Библиографический словарь-справочник, составленный специалистами по истории анархистского движения в России В. Д. Ермаковым и П. И. Талеровым, представляет собой уникальное явление в отечественной исторической науке. До издания этого труда публикации по библиографии анархизма в России ограничивались лишь отдельными персоналиями.

Список публикаций построен в алфавитном порядке с приложением предметного указателя по основным направлениям исследований. Издания на русском языке составляют преобладающую часть учтенных публикаций. Значительно меньше по объему перечень изданий на иностранных языках. Справочник снабжен росписью содержания сборников статей и документов, посвященных анархизму. Ценность справочника состоит и в том, что в нем учтены публикации последних десятилетий в региональных изданиях.

Круг проблем, охваченный справочником: теория, философия и социология анархизма, труды его идеологов и их оппонентов, деятельность анархистских организаций. В справочнике учтена литература и по смежным проблемам: история семьи Бакуниных, научная деятельность П. А. Кропоткина и А. А. Карелина, исследования и источники по истории движения социалистов-революционеров-мак сималистов и др. В издании нашли отражение и многочисленные литературные произведения, сюжет которых связан, так или иначе, с историей анархистского движения и жизнью его выдающихся деятелей. Это романы, повести и рассказы о М. А. Бакунине, П. А. Кропоткине, Н. И. Махно, а также стихи и проза участников анархистского движения.

Систематизированные в справочнике материалы относятся не только к российскому анархизму, но и к анархистскому движению в странах Европы, Азии, Северной и Южной Америки. В издании представлены и работы, посвященные предшественникам анархистских идей, в том числе — мыслителям Китая, Индии, Древней Греции и Древнего Рима, средневековой Европы и Руси.

Большую ценность представляют перечень 384 периодических изданий анархистов, выходивших в России с 1860-х гг. до наших дней; список 73 российских и 54 зарубежных Интернет-сайтов, посвященных анархизму, перечень фондов российских архивов, в которых хранятся документы по истории российского анархизма.
Тираж — 500 экз.

Сергей Петров. Собрание стихотворений: Неизданное (Водолей)


Сергей Владимирович Петров (1911—1988), поэт огромного масштаба, долгое время был известен широкому читателю только как переводчик. Его творческое наследие ошеломляюще и по объему, и по художественной значимости. Сам поэт увидел опубликованными лишь два десятка стихотворений в последние шесть лет жизни, первый авторский сборник Петрова вышел в свет спустя девять лет после его кончины. Настоящее издание продолжает вышедшее в 2008 г. Собрание стихотворений в двух книгах. В него вошли стихи 1930—1980-х гг., по различным причинам не включенные в предыдущие тома, стихотворения, объединенные в циклы, поэтические произведения, написанные в музыкальных жанрах, поэмы.

Александра Петрова, вдова поэта, вспоминает о нем: «Петров в отношениях с режимом был (...) чрезвычайным везунчиком, отделался сущими пустяками: в общей сложности три года тюрьмы да двадцать лет сибирской ссылки, которая пошла ему только на пользу, излечив от юношеского туберкулеза... Переводами он занимался опять-таки не по советской схеме: «крупный поэт, которого не печатают, вынужден для прокормления заниматься переводами». На его гонорары не прокормился бы и котенок, а переводил он так же, как и свое писал: для себя и Бога. В стол. Он знал двенадцать языков, любил и переводил многих» (из предисловия А. Петровой к посмертно изданным переводам Петрова из Карла Михаэля Бельмана). . Виктор Топоров в своих воспоминаниях о Петрове пытается понять, за что же не любили Петрова ленинградские «коллеги по цеху»: «Сергей Владимирович Петров был: 1) слишком талантлив, 2) чересчур хорошо – прежде всего в языковом плане – образован и 3) непозволительно сильно любил поэзию».
Тираж книги 500 экз.

Подробнее о поэзии Сергея Петрова: http://exlibris.ng.ru/poetry/2008-12-25/4...


