джонатана Страуда, на мой взгляд, разве что не икается. Причём в плане сюжетной канвы и атмосферы они местами похожи настолько, что впору говорить как минимум об идейном вдохновении.

Персонажи в книге под стать произведениям подобного жанра. Пылкие юноши и девушки с определёнными скелетами в шкафу, которые прилежно учатся и немного развиваются как личности в свободное время. Жаль только, что для большинства национальность становится более значимой отличительной чертой, нежели непосредственно сам характер. А попытка поиграть с оттенками серого у Куанг получилась не до конца, из-за чего практически все белые персонажи в книге сволочи разной степени тяжести.

Несмотря на общую предсказуемость основных сюжетных поворотов и блёклость героев, «Вавилон» хорошо написан и читается бодро. Да, с какими-то темами в нём есть лёгкий перебор, а где-то автор излишне сгустила краски, но это не мешает получать удовольствие от чтения. Тем более, обёртка получилась слишком уж необычная. Главное — не обманываться и не ждать от романа чего-то большего. Это просто хорошая развлекательная литература с глубоко проработанным лингвистическим и литературным бэкграундом. Благодаря чему, оставляет приятное послевкусие даже вопреки некоторым объективным минусам.

Сразу скажу, что от «Опиумной войны» я была не в восторге, но решила дать Куанг второй шанс. И надо признать, «Вавилон» написан гораздо лучше, никаких бессмысленных диалогов и переливания из пустого в порожнее. Это очень выверенный роман, каждое слово и каждая сцена на своих местах. Правда, действие набирает темп только с середины толстенного романа, так что он не для любителей экшена. Но именно первая часть с неторопливым описанием жизни в Оксфорде понравилась мне гораздо больше. Видимо, Куанг все-таки лучше удается писать о хорошо знакомом — студенческой жизни. И хотя действие романа происходит в середине 19 века, а писательница явно проделала большую работу по сбору материала, студенты все равно больше напоминают современников — по мелким бытовым деталям, манере общения. В Оксфорде Куанг нет ничего похожего на викторианские условности классических английских романов. Спишем это на альтернативность ее вселенной. Тем не менее, читать про университет и трудности перевода было интересно и увлекательно, и я вполне разделяла восторг героев. А вот во второй, динамичной части, я заскучала. Уж больно дидактичной и пафосной она получилась. Все герои окрашены строго черной и белой краской, никаких полутонов, а пылкое обличение ужасов британского колониализма уже не очень актуально.

Снова вижу серебряный сон: здесь мой город, мой Вавилон

«Империя — это нечто большее, чем кучка ученых.»

Лингвистическая криптоистория от Ребекки Куанг. Крипто — значит «скрытое», а криптоистория — это когда автор говорит: «Забудьте, чему вас учили и что, как вам кажется, вы знаете о мире. На самом деле все было так, так и так, а реальностью управляют вот эти скрытые силы». Выстраивая совершенно невероятную конспирологическую систему, в которую хочется верить, как сделали Джон Краули с «Эгиптом» или Лазарчук и Успенский с «Посмотри в глаза чудовищ».

Мир «Вавилона» практически не отличается от нашего, кроме лингвистической магии перевода. Тут смотрите, какая штука: перевод без искажения невозможен, между понятиями, даже самыми простыми, нельзя поставить знак равенства. Каждый народ наполняет их естественными для себя смыслами, возьмем такое, казалось бы, всеобщее, как хлеб: для бывших советских людей это кирпичик, для француза багет, для таджика лепешка. Понятно, что это грубое приближение, но суть ясна: и вода, и воздух в переводе не идентичны, что уж говорить об отвлеченных понятиях. Магия в истории Куанг аккумулируется в том самом семантическом «кармане», а если каждое из пары слов двух языков еще и обладает дополнительными значениями, включая словесные игры, архаизмы, омонимию, жаргон, etc — то все они обогащают семантический ряд, делают магию более действенной.

