Дипломная работа начинающего режиссера. Срочно нужен сюжет для документального фильма. Был переделан под сценарий «Путь на Амальтею». Съемочная группа и начинающие актеры настолько проникаются духом произведения, что результат выходит непредсказуемым...

Почему-то ни разу в рассказе не упоминаются АБС. Читателю дают понять, что в будущем на спутниках Юпитера все совсем не так, как описывали АБС и, тем не менее, фильм снимается максимально близко к оригинальному тексту.

Загадочно выглядит образ некоего Ивана, консультанта и помощника гг. Возможный намек на Ивана Жилина.

Отчего возникают войны? Противоречия между верхушками — одна из причин. В рассказе все наоборот: верхушки противоборствующих сторон договариваются о взаимовыгодной космической войнушке. Как того и стояло ожидать, дула галактических звездолетов однажды повернулись в сторону реальных, а не назначенных врагов...

При чем тут ветеринария? Звездолеты-то почти живые, с зачатками компьютерного разума, «собачки» одним словом.

Попытка обрисовать коммунистическую утопию. Вышло что-то в стиле «Путешествия в страну коммунизма». Автор придерживается сталинской концепции «построения социализма в отдельно взятой стране». Пусть эта страна и разрослась до всей Евразии, а возможно и дальше. Притянутой за уши выглядит отмена денег в СССР-2 в то время, когда за океаном все еще есть Зона Свободной Торговли. Сюжетным ляпом является также попытка перебежчика из Зоны Свободной Торговли продать (обменять) людям из СССР-2 некий нужный им аппарат. Они долго не могут понять суть бартера или торговли, хотя прошло не так много времени со дня отмены денег, к тому же капстрана еще существует — что может быть непонятного в таких условиях?..

Почти светлое, хотя и некоммунистическое будущее России. Прорывы в области практической науки. Таланты ребенка известны с очень раннего возраста, потому выбор рода занятий заранее предопределен. Телепатия и коллективный разум. Решение проблемы подключения к мировому информационному полю и хранения больших объемов информации.

Респект автору за поднятие темы суперразума в коллапсирующей Вселенной и его оптимизм в этом отношении.

Интересный рассказ. Основная тема — космические дети; рано или поздно будет рожден первый ребенок вне Земли. Какова будет реакция на невесомость, чем вообще будет такой человек отличаться от других, рожденных на Земле? Ощущается если не влияние, то параллели с рассказом Георгия Гуревича «Ааст Ллун — архитектор неба».

Накосячивший хакер в наказание за компьютерные грешки отправляют в 1963 год. В новом окружении пофигист и интроверт начинает меняться в лучшую сторону.

Еще одна откровенная идеализация СССР. Да, и само название хоть и оправдано логикой сюжета, но подобрано не совсем по времени. Песня была популярна в 1940-х, в сталинскую эпоху.

Условная фантастика. Некий диалог-связь нашего современника с советским пропагандистом 1920-х, которого гг воспринимает как моральный ориентир. Много рефлексии автора на реалии сегодняшнего дня.

Наверное, самая сильная вещь в сборнике. Несмотря на говорящее название, фанфиком ее не назовешь. Мир повести детально проработан. Как и у, например, Артема Обуховского, тут присутствует неповторимая атмосефра, есть зона, естественно, сталкеры и артефакты. Но, в отличие от «Крови зоны», в повести Горелышевой все не сводится к приключенческому сюжету, дано оригинальное и неизбитое объяснение возникновения «Центра» (местной «зоны») и появления загадочных артефактов, заложен мощный идейный пласт, продумана несопливая концовка.

Необходимые объяснения, посвящения и благодарности инициативной группы.

Настоящее украшение антологии. Хорошо написано. Практически со всем согласен, разве что многовато внимания отведено воспитательному моменту. Роль Великой Теории Воспитания чрезвычайно важна, но, понятно, не все в деле построения оптимального будущего сводится к ней.

