Виктор Астафьев «Прокляты и убиты»

Никогда ничего подобного не читал. Да... показал Виктор Петрович, как надо писать о всём том ужасе, имя которому — Война! Грязь, кровь, безысходность — не скрыто ни-че-го.

Первую часть — «Яму», читал лет 12 — 13 назад (ещё в затрёпанной, замусоленной «Роман-Газете»). Книга просто поразила, ошеломила, оглушила. Казалось бы: нет, не может быть, не было всего этого... А ведь было. Точно. Было.

И вот теперь перечитав «Яму» и «Плацдарм» испытал все эти чувства вновь. Всё так-же рвёт душу и эпизод со «Снигирями» (зачем? за что? пустили в расход двух братьев, которые, по наивности своей, крестьянской, и вины-то за собой так и не почувствовали), и описание переправы (когда Шестаков бил и отталкивал своих тонувших солдат от лодчёнки с рацией, что бы те её не утопили), и похренизм (что бы не сказать круче) любой нашей власти над нижестоящими людьми.

Тронула тема баяна на сельхоззаготовках: вот где сила и широта живого русского языка (впрочем Астафьев — есть Астафьев: никак по другому и быть не могло).

Хочется низко поклониться автору за это его Произведение.

Браво, МАСТЕР :appl: !!!

Книга потрясла и ошеломила, видимо не только меня. Ясно представляю, как «патриоты» в папахах и при лампасах о которых автор пишет в эпилоге, раздувают щёки и брызжут слюной. Когда В.П. умер, я зашёл к человеку, которого очень уважал, он намного старше меня, около 70. Хотел помянуть В.П. добрым словом и поговорить с Заслуженным строителем по душам. А он мне: «А-а! Это тот Астафьев! Очернитель!» Я ему: «Николай Александрович, а Вы читали что-нибудь из написанного В.П?» -«Не читал, но знаю!»

Вам это ничего не напоминает?

Светлая память, Виктору Петровичу!

Сильнейшее впечатление. Самое близкое сравнение – «Террор» Симмонса. Но когда прочитаете этот роман, вам станет понятно, что «Террор» – совсем не страшная книга. Ту книгу писал сытый, довольный жизнью американец для таких же сытых американцев. Здесь же описана война глазами простого солдата с передовой, без всякого патриотизма и без геройства. Мрак и ужас. Причем самые страшные картины – это не война, а учебка, Бердский запасной полк под Новосибирском.

Действительно, новаторское произведение – так о войне не писал еще никто.

Книга, которую невозможно миновать, если ты хочешь хоть что-то понять о войне — насколько может понять об аде человек, никогда там не бывавший. Если ты хочешь знать правду о ТОЙ войне и о том, КАК НА САМОМ ДЕЛЕ она искалечила, выбила, выкосила, перекорежила наш народ, ЧЕМ был этот страшнейший и важнейший кусок истории нашей страны — а значит, часть истории каждого из нас. Эта книга нужна, чтобы четко понимать природу любой бессовестной и бесчестной власти и ее реальное отношение к обычному человеку, чья жизнь, судьба, мечты, переживания, боль, горе не значат для этой власти ничего. Я прочла эту книгу за один день в каком-то внутреннем оцепенении, будучи не в состоянии оторваться от этого ужаса.

И еще я думала — какую парализующую боль должен был пережить Виктор Астафьев на этой войне, чтобы он смог выговориться до конца 50 (!!!) лет спустя.

Из всей книги меня больше всего поразила песня:

Мой товарищ, в смертельной агонии

Не зови понапрасну друзей.

Дай-ка лучше согрею ладони я

Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плач, не стони, ты не маленький,

Ты не ранен, ты просто убит.

Дай на память сниму с тебя валенки,

Нам еще наступать предстоит...

Через почти 50 лет после войны Астафьев написал такую книгу, что прочитав ее, становится ясно, что все описанное продолжало жить в его памяти. Все слишком обыденно и страшно, чтобы быть просто придуманным. Война — плохое и даже неестественное занятие для обычного человека. И здесь им движет не ура-патриотизм, а нечто другое, вьевшееся в кровь.

Для меня данная книга встала в ряду таких же вещей В.Быкова, К.Воробьева, В.Некрасова...