Майкл Кокс. Смысл ночи. (ЭКСМО)


Аннотацию "Смысла ночи", подготовленную в издательстве ЭКСМО, даже не хочется здесь воспроизводить. Потому что это не аннотация, а сущее недоразумение. Посудите сами: «После убийства рыжеволосого я отправился в заведение Куинна поужинать устрицами» — так начинается история Эдварда Глайвера, высокоученого библиофила и пионера фотографии, а также хладнокровного убийцы. С детства Глайвер был убежден, что ему уготована великая судьба, это убеждение он пронес через учебу в Итоне и Гейдельберге — и вот случайное открытие подливает масла в давний огонь: Глайверу кажется, что теперь величие — в непосредственной досягаемости, рукой подать, а в придачу — немыслимое богатство, положение в обществе и великая любовь. И он не остановится ни перед чем, дабы получить то, что считает своим. Своим — по праву крови".
Спасибо, что называется, заинтриговали — прочитав такое, книжку захочется обойти стороной. Однако, на обороте суперобложки приведена выдержка из газеты "Independent" — в ней роман Кокса сравнивают с произведениями таких уважаемых и любимых мною авторов, как М. Фейбер ("Багровый лепесток и белый"), Ч. Паллиссер ("Квинканкс") и Сара Уотерс ("Тонкая работа", "Нить, сотканная из тьмы" и др.). Подобные сравнения обнадеживают — потому и вношу роман М. Кокса в список "Книги недели". Что окажется на самом деле... Завтра-послезавтра постараюсь внести ясность.

Алексей Никитин. Истеми. (Ad Marginem)


«Истеми — последний полновластный правитель Запорожского каганата — исчез ровно двадцать лет назад. Тогда же пропали архивы каганата. Обстоятельства исчезновения Истеми были печальны для меня и еще четырех человек. Для троих из нас они обернулись серьезными переменами в жизни, для четвертого — неизлечимой болезнью, а пятый, по-видимому, погиб. Почтовый ящик istemi@ukr.net открыт на имя Истеми. Но пользуюсь им только я».

Роман «Истеми» киевлянина Алексея Никитина возвращает читателю подзабытую радость от чтения одновременно увлекательного и умного. «Истеми» только притворяется легко читаемой приключенческой повестью. В действительности мы имеем здесь дело с настоящей психологической драмой — одним из самых убедительных в современной русской литературе портретов поколения 1980-х.

Примечание. Ну, про поколение 1980-х мне читать-смотреть всегда интересно. Это во-первых. Во-вторых, прозу, которую выпускает Ad Marginem, можно оценивать в категориях "лучше" или "хуже", но ниже определенной планки (поднятой достаточно высоко), издательство никогда не опускается. . В качестве бонуса Вадим Левенталь на портале "Соль" о романе "Истеми" http://www.saltt.ru/node/9483

Комментарий. Издательская аннотация, увы, не дает никакого представления о новом романе С. Солоуха. Постараюсь восполнить этот пробел — тем более, что новый роман Солоуха достоин всяческого внимания. Прежние вещи Солоуха ("Шизгара", "Клуба одиноких сердец унтера Пришибеева") были просто добротны и хороши. На твердую четверку (или на 7-8 если измерять по фантлабовской шкале) На мой взгляд, "Игра в ящик" безусловно, лучший текст Солоуха и едва ли не лучшее из всего прочитанного в текущем году.
"Игра в ящик" — роман о моем поколении, т.е. поколении людей, стартовавших во взрослую жизнь в конце 1970-х-начале 80-х. Время действия с 1982 по 1986, т. наз. "пятилетка в три гроба" (для тех, кто не в теме напомню советский лозунг "Пятилетку в четыре года"), когда последовательно отдали концы концы Брежнев, Андропов и Черненко. Эпилог — середина 1990-х. Рассказывая историю нескольких аспирантов крупного отраслевого НИИ из ближнего Подмосковья, Солоух дает свой ответ на вопрос "почему у поколения начала 80-х по большому счету ничего не получилось"."Игра в ящик" отнюдь не мрачная история в стиле тереховского "Каменного Моста". Роман получился элегантным, остроумным и органично интертекстуальным: не случайно его предваряют эпиграфы из Ярослава Гашека и Ивлина Во. И еще: особенно отмечу три вставные повести, имитирующие Гайдара ("Щук и Хек"), Набокова ("Рыба Сукина") и коллективного советского писателя-соцреалиста ("Угря"), мастерски выписанные и органично встроенные в конструкцию романа. 10/10 безо всяких оговорок и вместе с восклицательным знаком.


