Начало — предыстория вопроса. Затем — обзор творческого пути авторского дуэта. Причём, личная оценка, личное мнение Владимирского присутствует, но совершенно не навязывается, не звучит истиной в последней инстанции. И финалом — немного о романе, который нам предстоит прочитать. Причём, без единого спойлера о содержании романа! Что по мне, так перед нами практически образцовое эссе.

Должен признаться — я не люблю антологии. Не рассказы, нет, малую форму я как раз читаю с большим удовольствием, а именно антологии. И не нравятся они мне своей бессмысленностью. Возьмём, скажем «Волшебников», или «Лучшее за год», или «Золотое время» — все антологии подобного типа собраны по принципу «с миру по нитке». В них отбираются лучшие по мнению составителя произведения, но неимеющие между собой ничего общего. И даже в антологиях вроде «Волшебников» или «Мифов мегаполиса» нет у произведений ничего общего, кроме маленького сюжетообразующего элемента. Так я думал до самого последнего момента. Но новая антология от «Азбуки» моё мнение изменило — можно, можно сделать что-то большее, чем просто сборник разноплановых произведений.

Но начнём с начала... Внимание моё вначале приковала к себе обложка, на редкость красивая и удачная. И конечно название. Я давний любитель космооперы и решил, что и здесь подобраны как раз такие рассказы. И представляет моё удивление, когда прямо в предисловии один из составителей прямым текстом пишет, что антология не совсем «космооперная». Даже не так — рассказы о космосе, но принципиально не звездные войны в далеком будущем. Рассказы о том, что человечеству без космоса нельзя, рассказы о космосе, как среде обитания. Заранее забегая вперёд — составителям это удалось! Сборник просто потрясающий. Что ещё бросилось в глаза сразу — новых произведений почти нет, всё переиздания, причем часть — советского периода. И это пошло только на пользу.

Все произведения разбиты на несколько тематических блоков, причем у каждого блока своё предисловие. И кроме того общее предисловие ко всему сборнику за авторством Антона Первушина, где рассказывается история российской-советской-российской космической научной фантастики. Предисловие очень интересное, хотя мне показалось, что некоторые известные тексты были неупомянуты совершенно зря.

Первый раздел — «Пробный шар» — рассказы советского периода, посвященные вопросу — можно ли расплачиваться человеческими жизнями за проникновение в космос, за то, чтобы получить новую информацию, за то, чтобы человество двигалось дальше по своему пути. Когда я прочитал тему то был весьма удивлен — ответ на этот вопрос казался однозначным, но рассказы, раскрывающие эту тему с разных сторон заставили меня задуматься и очень серьёзно. Забегая вперёд, стоит заметить, что и «Анграв VI» Г. Прашкевича из другого раздела антологии также косвенно затрагивает эту тему.

Во вторую часть — «Враг на орбите» — вошла замечательная пара рассказов на тему альтернативной советской космонавтики. Разные по стилю, они тем не менее отлично подошли под концепцию сборника — «космос будет нашим». Третий рассказ этого раздела («Возвращение в красном» А. Бессонова) идейно выпадает из раздела, но из-за малого объёма и сыграв на контрасте с «технологическими» «Выступлением космонавта Комарова в сельском клубе» А. Первушина и «Наш ответ Чемберлену» А. Измайлова, тем не менее не показался лишним или чужеродным.

К сожалению, того же нельзя сказать о следующем разделе — «Наши в космосе», где собраны «преимущественно юмористические рассказы». Совершенно замечательное «Время великих свершений» О. Дивова открывает тему важности космоса для человека. Продолжение этой темы почти рядом — в следующем разделе, но чтобы добраться до него надо пройти через «Мальчика-монстра» С. Лукьяненко и «Экспонат» А. Етоева, которые настолько выбиваются из остального сборника, что крайне сложно понять мотивы их включения. Если рассказ Лукьяненко могли включить ради имени, то зачем было печатать рассказ Етоева о маразматическом подходе советской армии к решению задач лично мне абсолютно непонятно. Сами по себе рассказы и Лукьяненко и Етоева весьма симпатичны, но в середине данной антологии они выглядят совершенно личными.

В почти последнем разделе «Дорога к звездам» представлено пять замечательных рассказов, но опять же один из них выглядит лишним. Речь о «Секунданте» А. Громова. После «Вон! К звездам!» Ю. Бурикна, «Ты любишь джаз?» Е. Первушиной и просто потрясающего по глубине «Я не трогаю тебя» С. Логинова, которые последовательно продолжают и развивают идею необходимости космоса и показывают, что может быть, если человечество от космоса откажется, прикольный рассказ Громова выглядит совершенно нелепым. Ему место было бы в юмористическом разделе, но нет — он здесь, причем составители не нашли ничего лучше на тему потеряных колоний Земли и налаживания контактов с людьми, которые уже не земляне. Мало того, что все почти все предыдущие рассказы рассказывали о близком будущем, а «Секундант» о далеком, так и тема по факту не раскрыта вовсе. И завершает этот раздел «Анграв VI» Г. Прашкевича, о котором я уже упоминал. Тоже далекое будущее, но в отличии от «Секунданта», идея столкновения человечества с чем-то непозноваемым не выглядит лишней, тем более, что решение, которое надо принять главному герою очень интересно перекликается с решениями персонажей рассказов из первой части сборника.

И, наконец, в качестве бесплатного приложения, в антологию вошла повесть неизвестного российского автора Леонида Афанасьева «Путешествие на Марс», написанная в 1901 году. По современным меркам она довольно смешная (одно описание того, чем занимались путешественники во время перелёта многого стоит), но в качестве дополнения к основной части антологии смотрится замечательно.

Вот собственно почти всё. Замечательный сборник, который ни в коем случае нельзя пропускать, если вы любите космическую фантастику. Огромное спасибо составителям! Только одна ложка дёгтя портит удовольствие. Зачем писать о темах и идеях произведений раздела в предисловиях к этому разделу?! Моему возмущению просто предела не было, когда прочитав предисловие к «Пробному шару» я узнал сюжетные развязки половины рассказов.

Итого: Очень рекомендую. И жду появления следующего сборника в котором рассказы будут разивать одну и ту же тему, полемизируя при этом друг с другом.

И мои рекомендации к будущим читателям:

— НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не читайте предисловия к разделам, а точнее ту их часть, которая описывает сами произведения.

— пропустите рассказы Лукьяненко, Етоева и Логинова, читая при этом остальное именно в том порядке, как оно собрано в антологии, чтобы темы рассказов перекликались между собой.

Этот сборник я брал в руки со смешанными чувствами. С одной стороны, я — давний поклонник творчества Лавкрафта (при том, что в целом к жанру «хоррор» отношусь спокойно), да и всегда с интересом изучаю вольные продолжения известных произведений. С другой стороны, результаты подобных экспериментов бывают весьма противоречивы, а большинство авторов, представленных в сборнике, мне не слишком хорошо известны.

Надо сказать, что в целом, сборник (особенно его первая половина) превзошел мои ожидания. Задала тон сборнику Хаецкая, весьма удачно смешавшая мрачную атмосферу Ктулхианы с вечными промозглыми дождями Питера. Неплохи «Легенды Аркхэма» Лебедева, в которых весьма удачно воспроизведены мотивы Лавкрафта. Оригинальный подход к теме учителей и учеников продемонстрировал Аренев.

Особенно порадовал меня Лисицын. Из трех его рассказов два — «Надтреснутый колокол» и «Лиловая мгла» сделали бы честь самому Лавкрафту. Отличный литературный язык, классические Лавкрафтовские сюжеты, удачное нагнетание мрачной атмосферы — вот составляющие успеха!

Оригинален рассказ Врочека — советские подводники, пытающиеся уничтожить Ктулху, описаны очень удачно. Неплохи «Тайные охотники» Калашова. А вот «Явление Ктулху» Молитвина изрядно затянуто.

Вторая часть несколько слабее. По крайней мере, три рассказа — Гаврюченкова, Верова и Смирнова, показались мне неудачными. Зато порадовал цепляющий «Больничный аист» Калиниченко. Хорошо написаны «Пыль тысячи дорог» и «Ржавая судьба».

Ну и, конечно, главный шедевр сборника — «Дагор» Марии Галиной. В довольно короткую повесть поместились и увлекательные приключения в африканских джунглях, которых хватило бы на пару романов, и поразительно напряженный хоррор. Очень рекомендую обратить на автора более пристальное внимание. Ну а в целом, за исключением нескольких рассказов, сборник получился очень ровным и сильным. несмотря на всю специфичность темы, готов взять на себя смелость рекомендовать вам его к прочтению. Думаю, он понравится не только поклонникам Лавкрафта, хотя им, конечно, в первую очередь.

Прочитала с огромным удовольствием. Многое понравилось. Особенно понравилось деление книги на разделы и полное соответствие рассказов заданной в части теме. Составители потрудились на славу.

Обстоятельное интервью с Кэтрин Валенте, первоначально опубликованное в сокращённом виде на портале в 2019 году, а двумя годами позже — в «Сборнике материалов Петербургской фантастической ассамблеи 2019-2020» без сокращений. Возможно, всё дело в том, что это было первое интервью с автором, которое я прочитал, но мне до сей поры оно кажется, наверное, самым обстоятельным из всех, данных русскоязычным интервьюерам.

О чём из него можно узнать? О взгляде Валенте на тенденции в современной фантастической литературе и о номинационных списках престижных премий последних лет. О том, что интересные произведения не имеют гендера. О причинах популярности романа «Космическая опера», который мы, к сожалению, так и не дождались на русском. О том, что и спустя полтора десятилетия после выхода «Сказок сироты» находятся поклонники, набивающие себе татуировки с персонажами романа. О том, что на Западе существует такое же разделение на фантастику и «боллитру», но «горячая любовь поклонников научной фантастики и фэнтези компенсирует огорчение от неприятия академическим сообществом». О том, что в романе «Бессмертный» она старалась показать «всю красоту русского фольклора западной аудитории, которая не всегда готова его воспринять и не всегда имеет представление об исходном сюжете». О том, что большинство американцев буквально ничего не знают о блокаде Ленинграда, чего уж там говорить о каком-то Кащее Бессмертном....

Но самое главное, что из него можно узнать о том, что Валенте по-настоящему уважает и ценит Россию и русских. Далее — слово автору: «Россия для меня связана с русскими, которых я знаю и люблю, и которые знают и любят меня, с которыми я делила хлеб с маслом, водку и соленые огурцы, чай и застольное пение, когда всё доели, с самой сущностью жизни на этой странной планете, где мы сходимся на время, чтобы «есть вместе», а затем, как правило, расставаться».

Хорошее интервью. Пожалуй, и 9 баллов заслуживает. Интересно, повелась ли Валенте на всю ту грязь, которой поливают всё русское на Западе сегодня?

Написать статью-послесловие к книге, в которую входит и известный роман, и сборник рассказов, думается, непросто. А уж тем более статью, которая имеет центральную мысль. Ну, удалось автору, на мой взгляд. Вообще, жаль, что статей-послесловий в книгах почти не стало. Конечно, статья — это только одно мнение, и с ним можно поспорить (хотя в данном случае я с автором статьи согласен), но сам жанр как-то утих и перешёл со страниц книг куда-то в другие места, жаль.

Альтернативная дюжина

Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?

Ремарк «Три товарища»

В основе концепции сборника «Мир без Стругацких» сослагательное наклонение, которого не знает история как школьный предмет, но знает история альтернативная. И все, кто однажды задавался вопросом: что, если бы в ключевой момент жизни я вошел не в ту дверь? Фантастическое допущение о литературе русскоязычного пространства, где не случился феномен братьев Стругацких, повлиявших не только на узкий сегмент фантастики, но на литературу, культуру -- жизнь в целом. Сборник моделирует двенадцать, по числу авторов, вариантов реальности в которых место главного фантаста занял бы кто-то из советских писателей, большей частью от фантастики далеких.

Каждый из участников пишет рассказ в стилистике выбранного кандидата на вакантное место. Одновременно с этим, биографической справкой из как-бы Википедии, воссоздавая исторический контекст, в котором он жил и творил. Вы ведь не удивитесь, если я скажу, что большинство вариантов мягче и гармоничнее мира, данного нам в ощущениях? Идея принадлежит составителю сборника Василию Владимирскому, лучшему у нас знатоку и критику фантастики, ведущему Фанткаста (если интересуетесь фантастикой и слушаете подкасты, но еще не — рекомендую). К слову, гениальные мысли приходят одновременно — у Сальникова в «Опосредованно» мир, где Блок писал не только стихи, но также эротические романы и (как следствие?) поэзия там действует подобно легкому наркотику. Таким вот лисьим скоком перехожу к текстам книги, о каждом из которых немного рассказываю.

И открывает ее как раз Алексей Сальников «Катамантом». В этом варианте советской истории лавры главного фантаста достались Юрию Ковалю, что не вызывает внутреннего сопротивления, он был чертовски талантлив и не чужд магического реализма. И, махровая идеалистка, я убеждена, что талант, утратив земного носителя, ищет среди живущих наиболее близкого по духу восприемника, так вот — Сальников духовный наследник Коваля, с тем же непостижимым умением складывать простые слова в простые тексты, от которых пространство расширяется и воздуха становится больше. «Катамант» история ссыльного на поселениях в какой-то сельской глуши, который всегда ходит в рукавицах, потому что такая уж у него магическая особенность — с незащищенными руками все тотчас бросаются ему помогать, отчего проистекает множество неприятностей. Все начинается с того. что на колхозный коровник падает автономный Скафандр, а продолжается космическим путешествием в Медвежью страну в обществе Скафандра и страхового агента Михаила. И предотвращением галактического конфликта.

Ника Батхен «Страна Уран» — Шаламов с человеческим лицом. Действие «Колымских рассказов» перенесено в космос, где хрущевская эпоха стала продолжением сталинской, а на рудниках Урана политические зеки добывают пыль для космических путешествий (такой аналог специй «Дюны»). И я совершенно точно знаю, что буду читать Батхен еще, это сделано превосходно, жестко, горько. отчаянно, по-шаламовски цинично с не-шаламовской нежностью. Одним из доходяг стал узнаваемый Рыжий поэт. Нобелиант нашей реальности умирает в лагерном лазарете той, и скрашивает его последние часы, материализованной идеей, рыжий кот. Здесь любимый, которого после унаследует герой-рассказчик. Немыслимо хорошо, хотя ожидаемо горько и больно.

«Бирюк с Европы» Тимура Максютова и внезапный Василий Шукшин. Марсианская колония-колхоз с планом по валу, разнарядкой и прочими советскими мерзостями. Колонисты в ватниках и кирзачах растят кристаллы для нужд земного истеблишмента, примерно такие же темные и бесправные, как шукшинские колхозники. Одиночка, которого все здесь зовут Бирюком, план перевыполняет и мог бы жить не в пример лучше многих, все недоумевают, на что он тратит заработанное. Приезд нового начальника, сосланного в этот медвежий угол, кое-что проясняет. От Василия Макаровича здесь форма и немного «Срезал» с «Печками-лавочками», по духу скорее «Кибердеревня». Хотя последняя наиболее полно воплощает шукшинский дух в современности, а значит все правильно.

