Это самое страшное, безжалостное в своей правдивости произведение о войне, которое я когда-либо читала. Роман о невероятном Подвиге, о невообразимой чудовищной цене, отданной советским народом за Победу. Пронзительная Книга-Память, которую должен прочитать каждый.

Суровые реалии кошмара, именуемого войной, прописаны настолько детально во всем своем нелицеприятии, что читая, наяву чувствуешь леденящий душу мороз и пытаешься проглотить встающий в горле колючий комок. Тщетно, эта книга разрывает душу, проникает в кровь и остается там навсегда… Да и как иначе, ведь автор сам участник той священной Войны, он всего лишь донес читателю пережитое, да так, словно прокатил на машине времени…

Бондарев рассказывает лишь о двух сутках на линии огня, но делает это непревзойденно. События двух дней Сталинградской Битвы через призму восприятия двух людей – генерала и лейтенанта, вкус горького горячего снега на губах, грохот орудий, запах пороха и крови, но самое главное – Люди, разные, настоящие, стойкие, сильные духом, самоотверженные, Герои...

Всего лишь два дня из 1418 дней ада…

А ведь для многих война длилась несоизмеримо дольше, как и для моего деда, ушедшего на фронт в июне 1941, но вот только для него война закончилась даже не в сентябре 1945, а в начале октября, а уж демобилизован он был и вовсе в мае 1946 со службы в ЗАВО, как и тысячи других воинов…

Роман о Человеке.

Искренний, душевный роман-эпопея «Вечный зов» вместил все вечные чаяния и идеалы, лелеемые людьми. Сюжет рассказывает о более чем пятидесяти годах, сотканных из несметного количества человеческих трагедий. Все описываемые события, так или иначе, связаны с одной семьей, члены которой сами выбирают свой путь, отвечают за свои поступки, ломаются или становятся крепче, перемалываясь под колесами трёх войн, тюрем, коллективизации, семейных неурядиц... Автор раскрывает множество судеб, многогранных характеров, и делает это настолько мастерски, что все герои произведения, даже те, которых ни в коей мере нельзя назвать «хорошими», сразу становятся любимыми, и за судьбу каждого из них остро переживаешь до последней строчки произведения.

Очень мощный и горький получился роман о людях, пусть даже и совсем незаметных и не выделяющихся в жизни, но о простых людях — настоящих героях, чей героизм виден в их поступках, труде и думах. «Вечный зов» — это роман об истинных чувствах, о любви и ненависти, о добре и зле, о слепых инстинктах и разуме, о чести и бесчестии, о предательстве и подвиге, о достоинствах и пороках, о любви к родине, о смысле жизни, о судьбе и попытках её обмануть. Но самое главное – это роман о надежде, той, которая дает силы бороться, той, которая дарует жизнь.

Эта книга уже стала классикой! Изумительное произведение, мелодичное, ароматное, живое, плавное, в чем-то подобное сказке, вынесенной автором из палат Медной горы хозяйки, но только сказке рассказанной для взрослых романтиков и просто любящих свою Родину людей. Завораживающая книга, созданная мастером!

Живописный, стилизованный язык повествования способствует погружению в реалии далекого 18 века, а вкрапления национального мистицизма лишь усиливают глубину восприятия и создают эффект присутствия. Много интересной информации предлагает автор об экономике и культуре края, об истории пугачевщины, об особенностях старообрядчества на Урале, о быте, верованиях, обычаях и обрядах вогулов, позволяет увидеть привычные нам вещи с совершенно неожиданного ракурса.

Сюжет «Золота бунта…» интересен, все персонажи харизматичны, и пусть иногда читается тяжело и больно, даже обморочно в дыму вогульских обрядов, но ведь такова и цель любой книги – задеть читателя за живое и напомнить, что в жизни идеальных людей (образы которых нам массово скармливает голливудствующая современная проза) не бывает.

Прекрасно описывается уникальная природа красавицы-реки Чусовой, раскрывается специфика работы сплавщиков и бурлаков. А сам сплав – настоящий драйв, взрывающийся адреналином при одном лишь приближении к героям живых коварных скал и валунов, ведущих свою жатву, имеющих не только собственные имена, но и вековую память,.. драйв, пробирающий до морозных мурашек по коже, до заноз от деревянной греби в ладонях, до шевелящихся от ужаса волос,.. драйв, который невозможно вытравить из крови, почувствовав единожды.

Вот как сплавщик Осташа говорит о главной героине романа — реке Чусовой, ставшей для героев книги всей жизнью:

Коли Вы ожидаете легкого чтива и «голых» приключений, то не беритесь за «Золото бунта…». Но ежели Вы любите добротные исторические произведения и классику, то читайте смело и не пугайтесь обилия в тексте архаизмов и диалектизмов — толковый словарик, созданный специально в помощь читателю, поможет сориентироваться!

Ссылка на словарь на сайте Алексея Иванова http://ivanproduction.ru/literoturovedenie/tolkovyij-slovar-dlya-romana-zoloto-bunta.html

«Чингиз-хан» — это скорее фантазия автора на тему определенных исторических событий. Но какая же сладкая восточная фантазия со вкусом халвы и дыни получилась – оторваться от нее просто невозможно! Сам язык повествования настолько красив и пропитан песками Востока, что без малейших сомнений, веришь всему, о чем рассказывает автор.

Ковер этой книги соткан из десятка судеб людей, выросших на молоке монгольских кобылиц и туркменских верблюдиц, живущих в шахских дворцах и бедняцких хижинах, домах писцов и туркменских юртах.

Эта книга не столько о великом кагане Чингиз-хане, сколько о времени его величия, о падении городов великого Хорезма (Бухары, Самарканда, Гурганджа,..), о верных военачальниках Чингиз-хана и заклятых врагах, благородных разбойниках и мудрых дервишах, самовлюбленных шахах и отчаянных землепашцах.

Так, мы с замиранием сердца следим за трагической историей любви непокорной туркменки Гюль-Джамал и разбойника, барса степей Кара-Кончара, мы бредем по золотым пескам Хорезма с дервишем Хаджи Рахимом и слушаем вместе с маленьким писцом Туганом его сладкоречивые истории, мы бъемся в одной битве рядом с храбрым Джелаль эд-Дином, сопровождаем бегущего хорезм-шаха Мухаммада на остров прокаженных и оплакиваем его вместе с верным воином Тимур-Меликом, мы наблюдаем превращение в воина землепашца Курбана и вместе с Субудай-багатуром у берега Калки видим поражение русских князей.

«Великий хан над всеми племенами» предстает перед нами уже стариком, имеющим взрослых сыновей и подрастающих внуков. Он связующее звено, катализатор всех событий, описанных в романе. Что же есть такого в старом неграмотном человеке, что заставляет идти за ним тысячи воинов, в чем секрет его несокрушимой власти? Ведь Чингиз-хан как и любой смертный совершает ошибки, отнюдь не сладкоречив, боится собственных сыновей, могущих отобрать у него власть, он грезит бессмертием и косвенно виновен в смерти непокорного соперника — собственного сына Джучи.

Безоговорочное подчинение обусловлено верой в силу Темуджина, верой в то, что лишь под его началом монгольский народ сможет покорить Вселенную, дойдет до Последнего моря, ведь и сам Чингиз-хан совершил невозможное – бывший раб стал властителем душ и мира, сделал сильнейшим монгольское племя. И покоряли с его именем на устах суровые воины степей народы и земли, сеяли ужас и смерть на своем пути, подминали их легконогие кони всех, кто посмел восстать перед ними на древних путях Азии, кровавое солнце поднялось над Востоком.

Вот как поют о великом кагане монгольские певцы:

«Рубите, рубите

молодых и старых!

Взвился над вселенной

Монгольский аркан»

Повелел, повелел так

В искрах пожара

Краснобородый бич неба

Батыр Чингиз-хан.

Он сказал:

«В ваши рты положу я сахар!

Заверну животы вам

в шелк и парчу!

Все мое, все мое!

Я не знаю страха!

Я весь мир

к седлу моему прикручу!»

Так вперед, вперед,

Крепконогие кони!

Вашу тень

Обгоняет народов страх...

Мы не сдержим, не сдержим

Буйной погони,

Пока распаленных

Коней не омоем

В последних

Последнего моря волнах...»

Конные завоеватели покорили все от Китая до Каспия и пошли бы дальше, если бы не остановила их смерть мрачного владыки монголов. Но у дела Чингиз-хана остался достойный продолжатель – его осиротевший внук Бату-хан, готовый завоевать все земли Искандера Двурогого (Александра Македонского). Но это уже совсем другая история…

Держись за руль и не дрейфуй!

К сожалению, в детстве мне не довелось познакомиться с приключениями дядюшки Антифера, хотя я прочитала все произведения Жюля Верна, каковые были в наличии в библиотечном фонде. Даже обидно за мою любимую публичку, в которой был, по сравнению с другими городскими книгохранилищами, настоящий книжный Клондайк. Что ж, открывать неизведанное всегда приятно, поэтому я оседлала волну и отправилась в очередное увлекательнейшее путешествие с Жюлем Верном!

В этом романе автор не изменил себе, переплетая повествование о невероятных приключениях с ненавязчивой познавательной информацией, рассказывая не только о географии, но и об истории Ближнего Востока и островов мирового океана. Франция, Ла-Манш, Левант (Египет, Сирия, Турция), Средиземное море, Красное море, Аравийское море, Маскатский имамат, Оманский залив, Тунис, Алжир, Сенегал, Лоанго, воды Гвинейского залива, Шотландия, Норвегия, Шпицберген, Сицилия – таков путь, который суждено пройти читателю вместе с дядюшкой Антифером. Традиционно, странствие не обойдется без препятствий, злоключений и множества казусов.

Интригующий динамичный сюжет приключенческого романа захватывает и погружает в полный опасностей водоворот похождений и авантюр. А все началось с того, что в 1831 году опальный Камильк-паша, один из богатейших египтян, оставляет все свои драгоценности, спрятанные в трёх бочонках, на маленьком необитаемом островке вулканического происхождения, где-то в… А вот собственно где, точно не знает никто, ведь мировой океан столь велик, и хранит огромное количество тайн, и для того чтобы найти ответы, нужно размотать не один клубок загадок… И вот, 31 год спустя на поиски острова, которого нет на картах, отправляются отставной моряк дядюшка Антифер, его друг, племянник, банкир, и парочка алчных злопыхателей, прячущихся под чужими личинами. Кто-то из них гонится за сокровищами, кто-то рискует всем ради счастья близких, а кто-то мчится за мечтой и любовью. Поиски сокровищ и делёж шкуры неубитого медведя поглощают мысли большинства героев, толкая на поступки, раскрывающие их темные и светлые стороны души… И кто бы из них мог подумать в самом начале пути, что настоящее сокровище, которое обретут герои – вовсе не стомиллионное состояние, а крепкая дружба!

P.S. Читать роман нужно исключительно в романтическом настроении, в обнимку с атласом!

Великолепная книга-предупреждение, жуткая в своей правдивости, пропитанная болью. «Мелкий бес» описывает неприкрытый грязный мир, полный низости и убогости. В некотором роде — это история сумасшествия, причем не одного человека, а всего разночинного провинциального общества, прозябающего в такой привычной и обожаемой им клоаке.

Передонов стал воплощением этого сумасшествия, возникающего на почве безделья, скуки, злорадства и тупости, обильно сдобренных врожденной гнильцой. Он — муха, завязшая лапами в гадком маленьком мирке, нелепая, малахольная, поганенькая, тошнотворная недотыкомка, перерастающая в благоприятных условиях в большого гнуса.

«Его чувства были тупы, и сознание его было растлевающим и умертвляющим аппаратом. Все доходящее до его сознания претворялось в мерзость и грязь. В предметах ему бросались в глаза неисправности и радовали его. Когда он проходил мимо прямостоящего и чистого столба, ему хотелось покривить его или испакостить. Он смеялся от радости, когда при нем что-нибудь пачкали. Чисто вымытых гимназистов он презирал и преследовал. Он называл их ласкомойками. Неряхи были для него понятнее. У него не было любимых предметов, как не было любимых людей, — и потому природа могла только в одну сторону действовать на его чувства, только угнетать их… Быть счастливым для него значило ничего не делать и, замкнувшись от мира, ублажать свою утробу.»

Да и остальные актеры, играющие в сологубовском спектакле под названием жизнь, отнюдь не ангелы. Нет-нет, да и то от одного пахнЁт слякотным душком мыслей, то от другой понесет трухлявостью поступков. Скорбные душой, ограниченные людишки, искалеченные пристанища мелких бесов, извращенные уродцы, стремящиеся все прекрасное уподобить себе, упорно пытаются доказать что их существование – истинная жизнь. В погоне ли за карьерой иль кандидатом в мужья, просто от природной подозрительности, злобности, зависти, скудоумия, эгоизма, или из желания испакостить чужое, поиздеваться над слабым, обмануть, облапошить, иногда в поисках куража, неизведанных ощущений, а то и в попытке выпятиться из рядов себе подобных, вызревают они этакой бомбажной консервой, чтобы однажды взорваться и обдать все вокруг личным паскудством.

Тоска, муторная, серая, убогая тоска, накрывающая человека, когда некуда податься, выворачивающая его наизнанку, и выстраивающая стену перед всем светлым и искренним… Именно в таких условиях рождаются недотыкомки и начинается растление души …

P.S. Интересно, читал ли Сартр «Мелкого беса», прежде чем написать «Тошноту»? Сдается мне, что не просто читал, а перечитывал неоднократно…

Большую игру делают маленькие Джеймсы Бонды.