Много книг написано о войне. Война вообще самая благодатная почва для литературы. Но таких романов в литературе — очень не много, романов написаных простым солдатом о солдатах, о их тяготах и жизни. Если «чертова яма» сражает наповал и прочитав ее кажется что теряешь связь с реалностью, то «Плацдарм» просто растаптывает, растаптывает правдивостью и безисходностью. И самое главное что с этим не поспоришь это лишь суровая правда той войны о которой лучше не вспоминать, тактично обойдя ее. Низкий поклон автору за эту книгу.:pray:

Считаю, что в это время, когда модно быть «патриотом» РОссии люди обязательно должны прочитать эту трилогию. Просто чтобы понимать, что такое любовь к Родине. Чтобы подобные твари, как Мусенок не могли засрать мозги.

Прочитал впервые пять лет назад,лёжа в больнице.Мощная,тяжёлая,страшная,но нужная книга.Жаль,не дописан роман.

Большая часть споров вокруг астафьевского романа идет в духе: «верить»/«не верить».

В этом смысле я нас стороне тех, кто «верит».

Отслужил два года срочной службы рядовым в относительно благополучное время: 1987-1989. Однако даже в это время солдатский харч был таким, что есть хотелось постоянно, желудок выходил из строя от скверного качества (привез из армии гастрит), а время от времени из каши кто-нибудь вынимал крысиный хвост. Провел какое-то время на маневрах и в пересыльных лагерях, на своей шкуре узнал, до какой степени засирается солдатский нужник, если начальству похрен, как ест и где испражняется солдат. За 50 метров всё в кучках! И как замерзает солдат в помещении, которое вчистую лишено подогрева зимой. И что такое военная медицина, тоже попробовал на своей шкуре, провалявшись 80 суток в госпиталях и санбатах. И воровство на каждом шагу отлично разглядел. Понял одно: советская военная машина в качестве краеугольного камня имела отношение к солдату как к скоту. Среди офицеров были нормальные люди, и низкий им поклон, за то, что они делали наше существование сносным (у Астафьева такие вот нормальные люди тоже показаны с большой душевной теплотой). Но общее впечатление такое: Астафьев рассказывал вовсе не о благополучном времени, а о 1942 и 1943 годах, да еще при старике Виссарионыче... так вот, полагаю, что в этой своей страшной книге он некоторые вещи... смягчил. Реальность была, думаю, еще страшнее, еще трагичнее. Ему мало того, что следует верить, но еще и мысленно добавлять ужаса там, где Астафьев пожалел читателей.

Но... вот мы спорим-спорим об одном и том же, а хотелось бы обратить внимание и на другое: В.А. Астафьев — чрезвычайно сильный стилист, настоящий классик, заброшенный судьбой в советское время, когда такой градус художества встречался нечасто. Как стилист он ничем не уступает виднейшим фигурам Золотого века русской литературы. Кроме того, это Астафьев — сильный религиозный философ, и его христианский взгляд на войну — бОльшая правда, чем натуралистическое ее описание.

Я конечно не был на войне и не знаю подробностей, но написано настолько реалистично и как мне кажется исходя из реалий тех лет очень правдиво. Романы Астафьева сильно отличаются от того, чем кормили и кормят до сих пор официальные историки, которые прежде всего прославляли выдающихся военоначальников и изредка солдат, погибших героической смертью. О том, как жилось тогда простым солдатам и младшим офицерам, историки умалчивают.

Помню, как в школе прочитал отрывки из дневника блокадной девочки из Ленинграда, меня настолько поразили эти страницы, такая отстраненная безнадежность была в тех строках, как страшно было девочке, когда вокруг столько голодных смертей, а ведь кто-то в те времена в Ленинграде не голодал, а жировал во всю, отбирал карточки, воровал, убивал, спекулировал, вот именно таких людей я больше всего ненавижу. Впечатление от романов Астафьева у меня именно такое же, как когда-то впечатление от нескольких страниц из дневника блокадной девочки. Это как эффект от разорвавшейся рядом бомбы, горячее сердце не верит, что такое могло быть, что так доводили людей, и из молодых здоровых солдат превращали доходяг, а затем посылали как скот на убой, зато холодный мозг соглашается с написанным и говорит, да так действительно было.

