Все отзывы на произведения Станислава Лема (Stanisław Lem)

Ученик Дьявола, 06 апреля 2021 г. в 06:15

Перед тем как взяться за этот отзыв, я любопытства ради посмотрел, как оценивают «Солярис» пользователи «ФантЛаба». Гистограмма свидетельствует о всенародной любви и обожании – следовательно, нижеизложенным я могу навлечь на себя немилость местного сообщества. Да-да, вы поняли правильно: отзыв будет критическим. Я рискну заявить, что считаю «Солярис» сильно переоцененным, и ниже постараюсь аргументированно изложить свою точку зрения.

Как известно, основной постулат, который Лем выдвигал в «Солярисе» и во многих других своих произведениях, состоит в том, что возможности человечества к познанию иного разума очень ограниченны. Согласно Лему, люди в соответствии со своим разумением ищут в космосе не более чем самих себя в той или иной модификации, свое «зеркало», а наткнутся, скорее всего, на настолько чуждый разум, полноценный контакт (то есть осмысленный и целенаправленный обмен информацией) с которым невозможен в принципе. В этом Лем резко противопоставил себя тем фантастам, которые придерживались иных позиций:

а) что разумные существа неизбежно должны быть антропоморфны и обладать разумом, понятным и близким человеку (пример – Иван Антонович Ефремов);

б) что разумные существа могут иметь какой угодно облик и мыслить не как человек, но найти с ними общий язык все же будет возможно (пример – Клиффорд Саймак).

Заметьте, что сторонники двух перечисленных точек зрения на вопросы контакта, как правило, хорошо обосновывали свои позиции. Ефремов, например, отталкивался от диалектико-материалистического представления о разуме как об отражении объективных законов мироздания, единых для всей Вселенной, – следовательно, его развитие везде должно идти единообразно. Саймак был убежден, что у любых разумных существ рано или поздно разовьются схожие понятия о добре, гуманизме и справедливости и можно будет наладить с ними взаимопонимание на этой основе. Ну, а Лем? Его постулат дается в «Солярисе» как аксиома, не будучи подкрепленным никакими сколько-нибудь внятными доводами. Конечно, на то и существует фантастика, чтобы исследовать подобные труднопредставимые ситуации. Однако никакому фантастическому сюжету отнюдь не повредит попытка подвести под него научную базу. В последние десятилетия к существительному «фантастика» прилагательное «научная» присоединяется все реже и реже. Но «Солярис» – из тех времен, когда эти два слова были практически неотделимы друг от друга. А значит, и спрос с него должен быть по старым меркам. Вот, например, каким образом возник мыслящий океан на Солярисе? Если он всегда был единственным живым существом на планете, то, конечно, мог со временем в отсутствие конкурентов покрыть всю ее поверхность. Но такое бессмысленное расползание во все стороны отнюдь не требует наличия разума – оно и любой амебе вполне по силам. Если же океан захватил всю планету, постепенно подавив конкурентов, то, конечно, определенные зачатки разума в борьбе за существование у него вполне могли возникнуть. Но как только эта борьба была окончена, стимулы к дальнейшему совершенствованию исчезли – цель достигнута, планета захвачена, больше беспокоиться не о чем. А у Лема океан и в одиночку отчего-то продолжил развиваться, обретя разум и могущество чуть ли не сверхъестественные.

Как бы то ни было, никаких сколько-нибудь внятных обоснований эволюции Соляриса нигде не дано. Разве что в исторической справке, которую читает главный герой романа Крис Кельвин вскоре после прибытия на солярианскую исследовательскую станцию, нам предлагается пара теорий – но и они так и остаются пустыми словами без каких-либо попыток разработать их глубже. Равным образом Лем не посчитал нужным даже намекнуть, каким образом и почему мыслящий океан стал своеобразным локальным богом; почему он проявляет себя только в виде топологических экспериментов и забав с людскими страхами и комплексами; наконец, каким образом он своей мысленной энергией может управлять орбитой целой планеты. Единственное, на что Лем не скупится, – это на подробные описания солярианских феноменов с непременными добавлениями вроде: «безрезультатные дискуссии длились уже двадцать лет», «все гипотезы были опровергнуты», «нумерация томов серии “Соляриана” достигла четырехзначных чисел». Не знаю, как вам, а мне в этих комментариях видится некое скрытое ехидство: смотрите, дорогие мои, смотрите, десятки лет спорите, тысячи томов сочинили, а воз и ныне там. Это, конечно, еще один авторский ход в деле утверждения основного философского постулата романа – нам, людям, дескать, все равно не понять, так что не стоит и пытаться хоть что-нибудь рассказывать и объяснять. И в то же время в строках многословных, но подчеркнуто поверхностных описаний проступают следы какой-то намеренной осторожности со стороны автора: нет, не дам я им (то есть персоналу станции и нам, читателям, заодно) ни малейшей зацепки, а то ведь ухватятся, применят свои способности к познанию, которых у них, по моему убеждению, быть не должно, размотают весь клубок и обнаружат, что внутри-то пусто…

Чтобы совсем уж прочно защитить свое творение от рационалистического подхода, Лем вдобавок надежно прячет слабость исходных допущений «Соляриса» под глубоким психологизмом действия. Однако, если поразмыслить, можно прийти к выводу, что это опять-таки работает не в его пользу. В самом деле, тот, кто обратит внимание на основную идею, не может не почувствовать ее голый примитивизм и не удивиться, зачем надо было городить такой огород только ради того, чтобы донести ее до читателя. В этом случае целостность восприятия произведения теряется: философская основа отделяется от сюжета, а возможно, и вообще рушится, не выдержав его тяжкого груза. Сам сюжет, лишенный опоры, тоже рассыпается на мелкие обломки, в каждом из которых по отдельности очень немного смысла. Если же читатель увлекается прежде всего переживаниями людей на солярианской станции и их «скелетами в шкафу», он может вообще пройти мимо исходного авторского посыла. Мучительные раздумья и сомнения Кельвина, неожиданно нашедшего на станции двойника своей давно погибшей любимой девушки, заслоняют вопросы контакта даже в том случае, если читатель готов разделить взгляды автора.

Пора переходить к выводам. Я привык считать хорошей ту литературу, где автор дает читателю возможность думать вместе с собой, предоставляя для этого весь набор своих аргументов и рассуждений, с которыми можно соглашаться или же пытаться их оспорить. Лем же в «Солярисе» поступает с точностью до наоборот: всеми силами впихивает в читателя свои аксиомы, одновременно убеждая его в тщетности любых попыток хоть как-нибудь оценить эти постулаты с рациональной точки зрения. Фактически «Солярис» – это намеренно замкнутая сама на себя авторская конструкция, по причине своей замкнутости неуязвимая для любой рациональной критики извне. Если проще, то ее логический эквивалент – придуманное Чеховым выражение: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда», – которое кто-то из отечественных фантастов метко назвал «идеальной моделью безразмерной безмозглости». Я не стремлюсь быть столь же категоричным и употреблять подобные выражения, но при чтении параллель выстраивалась в уме сама собой: нам не познать Солярис, потому что он непознаваем, а непознаваем он, потому что нам его никогда не познать. Да, у Лема есть немало того, что я читаю и перечитываю с удовольствием. Но «Солярис» к числу таких произведений определенно не относится.

zvezdochet2009, 15 мая 2020 г. в 21:33

В 1961 году Станислав Лем пишет произведение, которое обессмертит его имя и прочно войдет в пантеон шедевров мировой фантастической литературы. Этот роман рассказывает нам о некой странной планете в глубоком космосе, покрытой океаном из вещества, очень похожего на плазму. Планета называется Солярис, люди исследуют ее с орбитальных станций, направляют к океану экспедиции, пытаются найти следы разума. И сталкиваются с невозможными, непостижимыми парадоксами, совершенно не укладывающимися в сознании. Люди видят такое, от чего сходят с ума. Получив послание от погибшего ученого Гибаряна, с Земли на Солярис прилетает психолог Крис Кельвин – чтобы разобраться в происходящем на станции.

Смысл «Соляриса» заключается в следующем.

Если кратко: планета Солярис – это собирательный образ Космоса, который Человечеству не дано познать никогда. Вещь в себе, terra incognita, обратная сторона реальности, нечто трансцендентное, находящееся вне пределов нашего разума, как теория относительности находится вне пределов понимания обезьяны.

«Солярис» — одна из немногих фантастических книг, которая переворачивает мировоззрение с ног на голову. Попробуем объяснить, почему.

Доктор Снаут произносит в романе фразу, которая становится ключевой при понимании этого произведения. А звучит она так: «Мы вовсе не хотим завоевывать никакой космос, мы хотим расширить землю до его границ». За простой формулой скрывается фундаментальная философская истина, которая иначе, ученым языком, может быть понята как антропный эффект – человек неизбежно накладывает на окружающий мир свою субъективную картину и мыслит с позиции солипсизма. Просто космос и космос в человеческом понимании – это две разные категории.

Мы видим мир таким, каково наше физическое и умственное восприятие окружающего. Для кого-то, например, может показаться шоком тот факт, что цветов на самом деле не существует, а все нематериальные ценности, созданные человеком, не более как фикция. В объективном мире не существует экономики и права, инфляции и денег, их просто нет. Подобное фундаментальное положение даст нам ключ к пониманию идеи, которую Лем заложил в роман «Солярис».

Мы ограничены пятью официальными чувствами восприятия, что формирует нашу картину мира в довольно узкий формат. Все иные явления, которые мы не способны узнать, походят мимо кассы, и нам остается лишь строить нелепые, ложные догадки, не имеющие с действительностью ничего общего. Солярис невозможно познать человеческими чувствами и интеллектом. Ценность Соляриса не в том, что вокруг него создан целый раздел науки под названием соляристика, а в том, что все эти знания не стоят выеденного яйца, потому что могут быть опрокинуты в любой момент.

Человек не способен понять Солярис по физическим причинам. Если по-простому: мозгов не хватит. И на протяжении всего романа Лем убедительно демонстрирует нам эффект полнейшей неизвестности – начиная с «гостей» и архивных записей прежних экспедиций и заканчивая картиной мимоида, происхождение которого совершенно неизвестно.

Солярис существует.

Это его основное достижение и основная ценность.

Солярис существует как собирательный образ трансцендентного непознаваемого Космоса, которого нам никогда не достичь, оставаясь в человеческой оболочке. Все что требуется от читателя – просто осознать это.

Да, конечно, еще там есть любовь, рефлексия, драма и красивые описания различных физических явлений на поверхности планетарного океана. Есть любовная драма, трагедия утраты и шок от возможности снова увидеть воскрешенную любовь. Лем говорил, что Солярис – это удачный роман о любви. Совершенно верно, роман в том числе о любви, но как всякое универсальное произведение, как любой шедевр, он полифоничен, то есть затрагивает сразу несколько проблем, которые переливаются, словно цвета в новорожденной радуге.

Поскольку статус Соляриса четко не определен, под ним можно понимать все что угодно и тут Лем хитро оставляет широкое поле для трактовки произведения: один читатель поймет роман как историю о «разумном» океане, который слишком умен для неразвитого человечества, другой скажет, что произведение – идеальная история любви, которую можно «повторить» еще раз, третий заявит, что Солярис – коллективная галлюцинация всего человечества, вытесненное в материальный мир массовое бессознательное.

Мысль о человеческой ограниченности, незрелости, глупости, столь глубокая, навевает вместе с тем печаль. Фактически автор оглашает человечеству приговор: «Не видать вам космоса. Разберитесь для начала со своими внутренними проблемами, прежде чем лезть во внешние пределы». Печально то, что Лем прав. Смотришь на все, что происходит, на войны и мелочные дрязги, на предательство и грызню, и понимаешь, что мы недостойны столь высокой миссии, как контакт с внеземным разумом…

Итак, у каждого читателя свой Солярис.

В этом заключается основная прелесть романа, его уникальность, достоинство, художественная ценность.

Если задуматься, Станислав Лем мог бы ничего и не писать после Соляриса – такие философские высоты в фантастике взять под силу лишь единицам авторов, а роман будет актуален до тех пор, пока человечество думает о космосе. Не все его поймут, но и не для всех эта книга. Но несомненно, она позволит вам, пусть на миг, прикоснуться к Вечности.

Groucho Marx, 19 ноября 2015 г. в 17:34

Сам Лем, немного стесняясь, говорил, что эта новелла получилась у него «нечаянно», из додумывания некоторых мыслей «Соляриса», и что антураж барокко — чистая литературная условность, появившаяся из ассоциации: «готическая повесть? соответствующие декорации!», но, мне кажется, эти самооправдания не совсем искренни.

«Маска» вовсе не составлена из отходов, оставшихся после других текстов. Она написана очень продуманно, выверена в деталях фона, в сюжетной конструкции и в философском обосновании происходящего. Это не импровизация. Это явно одна из ключевых для самого Лема книг, не менее личная, чем «Высокий замок». Лем задаёт вопрос: что такое «свобода воли»? Что это вообще означает, когда человек (или любое разумное существо) говорит «я хочу»? что именно в наших действиях от разума, а что изначально запрограммировано и только в случае необходимости проходит дополнительную «вторичную рационализацию»?

Стилистически повесть совершенна. Это литературный шедевр. Перечисление возможных предысторий Маски, этот волнующе нежный танец несуществующих девушек, завораживает. Жёсткий монтаж сцен погони Маски за Арродесом превращает сюжетную деталь в высокую поэзию.

Центральная сцена «Маски», сильной, динамичной, глубокой истории побега к невозможной свободе — монах, выслушав исповедь машины-убицы, усомнившейся в своём предназначении, закрывает лицо со словами «Ты — сестра моя».

Famagusta, 03 февраля 2014 г. в 16:07

Прежде чем оценить и классифицировать прочитал в третий раз. Читал, млел и смакуя всячески старался растянуть удовольствие! Но задвинем эмоции в угол.

Террористы, сепаратисты и нагибание к миру; зеленые, оранжевые, серобуромалиновые революционеры и гуманитарные бомбардировки с гуманной баллистикой; трансплантация, витрификация и генная модификация, мигранты, толеранты, культуристы и мульткультуристы, освободившиеся креативные творцы и их свидетели, дефляция и депиляция. В нашей псивилизации всё можно и все возможно! Даёшь эктогенезис, деташизм и всеобщую гомикрию!

Мир сошел с ума! Впрочем, эта фраза так же стара, как и сам мир.

Лемовский театр абсурда медленно, но неотвратимо претворяется в жизнь. И вспоминаются до боли знакомые слова: «Мы рождены, чтоб ужас сделать былью…».

Станислав Лем, да и другие гранды «золотого века», по точности своих прогнозов, облаченных в обертку «несерьезного» жанра НФ, далеко обставили «патентованных» ученых-футурологов (политологов-социологов-аналитЕГов вообще стыдно упоминать в этом контексте). Вот и сей роман, если в момент публикации можно было причислять к антиутопиям, то сейчас уже его можно смело отнести к категории романа-предостережения. Впрочем, как и на другие подобные вопли вопиющих в пустыне, человечество чихало с высокой колокольни. Потому как, если каждая отдельно взятая особь нашей человеческой популяции всё и всегда понимает, и, возможно, что очень даже не желает такого будущего, то в массе своей учиться на ошибках не хочет, и видимо, не может. Пророков распинает, предсказателей высмеивает, юродивых размещает по психушкам с последующим причислением к лику святых. При этом, слепо верит всяким незнакомым дядям с тихим вкрадчивым голосом, невесть откуда взявшимся. Ну, и ладно… Вот. А лет, этак через сорок, те из фатлабовцев, кому привалит счастие «жить в ту пору прекрасную», думаю, отнесет роман уже к категории «хоррор-реализма». К тому времени такая строчка в классификации, я уверен, появится.

В заключение напрашивается банальность типа: «Это было бы смешно, если б не было так грустно». Да вот, что-то не грустится. Ощущаю, «с гибельным восторгом», необыкновенный душевный подъем. Все ж таки человечеству не избежать встречи с симпатичным, белым и пушистым северным зверьком!

P.S. Заключение паталогоанатома:

Toroan, 25 июня 2013 г. в 17:25

Роман о контакте в наше время, создан по программе реального поиска внеземных цивилизаций (SETI). Книга написана как мемуар, поэтому для ряда людей может оказаться сложной. Шутка ли — тут нет диалогов в привычном понимании людей. Одно дело писать диалоги напрямую, другое в стиле «я говорил ему о том... Мы спорили о...» почти сплошным текстом и это давит на восприятие. И в то же время придает какой-то свой, особый шарм книге. Особенность, пусть и не легкая для восприятия ряда людей — всегда делает книгу особенной.

