Классический сборник веселых рассказов обо всем и обо всем прочем — от оборотней до роботов... Кажется, на этой книжке выросли многие поколения западных читателей (не только любителей НФ). Теперь и мы можем оценить обаяние этих текстов. В сборник вошли все рассказы цикла, предисловие и послесловие Де Кампа, а также краткий справочник — описания напитков, которые пьют герои книги. Подробнее можно прочитать здесь и здесь. Еще рассказ-другой надеюсь вывесить.
Перевод мой, объем 320 с.. В книге воспроизведен весь комплект иллюстраций И. Прэтт и Т. Кирка к рассказам. Далее немного картинок
"Бар Гавагана" — удивительная книга. В 1946-1953 годах Лайон Спрэг Де Камп и Флетчер Прэтт сочинили 29 рассказов об удивительном питейном заведении, в котором происходят странные вещи. В этих текстах создатели "Дипломированного чародея" затронули почти все темы НФ и фэнтези — от параллельных миров до драконов, от оборотней до компьютеров...
Впервые это собрание "клубных историй" было издано в 1953-м; с тех пор книга приобрела немало новых поклонников, многие, прочитав эти рассказы в детстве, возвращались к ним снова и снова. Магия не исчезла с годами — рассказы остались нестареющей классикой. Увы, на русский был переведен лишь один из них, не самый типичный ("Теперь еще и слоны..."). Похож ли этот цикл на "Дипломированного чародея"? И да, и нет. Узнаваем стиль Де Кампа, все так же легка фантазия Прэтта — но легкий юмор восходит не только к американской, но и к английской традиции; влияние рассказов Дансени и Вудхауза в этой книге проявилось очень ярко.
Вот, кстати, аннотация из американского издания: "Самое странное питейное заведение во Вселенной – бар Гавагана, которым управляет мистер Алоизиус П. Коэн, бармен. Здесь вы повстречаете не особенно постоянных клиентов, таких как: советник Магвайр, получивший из Ирландии лепрекона, госпожа Вакареску и ее муж Путци, оборотень-такса; мистер Мердок, который взял взаймы очень маленького дракона, чтобы избавить свою квартиру от мышей; а также великое множество ведьм, волшебников, демонов, дриад и даже полубогов".
Статью Де Кампа об этой книге можно прочитать здесь, а об особенностях построения рассказов я написал (с примерами) в другом месте.
Наше издание — не просто публикация ранее не переводившихся текстов. За основу взято подарочное издание "Owlswick press" (1978); оттуда воспроизводятся рисунки Инги Прэтт и Тима Кирка. Так что получился изящный новогодний проект... И вполне оригинальный — переводы мои печатаются впервые, бумажную версию оригинала найти не так уж просто...
Объем 320 с.
надеюсь, это не последнее мое обращение к творчеству Де Кампа и Прэтта.
Пока сборник, содержащий "Семь современных комедий"лорда Дансени, пребывает в типографии, позволю себе представить вниманию аудитории фрагменты из статьи, которой сборник завершается. Будем надеяться, что до нового года все это увидит свет.
Обещанный том романов Дансени пока в работе, зато в ближайшей перспективе появление на русском еще одной книги писателя, кажется, представляющей некоторый интерес для любителей фантастики.
А пока — рассуждения о драматургии...
В 1899 году У. Б. Йейтс и Э. Мартин создали в Дублине «Ирландский национальный театр». Пьесы Йейтса, Синджа, других авторов «ирландского возрождения» составили основу репертуара. Дансени в это время находился в Трансваале, на войне; литературные успехи еще были впереди… Много лет спустя, когда ирландский театр переживал кризис, Йейтс обратился к Дансени и предложил попробовать свои силы в драматургии. К тому времени уже были изданы и получили довольно широкую известность рассказы о Пегане; однако Дансени решился написать «аллегорическую пьесу», о которое его просили. В итоге в 1909 году он создал первое драматическое сочинение – «Сияющие врата». Ничего похожего в «Ирландском театре» не было – вместо «народных драм» и «высокой мистики» зрителям была предложена история двух грабителей, стоящих у райских врат. В том же 1909-м пьеса была поставлена в театре «Эбби», в Дублине. Сам Дансени это произведение почти сразу же невзлюбил – ниже он ставил лишь пьесу «Убийцы» (основанный на реальных событиях «триллер», с колос-сальным успехом шедший в США). Причин несколько: аллегория получилась не слишком ясной, скорее – двусмысленной, условность в пьесе слишком велика, а Йейтса там слишком много… Впрочем, вторую пьесу писатель тоже обсуждал со своим коллегой; Йейтс изменил даже название этого шедевра. «Аргименес и неведомый воин» – именно так была названа пьеса при первой постановке в 1911 году. К июню того же года драматургия Дансени приобрела известность и в столице – в театре «Хаймаркет» были поставлены «Боги горы», эскизы декораций написал Сидней Сайм.