Несбывшееся будущее СССР, каким оно виделось во времена позднего Сталина. Произведение представляет собой сборник художественно-публицистических очерков, которые Фантлаб подает как повесть. Сюжета как такого нет, условная фабула – путешествие-репортаж журналиста просторами Советского Союза близкого будущего. Автор — технарь, поэтому в очерках широко представлено материальное производство, но ни слова не сказано про общество. Действительно революционных изобретений, которые радикально меняли бы жизнь людей не описано, новации являются передовыми разработками или теоретическими идеями конца 1940-х. В произведении речь идет об энергетике, химической промышленности, металлургии и сельском хозяйстве будущего. Наверное, самым впечатляющим является одно из первых описаний торообразного спутника с искусственной гравитацией. Эта космическая станция, как и другие картины из очерков Захарченко, была изображена в знаменитых иллюстрациях Н. Кольчицкого. Поражает также размах перепланировки природы, который традиционно принято приписывать более позднему хрущевскому периоду — в Сибири были затоплены огромные площади ради локализации «лишней» воды. Образовалось искусственное море, положительным образом повлиявшее на климат региона (сомнительные построения, но пусть). Ну и, конечно, воды Енисея и Оби потекли в Среднюю Азию, сделав ее цветущим садом...

Примечательно, что для Захарченко природа — не более, чем дармовой ресурс, который «мечтает» о хозяйских руках. Оптимизм относительно будущего сосуществует с ужасающим пренебрежением экологией.

Оригинальный образец исторического науч-попа, слегка закамуфлированного в фантастическую форму. Во вступлении к повести (хотя эта вещь является скорее романом, ибо имеет объем более 300 страниц) автор, учитель истории, рассказывает о возникновении своей идеи донесения до учащихся не всегда интересного и не совсем легкого для их восприятия материала в художественной форме. Так появилось художественное произведение, в котором дети путешествуют во времени по различным эпохам, постепенно постигая диалектику изменения одной общественной формации другой. Появление этой повести фактически преследовало цель объяснить ученикам, что такое исторический материализм и как его можно «пощупать» на практике.

Во многих отношениях повесть устарела, содержит ряд характерных для своей эпохи идеологических штампов и стереотипов. Однако, исходя из ее жанрового своеобразия, и, как бы странно это ни звучало для кое-кого, материалистического понимания истории (к тому же объясненного буквально «на пальцах», хотя и с некоторыми «купюрами») эта вещь представляет определенный интерес.

Роман украинского фантаста Игоря Силивры «Предел человека» формально написан в жанре киберпанка. Практически все действие романа разыгрывается на фоне компьютеров, искусственного интеллекта, внутренних интерфейсов, виртуальной реальности и других подобных атрибутов. Однако они здесь представляют собой нечто большее, чем просто стилистика, это настоящие элементы структуры самого романа. Если говорить о декорациях, то роль таковых, наверное, выполняют космические путешествия. Как узнаем еще из аннотации, мир романа ограничен относительно небольшой транснептуновой населенной зоной. Практически все события разворачиваются или на дальних рубежах Солнечной системы, планетоидах типа Плутона, космических станциях или в открытом космосе.

Роман «Предел человека», безусловно, является настоящим событием в украинской фантастике. Не упомню уже, когда в последний раз читал качественный текст на украинском языке в жанре твердой фантастики. Автору, несомненно, удалось создать не только собственный фантастико-футурологический конструкт, но также поднять сложные мировоззренческие и философские темы, которые видны сквозь «хардовую» форму произведения.

Сюжет повести сведен к минимуму, большую часть ее занимают рассуждения и философские выкладки.

Анонсированное автором продолжение традиций и стилистики Ивана Ефремова удалось частично. Более всего это касается формы — имен главных героев, которые действительно очень напоминают именослов персонажей ТА и ЧБ, а также подчеркивание их универсальности (поэты, историки, знатоки древних языков и т.п.). Еще была попытка поднять одну из любимых для Ивана Антоновича греко-индийских тем.

Из того, что не понравилось. Много внимания уделено психоэнергии и прочей мистификации. Кроме того, мифологизирована и сакрализирована Россия, наследие русской культуры, язык и т.п. Это при том, что речь идет ну об очень далеком будущем. Очень уж неправдоподобно-большой крен у далеких потомков получился в чествование лишь одной предковой цивилизации при почти полном игнорировании других. Понимаю, Ефремов и Рериха вспоминал, и о русской культуре говорил, но не в таких же масштабах, пардон.