Можно еще долго рассуждать о прочитанном, но в этом случае имхо это совершенно не нужно, а нужно просто взять и прочитать эти романы, если еще не читали. Да это будет совсем не легкое чтение, но это нужно, чтобы понять историю, то, как жили тогда люди, с чем им пришлось столкнуться на войне, где не только фашисты были врагами, прочитать комментарии, письма участников войны, почтить память погибших и не допустить повторения тех ужасных событий.

Злое, конечно же, произведение. Недоброе. Мне встречались споры о том, действительно ли была такой война для рядового Астафьева В.П. или это способ поквитаться с советским прошлым, но сам я с трудом представляю себе Виктора Петровича угодничающим и желающим понравиться хоть кому то. Оттого и тяжело читать какой была война для простого Ваньки: в грязи, голоде, болезнях, смерти. Никакого геройства и пафоса – тяжелая, муторная лямка, избавиться от которой невозможно. И комиссарская чванливость, политиканство, тыловая бравада с другой стороны. Впрочем, все как всегда: кому война, а кому и мать родна.

Язык произведения, конечно, исключительный – живой, простой, непосредственный. Словно попадаешь в эту языковую среду, напитываешься этими солдатскими разговорами, пересудами, этими «у бар бороды не бывает». Словно сам становишься младшим командиром с его переживаниями по поводу наград. Язык не плавный, а шершавый, где то резкий, чувствуется в нем какая то земляная, нутряная, простонародная мощь. Абсолютно другой мир для меня, читаю, и словно путешествую, попадаю в эти окопы и грязь, к этим людям.

Вообще, представляю себе как сложно писать о войне. Как можно уместить в слова все переживания, страхи, ужасы от смерти, которая всегда где то рядом. Все мы слышали не раз суждения о том, как не любят вспоминать войну фронтовики. Мне кажется, что это нежелание вспоминать зачастую оказывается невозможностью вспомнить: ну не может психика хранить в себе эту память, поэтому, как ни старайся – в воспоминаниях ветеранов только какие то обрывочные, зачастую будничные фрагменты. Оттого и ценна книга Астафьева, так живо, без прикрас и ложных умствований воссоздающая воспоминания простого солдата и великого русского писателя Виктора Петровича Астафьева.

Книг о Великой отечественной войне написано огромное количество. Есть книги героические, есть трагические, есть документальные, а есть художественный вымысел. Тема для нашей страны важная, болезненная, до конца до сих пор не раскрытая, так что и художественные произведения, и научные труды продолжают выходить в свет и продлится это ещё очень долго. Но время неумолимо, ветераны ВОВ практически все покинули этот мир, а те, кто всё ещё живы, в силу возраста к военной литературе уже ничего не добавят. «Прокляты и убиты» — одна из последних (если не последняя) книг о великой войне, написанных непосредственным участником тех событий.

Этот роман так и остался незавершённым, Астафьев написал две части — одну об учебке и формировании полка, вторую — об участии этого полка в форсировании Днепра и удержании плацдарма. В принципе, книга имеет вполне завершённый вид, наверняка автор не стал продолжать однозначно болезненную для себя тему, ввиду того, что скорее всего сказал уже всё, что хотел сказать.

С момента публикации и до настоящего времени вокруг книги не утихают споры и баталии. Разумеется, она собрала щедрый урожай обвинений в клевете, сгущении красок и просто вымысле. Разумеется, есть и приверженцы точки зрения «всё так и было и никак не иначе». Вообще, сторонникам чёрно-белого мира и однозначности живётся очень легко, они чётко знают — это правильно, а это нет. А на самом то деле, правда, она наверное, как обычно, где-то посередине...

Виктор Петрович, несмотря на то, что имел бронь, в 1942 году ушёл добровольцем на фронт, проходил подготовку в Новосибирской области, был связистом, в числе прочего участвовал в боях за Букринский плацдарм на Днепре. Да, да, даты, события и география подозрительно похожи на те, что описаны в романе, Астафьев писал о том, что видел сам. Так ли всё было, как описано? Сложно сказать. Разумеется, точки зрения командующего армией, взводом и рядового бойца будут очень отличаться. Простой солдат увидит гораздо больше грязи и крови, чем генерал, но, в отличие от последнего, будет знать гораздо меньше (или не знать ничего) о стратегических задачах и успехе/неуспехе операции. Но воспоминания и того, и другого, несмотря на кажущиеся противоречия, одинаково ценны и не опровергают, а дополняют друг друга. «Прокляты и убиты» — война глазами простого парня, безымянного рядового. С грязью, тоской и безнадёгой. Со злобой и ненавистью к собственному командованию.