Сирота-полукровка Ким, которого называют Маленьким Другом Всего Мира, бегая по мелким поручениям, вырастает в талантливого шпиона. Ему кружит голову величие и «огромность» неизведанного мира, мира волшебной красочной Индии. Становление мальчика неразрывно связано с Колесом Жизни Индии. И он бежит по этому Колесу, стремясь успеть всё, увидеть своими глазами каждую травинку в мире, впитать все знания и, конечно же, не упустить выгоды. Его путешествие с бродячим наивным ламой в поисках Реки Искупления, смывающей грехи, — это попытка не столько найти истину, сколько часть Большой Игры, без которой мальчик не смыслит своей жизни, это часть Дороги, ведущей в будущее.

Ким — шкет с задатками большого мошенника, он строит свою жизнь сам, лишь изредка снисходительно позволяя взрослым в неё вмешиваться, так он отправляется на несколько лет обучаться в школу для маленьких сахибов (европейцев-господ), просчитав наперед все ходы. Малолетний авантюрист искрится юмором и находит выход из любой ситуации, он умеет искренне дружить и готов на все ради приключений, он оставляет взрослых политиков и разведчиков далеко позади себя. Он растет и преображается, он сам – самобытная маленькая вселенная, он – завтрашний день своей страны.

В этом удивительном романе приключения босоногого мальчишки переплетаются с философскими размышлениями, а наблюдения за жизнью простых индусов разных каст и вер дают картину индийской жизни конца 19 века.

Роман «Ким» — это гигантская прекрасная мандала, песчинки которой представляют собой уникальную природу Индии, обычаи страны, многовековые традиции, множество верований и религий, восточную мудрость, и народы, населяющие этот чудесный край. «Ким» — это символ расцвета новой эпохи в жизни Индии, он подобен поезду, смешавшему в своем железном нутре представителей разных каст и племен. «Ким» — это зеркало, в котором отражаются отношения белого мира европейцев и желтого мира карри. «Ким» — это книга написанная с большой любовью к Индии.

Сказка о даровании жизни.

«Калевала» — это очаровательный в своей первобытной наивности и яркой дремучести, но в то же время величественный в неспешности и душевной лиричности гимн жизни, гимн земле, фантазии человеческой.

Каждая песня-руна карело-финского эпоса – это магическое заклинание, дарованное самой землей и космосом, ведь волшебство повсюду — в дыхании ветра, в песне богатыря, в росте растений, в застольях и просто в ежедневной жизни рода. Вроде бы все описанное в эпосе невероятно просто и объяснимо, но в то же время, аромат чуда не исчезает ни на минуту.

Истинно национальное достояние — народная энциклопедия «Калевала» содержит информацию о сотворении мира, о традициях и верованиях народа, обрядовости и быте, о занятиях и ремеслах…

И познакомившись с этим замечательным эпосом, понимаешь, что люди практически не изменились за прошедшие столетия, вот разве что превращаться разучились…

Книга настолько светлая, что прочитав последние строки произведения, хочется сказать всему миру: «Да не приснится Вам старуха Лоухи, и да пребудет с Вами мудрый богатырь Вяйнямёйнен».

P.S. Я погружалась в фантастический мир «Калевалы» не без помощи заводных и грустных музыкальных произведений звездочек Галактики карельского фолка — Myllarit, Santtu Karhu & Talvisovat, Leo Sevets, ВаТаГи и Drolls.

Железо губит плоть, а золото – души.

«Золото» — роман-драма о жизни уральских золотоискателей второй половины 19 века, об обогащении и о том, как крупинки металла разрушают семьи и калечат человеческие судьбы. Это история взлетов и падений, грехов и кары.

Злато, золото, золотишко, золотины, самородки, россыпи и жилы – быстро достающиеся и так же легко исчезающие, сводящие с ума… Истинно дикое счастье – случайно доставшееся богатство, которое неведомо как поведет себя с хозяином. Да и есть ли у него хозяин, скорее уж лишь кажущийся таковым одержимый раб богатства.

Такая она, золотая лихорадка, поражающая мозг алчностью, разъедающая душу, толкающая жить лишь сегодняшним днем, кутить, в пьяном угаре проматывая все до последней копейки в полной уверенности, что завтра найдешь золотую жилу… Сколько жизней загубил этот золотой бес, скольких мечтателей сделал нищими.

«Нерасчетливый промысловый рабочий не умел сберегать на черный день, а добытые на приисках гроши пели петухами. Отдельные случаи более или менее случайного обогащения совершенно терялись в общей массе рабочей бедности».

Образ каждого старателя тщательно выписан, каждому придан особый колорит. Забыв, что счастье не купишь, герои романа пускаются во все тяжкие. Один становится вором, другой бросает семью на произвол судьбы, третий пытается обмишулить всех, и начинает верить в собственные враки, четвертый становится убийцей, пятый сходит с ума, шестой наушничаньем выбивает себе легкий путь наверх,.. Героев жалко, несмотря на то, что каждый получает по заслугам. И невольно задумываешься, а что если бы они выбрали другую дорогу, к примеру, ремесленничество, смогли бы они сохранить себя, как сложилась бы их жизнь? На этот вопрос ответ дает сам автор:

«Промысловый человек – совершенно особенный, и, куда вы его ни суньте, он везде будет бредить золотом и легкой наживой».

Замечательный роман, пронзительный, клеймящий пороки и проповедующий добро и справедливость. Книга читается запоем и производит неизгладимое впечатление.

Путешествие в Древний Египет

Повествование в романе «Синухе, египтянин» ведется от лица египетского лекаря, жившего в эпоху фараонов-солнцепоклонников Аменхотепа IV и Нефертити (14 век до нашей эры – интереснейший период в истории позднего Египта), при которых произошла религиозная реформа — переориентация на монотеистический культ Атона и войны с сирийцами и хеттами.

Путь героя от мальчугана до уважаемого лекаря тернист и полон ловушек. Он взлетает ввысь и падает, больно расшибая колени, при этом частенько падает не по своей вине, а при помощи «доброжелателей». Синухе стал свидетелем смены эпох, разрушения старых и созидания новых основ государства, на своей шкуре почувствовал, как искусственно насаждается перестройка в умах граждан. Обо всем увиденном он рассказывает с легкой печалью. Он жил так, что у него не возникает ощущения горечи, когда он думает о прожитом. Его лучшие друзья – мудрый раб, непризнанный талантливый художник и воин, который однажды станет фараоном (реальная историческая личность Хоремхеб). Таким образом, автор дает возможность познакомиться с представителями разных слоев населения, услышать полярные мнения о происходящем в Египте.

Мика Валтари в увлекательной форме передает атмосферу, царившую как в бедных районах Фив, так и в храмовом комплексе, во дворце фараона, в домах и умах его приближенных. Все ситуации, в которые попадает герой позволяют познакомиться с политической, экономической, культурной и религиозной жизнью Древнего Египта. А использованные мифологические и библейские сюжеты придают произведению немного сказочный флёр.

Вот я и открыла для себя еще один бриллиант русской литературы.

Светлая, печальная книга, представляющая собой своеобразную хронику отживающей свой век старгородской патриархальной поповки, показанной с её материальной мирской и духовной сторон. Странную хронику подарил миру Лесков, непривычную, без единого сюжета, рассказывающую в равной степени и о вроде бы не значащих мелочах и о важных событиях, переплетающую в себе рассказы-исповеди и личные дневники, бытописание отдельных героев и целого городка, но оттого притягательную, живую.

Чистая книга о духовности и истинных ценностях, о людях с их достоинствами и недостатками, о жизненных драмах, о свете и тьме, о кротких и непокорных, о праведных грешниках , о неблагочестивцах и подлецах, о религиозности и нигилизме, о старом полусказочном укладе жизни и неизбежных переменах, о поисках истины и Бога.

Яркие портреты старгородцев (так, например, комизм и героика удивительным образом сочетаются в образе правдоискателя богатыря-дьякона Ахиллы, неоспоримая вера и неожиданные революционные настроения в речах патриота-протопопа Туберозова), искренние диалоги, трогательный лесковский юмор, трагизм, несуетность и благолепие создают благостную атмосферу произведения-притчи. Чудесная книга о духовности и христианских идеалах.

«Но наряду с удачливыми семьями существует великое множество и таких, представителям которых домашние пенаты, с самой колыбели, ничего, по-видимому, не дарят, кроме безвыходного злополучия. Вдруг, словно вша, нападает на семью не то невзгода, не то порок и начинает со всех сторон есть. Расползается по всему организму, прокрадывается в самую сердцевину и точит поколение за поколением. Появляются коллекции слабосильных людишек, пьяниц, мелких развратников, бессмысленных празднолюбцев и вообще неудачников. И чем дальше, тем мельче вырабатываются людишки, пока наконец на сцену не выходят худосочные зауморыши, вроде однажды уже изображенных мною Головлят, зауморыши, которые при первом же натиске жизни не выдерживают и гибнут».

Магическая книга, гениальная, невероятно тяжелая и страшная в своей реальности, бросающая читателя в пропасть пропитанную ядовитыми миазмами, с тем, чтобы пережевать, переварить и выплюнуть обновленным человеком, поневоле начинающим присматриваться к окружающим и, понимающим, что Головлёвы — они среди нас...

Роман-хроника рассказывает о вялотекущем существовании трех поколений вырождающейся семьи помещиков Головлёвых. Роман настолько силен, что все время, что его читаешь, в груди сжимается комок эмоций – это и ужас, и отвращение, тоска, стыд за героев и смех сквозь слезы и, время от времени вспыхивающее желание прибить кого-нибудь из героев.

Великолепный мелодичный язык произведения и стиль автора рисуют неповторимую мрачную атмосферу тошнотворной праздности, в которой существует семья помещиков. Они не живут, нет, — они погрязли в словесном гное, их единственная цель – заполучить еще денег и земель, желательно по наследству, посредством уничижения более слабых. Они следят друг за другом в нетерпеливом ожидании скорой смерти наследодателя и приближая процесс обогащения любыми способами… Здесь родственные узы – это всего лишь фикция, призрак, здесь совесть одичала.

Концентрированная абсурдность существования этой разложившейся семейки поражает своей бессмысленностью и скоморошеством героев, пустодушных, тупоумных, показательно набожных, не умеющих ничего и не пытающихся изменить свой быт. Само поместье, пустоутробное Головлёво – домовина для живых мертвецов, паразитов, не способных к симбиозу, изредка позволяющих себе покопошиться ради прибыли, или архиважного подсчета количества молока, которое можно было бы продать, если бы все коровы у соседей-помещиков передохли, да

«Сколько на десятине овса растет и сколько этот овес может денег принести, ежели его куры мужицкие помнут и за все помятое штраф уплатят?»

И наимерзеннейший из них, как его характеризует сам автор – «праздномыслый пустослов», живущий процессом «срамословия», наслаждающийся опутыванием собеседника, тиранящий и сводящий в могилу словесами, святошествующий ядовитый паук, блудящий языком – «любящий» сын, отец и дядюшка Порфирий Владимирович Головлёв, Иудушка, «кровопивец». Он всех обскакал в подлости, стяжательстве, лицемерии, скупости, ханжестве. Он – воплощение пороков общества, страшный человек, говорящий «целою сетью словесных обрывков, в которых ни за что уцепиться невозможно, но от которых делается невыносимо тяжело».

Заплесневевшие черствые людишки – ненависть, жалость, забытьё – вот их удел, и редкие проблески человечности их не спасут. Даже когда последний из господ Головлёвых уйдет из жизни, останется кто-то, кто примет эстафету, например, какая-нибудь дальняя «сестрица», зорко следящая за происходящим…

«Господа Головлёвы» — это роман-предостережение, роман-наслаждение, роман-потрясение, вечная Книга!

Эта добрая книга рассказывает о настоящей дружбе, о выживании в экстремальных условиях, о силе воли и бесстрашии. Работа геодезической партии — предмет зависти романтиков, но мало кто понимает, что она невероятно тяжела и под силу только отчаянным, смелым людям, истово любящим свое дело. Учитывая, что события, описываемые в произведении, произошли на самом деле, и по факту данная книга является беллетризованным дневником участника экспедиции, то читается она не только как хороший приключенческий роман о злоключениях пришлых людей в суровой и прекрасной тайге, но и позволяет многое узнать о флоре и фауне региона, опасностях, подстерегающих в нем человека, а также познакомиться с фольклором и бытом тунгусов.

Книга чудесная. Пейзажи описаны столь хорошо, что стоит закрыть глаза, и видишь всю эту красоту словно наяву. А сколько мудрых мыслей устами проводника Улукиткана донес до читателя автор, и пусть Улукиткан говорит незатейливо, но в каждой его фразе частичка народной мудрости.

Великолепное историческое полотно

Замечательный исторический роман Исая Калашникова «Жестокий век» рассказывает о судьбе Тэмуджина (Чингисхана) от рождения и до последних минут жизни. Автор говорит не только об истории завоевательных походов полководца, но и раскрывает его характер, анализирует внутренний мир, истоки стремлений Чингисхана. Ведь не рождаются дети жестокими завоевателями, их делает такими нелегкая жизнь. Не каждый раб может стать великим ханом Монгольской империи, не каждый может научиться прощать предателей и давать им второй шанс, не каждый способен создать империю, начав с одного шатра. Героев подстерегают опасности и неудачи, их жизненный путь тернист, но каждый, будь то Чингисхан, нойон, нукер или простой раб, проходит свой путь с честью, ведь «Жизнь – текучая века. На поверхность выскакивают и лопаются пузырьки. Но не они двигают течение. Человек – пузырек на воде». А значит, каждый пузырек должен просто выполнить свою задачу, никого не виня в своих неудачах, ведь он не в состоянии изменить ход мироздания.