Из того, что понравилось. Как ни странно, это рассуждения историка. Не ожидал увидеть рассуждения о природе СССР. По делу. Автор сконструировал новую эру (для обозначения эпохи СССР) в стиле Ефремова — Эру Подмены Понятий (Лжесоциализм). Пересказывать не буду, мысли автора достойны, чтобы с ними ознакомились в оригинале. Не соглашусь, пожалуй, лишь в частностях. Так, там утверждается, что в СССР существовал особый частнособственнический капитализм, а хозяевами были руководители предприятий, а не номенклатурно-бюрократический аппарат. Еще всерьез доказывается, что Советский Союз экономически соответствовал не госкапитализму, а какой-то матрешке из всех существовавших ранее формаций с добавлением коммунистической.

Был поражен описанием 1990-х (с ефремовских позиций) и предсказанием последующего «закручивания гаек» (повесть написана в 1996 году).

Об очевидной необходимости и детерминированности коммунистической фантастики говорить не приходится – ее возникновение и развитие диктуют сегодняшние социальные реалии. Потому опыт литературного рупора, периодически выдающего на гора любителям социальной фантастики интересные произведения о будущем без денег и несправедливости следует приветствовать и всячески поддерживать. Главное, чтобы благие намерения не тонули в океане эклектики и ложных путей.

Первый раз за все время знакомства с ББ колебался, что же ставить этому номеру — 8 или 9?:). На данный момент, это, пожалуй, лучший выпуск из прочитанных. Посмотрим, что там в №7 будет.

Пересказ-дайджест, а по большей части — просто фрагментарный перевод. Книга британского профессора Канлиффа рассказывает о том, каким бы мог быть мир, если бы импульс Октября распространился по всему миру. Построения британца интересны, хотя, возможно, выглядят немного схематично-радужными. В итоге, в наши дни, по альтернативной вселенной Канлиффа, люди бы задавались вопросами такого порядка: выходить ли за пределы Солнечной системы или заниматься ее обустройством.

Если же говорить не о труде Канлиффа, а одноименном «обзоре и изложении» Рубера, то автора сего произведения за английской книжкой практически не видно. Ну, ничего, спасибо и за пересказ с переводом, книжка-то для расширения кругозора полезная.

Рецензия на известный роман известного автора. Все бы хорошо, да только рецензент не раскрыл, как мне кажется, главного. Для романов вроде «Покорности» главным предметом разбора имхо должна была бы быть реалистичность сценария, начертанного автором. Ревмарком рассмотрено много чего, вертящегося вокруг темы «исламской угрозы», однако анализ «верю — не верю (потому что...)» так и не был предложен.

Долоев феерически прошелся по новому альтернативно-историческому роману Рыбакова. В рецензии раскрыта сакральная тема Сталина в сегодняшней России. Как указывает автор рецензии, роман написан на языке менеджеров среднего звена и на примерно ту же социальную нишу рассчитан. И тут не важен Сталин исторический, тут важно его восприятие непритязательной аудиторией, важен сталинский миф на доступном языке. Казенный патриотизм, назначение врагов и даже плохо скрываемый антисемитизм Рыбакова Долоев передает в предельно ясной и рельефной форме.

Большое-преогромное спасибо рецензенту за этот критический разбор. «Меганезия» была в моем списке к прочтению (проект какой-никакой утопии, да еще и в экзотическом тихоокеанском антураже. К тому же целый цикл!). Как ни крути, не так уж и много сейчас пишут утопий.

Александр Рубер разнес «Меганезию» в пух и прах. Импонирует то, что проанализирована именно социально-экономическая основа мира, построенного Розовым. Утопия-то при ближайшем рассмотрении самая что ни на есть либеральная. В «Меганезии» построен некий идеальный мир для среднего класса, очищенный как от крупных корпораций, так и от тех, кто ненароком бунтовать начнет.

Уверенно вычеркиваем «Меганению» из списка.

Планетарная фантастика. Интересно. Основная идейная линия рассказа — люди меняют неприветливую природу, а потом меняют свою внутреннюю природу под уже существующую реальность.

И... как-то ускользнуло: при чем же тут «конституционное право»?:)

Очень оригинальный рассказ. Некий Джонни Мнемоник из мира коммунистической утопии. Только вместо запоминания грязных корпоративных секретов главная героиня погружается в виртуальную реальность, основанную на воспоминаниях людей из прошлого (думаю, тут понятно из какого именно — периода развитого империализма). Понравился ход с небольшим сбоем программы, когда гг проникла в личность человека второй половины ХХІ века, тем самым немного изменив причинно-следственные связи в настоящем. Тема избита, но автор умело обошел растиражированные штампы литературы о попаданцах.

