Перечитал Му-му. Очень сильный и интересный рассказ. В школьные годы не запомнил и не обратил внимание на очень много деталей. Анекдоты попадающиеся в интернете про Му-му, наводят на мысль, что многие также не обратили внимания на детали и не захотели понять этот достаточно страшный рассказ.

К детскому вопросу «Зачем Герасим утопил Му-му», добавляется вопрос зачем Татьяна вышла за Капитошку.

Меня очень поразило, что через весь рассказ тянется образ страшной барыни, которая переставляет крепостных как пешки, женит, переселяет, да еще собачек третирует. Но что интересно: нигде в рассказе не приводит пример насилия, применяемого барыней. Все по умолчанию считают, что ей надо подчиняьтся. Или почти все. Горький пьяница Капитон, чувствует себя абсолютной свободно. Делает чего хочет и не испытывает никакого уважения к дворецкому, да думаю и к барыне тоже. Можно ли было переиграть барыню со свадьбой Татьяны и Капитона, думаю да. Гаврила был далеко не дурак. Но предпочел переиграть Герасима. С собачкой вообще сыграли на опережение и выбрали самый жестокий способ решения проблемы. Как любит говорить Латынина: «нет ничего страшнее рабовладения, и только одну душу оно развращает сильнее, чем душу господина — душу самого раба».

Самое удивительное потрясение для читателя, особенно если в школе по программе (просто в силу возраста), что Герасим вначале по приказу барыни, убивает самое дорогое себе существо, а потом уходит в родное село. Спрашивается, почему нельзя было уйти сразу вместе с Му-му? Но как видно, только выполнив страшный приказ, он потерял тут ниточку, которая заставляла его подчинятся.

Пожалуй, из всех наших классиков Тургенев для меня — самый «русский» в смысле «родной». Его стиль, манера повествования. С одной стороны, текст совершенно ни о чем, и любого другого автора с таким сюжетом я бросила бы на второй странице, а Тургеневым зачитываюсь. При этом его никак нельзя упрекнуть, что он пишет слишком «просто» или «плоско», но тургеневский слог течет так плавно, звучит для моего уха так естественно, что уже все равно, *о чем* читать, удовольствие доставляет сам процесс. Тургенев не требует от русского читателя совершенно никакой читательской работы. Как плыть по течению в теплой воде. Никакого напряжения, никаких особых моральных уроков, простейший сюжет про первую любовь — а ведь как хорошо!

Сюжет, действительно, простейший. Молодой человек и молодая девушка, заграница, первая любовь, молодой человек в ответственный момент не находит в себе достаточно решимости и потом жалеет об этом всю оставшуюся жизнь. У многих есть такие моменты, думаю, когда надо было решаться, сделать первый шаг, они не решились и до сих пор жалеют — у меня тоже. Не то чтобы я сильно из-за этого страдала, скорее это подвид ностальгии по юности.

Ситуация не просто естественная, а даже банальная. Очень страшно и сложно сказать, что любишь, особенно если это действительно так. Очень милая, нежная и ностальгическая повесть.

Это просто чудо какое-то!

Тургенев прямо воссоздает кусочек мира. Тончайшим образом описанная природа, дуновение атмосферы, дети с их историями и характерами — это как будто часть великолепной картины. Спокойной, родной, умиротворяющей.

Не просто охотник встречает нескольких героев и те рассказывают занимательные страшные истории у огня. Это рассказывают тонко прописанные, хотя и всего несколькими мазками, сельские дети. Охотник словно заглядывает в таинственную часть их детской жизни, там, где сладкие страхи, мистика... То есть это не просто внешние истории, а часть общей картины. И Тургненев не противопоставляет жизнь природы, которую он так живо чувствует, со сказочными переживаниями детей — все это часть вот этого мира вокруг.

Замечательно написано! Весь рассказ словно дышит любовью к природе, детям, к их фантазиям и переживаниям, к России. Чистое, возвышающее, исключительно талантливое произведение.

Очень плавно и неспешно ведет рассказ Тургенев. Старомодно, конечно, но очень обаятельно. С вниманием к деталям, тонко чувствуя Русскую природу.

А для меня главным достоинством рассказа является уже немного утраченное в современной литературе внимание к человеку. Рассказчик искренне заинтересован, он из своего мира, дворянского мира, другого мира, пытается искренне понять. И, кажется, осознает пропасть между собой и крепостными, но само желание остается. Вот это важное стремление увидеть человека. Хорь и Калиныч совсем разные, но тесно связанные. Немного даже противоположности, но тем не менее тянующиеся друг к другу и эта их дружба тоже интересна.

Мне трудно передать обаяние рассказа. Есть в нем какая-то человеческая теплота, которая все реже встречается в литературе, озабоченной чем-то другим. Или уж мне так кажется.

«Отцы и дети» Ивана Тургенева — одно из немногих произведений автора, что нравятся. Нравятся, потому что понятны, потому что осмысленны. Потому, что о вечном. О людях, об отношенях между ними. Что бы между ними не стояло: возраст, статус, опыт, привычки, пристрастия. Смена поколений-беспрерывный и объективно-обязательный процесс. Протест поколений друг против друга — тоже. Это закон социального развития. Иначе жизнь в обществе «застоялась» бы (кто-нибудь помнит, что такое «застой»?) Молодость гонит вперёд паровоза, поэтому тянет прогресс. Зрелость склоняется к традициям, потому что стремится сохранить лучшее, что было в жизни. В жизни конкретного человека. Поэтому и причины конфликтов между отцами и детьми всегда будут разнообразны. В пору Тургенева условия были одни, сейчас другие. Но ключевые доводы в спорах поколений — те же. Поэтому этот роман КЛАССИКА. Он актуален, злободневен, вечен.

Я в восторге от этой книги, потому что она попала в настроение и была прочитана именно тогда, когда нужно. Безумно рада, что прочитала, несмотря на то, что проходила ее по школьной программе. Когда подобные произведения читаешь для себя, можно найти в них что-то новое, не отвлекаясь на навязанные учителями и школьной программой рамки. Эта книга об отношениях, о пути личности, о конфликте поколений и о нигилизме, в конце концов. И если в школе, читая, думаешь: а что такое вообще этот нигилизм? То читая книгу для себя, можешь подробно разложить все факты по полочкам, разобраться в личности каждого героя, понять и принять его отношение ко многим вещам. В этой книге есть все, что может привлечь: живые герои, красивые описания, плавный язык повествования.

Базаров для меня не стал любимым персонажем, даже после перечитывания. Я считаю его избалованным, самоуверенным и самовлюбленным молодым человеком, живущим по принципу «против всех и всего». Я априори не понимаю людей, которые отрицают все то, что не поняли или не испытывали. Как можно отрицать чувства, которых не испытывал? Другое дело, если человек хоть раз разочаровался в любви. Весь его нигилизм, как капризы избалованного ребенка, который не хочет делать, что ему велят. Он выражает протест, но не всегда очевидно, против чего он идет. Зато благодаря ему Аркадий очень сильно вырос и изменился. Следуя за своим «учителям» он стал разбираться в себе и в своих чувствах, определив для себя светлые и темные стороны тех или иных вещей. Мне нравится, как он раскрылся, как персонаж. В то время как запутавшийся в себе Базаров так и не нашел себя и моментально угас как личность. Несмотря на это, мне было искренне жаль Базарова и его родителей. Его воспитание и мировоззрение очень сильно повлияли на него как на личность. У такого персонажа не может быть другой судьбы и от этого грустно.

Замечательный авторский стиль изложения делает это повествование, трагическое по своей сути, легковоспринимаемым. История городского периода жизни деревенского человека, да ещё и подневольного, богатыря Герасима. Он и симпатичен и страшен. Так его воспринимает читатель по первости строк, так его воспринимают окружающие в рассказе. История городских потерь Грасима: сначала девушка Танюша (сама-то несчастнейшей судьбы человек), а потом и собачонка барыне помешала. Ещё в школьные годы, проходя по литературе «Муму», прочитала в комментариях, что барыня любила Герасима, потому ревновала ко всему, что ему было дорого. Я не согласна с этим. Жесткосердая и пустодушная хозяйка всего её окружающего только развлекается, верша судьбы девок и...собак. А вот уход Герасима — это мне понятный поступок и, спасибо Тургеневу, позитивный финал. Сколько в России-матушке таких людей было тогда и до их пор в России. Герасим глухонемой от рождения, а многие другие — по собственному желанию глухи к людям и немы в ситуациях, когда нужно сказать.

Помню, в детстве мне было страшно читать этот рассказ. Русалки, лешие, бесы... лет в 6 (или в 7?) я и сам в это всё верил...

Но, конечно, впечатляет. Для этих детей вся природа — ЖИВАЯ... вот вам и родноверие в действии. Если бы современные дети так же ощущали себя сопричастными природе (а не комп. играм)... было бы значительно лучше.:blush::shuffle:

Где-то лет, наверно, в 12 я прочел воспоминания Валентина Катаева — «Алмазный мой венец». И там упоминались чьи-то (как бы не знаменитого режиссера Мейерхольда) слова об этой книге. Не помню точно, как они звучали, но смысл таков: кто-де сказал, что Базаров нигилист? Он вовсе не нигилист.

И действительно: разве нигилист (= атеист, материалист, почти что революционер) мог бы ТАК полюбить? Разве нигилист (= атеист, материалист и пр.) мог ТАК сочувствовать своим родителям, которые плоть от плоти патриархальной деревни с ее родноверием и чуть ли не язычеством? (мать Базарова оставляла блюдечко с молоком — домовому напиться... Но Базаров — обратите внимание — НЕ смеялся над ней; во всяком случае, в романе об этом ничего не написано).

Есть нечто большее, чем «нигилизм». И нечто большее, чем «консерватизм» поколения «отцов». Скажем так — нечто большее, чем пресловутые «убеждения» (политические и т.п.) И это большее — сама жизнь, объективная, так сказать, реальность.

Поэтому Базаров может (как это ни неожиданно, учитывая взгляды обоих) вызвать большее сочувствие, чем Павел Петрович Кирсанов... а сам «конфликт поколений» в значительной мере надуман.

В этом, вероятно, и есть гуманистический посыл романа.

Уход Герасима в село — это ни в коей мере не бунт, увы. Ведь село принадлежит той же барыне, и Герасим там будет работать на барщине. Да ещё потребует, чтобы управляющий поставил его на самую тяжёлую работу... такой вот странный способ показать барыне пренебрежение её «милостями» и лёгкой городской жизнью.

А чтобы принадлежать только себе, самому распорядиться своей судьбой? Такое и в голову не могло прийти ни Тане, ни богатырю Герасиму. Не то, что над своей жизнью — и над своей собачкой-то не хозяин, и нисколько не претендует...

И это не заострение проблемы, а реальный случай. Барыня — это мать Тургенева, и Герасим совершенно реален. Только в жизни он, утопив собачку... стал выказывать барыне ещё большую преданность!

Эх, Евгений Васильевич Базаров, своим упрямством, которое называли таким непотянным словом — нигилизм, Вы не доказали ничего никому, не успели пожить, порадовать своих стариков, приласкать (возможно свою будущюю) жену, понянчить (возможно своих будущих) детей, передать свои знания ученикам...нужно ли было столько причинить душевной боли себе и тем кто Вас любил?... Природа человека уникальна, мы окружили себя технологиями, смотрим в будущее, а также как и 100-150 лет назад не научились в большинстве ценить свои чувства и отношения...спасибо Вам Иван Сергеевич, за бессмертное произведение!!!

http://kobold-wizard.livejournal.com/580483.html

Произведение читалось сложнее предыдущих. Сначала мне показалось, что это ранний текст Тургенева, но библиография рассудила наоборот — 1867 год. С отмены крепостного права в России прошло 6 лет. Это одна из отправных точек истории.

ГГ приехал в Баден-Баден и ждет свою невесту, которая сопровождает тетку в поездке по Европе. Баден в это время полнится русской интеллигенцией и аристократией. Отмена крепостного права, реформы 60-х годов взбудоражили мыслителей всех мастей. ГГ бродит между собраниями и вслушивается в лозунги. Он давно покинул Россию, желая выучиться агрономии и западным методам хозяйствования. Учеба закончилась, и теперь он предается скуке.

Все переменилось, когда в вазочке в гостиничном номере возник букетик синих цветов. Вернулся призрак из прошлого — женщина, которую он когда-то любил. Она замужем, она любимица высшего света, и она умирает в этой затхлости. Старые чувства поднимаются в главном герое мороком, и он сам не понимает, что творит. Помолвка разорвана. Старая любовь то смеется ему в лицо, то в слезах бросается на шею. Фам фаталь. Героя тошнит от окружающего мира, от ненависти к окружающим, от ненависти к самому себе, порвавшему с прошлым и со здравым смыслом. Все в чаду, все в дыму. Лишь бродят аристократы и вольнодумцы, бросающиеся бессмысленными словами.