Дальнейшее шествие было триумфальным; в ноябре 1912 в «Хаймаркете» показали «Золотую погибель»; позднее эта постановка была представлена и во время гастролей театра в России (увы, подробных сведений об этих гастролях мне отыскать не удалось). Успех был настолько велик, что известный американский продюсер Уильям Брэди приобрел права на постановку в США; увы, эта американская версия оказалась неудачной; завоевание заокеанского рынка было ненадолго отложено. В Манчестере в 1913 году был поставлен «Пропавший цилиндр», Филипп Карр в 1914-м поставил «Шатры арабов» в Париже; тогда же нью-йоркские театры начали ставить пьесы Дансени в свой репертуар – в течение двух лет американцы создали свои версии «Ночи на постоялом дворе», «Врагов королевы», «Сияющих врат»; к 1916 году в США были поставлены практически все пьесы Дансени, написанные к тому времени (особую роль в этом сыграл Стюарт Уолкер из театра «Портманто»).
Самым громким успехом Дансени стала постановка «Если» в Лондоне в 1921 году. Равнодушных просто не осталось: одни зрители восхищались умелым сочетанием фантастики и реальности, другие негодовали, видя нарушение сценической условности и неясность общего «послания» драмы.
После этого, несмотря на множество постановок, слава Дансени-драматурга уже не достигала таких масштабов. В Америке в основном ставили «проверенные», «репертуарные» ранние пьесы. Недоумение вы-звала постановка «Александра» – эту работу Дансени считал одной из лучших; если «Ночь на постоялом дворе» он написал за одно утро, то над «Александром» драматург работал три года. Результат был исключительно спорным; в списке своих пьес Дансени поставил «Александра» на первое место (далее следовали «Боги горы» и «Смех богов»), но критики не согласились с мнением автора. Более поздние одноактные пьесы ставились во внебродвейских театрах – и весьма успешно; однако взрыва популярности и полных залов больше не было.
Дансени на протяжении всей своей карьеры продолжал писать «дансенианские» пьесы («Шутка Хахалабы» – яркий пример), значит, дело не в резком изменении творческой манеры, а в чем-то ином. Одноактные пьесы в позднем творчестве преобладают – но с самого начала писатель сочинял и более объемные драмы, тоже вполне сценичные…
История успеха Дансени-драматурга во многом связана с тем, как он последовал совету Йейтса. Коллега подсказал: «Удивление – вот все, что необходимо. Сюрприз, а потом еще сюрприз – и этого достаточно». В пьесах Дансени удивление неизменно присутствует – начиная с открытия врат в самой первой драме. Но конструкция, на которую опирается это о «удивление», совершенно иная: не мистическое откровение, а циничная усмешка (или, в возвышенном варианте, «смех Богов») становится пуантом, основой произведенного впечатления. Сюрприз для героев чаще всего ужасен, но и зрителей он оставляет потрясенными. Вспомните «божественное вмешательство» в таких пьесах, как «Лотерея» или «Безнадежная страсть мистера Баньо-на»; чем оно отличается от вторжения «высших сил» в «Славе и Поэте» или в «Ночи на постоялом дворе?».