«Сговор» Дарьи Бобылевой в стилистике Андрея Битова скорее неудача писательницы и сборника. Авторка талантлива, и не только с хоррором, ее «Неучтенная планета» пример современной умной яркой фантастики. Но этот рассказ про дочь и отца, которые играют в лапту и все никак не находят общего языка — это не Битов с его виртуозной взлетной темноватой прозой. Да, собственно, и не Бобылева, от которой ждешь большего. И даже не фантастика.

Эдуард Веркин «Физики» и Север Гансовский. В основу рассказа лег «День гнева». Здешние снарки не отарки, хотя покрыты мехом, имеют когти с зубами, позволяющие в минуты разорвать и сожрать человека, и странно детские голоса. Превосходя нас интеллектом примерно на порядок, они сотрудничают с людьми на планете Лаборатория в гиперпространственных исследованиях. С русского на понятный — возможность мгновенного перемещения из точки А в точку Б, тот самый нуль-пространственный портал, который так любили фантасты ХХ века, и который в реальности представляется еще менее осуществимым, чем сверхсветовая скорость. Снарки не только волокут в теории, но продвигают прикладные исследования, в то время, как человеческие гении пока не могут постичь даже азов. Здесь барьер понимания, для которого потребна эволюционная перенастройка мозга, подобная произошедшей с изобретением письменности. Они такие людены, только не безразличные, а жестоко-любопытные к нам, им нравится нагнетать избранной жертве (стигматизированному человеку, по определению главы службы безопасности Миллера) саспенс прежде, чем убить. Взрослый Веркин еще более циничен и горек, чем в своей условно подростковой прозе, но таки он гений. Страшная вещь с парадоксально оптимистичной: «Мы переживем, и вас и нас переживем» — концовкой.

Елена Клещенко «Людмила и Мелия», Владимир Орлов. Еще одна писательница, о которой я прежде не слышала и с которой обязательно познакомлюсь поближе. Такая, очень орловская по духу и букве история в антураже семидесятых. Русалка-щекотуха на набережной, дриада в античной статуе, украшающей институтский сад. Бедная девушка, которую злыдня-сестра и ее гадкий муженек сживают со свету, да так все плохо, что хоть топись. Квартирный вопрос, однако, актуален не только для москвичей, но также для яузских утопленниц, к счастью для Людмилы.

«Ореховый лес» Владимир Березин и Фазиль Искандер. Божечки мои, как это хорошо. История о локальном чегемском эдеме, не то заколдованном месте, не то райском саде, в котором находят спасение отчаявшиеся, но не находят выхода вошедшие туда. Очень-очень Искандер, правда, и какой Березин все-таки классный.

Ася Михеева «Монтанай-69» и Михаил Анчаров, почти забытый сегодня, но культовый у семидесятников автор «Самшитового леса», и снова огромная удача сборника. Михеева с ее оксюморонным сочетанием нечеловеческого интеллекта и некоторой бардовости, как никто подходит для воплощения анчаровской идеи. Остров Крым отделен от Союза рукотворным проливом. Здесь согласно живут возвратившиеся татары, евреи, русские и гуцамы. А это кто такие? А это инопланетяне, чей корабль потерпел в 1969 крушение вблизи земной орбиты, а экипаж был спасен и препровожден пилотом татарином на его родину. Такой немного «Пикник на обочине» со знаком плюс, немного новая лукьяненковская сага о всяких там мегиддах, но, предупреждая вопрос курицы и яйца — этот рассказ Аси я читала четыре года назад, еще до всего.

«Марсияние близ ««Кантинуума»», которым Николай Караев попытался вернуть Василия Аксенова, и это блестяще удалось с биографической статьей — самой объемной в сборнике вообще и уникальной по текстовому соотношению статья/рассказ. Но история как таковая выглядит скорее расширенным вариантом «Хорошилище грядет по гульбищу из ристалища», чем нежно-пряной аксеновской прозой. При всей моей любви к Караеву.

В противоположность ему, К.А.Терина с «Песнями снежного кита» и Юрием Рытхэу, историей в семи новеллах, таким анти-«Моби Диком» — в своем континууме. С ее фирменным (фарбричным) ощущением, что из мира изъята какая-то его часть, которая может быть основополагающей, а может — почти незначащей с позиций обыденности. Но без нее все рассыпается, а сквозь зияющие пустоты, на месте которых прежде были кирпичики мироздания, теперь сквозят ветра потерь. С внутренней, не выпячиваемой экологией, восходящей к космической этике. По-настоящему хорошо, хотя К.А.Терина сильно не для всех. Интересно, мрачно, странно, безнадежно. Обнадеживающе.

«Право на отдых» Сергей Кузнецов, Александр Галич. Король компиляции верен себе, собирая в этом, довольно объемном конструкте — скорее повести, чем рассказе, кадавра из кусков стругацкой «Хромой судьбы», «Рукописи не возвращаются» Аркадия Арканова и приправив «Лагерной балладой» Галича на роли пыльцы фей. Нет, не взлетает. Галич — это ведь ведь еще и: «Я люблю вас, люди, будьте доверчивы», и «Олимпийская сказка». Кроме прочего, это еще и скучно.

Резюмируя: неоднородно, как всегда бывает со сборниками, но спасибо за некоторое количество альтернативных реальностей для внутренней эмиграции. Чудовищно не хватает Шамиля Идиатуллина, у него единственного в современной российской фантастике два шедевра малой прозы, каждый из которых: «Кареглазый Громовик» и «Тубагач» не только вывел бы сборник на качественно иной уровень, но идеально воплотил бы крапивинский дух. У составителя свои резоны, постичь которых нам не дано, но жаль. В итоге получилось хорошо. Невзирая.

Я раньше не задумывался над тем, а что происходит потом с героями любимых книг. Но как-то прочитал у Белянина краткое продолжение «Алых парусов» и понял, а ведь действительно многие истории требуют продолжения. И с тех пор я с вниманием стал относится к такой литературе. Мне она очень нравится. Например «Четыре друга народа». И даже если я несовсем согласен с автором, всё равно очень интересно читать. Но это что касается продолжений.

Другое дело когда пишутся новые истории в какомто известном литературном мире или с известными литературными героями. Это огромный пласт литературы. Одного только Шерлока Холмса загоняли по всеу миру так, что просто устаешь следить за его приключениями. И тут не всё просто. Здесь много проходных , «пустых» произведений, как «Лето сухих гроз» на мой взгляд. Но попадаются и замечательные вещи как «Пионер и комета».

А вот с переделкой уже известных произведений на новый лад беда. Я очень и очень редко встречаю что-то толковое. В основном эти переделки пародийно — юмористического плана. И хотя юмор иногда довольно таки сносен, само произведение чаще всего не дотягивает до оригинала. Поэтому и «Ключ к свободе» и «Прощание славянки с мечтой» не впечатлили.

А в целом эта антология довольно таки хорошее оставляет впечатление после прочтения. Не всё гладко, но интересно.

По мне так сильно! Обожаю короткие рассказы с интересной мыслью или неожиданным поворотом!

Вся соль в концовке, в идее, а не в изложении. Прелестно!

Забавный, оригинальный и, что самое главное, после прочтения можно поразмыслить как старые приспешники культа все-таки осуществлять свой второй шанс. Рекомендую!

Это отличный сборник: его участники вообразили альтернативную

реальность, в которой никогда не было писателей Стругацких, их место на вершине Олимпа отечественной фантастики занял кто-то другой. Например, Василий Шукшин, Варлам Шаламов или Фазиль Искандер.

Сказанное вызывает удивление, недоверие или даже возмущение? Так это прекрасно!

Значит, вам нужен этот сборник!

Я восхищен тем, что нахожусь под одной обложкой с такими мастерами, как Алексей Сальников, Эдуард Веркин, Дарья Бобылёва и многие другие, знакомые и любимые.

Огромное спасибо за сбычу мечт составителю сборника Великому и Ужасному ВВ, он же Василий Владимирский.

Никто не знает каким образом человечество завершит свое существование на планете Земля. Когда-нибудь это произойдет обязательно. Собранные в этот сборник рассказы, по-разному оценивают шансы человека на выживание в ближайшем будущем. Но большинство сходится во мнении, что главным виновником всех своих бед и несчастий, будет сам человек и его бездумная деятельность, направленная на полное уничтожение окружающего мира.

На удивление, состав антологии получился довольно ровным. Не могу сразу вспомнить, когда мне в последний раз, настолько понравились бы, практически все рассказы из сборника. Явными лидерами стали сразу три автора — Виктор Точинов, Мария Галина и Дмитрий Быков. В каждой из историй, которые они написали, авторы дают шанс хоть кому-то из живущих людей, попробовать что-то исправить. Непоправимые изменения произошли не только с окружающей действительностью, а в первую очередь, именно с теми, кто остался жить и вынужден подстраиваться под выстроившийся порядок.

Многие авторы отмечают, что свойственные человеку качества, такие как — лень, безразличие, черствость, малодушие, приводят к ужасающим последствиям, которые вполне могли бы и не произойти. Жить ради себя самого, на сегодняшний день, это главный лозунг современного человека, к чему это может привести и попытались показать писатели, которых собрали под вывеской антологии «Конец света с вариациями» Виктор Точинов и Василий Владимирский.

На мой взгляд, получилось более чем достойно. Видно, что составители провели работу по отбору текстов, рассортировали все рассказы по разделам. За последнее время, этот сборник один из самых интересных, который я прочитал.

Сразу скажу, что антология мне понравилась. Это при том, что я не очень-то люблю отечественную фантастику/мистику и в моих планах прочтение «Повелителей сумерек» сразу же после покупки как-то не значилось. Но любопытство победило.

К своему стыду я ничего не читал у Олди, а тут как раз их рассказ стоит самым первым. А то немногое, что я читал у Бенедиктова (его рассказ идет вторым) мне понравилось. Оба рассказа хороши, хотя любителям отечественной фантастики они известны по многим сборникам и антологиям. Не случайно их имена вынесены на обложку. Вообще, автор-составитель Василий Владимирский поступил тактически грамотно, выставив вперёд для затравки «тяжёлую артиллерию». Тем более с третьим весьма, на мой взгляд, добротным рассказом Николая Калиниченко «Дождь над Ельцом» (неспешное повествование о столкновении мальчишки, приехавшем на каникулы в провинциальный городишко, с самым настоящим вампиром) сборник сразу оказывается прочитанным более чем на треть.

Все эти три больших рассказа (или, если хотите, повести) мне понравились, ну а дальше пошли формы поменьше, что-то лучше, что-то хуже. Но нужно отдать должное — вампиров мы тут видим всяких-разных: и последнего самого настоящего из оставшихся в живых («Готик-блюз»), и помнящего ещё Ахиллеса и Гектора, а сейчас скромно преподающего историю в МГУ («Последний вампир»), и самого обычного деревенского упыря (одноимённый рассказ Юрия Гаврюченкова), и таких, которые находятся в высшем эшелоне власти нашей Родины («ГАНСиROSES» того же Гаврюченкова), и совсем уж инопланетного («Ночь преображения»), и даже таких, которые совсем не боятся солнечного света и чеснока («Большая разница»).

Вампирша из рассказа Далии Трускиновской «Шлюха» преследует весьма благородную цель — пытается спасти любимого. «Мальчик-вампир» Виктора Точинова не остановится ни перед чем, будь то лучшие друзья или даже собственные родители. Майк Гельперин и Александр Габриэль в «Персональном вампире» дают свою трактовку причинам «смертей Великих Поэтов».

Несколько рассказов сборника являются стилизациями («Песнь крови» Натальи Резановой под романы А.Дюма и «Золушку», «Отцы и овцы» Сергея Жигарёва под знаменитый роман И.С.Тургенева, «Вампиры в Мэне» Виктора Точинова и Надежды Штайн под рассказы о Шерлоке Холмсе А.Конан Дойля). О «Вампирах в Мэне» (кстати, самом большом произведении сборника) хочу добавить ещё кое-что. Из названия уже следует, что действие происходит на родине самого Стивена Кинга (не обошлось в тексте и без упоминания имени Короля). Ближе к концу выясняется, что история скорее детективная, нежели мистическая. Но не торопитесь с выводами и читайте внимательнее...

Завершают антологию эссе Святослава Логинова «К вопросу о природе вампиров» и историческо-культурологический экскурс по заданной теме самого автора-составителя с нехитрым названием «Вампиры, упыри, носферату».

Последняя прочитанная мной антология о вампирах из серии «Лучшее» — «Вампиры. Опасные связи» практически выветрилась из памяти, за исключением трёх-четырёх рассказов. В «Перекрестках сумерек» понравившихся и запомнившихся мне на порядок больше. Это радует.

Процитирую последнее предложение из статьи Владимирского: «Жаль конечно, что нашим соотечественникам пока не удалось сказать новое слово в литературе о вампирах, но будем надеяться, это ещё впереди». Будем надеяться, а пока спасибо и на этом...

Мы все умрем. Глупо это отрицать, хотя представители партии некромантов и прочие культисты могут поспорить. Но реальность куда прозаичней. Мы все умрем и умрем, скорее всего, буднично и неинтересно. Даже не заметим этого трагического события, однажды открыв глаза в Вальхалле, Аду или теле новорожденного африканца-альбиноса на радость жрецам Вуду. Но если в гости к нам нагрянет давно обещанный Апокалипсис, если многочисленные пророки просто чуточку перепутали страницы календаря, то скучно не будет. Ведь сценариев Конца света — великое множество, а в истории мировой литературы найдутся и такие, что удовлетворят самого требовательного смертника. Отечественные писатели обращаются к этой тематике едва ли не чаще, чем западные коллеги. Однако среди вала одинаковых с лица межавторских проектов о мире победившего Армагеддона иногда попадаются книги, которые не предлагают в очередной раз понежиться в тени знакомого ядерного гриба, а позволяют взглянуть на жанр максимально широко. Антология «Конец света с вариациями» — как раз такой случай.

Сборник разбит на четыре части с «вступлениями» святого Иоанна Богослова и выдает те самые вариации из заглавия тематическими порциями. Путешествие по вымершим мирам стартует со страшного сна инсектофоба, рассказа Владимира Данихнова «Бог жуков». Эту историю окутывает такая вязкая темнота, в ней так удачно сочетаются бытовая грязь и ирреальная мрачность, что становится по-настоящему душно. Так же неплохи, хотя и гораздо более стандартны, рассказы Ины Голдин и Ирины Малыгиной, а вот Андрей Рубанов, пустивший мир по ветру в «Последнем урагане», неожиданно разочаровывает невнятным сюжетом, да и исполнением не цепляет. Зато держат марку Виктор Точинов и Майк Гелприн. В «Ночи накануне Дня Дураков» Конец света рождается из первоапрельского розыгрыша, и узнаваемая ирония Точинова вкупе с абсурдностью фантдопа не отменяют того факта, что местами рассказ на самом деле жутковат. А «Каждый цивилизованный человек» Гелприна, в котором на руинах цивилизации двух мальчишек воспитывает и охраняет квартет старых роботов, — умная и трогательная история о заботе, долге и предназначении. Именно этот рассказ вдохновил художника на создание обложки к сборнику, и иллюстрация не подкачала.

