С одной стороны – из всего, что написано в прозе (и не только...) о Рюделе, эта повесть самая близкая к историческим реалиям. С другой – можно закинуть и сильные временные несоответствия, и географические (от замка Лузиньянов до замка Рюделя чесать под двести кэмэ).

На удивление живые второстепенные герои, особенно Маркабрюн и лекарь. Над похождениями Маркабрюна от души угорала, особенно над моментом, где его боднули в бок (и правильно, нечего язык распускать). А главный герой – бледная тень. Он никакой – ни одной особенности, ни положительной, ни отрицательной, я не обнаружила.

Что меня напрягло сильнее всего – автор вроде как приписывает невозможность Мелисенты сесть на корабль

Русский перевод кастрированный, в нем не хватает еще нескольких историй, в том числе актера, которому размалевывали дверь. Интересно было бы почитать переработанный автором вариант, издававшийся уже в Украине в нулевые.

Замечательно передана атмосфера Киева — весеннего, осеннего, зимнего...

Фильм, где главными героями выбраны двое героев книги — Вовка Онищенко и Нина Макарова — не цепляет так, как книга, где раскрыта история каждого ученика из 4-Б.

Из всех повестей сборника «Единица с «обманом»» эта — самая нежная, самая лиричная. Она вовсе не о любви; она зависти, об упорстве в преодолении трудностей и достижении целей.

Самый любимый мой эпизод — когда отец главного антагониста

История о том, как

Ну, кто на велосипед собирает, кто на новую мобилку — разные поколения.

Милая повесть из жизни в пионерском лагере. Особенно веселит читателя неотмирность одного из главных героев — мальчишки-баяниста.

Первая повесть Григора Тютюнника, которую прочитала и с которой началась моя любовь к нему, несмотря на то, что читала в переводе.

Вроде бы ни о чем — несколько эпизодов из жизни разрушенной войной деревни, не имеет начала и не имеет конца в общепринятом понимании этого слова. Но не отпускает с первых строк и до последних.

В переводе имена героев смотрятся странно, в оригинале все становится на свои места.

Поразительно «везет» Рамерии. Если почитать первую редакцию ИД, то становятся ясными многие «ляпы» вроде Гуррикапа, который в первый раз появляется аж в конце книги. Как-то неумно покромсали.

Жалко, что из без кромсаний книга вышла короткой и схематической.

Впервые читала в сборнике т.н. «Первых частей» — первая часть «Мальчика со шпагой», первая часть «Приключений Джонни Воробьева», первая часть «В ночь большого прилива»... Только первые части, ни намека на возможное продолжение. Была безумно рада, когда узнала о его существовании.

Первая не зацепила, кстати. Из трилогии больше всего понравилась вторая, из-за центральной мысли, заложенной в нее — человек в состоянии переломить судьбу. Буквально слово в слово запомнился разговор на тему «Была стена», описание ранения Братика. Вторая часть — самая реалистичная, самая пронзительная.

Первая слишком фантасмагорична, слишком легко дается победа над змеем. Третья... третья — это конец. «Сон угасал, как гаснет киноэкран». Сходит на нет напряженность, причем не в самом конце, а где-то к середине.

Из цикла «В глубине Великого Кристалла» эта повесть показалась самой слабой.

Сюжета в ней я не увидела. Кульминация, поворотные точки? — не, не про этот текст. Даже с учетом того, что сюжеты у Крапивина чаще всего из серии «ни о чем и обо всем» — в напряжении на сей раз не держал.

Ну и плюс не понравились садизм в отношении рыбки и отсылки к ядовитым стрелам («крапивинские/волыновские мальчики») в собственный адрес.

Нежность, лирика и чудеса, являющиеся отличительными особенностями текстов Крапивина, тут поданы в настолько мощной концентрации, что от сладости и сказочности слипаются зубы. Количество самоповторов зашкаливает. К перечитыванию не рекомендуется однозначно.

Еще лет в восемь, когда в каком-то позднем издании Волкова увидела анонс книг Сухинова, с праведным негодованием подумала: как вообще можно брать чужую книгу и клеить к ней продолжения (это я тогда о Кузнецове не слышала, а то, надо думать, негодовала бы меньше). Это же другой человек — и как ты, ..., можешь догадаться, что у него было в голове?.. Тогда же подумала, что только очень плохие писатели строят свои продолжения, приписывая другим героям каких-то родственников, которых у них изначально не было. (И неважно, делает ли это сам писатель или его продолжатели.) Наличие у Гингемы дочки в принципе показалось полнейшим абсурдом, а количество заявленных в анонсе книг навело на мысль «что-то здесь не так», так что даже не возникло желания озадачить родителей подарком на ближайший праздник.

В зрелом, кхм, возрасте решила сцепить зубы и все-таки прочитать. А вдруг понравится? Восприняла же я, в конце концов, «Изумрудный дождь», хоть и не безоговорочно.

Продравшись кое-как через биографию Гингемы-француженки и оставив в ней немало клочьев шерсти, я углубилась в лес, то есть в приключения Корины... Дойдя до момента, когда оная барышня произносит словечко «галиматья», я с чувством глубокого облегчения спустила файл в корзину.

Волков создал мир, в котором очень мало мистики и волшебства, зато очень много жизнеспособности. Сухинов, похоже, попытавшись внедрить «вселенские тайны» и Мировое Зло, запутал сам себя и читателей.

И пусть показателями востребованности послужат тиражи: наименее популярную книгу Волкова — «Тайну заброшенного замка» — за 28 лет переиздавали 54 раза (сколько было в 2011, я не в курсе, вроде бы еще два или три; а сколько было переизданий «Волшебника», не берусь даже подсчитать). А ни одну из книг Сухинова о Волшебной Стране за полтора десятка лет не издавали более трех раз (и то таких аж две штуки, по большей части книги выходили однократно).

Одна из первых прочитанных книг алисианы. По-моему, самая сильная. На мой взгляд, единственная книга, где с порога нет уверенности, что все закончится хорошо.

До мурашек по позвоночнику впечатлили описания столицы и заброшенного санатория в лесу.

Фантазия у автора работает здорово. До момента, где на голову главному герою сваливается изнывающая от страсти барышня, было интересно (читала лет в четырнадцать, мне тогда сопли и шашни были по шарабану, гораздо больше интересовали приключения).

Финал показался закономерным и приятным.

Сильно отличается от «Ведьмака из Большого Киева». Это не плохо и не хорошо, но лично мне «Техник» понравился больше. Перекличка с «Ведьмаков» вышла удачной, но Геральт — все-таки герой Сапковского, а не Васильева, и вышел более плоским. В некоторых местах показался предметом с биркой-именем.

В упор не понимаю, почему Тайну считают самой слабой книгой. Она не слабая, это просто другой жанр в тех же декорациях. Книга полюбилась за живые характеры в мире сказочных архетипов (это я сейчас так выражаюсь, а в четыре года просто всей кожей чувствовала их живость).

По прижизненной, журнальной редакции — финал с Усыпительной водой был авторским ходом. И с полетом в Канзас целая история была.

Вообще, после прочтения старой версии поняла, что редактору, который дописывал книгу, руки мало поотбивать. За ляпы в географии, истории и отдельно — за образ Ильсора, который в последней редакции получился чересчур сладким. В старой версии он намного живее выглядит.