Человечество получает нейтринный сигнал из космоса, совершенно случайно узнает его из остального космического шума и принимается за расшифровку. Тут и начинаются проблемы, связанные как с личностями, так и с осознанием хрупкости культуры и человеческого разума, хотя даже раньше — способ и проблемы, связанные с опознаванием нейтринного сигнала проходит через людское честолюбие. Ведь даже несмотря на важность открытия, кто-то пожелает приписать всю славу себе.

Мы привыкли, что для расшифровки чего-то достаточно точки отсчета, или нам дадут точку отсчета. Но если подобная точка нам неизвестна? Ведь иная цивилизация может отличаться настолько сильно, что ее впринципе невозможно понять. К примеру банальную (но понятную для примера) фразу «Я читаю книгу» не так сложно перевести на иные языки, ведь известно, что подобные значения слов присутствуют у многих народов. Но кто знает, есть ли у иной цивилизации что-то, эквивалентное местоимению «Я», глаголу «Читаю» и существительному «Книга»? И это лишь поверхность проблемы, затронутой Лемом.

Вторая проблема — сами личности, которые порой не доверяют друг другу, расходятся взглядами, держат свои наработки в тайне. Протагонист книги, ученый-математик, совсем не пример для подражания. В проект, который уже тогда трещал по швам, он попал не сразу. Его участие требовалось, как свежий взгляд на неразрешимую проблему. Его критический взгляд на устоявшиеся вещи могли сдвинуть дело с мертвой точки, как считали коллеги. Но не сдвинул, не помогло. И дело было не в нем самом или в коллегаx, а в узости и зависимости от культурного развития Земли и истории. Данную проблему не смог бы решить никто.

В книге нет боевых действий/экшена, книга в своем роде — философский трактат, попытка осознать людей самих себя, пределы своих познаний. Сигнал из космоса здесь — контекст, использованный Лемом для демонстрации хрупкости человеческой культуры. Ведь не выходя за пределы устоев мировоззрения весь мир кажется понятным, но столкнувшись с чем то необъяснимым человек понимает — насколько он слаб в своих познаниях. Мир, культура и окружение, так понятный нами, трещит по швам, едва столкнувшись с чем то абсолютно новым.

Книга не обошла стороной и политические, военные, а так же вопросы секретности. Вместо того что-бы всем человечеством приступить к «дешивровке» сигнала правительство делает проект чрезвычайно секретным, отрабатывает тактику военного вмешательства и ждет знаний, которое позволит установить мировое господство. Лем не обошел стороной этот вопрос и через размышления ученого показывает, что если у кого-то появится абсолютное оружие, то другие государства могут пойти на отчаянные меры, но это все равно не останавливает от попыток разработать что-то подобное.

«Глас Господа» радует количеством теории о сигнале, которыми оперируют ученые. Предположений немало, включая совершенно смелых и невероятных. Но лишь одно было ясно точно — превосходство цивилизации, пославшей «Глас» было абсолютным. Расшифровка сигнала словно экзамен на технологическую подготовленность землян к контакту. Но в отличие от других подобных книг — не пройдено, экзамен провален, человечество, раздираемое внутренними конфликтами еще не готово вступить в контакт. Тут нет романтики познания и величайшего открытия, как в похожей книге «Контакт» Карла Сагана — «Глас господа» пропитан пессимизмом и тщетностью.

Немного тяжелая для чтения из-за стиля изложения — «Глас господа» это познавательная книга о человеческих проблемах и узости возможностей человеческого познания. Но это не конец, ведь история и всестороннее развитие не окончено. Не получилось сейчас — может получится через срок, трудно-осознаваемым людьми? Ведь история человечества началась не вчера, а вселенной жить еще миллиарды лет. И на крайний случай всегда есть утешающий стих, который иногда вспоминает герой книги:

Устав от вечных упований,

Устав от радостных пиров,

Не зная страхов и желаний,

Благословляем мы богов,

За то, что сердце в человеке

Не вечно будет трепетать,

За то, что все вольются реки

Когда-нибудь в морскую гладь

Last_p_zombie, 12 марта 2013 г. в 15:51

Забавно читать претензии рецензентов касающиеся характеров персонажей основанные на их сугубо субъективном восприятии произведения.

Между тем для Лема главное было не это. Он прежде всего описывал вариант того самого контакта с инопланетным разумом, которого так все искали и ищут.

И вопросы поднимал соответственно этой проблеме, а не тому, какой плохой психолог главный герой.

Другой разум, он может быть не злым и не хорошим, а просто иной и поэтому правы ли мы судить его по своим человеческим нормам морали?

При этом разум Соляриса развивается, «взрослеет» и при правильном подходе к нему и его понимании (только надо дать время) способен выйти на осознанный контакт с людьми.

А то, что человеческие отношения выдвигаемые в советской версии фильма и в американской не являются главными (как и сами персонажи соответственно) Лем никогда не скрывал, насколько я знаю. Он как раз был недоволен этим, в частности Тарковским.

Но не смотря на это и советский фильм и американский «Солярис» отлично сняты. Только один делает упор на отношениях отца и сына, второй на отношениях мужчины и женщины.

И что интересно «Солярис» до сих пор открыт для съемок. Как раз для того, чтобы показать главную заложенную в него мысль, вопрос — каким может быть контакт с инопланетным разумом, способны ли мы будем его понять в принципе и вправе ли осуждать его действия по отношению к нам, особенно когда не способны понять ни его целей, ни его мотивов, ни его желаний, ежели таковые у него будут.

Поэтому намного проще «заклеймить» произведение Лема, чем попытаться ответить на заданные в нем вопросы или попытаться понять границы своего не знания.

iskender-leon, 08 марта 2013 г. в 17:41

Самый любимый мною роман Станислава Лема. Потому что содержит в себе оригинальную фантастическую идею. Потому что за свои почти полвека нисколько не постарел и не стал казаться архаичным. Потому что полностью соответствует самой знаменитой мысли этого фантаста и одной из самых важных мыслей всей фантастики как явления — «Среди звёзд нас ждёт неизвестное». Наконец, просто из-за того что фраза «...Вторая группа нашла Кондор...» накрепко въелась мне в память и не отпускает до сих пор. И больше всего — потому что именно в этой книге, как нигде более, я смог почти физически ощутить — каково это, ступить на поверхность планеты, где таится неведомая угроза, где чуждость и непонятность окружающего, ощущение надвигающейся угрозы способны потрясти даже закалённых космосом исследователей.

Одна из тех книг, которые остаются с тобой навсегда. Половина столетия, что ни говори — срок не малый. Увы, эпоха к которой относятся события романа по-моему, за это время к нам ближе не стала. Из-за этого возникает желание совершить невозможное — остановить на минутку потихоньку катящееся в пропасть человечество и закричать ему в лицо: — Люди, среди звёзд нас всё ещё ждёт неизвестное!

mick_ekb, 29 июня 2012 г. в 20:50

Ох. Ну что сказать хорошего... Тривиально. Понятно. Напоминает Попытку к бегству своим разделением на светлых и темных. Время тогда такое было что ли. Есть бяки, есть те, кто несет коммунизм. Но черт возьми, насильно коммунизм принести нельзя, будет еще больший фашизм, чем есть. Навязанное добро хуже родного зла. Потому что чужое добро инородно. Лучше свое зло, чем абы что пришлое. Глубоко? Не очень, правда? Но это самый глубокий момент Эдема. Остальное пройдем не то, что вброд. Вообще ноги не намочив.

Направо пойдешь, завод надешь. Прямо пойдешь, Штуку найдешь. Налево пойдешь, вторую штуку найдешь. Штука+завод+штука = разгадка? Как бы не так. Разгадка дана прямым текстом. Дойти до нее самостоятельно можно. Правда есть проблема. Думаешь: и это все? Благо, для особенно глупых есть разъяснение прямым текстом. После него понимаешь: и вправду все.

Эх, господа. Я похоже циник. Не понимаю прекрасной гуманистической литературы. Все пишут: мэтр! великий гуманист! поэт! А я вижу нудноватого в описаниях и скупого на философскую глубину милого наивного дядечку, у котрого нелюбовь — это всегда зло, а любовь — это добро. А Эдем — это когда все друг другя любят. Передайте пожалуйста чай. Мерси.

Белое и черное. Белое и черное... А книга — серая...

Oreon, 21 декабря 2011 г. в 12:52

В этом рассказе Лем поднимает очень серьезную и уже достаточно актуальную проблему. Совсем скоро человечеству придется так или иначе ее решать, и последние кризисы, думаю, можно рассматривать как отголоски этой проблемы. Правда, к сожалению, автор, как по мне, недостаточно серьёзно к ней подходит. Не знаю, возможно действительно рассказ автором рассматривался как политически конъюнктурный на тему критики «загнивающего капитализма», но это не умаляет актуальность самой проблемы — продуктивность труда растет, результат труда распределяется крайне неравномерно (5%населения потребляет порядка 70% благ, если не ошибаюсь) и в определенный момент действительно для процветания наших небожителей не надо будет столько ишачащих на них лямкарей, и боюсь, так называемой элите не хватит ума понять, что если всех лямкарей выморить голодом — некому будет хлопать в ладоши и не перед кем будет быть собственно небожителем, останется только пожрать себе подобных, этим кстати (как ни странно) и заканчивается рассказ. И то, что автор это понимал, думаю говорит о том, что он не мог эту проблему приписывать только капитализму (подавляющая часть населения развитого социализма была лямкарями, просто элите хватало ума на этом не акцентироваться), к сожалению это характерно сейчас для всей планеты — работы нет, товаров — завались. Налицо системный кризис общества потребления. По моему следует уменьшать количество рабочих часов в неделе, уменьшать пенсионный возраст (чтобы равномерно делить и работу и блага) и т.д., а что мы наблюдаем? — все с точностью наоборот. Вот уже и в Европе говорят о целом молодом поколении до 30, которое не смогло найти себя в жизни: нет работы, нет дома, нет семьи; несмотря на старание, хорошее образование и т.п., волшебная дверка американской мечты им не открылась, эти люди ощущают потребность в психологе, поскольку чувствуют себя бесполезными и лишними в этой жизни. И не надо говорить, что это их проблема. У нас проблема потребности в психологе традиционно решается водкой, так что она таки есть и у нас.

И да, если герой рассказа смог в конце заявить, что он не индиот, то про нашу реальность пока, к сожалению, можно только сказать, что мы не то чтобы не индиоты, мы хуже, просто дибилиоты какие-то (я в целом, а не про отдельную страну).

Цефтриаксон, 16 августа 2010 г. в 16:06

Солярис. Один из немногих АБСОЛЮТНО нечеловеческих разумов в литературе. Без попыток привить чуждому существу псевдочеловеческие черты, чтобы читателю было удобнее и понятнее.

И как видим, человек в столкновении с подобным так и не способен выбраться из кокона эмоциональных реакций, привычек, заранее приготовленных линий поведения. Лишь в пиковые моменты, перед смертью или перед сумасшествием человек и способен разорвать этот порочный круг.

Это верно и для героев книги, и для читателей.

Гениальная книга.

Гельвард Манн, 03 февраля 2010 г. в 11:51

Стоит сказать, что «Солярис» я читал три раза, и каждый раз по-разному.

Первый раз — в детстве, и тогда меня больше всего привлекли описания соляристических феноменов (симметриады, мелькальцы и т.п.) До сих пор поражает, как красочно Лем говорит о настолько абстрактных и чуждых человеку явлениях. (Кстати, оба фильма по «Солярису» много проигрывают от того, что демонстрируют Океан в виде «кипящего риса» или фиолетовых молний; Океан и его феномены — неотъемлемая часть сюжета, и даже возможности современной 3D-графики вряд ли позволят адекватно их отобразить).

Второе прочтение было, если можно так выразиться, классическим — игры подсознания, и все такое. Кстати, незадолго до того я прочитал книгу Михаила Бейлькина «Секс в искусстве и фантастике», где последовательно «доказывалось», что Снаут — гей, а Сарториус — педофил. При всей и так очевидной бредовости этого допущения, стоит еще отметить, что Лем так построил книгу, что мы никогда не узнаем, в чем на самом деле заключалась тайна персонажей.

И только на третий раз до меня дошло, что это книга не о Крисе и не об Океане. «Солярис» — это драма, где главную роль играет Хари. Если «фантомы» остальных персонажей нам неизвестны (возможно, это что-то вообще неодушевленное или совершенно невообразимое), то Хари — существо, осознающее себя и из-за этого страдающее. Если вспомнить, что вопрос этот поднимался Лемом во многих книгах, не только в «Солярисе», становится ясно, что эта тема его очень занимала.

На самом деле, конечно, «Солярис» — многогранная книга, произведение, которое уже сейчас можно поставить в ряд классических, наравне с книгами, к примеру, Достоевского (и только беспричинное презрение к фантастическому жанру может объяснить тот факт, что оно не входит в школьную программу). Плюс к этому — великолепный язык, точное построение сюжета, тщательно прописанные детали.

Оценка, естественно, 10.

duke, 03 июня 2008 г. в 02:54

Пожалуй, «Дознание» — самый знаменитый и известный рассказ из цикла о пилоте Пирксе. Он настолько глубок в философском плане, что по нему впору писать какую-нибудь многостраничную диссертацию. Я же попытаюсь ограничиться парой фраз. Во-первых, всем тем, кто еще не успел прочитать этот рассказ — я бы рекомендовал его прочитать! Это произведение — из разряда классики в самом прямом значении этого слова. Во-вторых, соглашусь с necrotigr, это действительно одно из лучших художественных описаний (точнее, попыток описать) возможных отличий ИИ от человеческого. А чтобы не приходилось скучать — оно вплетено в детективную историю, замешанную на остросюжетном повествовании. Так что удовольствие (как минимум для души, как максимум для ума) — гарантировано. Честные десять баллов.

artem-sailer, 30 июня 2021 г. в 00:29

Беру свои слова обратно и снимаю шляпу перед великим маэстро научно-философской фантастики.

В этом нет никакого пафоса, а дело в том, что в одном из своих предыдущих отзывов я писал, что Лем очень часто бывает неправдоподобен. В другом своём отзыве примерно год назад я же высокомерно заявил, что прочитал уже все наиболее значимые произведения пана Станислава и, мол, досконально знаю и его, и его идеи, и, мол, читать у него больше нечего.

Так вот — перечитав недавно «Солярис» и прочитав впервые «Рассказы о пилоте Пирксе» и — в особенности — роман «Фиаско», я осознал, что был неправ, причём в обоих своих вышеупомянутых отзывах (К слову — «Фиаско» формально входит в цикл произведений о пилоте Пирксе, хотя (парадокс!) вполне возможно, что Пиркс в этом произведении действующим лицом не является). Да, вот так.

Интересна была эволюция отношения к этому роману по мере продвижения по тексту. Когда-то давно я прочитал статью о «Фиаско» на Википедии, где довольно подробно описана последовательность действий землян в окрестностях Квинты, их деструктивная деятельность по отношению к несчастной планете, к братьям по разуму, с которыми вроде как пытаются вступить в контакт, — деятельность, которую кроме как агрессией не назовёшь. Логики в поступках землян тогда я никакой не увидел, поэтому вполне понятно, что счёл роман странным, сумбурным, неправдоподобным — в общем, нелогичным.

И каково же было моё удивление при чтении самого романа, когда обнаружилось вдруг, насколько убедительно по ходу повествования Лем обосновывает каждый последующий ход землян. В отдельные моменты участникам экспедиции начинаешь даже сопереживать, понимать логику их поведения, которая базируется на безупречном и уместном использовании теории игр. Одержимые идеей контакта земляне с каждым шагом увязают в трясине собственной логики и болоте расчётов не менее антропоцентрического машинного разума. Каждое их действие, оправданное затраченными на предыдущее действие средствами, сорвавшейся лавиной следствий из их предыдущих действий увлекает за собой участников экспедиции, толкает на следующий шаг, который повергает их всё глубже и глубже в бездну собственного безумия и бесчеловечности.

Логические связки между отдельно взятыми, соседними элементами в череде событий очевидны, понятны и лично у меня сомнений не вызывают. Однако оглянувшись назад, охватив взглядом всю цепочку, многие из членов команды ужасаются, впадают в депрессию и оцепенение — как можно было дойти до такого? Именно эта цепочка, без промежуточных логических мостиков, без обоснований шага за шагом, в сухом, описательном виде представлена в статье на Википедии — и именно её формат вызывает недоумение читателя, повергает в сомнения по поводу общей логики всего происходящего.

А между тем, Лем в тексте самого романа последовательно подводит команду и читателя к неотвратимости фиаско — результату действий монструозной машины, набравшей обороты в своих поступательных операциях.

Подобно тому, как квинтяне, вступив однажды на порочный путь гонки вооружений, уже не могут спрыгнуть и продолжают нарезать виток за витком. Подобно ребёнку с естественной для него эгоцентричностью, инфантильное человечество не в состоянии избавиться от своих антропоцентрических представлений. Рассуждает исключительно в рамках своих категорий и не приемлет разума, основанного на иной логике.