Общая атмосфера чем-то напомнила «Стажеров», хотя по сюжету сходства с этой известной повестью почти нет.

Рассказ о котиках. В самом прямом смысле. Рассказ отдыхающий, не шибко притязательный. Бытовые сценки с лунными котиками; а где-то там, на Земле, победил коммунизм...

Первое, что поразило в произведении – космологические идеи, а также литературные решения, которые вообще не вписываются в свое время. Слепынин, не употребляя слов «темная материя» и «темная энергия» (в то время ученые только подходили к пониманию сути этих явлений), описывает колоссальные возможности трансвакуумных путешествий, временные парадоксы, ряд физических явлений. Матчасть очень и очень на уровне (так и хочется сказать – опередил свое время). Если же говорить о литературной составляющей, то поражает нетипичная для советской фантастики и, я бы сказал, свежая для современного читателя стилистика – практически киберпанк и полухоррор в изображении антиутопического общества. Затрагивается и тема трансгуманизма в оригинальной трактовке.

По жанру роман чем-то напоминает «Час быка». Это когда антиутопия и утопия подаются в одной обертке. Но тут мы имеем дело с чем-то совершенно особенным. Если Ефремов акцентировал свое внимание на противопоставлении социально-экономических укладов двух миров и (как следствие) моральных устоев людей эпохи коммунизма (землян) и «развитого капитализма» (тормансиан), то тут данная тема практически не затрагивается.

Где-то до 80% объема книги сюжет держит на очень крепком крючке. Две интриги, которые раскрываются в конце книги – что же такое Абсолют, которому преклоняются все жители планеты Харда, и является ли сама Харда вариантом будущего Земли – главные загадки, которые предстоит разгадать героям романа.

Почему «Звездные берега»? Автор исходит из своей концепции симметрии (или двоичности) Вселенной. Плюс-гравитационная и минус-гравитационная вселенные словно два берега, между которыми протекает необъятный океан вакуума.

Автор поднимает очень давнюю проблему «творение восстает против творца» (несколько более широкий вариант «восстания машин») но в новом ракурсе. Социальная верхушка Харды использовала для упрощения процессов управления и производства некую кибернетическую систему. В нее была заложена программа, которая должна была гармонизировать общество. Как и следовало того ожидать, что-то пошло не так и кибернетическая система вышла из-под контроля и стала автономной, но продолжала «усовершенствование». Была введена насильственная уравниловка, причем вплоть до бытовых мелочей, любое выражение индивидуальности не приветствовалось. Тысячи представителей творческих профессий и ученых были брошены за решетку. Люди даже сами не заметили, как стали рабами обезличенного Великого Генератора…

Вся логика произведения подводит к тому, что земляне должны освободить своих иновселенных братьев, однако… Понятно, что по сюжету, они интеллектуально не так сильны, как Абсолют, однако полумеры, которые были предприняты, оставляют ощущение некоей недосказанности и неоконченности.

Немного разочаровали пассажи в духе Сафроновых («Внуки наших внуков») и Лема («Магелланово облако»). Непонятно, зачем было писать о «квантовых солнцах» на полюсах или о пальмах на Таймыре? В то же самое время, естественные лесостепь и тайга Урала описаны предельно убедительно. Зачем было переписывать генокод цветов, чтобы они звуками отзывались на присутствие человека? По-моему, тут Слепынин сделал шаг назад, к романам «ближнего прицела» 1950-х, когда вечные льды плавили и великие реки поворачивали. По сути, автор противоречит сам себе, ведь имеет место не гармония с природой, а ее переделка под свои нужды.

Вывод. Книга эта – настоящая научная фантастика, более того – Литература. Данная вещь — из тех, которые заставляют думать, восторгаться, спорить, но ни в коем случае не оставляют равнодушным.

Более ¾ книги посвящено в той или иной форме противостоянию исламистов с «западниками», последние 100 страниц полностью меняют концепцию произведения, ставя на первый план чувства главных героев, отводя террористам и бывшим коммунистам роль декорации.

У большинства персонажей есть (или была в молодости) собственная бескомпромиссная жизненная позиция. Таков социалист-подпольщик, который радуется мнимой деятельности, однако доносит «компетентным органам» нужную информацию, курдский националист, а также исламист, который искренне ненавидит Запад.

