Сюзанна Кларк «Пиранези»

Надо признаться, что этот роман меня немного разочаровал. Прежние книги Кларк я не смог дочитать до конца, но выложенный отрывок из «Пиранези» крайне заинтересовал. Интригующее начало, скорее похожее на некий вариант постапокалипсиса, сам герой, рассказывающий о Доме, безграничном и наполненном статуями, залами, колоннами, но ничем живым. Лишь изредка в гигантские помещения прилетают птицы да во время Приливов ловится рыба.

По ходу чтения возникла удивительная мысль, что на самом деле Дом не бесконечен, а просто закольцован сам в себя, и Пиранези всего лишь скитается по ограниченному количеству 200-метровых Залов, но выдержки из его дневника, где он описывает, что задался целью письменно систематизировать все Залы и находящееся в них, эту версию отмел. Они разные, статуи разные, Дом действительно не ограничен в пространстве.

Было очень интересно читать эту философскую неторопливую прозу, детально описывающую мир, но все это закончилось с появлением в романе Шестнадцатого. Сразу после требования Другого, единственного живого человека, кроме Пиранези, не общаться с этим 16-тым, стало ясно, что дело нечисто и главный герой находится здесь не по своей воле. Короче, все свелось к банальному параллельному миру, куда заточили потерявшего (или лишенного по чужой воле) память Пиранези.

Этот самый Другой, в начале романе выглядевший единственным почти другом, предсказуемо превратился во врага. Одержимого идеей доказать существование Иных Миров, а также в конце концов разработавшего методики моментального проникновения в них.

Потом сюжет с одной стороны упростился, частично переместившись на Землю, а, с другой, стал сложнее из-за большого количества появившихся имен, выдержек из полицейских протоколов, газет, проявляющихся воспоминаний и так далее.

Я, в конце концов, во всем этом запутался и дочитал уже практически на автомате, потеряв и нить происходящего и интерес к нему.

Как итог — любопытный роман, который полностью в русле всего написанного Сюзанной Кларк до этого.

За первые страниц 60 — десятка. Великолепная литература, завораживающая и медитативная.

За весь текст до раскрытия имени героя и его противников и соратников — семерка. Удивительный античный мир статуй и залов начинает рушиться, превращаясь в рукотворное творение человека, волшебство уходит вместе с тайнами этого места, превращаясь в банальный конфликт двух ученых.

За все остальное — пятерка. Взаимотношения людей и подоплека событий не оказались оригинальными, увы. Просто вдруг стало скучно.

По факту — семь баллов.

Редчайший случай, когда раскрытие происходящего и четкий финал погубили текст.

Читал в оригинале. Интересно, конечно. Хотя и всячески отрицается автором, все равно подмечаю антропологические аналогии эпох развития Земли. Наверно автор, в том числе и оттуда черпал вдохновение.

А еще чем-то напомнило пару старых добрых игр Myst или Unreal. Там тоже периодически находились всевозможные записи в найденных «дневничках». :-)

Это роман, не похожий ни на что.

Менее всего — на «Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», к слову. Если закапываться, то можно найти, конечно, явные аллюзии на «Нарнию» (а именно концепт Леса-между-мирами) и Борхеса. Но Борхес, извините, потоптался по всем самым известным архетипам и топосам, так что с этой точки зрения любая более ли менее интеллектуальная вещь на него похожа.