Вероятно, такого характера мысли пронеслись в последние мгновения жизни главного героя, когда он наконец понял, что собой представляют квинтяне.

MacGuay, 16 марта 2018 г. в 12:23

Если читать этот роман, не зная кто автор, легко предположить, что он из числа американских фантастов серебряной эры...

Здесь квинтэссенция твердой научной фантастики. Практически чистые рассуждения автора о возможном ходе эволюции мира неживого.

Венец творения человеческой мысли – крейсер «Непобедимый» в поисках своего двойника посещает пустынный мир. Пустынный, но, тем не менее, полный загадок…

Первая часть романа увлекает своей детективной составляющей в части поиска пропавшего «Кондора» и загадок мертвого мира, вторая — самим ходом мысли автора. Лем вместе с нами на страницах произведения думает, рассуждает, задает вопросы… и не дает четких и однозначных ответов (в прочем, как и всегда). Экипаж крейсера может только предполагать, что же все-таки произошло в далеком прошлом на Регисе. Вот именно к этому и подталкивает Лем читателя – к размышлениям. Ведь он выстроил в своей голове вполне достоверный мир, сумел грамотно и увлекательно переложить свои идеи на бумагу. Его размышления, сила его ума привели к вполне логичным выводам – если автоматы и способны саморазвиваться и «эволюционировать», то вполне вероятным конечным этапом этого развития будет некая система способная и самовоспроизводится и объединяться в сложнейшие формы при необходимости, и распадаться при отсутствии оной и что такой форме самоорганизации, этому единству простейших чрезвычайно сложно противостоять сложным организмам. Уж не знаю черпали ли другие авторы вдохновение у Лема, но у ряда фантастов опаснейшие и смертельнейшие творения очень напоминают Лемовскую «тучу». Да сам автор возвращался к этой тематике, в частности в «Мире не земле»...

Венец творения уже не человеческой мысли, но эволюции неживого – прост до смешного. Прост, но смертельно эффективен. Гениален в своей эффективности. Гениален, не обладая и крупицей разума! И против этого венца, у человечества, во всем его великолепии технических достижений, нет средств. Трудно противостоять буре имея в распоряжении лишь камни и дубины... Глупо ненавидеть стихию за гибель своих соплеменников… Постепенно к таким же выводам приходит экипаж «Непобедимого».

И даже во всей холодной логичности происходящего, в произведении есть место таким нелогичным, но человечным поступкам, поступкам долга. Финальную и самоубийственную экспедицию одинокого Рохана с практическими нулевыми шансами на успех, иначе чем нелогичным поступком назвать нельзя. Но ведь должно же быть в нас что-то, что отличает нас от машин? Должно же быть что-то, что отделяет нас от холодного, расчетливого, бритвенно-логичного? Должно же быть что-то, что делает нас Человеком..?

Ekgregor, 21 января 2017 г. в 22:39

Ну и как «Солярису» можно поставить меньше десяти по десятибальной шкале? Вопрос риторический. Честно говоря, от прочтения меня удерживал стереотип, что эта какая-то старая, неинтересная фантастика про «коммунистов в космосе», поднимающая вопросы социализма (будто в этом есть что-то плохое). И как же я ошибался в итоге! Социализма здесь нет, но есть другое, гораздо круче.

Да простят меня поклонники Тарковского и Лема, но всю дорогу меня преследовало чувство, будто я подглядываю за героем из «дед спейс», атмосфера очень схожая, а некоторые моменты (да чего уж, их много) прямо-таки жуткие (так получалось, что читал по ночам, в полной темноте, и порой становилось действительно неестественно жутко). Или, может быть, виной тому лишь мое восприятие, но в первую очередь я увидел в этом произведении именно элементы хоррора. Каждый видит лишь то, что хочет, разумеется. Любовные линии, дожив до тридцатника, я считаю одними из самых скучных и ненужных в романистике, и читаю их позевывая, как бы глубоко и искренне они не были поданы, ну не идет. Здесь, в принципе, нам не показали любовь как таковую, скорее разбор чувств и эмоций, такой же научный, как и ссылки из какой-нибудь подшивки по соляристике, так что, никаких претензий.

Язык безупречный, может быть, это заслуга перевода. Динамика очень неторопливая, но интригующая, заскучал только в паре мест, но в целом было дико интересно, чем же все закончится (я до последнего не знал, каков будет итог, фильм смотрел давно, все забылось). Лем очень многогранен, несмотря на то, что «солярис» и «непобедимый» имеют точки соприкосновения, это абсолютно разные миры, написанные одним человеком. Очень разные, и для того, чтобы уметь так разнообразить написанную картину, как я уже утверждал, нужен настоящий, неподдельный талант. Что тут скажешь, наверное именно поэтому Станислава и считают классиком, и по праву, есть за что.

Рекомендовано каждому, кто любит и ценит жанр научной фантастики, это хрестоматийная литература, основы жанра, глубокие и вдумчивые, как волны соляриса. Хороших вам книг, ребята, эта — одна из них.

Groucho Marx, 19 ноября 2015 г. в 00:29

Блестящая социальная фантастика, именно научная, прочно стоящая на фундаменте истории и социологии. Можно сказать, эталон социологической НФ, рядом с которым можно упомянуть, например, «Гибель 31-го отдела» Пера Валё и «Кокаиновые ночи» Дж.Балларда. Сложные идеи этого романа уже были в сжатом виде изложены в «Абсолютном вакууме», в частях «О невозможности жизни» и «Корпорация Бытие», но в «Насморке» они развёрнуты подробно, додуманы разнообразные выводы и дан социальный фон, на котором вероятностные гротески смотрятся особенно убедительно.

Для любителей литературы как беллетристики тут дополнительный бонус — оммаж нелюбимому Станиславом Лемом «новому роману». Лем как бы решил показать «новороманистам», типа Клода Симона и Алена Роб-Грийе, что можно сделать из их излюбленных приёмов «шоизма». Заодно в роман вставлены остроумные карикатуры на современных французских философов.

Кроме того, замечательно выразителен и объёмен образ рассказчика, стареющего астронавта-неудачника, умного, эмоционально холодного рационалиста с массой комплексов, которые он не желает признавать за собой. Переход от зрелости к старости с внезапно прорывающейся лирикой — это многого стоит. Обычно этот возраст описывают в тонах элегии, как бы сочувствуя герою, входящему в «полосу тени», но у Лема дан очень редкий стоический вариант достойного принятия старости. Особенно ценно, что все эти детали распылены по книге почти незаметно, как бы фоном сюжета.

Обожаю этот роман, он доставляет огромное эстетическое и интеллектуальное наслаждение. Я сначала хотел сказать, что, наверно, молодёжи проблематика «Насморка» неинтересна, мол, по достоинству роман Лема может оценить только взрослый человек, но потом вспомнил, что влюбился в книгу с первого прочтения, когда мне самому было девятнадцать. То есть, тут дело не в возрасте.

«Насморк» мне очень помог в дальнейшей жизни, лишив значительной части иллюзий и показав, как именно можно смотреть на мир.

Хойти, 04 февраля 2014 г. в 22:11

Одно из программных произведений классика фантастической литературы (которого я люблю и уважаю), к сожалению, оставило меня равнодушной.

Шестеро космонавтов терпят аварию на чужой и абсолютно чуждой планете. Параллельно ремонту космического корабля они, как могут, исследуют окружающую их инопланетную среду и…

«— Мы ничего не понимаем, — сказал он. — Слышите? Ничего. Ничего!!!»

Это говорит Доктор, самый здравомыслящий и самый человечный из этой утилитарной шестёрки.

Вот и с читателем (особенно в первых двух третях повествования) происходит то же самое. Мораль романа чеканно выражена в русской поговорке о чужом монастыре, а главный его смысл я бы свела к фразе Макса Фриша: «Есть вещи, которые происходят вовсе не для того, чтобы их понимали» (это из пьесы «Санта Крус», если что). Во всяком случае, моя понималка буксовала и натужно выла на холостых оборотах, пробираясь через бугры и провалы бесконечных лемовских описаний немыслимого и несуществующего.

Прочесть роман можно и должно, но полюбить его вряд ли получится.

Drovkin, 06 января 2013 г. в 20:06

Читал Непобедимого в ту пору, когда в моду среди советских ИТР вошли персональные компьютеры, Синклер, черт-те-какая-хрень-на-постном-масле, язык Фокал, пятидюймовые дисководы стоимостью в несколько месячных зарплат, и как альтернатива им — игровые программы на магнитофонных ( моно ! ) кассетах. Народ ошалел от перспектив, открываемых этими, собранными на коленке, цацками-пецками, их собирали и телемастера почти без всякого образования, и маститые академики, в Одессе я знал парня, который, перепродавая комплекты для сборки Синклеров, заработал себе на дом в черте города...

Легко себе представить, как воспринималась тогда ТАКАЯ повесть.

Не буду спорить о моментах, кажущихся многим сомнительными — я не настолько эстет и сноб, чтобы обвинять Лема в неумении описывать характеры или грамотно выстраивать фабулу, да и в них ли счастье ?!

Но футуристическая составляющая настолько индивидуальна и точна, что и по сей день переполняет меня гордостью за человеческий разум, способный подняться над рутиной повседневности и предсказать такое, что мы постоянно узнаем во многих вещах, ставших реальностью недавно, или вот-вот готовых воплотиться.

Треугольные автономные элементы, из которых состоит Туча — нет ли здесь связи с разработанным примерно в то время в Советском Союзе компьютером, основанном на элементах с тремя стабильными состояниями и — как следствие- не на двоичной, а на троичной системе ?

( Лем всю жизнь активно интересовался, чем занимаются ученые во всем мире, и, уж конечно, поддерживал самые тесные связи с учеными Советского Союза вообще и Новосибирска в частности... ( Не скажу точно, где и кем именно был собран троичный компьютер, гугль вам в помощь — помню только что после испытаний он был по-тихому разобран. Математику под него пришлось бы разрабатывать отдельно, а дело это куда более мутное, чем железо... ) Мало того, что троичная система — использована еще и идея ионолета, одного из самых экономичных движителей, ну и куча мала всего остального до кучи... пластиковые аккумуляторы, присутствующие в некоторых моделях мобилок, солнечные батареи, самовоспроизводящиеся кристаллы и тд и тп ... )

В третьей Матрице идея мыслящей Тучи нашла свое, весьма эффектное, визуальное представление, и не так уж важно, что там в качестве элементов-кирпичиков суперкомпьютера использованы Охотники, сами по себе довольно сложные автоматы.

В настоящее время мы вплотную приблизились к созданию суперкомпьютеров такой мощности и структуры, что самый мрачный прогноз Непобедимого может оказаться реальностью.

Повесть-предостережение, — вот в чем я вижу важнейшую функцию Непобедимого.

Till, 31 июля 2009 г. в 00:28

Некоторые отзывы, мягко говоря, удивляют. «Безликие» герои «Магелланова облака»... Гообар, Тер-Хаар, Сонграмм, Зорин и, конечно, великолепный Амета запоминаются моментально. Ответвления от основного действия (разнообразные истории и легенды) мастерски сделаны и отлично мотивированны. Ну, да, возможно, для кого-то рехнутость книг того времени на коммунизме становится непреодолимой преградой при чтении. Но назвать рассказанную Тер-Хааром историю немецкого узника Мартина «лекцией на тему научного коммунизма» — это уж, простите, ни в какие ворота не лезет.

Фабула и впрямь несколько прямолинейна для романа, в этом смысле «Магелланово облако» скорее ближе к повести. Но сам по себе этот грех отнюдь не тяжёл.

Что же касается «психологических проблем» — то произведение буквально нафаршировано ситуациями, вынуждающими героев сделать выбор. И от господствующей в мире коммунистической этики этот выбор вовсе не становится ни очевидным, ни прямолинейным.

«Сегодняшнее» мнение Лема о своём произведении можно понять, но согласиться с ним трудно. Да одна глава «Пётр с Ганимеда» уже стОит того, чтобы это произведение не забывали! Вся эта история с безнадёжной любовью — одна из сильнейших в мировой литературе, и не только фантастической.

«Петр засмеялся:

-Ах, так? Ну, хорошо. Может быть, и меня починят, и я забуду.

Он провел рукой по лицу. Волосы, руки, одежда — всё было пропитано влагой. Холод отрезвил его. Сквозь тучи проступал фиолетовый рассвет. Начинался новый день. Из тьмы появлялись контуры деревьев, ветер ослабел, было удивительно тихо. Земля лежала перед ним — огромная, лишенная красок, как бы испепеленная ночью»...

wertuoz, 16 июня 2019 г. в 02:12

Воспринимать данный роман стоит очень осторожно, заведомо имея некий базис в голове, который помогает сознанию тяготеть в более тонким философским смыслам, заложенным в произведении на довольно большой глубине. На первый взгляд может показаться, что это некая фантастика описания, где все внимание уделено поискам новых форм жизни, её пребывания в отличном от привычного фантастического представления. Затем, следуя по сюжету, может показаться, что это некая история любви в антураже далекого космоса, которая претерпевает некие метаморфозы личностей, её испытывающих. Ну а если совершенно отстраниться от философии и личностных отношений, которым уделено много внимания в сюжете, то может показаться, что это этакий ужастик, в антураже космической заброшенности, где окружающая среда выглядит наиболее хищно, а за стенами заброшенной станции все еще более недружелюбно и опасно не только для тела, но и для разума. Но дело в том, что все это всего лишь фон, который в определенные моменты необходим для раскрытия основной фабулы произведения, вывести которую, как рекуррентную формулу или как новую физическую модель, довольно непросто. Но, наверное, для понимания смысла, к осознанию которого читатель может прийти так же, как это сделал и сам писатель (который сам не раз говорил, что писал по наитию), стоит рассмотреть все эти слои, служащие определенным смысловым акцентам:

1. Описание Соляриса и наука — соляристика. В мире романа это основной базис для понимания взаимоотношений между человечеством и Солярисом, это определенный акцент заинтересованности людей в этом неизведанном феномене, одновременно определяющий глубокую осведомленность в изучении данной планеты, а так же откровенное непонимание некоторых её процессов, которое приводит все научные изыскания в тупик. Тем самым в мире и возникает целая дисциплина, узко направленная и поднимающая вопросы о том, разумен ли сам океан, возможно ли установить с ним осознанный контакт, а так же как данные возможные открытия повлияют на развитие самого человечества. Так или иначе до самого контакта не доходит, развитие соляристики останавливается, от того эта дисциплина становится более описательной, содержащей в себе множество фактов о самом Солярисе, но не пытающейся сделать вывод о присутствии зерна чужого разума. От того возникает первый главный вопрос произведения, который повисает над обществом, как Дамоклов меч: возможно ли вообще найти способ осознанного взаимодействия с чужим проявлением разума, да и разум ли это вообще, на изучение которого стоит тратить столько времени и ресурсов? Вопрос раскалывает научное сообщество на тех, кто за и тех кто против, тем самым проводя черту между цивилизацией людей и океаном, на безопасном расстоянии от которой люди продолжают рефлексию и споры, по-прежнему не приходя ни к каким выводам.

2. Недружелюбная космическая станция и реакция на нее главного героя. Крис Кельвин начинает свое исследование станции как раз в период застоя соляристики и потери интереса к Солярису. Переступив порог, главный герой обнаруживает хаос и запустение, от того погружается в эту атмосферу с головой, обнаруживая на станции остатки исследовательской группы, которые так же находятся в состоянии глубокой депрессии, окутывающей и сознание Кельвина. Все дело в том, что люди находятся под влиянием некоей третьей силы, которая создает фантомов прошлого, тесно связанных с личностями каждого из них (причем сама связь слишком болезненная). От того каждый теряет свою личную безопасность, становясь уязвимым для этой силы, что является непосредственным препятствием для осознанных коллективных действий ученых. Это создает ощущение паранойи, паники, страха — верных спутников Кельвина, которым он противопоставляет силу своего разума и желание во всем разобраться.     

3. Уязвимость главного героя и история его личных взаимоотношений. Добравшись до этого слоя, читатель узнает нутро самого Кельвина, а так же понимает и то, насколько он становится уязвим для воздействия океана. Кельвин оказывает сопротивление, пытается дистанцироваться от своего фантома, но постепенно обретает зависимость от него, так как это не просто фантом, а отдельная личность, пусть и не имеющая схожий атомарный состав. Причем это личность, наделенная сознанием важного для Кельвина человека, личность, которая помнит себя человеком, которая пытается мыслить, проявлять чувства, которая нуждается к нем. И самое страшное — она не осознает своего происхождения, тем самым это заставляет Кельвина не быть с ней откровенным, что вызывает у него душевные муки и внутренние противоречия. Таким образом Лем показывает уязвимого героя, который попадает под влияние Соляриса, который до конца начинает верить в то, что сможет спасти свою Хари, даже понимая тот факт, что она вовсе не человек, не тот, к которому стоит испытывать чувства в рамкам человеческой морали. Из этих противоречий вырастает следующий вопрос произведения: а что такое человеческая мораль и насколько широко она способна охватывать сознание? Каких факторов внешних или внутренних достаточно для того, чтобы у человека возникла симпатия, привязанность, может даже и любовь по отношению к чуждому (а это Кельвин понимает практически сразу, ибо помнит что Хари на самом деле мертва) для него субъекту?