Тургенев хорошо смешал социальную и эмоциональную составляющие. Патриотизм — сродни любви героя, сердце которого разрывается на части. Россия в дыму и не знает, что уж удумать: то ли за бугор двинуть, то ли посидеть еще, в зубах поковыряться. Даже хеппиэнд вышел сомнительный, как мне кажется — люди счастливы, но все останется, как и прежде, ибо: «грустное, глубоко затаенное чувство не покидало его никогда, и затих он не по летам, замкнулся в свой тесный кружок» да «Школу тоже завели... Ну, да это статья пустая!».

Итого: «Морочное» произведение. Читать на порядок труднее, чем «Дворянское гнездо» или «Отцы и дети». С другой стороны метания души впечатляют. Этими уставшими и мечущимися главными героями Тургенев меня и подкупает раз за разом.

Роман «Отцы и дети» относится к тем книгам, которые читать необходимо каждому, считающему себя поклоннииком искусства Пера. Многие называют подобного рода произведения классикой. Что ж, этот термин имеет полное право на существование. Ведь, в самом деле, именно такого эпитета заслуживает литература, выдержавшая испытание временем, прошедшая сквозь века. «Каков же секрет долголетия?». Таким вопросом задаётся, пожалуй, каждый, пытающийся судить о творении Тургенева — будь то маститый критик или же школьник, садящийся писать сочинение. Ответ, к сожалению, стал аксимой. «Написанное было, есть и будет актуальным», — подобные слова Вы найдёте в каждом методическом пособие. Но, господа, позвольте, стоит ли верить всему написанному?! «Конфликт поколений!». «Проблемы общества!». Слышали мы эту песню уже тысячу раз. По-видимому, «Отцы и дети» пали жертвой чрезмерного внимания критиков. Иначе я никак не могу объяснить то, что абсолютно русский, с позволения сказать, роман, описывающий не общество, но конкретных людей, не глобальную проблему, но частную ситуацию, роман, фактически являющийся наикачественнейшей, но всё же беллетристикой времён девятнадцатого века, был истолкован яко эпическое полотно общественной жизни, цель которого — показать конфликт поколений, якобы вечный и всегда злободневный. О мой Бог. Да, «Отцы и дети» — это классика — несомненно. А роман действительно интересно читать и в наши дни. Но не затем, чтобы узреть в произведение глобальные проблемы и столкновение воззрений (они там есть, но лишь на сугубо локальном уровне). «Отцов и детей» стоит читать, дабы насладиться прекрасным языком, понять, как думали люди в те далёкие времена, о чём они думали. Роман, пусть он и показывает лишь одну грань общества, можно считать памятником эпохи. Этим-то книга и похожа на философские, глубокие тексты Толстого и Достоевского. Но разве что этим. Впрочем, произведение занимает совсем иную литературную нишу, нежели, скажем, «Война и мир», либо «Братья Карамазовы». И на месте критиков я бы не стал сопоставлять важность этих монументальных работ со значимостью «Отцов и детей». Не серьёзно.

30 лет назад мне казалось, что правы безусловно дети. А теперь мне кажется, что скорее всего отцы. Наверное это возрастное

Отличный рассказ. На немногочисленных страницах описан весь жизненный уклад простого русского человека середины 19 века. Можно понять как легко рушились судьбы обычных людей из-за самодурства или глупости «хозяев жизни» коими являлись барины и  барыни. Человек для них это расходный материал, средство для заработка и, естественно, отношение к нему соответствующее.

В рассказе очень здорово описаны персонажи, при чтении можно детально представить каждого. Язык легок и не тягуч, чтение доставляет удовольствие. Ну а трогательная концовка добавляет трагизма и мало кого оставит равнодушным.

Многие из нас, кто запоем читал в детстве, по правде говоря классику обходили стороной. Я не то чтобы её не читал, но как бы по необходимости. Четко помню дождливое воскресенье, завтра сочинение, что делать...со скрипом взялся. Признаюсь, не всякую фантастику я проглатывал с таким упоением, сам от себя не ожидал! Сильнейшее произведение, все мне понравилось: сюжет, герои,философия! Можно сказать, что «Отцы и дети» открыли мне дорогу к пониманию (надеюсь) русской классичесой литературы. За что и спасибо дядьке Тургеневу и дождечку...:)

«Отцы и дети» — не самый лучший, но, вероятно, самый читаемый роман Тургенева. В первую очередь, благодаря обязательной школьной программе. Из-за той же обязаловки к нему редко возвращаются после школы. Решился, наконец, перечитать, и впечатления оказались неожиданными.

Первое впечатление — Тургеневу блестяще удалось буквально всё, кроме самого Базарова. Автору Базаров не очень симпатичен. В то же время он старается быть предельно объективным и сделать своего героя всё-таки положительным персонажем или, по крайней мере, интересным человеком. Проблема в том, что Иван Сергеевич знает нигилистов с чисто внешней стороны и плохо их понимает. Дискуссии Базарова с Кирсановым — это поток коротеньких деклараций, не связанных с аргументами собеседника, ничем не подкреплённых, иногда просто провокационных. Умный человек, а ума у Базарова с избытком, может так вести дискуссию в двух случаях — если ему нечего сказать по данному вопросу, но признаваться он не хочет, или если старается скрыть свои подлинные соображения. Соображения эти остаются невыясненными.

Неприятные особенности героя могли бы быть отчасти оправданы его практической деятельностью. Здесь намечаются аналогии и определённое противостояние с вышедшим тремя годами раньше «Обломовым». Базаров — врач. Врачей Тургенев уважает, но в медицине, как и большинство его современников, разбирается слабо. В итоге деятельность Базарова сводится к тому, что он ловит лягушек, наспех перевязывает Кирсанова и производит неудачное вскрытие трупа.

Самая сильная сторона книг Тургенева, безусловно, романтическая. Обычная для него пара — сильная женщина и слабохарактерный мужчина. Здесь сильной женщине попался сильный мужчина. Автору самому интересно, чем это кончится, и он не спешит помогать героям. А характеры у этой пары не просто сильные, а деспотические. Выход так и не найден. Вернее, найден, но самый простой из всех возможных.

Под конец хочу сказать тем, кто не перечитывал «Отцов и детей» со школы. Перечитайте. Не пожалеете.

Первая половина романа вызвала во мне стойкие ассоциации с Джэн Эйр, Бронте, только с другой стороны. В принципе, по году написания романы почти сверстники, и тот и тот про любовь, правда героиня британского романа в конечном итоге таки большего достигла на поприще поисков собственного счастья. Здесь же все несколько сложнее. Главный герой достаточно богатый помещик Федор Лаврецкий, хотя тоже претерпевший определенные мытарства в детстве, так как был от неугодного брака с крестьянкой, но едва получив наследство и ворвавшись в светскую жизнь разбивает себе сердце. Его красавица жена, которую он горячо любил, в нем любила лишь его деньги, или скорее те удовольствия которые за них можно купить. Так что Лаврецкий очень тяжело переживает известие об изменах своей горе-женушки и становится чем-то похожим на мистера Рочестера. Он печален, долго ездит по заграницах, наконец возвращается в родную Россию и пробует осесть в одном небольшом своем имении. Тут на него нахлынывает его прошлое из юношества, родственники (которые теперь на него смотрят из коса и жалостливо, как на человека с тяжелым детством и который теперь позволил наставить себе рога; короче, некоторые — как на несчастного дурачка, но наличие у него не малых денег не позволяет окончательно вытереть об него ноги). И встречается ему девушка, чистая и добрая Лиза, которая еще хоть и не успела хлебнуть горя, но все равно чем не Джэн?:) И разница в возрасте располагает: видавший виды мужчина и едва оперившаяся девушка:). Одно разочаровывает, пробравшись сквозь вводную, ознакомившись с не легкой судьбой Лаврецкого и как только на сцене замаячила Лиза, невольно сразу же начинаешь ожидать чего-то подобного, хотя как-то не пара они по мне, но я и у Бронте не понимал этой большой любви, зато девушкам я вижу нравится...

А так, в целом, добротный роман, хотя российская натура или художественная традиция и не позволили автору сделать концовку хоть немного в духе традиции британской — с намеком на хепи енд. Признаться, учитывая несколько невнятное начало, тяжеловатый, как для меня, стиль Тургеньева, предрешенную сюжетную линию, со второй половины книги я склонялся к оценке в 7, но концовка по драматизму заслуживает твердую десятку, так что в итоге выставил 8, хотя подобные романы и не входят в перечень моих любимых, но талант автора надо было отметить. По крайней мере такая любовь как в Дворянском гнезде Тургеньева, нравится мне несравненно больше, чем любовь у Куприна в Гранатовом браслете...

В романе есть еще один персонаж достойный быть не только упомянутым в отзыве, но разобранным по косточкам. Это жена Лаврецкого — Варвара. Но, хоть персонаж и достойный, как уже отметил Elshad в своем отзыве, это низкая «чудовищная и подлая женщина», так что как то не хочется. Кто прочитает роман — составит о ней собственное мнение — оставлю тему будущим отзывам других лаборантов).

Я в школе как-то прошёл (умудрился пройти) мимо этого роман, так, отвечал что-то, вычитанное в учебнике, у доски, а что именно – уже и не припомню… Так что сейчас, читая «Отцы и дети», я читал его с белого листа – без менторских подсказок учебников или давления каких-либо предисловий.

И честно говоря, поначалу я чуть было не разочаровался. Ой, подумалось мне, как же всё плоско, как на поверхности. Проблема отцов и детей вывалена как язык у собаки – прописана даже в названии. Вон, какие хорошие отцы (в лице старшего Кирсанова, так слёзно желающего сблизиться с сыном, с молодёжью), эти их вечные «вам теперь жить». И какие невежды дети. Особенно Базаров, только и умеющий, что производить эффект, противостоять всем суждениям, насмехаться, умничать и – за глаза – унижать. А уж круг Базарова так и вовсе карикатура. Ума ноль, зато амбиции, зато умничанье и слепое поклонение любым новшествам. Юноши и девушки воспитанные Ютубом…

И я уже готов был полностью озвучить свой вердикт («Плоско!»), как одна мысль задержала. А ведь это не конфликт отцов и детей, как конфликт старого и нового… Можно ли назвать братьев Кирсановых патриархальными? Павла Петровича, внимательного со своей прислугой, ориентирующегося на английский либерализм, и Николая Петровича, взявшего в дом девушку из простых, родившую ему сына, и относящийся к ней как к законной жене, как к ровне? Да нет, не конфликт это, а наоборот, примирение, вечное колесо жизни, так как дети рано или поздно, будь у них хоть капля ума, взрослеют, сами превращаются в отцов.

И только я пришёл к этому, как события вдруг посерьезнели, загустели, роман наполнился сложными эпизодами с сильнейшим внутренним напряжением – и начал стремительно приобретать ярчайшую глубину. И герои приобрели глубину. Любовь (в данном случае любовный треугольник, но не такой, что скрашивает иные плоские драмы) – вечный катализатор тургеневской прозы – встряхнул, обнажив сложность фигур. Только тут, например, ощутил я Базарова – его суть и метаморфозы, его надлом, его пробуждение ума в бассейне едкого умничанья, им самим обнаруженная пропасть и трагизм за ширмой легкости и сарказма. Да, вот этот герой, несомненно, один из ярчайших героев русской литературы, а может и мировой. И трагизм его, ведущий к разрушению, нечаянному, но предсказуемому как рок, впечатляет.

Для меня этот роман – роман взросления. Роман жизненных изменений. Взрослеют юные герои (тот же Аркадий, понявший разницу между влюблённостью и любовью, отвергнувший нигилизм, как банальный юношеский протест, максимализм, ради своих естественных ценностей); взрослеют герои постарше – те же Базаров и Анна Сергеевна, уже считающие себя как бы родителями и учителями младшим, хотя и сами – ошибающиеся, только познающие себя. И даже родители героев меняются – от Павла Петровича, понявшего, что от себя не отсидится в глуши и не нарваться на пулю под видимостью смертельной несхожести характеров; до бедных родителей Базарова, которых судьба приводит к величайшему горю…

Я понимаю, что и взрослением роман не замыкается. Что, как истинный большой русский роман, он о многом, многое цепляет плечами – и социальную сторону жизни, русского мужика и этих вот практически современных малоумных всезнаек, верящих только в такие же умничающие тенденции (чуть не написал «блоги»), пронзает он и психологию русского человека, создавая тем самым отчётливые и реальные картины. И эти чёткие авторские реплики, которые будто в несколько предложений описывают довольно сложные явления – это ведь тонкая наблюдательность истинного классика. Но для меня сейчас на первое место вышло это – взросление, изменение, вечный круг примирений в бесконечной жизни… Возможно, прочитаю позже, и совсем другое будет для меня главным.