Замечательное исключение – «Король Аргименес…» Здесь легко отметить просчеты Дансени – многие критики этим занимались. Как эффектна и едина по своей структуре первая часть пьесы – и как примитивна и фрагментарна вторая! Каким ярким могло бы быть столкновение двух королей на сцене – и драматург не использует эту возможность! Как можно было бы реализовать сверхъестественные элементы – и здесь писатель предпочел не замечать очевидного! Но вспомним финал пьесы, возвращающий нас к самому началу – король и его воины победили, но остались рабами; мечта о костях важнее мечты о троне, человек, обретающий новое, совершенно иное положение в мире, остается тем же самым человеком. Все усилия изменить себя тщетны; космические силы смеются над нелепыми попытками людей стать иными.
Э. Бирстадт подробно написал об этом, предложив свою интерпретацию всех ранних драм Дансени.
Дансени – не сатирик, а юморист; сатирик – остро-умен, юморист – ироничен. И всякое сочинение юмориста приближается к трагедии; юмор легко может оказаться составной частью трагедии, сатира – нет. Комичны попытки человека измениться, обрести свободу воли, рассуждать о происходящем; человек не хочет участвовать в великой шутке – но деваться ему некуда. Индивидуальность проявляется лишь в трагические моменты, а трагичным становится то, что было комичным минуту назад (лотерейный билет, движущаяся фигурка, финансовая страница в «Таймс» и т.д.) Жизнь – бесконечная серия мелких трагедий, но что они такое с точки зрения макрокосма?
В общем-то, «Сияющие врата» уже дают основания для подобной интерпретации творчества писателя. Небесные Врата пытаются отпереть отмычкой, человек вступает в вечный конфликт с богами, оставаясь самим собой – но по другую сторону врат он находит лишь пустоту. Герои Дансени, как правило, материалисты, они склонны нарушать законы божеские и человеческие. Оставить в покое дверь, не вызывать демонов, позабыть о деньгах и славе – на это они не способны. Поэтому они всегда получают то, чего заслуживают; об этой «особой справедливости» пьес Дансени не раз писали критики.
Но те же критики отмечали и фундаментальную слабость творческой манеры драматурга-фантаста. Его гений – «великое воображение, основанное на эстетического свойства. Они воспринимаются как бы со стороны; здесь важен интеллект, а не переживание. В этом, думается, одна из проблем фантастической драматургии – то, что представлено на сцене, должно вы-звать некий отклик, но отклик этот будет иного, не-привычного плана. Фатализм драматурга и его героев не требует сопереживания. Мыслитель оценит и совершенство красоты, и ужас великих сил, и особенности выражения идеи – но такое восприятие характер-но скорее для античной драмы, а не для драмы ХХ века.
Когда постановка Уильяма Брэди в США провалилась, причиной стало интеллектуальное напряжение – пьеса шла второй за вечер, она требовала слишком значительного ментального отклика от аудитории. Именно из-за этой напряженности многие постановщики разделяли короткие, в сущности, пьесы на акты. Стюарт Уолкер даже «Ночь на постоялом дворе» назвал «одноактной пьесой в трех актах». Это, пожалуй, правильно – ожидание, действие и возмездие в этой пьесе довольно четко разделены.
Далеко не все ранние пьесы Дансени критики сочли удачными, осуждались те произведения, в которых основной упор делался на сценическое действие, а также те, в которых действие подменялось словами. Пример первого – «Враги королевы». Мотив героини казался нелепым, подрывающим самую основу пьесы. В «Золотой погибели», наоборот, словесный ряд выстроен идеально, а событийный чрезмерно условен.
В целом же все пьесы тесно связаны друг с другом. Бирстадт, к примеру, писал: «Если «Ночь на постоя-лом дворе» – тень «Богов горы», то «Смех богов» – эхо». В известном смысле это справедливо – все три пьесы посвящены возмездию богов, во всех трех претензии человека осмеяны высшими силами. Блестящий успех именно этих трех произведений понятен – они отличаются яркостью сценического действия. Дансени пошел на некоторые уступки театральным условностям: при первой постановке «Богов горы» в программке никаких богов не было, были упомянуты «Другие»; так обеспечивалось желанное «удивление». При первой постановке в США все ссылки на богов тщательно вымарывались из текста.