4. Обратный контакт. Так или иначе члены экипажа, находясь под жесточайшим психологическим давлением, все таки стараются понять действия Соляриса, сталкиваясь с теми же проблемами, которые так и остались неразрешимы соляристикой. Дело в том, что действия Соляриса не могут быть расшифрованы человеческой логикой, они иррациональны с точки зрения человеческого разума. В этом моменте Лем задает следующий главный вопрос произведения: а возможно ли считать такие действия попыткой установить с людьми контакт? Возможно ли появление этого контакта со стороны иного разума, лишенного любой похожей на человеческое мышление логики? То есть автор как бы переворачивает шахматную доску, отдавая приоритет в этой партии совсем не людям. На протяжении многих лет люди изучали Солярис, а что если и Солярис стал изучать людей, но делает это по-своему. Так что же это получается: все таки он — разумный океан, проявляющий любопытство — силу своего разума, чьи действия таки можно назвать осознанными? Или все таки это бессознательные несвязанные отголоски какой то неизведанной силы? Автор предлагает поразмыслить над этим нам, так как определенного ответа заведомо не дает. В защиту теории о все таки совершенном контакте выступают действия людей, которым получается отправить океану некоторый сигнал, который, возможно, доходит и распознается с полным успехом, после чего фантомы прекращают воспроизводиться. То есть происходит обмен информацией, диалог, пусть и короткий, но именно тот, на который не была способна вся соляристика вместе взятая.

5. Рассуждения о природе океана. Проведя успешный эксперимент, ученые решают продолжить свою работу, ведь теперь результаты сдвинулись с мертвой точки. Кельвин, пребывая в шоке из-за испытанного психологического потрясения, все же понимает, что тоже стал частью того, что можно назвать прогрессом в изучении Соляриса. Но ему многое остается непонятным, и мысли о том, кто же или что же такое этот океан на самом деле, не покидают его до самого конца. Рассуждения приводят его к теории «ошибающегося бога», которая по-прежнему не имеет ничего общего к человеческими понятиями о боге или религией. Скорее это характеристика самой этой силы, под влиянием которой и находились все члены исследовательской группы, силы, у которой есть сознание — ущербное, ошибающееся, отчаявшееся из-за своей замкнутости и ограниченности. Наверное, в этих мыслях Лем подходит чуть ли не к границе человеческого восприятия, в отчаянных попытках заглянуть дальше нее. В диалоге со Снаутом возникает еще одна теория «божественного младенца», которая трактует действия Соляриса, как действия малыша, который безответственно раскидывает в своей импровизированной песочнице попавшие в нее «игрушки». Тем самым автор заставляет читателя снова рассуждать об абстракциях, чуждых для привычных человеческому сознанию материй, заставляет вывести эту самую рекуррентную формулу законов мироздания в голове, даже если это в конечном счете невозможно.

В итоге получилось глубокое многослойное произведение, которое балансирует по своей смысловой начинке где-то на границе человеческого восприятия окружающего привычного мира, которое касается глобальных философских вопросов о разуме, как таковом, об его силе, осознанности, а так же о попытках взаимодействия с другими сложными для восприятия его носителями.

Тигр5, 05 июня 2018 г. в 11:54

Один из самых любимых романов Лема. В нём содержатся и качественно переплетаются все любимые черты из творчества автора и научные идеи, и философия, и динамичный сюжет.

В романе можно выделить несколько основных идей.

Первая идея заключается в том, где проходит грань между живым и не живым. Этот вопрос не решён до конца и на сегодняшний день, например у вирусов нет точного статуса, ведь они проявляют признаки живого лишь в живых организмах. Я считаю, что эти машины можно принимать с некоторыми оговорками за живые организмы. Они могут самовоспроизводиться, перенося информацию о себе в грядущие поколения. Но есть возможность ошибок при сборе, ведь вероятнее всего именно благодаря ей смогли появиться мошки. Они могут реагировать на раздражение в виде электромагнитных атак. А так же они могут поддерживать целостность своей структуры, и энергозависимы от своих компаньонов машин-растений, которые как я понял, и вырабатывают новых мошек. И если отключить необходимость химических реакций (нечто вроде метаболизма) для добычи энергии, то этих существ можно назвать живыми существами.

Вторая идея заключается в том, где проходит грань между мышлением и природным повторением (типа инстинкты). Тут у нас слишком мало информации для точных выводов. И что-то мне подсказывает, что всё-таки не имеют интеллекта в нашем понимании, во всяком случае, они его не проявляли. Ведь они являются идеально приспособленными организмами к условиям этой планеты. Как знать если условия резко изменятся, например уменьшение подачи света из-за падения астероида, то среди них в борьбе за скудеющие ресурсы снова зажжётся искра разума. Во всяком случае, их тактика выживание не даёт сбоев.

Третья идея заключается в противостоянии человека и природы. Очень древний конфликт. Мы можем изучать природу и даже разобраться в принципах её работы. Мы можем даже носить эпичные планы о её подавлении или укрощении. Но в результате этой борьбы экипаж «Непобедимого» чуть сам не погиб. Как бы намекая нам, что в бездумных попутках нагнуть природу мы сами можем пасть от орудий и разбушевавшихся сил природы. В результате сработал план, при котором человек мог сосуществовать с суровой стихии при помощи приспособлений. В конце романа мы видим некую иронию, как символ пика человеческого гения и необузданных сил «Непобедимый» вынужден отступить перед ставшим давным-давно очередным проявлением природы.

Единственное, что можно привести к претензиям к книге так это отсутствие, запоминающихся и глубоких персонажей. Но это общая проблема для работ не только Лема, но и многих других писателей. Увы, никому из персонажей этого романа не хватает харизмы пилота Пиркса или Ийона Тихого.

Я не знаю, как книга читается в оригинале, но наши переводчики постарались. Книга читается легко и с интересом. В этом помогают живописные описания планеты и руин звездолёта «Кондора», помогающие создать атмосферу напряжённости и экзотичности далёкого мира. А так же монологи персонажей, раскрывающих идеи романа.

Ashenwail, 11 апреля 2017 г. в 00:19

Можно много говорить и не сказать главное. А можно думать, что сказал главное, но упороть банальщину. Читал дважды: в 1997 году (жёлтенькое издание, см. фоточку) и только что с компа. Фильма с Клуни, как и шэдэвр Тарковского не смотрел. Потому, не претендуя на детальный и глубокий обзор, напишу несколько полуотрывочных замечаний-впечатлений.Impression....

1. В 1997 году вплоть до последних страниц романа ожидал инстайта — ну, прозрения, такого супер-глубокого смысла, который бы взял и поставил всё на свои места. Очень расстроился, когда такового не обнаружил. Думал, что тупой.

В 2017 году хотел сравнить свои впечатления, от книги не ожидал ничего, однако текст вызвал скорее раздражение. Понимаю, есть люди, которые до конца жизни стремятся найти потаённый смысл, но сам придерживаюсь принципа экономии мышления: Entia non sunt multiplicanda praeter necessitatem. Это, кстати, сам Лем признавал. Тем более странно видеть от него наведение теней на плетень, создания у читателя иллюзии смысла, которого на самом деле нет. Нехорошо это — в Summa Technologiae утверждать одно, а в своём топовом фантастическом произведении наоборот, затуманивать, затуманивать.

2. ИМХО, опять-таки, но «Солярис» — не современное произведение. Понятно — 56 лет, но для иных романов это — не срок, а «Солярис» попросту устарел. Устарел стилем, сюжетом (крайне слабеньким, кстати, не будь на обложке брэнда «Лем», за такой сюжет автора бы заклевали), поведением героев. Сейчас те же проблемы решаются иначе.

3. Хм... Суккубы, конечно, хорошая тема, а суккубы в псведокосмическом антураже — вообще повод фантасту развернуться, но лемовская Хари как-то отталкивает. Понимаю, что Кельвин прибыл на Солярис психологически больным человеком, и, видимо, ему образ Хари был симпотичен. У меня же постоянно возникало желание помыть руки — всё какое-то там нездоровое, ощущаешь себя как в сумасшедшем доме.

(А? Что? Как ты мог так о Хари?!! Да вот представьте себе — Хари суккуб, и ничто иное, и то, что она не сосёт кровь или жизнь, но, наоборот, очеловечивается — ну, не каждый же раз дверь вышибать — сути дела не меняет. Архетипический образ у неё — суккуб. Думаете, Лем этого не понимал?)

Абсолютно, полностью согласен с центральным, на мой взгляд, тезисом Лема, что «Не ищем мы никого, кроме людей. Не нужно нам других миров. Нам нужно зеркало». Эти слова — пафос и квинтэссенция всего романа. Кто согласен — ещё может читать Солярис, кто не согласен — пусть дальше и не читает.

4. Если всё-таки, не стоит множить сущностей сверх необходимости, то у Кельвина — банальная невротическая (невротически-маниакальная) любовь, вытесненная в подсознание. Вот, казалось бы, всё забыл, всё преодолел, и тут океан предоставляет фантастическую возможность — воплощённый в материи невроз и что с ним делать. А ничего. Бежать. Что и происходит. И никакого другого смысла нет в «Солярисе».

Если «Гарри Поттер» — о смерти и дружбе, «Властелин Колец» — о власти и искушении, «Князь Света» — о выборе и ответственности, «Сказки роботов» — о бесплодных и бессмысленных желаниях, то «Солярис» — о подавленном неврозе.

5. ИМХО, кстати говоря, но, учитывая что Солярис оказал неизгладимое влияние на НФ, не приходится удивляться, что современная НФ, НФ 21 века находится в ощутимом кризисе, ибо Лем показал реальный облик иноплатентного сознания — абсолютно чуждый и столь же отталкивающий, пугающий. Совершенно непонятно, что с ним делать, как вообще выйти на контакт и что потенциально может дать этот контакт. Самым здоровым решением представляется вызвать Ордо Еретикус или Звезду Смерти и расхерачить эту планету и этот океан к «такой-то матери»... Но! НФ на то и НФ, а не космоотпера или «Ваха», чтобы херачить всех, кого мы не понимаем. Значит, нужно разумное решение — объяснение, что делать в такой ситуации. А его нет. Результат — налицо.

Ты хочешь зеркала? Получи! Оно омерзительно!

strannik102, 17 ноября 2014 г. в 21:09

Часто бывает, что после прочтения очередной новомодной книги одобрительно цокаешь языком и выставляешь большой палец вверх в восхищении, и давишься словами и звуками, пересказывая краткое содержание другу-приятелю! И записываешь книгу в список самолучших, а автора производишь чуть ли не в мастерА. А потом проходит несколько лет, и оказывается, что и книга эта была у скороспелого «мастера» единственной приличной, и «мастер» уже сдулся давно как прохудившийся воздушный шарик, и просто отбывает «номер» и ваяет «нетленку», заполняя книжный рынок очередными томами литературной «попсы» и состригая купоны и прочую зелёную массу... И оказывается тогда, что стать калифом на час многие из молодых и рьяных способны, а вот перейти в МАСТЕРский разряд могут единицы. И что истинный твой список самых обожаемых книг и самых любимых Мастеров пополняется крайне медленно, штучно. И что нет б0льшего истинного удовольствия, чем взять в руки драгоценный старенький томик наизусть выученной книги и трепетно перелистывать его, лаская пальцами слегка пожелтевшие страницы и вчитываясь в Слово и в Мысль...

Вот о чём подумалось мне, когда я в очередной (какой уже по счёту раз?!! — не помню...) взял в библиотеке томик Станислава Лема, томик с повестью «Солярис»...

Так получилось, что «Солярис» я впервые прочёл уже будучи в достаточно взрослом состоянии, буквально перед службой в армии. Стаж мой читательский был к тому времени весьма и весьма солидный, а список прочитанных книг в жанре «научной фантастики» заполнял не единственную библиотечно-абонементскую книжечку. Со всеми вытекающими. И потому я считал себя почти «корифеем» science fiction и с некоторым снисходительным высокомерием (в котором сам себе конечно же не мог тогда признаться!) взял в руки томик «Солярис«а (хотя на тот момент уже страстно любил «Рассказы о пилоте Пирксе» и обожал «Непобедимый» и «Эдем»)...

И я пропал...Я потерялся... Я растворился в океане Соляриса, вся моя напускная наукообразность куда-то делась к чёртовой матери, и я впервые осознал тогда, что есть такие Вещи, которые могут быть «бездонно глубокими» и «необъятно широкими», и «недостижимо высокими», и что мне, молодому самонадеянному самоучке и сопляку, постигать и постигать всю мудрость и духовность содержащихся в романе «Солярис» мыслей...

Как мне кажется Солярис-океан, равно как и Солярис-планета, и Солярис-существо не так важен как объект для научного поиска и анализа, сколько как некая Сущность, выполняющая роль своеобразного «зеркала», в котором каждый может увидеть своё собственное истинное «лицо», увидеть самого себя «голеньким», неприкрытым никаким романтическим флёром или социальным ореолом. И масштабность и важность этой Сущности такова, что для этого «разоблачения» в общем-то вовсе не требуется фактически побывать на станции «Солярис» и заполучить своего «гостя». Для этого достаточно прочитать этот роман-откровение, роман-озарение, роман-катарсис, и попросту вглядеться в самоё себя, в глубины и тайники своего «Я»... И не убояться увиденного, потому что там — ТЫ САМ! Такой, какой есть...

Orm Irian, 24 октября 2013 г. в 19:12

Юмор вполне в духе Шекли, только гораздо детальнее расписанный. Речь о планете, где люди дошли до полных возможностей автоэволюции, при чем создать можно себе не только тело, но и духовные качества. Главный герой попадает к монахам, которые оказываются роботами и компьютерами, запрограммированными верить в Бога. Люди уже давно не верят, так как встроить себе веру или неверие проще простого.

Рассказ состоит поочередно из обзоров истории планеты (да-да, тот самый Лемовский «поход в библиотеку») и теологических диспутов с отцами-роботами. Суть диспутов похожа на те тезисы, которые выступают в «Non serviam», только более подробно. Сама же история планеты представляется жутким хаосом.

Здесь Лем выводит вопрос о границах свободы и человеческой растерянности при встрече со свободой неограниченной. Полностью исчезает разделение между естественным и искусственным, не только телом, но и интеллектом. Из-за этого жители уже совершенно потеряли ориентиры. В этих условиях религиозная дилемма о том, когда зарождается душа, и у кого она есть, а у кого нет, выглядит просто абсурдной. Не зря церковь в конце отказывается от всех своих догматов. Вообще, здесь очень много посвящено теме неуспевания церкви за научными открытиями, что в наше время очень сильно чувствуется.

Вопросов и нюансов, поднятых в этом якобы юмористическом (а на самом деле еще и глубоко философском) произведении, очень много, и сложно охватить их все при первом прочтении. Думаю, его можно перечитывать еще очень много раз, и каждый раз находить что-то новое.

Хотелось бы также прочесть этот рассказ в хорошем переводе, ибо столько слов здесь автор придумал сам, что местами я уже совершенно не ориентировалась, какое слово новое для меня в польском, а какое — новое для польского вообще :-))) И все эти названия хотя бы фонетически несут некоторые саркастический характер, но мне эти нюансы на польском пока недоступны. Достаточно понятным показалось разве что слово «бебешка», обозначающее какой-то нарост на голове и очень созвучное с украинским словом «довбешка» (значит оно что-то вроде «глупая башка», что здесь очень даже актуально). Подозреваю, что для поляков многие из этих слов несут подобные созвучия.

Единственный минус рассказа — это его хаотичность. Слишком много идей на квадратный сантиметр текста. Хотя это тоже создает вполне соответствующее впечатление, и подозреваю, что оно созвучно главной мысли автора.

Кстати, ссылочка для тех, кто считает, что у нас такого никогда не будет: http://www.peoples.ru/friday/the_most_kno...

Serega345, 28 апреля 2013 г. в 10:10

Я считаю Станислава Лема очень хорошим писателем. Но читал его уже давно, и что рассказывается в Эдеме уже забыл.

Сейчас я читал и оценивал Эдем по современным стандартам, и он меня сильно разочаровал. Главные персонажи совершенно не проработаны. И такое чувство, что Лем и не хотел их прорабатывать, потому что даже имена им не дал. Весь рассказ они называли друг друга по специальности. Ничего не известно об личной жизни каждого и как следствие, нельзя определить их мотивы, понять как они поступят в определенной ситуации.