Действительно жестокий век, время, когда человеческая жизнь не была ценной, когда сильнейший одним взмахом руки решал судьбы целых поселений, когда ради мимолетной ласки сильного предавали родных, когда власть можно было удержать только силой и кровопролитием… Роман страшен в своей откровенности, но что поделаешь, ведь в то время и жизнь была такой — «жестокость к врагу – милосердие к ближним». И это было оправдано, не нападешь первым, предотвращая беду, значит рано или поздно вырежут весь твой род в погоне за богатством/пастбищем/конем/женой...

«Жестокий век» — это не просто исторический роман, героический эпос и семейная сага, – в некотором роде произведение представляет собой учебник жизни, который буквально можно для себя разобрать на цитаты. Здесь есть и наставления юношеству, и разбор ошибок, совершенных, казалось бы умудренными жизнью людьми. Но все проблемы, с которыми сталкиваются герои, так или иначе связаны с «нечистыми страстями», список которых огласил автор устами персонажа-китайца: «Шесть нечистых страстей лишают человека покоя: любовная страсть, ненависть, гордыня, невежество, ложные взгляды и сомнение». Вокруг этих страстей и вращается жизнь кочевников, они и толкают на необдуманные поступки, они стирают с лица земли многочисленные родЫ и народности.

Язык произведения красивый и образный. Огромное количество героев не смешивается в безликую толпу, а напротив, каждый имеет свой, выделяющийся голос, своё лицо. Прекрасный роман – захватывающий, искренний, живой.

Легкое скольжение по весне жизни.

Первый том автобиографической гексалогии «Повесть о жизни» Константина Паустовского я прочитала на одном дыхании. Читая повесть, словно погружаешься в прошлое, проживаешь эти далекие годы вместе с её героями. Повествование передает самые яркие переживания автора, через призму его воспоминаний показаны значимые события описываемого периода.

Эта книга не просто о детстве, она — о жизни отдельных людей и целой страны, немного грустная, напитанная мягким юмором и любовью к Отечеству, к каждой былинке, к каждому живому существу. В некотором роде повесть — отражение увиденной глазами ребенка, а затем и юноши, ушедшей эпохи.

Все же Паустовский — потрясающий рассказчик, он создает живые теплые образы людей. Каждое слово на своем месте, все происходящее с героями описано очень просто, но при этом складно, оттого повествование моментально цепляет за душу. Автор столь мастерски рисует природу, что я, сидя в кресле в тесной коробке многоэтажки, за окнами которой лишь асфальт и два меткомбината-вонючки, ловила себя на мысли, что чувствую не ставший привычным смог, а запах свежескошенной травы, прохладу речки.

Константин Паустовский писал в предисловии к «Повести о жизни», что хотел бы передать читателю «чувство значительности нашего человеческого существования и глубокого очарования жизни». Несомненно, ему это удалось.

Тайны Карибского морского братства

Это не просто нон-фикшн, это в некотором роде полный приключений роман в рассказах. Книга рассказывает преимущественно о флибустьерах Карибского моря (хотя и о прочих пиратах упоминается как ради сравнительного анализа, так и с целью расширенно пояснить понятие «пиратство» как во времени так и пространстве) и представляет собой концентрат из воспоминаний очевидцев, самих пиратов, официальных документов и сравнительно небольшого объема авторских домыслов. Вот только изложено все это настолько интересно, что оторваться от столь увлекательного повествования практически невозможно.

Свой рассказ автор условно делит на четыре раздела-«эпохи». Расскажу немного о каждом:

1. Время владычества пиратов острова Тортуги (ныне остров Тортю) и Эспаньолы (остров Гаити).

Это обзорный раздел. Жорж Блон начинает знакомить читателя с выбранной темой, раскрывая образ Александра Оливье Эксмелина (Эксквемелина), врача проданного фактически в рабство на Тортуге, а затем ставшего судовым хирургом флибустьеров. Эксмелин в 1678 году, по «выходе в отставку», оформил свои дневники в книгу-воспоминание «Пираты Америки», в которой он поведал о джентльменах удачи, их традициях, образе жизни и, в частности, нарисовал портреты флибустьеров Монбара Губителя, Рока Бразильца, Жана-Франсуа Олоне, Генри Моргана,..

Именно воспоминания Эксмелина и послужили основой при создании книги Жоржа Блона «Пираты, корсары, флибустьеры» (она издавалась также под названием «Флибустьерское море»).

Жорж Блон рассказывает о предпосылках к активному развитию ремесла контрабандистов в данном регионе, об Эльдорадо так манившем ненасытных европейцев, о заселении иммигрантами-европейцами Тортуги (впоследствии ставшей столицей пиратства), то есть об истории возникновения и развития пиратства в Карибском море. Подробно он останавливается на методах контрабанды, на способах обхода закона (вроде погрузки на время инспекции на судно необходимого по закону количества пушек с дельнейшей их выгрузкой и взятия на борт нелегального груза). Также он рассказывает о том, как множество охотников-заготовителей мяса, работавших на Эспаньоле, в одночасье стали пиратами, о том, как захудалый островок стал форпостом пиратства; о том, как узник Бастилии прямо в тюрьме продал французской Вест-Индской компании Тортугу вместе с пиратским бизнесом; о том, как на Карибы доставляли ценнейший товар, за который платили золотом – женщин, готовых стать женами для пиратов,..

2. Эпоха Генри Моргана.

Легендарный Генри Морган – личность одиозная. Он и жестокий пират, капер и вице-губернатор Ямайки, прославившийся не столько морскими битвами, сколько набегами на Кубу, Панаму, Гранаду, Маракайбо и ставший настоящим бичом для городов Центральной Америки и островов Карибского моря.

Жорж Блон делает попытку воссоздать образ королевского капера Моргана, пользуясь различными, часто противоречащими друг другу источниками, но непременно оговаривает каждую нестыковку в биографии пирата. Автор не только описывает деятельность Моргана на море и суше, бурные оргии, устраиваемые им, но и подробно останавливается на его речах и поступках, побудивших морских разбойников идти за ним в сухопутные набеги, и позволивших установить ему абсолютную власть над пиратским воинством.

3. 1680-е. Пираты-французы.

Это время, овеявшее славой нескольких французских пиратов, – гасконца де Грамона (дуэлянта и транжиры, осуществившего четыре крупных похода в Маракайбо, Куману, Веракрус, Кампече), Гронье и де Люсана (разгулявшихся в Панамском заливе), барона де Пуанти (захватившего Картахену и умудрившегося провести практически бескровную «частичную конфискацию имущества» картахенцев).

4. 19 век. Последние флибустьеры.

В данном разделе автор подробно описывает несколько событий, произошедших в начале 19 века и связанных с именами контрабандистов, нелегальных поставщиков рабов, приватиров и последних флибустьеров – братьев Пьера и Жана Лафита. В частности, Жорж Блон описывает курьезный случай, когда капитан Лафит захватил американское судно и на нем же беспрепятственно зашел в Новый Орлеан под видом законопослушного американского капитана, обдурив самого губернатора. Вообще Жан Лафит был необычным пиратом, не просто преследовавшим выгоду для себя и братства, но и поднявшим свое войско (бартарийское братство), чтобы помочь Эндрю Джексону в битве за Новый Орлеан во время англо-американской войны.

Эта книга полна интереснейших фактов и однозначно стоит прочтения.

Весьма интересный сборник новелл о пиратах, бороздивших моря и океаны в период с 1680-х по 1720-е годы. Подумать только, что эта книга, впервые изданная в 1724 году, стала вдохновением для сотен писателей и режиссеров, обращавшихся в своем творчестве к «пиратской» теме. Читая ее, словно прикасаешься к чему-то мифическому, но в то же время осязаемому и невероятно близкому, пахнущему тростниковым сахаром и пропитанному солью морских дорог.

Повествование немного сумбурно, но это легко объясняется. По мере чтения можно разделить сборник на:

1) новеллы, написанные на основе фактов, судебных дел и рассказов очевидцев (ведь автор неоднократно писал репортажи из зала суда и посещал тюрьмы, беседуя с заключенными пиратами, ожидающими приговора) — они суховаты, хронологически «выдержаны» и даже содержат выписки из судебных дел, договоров, заключаемых как внутри пиратского братства, так и между пиратами и представителями официальной власти (это большая часть опубликованных в сборнике произведений);

2) художественные произведения, опирающиеся всего лишь на легенды, но при этом пестрящие удивительными подробностями как личной жизни героев, так и их «подвигов». Особо грешат явно придуманными фактами рассказы о жизни пираток Энн Бонни и Мэри Рид (тут автор не сдержался и даже посмаковал интимную жизнь героинь), пирата Льюиса (приносящего в жертву своему покровителю-дьяволу клок собственных волос, после чего ему неизменно сопутствует удача и убыстряется ход судна), пирата Флая (ох уж эти диалоги с шикарными пиратскими фразочками, начиная от практически нейтрального «черт подери» до экспрессивных «клянусь кровью и кишками Господа Бога», «сын ядовитой ведьмы», «выпью кубок горящей серы» и т.д.).

Несказанно хорош художественный элемент, используемый Даниелем Дефо даже в документальных рассказах. Ну, невозможно не представить себя на палубе корабля, вцепившуюся изо всех сил в какой-нибудь штормтрап или другую корабельную снасть, когда вокруг так бушует природа:

«Тучи меж тем прорезались молниями, а море, похоже, подражало небу, обдавая моряков солеными валами. Ночь была такая темная, что тьму ее можно было, как сказано в Писании, осязать. Вой ветра мог сравниться только с повторяющимися, а лучше сказать, беспрерывными ударами грома, которые вызвали бы в любом сердце страх перед божеством, правящим ветрами и морями».

А уж положения договора пиратского сообщества, регламентирующего жизнь морских разбойников вполне актуальны и сегодня. Не могу удержаться и приведу пару выдержек:

«1. Каждый имеет право голоса в текущих делах...

3. Никому не разрешается играть в карты или кости на деньги.

9. …Если же кто потеряет в бою руку или ногу или сделается калекой на службе по другой причине, то ему причитается 800 долларов из общей кассы; за меньшие увечья полагаются меньшие суммы в зависимости от тяжести увечья…»

P.S. Очень жаль, что в данной книге публикуется лишь сокращенный и облегченный для современного читателя текст «Всеобщей истории пиратства». Было бы здорово познакомиться с более ранним переводом, попродираться сквозь дебри лексических и стилистических джунглей, встретиться с пиратами, чьи судьбы остались «за обложкой» данного тома, ведь в нём использовано только семнадцать биографий пиратов из ранее изданных тридцати четырех.

»- Мертвые не шумят, — сказал Вощев мужику.

— Не буду, — согласно ответил лежачий и замер, счастливый, что угодил власти».

Жуткая книга, сквозящая безнадегой, отчаянием, смертью, после прочтения которой погружаешься в странное тошнотворное состояние, хочется забиться куда-нибудь и притвориться, что не существуешь. Но несмотря на чудовищность описываемого в повести бытия, эту душераздирающую книгу необходимо прочитать каждому.

«Котлован» — антиутопическое произведение, рассказывающее об огромной стройке общего для всех пролетариев дома, идеального для трудящихся. Это произведение о людях-куклах, разучившихся чувствовать, которым более «некуда жить». В повести царит эпоха коллективизации, раскулачивания, пятилеток, антивещизма и всепоглощающего страха, эпоха уничижения ненужных, несоответствующих стандарту, людей, лишенных всего, обезличенных, обреченных, существующих по инерции.

"— Зачем же он был?

— Не быть он боялся».

А те, кому повезло выжить — лишь винтики в механизме, работающем в аду ради будущего рая. Они осознают свою жертвенность. По сути, они — обреченный стройматериал в стране, превратившейся в трудовой лагерь. При этом все прочие, не вписывающиеся в систему, подлежат ликвидации.

«Он жил и глядел глазами лишь оттого, что имел документы середняка, и его сердце билось по закону».

«Мужики работали с таким усердием жизни, будто хотели спастись навеки в пропасти котлована».

Только вот спасение становится синонимом смерти, гибели… Показательно и то, что центральный символ романа – гроб, в котором живут, спят, ищут гармонию и истину, а главное — надежду...

«Чиклин сказал, что вчера вечером близ северного пикета на самом деле было отрыто сто пустых гробов; два из них он забрал для девочки — в одном гробу сделал ей постель на будущее время, когда она станет спать без его живота, а другой подарил ей для игрушек и всякого детского хозяйства: пусть она тоже имеет свой красный уголок».

Два года в плену у японцев

«Записки капитана флота» объединяют два дневника, дополняющих друг друга и составляющих вместе единое повествование. Это «Записки о приключениях в плену у японцев» (1811-1813гг.) и «Сокращенные записки флота капитана-лейтенанта (ныне капитана первого ранга) Головнина о плавании его на шлюпе «Диана» для описи Курильских островов в 1811 году»).