Следом за громыханием «Первой трубы» скачет «Второй всадник», и в этом блоке радуют уже все до одного. Растительную природу Апокалипсиса эксплуатируют сразу двое, вернее, трое авторов. В рассказе «И все деревья в садах…» Марии Галиной людей извели разумные растения — мандрагоры. Человек ведь, как известно, на 80% состоит из воды, а растения очень любят воду… Вот и приходится выжившим прятаться по хуторам небольшими группами, потому как мандрагоры не только их чувствуют — они способны мимикрировать. Рассказ грамотно использует тему «подменышей» в духе незабвенного «Кто идет?» Джона Кэмпбелла и здорово рисует атмосферу нового мира. Мира с вьюнками и спорами. Юлия Зонис с Игорем Авильченко тоже неравнодушны к зеленым насаждениям, но их «Цветы зла, тернии добра» гораздо масштабнее. Здесь идет полноценная война с наступающими ордами лесов, а не охота за одиночками на погибшей земле. Рассказ переполнен красками, образами, вкусами, запахами, и иногда хочется немного приглушить яркость, чуточку понизить уровень безумия с ездовыми жар-птицами и замиренной крапивой, но фантазии соавторов нельзя не отдать должное. Хорош и Дмитрий Быков с социально-железнодорожным хоррором «Можарово», и Кирилл Бенедиктов с новым, лавкрафтианским взглядом на известные исторические события («Октябрь в Купавне»), и Сергей Удалин, хитро вырядивший свой постапокалиптический мир в фэнтезийную шкуру («Да пребудет с нами Сила»). Ну а рассказ Андрея Сенникова «Пока мир не рассыплется в прах…», несмотря на некоторую тяжеловесность стиля, не затерялся бы в любой западной зомби-антологии, будь у составительского руля хоть маэстро Стивен Джонс, хоть другой известный любитель нежити — Джон Джозеф Адамс.

Блок «Третья печать» рассказывает о Конце света, который нас не испугал. Ведь Армагеддон можно встречать и с улыбкой на лице, не закапываясь при этом в бомбоубежище. Но нужно ли? Увы, третья часть книги оказалась самой слабой. Юмористическо-апокалиптические зарисовки неплохи для разбавления мрачных сюжетов, но сами рассказы на фоне более серьезных работ по соседству смотрятся блекло и неубедительно. Успенский, Трускиновская, Балабуха — мэтры и «паровозы» на этот раз выступают в роли массовки. Их истории легко читаются и еще легче забываются. Как и весь раздел, без которого книга ничего бы не потеряла. Улыбнулись пару раз и отправились дальше. Но и тут не обошлось без одного яркого рассказа. Остроумная сказка Михаила Бабкина «Желание» в чем-то обыгрывает известный анекдот про «ящик водки и всех обратно». Конец света здесь один из самых оригинальных, причем такой родной, можно сказать, народный, что едва ли представишь его за пределами нашей страны.

Если бы книга закончилась «Третьей печатью», читательские впечатления были бы подпорчены. И это несмотря на общий высокий уровень работ. Но составители все рассчитали и после кратковременной передышки в несерьезном разделе выдали на-гора заключительную часть — «Четвертый сон». Если убрать за скобки странноватый рассказ Александра Тюрина «Червивая груша», то именно тут обнаружатся лучшие произведения сборника. Они будто бы вышли из-под одного техзадания; это не постапокалипсис в привычном виде, а скорее альтернативная реальность. Злосчастную бабочку в прошлом все-таки раздавили, и в ход истории вмешались братья наши меньшие, изменив современную структуру общества. Добро пожаловать на Планету обезьян! Антиутопия Виктора Точинова «Георгиевский крест» хороша и сама по себе, причем фантастический элемент здесь нельзя назвать сюжетообразующим, но без патрулирующих улицы Петербурга крокодилов-полицейских повесть лишилась бы заметной доли колорита. Начальная сцена, в которой гребенчатая рептилия вершит правосудие, — одна из самых ярких во всем сборнике. Спецслужбы, научные изобретения, гетто-«банки», постоянные «качели» на нервах и ощущение опасности — повесть затягивает в такой водоворот событий, что к финалу уже не хочется, чтобы она заканчивалась. У Алана Кубатиева в рассказе «Вы летите, как хотите!» в социум внедрены не модифицированные крокодилы с обезьянами, а птицы. И внедрены отнюдь не на вторые роли. Захватившие власть совы, соколы, дятлы извратили не только законы (за любовь к кошкам теперь можно серьезно поплатиться), но и сам облик общества. Кубатиев использует классическую схему антиутопии в совершенно безумном мире, где главный герой зарабатывает на жизнь переводами птичьего щебетания. Получилось мрачно, местами страшно, но при этом выпукло и, как ни странно, достоверно. Однако главный приз за оригинальность следует вручить Владимиру Ареневу, который самым неожиданным образом оживил произведения Корнея Чуковского. «В ожидании К.» поднимает множество насущных вопросов, от уровня отечественного кинематографа до отношения к ветеранам, но подкупает в первую очередь узнаваемыми элементами тех историй, на которых все мы выросли. Ареневу хватает чутья не превратить рассказ в фанфик, он не замыкается на «пасхалках», а творит собственное произведение — изобретательное, абсолютно серьезное, самобытное. Пусть и взращенное на поле вторичного литературного мира.

Мы все умрем. Если верить этой книге, кого-то унесет ураган, кого-то разорвут на части на провинциальном полустанке, кто-то попадется разумным растениям, а кто-то обязательно сгинет под гнетом птиц. Толчком к Концу света может послужить что угодно: хоть первоапрельская шутка, хоть загаданное желание. А пока тучи сгущаются, пока вселенная прикидывает для каждого свой сценарий Судного дня, есть время почитать тех, кто кое-что смыслит в Армагеддоне. Предупрежден — значит вооружен. Ведь иногда Конец света — это всего лишь начало.

Второй сборник мне понравился меньше, чем первый. Абсолютно посредственные рассказы «Не стреляйте в демонов моря», «Пионер и комета», какой-то невнятный «Остров Цейлон» (начало понравилось, а дальше — по ниспадающей), простенькие уровня начинающих писателей «Слепец» и «Мгновения», унылые сочинения про Гулливера и Шерлока Холмса (ну не даются нормальные детективы!), вытащенные из архивов «Прощание славянки» (по мне – самый ужос!), «Мы плывем на запад» и «Мент обреченный».

Опять порадовала Трускиновская с рыцарями, интересно получилось неожиданное и совсем не сказочное развитие «Трех толстяков» Алешкина, плюс стильная история про Белую госпожу Аренева и кибер-панковый Буратино. Итог – из 14 рассказов только 4 не обманули ожиданий, плюс неплохие старый рассказик Олди и повесть Кивинова, по объему потянувшая на 3-4 рассказа и оказавшаяся не совсем в тему.

Василий Владимирский поставил перед собой нелегкую задачу — собрать антологию лучших рассказов отечественных авторов 2007 — 2008 годов. Конечно, все лучшие рассказы собрать не удалось. Да и по поводу некоторых рассказов я с составителем антологии согласиться не готов. Но в целом уровень антологии действительно высок. Больше половины ее рассказов получили у меня оценки 8 и выше. А еще два рассказа, несмотря на свой весьма высокий уровень, оказались не в моем вкусе. Причем, среди понравившихся мне рассказов оказались не только произведения Дяченко и Галиной, не только рассказы моих любимцев Колодана, Врочека и В.Березина, но и малоизвестных мне Копыловой и Пронина. Не могу не отметить жанровое разнообразие рассказов антологии — от апокалиптического хоррора до классической НФ, от альтернативной истории и альтернативной литературы до героической фэнтези. Однако, почти в каждом рассказе есть интересная идея, некая зацепка, которая заставит читателя задуматься.

Хочу отметить также критические и научно-популярные статьи, которые не выглядят, как иной раз бывает, довесками, а весьма органично дополняют антологию.

Рассказы, на которые я особо хочу обратить ваше внимание:

Дяченко. Феникс. На мой взгляд, в этом рассказе фантастики совсем немного. Разве мы забыли, как 18 лет назад люди сделали свой выбор и в результате наша с вами родина распалась на отдельные части. Тогда проведенные на карте границы казались почти игрушечными, а сейчас наши страны — это разные миры, все больше расходящиеся друг с другом. Хотя, конечно, гораздо больше на написание этого рассказа повлияли события 2004 года, когда людям смогли настолько заморочить голову, что по политическим мотивам распадались семьи и рушилась многолетняя дружба. С тех пор рана, разрезавшая Украину, слегка зажила, но старые шрамы болят до сих пор и могут вновь начать кровоточить при первой же возможности. Какой же рецепт предлагают нам авторы? Очень простой — ставить любовь к ближнему на первое место, а общественные интересы отодвигать на второй план. Что ж, вопрос спорный, каждому из нас приходится решать его по-своему, хотя я готов согласиться с Дяченко в данном вопросе. Ну а символом любви, готовой воскреснуть буквально из пепла и является в рассказе птица феникс.

Однако, не могу не заметить, что авторам пришлось пойти на заметные натяжки в сюжете, чтобы дать своим героям еще один шанс спасти уже безнадежно погубленные отношения. Оценка — 8.

Копылова. Алые паруса и серый автомобиль. Красивая история. Постаревшая Ассоль возвращается в родную Каперну и слушает рассказ старого трактирщика о собственной судьбе и судьбе своей рыбацкой деревушки. И написана эта история изящно, и чувствуется в ней некая умиротворенность и житейская мудрость. Очень интересно выглядят размышления о чуде и о конкретной пользе, которую умудряются извлечь из чуда практичные люди. И вроде бы нет в этой истории ничего такого уж особенного, а вот прочел — и на душе стало чуть легче и приятней. Рекомендую! Оценка — 8.

Галина. Контрабандисты. Задумка этого рассказа весьма неожиданна. Не так много я знаю фантастических произведений, основанных на известных стихотворениях. И конечно, кому, как ни Галиной, под силу воссоздать колорит той старой Одессы, которая уже почти окончательно исчезла в тумане времени. Да и идея контрабанды из иного мира — весьма нетривиальна. Хотя сам предмет контрабанды — пресловутый хрустальный череп — несколько разочаровал. Да и попытки объяснить чьи-то злодейства только влиянием этого артефакта кажутся достаточно наивными. Зато запомнилось и произвело впечатление то, как многоцветье старой Одессы постепенно сменяется серо-стальным однообразием зачистившей все власти. Оценка — 8.

Колодан. Сбой системы. Этот рассказ построен по уже традиционной для автора схеме. Место действия — некий экзотический уголок мира. Герои — милые чудаки с неким весьма причудливым хобби. Фантастическое допущение — весьма оригинальное, я бы сказал экстравагантное. Несколько красочных ярких деталей, оживляющих историю. И обязательно какие-нибудь диковинные существа, играющую определенную роль в сюжете. Все это есть и в этом рассказе. Но нельзя не признать, что литературное мастерство автора растет. С каким умением описаны в этой истории ее герои! В них просто невозможно не поверить, не сопереживать им. Какими удачным получился антураж этой истории! И до чего же неожиданно спокойное, почти идиллическое развитие событий привело к мощной, трагической концовке. Браво, автор! Оценка — 9.

Покровский. Перед взрывом. Мрачная, но сильная история. Картины жизни будущего, показанные глазами подростка, выглядят несколько утрировано, но достаточно узнаваемо. Сколько раз уже за последнее время приходилось сталкиваться с подобными приступами уверенно подогреваемой общей паники, под прикрытием которой кое-кто проворачивает грязные делишки. Идиотизм масштабных проектов, промывка мозгов населению, способному поверить во что угодно — и на этом фоне судьба двух подростков, угодивших в жесткие жернова истории. История получилась действительно реалистичной и цепляющей. Оценка — 8.

Зорич. Королева кубков, королева жезлов. Оригинальный рассказ. Авторы весьма неожиданным образом сплели две сюжетные линии — эпизод из жизни девочки-подростка, попавшей в беду и лирическую линию, связанную с одушевленными картами Таро. Рассказ получился трогательным и цепляющим. Сильно и с самой неприглядной стороны авторы показали современных подростков с их примитивными и меркантильными интересами. Путешествие девочки Таты по городским подземельям не может не вызвать тревоги за ее судьбу. Отдельный плюс — интересная сюжетная линия, связанная с взаимоотношениями карт, написанная весьма лирично и с тонким знанием психологии. В общем, хоть в картах Таро я и не слишком разбираюсь, рассказ прочел с большим удовольствием. Оценка — 8.

Березин. Высокое небо Рюгена. Владимир Березин — очень оригинальный автор. К его специфической манере письма надо привыкнуть. Рассказы Березина всегда построены на неочевидных ассоциациях, на парадоксах, на попытках соединить несовместимое. Вот и этот рассказ совмещает странную оккультную идею, которая была популярна в Третьем Рейхе и известную нам с детства сказку. Отрывочный стиль изложения на первый раз производит странное впечатление, но я уже прочел немало рассказов Березина и, видимо, привык к ней. Автор очень удачно передает дух сталинской эпохи, сочетавшей страх и свободу. Особенно сильное впечатление на меня произвел эпизод с беседами двух академиков в блокадном Ленинграде.

Не могу рекомендовать Березина всем читателям. но все же попробуйте почитать его рассказы. Оценка — 8.

Врочек. Ужасный механический человек Джона Керлингтона Рассказ Врочека опять оставил неоднозначное впечатление. С одной стороны, задумка очень хороша. Боевой робот времен гражданской войны в США — это нечто. Очень хорош и язык, которым написан рассказ — меткий и сочный. Одна глава о золоте чего стоит. В итоге автору удалось создать запоминающуюся атмосферу своей истории, в которой перемешались и грусть от поражения конфедератов, и удаль вестерна.

Я уже даже в значительной мере приноровился к специфическому рваному стилю изложения Врочека. Автор обычно излагает свою историю одновременно с разных сторон, чтобы потом собрать все фрагменты воедино, оставив при этом пару белых пятен, чтобы дать простор размышлениям читателей. Но вот уже не в первый раз мне кажется, что в рассказе Врочека чего-то не хватает, что два-три важных фрагмента так и остались в сознаниии автора, и в результате белых пятен в рассказе остается слишком много и цельная картина не получается. И все же рассказ стоит того, чтобы обратить на него внимание. Оценка — 8.