А поступки они совершают просто идиотические.

Впереди их ждала неизвестность но ни кто не подумал об осторожности.

Дальше вся эта тупизна только увеличивалась. Не буду вдаваться в подробности, потому что это затянется на долго. Скажу еще только одно, их размышления о том чтобы

Итого: роман получился не слишком логичным. В нем нет никакой глубины.

ruberoid74, 30 апреля 2012 г. в 22:24

К Лему не могу относиться обьективно — это единственный писатель-фантаст которого перечитываю постоянно с детства и до сих пор.

«Фиаско» на мой взгляд — гениальный роман,из которого любой другой сделал бы как минимум десяток,или целую серию,как сейчас принято.Несомненно это усложняет его понимание,но лишь при первом знакомстве.Перечитывая его в очередной раз,открываешь какие то новые грани и смыслы текста,написанного поразительно достоверно,так,как будто читаешь чьи то мемуары,или (и)дневник реальной экспедиции.Многое предстает в другом свете.Например,вставные новеллы о поисках сокровищ и «муравьиного артефакта», смутившие при первом прочтении,есть не что иное,как «воспоминание о будущем»,некие притчи,вещие сны,о том,что произойдет в дальнейшем.

Можно конечно пенять,как прочёл в предыдущих рецензиях,на тяжеловатость описаний,особенно «бирнамского леса».Однако вы попробуйте понятно описать непредставимое-это сложнейшая задача. Тем более,что уровень воображения писателя просто поражает,возможно здесь и кроется «неразгрызаемость» его текстов для определённого процента читателей.

В целом,хочу заметить,Лем,ко времени написания этого романа,уже давно отточил свой неповторимый писательский стиль,и,думаю,не только и не столько литературно-прогностическое развитие идеи его больше занимало,сколько философское осмысление места человечества во Вселенной и сути природы Человека.

И вообще,всё то,что мне нравится и близко в литературе и жизни,с лихвой есть в «Фиаско».

Поставил 10 баллов,было бы возможно 20,поставил бы 20.

fan2mas, 22 февраля 2011 г. в 10:36

Как-то я прочел отзыв некоего сановного критика о «Солярисе», где было сказано об отсутствии ярко выраженной идеи романа. Между тем, сам Лем эту самую идею выразил очень четко на последней или предпоследней странице, сказав, что во Вселенной есть не только непознанное, но и непознаваемое. Вот эта вот непознаваемость Океана как раз и бесила землян, с упорством ковыряющих ассимметриады и прочие живообразования, и бессильных увидеть картину целиком. Нельзя было судить по одному мазку о полотне. Впрочем, эта идея слишком уж общая, «Солярис» получился куда глубже, он многопластовый. Тут и тайники души — «инкапсулированные воспоминания», и отношение к проблеме «субъект или объект». Правда, вот как реагировать человеку на «гостей»? Они же как живые люди — страдают, плачут, думают. И они совершенно чужие. Не существа даже, а тени снов Океана. Возможно, что люди не могли наладить контакт с Океаном просто потому, что разнились в масштабах. Представьте себе разумного вируса, блуждающего между синапсами человеческого мозга, наблюдающего бурление медиаторов, измеряющего токи, блуждающие по нейронам... Многое ли он поймет о человеке? Будет ли способен воспринять его как носителя разума? Да и разумен ли Океан? Точного ответа Лем не дает, а соляристика похожа на уфологию — наблюдений масса, вздорных гипотез куча, а анализа — ноль целых, хрен десятых...

dvh2000, 06 февраля 2011 г. в 14:26

Оказывается, мне нравится еще один тип книг — книга-загадка. Скажу точнее — это книга, в которой зашифрован смысл. А это означает, что в книге есть смысл (отнюдь не все книги обременены этим свойством). И второе – по каким-то причинам этот смысл не подан как «мораль басни» в готовом для употребления виде, а спрятан по всему тексту книги.

Такой книгой-загадкой для меня оказался небольшой роман Станислава Лема «Расследование». Это одна из ранних его работ. Но с другой стороны в год выход романа появился и роман «Эдем». И уже были написаны первые рассказы из серии «Звездные дневники Ийона Тихого». Поэтому зашифрованность смысла я склонен относить к авторской игре и одновременно следствию желания Лема втащить в форму детектива слишком сложные размышления.

Мне пришлось повозиться. Я расшифровал смысл. Не уверен, что в полном объеме. Но процентов на 80 это так. Дальше не рекомендуется читать тем, кто не читал романа.

Реконструкция основной смысловой линии:

1. Мир скорее стохастический, а не наивно рациональный. В конце девятнадцатого века восторжествовало всеобщее убеждение, что в здании реальности в основном все открыто, и теперь необходимо, закрыв ставни, составить опись вещей. Звезды движутся согласно тем же уравнениям, что и части парового двигателя, то же касается атомов и всего прочего, вплоть до образцового общества, построенного, как дворец из кубиков. В точных науках эти наивные оптимистические гипотезы давно похоронены, но в рационализме повседневного существования они продолжают процветать.

2. Статичная наивно рациональная концепция мира не позволяет распознавать и работать с необычными явлениями. Так называемый здравый смысл состоит в принципиальном игнорировании, замалчивании или высмеивании всего, что не соответствует традиционной концепции мира, будто бы полностью объясненного в девятнадцатом веке.

3. Рационализм повседневности очень ограничен из-за этого. В обществе при встрече с необычным явлением довлеет «традиционная позиция, при которой признается одна из двух возможностей — чудо либо блеф». Чудо (т.к. оно трансцендентно) обычно выпадает из дальнейшего рассмотрения. Блеф, мошенничество, имитация чуда являются базовой интерпретацией всего необычного. Для героя романа важно то, что за данной интерпретацией всегда стоит субъект, который может быть уличен и наказан.

4. В тоже время, стохастические свойства мира регулярно подбрасывают нам необычные явления, которые не вписываются в рамки устоявшейся концепции. И при определенных усилиях они могут быть выведены из диспозиции «чудо или блеф». Часто верно нечто третье. Могут быть обнаружены другие объяснения необычным явлениям, построенные не на трансценденции или преступной воле какого-либо субъекта, а на основе неожиданной взаимосвязи различных объективных фрагментов жизни.

5. В стохастическом мире нужно использовать адекватный ему метод познания — статистический метод. Он позволяет познавать структуру необычного явления.

6. Общество безразлично и безжалостно к необычному. Герои романа, вплотную соприкоснувшись с необычным, склоняются к тому, чтобы, даже жертвуя истиной, найти простое вписывающееся в принятую концепцию мира объяснение необычному явлению и поскорее забыть про него.

Jackdaw, 22 июля 2009 г. в 18:25

Наверное, самым известным творением о зыбкой реальности можно считать «Матрицу» братьев Вачовски. Но сами Вачовски в своих интервью неоднократно указывали на Лема, как на одного из авторов, чьими идеями они воспользовались, и, похоже, именно этот рассказ-концепция, написанный в далеком 1960 году, значительно повлиял на их творение, ведь основа этого фильма – транслирование реальности через наши чувства – практически скопирована из «Профессора Коркорана» и других, уже философских работ Лема.

Общие контуры концепции, очерченные Лемом, позволили ему раскрыть важные для него идеи из области науки и метафизики. С помощью идеи о моделируемых импульсах для наших органов чувств Лем погрузит нас в неизведанную кроличью нору, и всего лишь на нескольких страницах сумеет убедительно показать всю глубину перцептивного самообмана и ограниченность в познании человеческого разума, весомо аргументировать свои допущения в области научного детерминизма, метафизической божественной сути, паранормальных явлений...

Но в связи с ограниченностью человеческого познания Лемовское путешествие Алисы в страну чудес никогда не приведет к пробуждению или выходу на новые уровни реальности (в отличии от «Музыки в крови» Грэга Бира, или той же «Матрицы», в которой, к тому же, реальный мир существует). Действительно, когда невозможно распознать обман на столь фундаментальном уровне, Безумец Лема может сколько угодно кричать о ящиках в лаборатории, подключенных к банку данных, но ему никто никогда не поверит, и удел его носить клеймо «шизофреника» в каком-нибудь дурдоме; ящики сколько угодно можут убеждать себя в абсолютной реальности своей жизни, полной свободе воли, верить в Бога, духов, чудеса, а Создатель лишь усмехнется, сотрет пыль с ящиков, и закроет на ключ лабораторию в конце дня, размышляя над...

Вот тут финальным крещендо Лем красиво подведет нас к мысли о множественности транслируемых миров, а также и их Создателей. Конечно, здесь его мысли далеко не новы (чего и не требовалось), ведь уже со времен Будды на Востоке и Плотина на Западе мистики писали о таких мирах, да и в современной литературе она нашла свое отражение, но как же здорово уже сложившаяся картина рассказа легла в грандиозную раму этой во многом мистической концепции.

Несмотря на то, что этот рассказ – чистая игра ума, тем не менее поставленный в нем вопрос не совсем риторичен даже для науки. Противостояние Нильса Бора и Эйнштейна в вопросах квантовой теории в результате привело к созданию учеником Эйнштейна, Дэвидом Бомом, «Голографической теории Вселенной» с ее импликативным (скрытым) порядком, она, в свою очередь серьезно повлияла на подобную теорию Карла Прибрама, но уже в нейрофизиологии... Современные трансперсональные психологи (скажем, Кен Уилбер) еще в 70-х годах начали издавать книги о соотношении материи и сознания (к примеру, весьма примечательным стал выпущенный в 1984 году сборник статей «Новая голографическая парадигма» под редакцией Уилбера). Но все это по большому счету проходит мимо массового читателя. Наверное, поэтому многие считают, что братья Вачовски сотрясли Мироздание своим откровением, и справедливо возложили на себя лавры гениев не только кинематографа, но и мысли. Я вас уверяю: отнюдь, отнюдь.

ivan2543, 07 июня 2009 г. в 14:17

Прочитал сию книгу после «Соляриса» и испытал разочарование. Не ожидал от Лема столь скучной книги.

Книга представляет собой типичную коммунистическую научно-фантастическую утопию и посвящена в основном тому, как замечательно будет жить и работать в мире далекого будущего. В центре повествования – межзвездный перелет огромного исследовательского корабля. Всю книгу ждешь какого-то происшествия, интриги, но получается как в анекдоте про «Ведьму из Блэр»: «Ничего не происходит…ничего не происходит… Все, титры, пошли домой.» Никакой интриги, приключения, конфликта – пусть даже мирного. В конце концов, правда, есть катастрофа, но жутко невнятная и непонятно зачем. Зато много производственного пафоса, производственной романтики, производственных отношений…

Отдельные фрагменты вообще ужасают. Куча народу устала от полета, немного двинулась умом и потребовала от руководства выпустить их наружу (!!!). Но один из героев прочитал им лекцию на тему научного коммунизма (!!) и они успокоились. Интересно, почему для межзвездных перелетов потребовалось набрать экипаж из баранов?

Отдельно умиляет реакция главного героя на плакаты эротического содержания, найденные на брошенной ракете каких-то империалистических держав прошлого. Можно подумать, что он не взрослый мужчина, космонавт и ученый, а средневековый монах. И это при том, что в жизни у него была не одна женщина. Пропагандистское содержание сцены налицо.

Определенные сомнения вызывает и разносторонность людей. Можно, конечно, быть и красивым, и умным, и сильным, но быть чемпионом по бегу и при этом всерьез заниматься наукой – верится с трудом.

Не соглашусь, что в межзвездной экспедиции бесполезны деятели искусства. Для контакта с иными цивилизациями люди с художественным мышлением могут быть незаменимы. Да и в полете экипаж должен представлять собой гармоничное общество по образу и подобию «большого» человечества, человечество в миниатюре. Ведь им быть вместе многие годы космической пустоты.

Характеры персонажей на редкость однообразны и невыразительны, причем самый безликий – главный герой. Конечно, по идее автора, все люди коммунистического будущего должны быть однообразно-гармоничны, приближены к идеалу – ведь у них нет современных проблем – голода, нехватки денег, зависти, религиозных и политических конфликтов. Однако дело в том, что на смену старым проблемам обязательно придут новые, возможно, не вполне понятные нам. Стоит вспомнить эпизод из похожей книги В. Савченко «За перевалом», где один из героев, Ило, заканчивает жизнь самоубийством потому, что считает свой творческий потенциал исчерпанным и не видит смысла в биологическом бессмертии. Вот у Савченко – действительно люди будущего, практически непонятные нам крылатые небожители, люди, для которых понятия жизни, работы и творчества неразделимы. Они не шарахаются от пережитков прошлого – они их просто не понимают, не замечают.

Конечно, в книге довольно много трезвых научных прогнозов – уже упоминавшаяся другими рецензентами запись информации на кристаллы и т. д. Но хорошая фантастика должна поднимать не только научные проблемы. Вообще, такая зацикленность на науке для более поздних романов Лема нехарактерна – мы знаем его как тонкого психолога и великого философа.

Итог: ранее и весьма неудачное произведение великого польского фантаста. Не рекомендую начинать свое знакомство с творчеством Станислава Лема с этой книги.

Sawwin, 25 апреля 2009 г. в 22:39

Открыл истрёпанный томик Лема, перечёл «Терминус» и снова стало больно, как будто читаю в первый раз. Это не рассказ. Это сама жизнь (или, быть может, смерть) навеки вмерзшая в кристаллическую память ремонтного робота. Бесчётное число раз миллионы читателей погибали на разбитом корабле, отчаянно выстукивая: «Кто говорил? Кто...»

Если кто-то скажет вам, будто научная фантастика устарелое направление, которое давно пора сдать в архив и забыть, напомните ему про «Терминус» Станислава Лема. Одного этого произведения достаточно, чтобы оправдать существование всей научной фантастики.

VladD, 27 февраля 2009 г. в 15:51

Основным стилем цикла является не просто научная фантастика, а некая солянка: научная фантастика; психологический портрет человека будущего; развитие и построение отношений человека с искусственным сознанием; ну и, конечно, детектив. Нужно отметить в отличии от современных писателей отличное описание главного героя, глубокое объяснение его поступков в экстремальных ситуациях с психологической точки зрения. Описание ощущений в бассейне — это феноменально (рассказ «Условный рефлекс»). Не знаю биографии Лема, но врядли это можно так раскрыть, не испытав на себе. Разгадка гибели космического корабля в рассказе «Ананке», а точнее именно сам процесс мышления Пиркса при этом — тоже великолепен. Но больше всего понравился «Дознание»: нестандартное построение рассказа (от нескольких лиц), захватывающая динамика сюжета, максимально правдоподобное развитие ситуации на борту корабля (интуитивное понимание Пирксом подстроености аварии привело к его растеряности — и как следствие к счастливому happy end).

Лем представил Пиркса не как супергероя, а как обычного человека. Ведь во всех его поступках нет ничего героического, обычная реакция обычного человека-проффесионала своего дела.И именно это вместе с отличным психологическим портретом делает главного героя понятным (можно даже сказать предсказуемым) читателю.

Как итог — отличный цикл, непостаревший и сегодня.

Alexandre, 14 февраля 2009 г. в 20:24

Я много лет работаю с ЭВМ и компьютерами. Мне кажется, что они способны на большее, чем мы думаем. Так и с Терминусом. Интересно читать про подготовку корабля к старту, очень жизненны некоторые ситуации: «Ад начался в девять», «Диспетчер отдает себе отчет в том, что он говорит? Он что, только сейчас заметил «Голубую звезду»?» — это восхитительные фразы, рассказ стоит прочитать хотя бы из-за них.

Но ведь этого мало. Оставим в стороне чудесное описание начала полета и подойдем к основной интриге — к роботу, в памяти которого запечатлелись личности погибших астронавтов. Да, я понял все именно так — они живут там в электронных схемах невероятной сложности — ведь современные вычислительные машины уже давно нельзя разложить на винтики и дискретные электронные элементы, все гораздо сложнее и гораздо менее определенно.

Мне жаль, этого робота, мне жаль живущих в нем людей, я не смог бы поступить так, как Пиркс, хотя, наверное, он поступил правильно.

napanya, 12 января 2009 г. в 15:52

Великий польский писатель Станислав Лем взвесил американскую научно-фантастическую литературу и признал лёгким небольшой процент лучшего, что в ней отыскалось, и практически невесомым всё остальное. И объяснил, отчего это произошло.