Путевые дневники Василия Михайловича Головнина о плавании к Японским берегам и Курилам очень интересны не только, потому что описывают само морское путешествие и изучаемые берега, но и поскольку в большей мере рассказывают о пребывании русских моряков в японском пленении. Именно поэтому Головнину удалось описать не только то, что показали бы пришлым жители Японии, но и жизнь островов, так сказать, изнутри. Более двух лет провели Василий Михайлович, два офицера и четверо матросов в плену, вероломно схваченные японцами, пригласившими русских на берег. А ведь официальной целью экспедиции Головнина было изучение и описание Курил (однако нельзя исключать, что разведывательная деятельность также входила в планы правительства Российской империи). Перестраховались ли японцы (что греха таить, предпосылки для опасения у них были), или просто решили получить козырную карту, сейчас уже трудно понять.

Айны, курильцы, японцы – им Головнин посвящает немалую часть повествования, он описывает их селения, быт, культуру, насыщенную традициями и обрядами. Особенное внимание автор уделяет японским чиновникам, военным и ученым, поскольку именно с ними ему приходилось в основном общаться. Посему и пласт информации о государственном управлении и развитии науки в Стране Восходящего Солнца изложен добротно, с мельчайшими подробностями.

Непосредственно японцев Головнин описывает как весьма трудолюбивый, любопытный, терпеливый и очень осторожный народ, но при этом крайне хитрый, скрытный, мстительный и сластолюбивый. Отношение к пленным, по словам автора, было весьма «доброжелательное», но по-моему мнению, на самом деле это Головнин доброжелательно относился к своим тюремщикам, ведь очень многое из описанного им было не таким уж и «светлым» (это и плохое питание от которого моряки стали болеть, и обещания нормальной еды с последующей насмешкой; и жестокость во время конвоирования; и вождение пленных на веревке, будто собак на поводках; и содержание в клетках после попытки побега).

Описания природы островов, рассказ об их географии, об истории исследования данного региона (Япония, Камчатка, Курилы, Сахалин) и предложенный читателю краткий обзор истории попыток налаживания дипломатических отношений с Японией дорогого стоят. Весьма интересны и заметки о происхождении, вероисповедании, законодательстве, «народном характере» и языке японцев. В качестве иллюстративного материала в книге презентованы многочисленные гравюры, карты, иллюстрации и фотографии, датированные 19 веком.

P.S. В данном издании вместо предисловия к «Запискам…» представлена вступительная статья А.Хорошевского, которая сочетает в себе элементы биографического очерка о Головнине и экскурса в историю. Также для ознакомления прилагаются «Записки флота капитана Рикорда о плавании его к японским берегам в 1812 и 1813 годах, и о сношениях с японцами» которые дают особую точку зрения на приключения экспедиции Головнина (Петр Рикорд – заместитель Головнина, именно он командовал экспедицией во время пленения Головнина и приложил все усилия для освобождения пленных).

О древних греках всерьёз и с улыбкой.

Очень жалею, что не прочитала книгу «Занимательная Греция» еще в детстве, когда осваивала «Легенды и мифы Древней Греции» в обработке Михаила Куна. Ведь эти замечательные книги прекрасно дополняют друг друга, позволяют легко разложить информацию по полочкам, погрузиться в мир древнего грека.

В «Занимательной Греции» речь идет не столько о мифах, сколько о преданиях и истории Греции, начиная от переселения греков с севера. Здесь речь идет не о богах, а о героях, реально существовавших личностях, греческих городах-государствах и повседневности греков в целом. Условно можно поделить книгу на несколько разделов, каждый из них берет за основу один из аспектов жизни Греции (предания, Закон, войны, развитие науки, обучение, развитие государственности, быт, искусство и культура). С легким лукавством автор описывает взаимоотношения между простыми греками, греческими государствами, взгляд древних на пантеон богов и собственных героев, психологию греков, их отношение к жизни, соседям, закону.

Все это изложено в занимательной и доступной даже школьнику форме, настолько просто, что можно легко разобраться в различиях между направлениями философии, а ведь когда я разбирала этот вопрос по университетским учебникам, он был для меня по-настоящему зубодробительным. Создается впечатление, что Михаил Гаспаров сам жил в период античности, своими глазами видел описываемое. Автор очень удачно подбирает к каждому представленному событию жемчужинки древнегреческой мысли, вплетает мини-притчи, поучительные примеры, поэтические вставки и анекдоты, и все это он делает с искрометным юмором, который не оставляет читателя равнодушным. В результате получился прекрасный путеводитель по миру Древней Греции.

В книге к каждому разделу представлена удобная хронологическая таблица. Также прилагаются тематические мини-словарики греческих имен, корней и приставок, слов-заимствований, которые прочно закрепились в общеупотребительной лексике русского языка.

«Судьба человека» — для меня это рассказ-эпопея, рассказ о целой эпохе в жизни советского человека – эпохе Великой Войны. Кто-то скажет, что этот рассказ шедевр. Нет, он больше чем шедевр, он – ЖИЗНЬ.

Судьба Андрея Соколова – олицетворяет судьбу «исказненного» народа, прошедшего войну. Боль, плен, страдания, унижения, смерти близких и жизнь с чистого листа. Но ужасы войны не сломили героя, не опустошили его душу – он продолжает бороться, жить, быть человечным и отдавать другим тепло и любовь. Ведь это так важно – быть нужным в свирепой реальности бытия.

Это произведение очень тяжелое в эмоциональном плане, но его должен прочитать каждый, чтобы сохранить память, чтить героев, мужественно принимать удары судьбы, оставаться живым и цельным в нашем равнодушном мире. Ведь война не закончилась – она продолжается в каждом из нас, и очень важно, чтобы победил в ней Человек.

Этот рассказ для нас, сегодняшних, — «горящее сердце Данко», нам нужно только увидеть его и идти на свет.

«И неплохо б каждому из нас,

А ведь есть душа, наверно, в каждом,

Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,

Самом нужном, может быть, сейчас.

И, сметя все мелкое, пустое,

Скинув скуку, черствость или лень,

Вспомнить вдруг о том, какой ценою

Куплен был наш каждый мирный день!

И, судьбу замешивая круто,

Чтоб любить, сражаться и мечтать,

Чем была оплачена минута,

Каждая-прекаждая минута,

Смеем ли мы это забывать?!

И, шагая за высокой новью,

Помните о том, что всякий час

Вечно смотрят с верой и любовью

Вслед вам те, кто жил во имя вас!»

(Эдуард Асадов «День победы»)

Интересное произведение — это и черный философский анекдот и мистический рассказ в одном флаконе.

Прогулки по кладбищу, как по месту наблюдения за жизнью, и месту, вдохновляющему литератора, прикорнуть на свежей могилке, что может быть «естественнее».

А «новый порядок бытия» заключается только в одном, — «мы же умерли». Ничто не меняется после смерти, «жизнь» течет по инерции еще несколько месяцев.

«Мертвецов пятнадцать понаехало», как будто они на бал или в парк гулять поехали, а не хоронить их тела привезли. И грешат покойники так же как и при жизни — сплетничают, играют в азартные игры, развратничают, кичатся своим положением, в общем, весело проводят время. И «вонь тут нравственная», вонь души.

И что характерно, все покойнички принадлежат к одному социальному классу, и ни одной положительной личности среди них.

Так что же ждет нас за гранью смерти — лучшая жизнь или безысходность старой, земной?

И сможет ли человек усовершенствоваться, дабы получить новую, лучшую жизнь. Да и не поздно ли совершенствоваться?

Захватывающий роман, он хорош тем, что дает срез эпохи Ивана Грозного, причем не только как взгляд на жизнь князей, боярства и опричников. Алексей Константинович Толстой охватил широчайший пласт, он показал жизнь в различных слоях общества Руси, а кроме того проделал огромную работу, чтобы познакомить читателя с обычаями, нравами того времени. В «Князе Серебряном» масса моментов, когда автор показывает нюансы «народного быта». Только лишь за это автору легко можно простить вольное обращение с историей, игры с датами и введение в повествование вымышленных персонажей, тесно взаимодействующих в романе с реальными историческими лицами. Толстой мастер художественного слова, из под его пера вышли яркие образы героев, а как хорош язык произведения...

В романе несколько сюжетных линий – тут и интриги, и любовная линия, и приключенческая, потому он интересен широкому кругу читателей, и каждый найдет в произведении что-то свое, близкое.

Миссия: «Выжить среди пауков и паразитов».

Что делать, когда миллионы давят, а душа мечтает взлететь и планов громадье, вот только нет силы духа и умения взмахнуть крыльями и воспарить? Как действовать, когда рядом полно присосавшихся к тебе лебезящих паразитов-приспособленцев, готовых в любую секунду переметнуться к тому, кто вкусней и зажиточнее? Как избавиться от паучищ, плетущих для тебя свои сети в надежде высосать все соки? Как быть, если твои добрые чаяния соседствуют с неискушенностью, балансирующей на грани с глупостью, и полной неподготовленностью к реальной жесткой жизни? Мечтать, покориться судьбе, опустить руки или бороться? Такой выбор стоит перед главным героем произведения. И пусть задуманное ему не в полной мере удалось осуществить, он неоднократно ошибся и наломал не одну поленницу дровишек, но, в конце концов, Привалов находит в себе силы выкарабкаться, не столько ради себя, сколько ради тех, кого он любит. Ведь деньги – тлен, как приходят, так и уходят, а вот без тепла душевного прожить нельзя.

Героев в романе много и каждый объемный, выписанный с любовью. Привалов часто уходит на второй план и становится лишь фоном для раскрытия различных типажей. Вообще книга хороша тем, что показывает читателю панорамную картину мирка небольшого промышленного уральского городка, причем показывает совершенно разных людей: раскольников, потихоньку сознательно принимающих «большой мир», образованную мыслящую молодежь, крупных прижимистых промышленников, мошенников различного калибра и салонных егозливых кумушек-финтифлюшек. Я бы назвала этот роман не просто социальной драмой, а социально-психологическим произведением с выраженной авантюрной линией...

И хотя финал «Приваловских миллионов» показался мне словно написанным в спешке и неправдоподобно счастливым из разряда «да воздастся каждому по делам его», но за шикарно прорисованные характеры персонажей, картины быта уральских промышленников и за великолепный слог я готова простить автору эту маленькую слабость.

«Позабыв покой и лень, делай деньги, делай деньги, а остальное всё — дребедедень!»

Трагикомедию «Свои люди — сочтемся» я читаю не в первый раз, но каждый раз она дается мне морально непросто. Причина в том, что в произведении подняты три важных темы – как способны перекроить вроде бы неплохого человека большие деньги, как слепая родительская любовь может изуродовать детей вседозволенностью и потаканием, и в какие никчемные эгоистичные существа могут превратиться залюбленные дети, всегда получавшие от жизни желаемое. Дорвавшийся к власти и деньгам человек часто теряет себя, забывает о чувстве благодарности и втаптывает в грязь благодетелей. И как это ни ужасно, но даже близкие родственники отворачиваются от родных, предпочитая родственным связям весомого золотого тельца.

«Свои люди — сочтемся» — сильнейшая острая пьеса о банальной ситуации, когда дети избавляются от уже не способных зарабатывать родителей. Читать было иногда гадко, ужасно хотелось прибить мелочного порочного зятька главного героя, который выбился в люди и сколотил себе огромное состояние за счет тестя, при этом без зазрения совести отправив того в долговую яму. Да и доченька героя «хороша» — как сыр в масле катается, а смотрит на родителей как на грязь под ногами. Она — жалкое тупоголовое грубое ничтожество, ничего не замечающее кроме кружевных тряпок и собственных желаний, для неё модное платьице платье важнее судьбы отца.

Очень хочется думать, что пусть даже герои «не сочтутся» в самой пьесе, но тем людям, с которых писались персонажи, и таким как они, зачтутся все поступки. Конечно, и отец семейства в драме не ангел — он пытается укрыть доходы и пускается в авантюры, но при этом его цель — благополучие семьи, он думает в отличие от других персонажей не столько о себе, сколько о своей семье. Каким бы он ни был, пусть тысячу раз плутом и самодуром, но ведь никто не заслуживает подобного отношения, а тем более, от собственных детей.

«Свои люди — сочтемся» — прекрасная пьеса, чудесный образец русской классической драматургии. Трагикомедия написана красивым образным языком, отлично характеризующим каждого персонажа (это и использование просторечной лексики, и обилие в речи поговорок). Характеры всех героев раскрыты в полной мере, погружение в мир русского купечества удалось на славу.

Пьесу я вновь прочитала на одном дыхании и перелистнув последнюю страницу, разочарованно вздохнула, ведь мне так хотелось, чтобы здесь и сейчас восторжествовала справедливость…

«Нужно, чтобы впечатления нежданно и незванно сами собирались в душу; а к кому они так не ходят, тот лучше не путешествуй».

«Фрегат «Паллада» — это очень интересные путевые заметки не путешественника, а романиста, волею судьбы брошенного в пучину дипломатических переговоров, ради которых за два года пришлось проплыть-проехать полмира. Автор подробно описывает основные вехи своего путешествия, как он сам пишет «плаванья по казенной надобности», добавляя нотки поэтичности в свой рассказ. Ивану Александровичу посчастливилось взглянуть на Японию в тот период, когда японское правительство лишь чуть-чуть начинало приоткрывать двери для европейцев и страна все еще оставалась загадкой.

