цитата Владимир Титов, ЛГ

Трилогия, состоящая из романов «Ларец», «Лилея» и «Декабрь без рождества», описывает события не фантастического будущего, а реального прошлого. А это значит, что полёт писательской фантазии всё же ограничен рамками исторической действительности. Но это не делает повествование более предсказуемым и менее увлекательным.
Серию открывает роман «Ларец». Главной героине, юной дворяночке Нелли Сабуровой, предстоит невесёлое поначалу приключение. Её старший брат Орест, служа в Петербурге, крупно проигрался и застрелился с горя. Семейству Сабуровых предстоит не только хоронить погибшего скверной смертью первенца, но и платить неподъёмный долг петербургскому авантюристу Венедиктову. В счёт долга приходится отдать ларец с фамильными украшениями, которые дороги юной Нелли не столько своей ценностью, сколько тем, что служат ей тайной забавой: Нелли – медиум, она умеет разговаривать с самоцветами, и те сообщают ей воспоминания давно умерших людей, которые носили их. Нелли решается на авантюру: отправляется в Петербург, чтобы забрать у Венедиктова драгоценности, принадлежащие ей по праву. С собой она берёт своих подружек простого звания, да не простых. Полуцыганочка Катя владеет волшебством колдунов своего племени, и Параша унаследовала от бабки-ведьмачки ворожейный дар. Ради удобства путешествия храбрая Нелли переодевается барчуком, Катя изображает лакея при барине.
Так начинается «девичий мушкетёрский роман»: прихотливый и увлекательный, местами смешной, а местами не на шутку страшноватый. В погоне за ларцом, а после – спасаясь от преследования демона «Венедиктова», девочки встречаются со старым знакомцем, священником отцом Модестом, и с французским эмигрантом Филиппом де Роскофом. Вместе им предстоит путешествие через всю Россию в Белую Крепость, что стоит на границе Алтая и Монголии (только на редкость ленивые и нелюбопытные читатели не усмотрят связи с былинным Беловодьем). Эту крепость в стародавние времена основали русские выходцы, приверженцы тайного военно-духовного ордена, защищающего Русь от тёмных сил. Юным героиням и их спутникам предстоит соприкоснуться со зловещими тайнами русской истории и схватиться с многоликим Злом, будь то атакующие Крепость монголы, масонская мафия или древние демоны.
Во второй книге – «Лилея» – судьба в лице автора забрасывает Нелли Сабурову в революционную Францию. То есть уже не Нелли Сабурову, а Елену Роскову, супругу Филиппа Антоновича Роскова, российского дворянина, рождённого в Бретани. А на родину мужа, ставшую «местом лютых беззаконий», её влечёт не праздное любопытство. Агентами парижских санкюлотов отравлен её муж и похищен маленький брат Роман. Во Франции Елена и обе её подруги – а с ними и читатели – воочию видят воплощения прекраснодушных замыслов тех, кто «витийствовал в собраниях о тиранстве тронов земных да чувствовал себя пресмелыми персонами». Идеи свободы, равенства и братства обернулись разрухой, гражданской войной и людоедскими казнями. Героини оказываются в гуще борьбы бретонских белых повстанцев – шуанов – с войсками Республики. А судьба Елены Сабуровой-Росковой оказывается мистическим образом переплетена с судьбой короля Людовика Святого, последнего крестоносца.
Особняком стоит завершающая – третья книга, посвящённая восстанию декабристов и событиям, ему предшествующим. Казалось бы, много ли можно рассказать о том, что известно читателям со школьной скамьи? Однако Чудинова предлагает взглянуть на известные нам события, так сказать, с другой стороны баррикад. Оценить бунт на Сенатской площади не как отчаянную, но преждевременную попытку прогрессивной революции, а как на восстание тёмных сил против миростроя. И, если «Ларец» напоминает волшебную сказку, а «Лилея» – авантюрный роман, то «Декабрь без рождества» – сложный политический детектив с присущим этому жанру множеством сюжетных линий. Идёт борьба, ставка в которой – трон одной из величайших империй. А на первый план выходит новое поколение героев: повзрослевший Роман Сабуров, выросшие дети Нелли, Параши и Кати-Кандилехо. Вместе с персонажами реальной истории они вовлечены в комбинацию, беспощадностью напоминающую чудовищные шахматы.
