Грядущий 2009 год будет, вероятно, памятен всем, кому небезразлично творчество братьев Стругацких: на экраны выйдут сразу два фильма — экранизации романов писателей: «Трудно быть богом» (Алексей Герман) и «Обитаемый остров» (Федор Бондарчук).

Однако и уходящий 2008 год тоже оказался важной вехой стругацкианы — увидели свет несколько книг, имеющих прямое отношение к «жизни и творчеству» этих знаменитых советско-российских фантастов.

Минувшей весной появился четвертый том серии «Неизвестные Стругацкие» (составитель — Светлана Бондаренко), подводящий итог публикации черновиков и вариантов произведений авторов.

Позже был выпущен обширный биографический том Анта Скаландиса «Братья Стругацкие» (издать книгу планировалось в серии «ЖЗЛ» издательства «Молодая гвардия», но из-за обстоятельств непреодолимой силы право выпуска перешло к АСТ).

Наконец, осенью 2008-го на книжных прилавках возникла первая книга «Письма. Рабочие дневники. 1942—1962 гг.», в маркетинговых целях снабженная уже знакомым серийным брендом «Неизвестные Стругацкие» (составители и публикаторы — Светлана Бондаренко и Виктор Курильский).

Возможны варианты

Четырехтомник с черновиками и вариантами, кстати, мог бы вообще не состояться: Борис Стругацкий долго сомневался, следует ли осуществлять этот проект в принципе.

«Недоделанное... необработанное, — говорил мэтр будущей составительнице серии. — Под такими текстами подписываться стыдно...»

Мысль о том, что читателям совсем не обязательно знать, «из какого сора» явились те или иные любимые тексты, наиболее емко выразил Михаил Лемхин.

В статье, включенной — в порядке нездорового плюрализма — в заключительный том, Лемхин советовал не подпускать публику ко всему этому «сору», дабы не уронить реноме знаменитых фантастов.

Светлане Бондаренко (благодаря усилиям которой ранее осуществилось 12-томное собрание сочинений Стругацких, где произведения впервые публиковались без цензурных изъятий) пришлось приложить немало усилий, пока Борис Натанович не дал согласие на публикацию.

Члены исследовательской группы «Людены», помогающей составителю, исходили из того, что творчество братьев Стругацких — не просто совокупность текстов, но социокультурный феномен, который вызывает интерес и на макроуровне, и на микроуровне.

Публикация черновиков и вариантов должна была продемонстрировать (и продемонстрировала) не только сам процесс кристаллизации конкретных замыслов, но и писательскую эволюцию.

От простого к сложному, от любительства к высокому профессионализму, от безоблачного мироощущения к беспокойству (один из вариантов «Улитки на склоне» назывался, кстати, «Беспокойство»). От первых сомнений к осознанию глубоких противоречий, заложенных в основе окружающего мира.

Та же «Улитка на склоне» — один из самых мрачных текстов авторов — задумывалась поначалу как приключенческая повесть про космических робинзонов. А к антитоталитарному «Обитаемому острову» авторы приступали, имея намерение написать незамысловатый боевик о приключениях супергероя-комсомольца...

«Раскопай своих подвалов и шкафов перетряси...»

Биография писателей, представленная Антом Скаландисом, вызвала среди почитателей Стругацких реакцию далеко не однозначную.

С одной стороны, современный биограф актуализовал огромное количество документов, прежде лежавших под спудом, просеял тонны периодики, взял десятки интервью у друзей и близких писателей. Некоторые дни жизни писателей воссозданы едва ли не по часам, а некоторые факты стали достоянием читателей впервые.

Биограф запечатлел отношения писателей со своими издателями — сперва почти идиллические, затем все более напряженные, переходящие (уже на исходе брежневского маразма) в позиционную войну, когда издательских начальников можно было обуздать, играя на противоречиях в среде самого высокого советского руководства.

Скаландис не упустил ни одного значимого конфликта, а историю борьбы писателей за книжную публикацию многострадального «Пикника на обочине» запечатлел во всех безрадостных подробностях.

Короче говоря, автором книги (как выразился по аналогичному поводу Саша Привалов в «Сказке о Тройке») «проделана большая работа... добрые намерения... в самом деле, человек же старался...».

С другой стороны, Скаландис порой явно не справлялся с собранным им обширным материалом, пренебрег искусством отсекать лишнее, располагая сведения хаотично.

Подробности личной жизни старшего из братьев были нарочито выпячены — чуть ли не в духе нынешнего гламурного журнализма. И, что самое прискорбное, автор часто сбивался на дурную беллетристику, зачем-то поминая биографические обстоятельства собственной жизни, вряд ли тут уместные...

В отличие от Скаландиса, составители тома «Письма. Рабочие дневники...» воспользовались своими прерогативами комментаторов лишь в самой минимальной степени — если без связок или ситуативных разъяснений уж никак нельзя было обойтись.

В тех случаях, когда между письмами или дневниковыми записями Стругацких зияет явная лакуна, авторы заполняют ее относящимися к данной теме фрагментами воспоминаний, интервью и заметками, расширяя контекст. Если, например, братья в письмах обсуждают какую-нибудь статью или чье-либо выступление, читатель может тут же, не заглядывая куда-то в примечание, познакомиться с предметом обсуждения.

Первыми письмами Аркадий с Борисом обменялись еще во времена Великой Отечественной, в 1942 году. До 1957 года переписка была нерегулярной, а затем обмен посланиями перестал быть спонтанным и стал соотноситься с их творчеством (старший из братьев-соавторов жил в Москве, младший — в Ленинграде). Эпистолярное общение достигло пика в 1966 году (за 12 месяцев — 75 посланий!) и прекратилось в 1984 году.

Читатель становится свидетелем увлекательного процесса развития личностей: молодые люди, абсолютно советские догматики-сталинисты, постепенно меняются, трансформируются, и вскоре от былой наивности не остается уже и следа.

Период, ограниченный рамками первого тома (1942—1962), был отмечен первыми рассказами и первой опубликованной совместной книги «Страна багровых туч» (1957), а завершился годом, когда в ежегоднике «Фантастика» вышла повесть «Попытка к бегству», знаменующая новый этап творчества писателей.

А дальше будет «Трудно быть богом» (1964), а там и середина 60-х — самый плодотворный период писателей, и пора стремительного общественного «похолодания»...

Впрочем, все это пока еще за рамками первого тома. Продолжение следует. Мы с вами, увы, уже знаем будущее, а герои этой книги еще пока полны счастливого неведения...