Пронин. Русская идея. Очень актуальная по нынешним временам история. Не важно, что происходит на самом деле, важно, каким будет пиар. Раскрутить действительно можно что угодно и кого угодно, а мы с вами, увы, зачастую во все это верим. Вот и эта история — весьма наглядное пособие по успешному пиару, написанное очень метко и с хорошим юмором. Главный герой, правда, несколько бледноват. Да и его консультант выглядит не очень убедительно. Но отдельные моменты очень хороши. Запомнились «три великие жидкости» В общем, тот случай, когда есть и над чем посмеяться и над чем задуматься. Оценка — 8.

Впрочем, совершенно не удивлюсь, если больше вам понравятся в этой антологии другие истории. Ведь разнообразие входящих в нее произведений даст возможность каждому найти нечто себе по вкусу.

Все таки решил написать отзыв.

В целом сборник получился хорошим. По сравнению с антологией «Оборотни» более добрым и сказочным, менее кровожадным и жестоким (рекомендуется к прочтению даже детям). Без провальных вещей (самая низкая оценка поставленная мной — 7), и с одним шедевром («Морок над Инсмутом» я имею виду). Теперь чуть по подроьнее о каждом рассказе.

Локис (Рукопись профессора Виттенбаха) — самое предсказуемое произведение в сборнике. Читалось немного трудновато и не совсем интересно. Думаю толь кондер мог не догадаться кто был «мишкой».

Серебряный волк — Очень удивился увидев фамилию Куприна в оглавление. И еще больше удивился (в хорошую сторону) прочитав этот «не дурной» рассказ российского классика. Кто-то скажет что сюжет детский, наивный и тоже предсказуемый. НО! Мне лично он именно этим и понравился. Своей простотой. Рассказ пропитан «русским духом». С юмором, присущим в российской глубинке. Один из лучших рассказов в сборнике.

Лафертовская маковница — один из самых худших рассказов. Как мне показалось немного мутный (мутнее его только в сборнике «Подвиг Синь Четырнадцатой») и не совсем понятный.

Клеймо зверя — как и Куприн, Киплинг меня тоже приятно удивил. Сюжет (про осквернение статуи какого-то бога и последующим за ним наказанием — небольшая кара в виде «клейма зверя») довольно таки уже заезжен. Но Кипллинг писал свой рассказ очень давно (конец 19 века). Так что надо отдать дань уважения этому классику детской литературы за не совсем детский рассказ.

В лесу Вильфор — данный рассказ прочитал в первую очередь (как самый маленький) и был не совсем доволен. Примитивный. Все просто и понятно. Без какой-либо интриги. Единственное что его спасает так это наличие продолжения, которое намного интереснее (Жалко что на русском нет третьего произведения из цикла).

Чёрный Дик — мое третье удивление было после прочтения этого рассказа. Давольно таки не плохо. Концовку я предугадал (как мне казалось). НО сюжет закончился не так как мне представлялось возможным его закончить. Немного не логно и мало времени автор уделил внимания противостоянию Черного Дика и пастора.

Подвиг Синь Четырнадцатой — вот это точно самый странный рассказ в сборнике. Непонятный сюжет, не очень хороший язык написания. Оценку (7) такую поставил только из-за того что скорее всего это «моё непонятие сюжета» связанно с не очень качественным переводом и особенностью китайской культуры.

Морок над Инсмутом — вот это украшение сборника. Лавкрафт меня ну оооооочень удивил. Не ожидал от него такого (подробнее можно прочитать в моем отзыве к этому произведению).

Как уже сказал я раньше очень хороший сборник. Особенная моя благодарность В. Владимирскому (Вы видели его оценку своему же сборнику?) за включение в него русских классиков. Конечный вердикт сборнику — достоен к прочтению.

Сборник, в принципе, понравился. Портят его, на мой взгляд, только откровенно слабые рассказы Андрея Измайлова и Сергея Лукьяненко (увы! дожили — рассказ Лукьяненко портит антологию:frown:).

В целом довольно удачная подборка рассказов и повестей — и классических Стругацких, Михайлова, Балабухи, Рыбакова, и относительно новых Первушина, Дивова, Громова, и совсем древних (в единственном числе — повесть 1901 г. Л. Афанасьева «Путешествие на Марс»).

В лучшую сторону отметил бы давно мною любимый «Вон! К звездам!» Юлия Буркина и впервые прочитанную мною прекрасную НФ повесть Геннадия Прашкаевича «Анграв-VI».

И еще. Уважаемый Dark Andrew уже советовал ни в коем случае не читать предисловие к разделам. Присоединяюсь — спойлер на спойлере и спойлером погоняет. /Один из составителей сборника В. Владимирский ехидно проехался в своем ЖЖ, что сюжет большинства данных произведений «каждая собака наизусть знает». Видно шибко ученые собаки попадались — я вот только у «Десантников» сюжет досконально помнил, а рассказы Рыбакова, Балабухи и Логинова вообще прочитал впервые и, в принципе, с удовольствием./

Критик неплохо отобразил часть творчества Ларри Нивена касательно темы Открытого Космоса. Замысел автора цикла становится понятен. Можно даже поспорить с таким взглядом на развитие цивилизаций Галактики.

Наилучшин вещи сборника: Встреча на Япете, Могильщик, Десантники, Я не трогаю тебя, Секундант, Анграв.

Грустновато. Когорта молодых писателей проигрывает корифеям еще советских времен. Писать разучились? Или.. не научились?

Неожиданно понравилось. Хотя, казалось бы, ничего особенного.

Кто побеждает — тот и Добро. Да...

Если вы считаете себя поклонником (а то и реинкарнацией, как я) Лавкрафта и при этом прошли мимо этой антологии — стыд вам и позор.

Хотя «козёл» у нас считается словом обидным, отшельника из Провиденса можно без всякого стеснения назвать «Козлом с Тысячью Младых» — ибо потомство его бесчисленно. Действительно, современная фантастика (прежде всего хоррор и фэнтези) буквально звенит присутствием ГФЛ. Нил Гейман, Стивен Кинг, Роберт Блох, Чайна Мьевиль, Брайан Ламли, Клайв Баркер, Энн Райс, Джефф Вандермеер, Тим Пауэрс, Рэмси Кэмпбелл, Фриц Лейбер, Джордж Мартин — трудно назвать крупного писателя, который избежал бы влияния Лавкрафта. До России щупальца Мифов Ктулху дотянулись не так давно, но тенденция уже наметилась: молодые и не очень писатели, как загипнотизированные, строчат подражания и пародии, снова и снова обращаясь к этому мрачному легендариуму. Радует, что Павел Молитвин и Василий Владимирский вовремя это заметили. Результат — первый в отечественном книгоиздании трибьют Лавкрафту. И вполне себе удачный.

Разумеется, без слабых рассказов не обошлось — несколько вещиц мало того что не удались сами по себе, так и не имеют никакого отношения к Мифам. Какими путями пробралась в антологию нелепая (хоть и с любовью выписанная) «Немецкая сказка» Верова — одному Ньярлатотепу известно. В «Ржавой судьбе» Чешко от Лавкрафта совсем немного — не больше, чем в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». В «Явлении Ктулху» Молитвина слов и эпизодов в три-четыре раза больше, чем надо бы: несчастный маленький Ктулху совершенно теряется на фоне богатой личной жизни героев. Рассказ Владимира Аренева, любопытный сам по себе, слишком пропитан духом махровой отечественной фантастики (что бы это ни значило), чтобы стать достойным посвящением Лавкрафту.

И все же перевес в «Возвращении Ктулху» остается за сильными вещами. Чувствуется, что составлялся сборник не по излюбленному издательскому принципу «что есть, то и толкнем».

Настоящее украшение антологии — повесть Марии Галиной «Дагор». Если вы сомневаетесь, что шедевры литературы ужасов создаются где угодно, но не в России, прочтите хотя бы ее. «Дагор» — это и космический ужас Лавкрафта, и экзотика Хаггарда (действие происходит в Африке, в жестоких объятиях джунглей), и фирменная «безнадега» Стивена Кинга. Эта повесть безупречна, как кровавый солнечный закат, а по безысходности приближается к «Чужому» Ридли Скотта. И каким же восхитительным языком это изложено! Стиль Галиной хочется и глотать (жадно, не успевая прожевывать), и смаковать — любуясь каждым предложением. В общем, с какой стороны не посмотри, перед нами шедевр. 10 из 10 баллов.

Не меньше порадовали три рассказа Бориса Лисицына, исполненные целиком в традиции Лавкрафта... но так, будто писал сам Лавкрафт! В отличие от Алексея Лебедева (чье беспомощное эпигонство также представлено в антологии), Лисицын не подражает классику — скорее переписывает его заново. Секрет автора в том, что в классические лавкрафтовские мотивы он неизменно вносит что-то свое — деликатно, но всегда к месту. И этих штрихов хватает, чтобы знакомый сюжет перевернулся с ног на голову. Остается только рукоплескать: каждый из трех рассказов заслуживает цельные 9 баллов.

Хорош «Высокий прыжок» Врочека. Советские подводники против Ктулху — это только с виду нелепость. Напряжения и ужаса здесь не меньше, чем в леденящем «Нечто» Джона Карпентера. 8 баллов.

Интересна повесть Хаецкой «Царица вод и осьминогов», где Санкт-Петербург в очередной раз предстает городом мистическим, неисповедимым — здесь Лавкрафт встречается с автором «Фанданго». К творчеству Александра Грина у меня отношение сложное; может, поэтому, и «Царица» не прошла сквозь эмоциональный фильтр – порадовала ум, оставив сердце равнодушным.

«Пыль тысячи дорог» Сергея Доброхлеба заставляет вспомнить не только создателя Ктулху, но и писателей его круга — прежде всего Дансейни и Кларка Эштона Смита, певцов иных вселенных. Простенькая фабула неожиданно оборачивается настоящим путешествием в духе «Сомнабулического поиска неведомого Кадата». В «Тайных охотниках» Вадима Калашова остроумно обыгрывается история Глубоководных (тех, кому посвящен лавкрафтовский «Морок над Инсмутом»). Рассказы Виталия Слюсаря и Леонида Смирнова тоже на свой манер любопытны.

И так далее, и так далее... Много оригинальных задумок, много творческих удач. Даже слабенькие (и «левые») рассказы читаются с интересом. На мой взгляд, «Возвращение Ктулху» — лучшая антология 2008 года, у которой есть недостатки, но вот аналогов — нет. Не давайте ей пылиться на магазинных полках!

P.S. Соглашусь с kkk72: книга порадует не только поклонников Лавкрафта.

P.P.S. В PDF-журнале «Тьма» №2(7)-2008 можно прочитать познавательное интервью с Василием Владимирским, одним из составителей антологии. Журнал бесплатный:

http://www.ourdarkness.info/index.php?index_step=downloadMagazine&magazineDownloader_step=2

Как бы клыкастые ни хорохорились, каких бы барышей ни собирали в прокате фильмы о бледных мальчиках и бедных девочках — а прежней репутации вампирскому племени не видать как своих ушей. Из жгучей специи фигура вампира превратилась в разменную монету литературы. Кажется, ни один другой типаж не выказал еще подобной живучести и универсальности. Кровососы лихо перескакивают из одного жанра в другой, не гнушаясь ни политикой, ни эротикой, ни ироническими детективами. Если так пойдет и дальше, то из конкретного образа вампир рискует превратиться в абстракт, болванку — нечто вроде части речи.

В этом смысле «Повелителей сумерек» можно воспринимать как своеобразную перепись вампирского населения, проживающего на русскоязычном пространстве. И результаты, как заведено в наших широтах, радуют многообразием национального состава.

Впрочем, в представлении многих авторов Россия и вампиры оказываются вещами несовместными. Сергей Чекмаев и Пауль Госсен, развивая нехитрый сюжет о целебных свойствах вампиризма, выбирают местом действия Центральную Европу, а героев импортируют из Америки. В бюджете Виктора Точинова не нашлось средств на пару билетов через Атлантику, так что события его повести, пародирующей «Секретные материалы», Рекса Стаута и самое себя, разворачиваются в штате Мэн. Дальше всех заходит Даниэль Клугер, забросивший своих подопечных в отдаленную звездную систему — и все ради того, чтобы продемонстрировать в финале сюжетный финт, обкатанный еще Уэллсом (увы, инопланетные кровососы «Войны миров» не читали, и поделом).

Другие географическим зигзагам предпочитают экскурсии в прошлое. У Натальи Резановой вампиры (в широком, впрочем, понимании) с комфортом устраиваются во Франции XVI века и разыгрывают на историческом фоне «Золушку». Двуединый Генри Лайон Олди сыплет стилистическими ватрушками в Неаполе («Остров, который всегда с тобой»), балансируя, как всегда, на грани между лиризмом и садизмом. Сергей Удалин в ироничной миниатюре «Большая разница» переносит читателя в Трансильванию XVIII века — откуда, как нам с неудовольствием предстоит понять, не так-то далеко до современной России. Лучше всего это понимает Сергей Жигарев, украсивший антологию вкуснейшей постмодернистской диковинкой «Отцы и овцы». В небольшом рассказе ладно уживаются цитаты из Тургенева, игривые аллюзии на «Дракулу», рассуждения о судьбе России и прекрасный литературный язык. А еще в нем с особой четкостью схвачен вектор, о котором пишет в статье «Вампиры, упыри, носферату» составитель антологии, Василий Владимирский: вампир как символ режима, носитель власти.

Елена Первушина в философско-городском фэнтези «Убежище. Ночь и день», незаурядном и чутко скомпонованном, прокидывает мостик в «здесь и сейчас». И вот удивительное дело — на местной почве вампирская поросль разрастается сочнее, конфликты делаются глубже, а сюжеты — увлекательней. В обоих рассказах Майка Гельприна (один создан в соавторстве с поэтом Александром Габриэлем) вампир предстает философской фигурой, в одном случае сродни ангелу, в другом — демону. И стоит ли говорить, что привлекает таких существ не кровь, а куда более тонкая и неуловимая субстанция — свойства человеческой души? Так и «Шлюха» Далии Трускиновской оказывается не похотливым суккубом а-ля Лорел Гамильтон, а созданием, способным давать любовь — не щадя ради нее ни себя, ни других…

«Мальчик-Вампир» все того же Точинова представляет собой прямолинейный, но донельзя действенный хоррор, с самого начала отсекающий слабонервных как аудиторию. В «Охоте» Марии Акимовой, «Объявлении» Кирилла Бенедиктова и «Дожде над Ельцом» Николая Калиниченко ставка сделана на психологию, которая с успехом вытягивает более или менее типичный сюжет (вряд ли вы узнаете из этих историй что-то новое о вампирах). У Юрия Гаврюченкова, примыкающего к этой троице, психология остается в проигрыше, а в байках Владимира Аренева и Ники Батхен, больше похожих на раздутые анекдоты, отсутствует как класс.

Итог переписи подводит Святослав Логинов, с фирменным лукавством подселяя упырей в текущую реальность и венчая миф с наукой — или тем, что иной доверчивый читатель готов за оную принять. И столь гармоничным кажется этот союз, что достаточно одного взгляда на прочитанные страницы, чтобы с уверенностью сказать: пускай в СССР не было ни секса, ни вампиров — первое уже наверстали, скоро преодолеем и второй рубеж. Антология Владимирского не лишена слабых мест, но малокровием не страдает определенно.