Американская SF сформировалась «на интеллектуальном дне» и практически не соприкасалась ни с «большой» литературой США, ни с лучшими образцами жанра, созданными по ту сторону океана. Это вполне по-американски: заниматься делом так, словно никто никогда до тебя им не занимался. Отец-основатель местной секты Хьюго Гернсбек выдал алгебраическую форму настоящей фантастики, оставив литературе считанные проценты. Он активно формировал круг читателей такой литературы, его почин поддержали другие энтузиасты, и в скором времени научная фантастика стала продуктом для специально выращенной и подготовленной публики. Инфантильная, не привыкшая к усиленной мозговой работе, эта аудитория долларовой бумажкой очертила небольшой круг тем, возле которых вынуждены были пастись писатели. Авторов тоже выводили особых, их обучали столь чутко и умело, что они сохранили уважение к самому знаменитому дрессировщику на долгие годы, хотя, казалось бы, должны были с кулаками бросаться на человека, гнобившего их индивидуальность. Нормальный литературный процесс протекал далеко в стороне, там научная фантастика местного разлива никому не была нужна, во всяком случае долгие годы даже наиболее значительные достижения американских фантастов существовали лишь в особо отведённой резервации — журналах SF, и ни одному издателю не приходило в голову собрать историю будущего Хайнлайна или «Основание» Азимова под книжную обложку. Собственные книги у большинства фантастов, которых ныне принято считать классиками «золотого века», появились лишь в конце 40-х — начале 50-х.

В отличие от американской, у отечественной фантастики была великолепная родословная. В становлении жанра принимали участие литературно одарённые люди из верхнего королевства — Валентин Катаев, Борис Лавренёв, Мариэтта Шагинян, Сергей Буданцев, Илья Эренбург, их опыты печатались не в бульварной периодике, а в литературных журналах (сравните влияние на НАЦИОНАЛЬНУЮ литературу редакторов Гернсбека и Воронского, журналов «Amazing Stories» и «Красная новь»), о фантастике писали ведущие критики. Однако для большинства авторов фантастическая проза стала лишь эпизодом в жизни, вызванным относительной свободой 20-х годов, позволявшей всяческие эксперименты без особых последствий. Едва нагрянула полиция нравов и появились первые, сперва деликатные «указивки», призывавшие описывать химизацию сельского хозяйства, практически все будущие советские классики («князья», если воспользоваться терминологией Лема) делянку дружно покинули. Лишь у Михаила Булгакова фантастика составила львиную долю прижизненных публикаций, да красный граф Алексей Толстой, автор двух великолепных фантастических романов, вполне обоснованно считается отцом-основателем советской НФ, хотя фантастика в его творчестве занимает не первое место.

Однако уже тогда существовало чёткое разделение: фантастика Толстого публиковалась в «Красной нови», а Беляева или Потехина — в журналах приключений, развлечений и для умелых рук. Ещё не было статьи Беляева о фантастике-Золушке, ещё далеко в будущем дискуссии о сложностях взаимоотношeний фантастики и мейнстрима, а внятная и справедливая градация существовала: это — литература, а это — не литература. Голос Александра Беляева остался слышен после того, как молодые и буйные таланты покинули помещение НФ. Неудивительно, что на долгие годы сложился канон «настоящей научной фантастики» именно на примере Беляева: облегчённое повествование для юношеской аудитории, без литературных изысков, с подробными разъяснениями и комментариями…

Таким образом примерно в первой половине 30-х годов в точке, близкой к нулевой, сошлись фантастика американская, рождённая в кухонной подсобке (самоуверенная, как средней руки бизнесмен из Абердина, штат Южная Дакота, ничуть не комплексующая из-за своей неполноценности и вряд ли её осознающая – см. самодовольное заявление Хайнлайна, приведённое в статье Лема), и фантастика советская, рождённая в барском доме здоровой, симпатичной и с поцелуем феи на челе. Если мы сюда же добавим фантастику английскую, которая после Уэллса практически перестала существовать как самостоятельная автономная единица (всякий интересующийся историей НФ знает, как часто британца Кларка называли американским фантастом; а ведь этот был из лучших), следует сильно задуматься. Видно, что-то и в самом деле неладно в этом литературно-фантастическом конструкторе, если из него пытаются собрать то кровать, то тумбочку, а в итоге всё равно получается бластер.

Barros, 29 сентября 2008 г. в 12:00

Российское издание книги «Так говорил... Лем» отличается от польского оригинала — оно расширено несколькими вставками, дающими отечественному читателю дополнительные «привязки» Лема и его работ к нашим реалиям. Во-первых, составитель русского издания книги (В.И.Язневич) счёл возможным добавить два интервью на темы экранизаций произведений Лема, взятые у автора Лукашем Мацеевским; во-вторых, добавлены расшифровки трёх интервью, которые пан Станислав в последние несколько лет дал на русском языке В.И.Борисову, Е.А.Козловскому и П.В.Фаворову.

Такое решение оказалось обоюдоострым: вставные тексты, безусловно, приближают Лема к нашему читателю, но, с другой стороны, так резко диссонируют с основным текстом книги, что выглядят протезами, пришитыми к живому телу. Они слишком беглые, почти откровенно стенографичные, неизбежно поверхностные и слишком во многом повторяют друг друга.

В общем и целом, причины этого понятны.

Никто из интервьюеров не мог рассчитывать на привилегию длительных и неспешных бесед с Лемом, в то время как Станислав Бересь был пожалован именно ею — и распорядился этой привилегией совершенно блистательно. В его тексте мы видим не привычный для поверхностной прессы инфантильный восторг перед литературным и философским гением (каким Станислав Лем, вне всякого сомнения, и был), а заинтересованный и свободный разговор двух людей, которые считают друг друга достойными собеседниками. В огромном (фактически необъятном) интеллектуальном пространстве лемовской жизни, прозы и публицистики Бересь выступает не как один из посетителей, а как досконально знающий это пространство проводник; как экскурсовод, который именно благодаря своим обширным и углублённым знаниям постоянно обнаруживает в нём что-то новое и для себя, и для других. Благодаря этому текст длившихся на протяжении двух десятилетий диалогов Лема и Береся приобретает удивительную тематическую широту, тщательность и точность. Вопросы и тезисы могут повторяться, но с ходом времени и изменением ситуации меняется и лемовский взгляд, причём тут же следует анализ причин этих изменений. Темы же многообразны — история и литература Польши начиная с 1940-х годов, фантастика как жанр и как художественное направление, современные и исторические философские школы, новейшие достижения науки и прогноз их технологического применения, социальные процессы и так далее.

Но, несмотря на такое тематическое разнообразие, главной темой книги остаётся сам Лем. Бересю удалось передать в тексте их бесед (которые, без сомнения, тщательно компоновались, редактировались и авторизовались) образ человека поразительно живого характера. Неизменно сохраняя достоинство, Лем предстаёт перед нами временами обиженным, временами высокомерным, часто категоричным, иногда — сомневающимся, однако всегда осознающим себя как исключение из общего правила, как самодостаточный интеллект, у которого нет ни малейшей нужды присоединяться к какой-то научной школе, политической силе, литературному течению и так далее. При этом он совершенно не эгоцентрик: вся его работа нацелена на выплеск тщательно переосмысленной информации вовне его личности, фактически — на прямое интеллектуальное Прогрессорство. Он функционирует как постоянный генератор концепций, которые можно принимать или не принимать, но которые просто по факту их создания оказывают влияние на цивилизацию...

Смерть пана Станислава вовсе не обязывает меня изменить в предшествующих абзацах время с настоящего на прошедшее. Работа Лема продолжается, несмотря на то, что самого его физически с нами уже нет. Его произведения в большинстве живы и актуальны, многие из его концепций всё ещё предстоит подтвердить или опровергнуть практикой. И этого запаса хватит надолго. Возможно — на столетия.

Хотя сам он в беседах с Бересем прогнозировал для своих книг очень небольшой срок в человеческой памяти. Но эта концепция, как и многие другие, также нуждается в практической проверке. Если же говорить о бесспорном, то не могу не процитировать (сознавая, что в этом я глубоко не оригинален) ответ Лема на вопрос о том, что нужно делать, чтобы не загубить и не потратить жизнь зря:

«Всегда стараться сохранить интеллектуальную независимость и пытаться выработать собственное мнение абсолютно по всем вопросам ближнего и дальнего мира. Читать исключительно первоклассных авторов и первоклассные сочинения, в том числе и в литературе, чтобы в конце жизни иметь возможность сказать так, как знаменитый математик Нильс Абель : «Я читал только мастеров, никогда учеников»...»

Это, конечно, не всё, что Лем сказал по данному поводу, но мой текст слишком мал, чтобы вместить остальное.

Доказательство же сказанного, я уверен, вы сможете найти сами.

GomerX, 30 августа 2008 г. в 10:26

Когда читал, думал, что Лем просто издевается над читателем, предлагая ему такую ерунду. Сюжет — не понять — то ли он есть толи его нет, на столько спонтанно и безсвязно все происходит. Идеи, заложенные в это произведение стали доходить до моего сознания только через пол года после прочтения. И я начал понимать всю грандиозность замысла писателя! Это что-то вроде «Сказки о тройке» Стругацких, но в то же время, более глубоко, более всеобъемлюще, более жестко и фатально, наконец.

Наш мир — это здание, бесконечный лабиринт. Инногда нам кажется, что мы решаем как нам быть, что-то постоянно выбираем, определяя тем самым своё будущее, но возможно все наши «самостоятельные решения» — это всего лишь «провокация», на которую мы поддаемся, не замечая этого. Мы не знаем есть ли цель у нашей жизни, у этого «сверхважного сверхсекретного задания», которое достается герою ромна. Мы не знаем существует ли «инструкция» по которой нам нужно действовать, чтобы выполнить это задание. Или же как бы мы не поступали, — все-равно мы живем по сценарию, разработанному в «инструкции».

Но самое, на мой взгляд, потрясающее в этом произведеии — это его концовка. Читается очень тяжело, но если удастся все-таки себя пересилить, то в конце есть над чем подумать!

olvegg, 26 апреля 2008 г. в 21:34

Да, соглашусь с мнением, что роман далеко перерос авторский замысел. Одна из основных тем творчества Лема — проблема взаимопонимания, контакта. Первой серьезной пробой был «Эдем», но там цивилизация двутелов получилась слишком уж человеческой и узнаваемой. Тогда Лем отбросил всякий антропоцентризм и придумал нечто совершенно чуждое человеку. Вместо цивилизации, состоящий из множества разумных существ — единое... существо? Разум? Нечто настолько непознаваемое, что не поддается никаким наивным попыткам классификации. Взаимопонимание невозможно, потому что нет никаких точек пересечения в мировосприятии. Обе стороны проводят эксперименты друг над другом, заранее обреченные на провал.

Таков основной слой, но (и это-то и превращает книгу в шедевр) им роман не ограничивается. Солярис становится зеркалом самого человека — всматриваясь в нее, он видит лишь собственное отражение, может быть искаженное, гипертрофированное, и тем не менее: «О нем не узнаем, пожалуй, ничего, но, может быть, о нас...» Снова поднимаются извечные вопросы смысла жизни, предназначения — чтобы в очередной раз остаться неотвеченными. Что правит миром — порядок и целесообразность или же случайность и ошибка? Все в нашей жизни гармонично, посвящено высшей цели или мы просто игрушки в руках слепого бога, которому до нас по большому счету нет дела? Солярис не дает ответа.

mitra, 19 июня 2007 г. в 08:02

На мой взгляд, весьма политизированная и пропагандистская вещь.

Все намеки довольно толстые и легко заметные. Во-первых, экзамен, на который пригласили Тихого. Доказательство невозможности жизни на Земле, и от кого? От самого одаренного и умного ученика... Наглядно демонстрирует распространенное на Западе мнение об СССР.

Во-вторых, встреча со священником на каменистой планете. Здесь также все просто. Нигилисты, атеисты и иже с ними — страны Восточного блока, священник же представляет противоположную сторону. Опять же, американцы, мгновенно подсуетившиеся для пропаганды...

Несколько простовато для Лема.

Nomos, 11 января 2018 г. в 18:17

      До «Возвращения...» у Лема читал «Солярис». Лёгкой развлекательной фантастикой это не назовёшь — автор постоянно отходит от сюжета, и начинает бурно философствовать. Но в «Солярисе» есть интригующий сюжет в весьма оригинальной обстановке. Не скажу, что понравилось, но твёрдая 4 из 5. Что же я увидел в «Возвращении со звёзд»?

1. Начало. Пару десятков страниц (по ощущениям, 1/5 романа) — невероятно сумбурное и дико запутанное описание непонятно чего. Какой-то бессвязный калейдоскоп.

Многократное сильное желание бросить читать преодолевал только из-за оценки на сайте = 8,41 — должно же когда-то начаться то самое, близкое к шедевру повествование, оправдывающее оценку!

2. Продолжение. Да, повествование началось, сумбур вступления остался позади, и начали проступать более-менее отчётливые линии сюжета.

3. Но не надолго! Основная часть — описание

4. Конец.

Вопрос — и что? Среди всей этой вялой сумятицы заинтриговало только описание высадки на пыльный астероид — вот это было интересно. А что же в основном?

Дабы не быть голословным, вот выдержка из романа:

« Представь себе... сосуществование миров. Сначала розовый, наилегчайший, сверхтонкий, бесконечность розового, в ней другая, пронизывающая ее, темнее, а дальше красное, почти синее, но это очень далеко, а вокруг самосвечение, невесомое, не похожее ни на облако, ни на туман. У меня не хватает слов.»

Вот такая философия.

  Наверняка «Возвращение со звёзд» — это Сила. Но для меня по школьной системе оценок тройка с минусом ближе к неуд.

p.s. «Возвращение...» входит в антологию «О дивный новый мир». Но что оно там делает среди таких шикарный романов, как «Мы» и «1984»? Какое-то издевательство ставить в один ряд эти произведения. Уж лучше тогда прочитать юмористическую «Москву, 2042» — она куда ближе к жанру антиутопии, и вовсе не грузит мозг замысловатыми мыслеизлияними, которые лично мне в той форме, в которой их преподносит Лем — не нужны..

mixyu, 26 июня 2017 г. в 18:16

    Гимн переоцененности и недосказанности.

Что о самом Солярисе?

А потом, по тексту, вы встречаете

Недоумение, разочарование и неудовлетворенность в целом- вот сухой остаток от этого сумбура, полного недомолвок.

morbo, 26 марта 2017 г. в 16:55

Книга представляет собой сборник статей с размышлениями на самые разные темы. Лем пишет, что ему пришлось довольно жёстко ограничить круг рассматриваемых тем, потому что в ином случае книга получилась бы настолько большой, что её не удалось бы завершить. Из-за такого жёсткого ограничения читателю может справедливо показаться, что книга не сбалансирована — некоторые темы разобраны достаточно подробно, а некоторые упомянуты вскользь, а то и вовсе остались за рамками обсуждения. Дальше следует моя вольная сокращённая интерпретация размышлений автора на темы, показавшиеся мне наиболее важными.

Об инопланетных цивилизациях

-----------------------------------------

Почему космос «молчит»? У Лема имеется множество различных объяснений на этот счёт.

Во-первых, может быть мы и правда одиноки. Нам лишь кажется, что если что-то возникло хотя бы раз, то это наверняка где-то и когда-то должно повториться в том или ином виде. А если так оно и есть, и мы действительно не одиноки в космосе, то почему же мы не находим следов высокоразвитых цивилизаций в космосе?

Во-вторых, дело может быть в том, что проявления таких цивилизаций кажутся нам естественными процессами. Радиосигналы ловить от них может быть бесполезно скорее всего потому, что они пользуются высокоэффективными средствами обмена информацией — остронаправленными маломощными сигналами, информация в которых сжата, зашифрована, защищена помехоустойчивым кодированием и передаётся каким-нибудь оригинальным способом модуляции.

В-третьих, на определённом этапе развития высокоразвитая цивилизация закукливается. Она создаёт для себя удобную среду для существования и развития, а происходящие вовне процессы её интересуют разве только с точки зрения имеющихся там ресурсов для обеспечения собственного существования.

В нашумевшем фильме «Аватар» технологическая цивилизация уничтожает биосоциальную цивилизацию в погоне за редкими ресурсами. В реальности наша планета могла бы быть интересной цивилизации с другой планеты в Солнечной системе. Но таких цивилизаций в Солнечной системе не наблюдается. Если же цивилизация, существующая в другой звёздной системе, достигла такого уровня развития, который позволяет ей прилететь к нам, то вряд ли они отправятся так далеко ради того, что можно без проблем найти и ближе.

Вот почему нам, скорее всего, не стоит ждать ни общения с другими цивилизациями, ни опасаться их. Придёт время — мы сами достигнем того уровня, который позволит нам без труда обнаруживать цивилизации, находящиеся на нашем нынешнем уровне развития. Вряд-ли к этому времени они будут представлять для нас какой-то интерес, отличный от того, который представляют различные дикие племена для этнографических экспедиций. Более развитые цивилизации будут рассматривать в таком же ключе нас.

