Никак не могу определиться: автор атеист в сатирической манере пересказывает библейские истории или истинно верующий?

Честно. Читаю рассказы и не могу определить отношения автора к религии.

Этот рассказ, по моему мнению, как раз описывает события с точки зрения атеиста.

В центре повествования Женщина-фанатичка. Ортодокс из ортодоксов, поставившая целью добраться до Арарата и тем самым почтить память умершего отца (атеиста, кстати).

К чему привела фанатичная упертость дамы, какие преодолела она трудности в своем путешествии, во что это вылилось? Читайте в рассказе.

Этот рассказ разделен на три маленьких истории (что видно из заголовка:)

1-ая часть история человека спасшегося с Титаника и прожившую долгую-долгую жизнь. 7/10

2-я про библейского ИОНУ, читал откровенно зевая. Не моя это тема. Скука. 5,5/10

Ну а 3-я. Потрясающая. Автору очень хорошо удаются трагические истории. Причем описывает он их таким будничный, размеренным темпом. Как будто читаешь короткий репортаж из газеты. Но результат после прочтения, изумляет и ошеломляет. 9/10

Безусловно, каждый поклонник дедуктивного метода Шерлока Холмса хотел бы знать, действенен ли этот метод в реальности и как с этим справлялся бессмертный автор бессмертного героя. Однако узнать это на примере романа Джулиана Барнса «Артур и Джордж» оказалось не так-то легко.

Из одного только названия уже рождается подозрение, что одним из действующих лиц будет сам создатель гениального сыщика – Артур Конан Дойль. Подозрение это подтверждается ещё и потому, что так сказано на заднем форзаце издания. Второй – Джордж – должен появиться либо по ходу дела, либо сразу, но каким-то образом он должен оказаться связан с Артуром.

Как бы не так! Добрых полромана две непересекающиеся сюжетные линии развиваются автономным образом. Это вначале вводит в недоумение, так как подсознательно на каждой странице ждёшь, что герои вот-вот встретятся, а потом привыкаешь к тому, что они встретятся нескоро. Если не задумываться об этом, то каждая сюжетная линия сама по себе достаточно интересна. Каждый персонаж рождается, растёт и добивается своего (или не добивается) в самостоятельной атмосфере, и автор очень часто перескакивает от описания одного героя к другому, атмосфера скачет туда-сюда, слежение за жизнями героев напоминает настольный теннис. Главное – не упустить мяч, иначе можно запутаться, о каком из героев сейчас идёт речь.

Как я уже сказала, это самостоятельное развитие продолжается на протяжение доброй половины романа, и хотя с героями случилось, кажется, уже предостаточно всего, в результате чего они могли бы встретиться, всё-таки автор доводит читателя до безумия. Когда уже все надежды потеряны, и сами герои, кажется, растеряли весь азарт, автор их соединяет, причём это происходит, скажем так, весьма навязчиво. Человек, три года из семи отсидевший в тюрьме, пишет известному автору детективов и создателю знаменитого сыщика письмо с просьбой разобраться в его истории. В чём навязчивость, спросите вы? Да в отсутствии надлежащей подготовки! Артур просто взял письмо и – бац! – занялся этим делом, причём его уверенность в успехе и невиновности Джорджа граничит с чванством.

Ну ладно, встретились они наконец. К этому моменту мы уже понимаем, что, в принципе, импонируем и тому, и другому, причём Артуру просто потому, что он – Артур Конан Дойль (а не потому что он такой хороший человек), а Джорджу потому, что он вроде как не виновен. Хотя и здесь кроется добрая дюжина подвохов. Виновен или не виновен, так в итоге мы и не поймём, потому что уж слишком всё подозрительно, много улик, которые сначала берутся в расчёт, а потом отбрасываются, и причины двух криминальных происшествий сначала вообще не рассматриваются, а потом оказываются далеки от ожидаемых и вообще не связаны с известными людьми.

Понравился ли мне роман, в котором я сначала не могла дождаться, когда встретятся главные герои, а потом понять, виновен ли Джордж или нет? Читать с точки зрения психологии – безусловно и интересно, и полезно. А вот как детектив – не советую. Как образец мастерского авторского письма – да, но как воплощение Шерлока Холмса в жизнь – нет.

