Вьюрки. Когда сошлась балабановщина и гоголевщина...

Маленькое предисловие, написанное уже после прочтения. Я не понимаю, за что так много негатива к роману, как человек, читающий 2-3 книги нашей и зарубежной классики в год, все же считаю, что обладаю некой начитанностью. И это однозначно — шедевр!

Дарья Бобылева очень часто попадалась мне в различных блогах и пабликах, роман был очень разрекламирован и поэтому я решил, что передохну от цикла Культура Иена Бэнкса и вклиню Вьюрки в этот перерыв.

В начале книги мы видим интересное предисловие, написанное Валерией Пустовой. Об этой даме я раньше не слышал, но ознакомление с ее биографией привело меня к пониманию, что натура это хоть и интеллектуальная, но с перекосом в некую скрепность, что в моих глазах не делает ей очков. Впрочем, книга, основанная на русском фольклоре, вполне достойна быть воспета русской патриоткой. Она обещает нам многослойность произведения, атмосферу летнего романа, смазанную нравственными посылами, приправленную славянской нечистью и секретным ингредиентом из той самой таинственной Русской Души.

В самом начале нам представляют некого Валерича, типичного совкового деда, возрастом наверно лет 55-60. Получившего свою дачу от отца военного. При этом мужик небогатый, но с руками, забытый детьми, но надеющийся, на то, что они одумаются и поймут, что дача лучше Турции, даже выращивающий клубнику для внучки. Такой вот депрессивный персонаж из глубинки, чётко вырисовывающийся в голове образ соседа по лестничной клетке или этажом выше, а может мужика с черной квадратной сумкой, едущего с тобой в автобусе, с морщинами и слегка сбитым дыханием или в магазине, долго выбирающего молоко в пакете посвежее, вздыхающего о том, что продавщицы выложили старое вперед.

Мельком описывают других жителей, некоего богатого Бероева, его жены Светы и няни Наргиз, на которую Светка гневается периодически. Это последний обычный день для посёлка, потому что очень скоро все меняется.

На утро исчезает дорога к трассе и вместо появляется нее непроходимый и очень густой лес. Правда с другой стороны, где строится коттеджный посёлок вроде как территория не отрезана. Некие Аксёновы, тоже весьма зажиточные жители дач, на своем внедорожнике с надписью «На Берлин», отправляются посмотреть.

Серьезно?! На Берлин? А что ж не «Можем повторить» тогда уж?

А потом начинается чертовщина... да такая, что непонятно ничего, от слова совсем... у людей сдают нервы, они пытаются бежать, уезжать, но почему-то пропадают.

Всех пытается успокоить Клавдия Ильинична, председатель садового товарищества. Она говорит, что им помогут и что снаружи наверняка придут и спасут — ведь в поселке есть электричество, а значит «снаружи» — существует.

Ну а дальше пойдет повествование уже от другого персонажа. Витёк, приятель и собутыльник Валерича. Еще один яркий представитель, на этот раз колотящий свою жену по бухичу. Не способный принести туалетной бумаги себе в сортир и за это готовый... поколотить свою жену. Возраста примерно такого же как и товарищ, но явно с головой уже имеющий гораздо более серьезные проблемы, вызванные алкоголизмом. Он отправляется в лес, потому что — «Если б все сидели, то мы бы и войну проиграли и в космос бы не полетели». Это прям колоритнейший персонаж, которых на нашей земле куча, но только в космос летают не они, а на войне они скорее гибли бессмысленно и раньше времени. И как в любом ужастике, ну вы уже догадались, что должно произойти.

Отдельной истории заслуживают взаимоотношения с женой Витька, Женей. У ней явная аддикция, причем она зависла в треугольнике Карпмана и будет вести себя то как жертва, то как спаситель.

Мы знакомимся ближе с моим тёзкой, Никитой, который уже мельком упоминался в начале. Он предстает в виде моего же ровесника, человека рожденного в конце 80х, видевшего в детстве ужасы 90х, но в отличии от многих, так и не нашедшего себя в жизни. Ребенка интеллигентных родителей, не ставшего никем и осевшего на даче, заливающего своё горе высокоградусными напитками. И к собственному стыду, понимающего всю свою ничтожность. А еще Катя, страдающая от бесплодия, которую селяне недолюбливали, а она не так проста как кажется.