Впрочем, здоровой жёсткости госпоже Чудиновой не занимать. Злые силы в трилогии – это инфернальное, беспримесное Зло с большой буквы. Нежить, чуждая и враждебная всему живому. «Смерть всюду и во всём…» – откровенничает демон «Венедиктов» в романе «Ларец». Этот гимн мертвечине повторяют в «Лилее» санкюлоты, собираясь «зачистить» мятежную Бретань: «Леса должно делить на шахматные клетки, каковые будут разделены просеками. Огонь надобно пускать, выжигая клетку за клеткой, отступая с сожжённой на целую, двигаясь к воде, на коей уже ждут суда…»
Тенью этого неслучившегося царства мёртвых на земле оказывается поместье Аракчеева, описанное в третьей книге трилогии: «Ладно обустроенное Грузино… замерло… словно объятое чумой…»
Впрочем, противостоящие Злу силы – знаменитое «добро с кулаками». «Нельзя бояться, нельзя! Страх убивает разум. Я не умру, но убью», – несколько раз повторяет Елена Роскова во время своей французской одиссеи. Ей так и не доведётся убить, но первую в своей жизни кровь прольёт её младший братишка, спасаясь от своих тюремщиков.
«Дуэль всегда запрещали, но она всегда жила, – рассуждает мятежный аристократ Ларошжаклен. – Её исчезновенье будет главным признаком смерти дворянства».
«– Ужас какой, жить в обществе, где нету дуэлей, – Нелли даже содрогнулась от нелепости самого такого предположения».
Но герои повествования, спокойно обсуждающие подобные «ужасы», преклоняются перед живой красотой во всех её проявлениях – будь то суетливый и важный Петербург, рыбацкий посёлок в Бретани на берегу дышащего моря или дикие леса в окрестности Белой Крепости.
…Не секрет, что анахронизм – беда исторических романов. Однако, не претендуя на стопроцентную историческую достоверность, Елена Чудинова тонкими штришками передаёт атмосферу времени. Этому служат старомодные написания некоторых слов («вить» вместо «ведь», «щаслив» вместо «счастлив» и т.п.), устаревшие словечки («гиль» – чепуха, «ласкаться» – в смысле «надеяться»). Дополнительным средством выразительности служит строй повествования – например, отступления в виде пространных монологов, характерные для старинных романов. Стоит отметить, что заключительный роман в этом отношении более «модерный» по сравнению с двумя первыми книгами, – что естественно: ведь время действия разделяет более 30 лет! В «Декабре без рождества» почти нет места сверхъестественным чудесам, так органично смотревшимся в «Ларце» и «Лилее», но, оттеняемая политическими треволнениями, звучит нотка лёгкой грусти по ушедшим сказочным временам. Как сказала призрачная Нелли Сабурова своей внучке: «Вы… дети девятнадцатого столетия, слепы и глухи. Мы для вас тайна – навсегда неразгаданная».
А может быть, некоторым тайнам лучше и остаться неразгаданными…

цитата Veronika

Единственная тема, связанная с Еленой Чудиновой, находится в ОИ,

цитата Veronika

и посвящена только одному её роману

цитата Veronika

люблю Чудинову за полное отсутствие политкорректности

цитата Unicosha

Чудинова- гений!

цитата Veronika

Поэтому делюсь чужими восторгами — пока. В ЖЖ Галина Иванкина (zina_korzina) написала замечательную рецензию:
http://zina-korzina.livejournal.com/10613...

цитата Sri Babaji

Захотелось прочесть, чтобы потом проехаться катком.

цитата StasKr

Уже можно особо не напрягаться.

цитата Veronika

большинство Фантлаба, как обычно, не в курсе.

цитата Veronika

А он есть!

цитата Гвардеец

На одну Москву и то не хватит.

цитата swealwe

Целый гимн под названием "Я не разбираюсь в политэкономике".

цитата Sri Babaji

Захотелось прочесть, чтобы потом проехаться катком.

цитата swealwe

если вам шашечки, а не ехать, то никаких вопросов.

цитата swealwe

Донцова там, Маринина...

цитата swealwe

Sri Babaji, ждём-с вашего катка.