Рекомендую только поклонникам творчества Барнса и готовым к «пшику» любителям Холмса.

+8

Рассказ, в отличие от первых 4-х в романе, написан на основе реальных событий.

Разделен на 2-е части. в 1-ой описывается не столько кораблекрушение, как несчастья последовавшие за ним. Первая часть на 9.

А вторая посвящена анализу картины написанной по мотивам того кораблекрушения.

Насколько интересной показалась мне 1-я половина, настолько угнетала унылая вторя часть. Я не имею степени по искусствоведению и мне совершенно не интересно было читать о композиции картины, количества действующих лиц на ней, положения горизонта по вертикали, напряжены или нет спины персонажей, размера бабочки и корабля и т.д. Скука смертная, еле дочитал. Вторая часть на 6.

Мой совет (возможно он будет дан поздно, и прочитавшие отзыв, уже прочтут к этому времени рассказ) посмотрите в Википедии картину «Плот Медузы» и держите ее перед глазами когда будете читать вторую половину рассказа. Наверняка это поднимет оценку рассказа.

Последую и я своему совету ........ пойду перечитаю.

В основе рассказа – старый сюжет о философе, которому снится бабочка, и он думает, кто он на самом деле: философ, которому снится, что он — бабочка, или бабочка, которой снится, что она – философ. Так и здесь – главная героиня одновременно умирает от лучевой болезни на необитаемом острове в постъядерном мире и лежит в психиатрической клинике.

Вопрос состоит в другом – обречено человечество или еще нет? Что нужно делать – ждать, пока оно образумится, бить в набат, или уже думать только о том, чтобы спастись самому? Как далеко зашло коллективное безумие людей, насколько цивилизация готова к самоуничтожению? Свое беспокойство и неуверенность в завтрашнем дне человечества автор выражает в образе безумной молодой женщины, спасающейся бегством от ядерного кошмара. Это отчасти горькая ирония; он также хотел бы, чтобы его опасения были всего лишь нервным расстройством. Может быть, еще рано бежать из городов, но если не задумываться над этим, то может стать слишком поздно.

Кроме темы ядерной войны, Барнс затрагивает и тему экологической опасности, еще более злободневную. Люди зачастую наносят природе огромнейший вред, даже не задумываясь о том, что делают – если это сопряжено с получением выгоды. И это отношение к окружающему миру может привести человеческую цивилизацию к краху – медленнее, но куда вернее гипотетического глобального военного столкновения.

Итог: псходелическая новелла, отражая взаимопроникающие слои одной личности, живущие в разных мирах – по сути, отражение полуосознанного страха автора за будущее людей.

«Религиозные войны» — презабавнейшая стилизация под протокол средневекового судебного заседания. Автору еще при написании рассказа «Безбилетник» не давала покою мысль о том, как на Ковчег попали и как там выжили очевидно вредные для человека животные. По Барнсу, древесные «червячки» попали на Ковчег нелегалами, и, невидимые, развивались в деревянные конструкциях. Но спасение от Божьего гнева и человеческого прагматизма оказалось временным, люди вновь ищут религиозное оправдание своему потребительскому отношению к Природе.

Сам рассказ – замечательный риторический поединок между обвинителем и защитником «козявок». Начинается он с апелляций к Библии и ироничных воззваний к здравому смыслу противника, а заканчивается едва ли не взаимными обвинениями в ереси. По нему видно, как средневековый человек пытается понять Природу, применяя к ней те же категории и понятия, что и к человеческому обществу; неудивительно, что этот подход приводит к печальному результату. Изменилось ли что-то в наше время?

Итог: «Религиозные войны» — отличный пример литературной стилизации. Стилизация здесь не является самоцелью (как в недавно прочитанной «Дочери Сов» Нила Геймана), она только позволяет показать преемственность и традицию, создает переход от эры мифов («Безбилетник») к эпохе бюрократизованной религиозности. И это средство здесь подходит вполне.