Некоторые пьесы Дансени – «чистый театр»; в них используются все возможности света, звука, музыкального сопровождения; некоторые критики даже находили сходство между сценическими эффектами Дансени и Ю. О’Нила. Ярким примером может послужить «Полет королевы» – наверное, самая сценичная пьеса о пчелах в истории мировой драматургии. Иногда музыка слова заменяет Дансени действие. По крайней мере, успех некоторых пьес основывается на тщательнейшем отборе фраз и словесных эффектов. Можно упомянуть «Пропавший цилиндр» и «Шатры арабов». Пьесы очень разные, но в обеих воздействие на зрителя осуществляется с помощью магии слов. В первой речевые характеристики персонажей заменяют действия, во второй история изложена так, что грань между поэзией и прозой в тексте стирается.
Разумеется, театральное волшебство требует жертв. Но и пренебрежение условностями этого волшебства вполне возможно. В «Александре» нарушаются все сценические условности. Незначительный персонаж поначалу кажется центральным, потом фокус смещается – и ошибка становится очевидной. Драматург щедро предлагает сверхъестественные объяснения происходящего – даже когда легко обойтись естественными. Переход на белый стих ничем не мотивирован, отказ от сверхъестественного в последнем акте удивляет. Литературные реминисценции слишком многочисленны, чтобы производить впечатление: есть прямые отсылки к «Макбету», к греческой и римской литературе, к «Потерянному раю», но в единую картину они отчего-то не складываются. Вместе с тем идея тщетности человеческих упований, нелепости попыток встать наравне с богами – по-прежнему остается основной. Просто для воплощения этой идеи уже не нужны рамки драмы.
Некоторое пренебрежение условностями заметно и в «Семи современных комедиях». «Аталанта в Уимблдоне» – изложение греческого мифа на новый лад, в терминах, привычных для барышень начала ХХ века: автомобили, сигареты, спорт, реклама и все прочее. Любопытно, как сталкиваются в тексте идеи «вечные» и «новые»:
Английский слуга всегда покорен воле хозяина.
Поэзия – женское развлечение.
Девушкам следует выходить замуж до двадцати шести.
За рекламу на первых страницах платят.
Спортсмен-любитель не может играть за деньги.
Законы созданы аристократами.
Любовь – всегда и везде остается Любовью.
«Лотерея» представляет столь же осовремененный вариант «Фауста», скорее в духе П.Г. Вудхауза, в то время как «Странствие души» и «На Святой Руси» кажутся травестированными описаниями современного Дансени театра и революционных идей. «Его святая бабушка» и «Безнадежная страсть...» – своеобразные комедии, в которых используются сверхъестественные элементы. И, наконец, завершается сборник «смехом богов» в «Шутке Хахалабы». Я не стану рассматривать пьесы подробно – они сами по себе хороши; достаточно только заметить, что они отличаются от классических произведений Дансени не «реализмом» (упаси Боже!), не схематичностью и не серьезностью; всего этого в них как раз нет. Просто сценические механизмы уже не способны передать ту циничную усмешку, которая присутствует во всех фантастических пьесах писателя. Драматургия о сверхъестественном – это не просто присутствие призраков и богов на сцене, это демонстрация ограниченности наших представлений, в том числе и представлений о театре.
Эту ограниченность Дансени преодолел – в конце 1920-х он начинает писать для радио и добивается на этом поприще значительных успехов. Возможно, сборник его радиопьес еще удастся напечатать, тогда и возникнет возможность для продолжения разговора о трансформациях фантастического элемента в драматургии. Можно будет поразмышлять и о том, насколько сценичны романы и рассказы Дансени, о том, как экранизированы пьесы и как сценаристы работали с литературным материалом… Ибо богатство этого материала несомненно, а наше знакомство с ним только началось.
Перевод самого первого рассказа о баре Гавагана, сделанный для полного издания цикла, можно прочитать здесь. Я сознательно отказался от всех комментариев. В конце концов, Де Камп и Прэтт были уверены, что читатели дешевых журналов знают, кто такой Трофим Лысенко и где находится Брокен — современным читателям тоже эрудиции должно хватить... Единственное исключение — напитки, которые подают в баре. Я сделал маленький словарик для отдельного издания; туда включил описания и коктейлей, и приготовления. Например, зомби, который пьет герой рассказа...