Центральной осью романа является противопоставление главного героя, немецкого европеизированного турка-поэта и его антипода Ладживерта — политического исламиста, террориста и убийцы.

Ладживерт представлен не в традиционном образе бородатого джихадиста; он — обычный человек со своими слабостями, к тому же нравится женщинам. Другие исламисты, в частности, ученики имамо-хатибского лицея — совсем не похожи на талибов, в их любви к аллаху и преданности шариату не ощущается фанатизм или агрессия.

Кемалисты, сторонники светского государства и военных переворотов, возникают в романе в бутафорскому свете, их главный идеолог, Сунай Заим, актер-неудачник, который так и не сыграл главную роль своей жизни — основателя Турецкой государства Кемаля Ататюрка. Исламизм и западничество настолько переплелись, что соседствуют в одной семье. У старого турка-коммуниста одна из дочерей — лидер «девушек в чаршафах», другая — хоть и ходит с непокрытой головой, но, как выясняется позже, так и не поборола сильные чувства к террористу Ладживерту. Эффект антагонизма усиливается любовным треугольником, который неожиданно появляется во второй части книги.

Орхану Памуку удалось изобразить оригинальную атмосферу безнадежной зимней меланхолии, выражающуюся в созвучии слов Ка (имя главного героя), тур. Kar, Карс (пограничный провинциальный город, где происходят события, исторические аллюзии к российскому, армянскому и турецкому периодах его истории). Снег повсюду — в Карсе, Стамбуле, Франкфурте. Даже поэзии Ка построены в форме снежинки. Однако снег в романе — не синоним чистоты и невинности, это признак тоскливой безысходности.

Одна семья и ее окружение — символ всего Карса, противоречий современного турецкого общества.

Новаторская манера изложения материала часто отсылает к автобиографичности (как и Памук, Ка — выходец из Нишанташи, буржуазного района Стамбула, «западник», умеренный сторонник левых идей), автор рассказывает о себе от первого лица как о Ка. Однако затем авторские мысли специально акцентируются, и отделяются от Ка. Примечательно, что Орхан Памук, как фактически одновременно действующий персонаж романа и автор, говорит, как и Ка, о любви к Ипек, испытывает чувство ревности именно к Ладживерту, а не к Ка, усиливая тем самым сходство между автором и главным героем.

Автор сознательно не становится ни на чью сторону, только изображает клубок запутанных табу турецкого общества, которые неразрывно вплелись в личностные отношения главных героев. Любовь автора к родине и преданному традициям турецкого народу отчетливо встает со страниц книги, однако Памук не замалчивает и общественных проблем, о которых властный официоз обычно не вспоминает. Так, в 1970-х годах в Турции, как отмечает писатель, получило распространение левое протестное движение, в начале XXI века символом протеста становятся «девушки в чаршафах» и политический ислам.

На основе данного сюжета была написана одноименная глава «Звездного корсара». Сюжет рассказа стал фактически центральной темой романа, под которую были пристроены все остальные сюжетные линии. Эта тема получила в романе предысторию и продолжение.

Сюжетная линия «Межзвездной няньки» была продолжена писателем в малоизвестной повести «УР», которая в неизменном виде вошла в роман «Звездный корсар». Продолжение линии УРа в романе — главы «Катастрофа», «Планета квітів» и «Ісварі». Здесь УР не только воспитывает детей, но и сам постепенно трансформируется в человека — юношу Ура.

Сюжету «Страшного суда» соответствуют заключительные главы «Поклик з минулого» и «Пастка часу» «Звездного корсара». Чтобы вписать историю с монахом в общую канву романа, Олесь Бердник «родным» временем Василия делает XIX век, а просыпается он где-то в 1960-х. Больше внимания уделено нравственному перерождению клирика, добавлено его возвращение в свое время.

Основная идея романа заключается в невозможности построения идеального общества какими-то чисто физическими воздействиями. Детские прививки («бетризация»), которые устраняют агрессию, через несколько десятилетий лишили человеческий социум человечности. Общество, с которым встречается главный герой — псевдокоммунизм, где все якобы равны, а многочисленные блага бесплатны. Но в нем нет жажды нового, пытливого энтузиазма познания, живого труда и творчества. Зато все заметнее становится простой утилитаризм, удовлетворение своих прозаических потребностей. Возникает общество бездельников: основное занятие инженеров — заполнение второстепенных бланков; дизайнеры одежды делают образцы из специального тюбика; машины и роботы с искусственным интеллектом изготавливают практически все вещи, при этом находясь в рабском положении. Тут есть два выхода — бежать от такого «доброго» социума и пуститься в новое космическое путешествие, открывать новое, пусть и не нужное для Земли, следуя своей архаичной «агрессивной природе» или же принять это общество и иметь мужество жить в нем. Каждый решение принимает сам...