В эмоциональном отношении этот рассказ очень силен. Более напряженную и страшную ситуацию, чем захват заложников, сложно себе представить. Шок от прерванного внезапной опасностью отдыха, бессмысленная жестокость террористов по отношению к отдыхающим, напряженное ожидание и неопределенность – все это передано очень убедительно, тем более, что главный герой является одним из немногих, у кого есть реальные шансы спастись. Но среди пассажиров есть женщина, которая ему небезразлична…

Единственное, чего я не понял – крайне негативное отношение любовницы главного героя к его поступку. Ведь то, что он сделал, даже формально нельзя назвать пособничеством террористам. Что изменилось бы, если бы он отказался? И так ли ужасен его поступок?

То есть непонятно, почему же Триция сочла поступок Франклина аморальным. Кто знает, может быть, его выступление даже спасло кого-нибудь. В любом случае, БОЛЬШЕ жертв в результате его выступления точно не стало.

Итог: а в целом рассказ очень хорош и представляет собой просто эталон психологического триллера. Тема чудовищности втягивания ни в чем не повинных мирных людей в вооруженные конфликты раскрыта чуть более, чем полностью. Автор не расставлял акцентов, давая читателю возможность понять всех участников событий и оценить их мотивы и поступки. А эмоциональная напряженность текста, как и обязывает сюжет, предельна. Конечно, рассказ немного простоват (и, как выяснилось позже, немного не вписывается в роман, частью которого является), но 8 баллов заслуживает вполне.

Этот рассказ является по совместительству первой главой романа «История мира в 10 ½ главах». Довольно странно начинать историю мира со Всемирного Потопа, хотя в этом и есть определенная логика – то, что было до Потопа, к нашему миру имеет слабое отношение.

В этом рассказе можно усмотреть два смысловых плана. Первая идея лежит на поверхности – это шутливая критика Ветхого Завета. Для меня, несмотря на то, что я считаю себя православным человеком, Ветхий Завет всегда имел второстепенное значение; отчасти я даже считаю его довольно опасной книгой и жалко, что некоторые христиане придают ему даже большее значение, чем Евангелию. Так вот, история Потопа в детстве произвела на меня очень гнетущее впечатление. Я, как и автор, не мог понять таких масштабов жестокости; ведь у всесильного Бога нет никаких мотивов поступать, как затравленный террорист, карая правых и виноватых без разбору. Впрочем, в детстве я об этом не задумывался; детям свойственна жестокость. Скорее в то время меня поразили масштабы бедствия, и то, что истинный праведник нашелся только один – а значит, Бог может просто уничтожить человека за малейший грех – не все же на Земле, кроме Ноя, были подлецами и злодеями. Иными словами, в ужас меня привело то, что ветхозаветный Бог мог бы не признать моего права на существование – не безгрешен же я, в конце концов?

Так что автора я понимаю прекрасно. Отчасти его нападки на Библию вызвали поначалу некоторое раздражение; уж слишком модно в последнее время скептически относиться ко всему религиозному и мистическому. Впрочем, Барнс к этой тенденции отношения не имеет – роман написан в 1989 году. В целом же его отторжение к этому мифу вполне понятно.

Второй смысловой план – проекция современной экологической политики человечества на библейский сюжет. Барнс предполагает, что если человек не научился ценить природу сейчас, в древние времена он тем более был на это способен. Особенно гротескно выглядит в роли распоясавшегося потребителя-браконьера ветхозаветный праведник Ной. Ной у Барнса как бы олицетворяет человечество, которое он возродит – ему свойственны все человеческие пороки (а некоторые показаны на примере его сыновей). Впрочем, об общечеловеческих достоинствах автор умолчал; проистекает это из его мизантропии, или же рассказчики (личинкам древесного жука, которые нелегально проникли на Ковчег) представляют свое субъективное мнение? (За что древесным паразитам любить человечество, веками пытающееся их искоренить?)

Так или иначе, автору удалось жестоко высмеять людей, которые наплевательски относятся к любым животным и растениям, не имеющим практической пользы. Особенно он беспощаден к тем, кто переносит на Природу человеческие представления об эстетике, и, восхищаясь красивыми птицами и могучими хищниками, с садистским удовольствием истребляет «некрасивых» пауков и насекомых. В Природе все хочет жить и ничто не случайно; все живое и здоровое по-своему прекрасно своей естественностью и жизнью.

7 баллов – хотелось бы все же побольше критики человеческих нравов безотносительно религии. Да и экологическая тема намечена, но раскрыта слабовато.

