М. Ф. Шил «Пурпурное облако»

«Мы находились в десяти милях от полюса.(...).Скользя между метеоритами, я прошёл ещё сорок, может быть, – шестьдесят, а может и восемьдесят шагов, и теперь, к своему внезапному ужасу, стоял рядом с чётко очерченным круглым озером. Я простоял там не больше минуты, покачиваясь, после чего упал в обморок ...».

Да, так и есть, это «Багровое облако» М.Ф. Шиля. (Захватывающая цитата выше, равно как и последующая чуть далее — из существующего микротиражного русскоязычного издания данной книги)... Вот казалось бы, к 1900-му году прошло уже более полувека со времени пропавшей в Арктике экспедиции Джона Франклина, и пик интереса к открытию Северного полюса, наверное, должен был несколько ослабеть. На рубеже XIX и XX веков у беллетристов в моде были, скорее, походы в моря южные (вспомнить, хотя бы, «Ледяной сфинкс» Верна, вышедший немногим ранее, в 1897-м году). Ан нет, бывает же, герой настоящего романа Адам Джеффсон на восемь лет опережает первого официального «открывателя» Северного полюса Роберта Пири... Правда, описываемые здесь приключения содержат определенную червоточину — далеко не всё в пятнадцатимесячном путешествии команды «Борея» развивается в русле, привычном глазу любителей старинных книг о мореплаваниях...

Что касается медианной части произведения, то она, конечно, впечатляет масштабированием и протяжённостью — «мёртвая» Робинзонада с поистине «царским» размахом.

«Перед домом был сад, спускавшийся к морю, окружённый архитектурной приморской стеной; я прожил в этом месте три недели. Это был дом поэта Мейчена – я очень хорошо запомнил это имя; он был женат на очень красивой юной девушке лет восемнадцати, несомненно, испанке, которая лежала на кровати в большой, ярко освещённой спальне.(...) Это звучит странно, но поэт умер не вместе с ними; он сидел за столом в гостиной позади спальни в длинном свободном шёлковом сером пиджаке – и писал стихотворение! – писал яростно и быстро...».

К сожалению, здесь не уйти от вынужденных сравнений — из более ближних к нашему году аналогов вспомнилось «Противостояние» и, надо же, открыв известный ресурс, можно узреть цитату автора «Противостояния», утверждающего, что «Фиолетовое Облако» якобы являлось для него «одним из источников вдохновения».

Итого: перенасыщенный экзистенциальными обертонами текст, рассчитанный, несомненно, на читателя стойкого, закалённого и терпеливого.

«Пурпурное облако» — в моем читательском опыте первое произведение, в котором раскрывается интересная и экстравагантная тема одного-единственного человека на Земле [замечу, кстати, что об этом следует подумать всем, кто любит сетовать на одиночество, весьма примитивно представляя себе смысл этого слова]. Не на каком-то маленьком острове, а на всей нашей огромной планете.

Завершив чтение, я испытал весьма разноречивые чувства. Скажу прямо, роман изобилует поводами для моей критики. И в то же время — он удивительно увлекателен и, самое главное, на большей части действия создавал сильное притяжение для моих мыслей. Сформулирую это так: мыслями я почти непрерывно был в сюжете, рядом с главным героем — а это большое достижение для книги. Интересно то, что многие аспекты романа, которые являются недостатками, в то же время содержат зерна достоинств.

В романе довольно невнятное, затянутое и пространное начало, в рамках которого главный герой сначала сопротивляется попыткам вовлечь его в экспедицию на Северный полюс, но потом все же принимает в ней участие — и все это сопровождается сомнениями, конфликтами и смертями (в том числе, между прочим, от его собственной руки). Нужно ли все это было в произведении — не берусь судить. Но хочу подчеркнуть, что эта часть оканчивается завораживающим описанием Северного полюса (чистая фантазия Шила), которое создает картину таинственную, с намеком даже на мистику (т.е. сверхъестественное). Однако, к сожалению, этот намек на мистику в дальнейшем не получил никакого развития.

Следующая часть — одиночество главного героя. Это лучшая часть романа, создающая неизгладимый психологический эффект. В том числе посредством частого (даже назойливого) акцентирования на множестве мертвых тел — это фактически основной элемент пейзажа. Здесь мне показалось странным и весьма сомнительным то обстоятельство, что главный герой осуществляет грандиозную деятельность (демонстрируя, к слову, завидные умения в очень многих сферах деятельности). С одной стороны, понятно, что Шил хотел показать двойственность его натуры, которая выразилась в форме разрушений и строительств. Но такая бурная энергия (в духе Робинзона Крузо и героев Жюля Верна) главного персонажа «Пурпурного облака» выглядит неорганично, неестественно. Возможно, кто-то сочтет это оправданным сюжетной необходимостью, но я в этом не уверен.

Зато здесь много примечательных фраз, выражающих мысли и эмоции главного героя; среди них есть поистине бриллианты экспрессивной словесности, один из которых я приведу: «И когда я увидел это, я отчетливо понял, в первый раз: то безбрежное отчаяние, которое я испытывал в отсутствие людей, — оно превыше звезд и глубже ада, и я снова почувствовал на себе пустой взгляд Нирваны и безумие Ничто, когда Время поглощается Вечностью, а все живущее, как капля воды, рассеивается в бездонной пустоте космоса и исчезает».

Третья часть (которую я не буду раскрывать) показалась мне наиболее слабой. Она, на мой взгляд, рвет смысловую и эмоционально-психологическую ткань романа; к тому же не лишена никчемных рассуждений религиозно-философского характера (они время от времени встречаются на протяжении всего романа, но именно в последней части слишком явно выпячиваются, да еще в сторону неприятного мне богословского дидактизма).

Как бы то ни было, «Пурпурное облако» наверняка будет интересно любителям weird fiction, и столь же наверняка оставит по прочтении след в душе и вызовет много размышлений.

Неплохой атмосферный роман, хотя фантлабовская аннотация и обещала более экстремальное чтиво. Из неё можно было сделать ошибочный вывод, что книга повествует о том, как по опустевшей планете победоносно шествует наркоман-некрофил, но знакомый мне сразу сказал, что аннотация написана чересчур гипертрофированно. На деле же роман намного сдержаннее и почти не касается темы «наркотиков и мёртвых наложниц». Главный герой, от чьего лица ведётся повествование — какой-то невротик, которым в начале книги всячески помыкала злобная невеста и который всю жизнь слышал в голове противоборствующие голоса (один голос склонял его к добрым поступкам, а второй — к злым). Когда он остался один на всей планете, его психику стали разрывать разнополярные убеждения и стремления (деструктивное и созидательное), и в итоге он то сжигает целые города, то строит дворец. В общем, для короткого описания данного романа подошёл бы термин «невротико-романтический постапокалипсис», пожалуй. Поставил бы книге 10, но в связи с чуть затянутой третьей четвертью поставлю 9.