А ещё некоторый урок – неподдельная сложность и внутреннее напряжение сцен, тонкое знание психологии уже сами по себе создают в произведении глубину и ту самую многозначность, что заставляет говорить о произведении с восхищением. Этот роман восхищения достоин.

- ..., я любил его, сильно любил ...

- Вот приедем домой, я покажу вам дневник, где записал, как я плакал, когда закончил повесть смертью Базарова» — с волнением рассказывал Тургенев.

Из сборника «И. С. Тургенев в воспоминаниях революционеров-семидесятников», «Akademia», М.-Л. 1930. (запись П. А. Кропоткина)

Влияние образа Базарова на формирование молодых русских учёных сравнивалось с преобразовательской деятельностью Петра I. Не мне спорить с Тимирязевым (это он высказал такую мысль), ему виднее. Но то, что Базаров в романе привлекает наибольшее внимание читателя, как и то, что роман вообще написан исключительно ради изображения этого героя (остальные, за исключением Анны Одинцовой, — свита, играющая короля) — всё это становится ясным с первых же страниц. Об этом романе исписаны тонны бумаги, по нему отсняты тысячи километров киноплёнки, защищён не один десяток диссертаций. Не хочется повторять то, о чём написали уже сотни людей. Поэтому поставлю себе очень скромную задачу — собрать в одной статье все главные афоризмы Базарова и сопроводить их краткими комментариями.

Но начать есть смысл с утверждения, которое может показаться кому-то ложным, а мне представляется очевидным. А именно, я утверждаю, что главной чертой характера Базарова является доброта. Нигилизм — это мировоззрение, не мешающее быть добрым. Но это не та любовь к людям, о которой говорил Христос. Базаров желает добра только тем, кто работает, трудом своим добывает хлеб насущный. И дети, обладающие безошибочным чутьём на доброту, охотно общаются с ним. Не важно, какие дети — это и почти грудной младенец, который мало к кому идёт на руки без возражений, и деревенские мальчики примерно семи лет и чуть старше («дворовые мальчишки бегали за «дохтуром», как собачонки.»).

Ну и, наконец, афоризмы. Вот самый длинный из них из разговора с Павлом Петровичем:

»... мы догадались, что болтать, всё только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведёт только к пошлости и доктринёрству; мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и чёрт знает о чём, когда дело идёт о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдёт нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.»

Эта замечательная апология нигилизма звучит местами просто дьявольски современно, а Базарова характеризует, как человека убеждённого в своей правоте и умеющего очень доходчиво облекать свои мысли в слова. Совершенно ясно, что этому человеку часто приходится дискутировать в различных аудиториях, и что он давно уже научился не лезть в карман за словом.

Отойду чуть в сторону от основной темы, в сторону собственно авторского текста романа, который, разумеется, далеко не всегда имеет отношение к Базарову. Вот характеристика крупного чиновника Матвея Ильича Колязина:

«Он был ловкий придворный, большой хитрец и больше ничего; в делах толку не знал, ума не имел, а умел вести свои собственные дела: тут уж никто не мог его оседлать, а ведь это главное.»

Если бы это был перевод, я бы подумал, что переводчик здесь оказался не на высоте. Не зная толку в делах, не имея ума (!), невозможно грамотно и с выгодой вести какие бы то ни было дела, не важно, собственные или чужие. Да и быть хитрецом и при этом глупцом ... как минимум проблематично — глупец, пытающийся хитрить, обычно выглядит не только смешно, но и ещё глупее. Это к вопросу о том, насколько гениален Иван Сергеевич, когда речь идёт не о пейзажных зарисовках, где ему почти нет равных по таланту.

Справедливости ради, надо заметить, что Тургенев очень редко напускает столько туману, например, портрет Евдоксии Кукшиной в главе XIII очень точен и остроумен.

Однако, вернёмся к нашим баранам, или, точнее, к одному из них.

Вот что Базаров нес.. , прошу прощения — говорит Анне Сергеевне Одинцовой:

»... изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезёнка, сердце, лёгкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною берёзой.»

У присутствующей при разговоре Кати эта тирада вызывает недоумение. Может быть, это авторская ирония (иначе говоря, маленькая шпилька Тургенева в адрес Базарова)? Или это уж слишком тонко? Точный ответ на этот вопрос дать невозможно, но по мере чтения такое подозрение только укрепляется, т. к. буквально в пределах той же страницы (глава XVI) Базаров практически полностью опровергает только что им сказанное. У читателя остаётся впечатление (как это и произошло со мной), что Базаров в этой сцене порядком заехал не в ту степь и сам это осознаёт.

Вот ещё одно, на этот раз, вполне здравое суждение Базарова:

«Нравится тебе женщина, — старайся добиться толку; а нельзя — ну, не надо, отвернись — земля не клином сошлась.»

Тут по существу не поспоришь, я, пожалуй, поддержал бы и более сильный тезис Базарова, —

«человек, который всю свою жизнь поставил на карту женской любви и когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец.»

Больший интерес у меня вызвало выражение «земля не клином сошлась». Базаров тут ни при чём, вероятно, в середине XIX века свет ещё не успел занять в нём место земли. Как и почему произошла такая замена, филологи, думаю, знают.*

Ещё несколько изречений Базарова, мимо которых просто невозможно пройти.

«Человек всё в состоянии понять — и как трепещет эфир, и что на солнце происходит; а как другой человек может иначе сморкаться, чем он сам сморкается, этого он понять не в состоянии.»

Можно не комментировать. Браво!

«Решился всё косить — валяй и себя по ногам!»

Тоже отлично сказано. Услышал ли это Тургенев от одного из прототипов своего героя или сам придумал, всё равно — «Умри, Денис! Лучше не напишешь.»

»... в чемодане оказалось пустое место, и я кладу туда сено; так и в жизненном нашем чемодане; чем бы его ни набили, лишь бы пустоты не было.»

Нарушает иногда Евгений Васильевич свои же установки — начинает говорить красиво. Так ведь умеет же, собака!

Пора уже прекращать испытывать терпение читателя. Поэтому на закуску два последних афоризма.

Первый — это остроумная характеристика всей нашей нации:

«Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения.»

Заслуженно крылатая фраза, известная каждому. Сейчас это звучит, как шутка нигилиста, в которой была изрядная доля правды. Большевики попытались исправить это положение, но потерпели крах на ближайшие (после революции) 70 лет. Что происходит сейчас с мнением русских о самих себе? Пока мало информации для выводов, но тенденция положительная.

А второй — это одна из тех великих аристотелевского масштаба сентенций (так Тургенев-то, выходит всё-таки, гений!), с которыми знаком, без преувеличения, любой хомо сапиенс —

«Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник.»

Надо только правильно понимать это правило, надо понимать, что и в мастерской можно соорудить красный угол, где будут находиться «иконы», символизирующие нечто неприкосновенное, а, проще говоря, не следует соваться со свиным рылом в калашный ряд. А что же следует делать работнику? А учиться следует. Всю жизнь. Только такие люди сумеют построить рай на Земле.

*) Производить «раскопки» по этой теме я не стал. Обратил внимание лишь на следующее обстоятельство — в произведениях Александра Николаевича Островского (современника Тургенева) и Антона Павловича Чехова (творившего существенно позже) это выражение уже со светом. А в старину оно звучало с землёй. Может быть, это изменение связано с освобождением крестьян в 1861 году, или с развитием физики... Свет стал как-то понятнее (раньше не представляли, как это так — свет и вдруг клином), а про землю лишний раз вспоминать не хотелось, неловко стало. Но, может быть, это всё полнейшая чушь, ведь молодой, прогрессивно мыслящий, изучающий физику Базаров употребляет более старую формулу. Флуктуации переходного периода в разговорной речи?

А вопрос-то занимательный, и, кажется, далеко не бессмысленный.

Рассказ И.С. Тургенева «Муму» сильное произведение. Главный герой рассказа Герасим оставляет о себе впечатление доброго, мягкого, даже я бы сказал ранимого человека. Герасим, крепостной подневольный крестьянин, которого по прихоти хозяйки отправили жить в город. Он не привык жить в городе и скучает по деревни. Сам Герасим глухонемой, будучи крепким, здоровым мужиком уже с сединой в бороде, которого побаиваются дворовые, выполняет обязанности дворника.

Анализируя поступки Герасима нужно постоянно помнить, что он был крепостным, подневольным человеком, который родился, в крепостной стране, где это было нормой. Так, он безропотно покинул свою деревню, потерял любимую, а в последствии собственными руками утопил последнее, что было ему дорого – собачку «Муму». И все это он сделал по прихоти своей хозяйки, ведь у нее было законное право распоряжаться его жизнь по своему усмотрению, как она того пожелает.

И, по моему именно это хотел показать автор. Показать как одни люди, часто злые и капризные распоряжались судьбами простых людей, ломая им жизнь. Поэтому последний поступок Герасима, его уход без чьего либо разрешения обратно в деревню, воспринимается как настоящий поступок человека стремящегося к свободе.

Надо понимать, что для Герасима это было очень тяжелое решение пойти наперекор воли своей хозяйки и вернуться в деревню, ведь весь уклад жизни того общества запрещал ему это. Именно этим Герасим в первую очередь отличается от остальных дворовых, он смог показать, что он свободный человек, хотя бы по духу.

В каком то смысле все дворовые, как и Герасим были глухонемыми, не слышали своего горестного положения и не могли ничего сказать и возразить по своей воли. Своим уходом в деревню Герасим «излечился», заявил голос на свою свободу.

По моему мнению, в этом рассказе Герасим протестовал против крепостного права, как протестовали и многие другие реальные люди того времени, но чей голос не был услышан. Тургеньев подарил им голос, навеки озвучив их на строках своего рассказа.

«Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма» (из одного известного манифеста)

«Если тебе выпало счастье жить в мире ума, какое безрассудство — искать доступ в страшный, полный криков мир страсти» (А. Камю)

*Как обычно, предупреждение — в данном отзыве будут мои исторические и политотные мысления. А также появятся частые обращения к иной русской литературе*

Эх, насколько бедны и слепы люди, которые пренебрегают и знать не знают русской классики! Той самой, которая расцвела пышным подсолнухом в веке 19, чем зародила сложную по устройству, но все равно в глубине своей тоже русскую, советскую классику. Как мне жаль тех, кто топит Достоевского в нападках наподобие «сплошной мрак, ужас, не хочется жить, кошмар, как такое можно читать», а Толстого в «хоспадэ, какие объемы, какие объемы»... Черт, второго и я упрекал в излишней щедрости пера, но «Анна Каренина», если поставить в ней несколько иные, не общепринятые акценты, вполне и вполне хороший роман. Я уж молчу про лаконичную и пеструю на реальные факты в образном изложении публицистику графа. Она прекрасна. А Федор Михайлович! Когда нападают на него, хочу «по-господски» вызвать этого нечестивца на дуэль! Я молчу про укоры в советскую литературу и про все остальное. И людям таким невдомек, что почему-то Чехова, нашего гения малой прозы, во всем мире обожают и каждый хоть сколько-нибудь значимый актер жаждет сыграть в его ярких пьесах. Я уж молчу о почитании этого «ужасного» Достаевского, которого Ясперс причисляет к обязательным для изучения философам-литераторам. И куда без Льва Толстого! Но правда, что дело тут не только в опопсевших и ленных натурах современных «критиков», но и в упадке нашей образовательной системы... Но, простите, милейшие, отвлекся от темы! К «Рудину» Ивана Сергеевича Тургенева.

Это долгое вступление было необходимо, чтобы дать почву для следующего краткого высказывания: я люблю русскую литературу. Я расслабляюсь в ней от надоевшего новояза и похабщины, от дурмана СМИ-пространства и прочего. Но не только мне в океане великих цитат великих авторов легко и приятно. Мне одновременно и нескучно. Ведь, как я уже писал в предыдущем отзыве, наша проза и поэзия той эпохи и позднее заставляет думать, и думать не только о далеком вечном, но и о здешнем. Остросоциальном и жизненно важном. Наша литература притягивает бесконечно высокое к жизни здесь и сейчас, а саму жизнь дробит на широкий, но конечный ряд отдельных проблематик. Личностных, классовых, исторических, политических и т.д., и т.д. Она превращает прозаические тексты романтизма и реализма в философию жизни в данный момент, раскрывая перед читателем всю боль, страдания и трудности мира и России. Ее народа, конечно же, стараясь по мере возможности ненароком предложить свои ответы и мысли на данный счет. Не остается в стороне от этой характеристики доподлинно русской литературы и первый романный труд Ивана Сергеевича — «Рудин».