Замечательная, пронзительная в своей документальности и безнадежности история.

Рассказ повествует о захвате террористами туристов, путешествующих по средиземному морю. Простыми словами без описания сцен насилия, природных зарисовок, детальных прорисовок характеров и т д, автор в коротеньком рассказе сумел передать сильнейшие эмоции: предательство, ужас ожидания смерти, ненависти.

Рассказ вторая часть романа, название которого «история мира в 10 1/2 главах». Здесь автор повествует о причинах и взаимоотношениях сионистов с арабами. И о том, что конца вражды совсем не видно, да и не будет.

Сижу и думаю, за что и где тут букеровская премия. То ли штука в том, что это мой первый Барнс, то ли я просто слишком молодой и клинически наивный идиот с умильной романтической чепухой в голове, навроде Тони, каким он перед нами предстаёт в самом начале, то ли ещё что. Но так или иначе, ситуация такова: парня-романтика бросает девушка. При этом уходит к его лучшему другу, который для героя что-то вроде иконы/образца для подражания. При этом секса у них не было. От слова совсем. На этом моменте герой решает, что жизнь не удалась и остаётся только лечь и умереть. Умереть, слава богу, не получилось, но вся дальнейшая жизнь оказалась отравлена и вконец поломана. Серьёзные комплексы взаимоотношений, боязнь сильных чувств, все дела. Через сорок лет у вроде бы благополучного уже не юнца Тони, а эсквайра Энтони Уэббстера вроде бы всё уютно и славно, но жизнь не удалась и зря. А потом в размеренное существование Энтони вламывается окровавленный призрак друга-суицидника и больная на голову та самая бывшая и последняя его любовь. И тут начинается драма. Мне физически больно было это читать. Бедный Тони, бедный Энтони. Почему эти твари просто не могут оставить его в покое, а? Почему он сам не остался в стороне, пока была возможность? Они ему сорок лет назад душу живьём вынули и на куски разбили, а он так и не научился ничему. Это что, стокгольмский синдром в терминальной стадии? Или (и тут мне по-настоящему стало страшно, уже за себя) закономерная эволюция всех романтиков?

Роман жесток. И это не показная, антуражная драматичность или стилизация. И даже не грубое тыкание читателя носом в живописания физических страданий и унижений. Настоящую нежность не спутаешь. Ни с чем, и она тиха. Спустя почти век Барнс вытаскивает на наш суд тихую агонию, такую же настоящую и такую же неподдельно узнаваемую. Депрессивно, безысходно и с шокирующими секретами прошлого. Ода растраченной впустую жизни номер сколько-то там плюс довольно занимательные рассуждения о времени. Письмо Тони Адриану — превосходный образец вербального насилия. Про Лагранжа и Витгенштейна хорошо, про Веронику и она-его-сестра — не очень. От впечатления, что это высокоинтеллектуальный пересказ клинического случая, когда неудачные первые отношения ломают веру в любовь и жизнь, спасает опять же явно-неявное цитирование Витгенштейна по поводу и местами даже без. Видимо, такой тренд. Именно все эти необязательные для магистральной сюжетной линии построения на тему логики чувств и спасают роман. Сверхновая эмоций, когда время и память, соединясь, становятся историей, прошлым, бесконечно более далёким, чем тускло мерцающие на мутном сером небе звёзды. Биение времени в унисон пульсу, твоего времени, времени-внутри, времени, превращающего минуты в эоны, разделяющего тебя и счастье километрами холодной безжизненной пустыни. Барнс умён, Барнс безжалостен, Барнс жесток. Стирая и заново набирая эти строки, срываясь на бессвязную высокопарную эмоциональную чушь, язвительным ёрничаньем пытаясь уговорить себя, что «Предчувствие» — всего лишь затянувшееся упражнение в интеллектуальной риторике о времени и больше ничего, я выдаю свой страх. Страх того, что может сделать с человеком жизнь просто за то, что он верит в любовь. Никогда не знаешь, что на самом деле делают с тобой книги вроде «Предчувствия»: то ли предуготовляют к неизбежному, то ли отравляют сомнениями лучшее, что осталось, есть и вообще может быть. Барнс слишком жесток или слишком правдив. И я не знаю, что хуже, и не дай мне бог узнать наверняка.