Лишь в исключительно редких случаях две цивилизации могут оказаться поблизости друг от друга на примерно равном уровне развития. В таких исключительно редких случаях эти цивилизации скорее всего будут обладать разной скоростью развития, так что очень скоро более слабая цивилизация окажется в подчинённой роли, которая приведёт её к полному поглощению другой цивилизацией или приведёт её к состоянию культурно-технологического реципиента. Возможно и мирное сосуществование двух цивилизаций, находящихся на примерно равных уровнях развития, если они обладают разной биохимией и потому будут претендовать на ресурсы разного типа, естественным образом избегая конфликтов. Возможно именно соседство двух примерно равно развитых цивилизаций позволит совершить им мощный рывок в развитии, благодаря постоянному соперничеству или сотрудничеству, а одинокие цивилизации, лишённые такого стимула, могут развиваться очень медленно или вовсе добровольно остановиться в развитии на определённом этапе.

О познании

--------------

В настоящее время наблюдается экспоненциальный рост количества научных публикаций. Лем считает, что на определённом уровне роста наука столкнётся с недостаточностью ресурсов — в первую очередь людей. И тогда нужно будет каким-то образом решать эту проблему.

Во-первых, нужно будет научиться управлять направлениями исследований. Исследования более не будут стихийными и всенаправленными, но будут выполняться планомерно в рамках намеченного направления. Тут могут возникнуть трудности, потому что часто для получения результатов в одной области, требуются ещё не известные результаты из другой области. Даже когда будет установлен приоритет в исследованиях по одному направлению, то для достижения результатов в этом направлении придётся изучить ещё несколько связанных направлений. То есть, проблема с экспоненциальным ростом научной информации будет лишь слегка ослаблена, но не будет решена полностью. Другая трудность заключается в том, что для верного выбора приоритетов нужно иметь хорошее общее представление о возможных направлениях исследований. Когда в исследованиях начнут выделяться приоритетные направления, картина общего представления будет искажена в каком-то определённом направлении, так что объективный выбор сделать уже не получится. Раз вступив на определённый путь развития, человечеству придётся продолжать его.

Во-вторых, для того, чтобы справиться с экспоненциальным ростом в научных данных, можно попробовать автоматизировать науку. Лем предполагает, что в будущем появятся некие «фабрики знания». У него нет никаких идей, как в точности они будут устроены. Одно из возможных предположений — это будут системы из взаимодействующих друг с другом химических веществ, которые будут «черпать» знания из собственной структуры и свойств веществ, из которых они сложены.

В-третьих, нужно будет сосредоточиться на практических результатах, умерив попытки объяснения обнаруженных явлений, и сделав акцент на их практическом применении. Именно таким образом поступает эволюция. Нейронная сеть, которой является и мозг человека, умеет достигать практических результатов долгой тренировкой, но не коренным пониманием законов, лежащих в основе явлений. Например, человек, забрасывающий мяч в баскетбольную корзину, не рассчитывает силу и направление броска исходя из массы мяча, его формы, материала поверхности, состава воздуха, направления ветра, расположения кольца в пространстве. Человек видит корзину и бросает в неё мяч, сам не зная, каким образом он выбрал силу и направления броска. Нейронные сети не пользуются достоверными знаниями, они используют корреляции.

Об искусственном интеллекте

---------------------------------------

Возможен ли искусственный интеллект? Лем отвечает на этот вопрос утвердительно. Возьмём за основу наших рассуждений известный тест Тьюринга. Представим, что конструктор пытается создать машину, которая прошла бы тест Тьюринга. Он не ограничен в ресурсах и поэтому его первая машина представляет собой огромное хранилище со всеми возможными вопросами, которые можно задать машине, и ответами на них. Человек, проверяющий такую машину, очень скоро обнаружит, что эта машина всегда отвечает на одни и те же вопросы одинаково и не помнит прошлых бесед. Наш конструктор создаёт новую машину, которая помнит прошлые беседы и учитывает их содержание при ответах на вопросы. Предположим, что и эта машина по каким-то причинам не проходит тест Тьюринга. Конструктор создаёт и создаёт новые машины, внося в них новые доработки. Через некоторое время очередной машине удаётся убедить собеседника в собственной человечности. Обратимся теперь к длинному ряду машин. Можно ли провести границу между двумя соседними машинами, сказав об одной из них, что она не обладает интеллектом, а о другой, что она обладает интеллектом? Нет. Таким образом Лем приходит к выводу, что интеллект не является вещью, о которой можно было бы в точности судить — есть он или его нет. Интеллект — величина не дискретная, сила интеллекта может плавно возрастать от полного нуля до единицы — уровня, сравнимого с уровнем интеллекта среднего человека.

Но интеллект может быть и выше нашей условной единицы. Имеются ли пределы уровня интеллекта? Лем считает, что такой предел может существовать. По мере линейного роста системы, отдельные её части настолько удаляются друг от друга, что более не могут работать в едином ритме из-за слишком долгого распространения сигналов. Система перестаёт, таким образом, представлять собой единое целое и неизбежно распадается на части, не способные работать друг с другом согласованно. Отдельные части такой системы могут даже вступать друг в другом в соперничество или явное противостояние.

Природа неоднократно натыкалась на пределы линейного роста и неоднократно находила выход из создавшейся ситуации в создании надсистем. Одним из таких примеров было изобретение природой многоклеточных организмов. Когда даже самые большие амёбы потеряли преимущества перед клеточными колониями, природа начала экспериментировать с многоклеточными организмами. В последующем природа изобрела социальные группы, объединяющие отдельных индивидов. Примерами таких социальных групп могут служить общественные насекомые и люди. При переходе от линейного роста системы к построению надсистемы может наблюдаться деградация элементов, ставших компонентами надсистемы. Компоненты новой системы, ранее обладавшие полной автономией, отказываются от части собственных функций, передавая их другим компонентам получившейся системы. Известно, например, что современные люди обладают меньшим объёмом мозга по сравнению с неандертальцами.

Искусственный интеллект, построенный по принципам нейронной сети, мог бы оказаться полезным для достижения практических результатов в науке. Нейронные сети хорошо умеют обнаруживать корреляции между различными явлениями. Однако, нейронные сети не обладают способностью к интроспекции — они могут находить и использовать корреляции, но не могут объяснить, почему обнаруженная корреляция должна сработать. Это одна из причин, по которой искусственный интеллект в чистом виде вряд ли будет использоваться на практике в особенно ответственных областях. Прежде чем применить обнаруженную корреляцию, в целях безопасности её неплохо было бы проверить с логической точки зрения. Лем приводит такой пример: перед искусственным интеллектом ставится задача замедлить рост населения, искусственный интеллект предлагает чаще пользоваться людям определённой маркой зубной пасты. В чём заключается взаимосвязь — искусственный интеллект объяснить не может, но он точно знает, что существует связь между продажами зубной пасты и рождаемостью. Люди проведут клинические испытания этой зубной пасты и не обнаружат никакой взаимосвязи между её использованием и способностью зачать потомство. Выявленная взаимосвязь, однако, может оказаться коварной — вещество из зубной пасты может оказывать воздействие на клетки организма, в результате которого в ДНК появляется вариант рецессивного гена, который проявит себя только при встрече с другим рецессивным геном, который образовался сходным образом от лекарства от облысения. Человек, обладающий комплектом двух таких генов, будет обладать пониженной плодовитостью. Использование таких необъяснённых закономерностей может оказаться губительным в долгом масштабе времени.

Ещё одна причина, по которой, возможно, искусственный интеллект не получит широкого распространения в чистом виде, заключается в том, что создание такого интеллекта может оказаться чрезмерно неэффективным. Может оказаться, что коллектив людей, снабжённый более дешёвой техникой, будет способен достигать более точных решений с меньшими затратами. Подобно тому, как боевые человекоподобные роботы из мультфильмов в реальности окажутся слабее по всем параметрам, чем более дешёвые танки, самолёты и ракетная техника, так и универсальный искусственный интеллект может оказаться очень дорогим и менее эффективным по сравнению с коллективами людей, снабжённых специализированной техникой.

О генной инженерии

--------------------------

Поскольку люди давно уже живут в обществе, где почти не действуют законы естественного отбора, генофонд человечества становится всё более разнообразным. Это обстоятельство имеет не только положительные, но и отрицательные стороны, потому что всё большую распространённость в человеческом генофонде получают наследственные болезни. Лем считает, что человечество неизбежно будет заниматься автоэволюцией — модификацией собственного генома. Поначалу, возможно, эти модификации будут сводиться к простому устранению наследственных болезней. В последующем, возможно, модификации генома будет придано определённое направление. Каждая модификация не должна создавать очевидной разницы между людьми разных поколений, чтобы человечество не поделилось на отдельные новые виды или касты. Для соблюдения преемственности очередная модификация должна вноситься только тогда, когда прежняя модификация распространилась во всём человечестве. Такая плавная автоэволюция может придать человечеству нужные свойства, не вызывая при этом социальных проблем.

О религии и виртуальной реальности

------------------------------------------------

В одной из глав Лем обсуждает, что человечество на протяжении всей своей истории жило в условиях дефицита, в том числе дефицита знаний. Преодолевать этот дефицит помогали воля и вера, в результате чего человек, так или иначе, стремился к совершенству. Сейчас наступила эпоха изобилия. У человечества пропали стимулы для самосовершенствования, в том числе человек утратил веру. В то же время человеку необходимы непреходящие ценности, придающие жизни смысл. Лем предлагает, при наличии соответствующих технологий, изобрести загробный мир, где эквивалент души будет жить в соответствии с заслугами его прототипа в реальной жизни.

Если искусственный интеллект будет построен по принципам нейронной сети, обнаруживающей корреляции, то через некоторое время этот искусственный интеллект может обнаружить корреляции, не имеющие логического обоснования. Он будет просто верить, что явление Б следует из явления А. Таким образом, считает Лем, возникновение веры окажется обусловленным естественными причинами. А раз разум неизбежно будет изобретать веру, которая будет вступать в конфликт с рациональным началом, то выходом может оказаться рационализация веры — то самое конструирование загробных миров.

Такой загробный мир будет представлять собой один из вариантов виртуальной реальности (виртуальную реальность Лем называет «фантоматикой»). Человечество могло бы избрать своей целью конструирование искусственного мира, содержимое которого соответствовало бы наилучшим представлениям людей о справедливости или о райской жизни. Такой мир должен быть устроен так, чтобы изнутри него нельзя было обнаружить внешний мир. Наша Вселенная — хороший пример такого мира. Его границы постоянно удаляются от нас, а на скорость передвижения наложено ограничение, так что нельзя ни увидеть границы этого мира, ни достичь их.

Другой вариант виртуальной реальности предполагает подключение к нему сознания людей. Почему-то Лем вводит искусственное ограничение, что в каждой из виртуальных реальностей может находиться не больше одного человека. Это противоречит нашим современным представлениям, возникшим на основе многопользовательских компьютерных игр, в которых в одном виртуальном мире одновременно может находиться и взаимодействовать между собой по правилам этого мира множество людей.

Прочее

---------

Лем рассматривает в своей книге ещё множество других интересных тем, связанных с технологиями. Виртуальная реальность, связанная с погружением в неё людей, основывается на технологиях, которые можно использовать для так называемого телеприсутствия, которое Лем называет «телетаксией». Технологии телепортации, способные в различных вариантах не только переносить предметы, но и копировать их, Лем называет «фантопликацией». Все эти технологии — виртуальная реальность, телеприсутствие, клонирование, телепортация — порождают массу интересных вопросов на тему сущности сознания и относительности идентичности. Чем будут отличаться друг от друга оригинал и копия? Можно ли будет считать телепортированного человека оригиналом или только копией исчезнувшего оригинала? А если при телепортации сохранять оригинал?

Итог

------

В общем и целом можно сказать, что книга полностью сохранила актуальность содержания, но несколько устарела по форме. В книге имеется множество отсылок на результаты научных исследований и на книги 1960-х годов. В книге используются самостоятельно выдуманные названия для вещей вроде виртуальной реальности, телеприсутствия и телепортации. Только эти особенности напоминают о времени написания книги. Сейчас со всей очевидностью можно сказать, что только одно предположение автора оказалось полностью ошибочным — о том, что в одной виртуальной реальности не могут присутствовать сразу несколько людей. Ценность книги немножечко снизилась только из-за названных обстоятельств, да, пожалуй, из-за того, что на рассмотренные темы позже было написано немало других книг.

Нескорений, 07 сентября 2016 г. в 12:22

Среди любителей фантастики сложно найти такого, кто ни разу не слышал о «Солярисе». Признаюсь, я непозволительно долго откладывал знакомство с этим произведением, опасался эффекта завышенных ожиданий, обилия сухих научных выкладок и заявленной сложности философской концепции. Перешагнуть через эти преграды меня сподвигла американская экранизация, осознавая, что фильм скорее всего снят «по мотивам» и далёк от оригинала, я всё же почувствовал, что это моё, та атмосфера, которая привлекает меня в художественных произведениях — непостижимая загадочность, драматизм, доходящий до надрыва и общее ощущение тотальной фрустрации и безысходности. Сразу скажу, что знакомство с «Солярисом» оправдало надежды и даже более того, книга безусловно на порядок сильнее фильма, который я также воспринял положительно, но на экране сложно передать всю гамму чувств и эмоций персонажей, а за деревьями переживаний героев создатели фильма не разглядели леса — столкновения человека с неведомым, с собой.

Поначалу чересчур подробное описание технических моментов, сопровождавших прибытие главного героя на Солярис, всколыхнуло в душе старые опасения, но с первых же шагов Кельвина на исследовательской станции сюжет захватил и держал в напряжении до финала. Это при том, что роман никак не назовёшь динамичным — обилие пространных наукообразных экскурсов в соляристику, постоянные диалоги, размышления, сомнения, догадки, совещания центральных персонажей, общее ощущение камерности сцены. Однако на этом фоне автору блестяще удалось проявить свое литературное дарование. С самого начала оформляется крепкая интрига — хаос и беспорядок на Станции, странное поведение её единственных обитателей — кибернетика Снаута и доктора Страториуса, самоубийство доктора Гибаряна, случившееся за несколько часов до прибытия Криса. И на этом фоне — безбрежный, предположительно разумный Океан, реальный вызов человечеству, безуспешно пытающемуся проникнуть в его тайны на протяжении последнего столетия.

В процессе чтения ряда эпизодов меня не покидало ощущение почти что осязаемого Присутствия, тревожности и беспокойства, хотя к числу параноиков я не отношусь. Всё это прямое следствие умения автора несколькими уверенными штрихами, незаметными с первого взгляда деталями создавать желаемую атмосферу. Меня поразило насколько профессионально писатель работает с цветом, здесь это очень важный и часто встречающийся элемент декора. Цветовую гамму определяет астрономическое положение Соляриса, зажатого между красным и голубым солнцами. Описания Океана достойны кисти Айвазовского, если бы тот внезапно воспринял фантасмагорическое виденье Дали, порой действительно кажется, что вместо пера автор использует кисть художника. Пребывающая в постоянном движении багрово-розовая плоть океана с редкими точками суши сталкивается с рыжей зарей и голубым закатом, все это великолепие проникает в иллюминаторы Станции — игра света, красок и теней на фоне которой развивается драма.

Психологическая подоплека действий главного героя раскрыта экспрессивно, ярко, с подлинным чувством. Душевные терзания и боль Кельвина заставляют читателя сопереживать, захлестывая волнами эмоций, автор постепенно подводит нас к шквалу кульминации. Скелеты, таящиеся в шкафах Снаута и Сарториуса, так и останутся загадкой, это верное решение, желающие могут строить самостоятельные предположения, исходя из некоторых проскальзывающих в тексте деталей, но истории Криса здесь больше чем достаточно. Пространные наукообразные экскурсы, складывающиеся из выдержек из отчетов и монографий предыдущих исследователей Соляриса, не выглядят лишним элементом, напротив добавляют роману дополнительный смысл — люди, пытающиеся привычными методами исследовать и классифицировать явления, повинующиеся совершенно иной логике и подчас физическим законам, терпят одно поражение за другим, здесь порой заметна тонкая ирония автора, его проницательная улыбка, скрывающаяся за стеклами очков.

На мой взгляд, роман еще долго не утратит своей актуальности и привлекательности, сознание отказывается цепляться за имеющиеся в тексте анахронизмы, типа наличия в далёком будущем бумажных книг, калькуляторов и плёночных магнитофонов с бобинными катушками. Автор постоянно подбрасывает нам интересные психологические головоломки, заставляя искать способ, как отличить реальность от бреда, погружая в пугающие сны, которые происходят то ли в грёзах, то ли наяву. Однако главная загадка, которая интересует одновременно автора и читателя — проблема Контакта двух принципиально разных форм разума, что такое Солярис, чего он хочет, а может быть правы те, кто считает его лишь причудливым природным явлением — здесь возможны сотни разных теорий и вывод, к которому в итоге склоняются герои — это отнюдь не истина в последней инстанции, но лишь одна из множества гипотез, пускай и самая новая. Кто-то будет искать в Солярисе бога, кто-то видеть неразумное дитя, но главное что каждый видит в нем что-то свое.