«Рудин», как и «Обломов» Гончарова — дореформенный роман (до Великих реформ Александра Второго, в частности Крестьянской), который все еще описывает прекрасную и не очерненную свободными крестьянами и борьбой классов бездельно-идиллическую жизнь помещиков. Разве что в реалистичности и многомерности поданных образов тогдашних господ жизни и их быте Тургенев явно опережает двух с половиной героев «Обломова», в котором господствует вечная мезансцена одного актера из заглавия. Все получились роскошные, колоритные, живые, отнюдь не функционалы концептов романа и холодного авторского расчета. Все индивидуальности, у каждого свой характер, манера говорения, интересы, конфликты и т.д. Взять самого самобытного и примечательного персонажа, к примеру — Африкан Семеныч Пигасов! Едко-желочный женоненавистник, но чертовски при всем этом привлекательный и запоминающийся. Его фразы можно распределять на житейские цитаты и анекдоты! Чего только стоят «А как ее зовут?» — вопрос, посвященный любой случившейся беде, ведь в каждой по-Пигасову замешана прекрасная особа! А случай с лошадью и женщиной, а неестественность всех барышень в чувствах и юмореска про осиновый кол, а три женских кита, «попрек, намек и упрек», а о трех разрядах эгоизма, а о маророссиких поэтах... И это я сейчас ссылаюсь на первые пять страниц «Рудина», которые связаны с, напоминаю, второстепенным героем!

«Рудин» — это симфония характеров и типажей. При том же в большей степени, нежели «Отцы и дети» и уж точно «Накануне». Это бирюзовое чуть прохладное море, из которого не хочется вылезать. Правда, приходится, чтобы описать всю его глубинную палитру. Но вернемся от красок к мыслям. Все-таки два обозначенных великих произведения различны в охвате идейном *готовьтесь, начинается «левизна»*. Если «Обломов» по-марксистки прямо проникает в суть нарождающегося конфликта в российском обществе и государственности, беря под прицел почти-антигероя Обломова, отжившего свой век неэффективного менеджера аграрной индустрии, то «Рудин» идет иным путем. Тоже находя и ударяя по корню зреющего российского кризиса, Тургенев в «Рудине», на мой взгляд, поднимает эту самую проблему на новый уровень. Он русифицирует марксистско-обломовский вопрос, как бы это не было иронично по отношению к автору с столь сложным взглядом на свое Отечество. И при этом добавляет свою охапку вопросительных знаков. Но обо всем по порядку.

Итак, на первый взгляд, «Рудин» — более-менее развлекательный (как минимум три, а как максимум и более смешных, комичных моментов в тексте явно присутствуют) тургеневский роман с изучением пороков некоторых русских типажей. Разумеется, главный такой типаж сам Дмитрий Николаевич Рудин — полуобразованный помещик, который может говорить, но не умеет делать. И кажется, что вот, пожалуйста, брат для нашего Обломова, но различие между ними глубоко. Герой Гончарова все-таки практически абсолютно оторванный от жизни рохля в достатке, который и на беседу не широк душой. Тургеневский типаж, Рудин, иного сорта. Обедневший дворянин, своей бедностью и пресловутой полуграмотностью метящий в интеллигенцию, которая-таки придет после Великих реформ. Скиталец по долгим гостям и пансионам у разных еще менее грамотных и интеллектуальных покровителей. И самое главное любимец всех возрастов своим подвешенным языком, который и с его уровнем знания (очень недурным, конечно, но не позволяющим более явно себя проявить) способен словесным фимиамом привлекать люд. А еще и такой романтичный, такой особенный, такой красивый, и все-таки такой умный. Умный на западный манер, ведь ум его именно оттуда — от их философии, от их института, от их поэтов. Как раз в этом, как мне видится, и кроется главный конфликт романа. Противоречия Ума и России, Интеллигента и Власти (или народа?), Западного системного знания и Русской самобытности.

Чуть отвлекаясь от развития темы и одновременно оную же расширяя, скажу, что подобная проблематика характерна для нашей литературы. В тех и иных проявлениях образ западного мышления как неестественного и по большей части провального (но потенциально опасного или быть может спасительного) для русской души встречается в самых разных повестях и романах. Немец Вральман из «Недоросля» Фонвизина, который даже своим западным чуждым наукам не может обучить — лишь врет да курит. «Горе от ума» и грибоедовский Александр Чацкий, который научился вольнодумиям и думам в Европах, а в Великой Руси оказался чужим для холопской бюрократической химеры. «Бесы» Достоевского изобилуют подобными образами-примерами, в особенности Верховенского-старшего и -младшего. В довольно узком смысле, антиинтеллектуальный настрой, настрой против мало-мальски умного ума, способного направлять людей в своих целях и жить за их счет, может подойти и повесть Федора Михайловича «Село Степанчивково и его обитатели», но тут крайне издалека. И все это произведения, первые пришедшие в голову! Разумеется, кто-то из авторов выступает со славянофильской («патриотической», консервативной, почвеннической), кто-то с либеральной («антипатриотической», западнической, прогрессивной) позиций. И образы, вмещающие в себя представителей двух сторон этого ценностного противоречия, получаются в связи с этим с различными коннотациями и смысловыми оттенками. Но тему взаимоотношения Западного ( (псевдо)рационального, (псевдо)интеллектуального, системного, (воинствующе) нигилистического) в и с Российским (традиционным, духовным, хаотичным, самобытным, естественным, властвующим и довлеющим) в этих литературных произведениях это не отменяет.

Как же, в таком случае, на данную проблему смотрит «коренной и неисправимый западник» Тургенев? Как и у Гончарова в «Обломове», в конце «Рудина» мелькают намеки на необходимость перемен. При том же в западном капиталистическом духе, с созданием нового типа людей — «делового человека». Нужен переход от сословности к классовости, от заржавевшего позднего феодализма к раннему капитализму. Но намеки эти довольно туманные, в особенности из-за того, что Рудин, преодолевший леность и ставший тургеневским Штольцем, лишь попытался им стать. Все его проекты окончились довольно плачевно. Все предпринимательские задумки у какого-то эпатажного помещика и с неким юным бизнесменом провалились. Даже переход позднего Рудина в класс «реальной интеллигенции» (то есть из псевдоинтеллектуальных болтунов к работающим трудягам умственного труда) не задался. В подобной концовке все можно, конечно, спустить на излишнюю романтичность Рудина, на его неспособность долго чем-то заниматься, на его же слишком широкое эго. Так оно и есть, но эти намеки на нужду в создании классового общества вторичны. Первично то самое взаимодействие Западного в Русском и осмысление этих отношений. Взглянем на образ Рудина со стороны иных образов, довольно русских. Со стороны Ласунских, Лежнева, Пигасова, Басистова, Липиной, Волынцева. Большинство из них восторгается и восхищается словесной высотой речей Рудина, великими смыслами, которые он излагает. Их не волнует его приживальческий статус, его попытки навязать свое мнение другим, изменить сложившийся уклад жизни в поместье. Лишь немногие, вроде Лежнева и Пигасова, сопротивляются системе, системной жизни, системному мышлению, которые пропагандирует Рудин и по поводу которых среди этих персонажей возникали споры. Они замечают то не очень нужное, слишком навязчивое и слишком не скромное вмешательство, которое вносит заглавный герой романа в их тихую жизнь. Они сопротивляются тому влиянию, которое Лежнев в конце романа хоть и окрасил в розовые тона, но не отрицал. Воздействие, которое может не просто видоизменить, но уничтожить прежнюю жизнь. Европейская идея, способная в определенный момент разорвать как управляющий аппарат российской цивилизации, так и ее саму.

Нет, я ни в коем разе не антизападник, государственный патриот и поборник духовных скреп *следящие за моими отзывами уже могли понять, что это не так*. Я человек, который в силу определенного, может и неправильного, но видения истории России понимает: Россия, к счастью или к сожалению, не Европа. И нам не все европейское подходит. Тем более столь педантичное, строгое, системное и иерархизированное, как германская мысль. Ведь подумайте. Наш Рудин вдохновляется немецкими понятиями о жизни, немецким знанием, немецким бытом, немецким мышлением и т.д. Он поборник строгих систем — опять же, вспоминаем первый же спор Дмитрия Николаевича с Африканом Семенычем. Если бы он был еще и такой же работоспособный, как немецкий работяга, чуть больше образованный, как гении германской философии, оставался при этом всем столь же красноречивым и воздействующим на окружающих, все было бы иначе. Как? Добавить ко всем этим предложенным мной качествам еще и смену в голове мягкого романтизма на романтическую революционность, и пожалуйста — вот вам истовый марксист-большевик! Человек трудовой, умный, который хочет разрушить не просто буржуазно-помещичью диктату, но и крестьянскую вольницу, т.е. русскую цивилизацию как таковую. Он хочет навязать во благо то, что считает необходимым для его мысленной утопии. Не зря Рудина критики сравнивали с Бакуниным, но без тех сопутствующих параметров, которые я назвал, сходство очень блеклое.

Вопрос лишь, а нужен нам такой Новый Петр? В итоге оказался нужным. Интересно, что даже в концовке «Рудина» герой гибнет в Париже с красным знаменем в руках. В итоге так случилось и в Петрограде почти сто лет спустя, правда краснознаменец не погиб, а воссел на народный престол. В итоге жизнь была преображена, и европейская системность стала великой тоталитарной диктатурой. Зато с социальной справедливостью. Но какой ценой? Нет, большевики не разрушили русскую цивилизацию, хоть и хотели ее основательно перестроить. Я не считаю уничтожение прошлых правящих классов-сословий гибелью Руси и наступлением азиатчины — того хотел крестьянский люд, истинная цивилизация России. Она просто смела паразитов-оккупантов, но в качестве новых поводырей избрала марксистов. Партию Ленина, которая постепенно сделала вольные Советы — самую демократичную народную демократию — бюрократизированной составляющей нового класса угнетателей. Но более справедливых, эффективных и полезных.

Так неужели «Рудин» не просто прекрасная кладовая крылатых фраз и живее всех живых героев? Это роман-предупреждение? В чем-то, да. Если смотреть на него в наше время, когда за спиной две Мировые войны, Февраль, Октябрь да Гражданка. И неужели Тургенев и вправду видит только в Рудине возможного кандидата в спасители России? Во-первых, Лежнев правильно характеризовал не моего модернизированного, а именно тургеневского Рудина, сказав, что он делает благое дело, оживляя сердца и умы людей. Делает их живыми, чувствующими и жаждущими нового. Но мой революционный Рудин, конечно, уже фигура двоякая; способный и спасти, и одновременно убить Россию. Опять же, в реальности все оказалось сложнее. Так кто же нам нужен? Дает ли «Рудин» какие-то ответы? Мне кажется, что да. В самом начале романа один второстепенный персонаж, Пандалевский, мысленно сказал про другого, Басистова, следующее: «Мужик!.. Совершенный мужик! Испортит он этих мальчишек!». И еще материалист (в оскорбительной коннотации Пандалевского же). В этом молодом, рослом, простом, но живом и неглупом человеке, русском мужике, я, к примеру, вижу будущее. Искренний и честный, умный и работящий. Да и Лежнев Михайло Михайлович тоже походит на настоящего русского мужика, пусть он и помещик (в романе в принципе представлены помещики весьма человечные и способные к переустройству своего быта — по большей части). С виду холодный и циничный, замкнутый, а на самом деле человек широкой души и большого сердца. С некоторой язвительностью, но и неподдельной романтикой. Не белоручка. Не европеизированный, хотя и образованный западными науками. В конце книги он говорит очень дельные слова, описывающие, что не так с Рудиным и его взглядами: «...но не от философии наши главные невзгоды! Философические хитросплетения и бредни никогда не привьются к русскому: на это у него слишком много здравого смысла; но нельзя же допустить, чтобы под именем философии нападали на всякое честное стремление к истине и к сознанию. Несчастье Рудина состоит в том, что он России не знает, и это точно большое несчастье. Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без нее не может обойтись. Горе тому, кто это думает, двойное горе тому, кто действительно без нее обходится! Космополитизм – чепуха, космополит – нуль, хуже нуля; вне народности ни художества, ни истины, ни жизни, ничего нет. Без физиономии нет даже идеального лица; только пошлое лицо возможно без физиономии. Но опять-таки скажу, это не вина Рудина: это его судьба, судьба горькая и тяжелая, за которую мы-то уж винить его не станем». Так что дело не в том, что революционер-Рудин не прав. Дело в том, что он доподлинно не знает того, что хочет менять. Народ — это не дворяне. Даже они это понимают. Народ — он там, в селе, деревне, хуторе, ауле. Его чаяния надо понимать, им содействовать, а не строить какие-то западные песочные замки, а строить свое. Без тирании, без новых угнетателей, но с народностью и его вольницей.