Этот роман нельзя назвать развлекательным, его тяжело читать и вряд ли захочется перечитывать, тут мало героического, много злости и обиды, любителям глянцевой картинки и бронзовых героев его лучше вообще не открывать. Но прежде чем обвинять в чём-то автора, просто загляните в его биографию и спросите себя, а имеем ли мы, не видевшие той войны, право судить его?

А я вот служил не год офицером, а два — рядовым, в железнодорожных войсках (читай — стройбат), в «черном» батальоне. Посему тот факт, что люди в нечеловеческих условиях легко теряют человеческий облик — для меня совершенно не новость. (И «1984» Оруэлла именно об этом, кстати — о том, что сломать можно каждого, и не так уж это сложно, и ни любовь, ни какие-то другие блаародные чувства не помогут — они осыпаются, как осиновые листья осенью, и остается голая, серая, злобная звериная натура.) И как раз то, что некоторые умудряются оставаться людьми даже в совершенно зверских условия, продолжая честно выполнять свою работу... это и есть героизм. Имхо, даже больший, нежели в состоянии амока бросаться на амбразуру, уж извините.

Астафьев писал о том, что пережил — это чувствуется — и нет никаких оснований ему не верить. Тем более разделение граждан на болтунов и пушечное мясо совершенно естественно для нашего государства, за 75 лет ничего в этом плане принципиально не изменилось, просто благ сейчас во много раз больше в расчете на душу населения, и неравномерность их распределения не так режет по живому. Ничего не умеющие (и напрочь трусливые, что выяснится при первых же выстрелах) трибунные болтуны нынче лишь раздражают, но не бесят, так как за их болтовню мы с вами расплачиваемся всего лишь деньгами, а не жизнями. Кроме того, следует понимать, что управление столь сложной системой, как воинская часть в боевых условиях — труднейшая задача, требующая знаний, опыта, согласованности на всех уровнях управления, если хотите, «командности» не в смысле командования, а в смысле командной работы. Болтунам ее не осилить. Красиво говорить то, то хотят услышать «сверху», и принимать трудные комплексные решения — вещи не просто разные, но взаимоисключающие. Понятно, что последствия сталинских чисток, почти лишивших советскую армию грамотных, самостоятельно мыслящих командиров, страна расхлебывала всю войну. Многомиллионными потерями первых лет страна обязана именно своему вождю, вынужден согласиться. И та картина солдатского быта, что нарисовал Астафьев, с точки зрения логики и здравого смысла кажется куда менее фантастической, чем нарисованная в большинстве подцензурных советских произведений о войне. Экстраполируя то, что пережил сам в рядах СА, на те жуткие условия, в которых оказался наш народ в 1942 г., когда экономика была уже разрушена, лендлиз только-только разворачивался, а адаптированный к военному времени режим работы народного хозяйства еще не сложился, я вижу примерно ту же картину, что нарисована Астафьевым. Тем более в современных книгах о войне («Облачный полк» Веркина, «Белый тигр» Бояшова) — видится она же, да и у честных талантливых советских авторов (Симонов, В.Быков, и др.) — она явственно проглядывает через неизбежный лак.

То есть, да, бытописанию — верю, причем великолепный русский язык Астафьева позволяет буквально окунуться в эту жуткую обстановку, к сожалению для самовлюбленных чистоплюев действительно насквозь пропитанную говном и грязью. Вставные новеллы о довоенной жизни героев местами просто великолепны! И если бы Астафьев сим и ограничился, сократив дилогию раза в два — цены бы его книге не было как почти документальному свидетельству о том, как на самом деле война выглядит изнутри. Но увы, автор подменил цель. И занялся пропагандой. Мне лично совершенно не важно, советская пропаганда или антисоветская — всё одно противно. Все эти навязчивые лирические отступления насчет тыловой мерзости, партии, правительства и прочего кровавого режима, всё это предвзятое утрирование и пацифистский пафос — то есть, авторский взгляд, совершенно четко заточенный под поиск виноватых наверху и под воспевание православной веры — лично меня очень раздражает. И, как бы ни старался автор быть честным и точным в бытовых деталях, своим дешевым философствованием он гробит весь эффект. В итоге книга существенно проигрывает всем упомянутым выше произведениям и авторам. Отвращение к войне как таковой (а не к партии и советскому строю) они вызывают даже большее, но при этом содержат и то разумное, доброе и вечное, что отличает литературу от пропаганды. Здесь же его явный дефицит.