Старые герои никогда не умирают;

они вновь появляются в продолжениях.

М.Муркок по мнению Р.Асприна.

Герой должен быть один.

Г.Л.Олди

Я его слепила из того, что было.

А.Апина

На волне неожиданного успеха антологии «Герои. Другая реальность» появилась возможность ковать железо пока горячо. И вот перед нами новые вариации на ту же тему литературной игры «Герои-2». Увы, до первого тома они серьезно не дотянули. Один из главных недостатков — неровность текстов — был присущ и первой антологии, но в ней почти все тексты вписывались в общую канву. Здесь же совершенно очевидно видно, что повестей и рассказов достойного уровня и соответствующей тематики составителю катастрофически не хватило. В итоге в ход пошли и тексты, не имеющие почти никакого отношения к литературным играм и аллюзиям на литературыне темы (Точинов и особенно Кивинов), и рассказы, явно не дотягивающие до достойного уровня(Батхен, Веров-Минаков, Арбитман), и произведения, написанные еще лет десять назад и неоднократно изданные с тех пор(Рыбаков, Олди). В результате добрую половину сборника из него можно было бы изъять без особого ущерба для содержания.

К счастью, в оставшейся половине есть несколько произведений, которые я прочел с огромным удовольствием. В первую очередь это «Четыре друга народа» Алешкина — очень удачное соединение реалий французской революции с миром «Трех толстяков» Олеши; «Остров Цейлон» Назаренко — блестящая литературная игра, в которой биография Чехова сплетается в тугой клубок с произведениями Киплига, Дойля и даже Лавкрафта; «Белая госпожа» Аренева — интересные вариации на тему британских и кельтских преданий и легенд. Несколько уступают им, но тоже написаны на весьма достойном уровне литературные детективы Клугера и Щепетнева. С удовольствием я перечитал рассказ Рыбакова. Да и повесть Кивинова, несмотря на свою неформатность для этого сборника, произвела на меня впечатление.

Эх, лучше бы составитель сократил объем сборника! Тогда моя оценка была бы выше.

У этой антологии немало сильных сторон. Во-первых, она очень хорошо подобрана. Разные повести и рассказы раскрывают постапокалиптическую тематику с разных сторон и удачно дополняют друг друга. В итоге действительно создается весьма оригинальная атмосфера, которая производит впечатление. Большинство рассказов написано в жесткой манере, что весьма ожидаемо для подобной темы. Во-вторых, антология получилась очень ровной. В ней почти нет слабых рассказов, а большинство написано на весьма высоком уровне. С другой стороны, в антологии нет, на мой взгляд, и явных шедевров, рассказов, которые потрясли бы меня до глубины души.

Ну и главный недостаток антологии — в ней слишком много произведений, которые раньше уже издавались. Рыбаков, Бенедиктов, Аренев, Геворкян — их произведения я уже читал раньше, и это заметно уменьшило позитивное впечатление от антологии. Зато порадовали хорошими историями Ника Батхен и Мария Галина. Попытка провести литературный конкурс среди молодых авторов на соответствующую тематику явно провалилась и три рассказа, отобранные в результате конкурса выглядят лишь небольшим довеском к трудам признанных мэтров.

А теперь по отдельным рассказам. Из трудов признанных мэтров выделю жесткие и сильные рассказы Рыбакова и Бенедиктова. Весьма неплоха повесть Аренева, оригинальная и ироничная. Рассказ Каганова едва ли не самый сильный в сборнике, но уж больно тяжелое впечатление он оставил. Очень хороший и, пожалуй, самый реалистичный рассказ получился у Ники Батхен. А вот Галина, наоборот, унесла нас на грань нашего мира и жестокой сказки. Повесть Геворякяна занимательна, но не более того. Дивов представлен в сборнике очередной изящной безделушкой. Рассказ Врочека неплох, но как-то коряво скомпонован. У Первушина лучше удается сайенс фикшн, а рассказ Щеголева не произвел впечатления.

У молодых авторов неплох рассказ Куламеса, хоть и несколько наивен. Рассказ Силаевой не понравился, а вот оригинальная история Токарева действительно удачно вписалась в сборник.

В целом, сборник получился несколько специфическим, на любителя подобной тематики. Поставил «семерку». хотя если бы я не читал так много произведений из него раньше, наверное, оценка была бы выше на балл.

Как написал в своем, далеко не худшем в антологии рассказе Павел Молитвин, мода на Ктулху появилась у нас как-то неожиданно, из ничего. Просто однажды я увидел в интернете имя этого бога раз, потом другой, потом взорвалась блогосфера, подняв его на флаг своего очередного флэшмоба. Подозреваю, из тех, кто дописывал к своим постам «Пускай Ктулху съест их моск», только единицы были знакомы с творчеством Лавкрафта, с его богатством, его атмосферой, но... Подняв Ктулху на очередной флаг, толпа леммингов быстро превратила имя древнего бога в глупый китч, в разновидность юмористической мифологии для офисного планктона, убивающего рабочие часы на общение в блогах.

Возможно, именно поэтому обращаться с его именем современным авторам следует очень осторожно — одно неловкое слово может разрушить атмосферу и вызвать губительный для мира Лавкрафта смех. К сожалению, таких вот неуместных усмешек во время чтения антологии «Возвращение Ктулху» было немало. Но обо всем по порядку...

Книгу я взял из общей своей страсти к азбучным антологиям, ибо на то время в списке авторов «в лицо» я мог узнать разве что Елену Хаецкую. Дочитав, понял, что хороших авторов там больше, более того, отнюдь не Хаецкая достойна быть хэдлайнером, главным украшением сборника.

Однозначно лучший рассказ, конечно, «Дагор» Марии Галиной. Красивая, таинственная, пугающая история путешествия вглубь человеческой души, знакомство с уродливыми демонами, которые там гнездятся. Жуткая история, мастерски написанная автором и лишний раз доказывающая — никакие монстры так не страшны, как те, что живут внутри нас.

Еще понравилась восхитительная история Бориса Лисицына «Лиловая мгла» — очень атмосферная и написанная по-настоящему «по-лавкрафтовски», очень красиво и вместе с тем нисколько не архаично. Понравился мощный психологический файт Шимуна Врочека «Высокий прыжок». Звучит, конечно, похлеще «Чужого против Хищника» — героические советские подводники vs. Ктулху. А на поверку — жестко, с надрывом, без грамма китча. И еще, конечно, нельзя не отметить объемную (более 100 страниц) повесть Молитвина «Явление Ктулху». Первая часть повести, правда — скучная штампованая поделка про городских сектантов в высших бизнесовых кругах, зато вторая — впечатляющая история о явлении бога, даже несколько приправленная нехитрой моралью о человеческой природе.

А что же Хаецкая? Ничего Хаецкая — местами симпатично, а в целом несколько скомкано и надумано. Хотелось бы большего от такого автора.

В общем, крайне неровная антология, синусоида которой большей частью болтается на отметках «ниже 8 баллов», и даже несколько по-настоящему удачных рассказов тонут на общем фоне.

Ктулху все еще спит...

Сборник на редкость неровный. Я не понимаю, почему некоторые рассказы, написанные достаточно давно, были без правки включены в сборник. Но есть здесь и настоящие жемчужины.

Могу сказать, что открыла для себя двух замечательных отечественных авторов. Я и так в основном предпочитаю русскоязычных и новые имена в очереди на прочтение меня порадовали. Это Дмитрий Колодан и Виктор Точинов. То что мне попадалось раньше, вышедшее из-под их пера, не настолько зацепило. Но детективы из волшебной лавки и Брекстон и Кеннеди заставили просто влюбиться в них. Уверена, я не буду одинока, если скажу, — Ещё, ещё, ещё!

Старые знакомые Мария Галина и Далия Трускиновкая, как всегда на высоте. Я любила вас, люблю и буду любить. Сказочный Киево-Львово-Эльблонг и расследование призрака, собравшего команду, а потом ещё и попавшего в альтернативную реальность оригинально и незатёрто.

Ругать разочаровашее меня не хочу. Но рассказ послуживший основой для иллюстрации на обложку, мог быть и дописан, и улучшен.

Очередная антология, составленная Василием Владимирским, получилась достаточно крепкой и ровной. Несмотря на то, что из ведущих отечественных фантастов в ней отметился только Дивов, в антологии удачным образом сочетаются произведения как достаточно известных авторов, так и новичков в мире фантастики.

Дивов. Нанотехнология.

Симпатичная безделушка от Дивова. Да, сочетание уже подзабытых сейчас советских реалий и технологий будущего выглядит забавным. Да, образы персонажей рассказа весьма узнаваемы. Да, наш человек все что угодно может использовать для того, чтобы лучше «догнаться». Но в целом, история получилась достаточно поверхностная. К тому же, постоянное использование автором одной и той же тематики уже изрядно приелось. Оценка — 7.

Врочек. Вся сказка Маугли.

Фирменная «фишка» Шимуна Врочека — соединять в своих произведениях совершенно несовместимые, на первый взгляд, истории, события, явления. Вот и в этом случае между альтернативным вариантом второй мировой войны и маленьким эпизодом из нашей действительности нет, на первый взгляд, ничего общего. Но автор сумел протянуть ту тонкую, невидимую нить, которая соединила прошлое и будущее прочнее стальных канатов. И имя этой нити — конечно же любовь. Поневоле задумаешься над вопросом, а стоит ли лучшее будущее всего человечества простого счастья конкретных людей, той самой слезинки, правда, в данном случае женской? Да и такое ли светлое будет это будущее? Да, зацепил меня этот рассказ, один из лучших у Врочека. Оценка — 8.

Колодан. Круги по воде.

Еще один очень необычный рассказ, написанный в фирменном стиле Колодана. Совершенно невероятные события описываются очень правдоподобно и реалистично. Понравилась оригинальная идея рассказа. Понравился специфический стиль автора. Не слишком понравилась некая отрывочность повествования. Хотелось бы, чтобы автор чуть поработал над некоторыми шероховатостями текста. Но, в целом, расказ хорош. Рекомендую всем, кто хочеть прочесть что-то нестандартное. Особенно запоминаются яркие образы диковинных рыб и заблудившейся во времени подлодки. Оценка — 8.

Пинчук. Толкование реальности.

Необычная история о том, что за все в жизни, хорошее или плохое, приходится платить. Вроде бы все тривиально, но захламленный чердак и странная пара, играющая в карты, запомнятся мне надолго. Оценка — 7.

Бережной. Долгая честная жизнь.

Своеобразная вариация на тему Джекила и Хайда в декорациях Дикого Запада. Задумка неплохая, но в исполнении есть явные шероховатости. Оценка — 6.

Хаецкая. Сказки подменышей.

Конечно, всем известны сказки «Тысячи и одной ночи» или «Рукопись, найденная в Сарагосе» Потоцкого. Эта повесть Хаецкой написана в той же специфической манере, когда герои одной истории, рассказывают друг другу другую историю, герои которой в свою очередь рассказывают третью историю... Потом выясняется, что все эти истории причудливо переплетаются друг с другом, поправ все пространственно-временные законы. Столь же необычны и сами эти истории про троллей, пытающихся ужиться с людьми в разных мирах, совершающих подвиги, попадающих в неприятности и просто живущих своей троллиной жизнью, столь похожей и столь непохожей на человеческую.

Задумка очень интересная и исполнена она неплохо. Автору удалось даже пробудить у меня определенную симпатию к довольно жутким, в общем-то, существам. Истории, входящие в повесть, показались мне довольно неоднозначными и заметно отличающимися по уровню. Лично мне больше всего понравилась история про одноглазого тролля и трех зверей. Впрочем, у каждой из них есть своя изюминка. Но вот закончить построенную таким образом повесть было непросто, и Хаецкой, на мой взгляд, это не совсем удалось. Впрочем, любителям нестандартной городской фэнтези эта повесть может показаться весьма интересной. Оценка — 7.

Хаецкая. Серебряные башмачки.

Еще одна история о троллях в Питере, в которой мало действия, но хорошо передана специфическая питерская атмосфера. Очень настроенческая повесть, но мне, увы, она в резонанс не вошла. Оценка — 5.

Зеличенок. Чары Кристины.

Самый удачный из трех рассказов молодого автора. Трудовые будни современной городской ведьмы описаны весьма убедительно. Но не хватило этому рассказу некой изюминки. Оценка — 7.

Витковский. О всех усталых в чужом краю.

Пожалуй, самое сильное и самое жесткое произведение антологии. В этом рассказе автор применил весьма нетривиальный прием. Перенос реалий начала ХХ века в условия звездной войны получился очень удачным. Действительно, война есть война — хоть первая мировая, хоть десятая звездная. Персонажей этого рассказа, возвращающихся на Землю на космическом лайнере, объединяет то, что каждого из них искалечила война, духовно или физически, отняла самое дорогое. Кто-то нашел в себе силы остаться человеком, а кто-то потерял человеческий облик. Кто-то продолжает бороться за свое счастье, а кто-то разуверился в будущем. В довольно небольшом по объему произведении автор сумел показать больше десятка запомниающихся персонажей, сплести их судьбы воедино и заставить сопереживать большинству из них. Оценка — 8.

Шумил. Переведи меня через майдан.

Мое первое знакомство с творчеством Павла Шумила произвело в целом благоприятное впечатление. Сюжет повести достаточно необычен. В нашей Галактике возникает некая загадочная Волна, уничтожающая или девормирующая все живое. Человечество пытается спасти хотя бы лучших своих представителей и рассылает космические корабли с экипажами в разные уголки Галактики. На одном из таких кораблей совершал полет Игнат со своей девушкой и пара их друзей. Но до планеты, пригодной до обитания, добрался только Игнат. Эта планета уже заселена колонистами с Земли, но под воздействием Волны потомки землян мутировали и разделились на несколько групп. Негласные управители планеты пытаются проводить генную коррекцию, чтобы восстановить человечество на этой планете. Свалившийся местным жителям как снег на голову Игнат ведет себя как Максим на Саракше, пытаясь перекроить этот мир по своему образцу и добиться справедливости. Вот только все его усилия приносят жителям больше беды, чем пользы.

Общество, созданное автором, весьма нетривиально. Здесь уживаются между собой и одичавшие деграданты, и безрукие мутантки на технохуторах, и лесные егеря, и телепаты-голыши. При этом вся система пребывает в своеобразном динамическом равновесии. Несмотря на тщательные объяснения автора, эта конструкция не кажется мне жизнеспособной, но, по крайней мере, поразмышлять тут есть над чем.

Образ главного героя показался мне несколько прямолинейным. Вроде бы все в его характере на своем месте: от решительности до скорби по погибшим товарищам и возлюбленной, но есть в Игнате некая душевная черствость, которая отталкивает и не дает сопереживать ему.

Достаточно тяжелое впечатление производит и вся история, которая служит прекрасной иллюстрацией тезиса: «Благими намерениями устлана дорога в Ад». Но все же, писательское мастерство автора довольно высоко. Надо будет внимательней присмотреться к его творчеству. Оценка — 7.