Таким образом, вот он, мой графоманский левый взгляд на великолепный труд Ивана Сергеевича, где мне увиделся не просто конфликт новой интеллигенции со старым миром, трагичную судьбу человечка высокого в «немытой России» или что-то подобное. Это песнь и о трудном пути нашей печальной Родины, которая все ищет правду вне себя, в чужих блистающих храмах, не видя в русской деревне правду и истину.

Решился, значить, окунуться в высокую литературу. И первым в списке были, как вы уже догадались, «Отцы и дети».

Должен отметить, что до этого произведения к классике я относился весьма...поверхностно. В частности, «Мертвые Души» я еле осилил. Но тут... Меня, прям, заинтригивало. Бог с ним, с сюжетом, — хотя он тоже интересен — но сам, мм, язык, да, язык, герои, даже побочные персонажи вышли очень живыми и колоритными!

Нигилист Базаров vs Павел Петрович Кирсанов.

В общем-то, вот эти два персонажа раскрывают всю пропасть между поколениями. В остальных случаях, как например снисходительное отношение Базарова к родителям, лишь и показывается это самое отношение, но никак не склад ума разных поколений.

Аркадий.. лишь восхищался, мм, новаторством и свободными взглядами Базарова. Сейчас, знаете ли, свободный от предрассудков и, к тому же, умный человек тоже был бы в почете. Как-то с самого начала я не верил, что Аркадий пойдет по стопам Евгения. Слишком мягкий. И, как и следовало ожидать, оставшись без надзора Базарова, с Аркадия слетело все это нигилисткое и открылся вполне себе обычный человек, с вполне обычными взглядами на жизнь. А потом и под каблук Кати попал. И вообще, как мне показалось, Аркадий в Кате нашел лишь отражение Анны. Не знаю, правда, отчего мне так кажется.

Николай Петрович, отец Аркадия, достоин уважения как родитель. Он искренне пытался сблизиться с Аркадием. В то время, как Аркадий, с «науськивания» Базарова, с отцом сойтись не особо старался. Ведь он испытывал над нид превосходство. Даже мне стыдно за него стало.

Анна Сергеевна.. Сильная независимая женщина. Не в том смысле, в котором это понимают сейчас (куча котов и, кхм...), а в самом прямом смысле. Даже посильнее Базарова. И хоть Евгений и сказал Аркадию, что все перед ним пасуют, а потому он такой, мгм, самовлюбленный, но перед Анной Базаров спасовал. А признаться своему ученику не смог. Вот тебе и свободный ото всего человек. Нет, он лишь сильнее остальных, но тоже подвержен всему человеческому.

Базаров.. Тот же Ситников и Аркадий пали даже не под жизненными взглядами Евгения, а перед тем, как он их подавал. Не совсем логично истолковал, но, думаю, вполне понятно.

Павел Петрович.. Показался мне человеком достойным уважения. Человек, твердо придерживающийся своих принципов. И пусть они не всегда верны, но это все же достойно. И снова же — Павел Петрович мог подавить любого, пользовался всеобщим уважением. А тут юнец, совершенно неуважающий его. Больше, наверно, именно это, а не общая безпринципность Базарова возмутила Павла Петровича. Только не понял всего смысла фразы «Да собственно это уже и был мертвец»...

Сам конфликт же весьма понятен. Родители в детях души не чают, все делают, лишь бы тем было хорошо, все делают лишь бы сблизиться. Но в отношении Базарова к родителям я со стыдом узнал себя.

Произведение, которое в отличие от «списка книг, которые нужно прочесть каждому», мелькающего в соц.сетях, нужно прочесть обязательно. И не один раз.

P.S. Прям вот чувствую, что целиком произведение не понял. Надо будет еще раз прочесть... Лет через 10.

Не самые красивые гуляки, не самые лучшие песни. Но я не перестаю удивляться огромному таланту Тургенева. Целая россыпь щедроописанных, колоритных, ярких характеров. У другого нынешнего романиста на большую эпопею не найдется таких выпуклых, противоречивых и интереснейших персонажей, а у Тургенева в совсем небольшом рассказе целый квинтет.

Герои приближены к читателю, тщательно осмотрены со всеми их противоречиями и маленькими черточками.

Вся дикая компания объединена любовью к песне. Даже в самых буйных, грубых и неприятных характерах есть какая-то странная тяга к этому выплеску духовных переживаний. И песня должна быть именно проникновенная, берущая за сердце, тревожащая средце, которое у некоторых героев уже покрылось коркой равнодушия. Тургенев пишет, что дело тут в стремлении к песне, которая бы «хватала прямо за русские струны».

И снова Тургенев пристально вглядывается в человека. На этот раз это не обаятельные, оригинальные Хорь и Калиныч, а недобрый, странный бродяга. И все-то интересно Тургеневу. И человек, и его собака.

Эпизодиком, моментом приоткрывается перед читателем щёлка в любовь и отношения простых людей, грубоватых. Но чувства у них есть. Для бывшей хозяйки Арины-мельничихи, чувства самой Арины помеха в стройном укладе ее барской, истеричной жизни — мешают, осложняют. Тургенев прямо, но и тактично показывает, что отношения Арины и Ермолая, это далеко не любовь Ромео и Джульетты. Но они интересны, они настоящие.

Не смотря на то, что рассказ был написан так давно, он какой-то настоящий, реальный. Так резко он отличается от синтетической, надуманной прозы.

(... отсюда мораль: все мужики — грязные скоты) :haha:

Я с самого начала поняла, что чего-нибудь милого и радующего душу, типа «Аси», ждать не приходится, и неизбежно случится какая-нибудь [...])) Совершенно классическая ситуация в русской литературе того периода, кстати: когда герой держится, держится в рамках приличия, пытается быть человеком, а потом раз — и срывается в ответственный момент, во всей полноте демонстрируя свою свинячью натуру. Мне лично это настолько далеко и непонятно, что я каждый раз получаю своего рода шок. Почему, зачем он так сделал?!

Но, очевидно, наши классики считали это типичной приметой русского человека — не зря же это повторяется раз за разом. Дурость, которая разрушила всю дальнейшую жизнь, «и все завертелось». Вот интересно, кстати, рассматриваются ли такие фатальные поступки, сделанные персонажами классической русской литературы, в литературной критике? Если кто вдруг знает — дайте ссылку, интересно) Мне лично сходу это напомнило как минимум «Игрока», но, подумав, наверняка вспомню еще десяток примеров, потому что очень, ну очень знакомо.

Герой, у которого уже почти все есть, которому осталось еще чуть-чуть — не выдерживает давления среды, видимо. Как в «Вешних водах» — уже успев стать счастливым женихом девушки, которую искренне любит, ни с того ни с сего пускается в разгул и бросает ее. Это очень мучительно для читателя — искренне не понимать причин и мотивов, состояния, в котором так поступают, поэтому мне ужасно интересно, как вы можете это объяснить. (помимо того довода, что все мужики по натуре грязные скоты:haha: я так не считаю совершенно, да и женщинам в литературе такие поступки тоже бывают свойственны, хоть и в меньшей степени

Подумала: вероятно, это просто часть пессимистической традиции — изображение человеческой слабости, того, насколько мало значит личность. Общая для второй половины 19 века мысль.

Гениальные книги пишутся не для одного поколения. И не для их десятка. Вечность — не Вечность, но свои законные 400 — 500 лет клеймо «классика» на вполне законных основаниях мозолит глаза потенциальным читателям. И причина тут простая — неизменная актуальность духовных, сущностных и прочих ценностей, которые Автор вплетает в алфавитно-цифровую последовательность текста. А конкретика антуража (нравы, обстановка, терминология и т. п.), ну..., надо же к чему-то привязываться, в конце концов: кто-то выбирает публицистику как способ подачи информации, кто-то — склонен облекать свои откровения в форму исторической прозы, кто-то — вносит в повествование фантастический элемент. С точки зрения упомянутой Вечности — это детали, не суть важно. Классика воздействует на Подсознание, опосредованно адресуясь прямиком к тем активным точкам Разума, которые и планировались первоначальным авторским замыслом.

Поэтому «зацикливаться» на антураже авторской подачи информации (нравы, обстановка, терминология и т. п.) — имеет смысл первые 100- 150 лет после публикации (причём это реальность 18-19 веков, дальше идёт резкое сокращение указанного периода). Попытки «осовременивания восприятия» наиболее ярко демонстрируются в области театра и кино, что вполне логично: лицедеи как раз и зарабатывают на хлеб тем, что «пересказывают» нам то, что Автор — в своё время — доверил папирусу, пергаменту, бумаге, клавиатуре, прочим гаджетам.

Но можно обойтись и без лицедеев. Вот перед нами «глыба на века» — роман «Отцы и дети». Попробуй, уважаемый потенциальный читатель, сделать этакий «ментальный фокус» — осовремень реальность бытия, отраженного в тексте. И сложности-то, кстати сказать, никакой — всего-навсего контролируемая замена терминов: вместо «дворянин», «помещик» и т.п. — говори себе (подменяй в потоке данных) «бизнесмен», «чиновник». Таких «подмен» — не много, они все достаточно очевидны, проходят легко, через один-два «эээ...э», сопровождаемого почёсыванием в затылке.

И — хоп(!) — фокус! Ву а ля, прошу любить и жаловать — Тургенев как современник, пишущий для нас с вами. Попробуйте — вас за уши не оттянешь.

Это непередаваемое удовольствие

Среди «Записок охотника» есть, безусловно, более сильные рассказы. Но при упоминании этого цикла прежде всего вспоминается оскал в ночи «бяша, бяша...»

«Бежин луг», кажется, первая вещь Тургенева, которую проходят в школе. Как всегда, больше повезло тем, кто успел прочитать её до прохождения. Рассказ завораживает не столько красотами языка и описаниями природы, хотя то и другое присутствует, сколько погружением в мир детских страшилок. Ты попадаешь внутрь этого мира и одновременно наблюдаешь за ним извне. Излагаются они через восприятие человека более чем взрослого (ему уже за тридцать — по детским понятиям старик), разумного, рационального. И даже он не может до конца избежать погружения в мир детских страхов. Во времена Тургенева детской и подростковой психологией вообще не интересовались, её как бы не существовало. Тем не менее, мало кому удалось так ясно передать мир детей, оставшихся на какое-то время вне контроля старших.

Только перечитывая эту повесть во взрослом возрасте, я вдруг увидел всю глубину и широту этой истории. Это же целая многослойная и многоцветная картина на тему крепостничества и одиночества душ! Правда, цвета, в основном, мрачные и безнадежные...

В детстве же я увидел одну только грустную историю одинокого немого мужчины и маленькой беззащитной собачки.

Начнем с главного. Это шедевр!

Творение гениального художника, «перл создания», как выразился бы один из персонажей романа Шубин. Увлекшись новомодными течениями и книжонками для расслабления мозга, мы часто забываем, что русская классика это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО самый крупный бриллиант в короне всемирной литературы. Больше, лучше, точнее о человеке не сказал никто наравне с русскими гениями. Кто хочет удостовериться — может за несколько часов прочитать 150 страниц романа Накануне и убедиться сам. Текст лучший адвокат самому себе.

И это не какая-то сухая схема. Роман очень яркий, эмоциональный, насыщенный идеями. Он будит не только мысль, но чувство. Например, учит любви к родной природе. Вчера читал его в электричке по дороге в Москву и обратно. И как раз то место, где герои отправляются на экскурсию в Царицино. Тогда это был не район Москвы с парком развлечений, а дальнее Подмосковье. И как же хорошо Тургенев описывает наши края. Глядя за окно электрички, я и сам начинал подмечать в знакомом и привычном пейзаже новые черты, смотрел на него новым взглядом, вооруженный оптикой Тургенева. И любовь моя к Подмосковью очистилась от шелухи повседневного восприятия, пусть и не надолго. Но периодически такие очищения чувств классикой крайне необходимы.

История же любви в романе, конечно, трагическая. Но молодым людям обоих полов я бы как раз рекомендовал чтение этой книги. Они должны знать заранее, что бывают такие чувства, которые управляют нашим поведением, а не подвластны нам. предупрежден, значит вооружен. Полюбил не того человека, и все это может окончиться самым плачевным образом. Может, чтение этого романа как раз и убережет какую-нибудь юное создание от любви к террористу или иному подонку общества. Тем более иностранному гражданину.

Потому что неправда, что в романе показано, что нет настоящих людей в России. Два очень хороших молодых русских стоит в центре повествования. И что характерно — это ученый и художник-скульптор То есть творческие, глубокие люди. Они сами не осознают, что они и есть надежда на будущий расцвет России. Но это по молодости лет. Возмужают, пройдут университеты европейской жизни и узнают свою подлинную значимость.