Только роман Кларк — и больше, и меньше избитого «общего места» про запертого в лабиринте, в том плане что герой сам не воспринимает свое жилище таким образом, и слово «лабиринт», если и появляется пару раз случайным образом в тексте, не находит ни у героя, ни у читателя никакого отклика — просто потому, что повествователь начисто лишен соответствующего культурного бэкграунда, а кроме него у читателя долгое время нет другой точки зрения. Вообще, отвлекаясь от конкретного романа, это комичный и несколько раздражающий аспект в жизни — когда люди уходят в сторону культуры так далеко, что уже не могут воспринимать реальность непосредственно, а не через призму того, что о том или ином месте, явлении и пр. написали и нарисовали. А столкнувшись с чем-то, о чем никто не написал еще, и не знают, как к этому подступиться и предпочитают делать вид, что это как бы ничего особенного. В этом плане «Пиранези» — идеальный пример *обратного* отношения. Сознание героя наполнено некоторыми идеями, но все они — исключительно его собственные, результат его личного опыта в Доме-лабиринте, и итоговое восприятие героя отражает, наверное, его собственный характер в большей степени, позитивное отношение к жизни и находчивость. Поэтому и Дом кажется ему местом прекрасным и благожелательным во всех смыслах, притом, что любому другому, наделенному памятью и культурным бэкграундом, показался бы сводящей с ума тюрьмой.

Это двойственное отношение — самое интересное в тексте. С одной стороны, читателю, который вроде бы должен болеть за симпатичного героя, хочется, чтобы он из Дома в итоге выбрался обратно в обычный мир. С другой стороны, взгляд самого героя настолько ясен и благоприятен этому месту, что под его влиянием невольно начинаешь проникаться той прелестью Дома, которой проникается герой. И хочется самому побывать там, потому что это должно быть красиво.

С той же логикой хочется самому побывать, например, на высоких горах, куда люди добираются с большими мучениями и лишениями, но всем понятно, зачем и почему они это делают. В Доме, как и в Льюисовском Лесу-между-мирами, есть много очарования для современного человека, заключенного, прежде всего, в идеях покоя и одиночества. То есть вещам, обратным опостылевшим ценностям нашего времени. С этой точки зрения «Пиранези» необычайно актуальный роман, потому что он дает замученному переменами и постоянной гонкой читателю некоторое отдохновение, по крайней мере, первую половину текста, пока сюжет не разворачивается полностью.

Как я говорила, «Пиранези» совершенно не похож на «Джонатана Стренджа» и все остальное, что я читала у Кларк, и по языку тоже. Мне очень нравился английский язык «Стренджа» — богатый, непростой, отчасти напоминающий английский JRRT. А вот язык «Пиранези», напротив, прост, лаконичен и практически лишен какой бы то ни было «украшательности», но все же доставляет удовольствие, потому что чувствуется, что автор сдерживает свои возможности ради стиля текста.

Мне понравился сюжет, кстати, хотя для любители Борхеса могли бы назвать его слишком линейным и недостаточно изысканным. Пусть так, зато в нем нет позы, это живая история, а не красивая метафора/притча, представленная кукольным театром статистов. Напротив, какой-то другой исход сюжета, пожалуй, разрушил бы эту человеческую достоверность, на которой держится вся эта странная конструкция с пустым Домом, полным статуй и омываемым морем.

Бумажная архитектура

В описание Другим силы, даруемой знанием, было что-то, беспокоившее меня. Он говорил, например, что она позволит нам контролировать меньшие умы. Для начала, здесь нет меньших умов. Только он и я, у нас обоих острый живой интеллект. Но предположим на мгновенье, что меньший ум существует, почему я должен хотеть контролировать его?

Для начала неплохо бы разобраться с базовыми понятиями. У этой книги ничего общего с «Джонатаном Стренджем и мистером Норреллом». Не в том смысле, что не предыстория и не продолжение, а в том, что в «Пиранези» вовсе ничего от викторианского романа. Определяя, с чем можно соотнести эту книгу, вспомнишь Италию — псевдоним героя недвусмысленная отсылка к ней; Древнюю Грецию и Рим — множество статуй полузатопленного дома, часто на мифические сюжеты и, отчасти, философская наполненность пещеры Платона; Францию и Вольтера с «все к лучшему в этом лучшем из миров» Кандида.