Лобарев. Свет отраженный.

Интересная история о таланте, который реализовывается посредством других людей. Будни российского театра показаны вполне убедительно, и тем интересней маленькое чудо во вполне обыденных декорациях. Оценка — 7.

Думаю, что в этой антологии разные читатели отметят разные произведения. А в целом, рекомендовал бы ее любителям довольно жесткой и не совсем традиционной фантастики

Очень короткая интродукция к первой части сборника. В ней автор даёт определение постапокалиптической фантастики, описывает пути, которыми отечественные фантасты пошли, осваивая этот жанр. Даны краткие аннотации произведениям, вошедших в антологию. Правда, почему-то только избранных. Чести быть упомянутыми заслужили Рыбаков, Бенедиктов и Геворкян. А как же остальные? Дискриминация, однако!

Так что выбирайте что и кого читать. Выбор за вами, а уважаемый Василий Владимирский свой выбор сделал, собрав почти полтора десятка рассказов и повестей в жанре отечественной постапокалиптики под одной обложкой.

Читайте, судя по предисловию, должно быть интересно.

Идея статьи довольно интересная: описать этапы развития фантастики «про роботов». О том, как она начиналась с големов и Франкенштейнов, и достигла своего потолка в киберпространстве. К сожалению, автор не всегда выбирает правильные характерные примеры из обширной мировой библиографии. Про Чапека и Азимова он сказал, а вот про Беляева и Ломма забыл, хотя их романы в ХХ веке читал каждый грамотный гражданин (т.к. их печатали даже в газетах). Кроме того, текст статьи немного «заумный» — простые мысли автор выражает чересчур сложным образом, употребляя громоздкие речевые обороты. А некоторые его изречения просто восхищали меня своей парадоксальностью. К примеру, он считает, что человек начал изобретать механизмы из-за трудности или невозможности биологического конструирования! Если б можно было вырастить летающую корову, то надобность в самолетах, наверняка, отпала бы... Грузин на это сказал бы: «Дарагой, ты наверно слышком многа пиёшь вина. Вах!» А вот английские мануфактурщики, создавшие первые ткацкие станки, наверное, возмутились бы: они, ведь, наоборот, старались превзойти тутового шелкопряда, а не копировать его! Мне кажется, что генетика и биотехника у нас всегда на несколько ступеней ниже технологии и механики. Хотя, как говорится, «на вкус и цвет»... Словом, почитать статью будет определенно полезно, чтобы выработать собственное мнение о «кибернетической» эволюции в литературе.

--------------

РЕЗЮМЕ: обзорная статья, посвященная развитию в литературе темы автоматизированных механических устройств (то бишь, роботов и иже с ними). Да будет с вами благословение Двоичного Кода!

А я то думал, почему в последнее время фанаты будто взбесились. А автор все внятно и исчерпывающе объяснил.

Забавная миниатюра.

Расказ слишком короткий, чтобы претендовать на нечто большее.

Автор статьи проводит основной обзор написанной за 2008 год российской фантастики и делает вывод, что она вступила в очередную полосу жанрового кризиса. Во-первых, новых авторов оказалось крайне мало — автор отмечает только одного из них, Дмитрия Колодана, сумевшего взять «Золотой Роскон» 2009 года. Во-вторых, даже признанные мастера жанра перестали радовать нас новыми находками и решениями — в ход пошли самоповторы и продукты явно не первой свежести. В-третьих, испортился «великий и могучий» литературный язык — писательством занялись те, кому в далеком детстве медведь наступил на соответствующий орган. Претензии у автора имеются и к Пелевину (в первую очередь, за его странные фантазии, напоминающие горячечный бред), и к более серьезному Первушину, который известен у нас своими статьями по истории советской космонавтики. Итог сего обзора весьма печален: автор считает, что прошедший 2008 год наши писатели если не провалили, то явно проиграли. Кому? Да нам, читателям, и здравому смыслу впридачу.

Для двухстраничного предисловия — очень даже неплохо. В отличии от авторов таких же кратких статеек к западным антологиям (например, «монстры» или «пиратское фэнтези»), Владимирский не сделал гадости в виде краткого пересказа рассказов сборника, а написал общие слова о литературе постапокалиптики, о сюжетных направлениях и т.д.

Вполне приличное предисловие — без спойлеров и вызывающее желание прочитать сборник.

Сразу оговорюсь, что не являюсь поклонницей Лавкрафта. Вне зависимости от этого, ряд произведений, опубликованных здесь, мне кажутся весьма интересными (Врочек, Галина, Хаецкая и др.). Впрочем, перечисленные авторы мне интересны во всех своих работах вне любых антологий. Ибо радуют, даже если не пугают.

В статье представлен обзор новинок российской фантастики, вышедших в 2007/08 году. Автор разбил их на 4 категории: сборники рассказов, новеллизации, космоопера, историческая и альтернативная фантастика. Последней уделено больше места из-за большой актуальности и популярности у читателя. В целом дела в России, по мнению автора, на тот период обстояли неплохо (особенно, с «малой формой»), только вот качество немного страдало. В статье проанализированы далеко не все вышедшие в тираж произведения: наиболее знаковые требуют отдельного анализа и не вписываются в прокрустово ложе десятка страниц. Тем не менее, необходимую информацию для размышления любитель жанра там для себя найдет. А уж соглашаться с мнением автора или нет — дело личное.

Обзорная статья о смене поколений в российской фантастике. В 90-х годах прошлого века в ней царила т.н. «четвертая волна» — Штерн, Рыбаков, Успенский, Лазарчук, Логинов и иже с ними. Новый век принес новые веяния и новую философию, которую своеобразно выразили члены хулиганского клуба «Стиратели», пообещавшие стереть представителей «старой» фантастики с лица Земли. Слава Богу, что только чисто фигурально! Потому как со своей задачей они справились за несколько лет. На смену тонким и продуманным произведениям, обыгрывающим острые морально-философские проблемы, пришли бездумные и безнравственные творения «молодой литературной шпаны». Ее тиражам могли позавидовать даже умудренные опытом писатели. Но читать стало неинтересно и даже как-то противно: никаких полезных мыслей — сплошная грязь и идейный разврат. Но самое страшное — мы не знаем, кто придет на смену этим «стирателям». Большого повода у оптимизма нет (рынок уже быстро перестроился и наивно ждать его «отката»), но вместе с тем есть всё же надежда, что «дно уже достигнуто» и падать просто некуда. Автор статьи даже пытается найти в творчестве современных российских фантастов черты нового ренессанса. Только вот второе десятилетие подряд у нас нет по-настоящему ярких имен (если не считать Пелевина, конечно)...

Отличный обзор без малешего намека на тенденциозность. Спишем это на маленькое кокетство автора. При столь классной статье, имеет право)))

В целом неплохая антология, в которой присутствуют рассказы и повести разных жанров тут и фэнтези и космические приключения и постапокалиптика и многое другое. Но, так как я не люблю фэнтези для меня жемчужинами антологии стали рассказы «Круги на воде» и «Толкование реальности», еще повесть «Переведи меня через майдан». Остальное я прочитал как то не с таким удовольствием, некоторые рассказы я вообще не понял зачем же такое печатать. В общим моя отценка 7 баллов.

Три вполне достойных Автора, три вполне альтернативных позиции.

Довольно адекватное зеркало, уважаемый потенциальный читатель.

Рекомендую поглядеться на досуге

Пожалуй, прозрачный колпак обтекателя уничтожил для меня все настроение этого рассказа!

Мало того, что фантастический сборник «Мир без Стругацких» предлагает помыслить литературу без знаменитых фантастов, так ещё и заполняет пробел от имени советских шестидесятников, то есть выдаёт техзадание равное по сложности изобретению бессмертных аллель или варп-двигателя.

Как ни старался составитель Василий Владимирский, интереснейший концепт оказался рекламным трюком. Под обложкой собраны тексты лишь отдалённо напоминающие произведения нужных писателей. Глупо надеяться, что кто-то подделается под Аксёнова, как если бы он замещал Стругацких. Это слишком сложно. На деле возгонка вообще трёхкратная — каждый рассказ предваряет альтернативная биография автора. Сборник предлагает взглянуть на себя через три разноцветных стёклышка. По счастью, вместо калейдоскопа получился светофор, иначе подглядывали бы в него всего несколько подозрительных эстетов. «Мир без Стругацких» — это всё ещё фантастика без каких-либо реальных многослойных причуд.

Что можно понять благодаря рассказу Варлама Шаламова «Страна Уран» (Ника Батхен). Стилистически «Страна Уран» это и вправду отстранённые новеллы Шаламова. Подневольной труд на ледяном Уране вполне соответствуют такому же труду на Колыме. Батхен поняла, что скрывать связь — значит обесценить рассказ, и не только провела параллели, но и смело интенсифицировала фантдоп. Если история о том, как осуждённый партиец достаёт документы из радиоактивного пруда, вполне могла быть рассказана на земном примере, то пришествие мертвецов могло случиться только на Уране. Но даже такая невидаль не показывает ту человеческую изнанку, которую бесстрастно вынул Шаламов. Дневниковые истории Батхен остаются курьёзами, в которых отсутствует что-то фатальное, непереносимое и в то же время живое. Причина в малом объёме и малой философии.

Кто такой Варлам Шаламов для русской литературы? Это дотянувший до лагерей модернизм Серебряного века, где он с пугающей лёгкостью расстался со своими идеалами. По отношению к лагерю мы не найдём у Шаламова надличностных задач, религиозных мотивов, не найдём даже темы испытания и тем более искупления. Только хладнокровные наблюдения на грани биологического выживания. Фантастика Шаламова должна сталкивать модернизм с предельной физикой, напрягать желваки и делиться простым грубым выводом: «Главное средство растления души — холод».

С одной стороны, Батхен это вновь поняла и насытила повествование стихами, сделала рассказчика посторонним, нашла для нарастающего безумия запоминающийся символ рыжего кота. С другой стороны, рассказ стал эскапичным, погружённым в созерцание без тех космических формул, которые бы обязательно вывел Шаламов. В рассказе нет отбивки, сильного волевого итога: «Положив Евангелие в карман, я думал только об одном: дадут ли мне сегодня ужин». Устремление героя Батхен литературное — он остаётся на Уране в книжном одиночестве, преисполненный некоего познания, хотя Шаламов относился к лагерю строго отрицательно, не считал его какой-либо школой жизни и настаивал, что он лишён всякого смысла. Если взять по модулю, рассказы Шаламова — это и есть рассеивание смысла, конец рацио под натиском обжигающего северного абсурда. Шаламов борется с ним с помощью логики и структуры, на важности которых всегда настаивал — писатель просил читать его новеллы последовательно, в строгом порядке, ни в коем случае не выборочно. Здесь Батхен не могла не совершить ошибку — в рамках рассказа повторить такое невозможно: из «Страны Уран» разроненно даются лишь семь разных отрывков. Сила композиции не задействуется, а с ней нет и структурированной битвы с абсурдом, нет парадоксов, нет самого важного. Нет Шаламова.

Вот почему задумка «Мира без Стругацких» малоисполнима. Трудно учесть разницу сразу трёх регистров. Ника Батхен написала стилистически близкий к Шаламову текст, но идейно — что-то совершенно от него далёкое. Вне рамок сборника «Страна Уран» смотрелась бы куда выигрышнее, хотя за «Луну — фартовую маруху» Батхен нужно определённо чем-нибудь наградить.

Ещё один ледяной рассказ, «Бирюк с Европы», принадлежит Василию Шукшину (Тимур Максютов). Этот автор не стал интенсифицировать фантдоп, а сколотил из деревенской стилизации примитивную декорационную фантастику, действие которой равно могло происходить не на кристаллических фермах небесной Европы, а в земном колхозе «Завет Ильича». Поменять грядку с редиской на «гидропонику» — это ещё не фантастика, а обычная сетевая спекуляция, которая трафит нравам публики надуманными просторечиями, будто крестьянский говор заморозили в криокамере ещё в 1920-х. Максютов пытается сойти за Шукшина посредством псевдо-деревенской лексики («хврукт!»), но без классических шукшинских приёмов, не говоря уже о его знаменитых намёках, как бы незаметных второстепенностей.

В рассказе стеклянный, очень хрупкий конфликт: нелюдимый ударник вступает в спор с новым начальством, которое вскоре выясняет, что нелюдим ненавидит начальство, так как оно когда-то убило его любовь, в память о которой бирюк ударно трудится. Убили некую Машу так: над спутником Юпитера (площадь около 10 млн км²) летел корабль с начальством, который от лихачества упал прямо на лабораторию Машеньки. С тем же успехом рассказ мог быть написан про Сибирь, где упавший вертолёт убил бы у коновязи женщину, память о которой поддерживает местный бирюк. Максимально нелепый, ожидаемый, стандартный текст, которому впору играть на сетевом конкурсе. Да и назвать Максютову своё творение следовало так: «Прям на Машу». Было бы в этом что-то шукшинское.

Сетевой направленности соответствует рассказ Владимира Орлова «Людмила и Мелия» (Елена Клещенко). В рассказе отличный сущий язык, по-хорошему сказочный, с изразцами. Изобретательное письмо хоть и не напоминает домовитого, собранного Орлова (по крайней мере Орлова «Шеврикука, или Любовь к привидению»), зато и вправду кажется чем-то фэнтейзийным. К сожалению, Клещенко так заворожена языком, что забывает про саму историю. Она начинает писать, увлекается, спохватывается, бросает; начинает новое, увлекается, спохватывается, бросает; поднимает новую линию... вот у нас была щекотуха Агата, а вот уже нет; вот щёголи из НИИ Мусатов-Макаров, а вот их уже нет; вот девчонки-хохотушки Марина и Катенька, а вот их уже нет; из-за чего сама история выглядит случайной, вдруг без причины произошедшей, к тому же уместившейся на последних страничках рассказа.

Здесь опять видна вся сложность концепта. Согласно альтернативной биографии Орлова, рассказ «Людмила и Мелия» лишь часть цикла «Мастер серебряной слободы», в котором действительно можно обрывать линии и сюжеты. Это ведь всё равно сквозное приключение некоего Алексея Щелканова. Недоберёт в одном, доберёт в следующем. Но ведь цикл существует только умозрительно, а читатель имеет дело с фактом отдельного рассказа, который в своей сецессии слаб. Стоит ли учитывать возможность того, что в рамках несуществующего «Мастера серебряной слободы» «Людмила и Мелия» смотрелись бы полновеснее? Вероятно, нет. Кроме того, городское фэнтези написано как бы в 1970-е, что для тех времён является серьёзной новацией, но если оторвать рассказ из вымышленного контекста, он станет подобен сотням ежегодных женских фанфиков про утопленниц и дриад. В параметрах вымышленной советской фантастики это имеет смысл, но само по себе, в нашей реальности, смысла это не имеет.