Произведение написано живым, роскошным украинским языком.

Автором убедительно расставлены акценты касательно применения изобретений и технического прогресса в обществе рынка. Новинки НТР далеко не всегда идут на благо большинства.

Среди поклонников фантастики бытует мнение, что повесть «Хрустальные дороги» — это переработанный вариант романа Дмитрия Бузько «Хрустальный край». Очевидно, Николай Дашкиев таки был знаком с данным произведением. Существуют, по крайней мере, 3-4 схожие сюжетные линии в обоих произведениях. В результате возможного сочетания собственных наработок 1950-х и сюжетных ходов Бузько получилась более удачное произведение, чем пропагандистский роман предшественника. Драматическая исследовательская повседневность главного героя Дашкиева, убедительно-правдоподобная работа ученого над собственным изобретением выгодно отличает эту повесть от романа Бузько, с его сухой и скупой манерой изложения, а также отсутствием технических деталей производства стекла холодным способом.

Хорошо, что все произведения подобраны не произвольно (по принципу «лишь бы было что-то коммунистическое»). Имхо, все вошедшее в антологию, объединяется темой некоего переходного периода капитализм-коммунизм. То есть миры, наличествующие в сборнике, не представляют собой сугубо арены классовой борьбы, но и не являются полноценными коммунистическими утопиями.

Рассказ вроде бы с типичным сюжетом о попаданцах, но кто в роли такого хронопутешественника! В далеком коммунистическом будущем при помощи чудо-технологий потомков «оживает» капитан МГБ периода позднего Сталина. И кого же он там встречает?.. Да-да, свою жертву – лагерного ссыльного.

Приятно поражен. Неожиданная для данного автора тема и, я бы сказал, смысловые акценты. Александр Харченко умело показал психологию охранителя, беспринципного приспособленца, прекрасно находящего общий язык с любой «элитой». Но вот незадача, МГБ-шник попал в общество, где нет пресловутой элиты. Все свои «производственные навыки» тут нынче нигде не применишь. Что ж это за коммунизм-то такой, где нет усиления классовой борьбы по мере приближения к нему, никого ни за что не привлечешь, не накажешь, нет указазующей и направляющей линии партии, где о товарище Сталине никто даже не помнит?!

При всей убедительности в показе страшного опричного нутра гг, очевидного кофликта между жизненным опытом палача и окружающим его новым миром автор, однако, оставил свой рассказ практически не законченным.

В рассказе Александра Харченко гг так и не влился в новую жизнь. Не понятно, что с таким динозавром будут делать люди будущего. Плюс к этому автор показал, что он таки пессимист в отношении некоторых людей. Их, мол, даже рай не исправит. Печально.

Еще один микрорассказ главреда ББ. После победы глобальной Революции некая женщина, активная участница классовых битв понемногу входит в мирную жизнь, воспитывает детей погибших товарищей. Дети выросли. Один из них стал ученым, начал эксперименты с инвертором – аппаратом, погружающим в мир, где все жертвы Великой Битвы будут живы…

На лицо рост ББ. Конечно, в художественном плане произведения, которые были отобраны для номера, довольно неравновесны. Однако радует то, что уже нет тех лебедя, рака и щуки, разрывающих концепцию журнала в противоположные концы левого спектра, как это было ранее.

Рецензия на очередную либеральную (анархо-капиталистическую?) антологию. Присутствуют объемные экскурсы в социально-экономическую подоплеку подобных антологий.

Показана унылая картина будущего мира, которую рисуют в своих произведениях фантасты, подобные Уоттсу. Руководствуясь лишь смесью идеализма, позитивизма и мизантропии, Уоттс в анализируемом романе приходит к очередному мрачному финалу для человечества.

Профессиональный литературоведческий разбор. По стилю слегка напомнило Марию Галину (правда, в отличие от нее, многовато места отведено под пересказ сюжета).