Скучновато. Возможно, я ещё не дорос до подобной литературы. Может, лет в 60 мне такое будет нравиться.

Роман — воплощение идеи о том, что современная культура мыслит симулякрами. Человечество ХОЧЕТ верить не в образцы, единственные в своем роде, а в копии. Весь современный мир есть копия. При чем копия далеко не идеальная, а стереотипная, основанная на неглубоком, недалеком знании предмета действительности. И страшно именно то, что современное общество, называемое громко «информационным», не стремится к обладанию информацией, его представления об истории, культуре очень скудны; истина не нужна, «верно то, что знаю я». Но на каждого умника найдется свой богатый папик, который воплотит все обывательские представления в реальность.

Роман — ироническая утопия, которая, являясь по сути антиутопией, порождает утопию: от современной Англии (классического пазла из графств, сельскохозяйственных ярмарок-выставок, дружной семьи мама-папа-я) через новую Англию Англию (один остров, общество потребления, свободные отношения) к доиндустриальной Ингленд (добродушной, отделенной от мира и потому радостной, светлой, но так ли уж счастливой в своем единении?

бесподобная, занимательная, увлекательная. она необычайна. потому что наталкивает на другие мысли, не такие как обычно. посмотреть на все со всех сторон. и это здорово что есть такие книги.

все новелы соединены между собой, в каждой мы находим эхо предыдущей и намек на следующую. все взаимосвязано прямо как в мире. но первая новела это нечто, я бы сказала что ее обязательно !!! надо прочитать каждому.

Честно, не понял, зачем это было написано.

Если попытка взглянуть на историю мира, через призму, что все правы и террористы, как борцы за правое дело (за свою страну), то есть вещи и посильней.

Если показать, что жизнь (своя собственная и своих близких) дороже общественного мнения, то.... многие не согласятся.

Даже простое замарание не общепринятыми взглядами, может сделать человека изгоем, так это сплошь и рядом, и неважно с какой целью это было сделано.

Вот просто прочитал и прочитал.

Ну разве что заинтересовала сама история возникновения движения несогласных на Ближнем Востоке, причины не любви арабов к евреем (одна нация), американцам и англичанам, но не более, хотя может это и было целью произведения обратить внимание читателя на эту тему.

Здорово!!!

История Всемирного Потопа, глазами «безбилетника» на Ковчеге Ноя.

Сатира в самом своем бестрашном проявлении, сатира над самим Творцом и его идеей очищения, класс!!!

А уж, то как показан Ной, с его «тараканами» в голове, вообще выше всяческих похвал.

То, что произведение завставляет что-то там переосмыслить, тут пожалуй, нет, но..... она даёт пищу для фантазии, а ведь, действительно, «как» и «почему», и «что из этого стало» вот тут можно постебатся и дальше над Устройтсвом Мира по Библии.

Хотя....

«Безбилетник» отвечает на вопрос, о Вере (ну немного так, но отвечает), с полной и безграничной Верой в Бога, можно все преодалеть, ей можно все объяснить, и несмотря на то что ты из себя представляешь, ты получаешь, только по Вере своей!

Это первое мое знакомство с Барнсом. Прочитал книгу не заглядывая в аннотацию и был приятно удивлен. Это теперь я знаю, что автор трижды номинировался на Букер и в 2011 на четвертый раз, наконец, получил эту премию и что это не лучшее его творение. А еще сейчас я знаю, что «Дикобраз» написан в 1992 и опубликован на русском в 1995 в журнале. Тогда почему-то произведение прошло незамеченным. Видимо, Барнс немного забежал вперед, события были слишком свежи и раны глубоки – непонятно как отнестись к тексту и по какой шкале оценить.