Прочитал книгу по рекомендации знакомой, вот, мол, настоящая правда о войне. К сожалению, пожалел потраченного времени.

Да, первая часть вызвала шок. Только не той чернухой, что там описана, а тем, что за пятьдесят лет мало что изменилось. Сам я был призван в российскую армию в первой половине 90-х, условия были гораздо лучше, да ещё и с поправкой на мирное время, но почти на каждой странице встречал до омерзения знакомые обстоятельства своего пребывания в распределителе, из которого новобранцев развозят по частям. А ведь уже не было никакого советского строя, который так поносно поносит автор, обвиняя во всех негативных проявлениях жизни. Так что если очистить текст от пропагандистской шелухи, которой автор нанёс на страницы своей книги в невероятном количестве, наверняка всё, что им сказано про солдатский быт, это правда. И если кому-то нравится перетряхивание грязного армейского белья, то эта книга для вас.

Скорее всего, и про войну глазами солдата, тоже написано правдиво. Тут я судить не могу, на войне не был. Описание весьма и весьма натуралистично.

Но если бытописание тыловой ямы и фронта выполнено талантливо и со знанием дела, то всё остальное в книге крайне слабо и шаблонно, не говоря про постоянное нытьё главного героя. Все хоть мало-мальски значимые положительные персонажи почему-то поголовно являются потомками семей спецпереселенцов. По страницам щедро разлиты симпатии к уркаганам и единоличникам «себе на уме», видимо, как некоей оппозиции советской власти.

Читая книгу, вынес стойкое ощущение, что Астафьев дальше своего солдатского носа на войне ничего не видел, а чего не видел, в том не разбирался, правдоподобно додумать не смог и из-за недостатка специфического жизненного опыта и знаний понёс абсолютную чушь. Отрицательные персонажи выписаны такими чёрными красками, что остаётся только удивляться, как такую мразь человеческую земля носит. У офицеров Красной Армии в книге всего четыре рода занятий: орать в телефонную трубку, ходить по бабам, жрать водку, а напившись, рассуждать о боге и о том, что он обязательно должен покарать советский строй. Внезапно(!) всемилостивым лучезарным ангелом в сияющих одеждах проскакивает на коне комдив. Ну, а домысливание за Сталина, которого автор вывел абсолютным упырём — типичные антисоветские помои, которыми нас щедро поливают с конца 80-х. Концовка похождений лейтенанта Щуся не выдерживает критики, просто какой-то сферический вестерн с хэппи-эндом в вакууме. Гад чуть покрупнее среднего пошиба повержен, месть состоялась.

Немцы совершенно картонные, да ещё и разговаривают и думают на том диалекте русского языка, на котором автор говорит с рождения и по-другому просто не умеет. Выглядит это нелепо. И во всём-то немцы лучше советских солдат, и умнее, и человечнее, и образованнее и т.д. и т.п. Наверное, потому вторая книга и осталась неоконченной, что Астафьев совсем запутался, к чему он включал те или иные мысли и персонажей. Либо наоборот, понял, что слишком много ахинеи по тексту, а переделывать уже запала не хватило.

Хотя понять автора нетрудно. Советская власть — наместник антихриста на земле. Покайтесь, ибо грядёт.

Слишком много рассуждений о боге, и одновременно слишком много дерьма в любом смысле, в том числе антисоветского. Слишком.

После прочтения остаётся ощущение, как будто наступил на кучу талантливо разложенной известной субстанции. Катарсиса не происходит, только чувство опустошения, раздражения и диссонанса от смешения несмешиваемого.

Книга мне оказалась не близка. Я очень много времени проводил со своим дедом-фронтовиком, о войне и армии он не рассказывал мало или почти ничего, хотя после ВОВ у него были еще 4 года на Курилах. Из того малого, что я знаю — призывался из Новосибирска, служил связистом, имеет медаль за отвагу за неоднократное восстановление связи во время боя, сам не был судим, но вместе с ним служили судимые. Так вот они ни разу его не оставили — вытаскивали и раненым, и контуженым, и из завалов