Гончаров описывает обычаи японцев, дает характеристику их культуре и менталитету, рассказывает и курьезные случаи, возникавшие из-за полной закрытости хозяев островов. Например, при действии полного запрета на высадку на острова, когда русские попросили разрешения высадиться на одинокую скалу в море для того, чтобы проверить хронометры, то на следующее же утро обнаружили, что на скале торчало невесть как прикрепленное туда дерево, мол, это не скала, а остров, а потому и высаживаться туда нельзя. Но все же российской делегации удалось побывать на берегу и наладить дипломатические и торговые связи с Японией.

Впрочем, в дневниках идет речь не только о Японии, немало внимания уделяется природе, истории, экономике и обычаям таких земель как Англия, Мадера, Мыс Доброй Надежды, Сингапур, Гон-Конг, островам Индийского океана и Китайского моря, Маниле, и т.д. Очень интересны наблюдения Гончарова о народах Азии, островных государств (китайцах, японцах, манильцах, ликейцах) и народах российской Сибири (якутах, чукчах, тунгусах).

Также автор рассказывает и об отношении колонизаторов (в основном речь идет об англичанах, американцах и голландцах) к эксплуатируемым ими народам. В этом смысле показательны главы о Китае (рассказ о том, как за опиум колонизаторы получают все: «За него китайцы отдают свой чай, шелк, металлы, лекарственные, красильные вещества, пот, кровь, энергию, ум, всю жизнь»), о нещадной эксплуатации населения Мыса Доброй Надежды, о производстве сигар и пеньки в Маниле, и т.д.

А уж впечатления сухопутного человека от опасностей и сложностей кажущегося бесконечным плаванья и вовсе достойны выделения в отдельную книгу. С легким юмором, а порой и язвительностью, автор смеется над собой и другими путешественниками, попадавшими впросак из-за культурных особенностей восприятия чуждых им и необычных традиций, каких-то предметов, да даже экзотических фруктов. Например, мякоть плодов, которые по настоятельному совету попробовал Гончаров, оказалась ужасно кислой, а позже выяснилось, что есть нужно было вовсе не мякоть, а шкурку. И таких случаев описано множество...

Мой дом – моя темница.

Яркий пример домашнего деспотизма показан в романе «Замок Броуди». Все происходящее в доме тирана Джемса Броуди описано настолько детально и красочно, что вызывает омерзение. Всепоглощающий мрак и зловонный туман, почти физически ощутимые в доме, душевная темнота его жильцов, безнадежность и покорность жертв, жестокость и бессмысленность поступков редкого самодура, являющегося главой семьи, крупными мазками рисуют групповой портрет семейства Броуди, доживающего свой век в трясине привычного уклада.

Характеры персонажей прописаны настолько детально и натуралистично, что ни на минуту не сомневаешься — все эти люди наверняка существовали. Героев то истово ненавидишь, то от души жалеешь и сопереживаешь их личным трагедиям, то презираешь за неспособность поднять голову. Все кроме старика Броуди не живут в собственном доме, а отбывают свой срок на личной каторге, созданной отцом и мужем для профилактики возможных прегрешений и в качестве наказания за уже совершенные грехи.

Вообще роман пугает своей откровенностью и реалистичностью. Да с помощью этой книги вполне можно изучать поведенческие реакции человека, как сознательные реакции борьбы (на примере образа Мэри), так и бессознательные реакции бегства (от отрицания до регрессии и подавления — на примере миссис Броуди, Несси, Мэта)...

Адская школа жизни.

«Все уверены, что детство есть самый счастливый, самый невинный, самый радостный период жизни, но это ложь: при ужасающей системе нашего воспитания, во главе которой стоят черные педагоги, лишенные деторождения; – это самый опасный период, в который легко развратиться и погибнуть навеки»

Из 28 лет своей короткой жизни, 14 лет Николай Помяловский провел в бурсе, а именно, в Александро-Невском духовном училище и Петербургской духовной семинарии. Он считал, что именно хаос бурсы раздавил и извел его, оставив на память склонность к апатии, депрессиям, самоубийству, посему и жизнь на свободе казалась ему все той же бурсой. Немудрено, ведь за период, прожитый «в учебе», его жестоко выпороли около 400 раз, а уж сколько издевательств от учителей и соучеников он вынес, можно судить по очерку, в котором описывается жизнь Карася, в образе которого автор видит себя.

Произведения Николая Помяловского описывают страшные вещи, а после прочтения «Очерков бурсы» мне показалось, что я превратилась в комок эмоций. Я попытаюсь разлепить этот комок и хоть немного передать свои впечатления.

«Очерки бурсы» — это крик души, чудовищные воспоминания автора, в которых он рассказывает о том, что наблюдал и переживал большую часть своей сознательной жизни. Прекрасное, яркое произведение, повествующее о повседневной жизни бурсаков. Персонажи настоящие, живые, глубокие, да и не удивительно, ведь все они списаны с бурсаков и их учителей.

Книга рассказывает о том, как формировалось духовенство в атмосфере полной бездуховности. Казалось бы, в духовном училище должны воспитывать детей на высоких ценностях, но супротив этого лишь старательно убивают и разлагают душу. Помяловский назвал это явление «педагогической язвой», да и как иначе это можно назвать, если педагоги безжалостны, они ценят лишь тупую опустошающую зубрёжку, и давят все зародыши самостоятельного мышления в ученике.

«Над всем царила всепоглощающая долбня…»

«И не догадывались богомудрые педагоги, что многие хорошие ученики относились к их учебникам, как психиатр относится к печальному явлению сумасшествия. Вот чем и объясняется то странное обстоятельство, каким это образом из бурсы выходят так много дельных и даровитых людей, несмотря на то, что они поглощали учение, ставшее посмешищем всех образованных людей. Как, обыкновенно спрашивают, они не погибли, не ошалели и не оглупели, как сохранились они? Очень просто: в душе их относительно местной науки глубоко укоренился нуль… И да процветает бурсацкое «во веки нуль!».

Недостатки обучения? Скорее, целенаправленное подавление личности, которое легко провернуть, держа детей в состоянии унижения, постоянного страха, поддерживаемого физической болью. Ведь порку в бурсе возвели до уровня искусства, классифицировали по видам и заявили в ранг обязательного поощрения-наказания. Пороли и издевались с первого дня обучения, чтобы сразу «отшлифовать» ученика.

Свою роль в «воспитательном процессе» играли и ужасающие казенные условия (паразиты, зажирающие учеников до полусмерти, кишащие червями матрасы, холод, голод, грязь), поощряемая педсоставом система доносительства, процветание взяточничества, живодерства, воровства, деспотизм старшекурсников. Отдельно можно выделить поломанные судьбы певчих, с детства приученных к кутежам, разврату и содомии…

«Если бы привести в класс свежего человека, не слыхавшего стенаний бурсака, он подумал бы, что это грешные души воют в аду.»

Быт и нравы бурсаков с подачи руководства училища были построены на принципе «сила есть, ума не надо». Говорят, что дети часто жестоки, но кем они вырастут, если эту жестокость в них воспитывают целенаправленно, ведь даже игры в бурсе замешаны на боли и пакостях – это и щипчики до посинения тела от синяков, игры в плевки и щелбаны, загибание салазок, выдирание волос,..

«Второуездные, сделавши набег, рассыпались по классу, бьют приходчину в лицо, загибают ей салазки, делают смази, рассыпают постные и скоромные, швычки и подзатыльники. Кто бьет? за что бьет? Черт их знает, и черт их носит!.. Плач, вопль, избиение младенцев! На партах и под партами уничтожается горе-злосчастная приходчина. Больно ей. В этих диких побиениях приходчины, совершаемых в потемках, выражалась, с одной стороны, какая-то нелепая удаль: «раззудись, плечо, размахнись, кулак!», а с другой стороны – «трепещи, приходчина, и покоряйся!». Впрочем, в таких случаях большинство только удовлетворяло своей потребности побить кого-нибудь, дать вытряску, лупку, волосянку, отдуть, отвалять, взъерепенить, отмордасить, чтобы чувствовалось, что в твоих руках пищит что-то живое, страдает и просит пощады, и все это делается не из мести, не из вражды, а просто из любви к искусству…»

А уж отомстить бурсаки могли ужасающе жестоко, задув в нос горящую вату, после которой в лучшем случае бурсак оставался инвалидом, в худшем – отправлялся в мир иной.

В бурсе ценили физическую силу и лень, дети здесь гибли и дичали, личность не имела никакой цены, её было принято разбивать и подчинять, часто превращая в товар. Неудивительно, что повзрослевших студентов начальство училища продавало в качестве мужей осиротевшим поповнам, и дочерям дьячков, которые зачастую были уродливы или вдвое старше бурсаков-женихов. Каков же был ужас проживания в бурсе, что «женихи» мечтали о такой женитьбе, дабы вырваться из ада… Или вот еще путь пусть временного, но спасения — попасть в больничку, подцепив намеренно чесотку, растравив раны на ногах, расковыряв тело до язв, или походив по морозу в сапогах, заполненных ледяной водой. И не факт, что на отдыхе в больничке не выпорют за какой-нибудь мизерный проступок…

Книга пугает своей ужасающей откровенностью, и поневоле задумываешься, а изменилось ли что-нибудь в современных казенных заведениях, в которых содержатся дети. Хотелось бы очень на это надеяться …

Прекрасное развлечение для совершеннолетних детишек без комплексов.

Если Вы не приемлете ненормативную лексику, краснеете при упоминании дефекации, или затыкаете уши, когда рядом обсуждают альковные страсти, то никогда не читайте собрание сказок Джамбаттисты Базиле, ибо оно повергнет Вас в бездну отчаяния и порока. Впрочем, и не сказки это, а скорее бытописание неаполитанского народа с легким налетом волшебства, рассказанное великовозрастному сумасбродному дитятку. Да не просто рассказанное дабы потешить, а явно с целями образовательными и воспитательными.

Сюжеты этих сказок часто жестоки и даже циничны, но ведь и жизнь — не ласковый мимимишный котенок, а люди в большинстве своем эгоистичны и руководствуются лишь собственными интересами. В книге показана во всех оттенках величия и низости средневековая жизнь Неаполя, такая как она есть, без шелковых покровов и витражных стекол, ничем неприукрашенная. А уж пикантных сюжетных линий в сборнике и вовсе не счесть, недаром второе название собрания недвусмысленно намекает на некие «забавы», вот только рассчитанные отнюдь не на малых ребят, а скорее на удалых молодцев да красных девиц. А чего собственно стесняться, если все части тела даны богом, а физические желания и потребности есть у каждого?

Образцы народной мудрости тщательно передаются автором, а приземленность, свойственная народному фольклору, придает неповторимый колорит «Сказке сказок». Здесь водят хоровод чувства, играют в салочки наивные надежды, устраивают гадания простые радости, бродят под маской чудеса, и зло, сидя в уголке таверны, медленно потягивает из кружки вино.

Гимн жизни и любви звучит в каждой сказке, радость и горе, мораль и насмешка здесь идут рука об руку, а хитрость и юмор (часто перетекающий в острую сатиру) провоцируют на звонкий смех читателя, смех, который продлевает жизнь не только ему, но и обрекает героев Базиле на бессмертие.

Условно свой сказочный мир Базиле делит на 5 дней, каждый день рассказывается по 10 сказок и к каждому блоку-дню прилагается одна особая сказка-интродукция, являющаяся вступительным словом. В книге высмеиваются глупость и зависть, ревность и невежество, блуд и трусость, кичливость и гнев, лизоблюдство и фиглярство, нарциссизм и фанатизм, самомнение и стяжательство, обжорство и картежничество, наглость и расточительство, бахвальство и сумасбродство,.. И это отнюдь не полный список пороков, которые Базиле подвергает насмешке.

Затейливый, высокопарный слог вельмож соседствует в сказках с кучерявыми словечками бедноты. Яркий язык, присказки, пословицы, грубые просторечия, сочные шуточки, виртуозные словесные завороты и, даже горячая витиеватая брань, используемые героями, впечатляют и усиливают эффект присутствия, настолько они к месту задействованы и хорошо отражают характер простого народа, его мировоззрение и желания.

А насколько разнообразен и живописен сонм героев – это принцы и бедняки, глупцы и лентяи, трусы и храбрецы, купцы и блудницы, чудаки и трудяги, мошенники и простецы, дети и старики, прелюбодеи и проныры, аристократы и слуги, калеки и красавцы, ремесленники и бездельники, скупцы… Целая галерея замечательных портретов создана Джамбаттистой Базиле.

В общем, всё, что естественно, то не безобразно, что и доказал при помощи своей «кладовой сказок» автор. А уж Шарль Перро, братья Гримм, Карло Гоцци и многие другие сказочники лишь подтвердили это, переработав сказки Базиле для восприятия детьми и сгладив все острые углы, которые могли бы возникнуть, если бы эти истории читали иные поколения, народы с отличным от средневековых неаполитанцев темпераментом, менталитетом и культурой.

Низкий поклон переводчику, даже представить боюсь, сколь тяжек был его труд по переводу с неаполитанского диалекта 17 века настолько стилистически сложного текста полного жаргонизмов, просторечных словечек и каламбуров. Что уж тут говорить, если «Сказка…» впервые была опубликована в переводе на итальянский!!!, можно сказать, родственный язык, лишь в 1925 году, через триста лет после смерти Джамбаттисты Базиле…

З.Ы. Не могу не похулиганить, посему выставлю тут один отрывок из «Забав…», а именно, плач обманутой и брошенной любимым девицы. Эти стенания очень эмоциональные, образные, пронзительные, искренние и невероятно богатые метафоричностью, в общем – изумительная вкуснотища (откровенно говоря, всю книгу бы разобрала на цитаты, да перепечатывать вручную лень).