А Елена... Что ж... Она оказалась слишком нетерпеливой, порывистой, с чрезмерно завышенной планкой ожидания. Влюбилась даже не в самого Инсарова, а свою мечту о таких Инсаровых. И поплатилась крахом всех своих иллюзий, а то и жизнью. Греха в ее любви не было, тут она права, а вот НЕТЕРПЕНИЕ, скоропалительность была. И была за это уплачена страшная цена. Так что читайте, юные девушки, Тургенева. Он вас научит правильному поведению и умению выбирать правильный круг общения. Попросту научит анализировать свои чувства и поступки.

Кстати, что касается профиля нашего сайта, в романе есть сцена с бабушкой колдуньей, волшебной помощницей главной героини. И произошедшее не имеет никакого рационального разъяснения в тексте. Тургенев и тут смог выразить свое мистическое отношение к действительности. Конечно, революционно-демократическая общественность ничего этого не заметила. Она все ждала, «когда же придет настоящий день» (Добролюбов), а дождалась только расстрельных рвов Бутовского полигона. Они все считали Тургенева трусливым либералом и никаких уроков из его творчества не извлекли. МЫ должны быть умнее, у нас больше исторического опыта, чем у современников Ивана Сергеевича.

И последнее. Последнюю фразу романа считаю одной из самых гениальных последних фраз в литературе. Она несет потрясающий эмоциональный заряд при всей своей казалось бы обыденности. Приводить ее зесь бессмысленно потому что вся эмоциональная нагрузка возникает от всего предшествующего ей текста. Нов одной этой фразе виден весь масштаб дарования Тургенева.

Дети бывают очень жестокими.

Моя 11-летняя племянница попросила: «Дядя, помоги написать сочинение по «Муму«!» И я скрепя сердце согласился. Решение это далось тяжело, потому что я знал, что предстоит перечитать тургеневский шедевр, с которым я ознакомился лишь однажды, тридцать с лишком лет назад, то же изучая его в школе. Впечатление от таких текстов на всю жизнь остаются.

Ну и предчувствия меня не обманули. Рыдал я над последними страницами повести, как маленький. При том, что я кошатник! Я собак вообще терпеть не могу! Но гениальное перо Тургенева заставляет вас полюбить именно эту собаку, а потом очень подробно прочувствовать ощущения от ее убийства.

Но слава богу, рыдал я не только от личного горя, но и слезы ярости душили меня. Потому что люди не собаки! А вели с ними себя крепостники «Россиюшки, которую мы потеряли», именно так. Десятки миллионов человек, поколениями, столетиями оставались в положении безмолвной скотины. И что, они хотели, чтобы это продолжалось вечно?!

Восторг и трепет вызывает то, что Тургенев, видя все безобразие, всю невозможность ситуации на своей родине, тем не менее не занимался агитацией, а создавал художественные образы такой мощи, которые действовали в умах и сердцах как динамит, подрывали сами основы существующих порядков. (Кстати, чиновники царские это сразу поняли, в отличие от блаженных славянофилов, и долго не пускали повесть в печать).

Ведь не только глухонемой богатырь Герасим — олицетворение русского народа, но и забитая жизнью Татьяна (а какова тонкая шпилька в адрес Пушкина: «Но я другому отдана, Я буду век ему верна!»)), и пьяница Капитон, и ловкач Степан, и умница дядя Хвост (который говорит только: «да, да, да...»). Каждый угнетенный, каждый колодник земли Русской имеет имя и судьбу. А старая барыня — нет! Ни имени, ни биографии. Жила, жила, да померла — вот и весь о ней сказ. Потому что не была она человеком, а монстром из болота, которая душила все живое вокруг.

Очень важен финал повести. Да, был у матери Тургенева глухонемой слуга Андрей, который, утопив собаку, остался жить с ней душа в душу. Но гений Тургенева, водящий его пером, понимал — это неправда! Даже если случай действительный, в нем нет истины в высшем смысле. И поэтому символический богатырь Герасим, совершив страшное, поднимает бунт. Он отрекается от сытой и спокойной жизни раба и, словно Одиссей, возвращается к трудной и жестокой жизни на родине, но свободным (не зря Тургенев пишет, что после скорой смерти барыни, ее дети отпустили ВСЕХ крепостных на оброк, то есть, фактически, освободили за самовыкуп). Зачем же было топить самое дорогое тебе существо?

Есть великие вожди человечества, которые идут на бунт во имя любви. А простой сильный человек бунтует, утратив любовь. Вспомните слова замечательного американского философа Тайлера Дёрдена: «Только утратив все до конца, мы обретаем надежду!»

Мне очень понравился отзыв igor_pantyuhov,а. Многие критики 170 лет назад так и отреагировали на новинку Тургенева: мол, ничего особенного. Одни внешние эффекты! Никакой глубины.

В очередной раз пророк не был услышан в отечестве. И это тоже урок. Потому что многие из этой крепостнической сволочи, в лице, понятно, потомков, разделили судьбу собаки Муму. А многие этой судьбе позавидовали.

Герасим очнулся и заговорил, и стал действовать более осмысленно.

В общем, я благодарен племяннице за то, что она заставила меня прочитать этот гениальный шедевр. Смешно, конечно, ставить «десятку» этой «Пиете» в прозе, но поставлю.

Первая часть романа смахивает откровенно на сатиру. Особенно мне нравится жизнеописание героев с тонкой авторской сатирой. Местами просто не мог не улыбнуться. Конечно, автор также любит высмеивать все французские ужимки, но делает это очень тактично и тонко. А вот вторая часть это сентиментальные воспоминания самого автора. Судя по его биографии они очень схожи с Лаврецким. Очень много личного в произведениях Тургенева. В каждом слове сквозит сентиментальность, отголоски воспоминаний — так наверное и родился образ Тургеневской девушки. Образ чистой, светлой, и при этом очень сильной по духу женщины. Очень приятный и легкий язык повествования с мелкими, но очень символичными деталями как к примеру про собаку, которую хоть и отвязали, а она все не уходит от конуры своей. Светлый и немного грустный роман.

Для меня «Рудин» – это типичнейший представитель русской классики, типичный представитель своей эры – середины 19-го века. Его невозможно читать быстро – он тягуч, размерен, читать его надо медленно, и если приноровится к ритму, то удовольствие от чтения появится само собой. Его можно смаковать, этот роман. Он довольно камерный, действий в нем, по сути, не так много – физических действий (может быть, это, кстати, следствие перехода автора от короткой прозы к крупной, «Рудин» же переходное произведение) действий духа, переживаний, тут вполне достаточно, чтобы читалось с интересом. Язык густой, приятный – где-то, конечно не без пафоса (но это простительно, это следствие времени), но во многом – тот сладкий удивительный язык русской классики. Смешное здесь – смешно. Грустное – грустно. Много диалогов, и многое – через диалоги (и в этом тоже что-то от камерности, от пьесы); однако даже так создаётся и глубина и напряжение местами практически детективное. И, конечно же, совершенно не случайные герои, герои-характеры, герои-типажи, что не мешает им быть живыми, осязаемыми, яркими. И, конечно же, как полагается, нас ждёт погружение в каждого персонажа, в его голову и душу, и многие окажутся с «двойным дном», сложными; даже Пигасов, очень полюбившийся мне своей по-уайльдосвски едкой философией (это для меня было самое забавное в романе – одним этим можно было наслаждаться) оказался в прошлом взяточником, и философия его, по словам Лежнева, гораздо опаснее, чем философия Руднева. Все сложны. Даже персонажи положительные – Наталья, Лежнев, Волынцев. Что уж говорить о персонаже заглавном! Много говорить о нём не буду, о нём и так много сказано, и людьми гораздо умнее меня… Хотелось бы только заметить, как меняется мнение о нём – вот он появляется, интересный, умный, вдохновенный оратор, но постепенно что-то меняется, и другие качества выходят на первый план – привычка жить за чужой счёт, пустота слов, низкая принципиальность не к месту… И вот уже все это грозит бедой, если не трагедией (даже удивительно, что это не закончилось трагедией, особенно после фразы Лежнева, что Наталья из тех, что способны свести счёты с жизнью) – практически антигерой. Но, в конце все меняется, и испытание любовью человека (Натальи), что оказался мудрее и сильнее его, Рудина, идёт ему на пользу – и вот мы уже видим как меняется отношение к нему даже у антагониста Лежнёва: что Рудин чист, что он нужен миру, что в нём есть большая польза для других людей, зажжённых его речами. И финал, трагический, но почетный как «смерть на миру», за правое дело – эдакая точка в этой спирали, хотя кажется (и мы знаем, что это так), что эпилог придуман позже для усиления мысли о нужности России таких людей как Рудин. Такая сложная линия характера, раскинувшаяся в повести почти детективно. И в этом глубина романа – в проникновении, в вычленении такого человека-образа (а он тут центральный, но не один такой – и остальные так же вычленены), благородное и сложное дело проникновения в душу не только современника (явления), но и в душу, как не крути, русского человека… Вот она – классика. Типичная классика.

Один из главных русских романов. «Отцы и дети», помимо конфликта поколений, затрагивает важные вопросы касаемо исторического периода 1860-1870-х годов.

Тургенев один из самых недооцененных русских классиков.Став примером для французских писателей, Иван Сергеевич писал о поистине глубоких вещах. Его романы отличаются краткостью, но несмотря на это, в них заложены весьма важные мысли и рассуждения.

Как по мне — конфликт поколений в романе не главный, несмотря на название романа. Главное же — появление новых людей, нигилистов, и их неустройство в жизни. Базаров (нигилист), несмотря на свою наглость, хамство и, в то же время, характерную привлекательность, становится слаб при встрече с себе подобными. Намек на любовное чувство показывает всю глубину Базарова, его никчемность, ту никчемность, какую он презирает в своем друге, его отце и остальных обитателей деревни.

Новый человек рождается в муках. Эти муки естественны. Государственные реформы входят в жизнь очень противоречиво, несмотря на всю гуманность этих реформ. И именно на тот период приходится конфликт поколений, их идей. Он происходит примерно раз в 25 лет. Конфликт, не щадящий кровь, оставляющий пепелище в родственных душах.

«Настоящий человек тот, о котором думать нечего, а которого надобно слушаться или ненавидеть». (Евгений Базаров)

Не совсем понимаю, почему этот рассказ включают в школьную программу. На меня в детстве, он навеял такую тоску, что я очень долго плакал от безнадежности)) Такое вот он оставил впечатление у меня. Я бы рекомендовал прочитать его людям, гораздо более зрелым. Хотя если подумать, то прочитаешь ты его, не прочитаешь, особо ничего не потеряешь. Рассказ на любителя, так сказать. 5/10

Роман «Отцы и дети» написан очень легким, доступным языком, который присущ, как мне кажется, только этому автору. Тургенев поднимает в своем произведении весьма важную тему, которую затрагивал также и Грибоедов в своем произведении «Горе от ума».

Тема непонимания между между молодым и взрослым поколение всегда была и остается, и будет оставаться до тех пор, пока эти два довольно таки разных поколения не найду в себе силы найти компромисс, а сделать это довольно таки трудно, потому что каждый настаивает на том, что он прав. Если классифицировать по Грибоедову, то Кирсановых старших можно отнести к фамусовскому обществу, а Кирсанова младшего и Базарова к обществу Чацкого, потому что эти люди не хотели жить как все, они старались внести в свою обыденную жизнь что-то новое.

В центре романа два героя- Базаров, которого Тургенев называет «нигилистом» и Кирсанов, который учится этому «нигилизму». Базаров по своей сущности очень интересен читателю. Как уже было сказано — он «нигилист», который отрицает все и вся, но в середине повествования он начинает сам себе противоречить, влюбляясь в Одинцову. А ведь «по законам нигилизма» это тоже самое, что и верить в Бога если ты атеист. И тут читатель может видеть, что даже такой, казалось бы, черствый и холодный человек может страдать.

Эх, какая красотища! Как хорошо, что в школе этого не читал, а то бы поставил крестик «прочитано», и проглядел бы богатство. Прочитано махом, взахлёб. Какой живой, чистый, красивый, настоящий (!) русский язык! Читаешь, словно свежую ключевую воду пьёшь. Всё, пошёл, пошёл дальше читать всего Тургенева, благо такой волшебный подарок преподнесла судьба.

Вот книга, которую, может быть, не следует давать юным девушкам. Начитается и убежит с иракским беженцем Ирак освобождать.

Много писали о том, что сюжет глубоко символичен. То, что прекрасная девушка выбирает чужеземца, мол, символ того, что для храбрых и гордых нет дела в России. Но в основе романа подлинная история, действительно, была девушка, против воли родителей вышедшая замуж за болгарского беженца, отправившаяся с ним на восстание и пропавшая без вести. Книга мне, увы, показалась слишком сделанной. Слишком много говорится, вместо того, чтобы быть видным из текста, а Инсаров, может быть, и правда, слишком похож на образцового патриота, чтобы его полюбил читатель.