А повесть хороша. Написана отличным языком: образы, сравнения, ситуации – всё близко, узнаваемо, бьет прямо в десятку. Трудно оторваться. Пусть в книге описана не реальная постсоветская страна, а собирательный образ (правда, от Болгарии там больше всего), так даже лучше. Каждый читатель, хоть немного изнутри знакомый со временами перестройки, узнает или мавзолей, или монумент советским воинам «Алеша», или талоны на продукты, или, может быть, плановое отключение электричества…

Да, Барнс написал именно об этой смутной эпохе. В столице некоторого государства после того, что не принято называть революцией, новый генеральный прокурор судит бывшего коммунистического лидера и президента – вот, собственно, и весь сюжет. Какой-нибудь американский сценарист слепил бы из этого однозначную черно-белую политпропаганду. Но нет, для такого продукта Барнс слишком хороший писатель. Он все же сделал конфетку. По ходу повествования автор умудряется заставить читателя сочувствовать то обвинителю, то обвиняемому хотя бы потому, что суд оказывается еще и личным столкновением этих двух человек. Оказывается, у каждого из них есть скелеты в шкафу и на самом-то деле обвинитель Петр Солинский – зеркальное отражение экс-президента — колючего, не дающегося в руки дикобраза Стойо Петканова. У них даже имена почти зеркальные, и итог суда, как ни странно, для обоих практически одинаков.

Слышал о том, что хоть как-то объективно можно оценивать явление по прошествии лет двадцати. По прошествии именно двух десятков лет со времени написания книги, могу заметить, что Барнсу удалось абсолютно адекватно оценить события и явления еще происходившие тогда. Доказательства? Суды над Чаушеску, Ярузельским, Милошевичем довольно похожи на тот фарс, что воплотил в «Дикобразе» Барнс. Воплотил без передергиваний, обобщений и огульных обвинений за что ему отдельное спасибо. Записываюсь в ряды почитателей.

Необычно жёсткий для Барнса рассказ о любви, взаимопонимании и увлечении велоспортом. Понравилась игра с языком изложения, переводчице отлично удалось её передать.

Книга более чем странная, но талантливая необыкновенно. Это редкий случай «надтекста», а не сборник новелл, как кажется на первый взгляд. Будь объём более впечатляющ, можно было бы назвать мега-романом. Не то... Отдельные новеллы рифмуются между собой, как строчки в стихотворении; звякают звоночки сквозных образов: море, Ноев ковчег, древесные черви... Чисто постмодернистский «Безбилетник» сменяется псевдодокументальным рассказом «Гости» (о современных пиратах-террористах), а он, в свою очередь — стилизацией под средневековый документ о суде над животными... Мне больше всего понравились «Кораблекрушение» (почти искусствоведческое исследование о плоте «Медузы» и картине Жерико) и «Вверх по реке» (мини-роман в письмах о человеке, меняющемся при погружении в дикую природу; финальный «твист» вышибает слёзы).

Удивительная книга!

Позволю себе наглость, и повторю свой отзыв, уже опубликованный на форуме. очень хочется поделиться впечатлением об авторе, который для меня стал самим олицетворением английского юмора — тонкого и ироничного.

Если бы Вы были удачливым английским бизнесменом и гениальным стратегом, в поисках способа увековечивания своего имени в истории, Вы бы наверняка затеяли грандиозный политико-коммерческий проект. Точно так же поступает и сэр Джек, этакий английский олигарх. Он замахнулся не менее как на создание на острове Уайт (одном из островов близ Англии) нового государства — Диснейленда, в своем роде, эксплуатирующего ту смесь легенд, традиций и черт характера, которые составляют понятие «настоящая Англия». Естественно ему это удается. Остров Утопия не только создан, но и процветает. Именно потому, что не копирует в деталях великую державу. Отнюдь.. Оный Диснейленд основан на стереотипном восприятии Англии среднестатистическим обывателем, на коротеньком списке позиций в 20, куда, конечно, входит королевская семья, Робин Гуд, красные автобусы..). Продается симулятор, комплекс мифов империи! Слоган предприятия — «Вы движетесь — а мы уже пришли!» «Англия, Англия» — сатирическая антиутопия (действие происходит в ближайшем будущем), в которой все английские «традиции» окарикатурены до пародии на самих себя: Робин Гуд у Барнса — расист и гомофоб, бифитеры вымогают у туристов деньги и даже Ее Величество состоит на секретной службе у хозяев фирмы.

Старая замшелая Англия, не выдержав конкуренции со своей молодой соперницей, приходит в упадок и возвращается в век феодализма в отдельно взятой стране. Причем все это происходит в полном согласии партии и народа. В итоге, если первая история выглядит забавным и остроумным курьезом, то вторая полной нелепостью. Вот кажется и антутопия подоспела, на смену так лихо закрученного утопического проекта.