В состав коктейля входят: светлый ром — 40 мл, золотой ром — 40 мл, темный ром — 40 мл, Персиковый Шнапс — 40 мл, крепкий ром — 20 мл, ананасовый сок — 40 мл, апельсиновый сок — 40 мл, Гренадин — 3 капли, А также ананас, апельсин, персик. При приготовлении понадобятся: коктейльная ложечка, коктейльный зонтик, шейкер.
Способ приготовления:
смешать все ингредиенты, за исключением крепкого рома, в шейкере, заполненном колотым льдом;
перелить в бокал «Харрикейн» или специальный бокал «Зомби»;
добавить кусочки ананаса;
сверху аккуратно долить крепкий ром (лучше всего использовать Бакарди 151);
добавить соломинку, зонтик, и украсить персика или апельсина.
Коктейль можно поджечь перед употреблением.
Приятного аппетита! Это все, впрочем, выходным днем навеяло — пригласили на дегустацию пряных вин...
Думаю, про эту книгу слышали многие — некоторые даже читали переведенный на русский рассказ из данной серии.
И все знали, что:
— классика юмористической фантастики;
— один из культовых циклов рассказов середины ХХ века;
— необычно использованы все традиционные темы НФ;
— книга напрямую отсылает к английской традиции "клубных рассказов", прежде всего к тому варианту, который воплотил лорд Дансени.
Еще можно добавить, что у книги не совсем обычная история и что ее очень сложно классифицировать. Если открыть справочник Э. Блейлера — то можно прочесть примерно следующее: необычный сборник, поскольку почти все рассказы представляют собой зарисовки, наброски сюжетов; монологи отдельных персонажей гораздо эффектнее, чем собственно рассказы. К этой книжке нужен ключ...
Как ни странно, именно у меня этот ключ есть, потому что английский я учил (в числе прочих) и по этой книге. И с тех пор ее нежно люблю. Поэтому когда мне предложили ее перевести — сделал это быстро и с огромным удовольствием. Не всегда у человека, любящего ту или иную книгу, получается хороший перевод. Я слишком долго держал эти рассказы в голове, не все, наверное, в них понимая, но чувствуя — вот настоящий кладезь сюжетов и бездна ума и фантазии.
Кроме того, написали эти рассказы настоящие Мастера — Лайон Спрэг Де Камп и Флетчер Прэтт.
В общем, на русский впервые переведен "БАР ГАВАГАНА" — все 29 рассказов с предисловием соавторов и послесловием Де Кампа. Книга сверстана, обложка ожидается к понедельнику; тогда будет анонс в "малотиражной" колонке. В издании будут воспроизведены все иллюстрации Инги Прэтт и Тима Кирка из полного издания сборника 1978 года. Думаю, перед нами тот самый случай, когда классическая книга будет интересна всем и каждому. Замечу, что первый, открывающий книгу и известный в России, рассказ ("Теперь еще и слоны...") не передает своеобразия сборника — он более традиционен... Надеюсь выложить один из текстов, чтобы все смогли убедиться, как ОНО выглядит во всей красе...
О том, что это такое, можно почитать в статье Де Кампа, написанной для полного издания.
Вокруг да около. Вместо послесловия
Мы с Флетчером Прэттом (1897-1956) начали сотрудничать на ниве беллетристики в 1939-м году. Пратт был тогда известным автором НФ, исторических сочинений, биографий и книг о войне и армии. Я только начинал свою карьеру сочинителя-фрилансера. После нескольких лет работы техническим редактором, преподавателем и консультантом я сочинил в соавторстве учебник и продал несколько рассказов и статей в НФ-журналы.
Война с Германией прервала наше сотрудничество. В 1946-м, в конце войны, мы с Прэттом решили сочинить серию рассказов, действие которых происходило в баре; мы подражали историям лорда Дансени о Джоркенсе. Я не помню, кто из нас первым придумал, что центром событий станет бар Гавагана, не помню, насколько сознательно мы следовали примеру Дансени. Мы не знали, что по ту сторону океана Артур Чарльз Кларк начинал аналогичный проект, сочиняя рассказы о «Белом Олене».