Вообще к этому моменту, я начинаю чувствовать себя в каком-то фильме Балабанова, в страшной фантасмагории, где герои, состоящие в основном из пороков, фобий и нереализованной жизни. Безысходность и отчаяние пропитывает страницы книги, в этих образах людей без будущего, которые попали в заточение. Но кажется, что и без вынужденного заточения, будущего особого у них и не было бы, а вся это история лишь вскрыла нарывы и обнажила раны. Но все они пытаются что-то сделать, собрать свою жалкую волю в слабые кулачки и совершить подвиг.

А вот нам представляют еще одного персонажа — Кожебаткина, у которого висит потрет Сталина. Ему, как и многим предстоит мистическое перевоплощение. А автор рисует нам словно лавкрафтоские образы, жуткие от своей непонятности и непознаваемости. А еще она отлично обыгрывает когнитивные искажения людей, которые готовы ничего не делать в надежде, что кто-то другой решит вопрос и готовы поверить и рационализировать случившееся страшное событие...

Ну а противостояние двух соседок начинается так легкомысленно и по-доброму, что мне показалось, будто я оказался не под Кинговским куполом с Краснодарскими особенностями, а в светлой Брэдберианской истории про Вино из одуванчиков, которое хранило запах лета. Но Дарья Бобылева умеет вывернуть сюжет наизнанку. К этому времени я начинаю понимать, что Вьюрки это даже будто бы и не совсем цельный роман, а нечто вроде многосерийного сборника рассказов, где каждый новый эпизод немного о своём. Появляются новые персонажи, иногда пересекаясь со старыми, временная линия сбита и не всегда очевидна — часть событий происходит будто бы параллельно, порой сложно понять, случилось ли то или иное уже упомянутое происшествие или же пока нет?

Хотя, кажется, что постепенно хронология выравнивается. История Юли-Юки, пятнадцатилетней готши (готы в 2к19 — серьезно?! Хотя нет, они реально существуют — я загуглил), отдает каким-то детским рассказом-ужастиком из серии Гроба на семи колёсиках или чего-то такого. Правда мысли у Юки более взрослые, чем у героев таких историй, она хочет быть желанной, хочет быть значимой, влиять на других, а с другой стороны она не лишена наивности, веры в чудеса... кажется, что она была бы не против получить письмо, которое приносит сова. Но сверхъестественный мир оказывается на поверку не столь увлекательным...

Наивный больной ребёнок Ромочка, как будто проклятый в нашем мире, но одаренный в мире заточённом — его ужасная трагедия вызывает огромную жалость и печаль. Непонятый нашим миром и людьми — он находит себя в ином.

Вьюрки сильны яркими деталями, разные воспоминания, как например, как Никита съезжал с горке в кроличьей шубке — наверно у всех, кто как и я, родился в конце 80х — была такая шуба в садике, на пару к смешной шапке. Эти моменты вырывают из реальности, как героев, так и читателя.

Интересна идея об остановке времени на даче, о том, что дачники — это такие неуДачники, которым не удалось в том суетливом и ускоренном мире чего-то достигнуть, а потому они сбежали туда, в свои Вьюрки, отгородившись от внешнего мира, неся туда хлам из города, давая вторую жизнь вещам. Быть может они сами возжелали вечного лета на вечной даче, потому что устали возвращаться в мегаполис?

Ну а когда во Вьюрках появились случайно люди из вне — что они увидели? Чего испугались? Потусторонних сущностей или людей, уже полгода живущих в своем вечном лете?

Что вообще имеет настоящую ценность в этом мире? Личное счастье или долг? Свобода или любовь? Что стоит человеческая жизнь, а жизни многих? И что ценнее жизнь любимого или жизни всех? Эти вечные вопросы красной линией проходят через все произведение. Это не просто хоррор по-русски — это настоящая русская литература! Пожалуй, Гоголь мог бы гордиться, что не перевелись на Руси матушке мастера да мастерицы и умеют они писать как надо!