Юрий Арабов. Орлеан (АСТ)


Cюда почти никогда не доходят письма, отправляясь по ошибке во Францию или в США. Орлеан, описанный Юрием Арабовым, затерян в Кулундинской степи и своим названием обязан Ленину, который однажды ткнул пальцем в карту: «Здесь будет наш Орлеан!» Жители города, словно эпидемией, поражены злобой, равнодушием и находятся в постоянном поиске плотских удовольствий, которые не приносят им ни утешения, ни радости. Парикмахерша Лидка, горе-влюбленный Игорек, хирург-осеменитель Рудольф, дознаватель по фамилии Неволин, готовый сам сесть в тюрьму, лишь бы от него отстали, – все герои мечутся по жизни, как внутри клетки, давно забыв, зачем они еще живы. И даже фантасмагорический экзекутор по вопросам морали с внешностью Кларка Гейбла, появившийся в Орлеане, чтобы припугнуть население, оказывается беспомощен: и не таких здесь резали на части, во всех смыслах. В эпилоге, названном «Другая книга», Арабов переносит действие в Москву 1921 года – к эпохе Кронштадтского мятежа и голода в Поволжье. Параллели неутешительны: связывая два временных пласта, Арабов, автор сценариев к первому советскому фильму ужасов «Господин оформитель», «Юрьеву дню» Кирилла Серебренникова и лучшим лентам Александра Сокурова, не склонен к сочувственному лиризму, ему ближе уставшая интонация, не оставляющая надежды.
Примечание. Один из лучших российских сценаристов, — да чего там, "один из лучших", — лучший российский сценарист Арабов пишет очень кинематографичную прозу: книги Арабова зримы, визуальны и так и просятся на экран. К сожалению, у нас нет режиссеров (за исключением А. Сокурова), способных адекватно перенести на экран все смысловые нюансы арабовской прозы. И "Чудо", и "Юрьев день" очень многое потеряли в своем экранном воплощении. "Орлеан", как и вся арабовская проза, совсем не простой роман, как может показаться при поверхностном прочтении. Достаточно сказать, что название романа отсылает к даниил-андреевской Олирне (то знает, тот знает, а кто не знает может заглянуть в "Розу Мира" или, на худой конец, в Википедию)...

Линор Горалик. Валерий (НЛО)


Поэт, прозаик, сказочник и культуролог Линор Горалик во всех своих книгах продолжает искать "новое странное слово". В повести "Валерий" сталкиваются обыденность современной городской жизни и принципиальная инаковость взгляда главного героя. Он — и взрослый, и ребенок — живет обычной жизнью, но видит в ней никому больше не заметные смыслы и механизмы. Рыбки в аквариуме, черти в аду, русалки в море, дети на лечебной физкультуре, мясник в лавке, Бог в небесах и милиционер в погонах — все становятся участниками единой мистерии, общего гиньоля.

По словам Прилепина, "Черная обезьяна"- "это три последних поколения. Дети, с которыми никто не разговаривал, которым никто не читал правильных книжек. Дети, изуродованные аморальностью мира. Их много, они вокруг нас ходят. Это обыденность. Они вырастут и заполнят этот мир. И потаенная мечта героя "Черной обезьяны" — в том, чтобы они пришли и уничтожили его самого. Нашинковали и развеяли по ветру".