Барнс и в этом произведении остается верен своей, ставшей уже знаменитой барнсовской иронии. Она возникает в результате отстранения — в тот самый момент, когда писатель абстрагируется от общепринятой интерпретации того или иного факта и как будто бы смотрит на мир со стороны. Именно такой взгляд дает ему возможность представить привычное и стереотипное в необычном свете.

Кому может понравиться? Заинтересованным самой Англией, альтернативной историей, игрой в постмодернизм и тем, кто любит слог Барнса.

Жизнь – штука суетливая: бежишь куда-то, общаешься с кем-то… Зачем? Куда? Хочется остановиться и подумать. А еще лучше – взять в руки хорошую умную книгу в надежде, что автор уже подумал за тебя. И правда – подумал. А уж какое отношение его мысли имеют к твоей жизни – это вопрос из вопросов, даже если в книге можно найти ответ и на него, как, например, в «Попугае Флобера» Джулиана Барнса.

Это очень странная книга. Формально она представляет собой любительское исследование жизни и творчества Флобера, состоящее одновременно из массы эссе, биографических справок, отрывков из писем и записок самого Флобера. Таких книг вроде бы пруд пруди: вся серия «Жизнь замечательных людей» на этом построена. Но нет, все это обманка. За биографией писателя скрывается личность рассказчика, пожилого доктора-англичанина, всеми силами хватающегося за иллюзорную соломинку своего «странного увлечения давно умершим иностранцем», чтобы не утонуть в реальном горе после потери жены.

Но и это тоже обман. Под маской рассказчика грустно улыбается автор, стремящийся донести собственные мысли до читателя, но не надеющийся сделать это и вновь повторяющий вслед за Флобером, что «человеческая речь подобна надтреснутому котлу, и мы выстукиваем на нем свои медвежьи пляски, когда нам хотелось бы растрогать своей музыкой звезды».

«В Китае лимон — символ смерти,« — пишет Джулиан Барнс в одном из рассказов, входящих в сборник «Лимонный стол». Зная это, уже сложно радоваться яркости ядовито-желтой обложки книги, украшенной ломтиками этого кислого плода. Прочитав сборник, уже сложно понять рецензентов, пишущих, что каждый из рассказов — «жемчужина неподражаемого барнсовского юмора!» Да, жемчужина. Но называть юмором лимонный сарказм автора — это такая же неподражаемая ирония.

Герои большей части рассказов сборника — стареющие люди или люди, уже перешедшие возраст подведения итогов. Физиология и психология старости отражена автором настолько осязаемо, что даже самые нелепые и смешные поступки персонажей вызывают не улыбку, а оторопь, переходящую в лучшем случае в сострадание и светлую грусть.

Я полгода читала эту книгу, потому что нельзя проглатывать подобные рассказы один за другим. Во-первых, необходимо время для их осмысления. Во-вторых, необходимы силы, чтобы вновь погрузиться в совсем не простую атмосферу этих произведений.

И не даром лейтмотивом последнего рассказа сборника звучит фраза: «Подбодрись! Смерть уже за углом!»

Банальнейшая история: папа бросает маму и уходит к женщине, моложе его на 15 лет. Сын очень переживает, особенно когда узнает подробности происходящего. Грустно. Но не все так просто: это воспринимается совершенно по-иному, если знать, что «юной искусительнице» 65, а маме с папой за 80. Наверное, если бы по рассказу был снят фильм, то это была бы комедия. А если бы был хороший режиссер, то люди над ней бы смеялись сквозь слезы. Я бы точно плакала.

Мне понравилось это эссе. Оно чем-то напоминает газетную заметку (очень большую, надо сказать). Рассказано сочно и интересно. Ссылок на неизвестных людей почти нет. Все кристально. Наконец-то Европу и острова соединил подводный канал. Барнс иронизирует, конечно, как и всегда в своем творчестве, но он, на мой взгляд, осуждает сородичей за франкофобство. Англичане настолько закрепощены на своих островах, что верят, будто сразу после открытия канала к ним хлынут потоки бешеных грызунов и воинственно настроенных соседей (французов, немцев и иже с ними). Англоманам стало бы стыдно за эту нацию.