Почему, говоря о «тургеневских девушках», представляют себе нежные, эфирные создания? Героини Тургенева отважны и независимы, смело идут на войну, как Елена в «Накануне» или в революцию, как Марианна в «Нови».

Сколько уже всего написано о любви, и нашими авторами, и заграничными! Трудно найти в этом многообразии что-то оригинальное или берущее за душу. Вот «Ася» за душу не взяла. Несимпатичные герои, насквозь упадочные и неудачливые, робкие, причём всё это автор пытается отобразить как положительные качества. Простенькая ситуация, начинается практически ничем и также заканчивается. Ровно написано, читается легко, но постоянно задаёшь себе вопрос: а чего от нас хотят, чтобы мы задались каким конкретно вопросом? Вижу только один вопрос: зачем это было написано? Есть вещи о любви и более пронзительные. А это страшная банальщина. О проблеме выбора есть книги значительно сильнее (Лео Перуц- «Мастер страшного суда», к примеру).

Итог: ничем не выделяющаяся повесть, читается скучновато.

Замечательный тургеневский рассказ о собаке, к сожалению, гораздо менее известный, чем, прости Господи, приснопамятная история о «Му-Му». «Собака» — это мистика. Не «классическая» — с демонами высших рангов, сонмом приведений и родовым проклятьем, это мистика бытовая, связанная с теми странными и необъяснимыми явлениями, которые порой вторгаются в жизнь обычного человека, и становятся темой стариковских пересудов и страшных сказок подростков. Участники подобный происшествий, как правило, делятся воспоминаниями о них «в кругу друзей у камелька» — что, в общем-то, и происходит в рассказе. Простая, но мастерски написанная история о роли сверхъестественного в жизни человека и собачьей преданности; в совсем коротеньком рассказике отлично прописаны детали, характеры. Как говорится: в лучших традициях русской классической прозы. Хотя современники рассказ Тургенева не поняли и не приняли — именно из-за мистической составляющей.

Программный роман Тургенева, в котором он вознамерился исследовать поколенческие конфликты в России, но довольно быстро сбился на любимую тему детального описания любовных страданий.

Та (увы, меньшая) часть романа, которая посвящена нигилизму Базарова и его заведомо травматическим столкновениям с патриархальным обществом российских дедов, довольно интересна. Завязка тут просто гоголевской силы — отучившийся в европах студент-медик волей судьбы попадает в глухую русскую провинцию, ужасается увиденному, пытается хоть кому-то хоть что-то объяснить про науки и технический прогресс, но какое там, деды как заведенные твердят про дворянство, традиции и скрепы, а когда узнают, что столичный выскочка еще и Господа Иисуса не боится и ни во что не верует, то вообще приходят в апоплексическое бешенство.

Базаров, конечно, и сам не ангел. Он самовлюблен, груб, эпатажен, абсолютно плевать хотел на чувства окружающих... но, что до меня, его хамоватый максимализм куда менее отвратителен, чем скрепная заскорузлость окружающих его провинциальных дедов, тянущих Россию в прошлое. А сам он, при всех его отрицательных чертах, всеми своими мыслями нацелен строго в прогрессивное будущее, в котором «природа не храм, а мастерская».

Тургенев отлично сказал по этому поводу: «Если читатель не полюбит Базарова со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью — значит, я виноват и не достиг своей цели». Добавить тут просто нечего.

На мой вкус, чуть поменьше бы бесконечного смакования любовных переживаний и чуть побольше бы дела — из романа вышел бы абсолютный шедевр. Но Тургенев есть Тургенев, его не переделать :) Все равно отличная книга, крайне актуальная в любую эпоху. 8/10

Молодой дворянин Борис Андреевич Вязовников, поиздержавшись на службе в Санкт-Петербурге, приезжает в родное имение, чтобы наладить хозяйство и сделать его более прибыльным. Там он знакомится с соседом Петром Васильевичем Крупицыным, старше его на несколько лет. Одному в деревне скучать тоскливо, а вдвоем веселее будет. И шла жизнь двух приятелей своим неспешным ходом, пока Крупицину не пришла в голову идея женить своего молодого соседа...

Находясь в ссылке, Иван Сергеевич Тургенев продолжил поиски новых форм, пытаясь отобразить современную ему действительность, что подобно кипящей магме собиралась вырваться из-под мертвого панциря правления Николая Палкина. Засел он было за роман «Два поколения», но дело не пошло, черновики были уничтожены. И вот ровно через год после «Постоялого двора» осенью 1853-го он меньше чем за месяц пишет повесть «Два приятеля». Если в «Постоялом дворе» поиски новых форм носили несколько абстрактный характер, Иван Сергеевич широко загребал, то в «Приятелях» он конкретизировал задачу.

Написал было повесть в совершенно гоголевском духе. И ироничный стиль, и метод — например, показ персонажа через предметы, его окружающие, — и даже сюжет: женитьба и объезд местных уездных помещиков, все это явное влияние Гоголя. Однако, ближе к середине повести и сам Борис Андреевич Вязовников вдруг начинает соотносить себя с Евгением Онегиным, и тон повести меняется с ироничного на элегический, а там и до трагедии рукой подать. Появляются неожиданные персоны отставного моряка Сергея Петровича Барсукова, который своей глубиной и зрелостью резко выламывается из ряда комичных провинциальных пустобрехов, и его дочь Верочка — совершенно непонятная личность.

Тихая, покладистая, послушная, трудолюбивая, сильная, гордая, духовно глубокая, не красивая, но невероятно симпатичная и обаятельная.

Критики и друзья Тургенева (в общем-то это были одни и те же люди, узкий круг передовой дворянской интеллигенции) ничего в ней не поняли. Вязовников — «лишний человек», помещики — сатирические типы, среда заела, народ угнетенный, а вот Вера Барсукова — это что вообще такое? Бледная тень, неудача автора?

А Тургенев просто сильно опережал свое окружение из «передовых людей». Он уже создавал литературу будущего, составившую мировую славу русской классики.

Вера Барсукова — это прототип всех «тургеневских девушек», первый абрис. За ней последуют Лиза Калитина и Елена Стахова, которые в свою очередь воспитают героинь Русского освободительного движения, таких как Вера Засулич и Софья Перовская.

И сам Вязовников — это новый этап в осмыслении типа «лишнего человека». Образ усложняется и лишается всех романтических черт, присущих Евгению Онегину и Григорию Печорину. От него до Рудина рукой подать. И его нелепая гибель, столь сильно смутившая и раздражившая критиков, как бы предвосхищает глубоко трагические финалы тургеневских борцов за светлое будущее.

Форма повести — также маркер рубежности, перехода к новому стилю. То, что русская литература якобы имеет две ветви своего развития — пушкинскую и гоголевскую, это более поздняя придумка. Эпический реализм или сатира с уклоном в гротеск и фантастику — вот перед каким выбором стоят авторы. Но реалисты первого поколения ратовали как раз за синтез этих двух методов. Белинский это декларировал в статьях ,Тургенев воплотил в своих зрелых художественных шедеврах. В «Двух приятелях», он пока ищет способ синтеза. Так что получился некий конструкт — Гоголь в первой половине повести, Пушкин во второй.

Ну и напоследок про наше любимое, трагическое и мучительное «сейчас». Вязовников — это «лишний человек». Так его поняли первые же читатели, еще до публикации повести. Тургенев много внимания уделил этим «лишним» персонам. К концу двадцатого века казалось, что они — приметы давно ушедшей эпохи, седой древности. Слишком бурные социальные потрясения произошли с тех пор, слишком демократизировался общественный уклад, чтобы человек не нашел себе занятие по душе, которому можно отдать все силы, да с большим прибытком.

А не тут-то было. История России — спираль. И вот, как и 170 лет назад, настала для нас пора суровых испытаний. И общество — прежде всего его верхушка и ее преданный электорат — разделилась на два ожесточенно противоборствующих лагеря.

Есть лагерь консерваторов, которые пытаются мучительно придумать ,как бы так победить, а для этого все переменить в свою пользу, чтобы ничего не менялось ,и можно было бы по-прежнему сосать кровь из недр и из народа и «самим царствовать и всем владети».

Есть либералы, мечтающие установить над Россией протекторат Запада, а самим пристроиться при режиме интервентов гауляйтерами и капо, чтобы опять-таки иметь свой гешефт и «крышу».

И битва меж ними идет не на жизнь ,а на смерть.

А есть — о, да! — вдруг появившиеся «лишние люди». Это патриоты, которым больно смотреть на то, что происходит с Россией, больно и страшно за наш народ и его будущее (ну, и за себя и своих детей, конечно, страшно). Эти «лишние патриоты» мешают обоим лагерям, путаются под ногами, взывают к гуманизму, и каким-то идиотским правам, взыскуют какую-то дурацкую Правду. Готовы и отдать все, что имеют (а имеют они немного) на правое дело и самую жизнь отдать (и отдают!) за Отечество и други своя! При этом не имеют они никакой поддержки, никакие владетельные силы — ни явные, ни тайные — за ними не стоят. И судьба их крайне сомнительная, как и их правого дела.

Так что уроки из творчества Тургенева мы можем извлечь самые насущные и актуальные. Этот светлый гений может помочь укрепить дух и волю, так необходимые сейчас всем совестливым людям.

У Ивана Сергеевича Тургенева было потрясающее чувство «Цайтгайста» — Духа времени. Возможно, это результат обучения в германском университете в самую восприимчивую пору жизни — в юности, а может это природный дар, или все вместе.

В середине 1850-х годов Россия подошла к важному рубежу, который будет определять всю дальнейшую ее историю. Назрела потребность в кардинальных переменах, их, может быть даже не осознавая, со страхом и нетерпением ожидали все слои общества. Кто-то противился, кто-то мечтал об оных, но жить дальше в атмосфере тотального подавления любой живой жизни далее было невозможно. И грянуло!

Как всегда на Руси, все одновременно — война с объединенными силами Запада и Востока, смерть старого императора-тирана, глубочайшие экономический, политический и социальный кризисы. Русские люди быструю езду неспроста любят, по-другому не умеют: раз уж запрягли, отчего не погнать?!

Как и всякий русский гений-пророк Иван Сергеевич Тургенев был всегда немного впереди, как горьковский Данко, другим освещая путь. Еще в 1852 году, закончив цикл «Записки охотника», он понимает, что как прежде писать нельзя, «старая манера» исчерпала себя, требуются новые формы, новый стиль. Иначе будет не отобразить грядущих эпохальных событий.

Весной того года в полицейском СИЗО, куда его отправили за некролог Гоголю, он пишет повесть «Муму» с его центральным символом порабощенного русского народа — немым богатырем Герасимом. А осенью, после отправки в ссылку в родное поместье, на лоне русской природы пишется «Постоялый двор».

Это рубежное произведение по всем параметрам — и в форме, и в содержании. Начинается оно как физиологический очерк 1840-х годов об успешном кабатчике-«дворнике», дальше следует следует драматическая схватка двух героев-идеологов, прям как в «великом пятикнижие» Достоевского, а завершается все высоким крещендо символической прозы, которая станет модной только полвека спустя.

Помимо чувства Цайтгайста Тургенев владел еще и потрясающей способностью сливать воедино индивидуально-психологическое, типическое и символическое в своих героях и драматической связи между ними. Взять хотя бы двух центральных персонажей повести, «дворников» Акима и Наума. Тут тебе и мучительный переход России из феодальной формы хозяйственного уклада к капиталистической, и схватка русского правдоискателя и хваткого дельца, и личная драма стареющего мужчины и молодого ухаря-сердцееда.

А все близкие и далекие двух антагонистов! Хищница Кирилловна, столичная штучка Авдотья, сожранный бытовухой тихий интеллигент Ефрем, старик Петрович, который все понимает, но предпочитает не вмешиваться, безвольная помещица-паразитка Лизавета Прохоровна. Какие типы, какие лица!

А невероятная композиция с постоянными скачками таймлайна! Под конец текст приобретает черты настоящего триллера, с внезапными вспышками сверхнасилия. Вообще по атмосфере и структуре повествования эта повесть мне напомнила фильмы Тарантино (даже мотив мести там имеется!), он бы смог сделать отличную экранизацию «Постоялого двора». А написано-то заметим за 160 лет до выхода «Джанго освобожденного» и «Омерзительной восьмерки«!

Невероятный по своей высоте и пафосу символический финал — русский мужик Аким странствует по свету, весь обращенный в грядущее и неизвестно еще сколько ему странствовать и искать правдивой и праведной жизни. До сих пор идет и до сих пор ищет. И что-то конца края его мытарствам не предвидится...