. Роман Прилепина был прочитан за один вечер. Назвать его творческой удачей у меня не поворачивается язык. Так, впрочем, часто бывает с распиаренными книгами, получившими прессу еще в преддверии публикации. Фактически "ЧО" — роман одной-единственной идеи: "мы бросили наших детей, променяли их на сомнительные блага мира сего" Мысль, в принципе, сколь справедливая, столь же и тривиальная. Весь вопрос — в подаче материала, в качестве текста, в достоверности персонажей и их поступков. Со всем этим у Прилепина тоже как-то не ахти. Да и стилистически, конечно не Набоков и даже не Михаил Шищкин. Тем не менее, я нисколько не жалею о времени, потраченном на роман. Одна только поездка главного героя в провинциальный русский город Велимир, в котором произошло массовое убийство (привет, станица Кущевская) — какие-то загадочные "недоростки" вырезали жителей целого подъезда пятиэтажки, — делают чтение "ЧО" совсем не напрасным. Есть в романе и персонажи, имеющие своими прототипами вполне себе реальных лиц: высокий чин президентской администрации Шаров (в реале — Сурков), политический и литературный карьерист Слатитцев (р реале — Сергей Шаргунов). Оба этих персонажа — настоящая авторская удача. Словом, если у вас есть возможность безвозмездно прочитать новый роман Прилепина — рекомендую. Но вот стоит ли отдавать за него свои кровные — решайте сами.
Александр Махов. Средневековый образ: между теологией и риторикой. Опыт толкования визуальной демонологии (Интрада)


На обширном материале демонологических изображений автор показывает, как устроен средневековый визуальный образ, сочетающий в себе функции теологической аллегории и риторического украшения. Сопоставляя изображения с текстами той же эпохи, автор выявляет смысл элементов визуального языка Средневековья — жестов, мимики, действий, позиций тела, а также различных обличий, человеческих и животных, которые принимает дьявол (особое внимание уделено семантике животных, реконструируемой при помощи текстов бестиариев). В разделе о «риторике образа» рассмотрены комбинаторные операции, посредством которых средневековый мастер создает эффект украшенности и приобщает свое творение к общей гармонии мира.
Книга содержит около 90 цветных и 331 чёрно-белую иллюстрацию.
Тираж — 600 экз.

А вот эту, только что вышедшую книгу, постараюсь завтра же приобрести.
В. Кондырев. Все на свете, кроме шила и гвоздя: Воспоминания о В. П. Некрасове. Киев—Париж. 1972—87 гг

цитата

Виктор Кондырев — пасынок писателя, очень близкий ему человек, рисует именно такой портрет, включая в свое повествование и яркие рассказы о тех, кто так или иначе был втянут в некрасовскую орбиту. Лилианна и Семен Лунгины, Гелий Снегирев, Геннадий Шпаликов, Булат Окуджава, Наум Коржавин, Александр Галич, Анатолий Гладилин, Владимир Максимов, эмигранты первой волны — известные и не очень известные люди — ближний круг Некрасова в Киеве, Москве, Париже...

Мортен Рамсланд. Собачья голова (Симпозиум)

"Собачья голова" (2005) – фантастическая притча с изрядной долей комизма, и, одновременно, драматическая история жизни трех поколений норвежско-датского рода Эрикссонов с конца 1930-х годов до наших дней. Сегодня Рамсланда сравнивают с такими авторами, как Габриэль Гарсия Маркес, Салман Рушди, Джон Ирвинг, и датским национальным достоянием Питером Хёгом. Роман переведен на восемнадцать языков и получил всевозможные международные премии.

Эрнст Юнгер. Семьдесят минуло. 1965-70

Первый том дневников выдающегося немецкого писателя и мыслителя ХХ века Эрнста Юнгера (1895-1998), которые он начал вести в 1965 году, в канун своего семидесятилетия, начинается с описания четырехмесячного путешествия в Юго-Восточную Азию, а затем ведет читателя на Корсику, в Португалию и Анголу и, наконец, в Италию, Исландию и на Канарские острова.

Лариса Буракова. Почему у Грузии получилось (Алпина Бизнес Букс)

Правда ли, что в Грузии получить водительские права и зарегистрировать компанию можно меньше чем за полчаса? Почему ликвидация контролирующих органов и отмена многих разрешений в строительстве не привела к массовым разрушениям домов или пищевым отравлениям? Куда исчезли все воры в законе, которыми Грузия была известна еще с советских времен? Каким образом удалось избавиться от очередей, бюрократии и коррупции в учреждениях? К сожалению, жители России в массе плохо представляют себе, что происходит в этой некогда братской республике. Виной тому не только сложившиеся отношения между нашими странами, но и отсутствие достоверных сведений о нынешней Грузии. Российский экономист Лариса Буракова, которая не раз была в этой стране и встречалась с авторами реформ и их оппонентами, описывает произошедшие здесь за последнее время перемены и восполняет этот информационный пробел.