+10

Мудреное эссе, ой и мудреное! Если бы я еще была поклонником клуба четырех коней, или хотя бы любителем в домашней обстановке, или, на худой конец, просто частенько встречалась с упоминанием шахматной специфики, я бы, вполне возможно, не так путалась в ходах и действиях чемпиона и его оппонента. Речь в эссе идет о чемпионате между Гарри Каспаровым и Найджелом Шортом. Живописные баталии щедро сдобрены комментариями автора и гроссмейстеров. В любом случае это весьма познавательное эссе.

+10

Рекомендации к прочтению: 5 из 10 для англоманов, 10 из 10 для шахматистов.

Судя по этому эссе, англичан смело можно считать несчастной нацией — ведь у них была Маргарет Тэтчер. Автор с сарказмом выставляет напоказ выдержки и спорные моменты из ее мемуаров, на основании которых мы можем судить о том, что это был за деятель такой. Мы и раньше, благодаря Барнсу, слышали о миссис Тэтчер нелестные отзывы, теперь же ее просто облили горязью. Не скажу, что мне ее стало жаль.

+10

Тема старения человека вряд ли может считаться особо привлекательной, тем более если это описание ухода во второе детство со всеми физиологическими и психологическими подробностями. Тем не менее рассказ стоит прочтения — кто знает, с чем мы сами можем столкнуться в будущем? Горько и страшно.

Перед художниками поставлена проблема — изобразить на новых марках Британию с ее символами. Рассмотрены несколько вариантов Британии в разные года и несколько вариантов символов, достойных украшать марку наряду с девой Британией. До нелепости доходят не только обсуждения марок и денег, но и предлагаемые символы для них. Тут поневоле задумаешь — стОит ли уделять столько почета такой «проблеме», как изображения на деньгах и марках? Англичане думают, что стОит. И уделяют, и спорят, и выбирают Британией девицу, которой увеличивают рост и дорисовывают грудь. За индустрией женского белья в этом случае осталось последнее слово.

+10

Вот уж где можно было поязвить вместе с автором! Эссе обличает чиновников, пользующихся не только своим положением, но и деньгами налогоплательщиков. Покупал или не покупал Канцлер кларет, это уже не так важно. Главное, что мнение общественности вообразило как раз первый вариант и раздуло его до скандала.

Эссе читается как рассказ, так как очень хочется узнать, понесет ли Канцлер в итоге наказание или нет. Поучительно и одновременно смешно.

Удивительно русский рассказ англичанина Барнса, заставивший меня еще раз обратиться к личности известного отечественного писателя, увидеть его иными глазами. Имя русского классика раскрывается в конце, хотя догадаться можно сразу. Но мне это удалось только к середине рассказа :shuffle: : совсем не ожидала, что так плохо знакома с его творчеством и личной жизнью. В центре повествования история последней (как я предполагаю :blush:) любви уже пожилого человека и молодой талантливой актрисы (я погуглила — ее имя Савина Мария Гавриловна :glasses:).

Написано, как впрочем все у Барнса, ярко и тонко. Русское название рассказа «Вспышка» — по одной из метафор, использованных в произведении. В оригинале же он называется более внятно — «The Revival» («Возрождение»), что более соответствует его сути.

Является ли визит к проститутке вопросом гигиены? Для некоторых да, и зачастую они открыто говорят об этом. Но главный герой рассказа не такой. У него это происходит один раз в год и уже стало вопросом гигиены души. Но разве можно признаться себе в подобном? В результате повествование, полное экивоков и эвфемизмов, перерастает в искреннюю и трогательную историю человека, у которого все сложилось в плане «гигиены», но все так зыбко в плане души. А старость-то, вот она.

Почти стейнбековский рассказ в лучших реалистических традициях первой половины двадцатого века. История любви, превратившаяся в легенду, но так и не ставшая реальностью. Выстрелы, которые, даже не прозвучав, вызвали эхо...

История одного человека,представленная в виде трех посещений парикмахерской. История парикмахерских, представленная в виде трех посещений одного клиента в разные периоды его жизни. История развития личности, изложенная на 20 страницах. Разве мало для одного рассказа?

Замечательно. Но вновь поставили в тупик переводчики: что такое «туалетный мешочек»?