Предметом анализа стало творчество автора фэнтези-романов, что само по себе оригинально для тематики ББ. Голикова пишет о нескольких причудливых романах Хардинг и находит в них некую левую направленность, по крайней мере, такой вывод явствует из ее анализа. Есть ли мировоззрение Хардинг настолько социально-критическим, как пишет Голикова, это уже другой вопрос, но то, что автор рецензии накопала (и соответствующим образом интерпретировала) в ее творчестве, само по себе, по меньшей мере, любопытно.

Комета Галлея вплотную приблизилась к Земле, а богатые учуяли, что дело пахнет жареным, да и удрали на Луну. Но все оказалось не так просто, в проигрыше оказались как раз они...

Немного наивная история, к фантастике относящаяся лишь формально. Скорее сказка-притча. Улыбнуло повторение Омраном одной фразы: «страны, решившие идти по пути справедливости». Что же это за страны-то такие — реально существующие в 1983 или те, которые должны появиться в будущем?:)

Еще один рассказ из вселенной Core Александра Рубера. Некоему бизнесмену от науки, возглавляющему коллектив ученых фармацевтов, удалось получить формулу чудо-лекарства. Делать деньги на чужом горе дельцам-фармакологам не дает один парнишка (революционер, с, естественно, русским происхождением). Даже более того...

В рассказе показан конфликт двух мировоззрений.

К плюсам можно отнести то, что автору удалось изобразить определенный мир повести, ее атмосферу. Сначала многое было непонятно, поскольку сюжет, мягко говоря, не линейный, наличествуют многочисленные экскурсы. Ситуация прояснилась где-то к средине.

В повести рассказывается о первых десятилетиях победившей революции. Время действия — где-то 2080-е годы, Россия. Сюжет пересказывать не буду, благо он там есть и довольно динамичный. Наверное, по-настоящему оценить эту вещь могут только люди с твердыми левыми взглядами, условным либералам и «пофигистам» повесть может показаться экстремистской.

Явного несогласия с концепцией вещи при чтении не возникло, хотя кое-какие замечания озвучить можно. Не совсем понятно, почему революция победила именно в РФ (Империи 2040-х годов). Автор постоянно апеллирует к рабочему классу, который на просторах СНГ сегодня дезорганизован и количественно сокращен. Если уж и говорить о революционном взрыве, то таковой потенциально может произойти в одной из стран третьего мира, где степень эксплуатации значительно выше.

Эксперимент автора с персонажами удался частично. Долоев поочередно попробовал себя «в шкуре» женщины (главный герой) и классового врага. Классовый враг вышел более убедительным. Героиня, от имени которой повествуется — идеальная революционерка. Делу революции служить начала с 15 лет, социально к мирной жизни не адаптирована, даже с мужчиной целовалась раз в жизни. Кстати, то ли ради разрушения стереотипов, то ли ради озорства, героини Долоева позиционируются как лесбиянки. Ясно, что персонажей типа гг Марьям Зауровны (пока) нет в реальной жизни, но обстоятельства могут измениться, кто знает...

Что порадовало — в повести показан довольно высокий уровень идейной грамотности. Автор четко отличает коммунизм истинный от государственнических, православно-сссровских грез сталинистской части левого спектра. Более-менее корректно изображена в произведении Украина.

Бесспорная находка автора — ход с «оживлением» объектов-персонажей из вирутальной реальности. Собственно, повесть и получила свое название в том числе из-за этого — ведь персонажи из виртуального мира («цветы»), созданного для отставного олигарха («кости»), пребывающего в спячке длительное время, успели вполне оформиться для жизни в реале («прорастают»).

Очередной сверхкраткий рассказ этого автора. Рассказ-заготовка.

В далеком антиутопическом будущем начинается революция. События затрагивают и высокооплачиваемого менеджера из крутой фирмы. За высоким забором среднеклассового жирка не выходит спрятаться от социальных противоречий.

В целом номер вышел интересным. Уже нет того идейного разнобоя, который присутствовал в предыдущих выпусках. К плюсам номера можно также отнести усиление критической составляющей, обзор новостей из мира левоориентированой фантастики и околофантастической жизни.