Технически это выглядит как гравировка слова с переводом на двух сторонах серебряной пластины (можно на посеребренной, да хоть на дощечке, но эффект на порядок усиливает именно серебро). С ним транспорт едет быстрее, лампы светят ярче, еда вкуснее и сытнее, обучение эффективнее и качество жизни в целом лучше. Оружие стреляет дальше и более метко. Именно на эффекте серебряных пластин построена в романе британская экспансия. Магия возобновляемый ресурс и работает лишь тогда, когда слово награвировано человеком, владеющим обоими языками равно хорошо, механическое копирование не дает эффекта.

А для того, чтобы усилить рычаги воздействия на покоренные и ограбленные колонии, Империя привлекает на службу представителей коренных народов, которых с младенчества воспитывают билингвами. Выученный язык не раскрывается в полноте усвоенного естественным путем. Полукровка из Кантона, который станет для нас Робином Свифтом, рос в трущобном районе, однако с английской бонной, которой кто-то платил за неотлучное пребывание с ним; пережил всех родных, погибших от холеры, был спасен английским профессором посредством серебряной облатки; вывезен в Лондон, где с ним занимались преподаватели классических языков. После поступил в Оксфорд на факультет Вавилон (да-да, по ассоциации с Вавилонской башней и проклятием смешения языков). Здесь и башня своя имеется — самое высокое здание в Университете.

Все прочие оксфордцы, в том числе столпы академической науки, лишь приложение к балаболам — так называют студентов и профессорский состав Вавилона. Не случайно, именно на них зиждется здание британского могущества. Назвать их положение привилегированным, значило бы сильно преуменьшить: отдельные комнаты, жизнь на полном обеспечении, недурная стипендия — при том, что прочие платят за учебу колоссальные суммы. А студенческое братство: индиец Рами, чернокожая гаитянка Виктуар, и дочь адмирала Летти (попавшая сюда за языковую одаренность и взамен погибшего брата) — очень скоро становится подлинной семьей не только для Робина, но и для всех его друзей.

А теперь немного аналитики, прежде, чем перейти к грустному. Концепция, приводящая на память «Игру в бисер» Гессе восхитительна; магическая академия, хотя и смыленная тысячей клонов «Гарри Поттера», весьма недурна; мотивы «Тайной истории» тоже изрядно растиражированные подражателями. выглядят несколько утрированными и ненатуральными, но все это можно было бы оправдать, когда бы не чудовищный финал. В котором пепел Клааса начинает стучать в сердца тройки друзей, принадлежащих к угнетенному оксфордскому меньшинству, составляющему большинство в нашей студенческой компании. Превращая хорошую книгу в беззастенчиво манипулятивный, скверный по исполнению, навязчивый до назойливости, нудный перечень преступлений, совершенный англичанами в отношении покоренных народов.

С примерно третьей части роман становится прокламацией, авторка, словно бы не замечая этого скатывается в обратный расизм, обвиняя белых во всех бедах этого мира и бездарно сливая финал. Впрочем, для Куанг характерно яркое начало, которое вырождается в невразумительное нечто, с «Опиумной войной» было то же: мощный зачин и груды разлагающихся трупов с кровью-кишками-добротой в конце. Не говоря о том, что написание подобного романа сегодня, когда колониальная система уж семь десятков лет, как почила, требует примерно нулевого уровня гражданского мужества. Все равно, что пинать мертвого льва (sorry за невольную ассоциацию с двуспальным английским лёвою)

История на глазах уплощается и схематизируется, амбивалентность героев упразднена за ненадобностью, прежде логически непротиворечивый мир становится историей с притянутой за уши каузальностью. Нет, дорогая Ребекка, пытки ломают людей и заставляют отказываться от надстройки идеалов ради базиса выживания, Оруэлл с Комнатой 101 описал это как есть, не как у вас, хотя история с наручниками подозрительно напоминает также испытание ящиком боли из «Дюны». Ну-да, мы уже привыкли, что вы тащите отовсюду — лингво-семантическая концепция тоже. будем честны, восходит к «Посольскому городу» и отчасти к «Городу и городу» Мьевиля. Не страшно, суть ведь не в том, чтобы застолбить за собой участок абсолютной оригинальности, мир стоит на плечах гигантов. Важнее сделать это хорошо, наполнить аутентичным смыслом, с гравированными пластинками вам удалось, а дальше — нехорошо, воля ваша.