Первым рассказом о баре Гавагана стала «Самая лучшая мышеловка». Эту историю отклонили два журнала, мы переписали рассказ, получили еще несколько отказов и наконец продали его в Журнал Фэнтези и Научной фантастики. Тем временем, мы собирали все больше подходящих сюжетов и работали все быстрее, поскольку ничто нас не связывало, а ритм историй мы уловили. В большинстве случаев мы сверяли свои заметки и советовались. Потом я сочинял первоначальную редакцию, а Прэтт делал итоговый вариант.
Место действия этих историй — старомодный бар 1950-ых годов. В те дни доллар стоил в несколько раз больше, чем теперь; десятицентовики, четвертаки и пятидесятицентовые монеты делали из самого настоящего серебра. Бороды были редкостью; мужчины коротко стригли волосы, очень распространена была ныне редкая стрижка-«ежик». Коммерческое телевидение было новинкой. Коктейль «Манхэттен» пользовался огромной популярностью. Женская эмансипация, права геев, этнические конфликты – все это еще не было актуально, но «холодная война» шла вовсю. Сексуальная революция еще не начиналась, а слово "негр" использовали чаще, чем слово «черный».
Мы с Прэттом работали над рассказами в течение шести лет. Последним произведением стали «Очки Вайсенброха», написанные в 1953-м. Из двадцати девяти историй о баре Гавагана только двадцать три появились в оригинальном сборнике «Рассказы из бара Гавагана». Еще шесть, написанные после того, как книга была сдана в печать, публиковались в журналах. Двенадцать были напечатаны в «Журнале фэнтези и научной фантастики», три в «Вейрд тэйлз» и два в «Фантастической вселенной научной фантастики».
Я слегка отредактировал рассказы, чтобы удалить несогласованности стиля и содержания, потому что Пратт расставлял знаки препинания на слух. Рассказ «Тот, кто ее увидит» редактор журнала переименовал в «Убежище аргонавта»; я восстановил первоначальное название. «Почудился мне крик…» был первоначально опубликован под названием «Когда завоет ветр ночной» (из Гилберта и Салливана), но мне кажется, теперешнее название (из Шекспира) подходит лучше.
С приближением столетия Гражданской войны Прэтт все больше уделял внимания книгам о войне между штатами, и у него не оставалось времени ни для художественных произведений, ни для работы в соавторстве – до самой его преждевременной смерти. Вследствие этого, мы так никогда и не вернулись к рассказу о вампире, любившем сладкое и нападавшем только на диабетиков. Эта ненаписанная история может быть, называлась «Луна и я», потому что у меня сохранилось упоминание о таком рассказе в списке сочинений. Очевидно, мы не дошли до стадии первоначального наброска – в моем архиве не сохранилось никаких рукописей. В этом рассказе мы должны были использовать знания Прэтта о мире профессионального бокса; в юности он выступал на ринге в легком весе. Хотя он не возражал против разговоров о боксерском прошлом, но отказывался предавать гласности эти эпизоды, так как не одобрял, когда писатели эксплуатировали детали своей частной жизни.
Эта книга издана на основании договоренности с доктором Кларком, моим соседом по комнате в колледже и давним другом Прэтта. Читатели, которые хотели бы узнать больше о жизни и творчестве Флетчера Прэтта, найдут биографический очерк об этом разностороннем авторе в моей книге Литературные рыцари и волшебники, выпущенной Аркхэм хаус в 1976-м году.
Л. Спрэг де Камп
Вилланова, штат Пенсильвания
Май 1976
К сожалению, не обошлось и без ложки дегтя — я заказал для книги виньетки, но художница, увы, меня сильно подвела — виньеток не будет, так что идеального издания не выйдет, но и цена зато будет пониже. И опять же шансы, что книжка выйдет до Нового года, возрастают.
Видимо, под той же вывеской выйдет и еще пара-тройка книг, которые никак не вписываются в систему фантастических жанров, хотя и написаны они признанными мэтрами...