Геннадий Барабтарло. Сочинение Набокова (Иван Лимбах)

В книге профессора Геннадия Барабтарло, лучшего переводчика сочинений В. В. Набокова на русский язык, ставится задача описания их в совокупности — как главы одного целого, исследуются не только «оснащение словесной выразительности», но и «сила испытующей мысли» этих произведений. В добросовестном стремлении раскрыть метафизическое и нравственное содержание творчества, теорию искусства и философию выдающегося русского писателя XX века Г. А. Барабтарло не знает равных. По словам Омри Ронена, ни одно аннотированное издание Набокова не может обойтись сегодня без обширных ссылок на труды этого филолога.

Елена Катишонок Когда уходит человек (Время)

На заре 30-х годов молодой коммерсант покупает новый дом и занимает одну из квартир. В другие вселяются офицер, красавица-артистка, два врача, антиквар, русский князь-эмигрант, учитель гимназии, нотариус... У каждого свои радости и печали, свои тайны, свой голос. В это многоголосье органично вплетается голос самого дома, а судьбы людей неожиданно и странно переплетаются, когда в маленькую республику входят советские танки, а через год — фашистские. За страшный короткий год одни жильцы пополнили ряды зэков, другие должны переселиться в гетто; третьим удаётся спастись ценой рискованных авантюр. Рвутся любовные узы и связь прошлого и настоящего; выбирать приходится не между добром и злом, а между большим злом — и злом поменьше... Потом война кончается, но начинается другая — война власти против своего народа. Дом заселяют новые жильцы — бывший фронтовик, телеграфистка, старые большевики, шофёр такси, многодетная семья... Стройная композиция, цепко схваченные детали, тонкий психологизм, лёгкая ирония, импрессионистская манера письма — всё это отличает новый роман Е. Катишонок.

Владислав Зубок. Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева (РОССПЭН)

Книга профессора истории университета Темпл (США) Владислава Зубока посвящена изучению мотивов и интересов Советского Союза в холодной войне. На ее написание повлияли новые источники и методологические находки: автор использовал большой массив ранее не доступных архивных документов — от записей, сделанных на заседаниях Политбюро, шифротелеграмм, которыми обменивались руководители компартий, до мемуаров бывших коммунистических лидеров и интервью с их помощниками, дипломатами, разведчиками и военными.

Игорь Ефимов. Связь времен. Записки благодарного. В Старом Свете (Захаров)

Бродский считал, что Игорь Ефимов «продолжает великую традицию русских писателей-философов, ведущую своё начало от Герцена». И вот теперь, опубликовав дюжину романов и полдюжины философских книг, Ефимов написал свой вариант «Былого и дум».

Из первого тома его воспоминаний читатель узнает, что его жизнь в России проходила под лозунгом «не верь, не бойся, не проси» задолго до того, как этот лозунг был отчеканен Солженицыным. Уже в школьные годы он не верил газетной и радиопропаганде — только Пушкину, Лермонтову, Толстому. И не боялся вступиться за сослуживца, которому грозил расстрел. И за гонимого поэта, будущего Нобелевского лауреата. Не боялся распространять запрещённую литературу и печататься за границей в те годы, когда за это давали до семи лет лагерей… Ефимову повезло — ему довелось дожить до возвращения его книг в Россию.

В. Розанов. Мимолетное. 1915 год. (Скименъ)

Впервые представлен полный текст книги замечательного русского писателя и мыслителя В. В. Розанова " Мимолетное. 1915 год", выверенный по авторской рукописи и содержащий более 1500 разночтений с ее первым изданием в 1994 году.

"Мимолетное . 1915 год" — книга, составленная из уникальных записей в знаменитом розановском жанре "опавших листьев". Перед нами подлинный "вихрь чувств" великого мистика слова, вбирающий в себя все его излюбленные темы: Христос и христианство, пол, еврейство, русская литература, философия и политика...