Преотличнейший анекдотец рассказал Денис Фонвизин в комедии «Бригадир». Он нарисовал настоящую карикатуру на дворянское общество, полное лицемеров и глупцов, видящих смысл жизни в излишнем, бездумном подражании европейцам, в поддержании статуса светского человека, которое выражается я жеманстве, попытках манерно «кобениться» и расфуфыренном внешнем виде.

«По моему мнению, кружева и блонды составляют голове наилучшее украшение. Педанты думают, что это вздор и что надобно украшать голову снутри, а не снаружи. Какая пустота! Черт ли видит то, что скрыто, а наружное всяк видит».

Так, сын Бригадира, например, бредит всем французским, пытается подражать другому народу, не зная толком ничего о собственном, при этом, бедолага, не в состоянии понять, что французы над ним потешаются.

«Сын. Париж понравился мне, во-первых, тем, что всякий отличается в нем своими достоинствами.

Бригадир. Постой, постой, Иван! Ежели это правда, то как же ты понравился Парижу?

…

Сын. В Париже все почитали меня так, как я заслуживаю. Куда бы я ни приходил, везде или я один говорил, или все обо мне говорили. Все моим разговором восхищались. Где меня ни видали, везде у всех радость являлася на лицах, и часто, не могши ее скрыть, декларировали ее таким чрезвычайным смехом, который прямо показывал, что они обо мне думают»

Показательно, что большинство персонажей для читателя не имеют имен, а лишь узнаваемы по роду деятельности (солдафон-невежа Бригадир, чернильная душа Советник, скопидомка Бригадирша, прелюбодейка Советница), их имена упоминаются редко и лишь в диалогах, исключения составляют положительные персонажи – Софья и влюбленный в неё Добролюбов, чья фамилия говорит о его нравственных качествах. А уж сына Бригадира – манерного пустозвона Иванушку, презирающего все нефранцузское, недаром хочется назвать убогим дурачком.

Комична и речь героев – пересыпанная канцеляризмами у советника, перенасыщенная французскими словами у Ивана и Советницы, изобилующая военной терминологией у Бригадира, и простыми словечками «низкого штиля» у Бригадирши. Вот пример речи, привычной для всех пятерых:

«Советница. Оставьте такие разговоры. Разве нельзя о другом дискюрировать? Выбрали такую сурьезную материю, которую я не понимаю.

Бригадир. Я и сам, матушка, не говорю того, чтоб забавно было спорить о такой материи, которая не принадлежит ни до экзерциции, ни до баталий, и ничего такого, что бы…

Советник. Что бы по крайней мере хотя служило к должности судьи, истца или ответчика. Я сам, правду сказать, неохотно говорю о том, о чем, разговаривая, не можно сослаться ни на указы, ни на уложенье.

Бригадирша. Мне самой скучны те речи, от которых нет никакого барыша. (К Советнице.) Переменим, свет мой, речь. Пожалуй, скажи мне, что у вас идет людям, застольное или деньгами? Свой ли овес едят лошади или купленный?

Сын. C'est plus interessan.»

И опять же, нормальной русской речью владеют лишь двое – Софья и Добролюбов, молодое поколение чистых помыслами людей.

Автор также поднимает вопросы взяточничества, произвола чиновников, крепостного права, однобокого образования, развращенности дворянства, пытается найти источник этих недугов общества.

И все эти проблемы вырисовываются на фоне незначительного сюжета о, кхм, банальном волокитстве, причем увлечены штурмом вожделенных пассий все, кроме Бригадирши, не отличающейся умом и не смеющей даже подумать об измене мужу.

Блестящая комедия, ставящая во главу угла вопрос об искоренении невежества и необходимости пересмотра образовательной системы!

Ужасающее в своей правдивости описание жизненного тупика, в который человека загоняют нищета и гордость, житейская трусость обывателей, недоверие, жесткосердие, ненависть. Благодеяние из жалости или месть безответному? Мертвая тишина одиночества пронизывает каждое слово рассказа.

Женщина и война. Бизнес и война. Бизнес = война.

Война раскрывает все то потаенное, что человек старательно прячет от посторонних глаз, она – настоящий враг человечества. Она опутывает игроков своими нитями и играет с марионетками, предоставляя им иллюзорное чувство свободы и самостоятельности. Брехт попытался показать неприглядное лицо жизни-войны, и ему это прекрасно удалось в антивоенной пьесе «Мамаша Кураж и её дети». Автор нарисовал картину настолько реалистичную, что становится жутко.

Характеры героев пьесы яркие, часто противоречивые. Маркитантка мамаша Кураж, к примеру, она сильная женщина, способная трезво мыслить, во многом бывает права и в определенные моменты вызывает сочувствие и приязнь. А уже в следующей сцене она превращается в меркантильную стерву, циничную женщину, подстраивающуюся под ситуацию как флюгер, ведь в её крови надежно поселилась Война, именно Война дает подпитку её действиям и мотивирует, именно Война дает ей пропитание.

Можно назвать её особой безнравственной, но в то же время она любящая мать, которая никогда не оставит детей голодными, которая учит их искусству выживания... Она не зла и не добра, она – мастер выживания. Но и удержать свою расчетливость в узде мамаша Кураж уже не способна, выбранный ею способ жизни и мышления губит её.

А противопоставлены мамаше Кураж её собственные дети — Швейцарец и Катрин, сумевшие сохранить в себе свет, даже странно, что идеалы этой немой девушки и принципального парня столь далеки от идеалов воспитавшей их матери. С другой стороны, не было бы этих персонажей в пьесе, возможно, и сама мамаша Кураж не имела бы полутонов...

Мамаша Кураж теряет всех своих детей, но все равно шоры у маркитантки на глазах остаются, впрочем, были ли эти шоры вообще, решит каждый для себя... Ведь нет вины маркитантки в том, что она такая, это вина жестокого к своим детям мира, мира в котором правит Война...

Разврат — это секс, в котором ты не участвуешь, или все профессии важны.

Как я не старалась, я не смогла подойти к этой книге серьезно, исключительно как к памятнику эротической литературы, написанному в 1748 году! Джон Клеланд не просто литератор, он еще и критик, драматург, филолог, специализировавшийся на этимологии. И мне кажется, что данный откровенно-ироничный роман был задуман не столько как эротическое произведение, сколько, как бунтарская пародия на таковое и в то же время как просветительское чтение. Уж больно много изящных ошибок и несоответствий допустил автор, часто он мастерски и практически незаметно подменяет понятия, а уж как он изощренно играет со сценами сладострастия и лукавит, лукавит, лукавит, доводя повествование до абсурда, тем самым подталкивая читателя к определенным выводам, в частности и через противопоставление…

Как сказал один мудрый человек (вот не помню, кто) – «Сексуальная женщина ослабляет дух, но напрягает тело», и именно эту мысль доносит до читателя Клеланд, он словно говорит – познайте себя, помните о слабостях своих и о том, как ими можете воспользоваться вы сами или представители противоположного пола. Одна только история укрощения нравственности героини и пробуждения её сладострастности служит хорошим уроком воспитуемому читателю. И, по сути, не только героиня порой страдает от деяний и страстей своих многочисленных кавалеров, но и они от неё тоже натерпелись (первый любовник, выслан отцом за прегрешения плоти, содержатель обманут и приобрел ветвистые рога, попутно подвернувшийся под руку милый юноша, потерял из-за настойчивости дамы и «недержания плоти в штанах» работу, и т.д.).

Вот даже публичный дом по версии Клеланда – это заведение высшего уровня, в котором безумно счастливы и довольны обе стороны. А весь секрет успеха и благоденствия героини — это доверчивость, смешанная с чувственностью, помноженная на искушение и взаимное наслаждение и щедро приправленная оптимизмом. Утопично? Красиво? Откровенно? Да. Поучительно? Более чем. Однополые игрища? И об этом должен знать каждый. БДСМ? Легко. Все куртизанки найдут себе пару и будут счастливы? Обязательно, каждой Золушке по Принцу. Огромное наследство, свалившееся из ниоткуда? Конечно, ведь это же сказка для взрослых. Хэппи-энд с первым любовником-соблазнителем? А почему бы и нет, ведь он сам «жертва обстоятельств» и «готов все простить».

Так и хочется сказать: «Ах, ну и шалунишка, же этот литератор, мужчина, попытавшийся на бумаге вжиться в роль куртизанки».

Бесспорно, Джон Клеланд знал толк в плотских утехах, он без сомнения наслаждается, описывая прелести женских тел, но чувствуется, что еще большее удовольствие он получает, рассказывая о мужских достоинствах. Массив эпитетов и оборотов, используемых им для изображения дамских пригожестей, вполне стандартен и активно используется в современной «любовной» литературе, но вот когда дело касается мужественности, в ход идут и весьма нестандартные фразочки, порой сбивавшие меня с толку и приводившие в состояние неуёмного веселья. Конечно, в книге нашлось место уже порядком набившим оскомину и гуляющим из романчика в романчик «мечам, вонзающимся в ножны», «грозным орудиям», «стрелам любви», «бархатным скипетрам» и «таранам-пробойникам, берущим ворота крепости».

А вот чего-чего, но я никак не ожидала обнаружить на страницах книги «полномочных представителей неистовости», «нетерпеливо тыркавшихся бушпритов», «клинов, расщепивших соединение нежных частей», «мешков для сокровищ», «кусков белейшего телячьего филе», «слизняков, уползающих обратно в гнездышко» и обязательно взрывающихся «потоками жидкого жемчуга», а также множества прочих оригинальных зарисовок в таком же духе, часто употребляющихся Клеландом, как кажется, не столько с юмористическим подтекстом, но и будто бы в порыве пылкого воодушевления героини, либо в состоянии эмоционального экстаза и упоения от собственного рассказа.

В книге полно и смешных нестыковок, частенько возникающих в пафосных повествованиях о ночах наслаждений. Так, автор настолько увлекается процессом описания прелюдий, что начинает блуждать в трех соснах/простынках. Например, в начале сцены героиня пишет, что «на старомодной ее кровати возлежала я, совершенно раздетая», а через три страницы любовных игр она снова одета, да еще как — «он почти сорвал с меня корсет, решив, будто я чересчур часто пользуюсь им как баррикадой, преграждая путь к грудям и кое-чему другому, более существенному».

Предупреждаю сразу, если Вы не готовы продираться через витиеватые, порой высокопарные обороты и бесконечные описания постельных сцен, да выслушивать нескончаемые откровения героини, к тому же, всегда оправданные зовом плоти и чувственностью, то не беритесь за эту книгу, она может показаться вам банальной, ужасно наивной и скучной.

Операция «провинциальный Тартюф», или Спасение дяди.

«Село Степанчиково и его обитатели» — это поистине шедевр русской классики! Шикарный концентрированный гротеск, великолепная трагикомедия! Достоевский в роли сатирика – это лебединая песня мировой классической литературы! Повесть Достоевского о том, что добро должно быть с кулаками, читается на удивление легко. Язык произведения богат и колоритен, характеры персонажей показаны во всей многогранности.

Итак, главные действующие лица:

Полковник, он же дядя, — мягкий и слабохарактерный человек, истово нуждающийся в спасении, наивно обрекший себя на добродушное рабство ради матери и общего мнимого спокойствия. Он обманывается из лучших побуждений сам и принуждает других принимать игру некоего Фомы Фомича, «захватившего власть» в доме.

Матушка полковника — капризная идиотка, вторящая во всем запудрившему ей и без того засохшие мозги, приживальщику.

Фома Фомич (далее ФФ) — наследник гордой фамилии Опискиных (вообще фамилии героев в произведении говорящие – Опискин, Обноскин, Мизинчиков, Видоплясов). ФФ не имеет за душой ни гроша и долгое время подвизывался в доме генерала ничтожным чтецом-шутом, да так и достался по наследству пасынку почившего генерала, то бишь, дяде-полковнику. Теперь он занимает более важную должность в структуре помещичьего мирка – теперь он сатрапствующий неблагодарный приживальщик, эдакий провинциальный Тартюф, чьи основные достоинства — владение в совершенстве искусством осуждать ближнего и непомерно раздутое самолюбие. Опискин – редкостного полета мозгоклюй, способный довести до края любого, даже самого терпеливого человека, и вывернуть, казалось бы, безвыходную ситуацию в свою пользу, давя на лучшие человеческие чувства и порывы. Удивительный образ, яркий, двуликий – тут и плюгавенький лгунишка и деспотичный геракла, затмевающий своим длинным языком солнце для жителей имения. Как называет его сам автор – «бесполезный, малодушный выкидыш из общества», вот только выкидыш цепкий, тщеславный, хитрый и до омерзения прилипчивый. Весь мир вертится только вокруг него и покорен только ему.

Племянник – прифигевший от открывающихся перспектив молодой человек, хорошо воспитанный и жаждущий спасти погибающего дядюшку.

Прочие действующие лица из мещан и дворни либо служат декором в спектакле, либо являются орудием в руках главных действующих лиц и используются исключительно для достижения разнообразных целей.