Тем не менее, книгу стоит иметь в читательском активе, а если вы воспринимаете тексты на слух, аудиоверсия, начитанная Амиром Рашидовым, хороша.

Неровная книга. Временами читаешь взахлеб, рвя страницы, а временами подумаешь: «Почитать или сразу спать идти?» и идешь сразу спать. Временами герои прописаны каллиграфически четко, и понимаешь, и принимаешь их всех, по обе стороны баррикад. А временами совсем непонятно, что ими вдруг подвинуло, но в жизни тоже так бывает.

Что особенно понравилось: Куанг со своими героями не мелочиться и не церемонится. Никто не застрахован, и она убивает персонажей внезапно, быстро и в больших количествах. Очень хорошо и душевно прорисовано зло колониализма. И несмотря на все свои грехи, как источника этого самого капитализма, описание Оксфорда не оставляет равнодушным, и закрадываются мысли, как бы туда тоже попасть и приобщиться к его академическим прелестям. И читать про теорию перевода было очень интересно. И перевод как основа магии – очень оригинальная находка.

Довольно сильная работа, автор продолжает демонстрировать амбиции вместо того, чтобы попасть в вязкое болото YA.

Британская империя существует за счет серебра, которое заряжают переводчики. Зазор между смыслами, т.е. та самая непереводимая разница между понятиями, вылезающая за границы любого перевода, создает энергию. Для этого нужно написать словесную пару по обе стороны очищенной серебряной пластины. Сила Лондона, позволяющая вторгаться и порабощать, питается переводчиками, которых разыскивают по всему миру. Ведь чтобы полностью осознать разницу между понятиями, точно и глубоко, нужно знать экзотические языки с рождения. Только необходимость усилить мощь империи и позволяет Робину, китайцу-полукровке, и другим иностранцам получать образование в Оксфорде, где их презирают. Но ощущение постоянной второсортности не может не толкать их на эксперименты. Не всем нравится быть осчастливленным слугой.

Куанг объединила любовь к языку, антиколониализм, темную академию, историю Оксфорда и некрасивую историю Британии вообще со своей любимой темой Опиумных войн, а также высказалась на тему революции не так плоско, как ожидаешь от молодых писателей. Продуманная вещь, где актуальные дискуссии студентов о политике совмещены с драмой выбора, а фантастическое допущение заставляет фантазию работать, особенно если сам знаешь несколько языков. Как обычно, много работы с материалами, это ощущается, и материалы — фундамент книги, а не жалкая нашлепка сверху.

Интересно думать о переводе как об инструменте власти, иногда — насилия, ведь в прошлом он часто так и использовался, — от вольных переводов Библии до манипуляций в переводах тоталитарных стран.

Здравствуйте.

Это мое первое знакомство с Ребеккой Куанг. Решила, что если понравится «Вавилон», то возьмусь и за другие произведения автора.

Если честно, то сама идея положенная в основу книги — хороша. Начало, первые страницы, и аннотация к книге мотивируют взять и продолжить чтение, НО из-за слишком затянутых первых 100-200 страниц, которые по сути -это размышления/философия, сильно отталкивают. Их нужно перетерпеть, правда, это того стоит. Потому что потом сюжет розворачивается быстро и интересно. Главные герои (Робин, Рами, Летти и Виктуар) описаны все по разному, т.е. они не картонные персонажи, у них у всех свои эмоции, амбиции, свои переживания...своя история, которая сделала их теми, кто они есть. Хорошо прописаны взаимоотношения, цели персонажей. И самое главное во время прочтения Вавилона сразу захотелось перечитать, чтобы заполнить дыры, историю Китая. Видно, что автор прочувствовал эту линию.

Мне понравился способ подачи Куанг отношение Великобритании к другим странам, т.е. истории стран, становления и развития.

Стоит ли читать «Вавилон»? Однозначно, да. Но подходить к этой книге-истории, я бы стала, не под углом фэнтези, а чего-то более важного, с пониманием, что это тяжело, но это было и это нужно принять, т.к. это история империй с толикой фантастики и магии.

Люблю книги, после которых хочется посидеть — подумать, которые оставляют после себя такое послевкусие, что хочется развиваться и идти дальше.

Спасибо.