Порой смысла не имеют сами истории, подобно тексту Андрея Битова «Сговор» (Дарья Бобылева). Как всегда манерная Бобылева ещё не поняла, что её стиль не что-то изящное, а та утомительная претензия, на которую не хочется отвечать. Писательница выполнила историческую зарисовку с простейшими контурами: подделаться под постмодерниста всегда легче, чем под классика или структуралиста. На нескольких страничках описывается разговор отца с дочерью, который превращается в «фантастику» финальной экспозицией. Чтобы ни у кого не возникло сомнений, Бобылева даже оканчивает текст словом «инсектоиды». К сожалению, музейный финал является вторичным к такому же финалу рассказа «На место» Леонида Каганова. Нет в тексте и филологии, интеллектуальных битовских прений. Бескостна структура: у наблюдательницы разговора, Тересии, отсутствует мотив для подглядывания; участники беседы никак не влияют на мир, они рекурсивны и замкнуты, что даже к постмодернистской игре не приводит. Если что, беседуют в тексте Николай II и княжна Анастасия — образ, который не понятен в будущем, но ясен читателю, что и должно «поражать». Но поражения не происходит, так как трагедия императорской семьи — это специфический многослойный сюжет (потеря власти, потеря страны, потеря авторитета и т.п.), но ведь суть текста в том, что отец просто не успел поговорить с дочерью, а это сюжет более ограниченный и в то же время общий, он про всех. Фигура императора заслоняет историческими соотнесениями вечную человеческую трагедию. Хотя инсектоиды, конечно, в восторге.

Сразу три автора решили совместить фантастику с этническим сюжетом, ведь этника всегда содержит нечто фантастическое, так как проникает в чужой контекст.

Рассказ Фазиля Искандера «Ореховый лес» (Владимир Березин) предваряет замечательное вступление о том, как здорово Искандер ускользнул от мира в абхазском Чегеме. Неспешный рассказ с чуть печальной мудростью переосмысляет «Пикник на обочине» с тем же исполнением заветного желания. Березин представил Ореховый лес не как зону, где побывали пришельцы, а как зону, где побывал миф. Какое желание можно загадать в нём? Березин не даёт ответа, но он, видимо, всего один — вот бы оказаться причастным к нему.

Михаил Анчаров в «Монтанай-69» (Ася Михеева) с помощью высококлассной стилизации проводит нехитрую этническую мораль о необходимости межнационального мира. Хотя история могла быть рассказана на примере только лишь крымских меньшинств, инопланетный фантдоп удачно утрирует её, усиливая вывод о том, что в мире нет чужаков и своих. Хорошо написанный, своевременный, композиционно интересный рассказ. Этакий «Район № 9» в Крыму, но куда более домашний, любящий, свой.

Самую большую этническую историю написал Юрий Рытхэу «Песни снежного кита» (К.А. Терина). Чукотская легенда о мистическом белом ките подаётся в последовательных рассказах собравшихся у очага людей. В финале умозрительная мистика проникает в жизнь. Жанровая вещь без каких-либо достоинств и недостатков. Вместе с Березиным и Михеевой это тот уверенный средний уровень, ниже которого можно не читать, а выше — читать обязательно.

Есть в сборнике три приключенческих истории.

Виктор Конецкий «Помполиморсос» (Ина Голдин) — это ещё одна зарисовка из фантастики ХХ века, когда реалии морских путешествий переносились в космос. Маринист Конецкий удачно скользит по космическим течениям с иронией Ийона Тихого. Голдин пишет в соответствии с жанром, и не её вина, что дорожные байки как всегда предсказуемы — между путешествиями команды «Стартрека» и Гостюхина-Галкина из «Дальнобойщиков» нет принципиальной разницы. «Жми, ёкарный бабай!», — общий мотив разрешения всех дорожных проблем. Над чем сама Голдин немного подтрунивает.

Юрий Коваль «Катамант» (Алексей Сальников) написал несмешной текст, который в попытке улыбнуть напрасно состязался с романом «Суер-Выер». У Сальникова не получилось повторить «детский» абсурд классика. Да и «взрослый» тоже: Коваль — это та отстранённость, которая вдруг становится чем-то вещественным, как в рассказе «Ножевик». Вопреки Богу и биороботам, в «Катаманте» не получится посмеяться. От участия Сальникова в различных фантастических сборниках («Время вышло», декабрьская «Юность») остаётся стойкое ощущение свадебного генерала. Каждый раз Сальников пишет именную необязательную фантастику, без которой не только легко представляются солнце и птицы, но и сам жанр.

Худшая авантюра («Марсияние близ “Кантиниуума”») принадлежит Василию Аксёнову (Николай Караев). Нечитаемая закупоренная стилизация напоминает пьянку купцов-реконструкторов: «Какой унош не слыхивал о местных обитательницах древнее пирамид египетских, о марсиянках, что не перевелись ещё, но всячески бегут людей, опричь молодых и сильных, коим краснопланеточки только и открываются, но в наружности землянок?». Бэд-трип в стилистике Афанасия Никитина наполнен элементами поп-культуры, что окончательно делает творение Караева бессистемным и глупым. Если Аксёнов в «Вольтерьянцах и вольтерьянках» создал вполне читаемый XVIII век, Караев в «Гагарьянцах и гагарьянках» сварил солянку из картофельных глазков. Как и в случае с «Людмилой и Мелией», это только отрывок большого произведения, в котором опять пренебрегли сюжетом. Наряду с Максютовым слабейший текст сборника.

Ценных рассказов в сборнике два.

Александр Галич в «Праве на отдых» (Сергей Кузнецов) неожиданно оборачивается плотной сорокинской разромантизацией. Баллада Галича о Белой Вше становится жуткой лагерной прозой, которую читает советский литературный функционер. Посреди запоя лит-аппаратчик пытается вспомнить своё прошлое, что приводит его к вполне булгаковской встрече. Кузнецов полностью перелагает «Хромую судьбу» Стругацких, причём перелагает удачно — как стилистически, так и композиционно. Поздняя реалистическая фантастика превращается в рассказ, который наиболее точно показывает мир без Стругацких. То, что должно было быть написано, обязательно будет создано: сквозь личину аппаратчика всё равно пробивается забытый талант. И вообще, душа — это как прошлогодний снег. Сергей Кузнецов единственный, кто полностью соответствует замыслу сборника: через альтернативного Галича он написал альтернативных Стругацких. Больше так не сделал никто.

Что же до Веркина… Формально его рассказ — это переработка «Дня Гнева» Севера Гансовского. Те же имена, снарки-отарки, аналогичная вводная, но вот выводы, точнее — вопросы… другие. Гансовский спрашивает, что такое разум без доброты, а потом переходит на критику консюмеризма и насущных капиталистических проблем. Хорошая социальная фантастика, жаль только прямолинейная. А Веркин опять размытый, недостоверный, несущийся в «Потоке Юнга» на уже прочитанных «Крыльях». Идею Гансовского он разворачивает как в «Солярисе», с теми же сбрендившими учёными, которые на забытой станции занимаются подозрительными экспериментами. Далее всё перерастает в Стругацких, но таких… веркинских Стругацких, которые повсеместно присутствуют в его прозе.

Это фантастика старой школы о границах научного прогресса и морального выбора. Западная и советская фантастика в целом были о расширении горизонта, о том, что и как можно сделать. Тогда как фантастика Стругацких — это этика науки. В знакомых координатах Веркину удаётся задать редкий и сложный вопрос: мы издавна готовы приносить ради своего блага свои, человеческие жертвы, но как быть, если мы вынуждены принести себя в жертву под чужим руководством ради непонятного блага? Для этого Веркин изобретает шутовской образ снарка, который в рассказе смотрится куда уместнее, чем в одноимённом романе. Если Гансовский использует отарков в качестве критической метафоры о современности, Веркин с помощью снарков проводит неоднозначный мысленный эксперимент. Даже через текст участвовать в нём страшновато.

Рассказу не хватило ещё тридцати-сорока страниц. Самое интересное — общение со снарками — состоялось лишь раз, хотя этому «разу» и был найден интереснейший стилистический эквивалент. В тексте не случилось протяжённости, в которой бы снарки принюхивались к протагонисту, изводили его, путали. Сама идея о том, что люди вынуждены проводить совместные опыты с теми, кто может без ясных причин тебя выпотрошить, заслуживает долгого с ней сожительства, паранойи. Веркин по неясным причинам оборвал натяжение, расстроив психологическую напряжённость рассказа. Ещё один-два разговора, случайная сцена, подглядывание, проходка ночью по снарковскому коридору — всё, больше не надо. Увы-увы.

Зато в фантастике Веркина есть необходимое ощущение: «Я дурак». Важнейшее качество научной фантастики! Оно во многом предопределяет катарсис финала, когда наконец понимаешь, что в тексте всё-таки происходило. Во взрослые веркинские тексты сперва трудно въехать, но ведь и должно быть трудно при изучении синхронной физики! И ещё труднее при ответе на поставленный автором вопрос.

Неудача «Мира без Стругацких» в эпической вводной, которая не подвергалась такой же широкой теоретической проработке. Сборник открывают сероватые размышления Владимирского, который не смог написать впечатляющего эссе. Составитель всего лишь перечисляет имена и попытки, не вырабатывая те концептуальные рамки, в которых мог быть успешно осуществлён подобный опыт. К тому же альтернативные биографии писателей не связаны в единую вселенную. Они разные, иногда противоречат друг другу. У Кузнецова Стругацкие — барды, у Михеевой А. Стругацкий вполне аутентичный переводчик с японского и почему-то китайского, у Веркина А. Стругацкий вообще, по-видимому, реалист. А ведь нужно было установить правила! Попросить писателей создать общую фальсифицированную хронологию. Тут бы пригодился иноагент Быков. Он бы смог в одиночку притвориться двенадцатью авторами. А то и двадцатью четырьмя. Тогда бы у сборника появился четвёртый слой — разрозненная история альтернативной советской фантастики. Тринадцатый, самый важный рассказ. Мозаика.

Конечно, если в сборнике нашлась хотя бы пара стоящих текстов — он уже неплох. Но после прочтения «Мира без Стругацких» не покидает ощущение чего-то незавершённого. Будто могло случиться, но не произошло. Чуть погодя, перед сном, на ум приходит образ, который, быть может, соответствует предназначению фантастики.

Поздняя пригородная электричка. На деревянном сидении одинокая девочка-подросток. Она смотрит в забрызганное окно, за которым свет выхватывает небольшой кусочек ясного белого снега, нетоптанного, чистого, ведущего в неизведанную темноту, в очертаниях которой угадывается космос, а может быть лес, и не узнаешь, пока не ступишь на снег.

Так вот, фантастика — это то, что торит тропу. То, что нарушает покров.

Так в сборнике смог только Веркин.

Остальные — нет.

Еще до того, как тьма накрыла ненавидимый прокуратором город, в ней уже кто-то прятался. Или что-то. Тени плясали на стенах пещеры, а вой ветра снаружи складывался в слова; в древнем лесу под напором неназываемой силы трещали ветки, и наши предки точно знали, что это не дикий зверь. Сидя у костра или домашнего очага, люди чувствовали себя в безопасности, но едва ли забывали, что в этом мире живет тьма. Ведь она рядом, стоит только закрыть глаза. Интерес к темной стороне, к неведомому, был всегда и всегда будет, и нынешние времена не исключение. Доисторический мрак никуда не делся — он просто адаптировался к новым условиям. Виктор Точинов и Василий Владимирский, чуть ранее отметившиеся очень хорошим сборником «Конец света с вариациями», на этот раз предлагают экскурсию по темной стороне города. В предисловии Точинов советует держаться поближе к гиду и не сходить с туристической тропы, иначе обитатели урбанистических подворотен могут испортить все удовольствие. Читателю остается только довериться проводнику и на своей шкуре испытать: так ли страшен черт, как его малютки, что чертят черными чернилами чертеж...

Первой примечательной остановкой оказывается самый обыкновенный двор с елкой. Здесь чувствуется приближение Нового года, поэтому к дереву повышенное внимание. И не только со стороны жителей ближайших домов. Владимир Аренев давно зарекомендовал себя как отличный литератор, и повестью «Подарок под елочку» подтвердил реноме, не ударив в снег лицом и по части «темноты» произведения. Поначалу задумка особого доверия не вызывает: чтобы уберечь елку от сторонних посягательств, герой — довольно известный артист — оставляет под ней устройство, которое улавливает негативную энергию и воздействует на ее носителей. Этакая суперсовременная система защиты. На уровне предложения из интернет-магазина существование такой коробки и впрямь выглядит слишком фантастично; впрочем, точно так же мы не спешили верить и в знаменитую коробку Ричарда Матесона. Однако хороший автор на то и хороший, чтобы развалить читательский скептицизм через несколько страниц. Коробка работает, и уже не очень-то и важно, как она это делает. Важно другое: начинаются странности, появляются жертвы, а атмосферу пропитывает ощущение грядущей беды. Очень здорово показан бзик главного героя, которому все чаще хочется проверить коробку; умело прописаны и характеры, и интрига. А вот что нездорово, помимо некоторых художественных условностей (вроде съемок прямо в новогоднюю ночь для пущей эффектности, тогда как обычно «прямые эфиры» записываются задолго до, и «звезды» не сидят на съемочной площадке под бой курантов), так это открытый финал, который не провоцирует на додумывание в конкретную сторону, а лишь разочаровывает обрывом на самом интересном месте.

После многообещающего и страшноватого начала прогулки хочется и дальше двигаться тем же путем: во мраке городских катакомб, подальше от мерцающих окон; присматриваясь к странным силуэтам в темноте. Но гид, поддавшись на уговоры особо впечатлительных и нервных экскурсантов, выруливает на хорошо освещенный проспект. Здесь мы натыкаемся на зарисовку Василия Щепетнева «Кукольник из предместья» — неинтересную, схематичную, будто бы сделанную в тот момент, когда муза временно покинула автора, полюбившегося многим своей «Черной землей». Наличие такого вот необязательного «коротыша» книгу, конечно, не испортит, зато подкинет аргументов тем, кто уверен, что порой в сборники попадают не столько за сам текст, сколько за фамилию. Идущий следом Тим Скоренко с рассказом «Бремя хорошего человека» ситуацию выправляет: его город не имеет никакого отношения к современности, но тем он и запоминается. Дилижансы, суровые ребята на лошадях и с ружьями, загадочные убийства, нежить... Колорита у истории не отнять, хотя по настроению принадлежность к темной стороне улавливается весьма и весьма условно.

