Сотворение нового мифа (Клайв Льюис «Пока мы лиц не обрели»)

цитата

Я отлично знаю, почему боги не говорят с нами открыто, и не нам ответить на их вопросы. Пока мы не научились говорить, почему они должны слушать наш бессмысленный лепет? Пока мы не обрели лиц, как они могут встретиться с нами лицом к лицу?

Из под пера Клайва Стейплза Льюиса выходила столь разноплановая проза, что он вполне мог бы несколько раз сменить свое имя. И никто бы не догадался, что это один и тот же автор. Одному бы достались «Хроники Нарнии», другому – религиозные трактаты. Но роман «Пока мы лиц не обрели», хотя и является последним большим произведением писателя и формально относится к «религиозному периоду» его творчества, все-таки больше похож на миф (о чем прямо и сказано в предисловии).

***

Льюис взялся пересказать знаменитый сюжет взаимоотношений Психеи и Амура, сына Афродиты. В более-менее завершенном виде тот получил свое воплощение только в «Метаморфозах, или Золотом осле» Апулея и, по правде говоря, больше похож на сказку.

Кратко напомню содержание.

У царя были три дочери и самая красивая – Психея. Слава ее стала затмевать Афродиту, что очень не понравилось богине. Призвав на помощь своего сына Эрота (Амура) она сделала так, что Психею приговорили к браку с ужасным чудовищем. Оставив ее на горе, все были уверены, что девушка погибнет, однако, дуновением ветра она была перенесена в прекрасный дворец. Ее вполне осязаемый, но приходящий к ней только в темноте супруг поставил условие, что Психея никогда не будет пытаться увидеть его.

Сестры, узнав о новой жизни сестры, подговорили ее нарушить данное мужу обещание. Она зажгла светильник и увидела земное воплощение Эрота. По неосторожности капли горячего масла упали к нему на плечо, и он проснулся. Оскорбленный супруг улетел, а неутешная, уже к тому времени беременная, Психея пошла скитаться по свету в его поисках.

Афродита с помощью Гермеса призвала нарушительницу клятвы к себе и, пока Эрот лечился от полученных ожогов, всячески стала изводить ее коварными заданиями. Разделить две кучи смешанных зерен, достать золотое руно бешенных овец, добыть воды из Стикса и далее по списку. Естественно, Психея справилась с поручениями богини и вернула себе мужа, от которого и родила Волупию, олицетворяющую наслаждение.

А сестры, желая тоже перенестись в чудесный дворец, увы, разбились, бросившись со скалы.

***

Если посмотреть «Морфологию волшебной сказки» Проппа, то легко увидеть, что Апулей придерживался классических канонов именно сказки. С ее утрированностью героев, однозначностью и «плоским» взглядом на мир. И Льюису, на самом деле, пришлось не пересказывать миф, а, фактически, создавать его заново, придавая сюжету глубину и прописывая реальные характеры действующих лиц.

Для этого пришлось перенести действие в далекую северную страну, заменив прекрасную Афродиту бесформенной Унгит. (Хотя статуя Афродиты в романе появится тоже – под влиянием эллинизации местного населения греком-рабом Лисом). Из двух сестер коварной, да и то в силу необузданности своего характера, останется только одна. Другая – Оруаль, будущая правительница Глома, заставляет двигаться сюжет по каноническому руслу, наоборот, силой своей любви. Воспитывая с детства Психею, вместо умершей при родах матери, она пытается рационально объяснить необъяснимое и вырвать свою любимую сестру, как ей казалось, из рук воспользовавшегося ее умопомрачением разбойника. Последствия не заставили себя долго ждать. Райское убежище Психеи снес ураган. Сама она отправилась скитаться по свету, а Оруаль принялась писать свою книгу (которую мы и читаем в виде романа), яростно обвиняя в случившемся богов.

В результате Льюис создал новый миф, вполне достойный первоисточника.

***

Небольшая «ложка дегтя».

Отдавая дань созидательному мастерству Льюиса, стилистически «Пока мы лиц…» я отношу к «университетской» прозе. Когда автор подходит к тексту не только как к художественному произведению, но и как к научному трактату. Но безупречно выверенная фактологическая основа, увы, не компенсирует отсутствие страсти. Роман получился написанным больше «от головы», чем «от сердца».

Я даю себе отчет в условности озвученной градации, но, тем не менее, она явственно ощутима.

***

Вердикт. Рекомендуется к прочтению.