Полезная для расширения кругозора читателя, интересующегося твердой и социальной фантастикой, статья. Развенчивается социальная подоплека такого популярного ныне жанра, как эпическое фэнтези. О том, что данный жанр отражает идеализированное феодально-средневековое мировоззрение, писали уже давно и не единожды. Мурок же в свою очередь отмечает такие неожиданные аспекты эпического фэнтези, как извращенный романтизм, реакционную сентиментальность, неуважение к ребенку как читателю, стремление к уютному, неопасному лесу, бегство от жизни в мегаполисе со всеми его противоречиями, слабую манеру письма, консервативно-среднеклассовую ориентацию и др. Перо мастера не щадит таких авторитетов жанра как Толкин, Льюис, Адамс.

Фантастиковедческое эссе Александра Рубера. Материал посвящен одноименному роману Адама Робертса. Роман является неким перепевом истории об элоях и морлоках, в его более мягком варианте. Бедные тут еще не отдельный вид людей, но уже на пути к этому. Фотосинтетические длинные волосы бедных – отличительный признак класса, так же как стриженые натуральные – богатых. В мире романа обычная еда – привилегия избранных. Деградация, конфликты и революция без ясной программы преобразований – такова фабула, которую разбирает Александр Рубер.

Немного удивила сама форма эссе. Авторских размышлений тут не так много, основную часть работы представляет обширная цитата – выдержка из романа Робертса, а также пересказ сюжета. Правильные, хотя и очень немногословные вводные замечания и выводы занимают очень уж небольшой размер – несколько абзацев в начале и в конце материала.

Анализируются особенности «левого» и «правого» подходов в научной фантастике. Приводятся конкретные примеры из творчества Хайнлайна и Бэнкса, вскрывающие идеологический окрас того или иного типа фантастики. Отмечается, что левые фантасты более оптимистичны в отношении проблемы «чужого». Чужое может быть не угрозой, а элементом разнообразия.

Довольно информативная статья об итогах Хьюго-2015. Оказывается, в США существуют некие «Щенки», ратующие за возвращение к «традиционной фантастике». В понимании «Щенков» это нф, которая не обременена подтекстом, но зато с непременно интересным и легким сюжетом. Общество «Щенков» узрело некий заговор «левацко-толерантных авторов» против консервативных ценностей в фантастике.

В обществе капитала ученые не могут быть полностью независимыми от окружающего их мира. Некоторые из них – оторванные от жизни гении, другие – беспринципные деляги, без зазрений совести приписывающие себе чужие достижения. А иные могут просто пойти на сделку со своей совестью, пожертвовав благородной и вполне воплотимой в жизнь идеей ради меркантильных личных благ. Но привычная вереница несправедливости внезапно прерывается – одни получают по заслугам, а другие – бессмертие.

Что ответит искусственный интеллект, в память которого загружена вся информация о человечестве, на тривиальный вопрос о росте капитала? Согласится ли он помочь сильным мира сего в деле извлечения прибыли и уменьшения затрат? Ведь его программировал НАШ человек…

Оригинальным выглядит образ ИИ Рубера. Тут он не демон, пытающийся захватить власть над миром и изжить со свету человечество, каким его часто изображают в киберпанковских романах и фильмах. Руберовский ИИ похож на товарища в общей борьбе.

Небольшой и довольно актуальный ныне аллегорический рассказ. Показана абсурдность национального противостояния и этнического деления вообще. Акценты расставлены, на мой взгляд, верно.

Отец русского космизма Николай Федоров предрекал, что моральным долгом потомков перед предками будет воскрешение всех, когда-либо живших. Нет, этот рассказ не о реинкарнации давно умерших. Не забываем, что рассказ-то коммунистический. Тем не менее, тема космизма тут развита в полной мере.

…Группу добровольцев из эпохи давно победившего коммунизма отправляют в далекое прошлое. Множество времен, мириады стран и народов. И везде одно и то же – богатые и бедные, история борьбы классов. Как сделать так, чтобы оградить всех предков, живших в классовых обществах, от бремени социального разделения людей? И как при всем этом самим не стать жертвой эффекта бабочки?

Рукоплещу автору – он не только нашел выход из той довольно сложной задачи, которую сам же себе и поставил, но еще и удивил намного превзошедшим эту задачу результатом. Плюс рассказу в том, что тут совершена успешная попытка выйти за рамки традиционного для коммунистической фантастики круга проблем (социальные противоречия, революция, утопия и тп.).

Единственный небольшой минус – неуместная позиция автора по отношению к сексменшинствам в сюжетной композиции рассказа. Выглядит какой-то искусственной вставкой, немного портящей послевкусие.