Сегодня — 70 лет Владимиру Ивановичу Борисову, библиографу и переводчику.

Борисов о Леме:

Писатель весьма скоро начал избавляться от иллюзий своего юношеского взгляда на мир. Этому в первую очередь способствовала реальная обстановка на планете. Капитализм вовсе не спешил сдавать свои позиции, а вот социалистическое содружество уже в середине 1950-х годов испытало первые серьёзные потрясения. Разрыв связей СССР с Югославией, забастовки рабочих в ГДР 1953 года, наконец, Польский октябрь и вооружённое восстание в Венгрии 1956 года, все эти события показывали неоднородность социалистической системы и её нестабильность. Лем в те времена активно изучал кибернетику и пытался рассматривать происходящие события с точки зрения этой науки (которая в Советском Союзе, кстати, характеризовалась как "реакционная лженаука", прежде всего из-за того, что претендовала на системное исследование процессов управления государством). В своей первой серьёзной научно-прогностической работе "Диалоги" (1957, на русский язык переведена лишь в 2005) Лем задался вопросом: почему идеология, которая так много обещала, якобы основываясь на научно обоснованных законах общественного развития, не могла предвидеть даже простейших угроз? С точки зрения кибернетика ответ прост: централизованное управление общественной системой с заложенной внутри блокадой информационных связей просто не может эффективно функционировать, независимо от намерений и способностей лиц, стоящих у власти. Запаздывание обратной связи, неповоротливость громоздкой системы централизованного аппарата, накапливание ошибок неизбежно приводит к различного рода осцилляциям, колебаниям во всех системах управления. Удивительно то, что глава VII "Диалогов", в которой и разбирались все эти вопросы, не подверглась в те времена обвинениям в "подрыве основ социалистической системы", и книга даже переиздавалась на польском языке время от времени. Может быть, охранители идеологии просто не поняли, что там было написано? Впрочем, судя по отсутствию соответствующих комментариев и критики взглядов Лема, не поняли этого и все остальные. Между тем, когда в середине 1970-х годов новое издание "Диалогов" добралось до СССР, знающих польский язык русских читателей соответствующие пассажи книги приводили в полное изумление — как такое могло буднично продаваться в советском книжном магазине, пусть и с названием "Дружба"?

Вероятно, — мне это известно по другим примерам, — между качеством произведения и трудностями, которые пришлось преодолеть, работая над ним, нет, собственно, никакой связи. "Солярис" я создал в течение месяца, правда, без последней главы, которую я не смог написать, и роман удалось закончить только год спустя. Интересно, что "Возвращению со звёзд" тоже суждено было пролежать целый год и тоже без последней, заключительной главы. Однако, "Солярис" в основном была написана сравнительно быстро, и только некоторые сцены (например, попытку самоубийства Хари) мне пришлось переписывать несколько раз. "Возвращение" же раскачалось у меня где-то в одной четверти от конца, и требуемого равновесия я уже добиться не смог: в этом месте книга надтреснута. То, что происходит после счастливого соединения Брегга и Эри, — это уже разлив, действие двигают вперёд определённые искусственные приёмчики, мне пришлось ввести необязательную с точки зрения композиции информацию, потому что иначе я не мог бы с этой "регуляционной слабостью" совладать. Мой метод, явно представляющий собою своеобразный вариант метода проб и ошибок, отягощён не только хорошо известными мне недостатками, но, что ещё хуже, небезопасен в том отношении, что тотальное незнание, приведёт ли начатая работа к цели, порой мстит за себя, когда текст "уводит" меня с первоначально избранного направления. Бывало, что такой "самодеятельности" я не мог взять в руки. Так, например, "Эдем", который был задуман — в сфере описываемых событий — "двуслойным", — так как должен был представлять собою сплав "космической робинзонады" с совершенно иной проблемой, — синтезу этому не поддался...

Сегодня — 70 лет со дня рождения Леонида Мееровича Рудмана, людена, автора комментариев к собранию сочинений братьев Стругацких.

Американское издание 1986 года. Автор обложки: Джон Альфред Дорн III.

Вымыл руки — вода, как полагается, была адски холодной, удивительно, как это она не замерзала. Повернул кран теплой — вылилось несколько капель. Подошел к телефону, чтобы позвонить администратору, но опять передумал. Конечно, это скандал. Луну освоили, а горячей воды в номере не допроситься!