Такая же ситуация (за редким исключением) и с остальными произведениями сборника. Отходить от гида не только не опасно — он тут фактически и не нужен. А по некоторым переулкам можно даже прогуляться с детьми. Например, по переулку имени Дмитрия Колодана, чей иронически-магический детектив «Жестяная собака майора Хоппа» пестрит яркими героями и образами и окутывает читателя каким-то домашним волшебством. Ход здешнего расследования предугадать невозможно вовсе не потому, что автор разбросал кучу подсказок, а затем всех перехитрил. Нет, Колодан в финале перевернул все с ног на голову, обесценив исходные данные и выключив зрителей из игры. Докопаться до истины без помощи автора не получится, ведь в эндшпиле столь причудливым образом сплетаются воедино ниточки логической цепочки (часть из которых Колодан ввел в историю в последний момент волей фантастического произвола), что читателю придется смириться с ролью молчаливого наблюдателя и отправиться дальше. В повести Далии Трускиновской «Загробный детектив» следствие ведут мертвяки, а именно — призраки. Это веселая приключенческая история с фактурными персонажами, летающими котиками и хорошо выписанной атмосферой города. Еще лучше город обрисован у Марии Галиной в изобретательном детективе «В поисках Анастасии» — он дышит своей неповторимой атмосферой, а в каждое описание хочется вчитываться внимательнее, чтобы не упустить деталей. Впрочем, и со всем остальным там полный порядок, особенно интересно наблюдать за метаморфозами главной героини, которая к финалу становится настолько родной, что так и тянет отправить ей открытку. Вот только с пресловутой «темной стороной» опять не сложилось.

Не слишком сложилось и у Натальи Резановой, чей рассказ «День всех дураков» тематически перекликается с рассказом составителя, но из прошлого сборника — «Ночь накануне Дня Дураков». Возможно, тем она ему и приглянулась, потому что текст очень уж вскользь затрагивает городскую тематику, да еще и буквально призывает редактора-корректора, как того Ктулху. Сам же Точинов, на этот раз скрытый псевдонимом Надежда Штайн, представлен неплохой квазимистической повестью «Биплан-призрак» с решением загадки в духе «Скуби-Ду». Читается история «на ура», но до лучших вещей автора не дотягивает. «Тот, кто всегда ждет» Андрея Сенникова рассказывает о девушке-следователе, которая решает разобраться в странной смерти беспризорника. Здесь живет настоящая тьма, здесь город имеет цвет и запах, а не высится никому не нужной декорацией. Тут соприкасаются два разных социума: серые, унылые будни взрослых и мир бездомных детей. У последних хватает и реальных проблем, но перед нами не чернуха с углублением в быт генералов песчаных карьеров. Сенников нашептывает страшную урбанистическую сказку, где рядом с каменными джунглями брошенные дети варятся в собственном соку, пытаются выжить и создают собственную мифологию из одного лишь имени: Шу-шу. Тот, кто всегда ждет... Ну а закрывает книгу довольно симпатичный рассказ Святослава Логинова «Золушка-news» об оборотной (во всех смыслах слова) стороне города. Не лучшее, но и далеко не худшее произведение сборника.

Василий Владимирский в послесловии рассуждает о смерти нуара, чем окончательно запутывает ситуацию. «Но какими бы разными ни были все эти тексты, — говорит один из составителей о рассказах, — каждый из них рано или поздно заставит вспомнить одно слово, ласкающее слух знатока и ценителя. И слово это — нуар». Удивительное дело, но даже самые мрачные вещи сборника нуаром назвать язык не поворачивается. Причем Василий, в общем-то, говорит неглупые вещи и приводит правильные примеры, но где он разглядел «нуарность» у всех рассказов — так и остается загадкой. Как и остается загадкой темная сторона города, ведь ее нам толком не показали. Поманили, заинтриговали, но очень быстро зажгли фонари. Где-то совсем не чувствуется города, но основная беда как раз с «темнотой». Без вопросов с задачей справились только Аренев и Сенников, с небольшой натяжкой — Скоренко, Логинов и Трускиновская. Вот и получается, что у книги не видно четкой структуры, не разглядеть собственного лица. Это сборник хороших в большинстве своем рассказов, которые под одной обложкой смотрятся не слишком удачно. На формирование состава повлияли известные политические события, по сравнению с предыдущей антологией заметно съежился тираж, обложку на этот раз даже комментировать не хочется... Возможно, все это сказалось на книге, но, так или иначе, следует признать, что после благополучного по многим параметрам «Конца света с вариациями» «Темная сторона города» — это шаг назад.

Пройдусь по сборнику «Антология: Пробуждение Ктулху», пока впечатления не выветрились из памяти.

У меня есть версия создания этого сборника. Ленивый или очень юный редактор за пару месяцев до сдачи в печать позвонил авторам и сказал что-то вроде «Приветики! Напишешь мне в сборник рассказик про Ктулху? Такой не очень большой?». «Оки-доки», ответили авторы и о просьбе благополучно забыли. Правда, договора все же подписали.

За неделю до сдачи книги в печать редактор позвонил авторам и невинно спросил: «Ну как?». «Твою мать», отозвалось эхо.

И да, они написали. Как студенты курсовик в последнюю ночь.

Общее впечатление от сборника — удивление от количества посредственных историй. Местами я даже думала: «Фу какой перевод», а потом, млин, вспоминала, что авторы — русскоязычны.

Ранее я встречала исключительно удачное внедрение лавкрафтовской мифологии в чужие миры и тексты. Панов, Рудазов, Желязны — у каждого из них ссылки на Лавкрафта смотрелись изящно и красиво (иногда это даже было единственное красивое и изящное место во всей истории). Во всем сборнике — ни единого удачного и, кажется, только один неплохой.

А самый понравившийся мне рассказ в сборнике вообще не содержит в себе ни единого намека на Ктулху :)

Но что прочла — не жалею. Очень показательный в плане тенденций сборник.

«Темная сторона города» — сборник городских историй о самых разных проявлениях мистики и волшебства в наших городах. Наверное, я привык к каким-то другим «темным» сторонам города, потому что назвать так сборник и в итоге нельзя найти ни одного рассказа по этой теме, это невероятное «достижение».

Я даже и не вспомню, когда последний раз во всем сборнике не нашлось хотя бы одного рассказа, который бы можно было оценить высоко. То есть, практически все придуманные писателями истории выглядят уныло, скучно, невнятно и совсем не интересно. Я понимаю, что сегодня найти какие-то новые темы для написания небольших историй, наверное, трудное дело. Но зачем делать сборник, если нечего предложить читателям?

Вдвойне обидно, что и составители, и авторы, причастные к этой антологии, хорошо известные на литературном фронте фигуры. Единственным достойным упоминания, на мой взгляд, будет рассказ Владимира Аренева, который хоть как-то можно отнести к заданной теме. Также с интересом я прочитал две статьи от составителей. К сожалению, больше ничего не могу занести в плюс, что в общем-то обидно, так как выбранная тема было бы довольно интересна многим читателям.

В целом сборник не понравился, честно говоря. И соответствия названию его я у большинства работ не заметила. Единственное, на мой вкус, ради чего действительно стоило бы открывать эту книгу — это рассказ Марии Галиной. Этот рассказ на порядок, а то и на два, порядка выше уровня, чем всё остальное. Логинов, Колодан, Точинов — да, неплохо, но не более, увы.

Люблю читать сборники, ежегодники, антологии. Не мог пропустиь и антологию «Космическая фантастика. Космос будет нашим». Как оценить столь разные по уровню рассказы?

«Долгие годы составители фантастических антологий не могут придти к единому мнению: куда именно выгоднее помещать самые ударные произведения сборника — в начало, в середину или в конец? Этот вопрос только на первый взгляд кажется абстрактным и малозначимым. Ведь именно от композиции антологии в конечном счете зависит, какое впечатление она произведет на читателя — не захлопнет ли тот книгу с зевком, пролистав десяток страниц, доберется ли до финала?» Эта аннотация к сборнику «Русская фантастика 2009» утверждает, что если заманишь читателя хорошими рассказами в начале сборника, то он дочитает все до конца и при этом общее впечатление останется прекрасным. А вот и нет. Прекрасные первые четыре рассказа в разделе «Пробный шар» не помогли мне осилить середину. А рассказы в разделе «Наши в космосе» вообще, мне кажется, не к месту в данной антологии. Не помог исправить впечатление и прекрасный финиш — «Анграв VI» Прашкевича. Итого: понравились пять рассказов из пятнадцати, не густо.

Сразу оговорюсь – итоговая оценка появилась как результат сложных математических расчетов (а именно среднего арифметического из всех рассказов), потому что сборник получился очень неровным, неоднозначным и вообще – на любителя. Раньше я считала себя любителем постапокалиптики. Теперь, пожалуй, нужно уточнить: мне нравится в основном конец света «по-голливудски». Это когда у нас есть какой-либо природный катаклизм/ ядерная война/ смертоносный вирус/ нашествие пришельцев и т.д. и т.п., но при этом сюжет фокусируется на группе людей, с переменным успехом борющихся за жизнь. И пусть до финала доберутся не все, обязательно найдется простой, но очень крутой парень, который спасет свою семью и друзей, как бы неправдоподобно это ни звучало.

«Конец света с вариациями» показывает нам апокалипсис с точки зрения русских писателей. Большой плюс сборника в том, что многие входящие в него рассказы действительно оригинальны, если не способом умерщвления человечества, то, по крайней мере, подачей материала или нетривиальными сюжетными ходами. Составители решили поделить все это разнообразие на четыре части, исходя именно из способов. Я же для своей рецензии использую другое деление – от тех рассказов, которые мне понравились больше всего, до категории «не понимаю, как это сюда попало».

Итак, часть первая, которая если и не потрясла меня до глубины души, то была к этому очень близка. Жемчужина сборника – рассказ Ирины Малыгиной «Полковник и рождество». Он не блещет оригинальностью фабулы или яркой индивидуальностью персонажей, зато он очень по-человечески трогательный. О том, что бесполезно тешить себя иллюзиями. Лучше отбросить сомнения и поставить на карту все, чтобы обрести последние мгновения счастья, даже если мир вокруг рушится безвозвратно. На том же уровне рассказ Владимира Аренева «В ожидании К» — кроме весьма оригинального описания апокалипсиса автор задает очень важные вопросы о героизме и его последствиях для самого героя. Об одиночестве и забвении, и о том, как все, за что ты когда-то боролся, постепенно разваливается у тебя на глазах. Повесть Виктора Точинова «Георгиевский крест» произвела впечатление реалистичностью происходящих событий. Несмотря на говорящих обезьян и крокодилов-полицейских, та политическая система, которая постепенно приближает «конец света» в мире Егора Кружилина, очень похожа на нашу сегодняшнюю реальность.

Кроме того, очень даже неплохо смотрятся рассказы (это уже пошла часть вторая): «Увидеть Париж» Ины Голдин (очень лиричный, невзирая на представителей иностранных спецслужб и перестрелки); «Каждый цивилизованный человек» Майка Гелприна (оптимистичный и настраивающий на светлое будущее, несмотря на трагические события); «И все деревья в садах» Марии Галиной (необычная вариация на тему «Дня триффидов», основная идея которой состоит в том, что нельзя верить собственным глазам); «Желание» и «Конец света» Михаила Бабкина (о бессмысленном существовании, когда даже апокалипсис не может сломить состоявшийся порядок вещей); «Вы летите как хотите» Алана Кубатиева (а вы можете себе представить, чтобы нас поработили птицы?) и «Червивая груша» Александра Тюрина (несколько перегруженное киношным экшеном, но очень уж необычное произведение).

К части третьей, пожалуй, можно отнести те рассказы, которые вызывают интерес, но при этом либо скатываются в откровенный трэш, либо фокусируются на тех вариантах конца света, которые мы уже много раз видели. Например, ожившее желе из «Ночи накануне дня дураков» Виктора Точинова, жутковатый в своей депрессивности «Бог жуков» Владимира Данихнова, роуд-стори в постапокалиптических декорациях в «Последнем урагане» Андрея Рубанова, русский взгляд на зомби в рассказе Андрея Сенникова «Пока мир не рассыплется в прах…» и, наконец, оживший лес в «Цветах зла, терниях добра» соавторов Юлии Зонис и Игоря Авильченко.

В четвертую группу, соответственно, попало все остальное – набившие уже оскомину вариации на тему, как в раю готовили апокалипсис, Ктулху (даже его, бедного, сюда приплели), забавная стилизация про то, как Михайло Ломоносов конец света устроил, и много чего еще, что иногда имело весьма опосредованное отношение к теме. И мой личный антифаворит – «Это конец, Света!» Юлии Зонис, пожалуй, худшее из того, что может предложить сборник.

Пора бы уже закругляться, так что для тех, кто дочитал мои разглагольствования до конца – ознакомиться со сборником стоит, если вы большой фанат «постапа» (правда, жуткое слово, взято из послесловия) и вам интересно, как это бывает по-русски. Для всех остальных я бы, пожалуй, рекомендовала рассказы из первой и второй частей (см.выше). Они интересны и сами по себе, в отрыве от основной темы.

При всём уважении к составителям сборника нельзя не отметить, что антология похожа на некий странноприимный дом...

Невероятная разнокалиберность и разношёрстность рассказов в какой-то мере оправдывается недостатком качественного материала для тематической подборки.

На верхней ступени — замечательная детская вещица Нины Чешко, «Удивительно и странно», пронзительный «Поводырь» Марии Галиной, «Скрепки» всегда великолепного Дмитрия Колодана. На другом полюсе: маловразумительные и беспомощные «Пилигрим», «Скрещение миров» и «Шпион». Остальное — та самая пресловутая серая пена, что в советские времена в избытке обитала на страницах всевозможных сборников и антологий. Грустно...

В сборники я бы особенно выделил: «Десантники», «Встреча на Япете», «Могильщик» и «Анграв-VI» — это действительно достойнейшие рассказы, настоящая классика отечественной НФ! Также обратите внимание на «Эпоха великих соблазнов» и «Секундант» — но это уже не серьёзные, а просто отличные юмористические истории. Но целом же подборка рассказов мне не понравилась, по крайне мере я ожидал большего от сборника с таким названием.

Ну и еще замечу: не смотря на то, что в антологии оказались собраны в основном интересные рассказы, про сам космос набирается не много — больше все же про планеты. :)

Очень неровно. Например, часть под названием «Третья печать», с потугами на юмор, я бы просто убрала из книги. Ну, а что касается остального содержания — тут есть чудесные Галина, Быков, Аренев и Кубатиев, а всё остальное — откровенно средние проходные работы. В среднем получается «шестерка», и удовольствия в целом мне этот сборник не доставил. Увы.

Не впечатлило. Очередная пустышка!

Не понимаю, откуда такая ненависть к пожилым людям. Тормозят старики цивилизацию? Но если бы не эти люди те же блокадники, стоявшие намертво, чтобы мы могли жить в мирное время, никакой цивилизации не было бы вообще!

Наивные, они-то думали, что с фашизмом навсегда покончено! Как они ошиблись! Появились современные Неофашисты, которым все время что-то или кто-то мешает дышать полной грудью, тогда никто и ничто не будет портить им воздух, так они считают! Ну и Конечно, все свои мелкие комплексы они возводят до масштаба цивилизации!

И еще одно: я никогда не поверю в бескорыстную любовь чиновников из органов опеки к детям! Они ведь за каждого сироту получают проценты, такая вот страшная сделка, они родительскую любовь меряют квадратными метрами, настоящий социальный террор! Ужас просто! А тут така защитница униженных и оскорбленных, защитница детства! Не верю! И никогда не поверю!