В литературных предшественниках, без сомнения, окажется «Сад ветвящихся тропок» Борхеса, темная громада пикова Горменгаста с лабиринтом переходов, где могут насмерть заплутать даже сами обитатели замка; «Архипелаг Грез» Приста — каждая зала как отдельный остров со своими правилами и установлениями, равно безразличный к страннику. И, конечно, «Тайная история» Донны Тартт, с квазидионисийской мистерией героев. Ах, еще «Ощущаете ли вы себя призванным?» фаулзова «Волхва» и беккетовы Владимир с Эстрагоном под бесплодным деревом. Довольно.

Еще только короткий экскурс в историю живописи и архитектуры, чтобы иметь представление, чье имя вынесено в заглавие романа. Потому что, вы ведь понимаете, ничто не случайно, все со всем связано, и если персонажа, даже и саркастически, нарекают именем Пиранези, это должно что-то значить. Итальянский археолог и архитектор Джованни Батиста Пиранези жил в XVIII веке, прославился исследованиями, наиболее подробными описаниями и рисунками римской классической архитектуры, которую возводил вовсе даже не к греческим, а к египетским корням.

Оказал огромное влияние как на современников (Екатерина II говорила, что вся комната ее наполнена офортами Пиранези, и для нее этого недостаточно), так и на последователей: классицизм, романтизм, даже сюрреализм числят его у своих истоков. Сделал много проектов, но построил мало зданий, потому с его именем связывают понятие бумажной архитектуры (неосуществимой в реальности из-за технической сложности или дороговизны).

Теперь о книге. Говорят, Сюзанна Кларк начинала писать ее еще в восьмидесятые годы прошлого века, что ж, у замысла было достаточно времен созреть. Пошло ли это ему на пользу? Не знаю. Все время чтения я не могла определиться с отношением, балансируя в оценках от: «что за чушь?» до: «ух ты, как интересно». Общий итог по окончании — скорее да, чем нет: еще немного прокачала английский, расширила бэкграунд в части истории живописи и архитектуры, и вообще, все к лучшему в этом лучшем из миров.

Постулат неоязычества о том, что стихийные силы действительно манифестировали себя напрямую в жизни древних людей, и они на самом деле общались с богами, но постепенно магия вымывалась из мира — не нов. Достаточно оригинально, что магия не исчезала бесследно, а скапливалась в подобии подземных резервуаров, где не только создавала иные миры, но и оставляла проходы в них, которыми обладающий знанием и силой человек может пользоваться — такая грубая конвертация волшебства в физическое воплощение.

Впрочем, достаточная для мертвого мира «Пиранези», где статуи живее людей, а благородный простак ведет реестр от «десятого месяца года, когда прилетел альбатрос», да вплетает в волосы ракушки и перышки, в то время, как одежда его по цвету и виду все больше сливается с одеяниями окружающих статуй

Сразу скажу: это совершенно не «Стрендж и Норрелл», при всем количестве параллелей, которые нетрудно провести, ведь Кларк начала писать этот роман (большую повесть) еще в 1980-е и вернулась к старому замыслу в 2010-е. Чтобы оценить «Пиранези», лучше открывать книгу без каких-либо ожиданий и не заглядывая в спойлеры. Читатель о многом догадывается намного раньше героя (так и задумано), однако Пиранези принимает некоторые решения в согласии с требованиями фабулы, а не правдоподобия (и это недостаток).

Что сказать о книге так, чтобы не помешать чтению? Сама Кларк говорит, что это гибрид «Племянника чародея» Льюиса и «Дома Астерия» Борхеса (вполне очевидно). Мне по мере чтения вспоминались «Горменгаст», «Лотерея» Приста, «Мост» Бэнкса, «Остров накануне», «Дом листьев»… Примерно так же, как при чтении «Стренджа и Норрелла» припоминались «Пак с Холмов», «Луд-туманный» и «Маленький, большой»: родство очевидно, но Кларк движется в свою сторону. Да, еще она хорошо пнула Фаулза с его «Волхвом»; и поделом.

А в конце концов оказывается, что Дом Пиранези – это вывернутая наизнанку пещера Платона. Потому что писателям, которые думают о том, Как Всё Устроено, от этого мифа не уйти (где-то в Сиэтле усмехнулся Нил Стивенсон).