Если долго вглядываться в бездну, то стоит опасаться и обратного эффекта, об этом предупреждал ещё Ф. Ницше. Кто больше стремится к Контакту — люди, разбежавшиеся по Галактике подобно муравьям или обреченное на вечное одиночество гигантское существо, которое изначально обречено на отсутствие любви, дружбы, понимания. Кому на самом деле приходится тяжелее — Кельвину, погружающемуся в темные пучины рефлексий или же Солярису, который, если он на самом деле разумен, никогда не сможет самостоятельно пережить подобный опыт, со всеми его позитивными и негативными последствиями. Роман являет собой блестящий образец философской фантастики, который оставляет существенный след в сознании читателя, ко всему прочему это еще и своего рода ментальный тренажер — в процессе чтения я много раз пытался дистанцироваться от антропоцентризма, чтобы, возможно, по-своему понять Солярис, но подобно его многочисленным исследователям постоянно терпел неудачу. Да и невозможно, наверное, до конца отринуть человеческую природу, по крайней мере пока человек остается привязан к своей физической оболочке, а нужно ли это вообще, здесь каждый должен спросить у себя.

OopSan, 31 марта 2016 г. в 13:17

Эта книга для любителей поиска глубокого смысла. Которого обычно нет.

Я выбрал эту книгу, что бы прочитать хорошую научную фантастику, а не искать глубокий смысл, которого там нет. Поэтому рассматривать эту книгу буду с точки зрения фантастического произведения, а не философской саги. С точки зрения фантастики книга практически нулевая. Если бы герои не знали

Что добивает — это то что огромный кусок книги вообще можно выкинуть, без всяких потерь. Главы чудовища и мыслители (ровно четверть книги) не несут никакой нагрузки ни для сюжета, ни даже художественной ценности. Тупо описание океана и работ посвященных его изучению. Почему не описать тогда уж солнца соляриса, или физические характеристики планеты? Все равно смысла для сюжета никакого не будет, а книгу раздуть можно будет еще на сто страниц.

В общем в качестве фантастического произведения — идея хорошая, реализация очень плохая. Вместо романа можно было легко вложиться в рассказ, не скатываясь в жанр социальной драмы.

Groucho Marx, 10 декабря 2015 г. в 14:33

Безупречный «научный» роман о границах человеческого познания и о целях, которые ставит перед собой человечество в целом. Плюс чрезвычайно сложная теологическая проблематика. Плюс роскошные до барочности сюрреалистические картины «творений» Океана. Плюс нетривиальная любовная история, ставящая прямой вопрос о том, кого, в конце концов, мы любим — другого человека или своё отражение в другом человеке?

Всё в этом романе пребывает в динамическом равновесии и воздействует чрезвычайно сильно. Да, это литературный шедевр. Не только в рамках НФ, но и по любым возможным литературным критериям.

Забавно, что Андрей Тарковский счёл сложнейшую конструкцию «Солярис» «слишком примитивной» и с помошью Горенштейна нагромоздил на её месте кучу наивных реминисценций из плохо переваренного Достоевского. Ну да, не всем дано оценить реальный масштаб этого романа. Некоторые оказываются банально неготовы к встрече с Океаном.

Грант, 03 августа 2013 г. в 20:51

С технической точки зрения «Непобедимый» безупречен. Хотя очень интересно читать о том, как пилоты звездолёта пользуются реле, или как снимки наносятся на специально обработанные пластины (привет из эпохи ретро-фантастики, а может быть, это нео-ретро, не знаю, как это назвать). Точное и подробное перечисление вездеходов, приборов, спутников. И точно такое же беспощадное, сухое, дотошное препарирование человеческой психологии. И приятные моменты, которые охотно перенял бы Голливуд.

Дело в том, что «Непобедимый» относится к категории, которую сейчас назвали бы технотриллером. Но тогда этого слова ещё не было. Была просто идея. Невероятная, гениальная и простая идея — а что же случится, когда человечество столкнётся с чем-нибудь действительно неодолимым, непобедимым? И разумеется, что пан Станислав прекрасно понимал — сила этого противника окажется не в громадных размерах или уникальных биологических способностях.

И ещё немалое достоинство — добротное качество проработки триллера. Опять-таки, из области, когда для того, чтобы нагнать на читателя страх, не нужны литры крови, клыки и когти. Достаточно нагнетать тишину и потом аккуратно скрипнуть дверью (подкинуть какую-нибудь небольшую деталь), но сделать это так мастерски, чтобы у читателя волосы встали дыбом.

Прекрасный способ ознакомиться не только с творчеством пана Станислава с совершенно неожиданной стороны, но и оценить тогдашние возможности добротной фантастики. А может быть, это просто сила таланта. Не знаю, можно ли назвать эту книгу захватывающим откровением, а вот предостережением — обязательно. Именно поэтому у неё нет штампованного голливудской концовки, именно поэтому после прочтения она оставляет странное ощущение некоей эпитафии.

Халвомёт, 31 марта 2013 г. в 00:18

Станислав Лем — удивительный писатель. Фантастом назвать у меня язык не поворачивается. Он футуролог, философ, в общем, кто угодно, только не фантаст. Что с того, что действие происходит не на Земле, а на космической станции?

Перед исследователями стоит интереснейшая задача — установить контакт с планетой, единственным жителем которой является разумный океан. Океан в свою очередь тоже не против установления каких-либо отношений, но он и люди говорят на разных языках. Вот она опасность контакта — не нашествие марсиан или других космических монстров, а непонимание, которого и в нашей вполне реальной жизни хватает. Об этом говорит история жизни главного героя, виновного в гибели женщины, которую он любил.

Люди облучают океан, а он в ответ воплощает в действительность их самые потаённые мечты. А чего мы боимся больше, чем того, что желание сбудется и окажется, что это совсем не то, чего ты хотел. Именно поэтому эпидемия безумия охватывает станцию. По ней бродят создания океана: точные копии тех, кого герои хотели увидеть, о ком остался отпечаток в их подсознании. Их не уничтожить обычным способом. Космические создания, напоминающие о Земле. Что может быть страшнее?

Особенно поражает последняя сцена: разумный океан протягивает свои щупальца людям, призывая к общению. Читал, что Лему совсем не понравился фильм Андрея Тарковского по его роману. У Тарковского Крис Кельвин в финале видит свой дом, он, как блудный сын, возвращается к родному дому. Лем уводит героев в космические дали, а Тарковский видит космос на Земле.

Неоднозначная, загадочная, пугающая, таинственная... каких только эпитетов не удостаивалась книга. Все они верные, все они правильные. Станислав Лем, на мой взгляд, заглянул в бездонный колодец отношений человека и окружающего мира. Отношений, где не должно быть победителей и проигравших, эти понятия не рассматриваются в плоскостях взаимопонимания и взаимоуважения. Уносясь за мыслью автора столь далеко, нельзя забывать и о собственной планете: сколько еще неизученных далей, неизведанных глубин и белых пятен.

Ev.Genia, 14 февраля 2013 г. в 09:31

«Солярис» я читала первый раз очень-очень давно. Помню осталось ощущение безнадежной пустоты, чего-то недосягаемого, невозможного, непостижимого. Жуткое ощущение, что за тобой смотрят, наблюдают повсюду, особенно если ты один. Тогда, помнится, задумалась, что, возможно, мы вместе с нашей Землей и всеми вселенными находимся внутри одного организма и нас изучают, за нами наблюдают, ставят эксперименты с нашей жизнью. Это были ощущения подростка. Сейчас же книгу прочла за один вечер. Честно говоря первые представления остались прежними, но некоторые ощущения усилились.

Об этой книге нельзя сказать:«Ах, она написана очень давно, это сейчас совсем не актуально!». Нет. Эта книга существует вне времени. Вопросы постижения человека, его силы, могущества, а вместе с тем мизерности в пространстве всегда будут актуальны. Автор писал книгу с большим вдохновением. Ему удалось изобразить высший разум так, чтобы еще больше подчеркнуть нашу незначительность.

Человек изучил себя и окружающий мир досконально, создав ученых разных видов, разобрав по косточкам и органам, разложив на молекулы и атомы; создал армии психологов, которые пытаются разобрать внутренний мир и душу, порой помогая выжить или смириться, но все равно, невозможно понять до конца Человека, себя. Мы многогранны и в разные периоды жизни мы можем быть добрыми или злыми, ласковыми или жестокими, сильными или слабыми, искренними или хитрыми, способными на милосердие или коварство и т.д, сами порой не можем объяснить почему поступаем так, а не иначе. В тайниках души каждого из нас есть то, за что можно гордиться, чему можно радоваться и поэтому быть счастливым, жаждать повторения этого, а есть то, за что бывает стыдно, это «что-то» может быть малым или большим, чего никак не хочется помнить, чтобы этого никогда-никогда не было или можно было бы это исправить. Как же можно было человеку понять и изучить разум Соляриса – этого чудовища или «ущербного» Бога, который материален и сам не может осознать масштабов своих возможностей и предугадать последствия. За много лет человек не смог с ним справится. Океан сам изучает, сам творит, создает, заглядывает в темные тайники человека, куда порой сам человек старается не заглядывать, он проецирует это, отражает, показывает:«Смотри, ощути, постигни, попробуй справиться». Океан своим могуществом и уродством может не только изменить, но и разрушить жизнь человека. Страшно представить, что где-то есть разум и сила более высокая и непостижимая. Все это – мое восприятие написанного.

А может, вообще все просто и я зря вдаюсь в скрытую философию книги, очень сложную и не совсем понятную для меня. Просто есть далекая планета-океан, единый разумный организм, который невозможно пока понять. Он дает человеку возможность понять свои тайны, увидеть то, что потрясло его и то, что он стремится забыть и подавить в себе, взглянуть в себя, исправить хотя бы здесь то, что в жизни и на Земле сделать невозможно. Это жестоко, но ведь человек сам жесток. Океан коварен и страшен тем, что непонятен. Как понять что-то огромное, мокрое, не имеющее глаз, рук, ног, мозга и принять, что это единое существо, имеющее разум выше человеческого? Океан по-своему красив и притягателен, он не отпускает героев, несмотря на испытанную боль и страдания, поэтому у этой книги нет окончания.

«Солярис» это один из лучших романов, причем не только фантастических. Читая его, каждый найдет что-то свое, согласно опыту, сиюминутной ситуации, своим принципам, правилам, своим желаниям.

primorec, 14 июня 2012 г. в 06:08

«Эдем» начинается очень неожиданного для Лема. Никакой долгой подготовки к действию, длинных описаний и рассуждений. «В расчеты вкралась ошибка. Они не прошли над атмосферой, а ударились об нее» — и сразу катастрофа космического корабля, борьба за выживание, неизвестная планета.

«Эдем», наверно, больше всего похож на привычные нам современные фантастические романы, полные приключений и событий, чем все остальные произведения Мастера. Никаких долгих описаний, размышлений о науке, отвлеченных рассказов и воспоминаний героев о своей жизни, которые так характерны для «Астронавтов» и «Магелланова облака». Здесь одна динамичная сцена сменяет другую, не давая передышки. И герои — намеренно обезличенные: Координатор, Физик, Химик, Инженер, Доктор — просто люди, потерпевшие катастрофу на незнакомой планете, оказавшиеся в отчаянном положении и с честью победившие обстоятельства.

В романе есть все атрибуты хорошей ксенофантастики: мир, в который попадают герои, населен необычными обитателями, за каждым поворотом — новая тайна, множество вопросов, остающихся без ответов, и дающих почву для игры воображения. Что за заводы построены в безлюдной местности и что они производят? Кто похоронен в лесу: жертвы репрессий, войны, религиозной нетерпимости, экспериментов или болезни? Странные поселения с запуганными и обезображенными обитателями — лечебницы или концлагеря? Что за здание со скелетами — лаборатория или музей?

Слишком мало у героев информации, чтобы судить о происходящем, и каждый ответ ставит еще больше новых вопросов. И даже такой долгожданный контакт не приносит ясности: понимают ли собеседники друг друга правильно, или играют в «испорченный телефон», неверно интерпретируя понятия?

Но главное в этой книге — ее концовка и мудрое, хотя и нелегкое, решение землян. Ведь, герои так ничего и не узнали, чтобы судить или принимать какую-то сторону, выслушав всего лишь одного единственного представителя огромного мира с многовековой историей и культурой, увидев лишь малую его часть. У героев лишь отрывочные, собранные за несколько дней там, где необходимы годы и годы работы, сведения об истории, культуре, философии, этике и морали этого мира, чтобы принять взвешенное решение.

Как трудно быть «Богом», удерживаясь от того, чтобы судить и карать, но, наверное, еще труднее вообще отказаться от пути «Бога», отвернуться от того, что кажется, с твоей точки зрения, несправедливым и жестоким, и предоставить идти разумным существам своим путем. И концовка — два обитателя планеты — ученый и слабоумный — гибнущие в атомном пламени. Две невинные жертвы, не злого умысла — случайности, обстоятельств и непродуманных действий. Горький урок, и, может быть, из него будет сделан вывод: Эдем — прекрасная планета, но в Космосе, наверно, есть еще прекраснее и неизвестно, что они таят.

Некромантесса, 08 октября 2011 г. в 08:43

После многих дифирамбов в честь «Соляриса» я ожидала от этого романа чего-то очень по-бредбери душевного и глубокого.Однако я ошиблась.Роман не задел ни одной струны.Напротив,он из тех произведений,в котором я — человек,подслушивающий героев и от того ничего не могущий понять.Все эти несвязанные диалоги,невысказанные мысли,постоянная невозможность описать то,что хочет сказать тот или иной персонаж — это здорово утомляет и раздражает.Хочется крикнуть:да объяснитесь вы,наконец,как мужчины!А то играют в нашкодивших школьников весь роман.И это учёные,которые должны изучать неведомый мир!Да их к логопеду надо,а не в учёные.Почему они позапирались и не показывают фантомов?Что там такого ужасного и постыдного,что взрослый человек боится показать своему товарищу по несчастью?Глупо.

Так же меня раздражала весь роман фантом Хари.Какая-то тупая кукла-подделка под человека,склонная к суициду и умеющая говорить только слово «Крис»(Надо было посчитать,сколько раз она произнесла это слово),и возбуждающая чувства к себе.Меня чуть не стошнило,когда герой говорит,что хочет её.Как можно вдруг полюбить тупую подделку?Представим себе,что у погибшей Хари вдруг находится в псих-больнице сестра-близнец и уверяющая,что она это Хари.Что,герой бы тоже воспылал к ней любовью?А тут даже не человек,а какой-то инопланетный пластик,подводный ил.Фу,мерзость!Человек — это же не только оболочка.Человек состоит из воспоминаний,желаний,параллельной жизни.За это его и любят.А тут такое ощущение,что подложи человеку,потерявшему любовь,инопланетную подделку,так он будет **** подделку.Прямо экскурс для Соляриса в половую жизнь Хомо Сапиенс.Извиняюсь за тон,но пишу с подступающей тошнотой к горлу.

V-a-s-u-a, 29 мая 2011 г. в 00:11

Подавляющее большинство отзывов — как положительных, так и отрицательных — признают сложночитаемость книги, что должно порядочно отпугивать всех потенциальных чтецов сего творения. Поспешу их успокоить — есть и такие люди, которым чтение давалось сравнительно легко, и я — один из них. Так же заверю, что сюжет в книге есть, кроме того он последовательный и более или менее цельный, то есть не распадается на череду самостоятельных рассказов, хотя многие монологи и сцены вполне могли бы быть переделаны в произведения малой формы.

Что до смысла книги, то, разумеется, напрашивается мысль, что перед нами — антиутопия. Здание — воплощение загнивающего капиталистического общества, помешанного на шпионаже, лжи и бюрократии. Но интересна также идея о том, что Здание — символ жизни, как таковой, со всей её бессмысленностью и абсурдом. В любом случае концовка книги вполне предсказуема — сломленный Зданием, вконец запутавшийся ГГ становится таким же параноиком, как и все остальные, что теперь даже в смерти видит какой-то подвох, «подтасовку», интригу, направленную против него.

Во время чтения книги меня посетило чувство, что не смотря на чисто лемовский юмор и стиль, она местами очень напоминает вещь вышедшую из-под пера кое-кого другого. Параноидальная атмосфера, главный герой-тряпка и, особенно, бесконечные его сомнения насчёт истинной сути происходящего — игра это или реальность — всё это признаки романов Филипа Дика. Вот тут-то и становится понятно, почему Лем так хорошо отзывался об заокеанском фантасте — видно, родственные они души.