Сюжет:

Попытка мозгоклюя ФФ при поддержке тяжелой артиллерии (капризной матушки полковника) женить полковника-дядю на деньгах и оттяпать оные деньги для собственного пользования, а также пожать все возможные плоды с нивы хлебного Степанчикова. Встречающееся сопротивление со стороны второстепенных действующих лиц немедленно сминается танковой атакой ФФ (угрозами не уважать/уйти/помереть) и редкими сбросами бомб (нравоучительно-мозговыносительными беседами). Действо изредка разбавляется безумными амурами сбрендившей от свалившегося на голову наследства старой девы из второстепенных действующих лиц.

И лишь само присутствие рыцаря в белом тарантасе (племянника), вынуждает тёмную силу ФФ сделать финт ушами и, получив в результате по тыковке, обиженно совершить недолгий, но показательный великий исход из земель Степанчиковых. Пораженный же молнией раскаяния и уподобившийся мокрой курице, ФФ по-хамелеоньи перелицевавшись в мудрого «гения добра», возвращается на тепленькое местечко.

Так, не столь благодаря умению действующих лиц, сколь волею случая, был спасен и осчастливлен счастием интимного толка полковник-дядя.

Занавес.

P.S. Прочитав эту замечательную повесть, по объему больше похожую на роман, я внезапно поняла, что мне очень хорошо знакомы некие двойники Опискина, Мизинчикова,… И вообще я ежедневно пребываю в селе Степанчикове, не таких, конечно грандиозных масштабов, но все же аналогия четко прослеживается. Офис ты мой родной, село моё, Степанчиково…

Побег из матрицы невозможен.

«Цитадель» – это замечательный злободневный роман-притча о жизненном пути человека от его становления и развития до разложения и упадка личности под гнетом суровой реальности. Сюжет произведения размеренный и неспешный настолько, чтобы полностью раскрыть характеры героев, показать в динамике их формирование, описать предпосылки к их моральному росту или падению.

Многие проблемы из сферы медицины, освещаемые в романе автором, актуальны и сегодня, как то недостаточная квалификация, равнодушие к пациенту, безответственность, шарлатанство, сребролюбие и, вырастающая на его (сребролюбия) почве беспринципность. В произведении сойдутся в бою корысть и система против профессионализма и альтруизма, но, к сожалению, прогнившая система окажется сильнее, поглощая в свое нутро любого завязшего, пусть и завязшего всего лишь одним коготком.

Главный герой «Цитадели», неоднократно битый судьбой, ставший «жертвой собственной страсти», со временем придушивает в себе светлые стороны, становится способным на подлость, эгоистичным, черствым, тщеславным человеком. Стяжательство и озлобленность, желание есть только «сочные плоды» сослужили ему плохую службу. А ведь он не всегда был таким, да и рядом были те, кто поддерживал его, любил, помогал. Вот если бы он помнил что не в деньгах счастье, а иногда оно таится в простой благодарственной записке от бедняка-пациента, если бы попытался и дальше противостоять системе, стремился бы расти не только по карьерной лестнице, пошел бы против устоявшихся правил и продолжил бы жить, двигаясь за идеалами своей юности... Кто знает, возможно, он и смог бы найти иной путь к своему счастью, вовремя заметить тот свет, что был с ним рядом многие годы… Так духовно гибнет талантливый врач Эндрю Менсон и, кажется, что обратной дороги уже нет, но Кронин дарит своему герою миг откровения, шанс, надежду всё исправить…

Примечательно, что Кронин мог бы на место Менсона поставить представителя любой другой профессии и сюжет развивался бы также, и мораль была бы неизменной. Возможно дело в том, что отсутствие гибкости устоявшейся системы было удобнее показать на её ярких и важных членах — врачах, с которыми любой человек сталкивается хоть раз в жизни.

Эх, всё же не о врачах писал автор, нет. Он писал об обществе в целом, о некой матрице, в которой каждый из нас сидит в своей, предписанной только ему ячейке, и делает выбор, руководствуясь личными принципами и побуждениями. Но выбор этот делается с оглядкой на то, что сломать матрицу один человек практически не в состоянии и, рано или поздно, каждому придется либо прогнуться и изменить своим идеалам, либо истово бороться, чтобы избежать смерти души, вот только бороться придется, прежде всего, с собой и бой этот бесконечен, ведь жизнь

«…должна быть подъемом вверх, словно штурмом крепости высоко на горе, крепости, которой не видно, но о которой знаешь, что она там и что ее нужно взять.»

Каждый раз, знакомясь с новым для меня произведением Лиона Фейхтвангера, я получаю огромное удовольствие, наблюдая за личностными конфликтами, показанными автором на фоне общеевропейских исторических конфликтов.

В романе «Безобразная герцогиня Маргарита Маульташ» Фейхтвангер прослеживает трагическую судьбу средневековой аристократки, правительницы небольшого герцогства, живущей в жестоком мире, где яркая обертка и статус, полученный при рождении, определяют всё. Заурядная, считающаяся отталкивающей внешность героини (да тут еще и Фейхтвангер постарался, гиперболизировал все недостатки), обрекает родовитую женщину на соответствующее отношение со стороны окружения, а одиночество и неприкрытое презрение, выказываемое всеми, выковывает её стальной характер. Поняв, что внешность, данная ей природой, и масса бытующих предрассудков связывают ей руки, тирольская герцогиня делает ставку на свой внутренний мир, ум и прогрессивные идеи своего времени, что в дальнейшем и позволяет ей обрести относительную свободу и власть. Она страшна не столько своей внешностью, сколько силой характера и решимостью, она молода и стара одновременно, она – единое целое со своей страной, а оттого она – грандиозная женщина, чей образ вырисован Фейхтвангером на противопоставлениях уродства и красоты (как душевных, так и телесных).

Политика, дворцовые интриги, голод, экономические отношения, преступления, нашествие саранчи, безжалостная чума, еврейские погромы, пожирающие разум народа суеверия, борьба за счастье, влияние страстей и порывов души на принятие решений государственного масштаба – всё нашло отражение в романе. Книга весьма интересна тем, что предлагает картину средневековой жизни различных сословий – аристократии, духовенства, простого люда, зарождающейся буржуазии.

Это очень сильное, печальное, изящно выписанное богатым музыкальным языком произведение. Бесспорно, ставший классикой исторический роман с оригинальным сюжетом, в некотором роде триллер из средневековой жизни.

Сильная повесть о трагической судьбе офицеров царской России вызывает бурю эмоций и заставляет присмотреться к мирку, в котором живешь.

Перед читателем разворачивается бесконечная череда армейских будней, пожирающих скукой и рутиной души героев. Солдаты, забитые, не видящие смысла в своих действиях люди, подобны роботам, выполняющим заложенную в них программу. Офицеры, словно отбывающие повинность, от тоски и безысходности опускаются, кто-то находит отдушину в беспричинном рукоприкладстве, кто-то пьет, кто-то ныряет с головой в разврат, кто-то играет до последней копейки,..

Потуги захолустного гарнизонного общества в попытке создать подобие светской жизни образуют лишь уродливый мираж таковой. И характеристика, которую автор дает обитателям «высшего общества» загнивающего гарнизона, легко переносятся на все сферы армейского быта:

«жалкая бедность, усилия, ухищрения, сплетни, взаимная ненависть, бессильная провинциальная игра в светскость и, наконец, скучные, пошлые связи…»

И на фоне серого, унылого течения жизни мы наблюдаем рождение любви, посягнувшей на безопасность и равновесие привычного уставного уклада, оказавшейся сильнее правил и победившей врожденную робость и вечную растерянность героя-мечтателя с романтическим мировоззрением.

Но чудовище-одиночество не готово выпустить из когтей добычу. Все предопределено, и если предательство и ложь стали частью обыденности, если «расчеловечивание» в обществе поставлено на поток, если герой лишь размышляет, при этом практически ничего не предпринимая, то ему никогда не сломать систему, у него нет ни малейшего шанса вырваться из топи, он не сможет выиграть поединок с собой и закоснелым обществом…

Восхитительная книга, которую мне однозначно захочется перечитать.

«Повесть о двух городах» достаточно легко читается, возможно, потому, что роман не перегружен историческими фактами и излишней детализацией. Сюжет динамичен, образы героев ярки и непосредственны, у книги непередаваемый «диккенсовский шарм».

В романе Диккенс рассказывает о событиях народной революции, воспламенившей страну. Франция и Англия изображены в контрастном отражении. Дворянство утопает в роскоши, а народ умирает в нищете. Порядок и спокойствие на самом деле достигаются террором и безнаказанностью палачей. Правосудия нет – есть только произвол власти. Насилие и месть, месть и насилие, ставшие смыслом существования, подсоленные изрядной толикой фанатизма – круг замыкается, и в нем заперт простой человек, которому некуда бежать.

Многострадальный народ молчит лишь до поры до времени, однажды его терпению приходит конец. И трагедия героев романа неразрывно связана с судьбой целого народа. Это история тайн, боли, любви, интриг, страстей и приключений.

Вся суть романа раскрыта автором в первой фразе повествования:

«Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, — век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было все впереди, у нас впереди ничего не было, мы то витали в небесах, то вдруг обрушивались в преисподнюю…»

Диккенс пишет о представителях разных сословий и социальных пороках, вызывающих ожесточенность и ненависть. Автор верит в прогресс и по-своему пытается воспитать читателя ради будущего. Ведь, по мнению Диккенса, безнадежных и неисправимых людей нет – каждый может измениться, если будут соответствующие предпосылки и желание. Автор помогает нам переосмыслить человеческие ценности и наделяет знанием, что кара неминуемо настигнет преступников, нужно лишь дождаться, вот только хватит ли сил терпеть до логической развязки?

Диккенс в финале оставляет читателю светлую надежду…

Советую читать этот роман в дождливый осенний день, предварительно отрешившись от окружающего мира, настроившись на полное погружение в книгу, укрывшись пледом, и балуя себя чашечкой горячего чая с плюшками.

Фантасмагорические сны сознания.

В данном сборнике представлены три произведения Лавкрафта: неподражаемый «Зов Ктулху», потусторонний «Шепчущий из тьмы» и навевающие ужас «Хребты безумия». Стоит лишь немного отпустить свою фантазию, читая эту книгу, и полное погружение в сверхъестественный мир древних существ и инопланетных монстров обеспечено. Эти произведения созданы, чтобы щекотать нервы, ведь чувства тревоги и напряжения держат читающего в своих цепких лапках до последнего абзаца.

Обожаю лавкрафтианский хоррор, поглощающий в свою темную пучину, отдающий откровенной дьявольщинкой, зазывающий в свои небывалые вселенные и моментально окутывающий щупальцами сознание. Вот вроде ничего такого страшного не описывает Лавкрафт, но поражает то, как он мастерски создает атмосферу присутствия рядом с героем чего-то непостижимого, древнего и ужасающего. Химеры миров Ктулху — это воплощение вселенского зла, часто невидимого, но оставляющего за собой потёки слизи и сладкий аромат безумия. И жуть накрывает от одного осознания, что вот-вот что-то случится кошмарное, что великий неизбывный ужас уже рядом нужно только обернуться и он схватит тебя, вопьется клыками в твою шею, сведет с ума, изымет твое сознание и превратит тело в искусно сделанную покорную куклу…

Бойтесь своих желаний.

«Каникулы» — замечательный психологический рассказ, в некотором роде это та же «Сказка о рыбаке и рыбке» А. С. Пушкина, только для взрослых и адаптированная на современный лад. Как всегда в, казалось бы, абсолютно реальную картинку Рэй Брэдбери ненавязчиво вплетает фантастический элемент, и мир рассказа мгновенно преображается.

Это произведение – дает обильную пищу для размышлений. В «Каникулах» четыре основные идеи – материальность слова, влияние одиночества на человека, необходимость быть осторожными с желаниями и их воплощением, и мир без людей.

Идея материальности слова в произведении неразрывно связана с идеей осуществлением желаний, и тут все происходящее по сюжету можно кратенько охарактеризовать пословицей «Язык мой – враг мой». Автор плавно подводит читателя к выводу, что каковы бы не были желания и мечты, все равно нужно знать меру в их воплощении, и осторожно оперировать методами достижения желаемого, иначе однажды можно остаться у разбитого корыта. Вроде бы герои рассказа и ловят удачу за хвост, но захотев многого, собственными руками уничтожают то, что имели и, как водится, не ценили. Да и потом, когда все желания исполнятся, останется ли у человека стимул к жизни или лишь одно желание – вернуть все на свои места? И сможет ли человек выжить без социума, да и нужен ли вообще человек этому миру… Вопросов множество, ответы каждый читатель найдет сам...

Несмотря на то, что описанная в рассказе ситуация ужасна, как и всегда, Брэдбери одной короткой финальной фразой оставляет обязательную лазейку для надежды. «Каникулы» рассказ светлый и по-настоящему летний.

»...Но есть, однако же, еще предположенье, что Кука съели из большого уваженья...»

Несколько лет назад я была в восторге, получив в подарок издание дневниковых записей первооткрывателя Джеймса Кука, повествующих о первом из трёх совершенных им кругосветных плаваний (1768 -1771 годов). Сейчас я с удовольствием перечитала дневники путешественника.

Книга издана в чудесной серии «Великие путешествия» издательства «Эксмо», том богато иллюстрирован – в нем много карт, огромное количество иллюстраций сделанных в 18-19 веках. Иллюстративный материал отражает культуру и быт аборигенов, животный и растительный мир мест, в которых побывал Джеймс Кук, имеются и портреты местных жителей. Издателем в качестве дополнительного иллюстративного материала представлены и современные фотографии. Особенности данного издания еще и в том, что перевод был сделан по изданию историка Джона Биглехола (1955 год), в котором помимо «официальных дневников» были предоставлены разные версии дневниковых записей, в том числе и черновые, даны многочисленные комментарии а также приведены зарисовки участников экспедиции Кука. Кроме того, учтено, что многие географические названия подавались в различных вариантах.