Напоследок не могу пройти мимо острокритической нотки, наличествующей в повести. Даже выдрессированным ЕГЭ школьникам известно, что Тургенев был западником и либералом, представителем высшего слоя и правящей элиты. В «Постоялом дворе» есть только один социально близкий ему персонаж, написанный в крайне негативных, сатирических тонах. Это Лизавета Прохоровна Кунце, хозяйка Акима, владетельная барыня, вершительница судеб подневольного ей быдла. Слабая, безвольная, жадная, трусливая, высокомерная самодурка. Немка по сути своей и русская дрянь по повадкам и замашкам. О России она и вовсе не думает из-за узости кругозора, а на русских людей в общем, и в частности ей глубоко плевать. Все, что ей интересно — личный комфорт и бесконечное приобретательство.

Короче — готовый портрет современного русского западника и либерала. Из верхнего слоя этой публики, из самозванной элитки. Из узкого круга грантожоров и распильщиков госбюджета, а также сонма тех, кто хочет к ним примазаться.

Западник и либерал старой закваски — Тургенев — подобных типов презирал и на дух не выносил. Бичевал и в текстах, и в публичных диспутах. Сам он был не из таковских. Не просто любил Россию, он был Россией — Россией Акимов, Авдотий, Петровичей, Ефремов и тьмы прочих простых людей, взыскующих простой земной правды.

Читайте Тургенева, для души и ума очень полезно!

Социально-политический бульон, или «Нет, мы пойдём не таким путём. Не таким путём надо идти»

Не знаю, за что упрекали Тургенева его современники после выхода этого романа. Хотя конечно понятно, что революционерствующая бражка бурлила и искала варианты ответа на герценские вопросы «Кто виноват?» и «Что делать?». И Тургенев не то, что пытается дать свои варианты ответа на эти вопросы, а просто изображает ситуацию так, как он сам видит её. И вместо героической революционной романтики Слова и Дела получаются только лишь метания и мытарства, возня и колготня, бла-бла-бла и ИБД, ну и отдельные никак не продуманные и неподготовленные акции выхода в народ и к народу, который в одних случаях охотно пьёт вместе с агитатором водку, а в других и вовсе вяжет смутьяна и сдаёт его властям.

Это, так сказать, анализ «революционной ситуации» на тот момент. А если подходить в сюжету романа и к его героям и персонажам с индивидуальным вниманием, то конечно для некоторых изображённых людей это мучения в осознании тупика и своей никчёмности и бесполезности. Рвётся Алексей Нежданов (сама фамилия говорящая) идти в революцию, но как это сделать, куда пойти и к кому прислониться в этом своём стремлении — он не знает. А сам вожаком конечно быть не может, не тот характер, да и никакой собственной идеи в нём нет. Вот и ломается он по жизни, суетится, тратит себя на бесполезные и порой даже глупые поступки, так и не ставшие делами. И потому закономерный конец. И хотя потом некоторые его знавшие люди вспоминают о нём со светлой грустью, но ведь явно же видно, что наш герой был так называемым «лишним» человеком — стать своим в своей среде он не умел, быть своим для богатых и властвующих не хотел, а предстать в доску своим перед народом, освобождать который он так мечтал, и вовсе не получилось. Нигде не пригодился. И даже в отношениях с полюбившейся ему женщиной ничего не вышло…

Но знаете, все вот эти народнические брожения и движения конечно ничего не могли ни свергнуть, ни трансформировать и переделать. Однако они создавали питательную среду для всего последующего, были, так сказать, своеобразным социально-политическим бульоном. Ошибка была ли вся последующая история России или нет, нравится ли нам то, что с ней произошло или не нравится, тем ли путём пошла русская революционная идея или всё-таки не тем — история не имеет сослагательного наклонения.

А книга чудо как хороша ещё и неким ощущением переноса описываемых настроений на нашу сегодняшнюю действительность, по крайней мере у меня такое ощущение возникло.

Никогда не устану перечитывать эти стихотворения в прозе. Есть в них что-то... Некоторые вселяют в тебя чувство непередаваемого торжества; некоторые заставляют глубоко задуматься о своей жизни и жизни чужой. Некоторые сдавливают сердце костлявой холодной рукой; некоторые пронзают его ледяным зазубренным лезвием. От некоторых глаза остаются мокры — а иные ввергают в глубину такого чувства, которому я не в силах дать название, но которое понятие «гнетущее» может описать ровно так же, как верхушка айсберга — скрытые под ней титанические массивы.

Первый раз прочёл цикл лет в 7-8, после часто возвращаясь к нему. Если раньше меня влекли лишь образы, то, по прошествии лет — уже то, что стоит за ними. Открывая для себя всё новые глубины бытия, я освещаю их застенки, словно одинокой догорающей свечой, этими стихотворениями, то одним, то другим. Не усомнюсь, что буду возвращаться к ним в зрелости, в старости... по мере тех вех, коими будет отмечен мой земной путь.

Некоторые из этих стихотворений в прозе я бы даже отнёс к столь любимому мной weird fiction, сугубо со своей точки зрения: «Старуха», «Черепа», «Насекомое», «Лазурное царство», «Нимфы»...

На мой личный взгляд — венец всего творчества Тургенева, главная жемчужина в россыпи драгоценных камней — переливающаяся в зависимости от угла падения света то небесной лазурью, то аспидной чернотой.

Вы заметили, как с течением времени каждый из нас меняет свое отношение к русской классической прозе? Учась в школе, я терпеть не могла читать Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, И.С. Тургенева, И.А. Гончарова и т.п. и т.п. Из всех произведений школьной программы 80-90-х годов мне действительно в то время понравились лишь «Герой нашего времени» М.Ю. Лермонтова, «Митина любовь» И.А.Бунина и как не странно «Ася» И.С. Тургенева. Теперь же, уже имея определенный жизненный опыт, я классику читаю с удовольствием.

Так вот, последний раз Тургенева я читала лет 20 назад и не прошло и полвека, как пришлось с ним вновь столкнуться. И что я вижу? А Тургенев то не тот, который был раньше! Нет никаких нигилистов, нет никаких социальных проблем и даже лирическая составляющая повести очень необычная. Если кратко, то в «Призраках» рассказывается история ночных мистических полетов ГГ (молодого помещика) и некой призрачной барышни по имени Эллис. Они то ли во сне, то ли на яву путешествуют по ночной Европе и наблюдают события которые происходили в различные исторические эпохи.

Признаюсь, что смысл рассказа, я не уловила и совсем не поняла, как в общем-то и герой повести, кто же такая Эллис. То она кажется призраком, то она якобы вампир, то, я думала, что она галлюцинация и наваждение нездорового героя, а в какой-то момент, когда проскользнула фраза о звездах, я грешным делом, подумала об инопланетном ее происхождении (эта мысль меня удивила, т.к. время написания повести 1864г, когда о жизни где-то там в небе еще и не задумывались). И именно эта недосказанность и является украшением этой повести.

А вообще у меня сложилось такое ощущение, что автор все-таки хотел раскрыть тайну, но в процессе написания столько «наворотил» возможных вариантов, что внесение ясности в происхождение героини, поломало бы всю логику повествования и была бы утрачена загадочность и красота истории, поэтому Тургенев, будучи Тургеневым смог вовремя остановиться.

За что ему большое спасибо)

Повесть чувственная и яркая, скорее всего именно из-за того, что действительно автобиографична. Так органично и живо передать вымышленные чувства достаточно сложно. То ли дело описывать собственные чувства и пережитые события, поэтому не возникает ощущения фальши и не искренности, коих часто можно заподозрить в иных произведениях. Также отсутствует долгая отстраненная завязка, которую я встречал в других книгах автора, точнее она тут тоже есть, но сокращена до приемлемого объема.

Повесть настолько живая, что всколыхнула во мне воспоминания давно минувших дней и сладкое щемящее чувство юности моей:). Что касается Зинаиды, то думаю после 20 лет она вряд ли пришлась бы мне по вкусу (все таки типаж который не может определиться кого и чего он хочет — не мой;)), а вот до — кто знает, возможно в 16 лет героя автора и сам бы мог упасть в подобный омут:). Так что легко судить с высоты прожитых лет, а вот герою (или скорее автору), в свете обнажившихся семейных отношений, я сочувствую. И потом описывать это, выносить в свет, это тоже надо иметь достаточное желание и мужество. Интересно, что герой автора так ни в чем прямо не винит и не осуждает отца, лишь в том, что когда юноше хотелось иметь в отце друга и наставника, чувствовать его сильную руку, то отец обращал на него внимание лишь в минуты редко находившего на него соответствующего настроения.

И последнее, думаю дай такую тему в руки современного автора — это ж какая благодатная современная тема — он бы самозабвенно аж до изнанки все бы обсосал, вывернул и потоптался, довел бы до бульварщины и вылил тоны грязи, не обошел бы малейших подробностей. А здесь автор проходится как бы невзначай, раскрывая чувства и не трогая изнанку, как бы исподволь и не нарочно. Так что этих самых подробностей даже и немного не хватает, остаются непонятными и нераскрытыми некоторые побудительные моменты. Думаю, Достоевский тут бы более погрузился в души героев и затронул побудительные мотивы. А вот концовку или финал части героев, автор вывел вполне в духе российской классики: поумирал их к концу произведения — видно не нравились они таки ему — с глаз долой, из сердца вон.

Иногда живешь на свете и знаешь русских классиков лишь благодаря программе по школе или же университета. Впрочем русские классики и сами любили создавать поистине грандиозные, нереалистические произведения, например мастер русской мистики Гоголь, если пойти чуть дальше можно споткнуться о произведения Достоевского, «Крокодил» или «Двойник». На сегодняшний суд попадает Тургенев, который впрочем сумел меня удивить несказанно своим рассказом, намешав мистики и немного ужастика.

Что бросается в глаза сразу, это темная, туманная атмосфера нагнетающегося исхода, словно голос рассказчика идет через дымку, и от этого только больше усиливает произведение, давая ему новое дыхание, новую жизнь. Чувствуется эпоха сквозь страницы ее стиль и нравы, и даже ее страхи и от этого лишь больше мурашек, становится от страницы к странице лишь страшнее, пока действие не достигает своего апогея. Рассказ действительно чертовски хорош и отлично прописан, от описаний берут мурашки, от состояния парня веет мистическим психозом или чем-то ненормальным и все это сплетено в один клубок, тугой, удушливый, немного неприятный и действительно пугающий.

Русский классик и хоррор дело не совместимое? Ничуть, талант способен создавать все что угодно и Тургенев это доказывает.

Прекрасное чтение, и новая грань русской литературы того времени классиков и неожиданно. Однозначно читать чтобы проникнуться духом и смыслом эпохи и насладиться старинкой русской мистики в обертке хоррора.

Очень сложно писать отзывы на классику мировой литературы так, чтобы в итоге не получилось школьное сочинение на заданную тему. Я постараюсь.

Несомненно, «Отцы и дети» писались, как политический роман, но вот в итоге получилось нечто принципиально иное. Иван Сергеевич Тургенев написал роман потрясающе человечный, в некотором смысле, философский, при этом, сумев не потерять актуальность. Собственно говоря, Тургеневу всегда удавалось писать чрезвычайно своевременные романы о вечном, например, «Накануне». После выхода его произведений всегда возникали дискуссии, к сожалению, касавшиеся лишь самых очевидных слоёв повествования. Добролюбов и иже с ним не видели, не хотели видеть глубину в романах своего великого современника. А ведь Тургенев почти всегда писал о любви, и «Отцы и дети» — не исключение — весь политический, социальный посыл текста отходит на задний план после встречи Базарова с Одинцовой.

Позволю себе не согласиться с glupcом — Базаров был нигилистом до того, как полюбил Анну Сергеевну, после этого важнейшего момента в его жизни он пересмотрел не только отношение к чувствам, но и к миру в целом, а, во-вторых, взаимоотношения с матерью это нечто особое, и смеяться над ней он бы не стал никогда. К тому же он вырос среди этого, привык к подобным «обрядам». Книга не только и не столько о конфликте двух поколений и двух взглядов на общщество, сколько о том, что выше всего этого.

В пример приведу, пожалуй, самые красивые строчки на русском языке, которые я когда-либо читал:

«Какое бы страстное,грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...»

Прочтите этот роман, не верьте Вайлю и Генису, это произведение о нас с вами и о том, что выше всех нас.

Мастерски Иван Сергеевич замутил, не зря классиком считается! При том что мистическая составляющая рассказа не блещет особой оригинальностью, психологизм – на высоте! Для психики эта история может считаться каплей яда, который, однако, в столь умеренной дозировке вполне допустим. Действует тонко. Симптомы отравления – слегка испорченное настроение, жалость, печаль… Впрочем, все это проходит, а воспоминания о прочитанном остаются, так что рассказ стоит того, чтобы потратить на него полчаса своего драгоценного времени.