Качество перевода дневников отличное, от них невозможно оторваться, настолько затягивает мир путешествий. Южная Америка, Новая Зеландия, Австралия, Африка и океаны – вот тяжкий путь полный приключений, который прошел и запечатлел для будущего читателя великий путешественник Джеймс Кук. Повествование невероятно интересно и ничуть не уступает по увлекательности качественному приключенческому роману, с той лишь разницей, что все описанное было на самом деле! Иногда записи вдруг, на пару абзацев, становятся скрупулёзными и суховатыми, но тут же снова возвращают читателя в занимательный экзотический мир индейцев, эндемиков и открытий.

P.S. Весьма интересна вступительная статья переводчика и историка Якова Михайловича Света, рассказывающая о первооткрывателях (как предшественниках, так и современниках путешественника), о первом плавании Кука, о его корабле (информация подана широко — от оснастки до истории судна) и людях, работающих в команде с Куком, о маршруте и итогах путешествия, … Кроме того, в качестве приложения в книге представлен поименный список членов экипажа «Индевора» и экспедиционного состава, с указанием их дальнейшей судьбы.

Колодец искупления.

Второй раз читаю этот роман и снова восхищаюсь работой автора. «Колодезь» — замечательный роман-притча, его легко спутать с историческим, так как в сюжете используется несколько событий и реалий истории, остальное же полотно сюжета — прекрасно замаскированная под историзм выдумка. И даже несколько фантастических ниточек, периодически сшивающих наиболее яркие сцены, не умаляют впечатления реальности происходящего. Язык произведения способствует полному погружению в мир книги, он колоритный, богатый архаизмами и историзмами.

Сюжет жёсткий как сама жизнь и охватывает временной отрезок в несколько десятков лет, однако изложение настолько динамично и продуманно выстроено, настолько удачно в него вплетены вечные философские вопросы, настолько безукоризнен стиль повествования, настолько сопереживаешь герою, что в какой то момент огорошено понимаешь, что начинаешь копаться в себе, сравнивая себя с героем, пытаешься осмыслить собственные поступки через призму его деяний и, так же как и он, ищешь выход к практически недостижимому свету покоя.

Герой — обычный человек, попавший в жесточайший переплет, ему не единожды ломают хребет об острые углы жизни, но он находит в себе силы прожить отведенное ему время, пытаясь не потерять себя. Он вынужденно принимает участие в ярких событиях, происходящих в 17 веке на территории России и Ближнего Востока. Его восприятие культуры и религии этих двух полярных миров, его поиски свободы и веры заслуживают уважения. И пусть он оступается, пусть иногда одевает маску, но всё же его целеустремленности и силе впору позавидовать, ведь он делает выбор и не боится отвечать за свои поступки.

Это прекрасный мудрый роман о жизни и дружбе, любви и ненависти, о прощении и искуплении, о том, что нужно всегда находить в себе силы оставаться человеком.

Эмоциональная буря в хаосе, называемом «человек».

«Записки из подполья» — одна из тех немногих книг, которые способны перевернуть сознание; вытащить наружу все потаенные страхи, желания, глупости; взбудоражить чувства и принудить мыслить. Страшная эмоциональная книга рассказывает о том, как мы сами пестуем собственное подполье, сжираем себя заживо, кусая все больнее и больнее, даже не пытаясь выбраться из этого ада, ведь там довольно комфортно и привычно, а менять свой мирок то ли нет силы воли, то ли просто страшно...

Повесть изящная, но в то же время невероятно мощная, ведь она буквально выбивает почву из под ног. В некотором роде эта книга – трепанация без наркоза...

Как же все-таки, хорошо мы живем, и грех жаловаться на наши неурядицы и проблемы. Это понимаешь, читая такие Книги, книги о чудовищной цене, заплаченной несколькими поколениями, цене, благодаря которой мы существуем.

«Жизнь и судьба» — грандиозное полотно, сотканное из осколков целой эпохи. Ошеломляющая книга, не щадящая своего читателя, не прикрывающая ужасов войны, гетто, концлагерей и непростой тыловой жизни пологом тумана. Мощь эпохи раскрывается не только в пути к Великой Победе, но и в масштабности событий послевоенных лет, в безмолвии крика всех загубленных душ.

Написан роман очень просто, читается так, будто сидят рядом люди и просто рассказывают тебе об увиденном, пережитом, рассказывают с болью, печалью, усталостью. Перед глазами калейдоскоп лиц, калейдоскоп судеб и ничего лишнего – только жизнь.

Считаю данный роман обязательным к прочтению.

Боль и смерть, непрекращающиеся страх и страдания, дни которые тянутся вечно, мысли и сны, сводящие с ума, голод и кровопролитие, братоубийство, и никакого просвета впереди – одна безнадега… Теплится жизнь, превратившаяся в лохмотья, не подлежащие починке… И нет надежды, нет утешения, только лента Мёбиуса, с которой невозможно сойти… Такая знакомая реальность гражданской войны…

Эта эпопея подобна половодью чувств, отраженному на бумаге. Страшная, тяжелая, мучительная книга об омертвении души, происходящем от безысходности, о расчеловечивании. Потрясающая книга, написанная слезами…

Книга на все времена! Упоительное чтение!

Неприукрашенный роман о становлении личности и душевной драме читается взахлёб, попутно ненавязчиво предоставляя ключики к шкатулкам, наполненным вечными вопросами. Изящное плетение взаимоотношений героев, мастерская детализация поступков, поразительная искренность и тонкая огранка гармоничного повествования не оставят равнодушным читателя.

Все образы героев прописаны настолько ярко и четко, что вызывают невообразимую палитру чувств, от омерзения и брезгливости до жалости и симпатии. Громада рока, нависающая над главным героем, заставляет не просто наблюдать за разворачивающимся действием, но и сопереживать Филипу, словно пропуская через себя все происходящее с ним.

Этот роман выцарапывает из читателя все потаенное и неприглядное, перемалывает и заставляет попробовать на вкус, принуждает взглянуть на себя в зеркало и оценить свою сущность со стороны. Возможно, именно это произведение способно перекроить в лучшую сторону, как начинающих, так и уже состоявшихся «земных пупочков»…

Рекомендую к прочтению!

Чудесный патриотический роман о Петровской России, остроактуальный сегодня. Роман-эпопея рассказывает не столько об окружении царя, сколько о простых мужиках, морских старателях, кормщиках и кораблестроителях, монахах, навигаторах, каторжанах, воеводах и служилых людях.

Автор во главу угла ставит простых, честных людей, положивших животы свои на благо Родины, «воевавших шведа», боровшихся с внутренними врагами страны, создавших великий флот и бесстрашно ходивших по северным морям, простых героев, возвысивших Россию, людей, на чьих натруженных плечах держится мир.

Подумать только, что все преобразование страны и ее будущее могущество зарождалось с потешного флота, состоящего из небольших ботиков и множества идей, казавшихся тогда безумными. А проходило преображение на фоне борьбы с иноземными и внутренними врагами страны, посредством множества человеческих жертв, в пылу грандиозных баталий и в поту изнуряющего труда простого человека.

Кровавая, героическая эпоха прекрасно выписана автором, язык произведения великолепен, образы героев вылеплены из истинно народного теста, они ярки и непосредственны.

Эту книгу должен прочитать каждый русский духом человек.

«Еврей Зюсс» — знаковый исторический интеллектуальный роман, в центре которого поставлены острые социальные проблемы. Он не устаревает и сегодня особо актуален. Власть и деньги – вокруг этих божеств вращаются герои романа, ради них они готовы на все.

Йозеф Зюсс Оппенгеймер — тщеславный, ненавидимый, величественный и низкий, могущественный, а оттого необходимый человек и, соответственно, неприкосновенный (до поры до времени), ставший негласным правителем герцогства Вюртемберг.

Зюсс не только талантливый финансист, но и один из самых галантных авантюристов своего времени. Он одевался не столько в шелка и парчу, сколько в тайны, зависть и ненависть, он ел на золоте и серебре, в его спальне стояли витрины с драгоценностями, вот только жизнь его была пуста.

«Ощущая пустоту, изголодавшись по событиям, он присосался к жизни других».

Он хитер, эгоистичен, сластолюбив, изворотлив, готов на любую подлость, готов ёрничать на потеху двора ради достижения своей цели. Он играет чужими жизнями, ничуть не задумываясь о последствиях. Зюсс – аферист государственного масштаба, ставший вместе со своим хозяином, герцогом-распутником, жаждущим власти и денег, настоящим бедствием для герцогства.

«Страна приходила в упадок, росли бедность, нужда, озлобление, обнищание, отчаяние. Гложущие черви сидели в стране, питались мозгом ее костей. Глодали, жирели. Вверху, свившись в один клубок, герцог и еврей, кичливые в своей наглой, сытой наготе, лоснящиеся, раздобревшие».

Единственное слабое место Зюсса – его дочь Ноэми, рядом с ней он преображается. Но полное превращение из беспринципного циника в человека со слабостями и чувствами происходит, когда жизнь героя вступает в темную полосу. Ведь только потеряв дочь, лишившись всех богатств и оказавшись в тюрьме, он понимает, что все «тлен, прах и суета сует». Зюсс изощренно мстит за смерть дочери, а затем порывает с миром и ищет себя в духовных откровениях. Не цепляясь за жизнь, покорно принимает смерть, оставаясь верным заветам предков, которые ранее он предпочитал игнорировать. Этот человек совершил множество преступных и подлых деяний, но только одну вину Зюсса удалось доказать следствию – это связи с христианскими женщинами (один из законов инквизиции), за это его и казнят.

А вот образ Исаака Ландауэра, по-моему, списан с бальзаковского Гобсека, он также живет сознанием своего могущества, он неопрятен и смешон старозаветными замашками:

«Он знал, что в мире существует лишь одна реальная сила – деньги».

Фейхтвангер в романе «Еврей Зюсс» умело раскручивает существовавшее в Европе антисемитское представление о евреях, как о сатанинском племени, поскольку своими успехами на финансовой арене сие племя, несомненно, было обязано дьяволу, да и под кипами у них наверняка были спрятаны рога (чем и воспользовались нацисты, сняв пропагандистский фильм «Жид Зюсс»).

Настолько показательны слова принцессы Августы, которая никогда ранее не видела евреев:

«Он убивает детей?»,

а познакомившись с Зюссом удивленно восклицает:

«Он совсем как все люди».

Также автор удачно обыгрывает и легенду об Агасфере, в роли которого представляет нам дядю Зюсса, старого каббалиста Габриэля, окутанного туманом тайн.

Великолепный, захватывающий, мощный роман, пропитанный тьмой и грязью, но оставляющий читателю надежду. Это произведение стоило бы предложить для изучения в высшей школе в качестве «учебника жизни».

Основная тема рассказа — разрушение семейных отношений, смерть и безумие. С первых строк рассказа веет мистицизмом.

Страстная любовь к жене превращается во всепоглощающее ожидание её смерти, возникающее при первых признаках увядания любимой. «Слабость или безумие героя — его рок».

Герой не чувствует счастья, пока не теряет его. А затем, из чувства вины ли или как влияние потустороннего мира, приходит обожание безымянного ребенка, смешанное с мистическим ужасом. Решение дать дочери имя, когда той уже десять лет, связано исключительно с желанием удалить из нее зло. Да и назвав ребенка именем жены, не хотел ли герой, подспудно, ей смерти?

Ужасная атмосфера затворничества, отчуждение личности от окружающего мира, мрачное бессмертие, перевоплощение, одиночество. В этом весь Эдгар По.

Несмотря на то, что все рассказы цикла «Праведники» пропитаны доброй печалью, в них найдется и над чем посмеяться. На душе становится светло и спокойно, удивительно, но проза Лескова всегда действовала на меня умиротворяюще. И я по-доброму завидую героям данного цикла – тому, что им удалось достичь душевного равновесия, тому, что они честны в первую очередь с собой, что не боятся ничего, ведь они истово верят в правильность своих поступков…

Добродушный мудрец, которого все считают чудаком – вот каков Алексей по прозвищу Однодум. Его поступки кажутся людям дикими по одной причине – он честен, но не честолюбив, не берет взяток, живет по средствам и доволен жизнью, поскольку все делает по совести. Он настолько правильный, что этим пугает всех окружающих. Что бы ни случилось, он спокоен и готов постоять за веру и благосостояние своего города, показательно, что он не желает идти на повышение по одной причине – уверен, что никто не сможет так же хорошо выполнять его работу. И этой своей уверенностью, неподкупностью и «непробиваемостью» частенько мешает очень многим, а прочих просто раздражает своей праведностью (тут уж либо зависть срабатывает, либо банальное непонимание его поведения)...

Вот если бы каждый человек жил «по правде», твердо стоя на своей принципиальной позиции, сумев оградиться от вещизма, который затягивает нас с каждым годом все глубже и глубже в «цивилизованный комфортный» мир, может и жилось бы нам спокойней, проще, мирно… Увы, мы слишком слабы, а подобных Однодумов все меньше и меньше…

А с другой стороны, ведь нужно быть незаурядного ума человеком, чтобы удержаться на тонкой грани «однодумства» и не скатиться в сторону слепого фанатизма… Наверное, это «палка о двух концах»…