Все отзывы на произведения Ивана Ефремова

Alexandre, 26 декабря 2008 г. в 16:22

Когда-то давно читал эту повесть, кроме интригующего названия — «Сердце змеи» в памяти не осталось ничего. Сейчас перечитал заново — не понравилось ужасно. Название, кстати, никакого отношения к фабуле не имеет. Всяческие вступительные рассуждения — просто скучны. Неужели это тот же автор, который написал чудесную «Тень минувшего»?

Вообще-то сами по себе достоинства бесклассового общества могут быть сюжетом фантастического произведения. Но здесь — это же просто прокламация какая-то! И наивное упоминание повести «Первый контакт» — он бы еще статью из газеты за 1960-й год процитировал!

Конечно, приятно, когда встречаются в космосе мыслящие существа, да еще не осьминоги разумные, а такие же люди как мы, только с другими прическами. Сама по себе идея использования фтора вместо кислорода при образовании жизни не кажется кошмарной нелепицей. А вот финальная идея замены его на кислород путем генетических преобразований — ...!...!...! — бумага все стерпит. Лучше бы сразу призвали всемогущих магов, которым законы природы нипочем.

Ну, и последнее. Все эти полеты людей к дальним мирам, пока на Земле проходят сотни лет — вот уж совсем ненаучная фантастика. Никакой пользы от этого быть не может. Ведь уже сейчас возможно запустить людей, скажем к Юпитеру. Только сразу ясно, что из этого выйдет. Неужели в далеком будущем люди станут уж совсем безрассудны?

Конечно, классик, конечно, первопроходец. Но данное произведение шедевром не назовешь.

Nut, 19 ноября 2008 г. в 21:26

Видно, никуда не уйти от параллели между Ефремовым и Стругацкими...

Всё просто, по-моему. Коммунизм «по Стругацким» — для тех, кто не дорос до коммунизма «по Ефремову». В Будущем АБС весело, есть чем заняться и как развлечься, но вот СТРОИТЬ такое будущее людей их книги не побуждают. Собственно, в итоге сами АБС это поняли — не вышло у них коммунизма.

У Ефремова всё не так. Или ты принимаешь его — и тогда уже не останешься в стороне от строительства коммунизма «по Ефремову». Или он просто скользнёт мимо тебя, вызвав лёгкое волнение на поверхности или недоумённое непонимание.

В обоих случаях — вопрос прежде всего к личности читающего, к его жизненным мотивам.

Ученик Дьявола, 19 сентября 2019 г. в 21:04

Мне «Звездные корабли» видятся прежде всего продолжением и дальнейшим развитием «Рассказов о необыкновенном». Почти все «Рассказы...» построены по одной схеме: некое фантастическое или полуфантастическое явление в обыденной, повседневной жизни и исследователь, ищущий разгадку этого явления. Здесь таких фантастических допущений уже два: посещение Земли в далеком прошлом разумными существами из другой звездной системы и гипотеза о поднятии гор под действием энергии радиоактивного распада тяжелых элементов в земной коре. Исследователей, соответственно, тоже двое: биолог Шатров пытается умозрительно воссоздать облик пришельцев, геолог и палеонтолог Давыдов, опираясь на свои теории относительно механизмов горообразования, ищет следы их пребывания на Земле. Да и объем повести тоже приблизительно вдвое больше среднего ефремовского рассказа. В общем, всего вдвойне. Но количество переходит здесь уже в качество, «необыкновенное» впервые выходит за пределы Земли — таким образом, «Звездные корабли» можно считать своего рода мостиком между «Рассказами о необыкновенном» и «Туманностью Андромеды» как в пространстве, так и во времени. Особенно ясно это чувствуется в последних строках повести. И думается мне, что, попади Давыдов в Эру Великого Кольца, он легко освоился бы там и без труда нашел бы общий язык, к примеру, с Дар Ветром (с которым у него много общего в характере, разве что люди будущего не курили и не ругались «черными словами») или с Ведой Конг (благодаря общности интересов, направленных на системное изучение прошлого — неважно, в истории ли, в палеонтологии ли). А увлекающийся, импульсивный Шатров обнаружил бы подобных себе ученых в лице Рен Боза или Мвен Маса. Так не на страницах ли «Звездных кораблей» начали закладываться черты тех персонажей, которые предстанут в законченном виде перед читателями только десяток лет спустя?

Кстати, не соглашусь с теми, кто в своих отзывах написал, что герои повести неестественны и «деревянны». Мне, наоборот, они представляются совершенно живыми людьми — ведь очень много мелочей, характеризующих их, рассеяно в разных местах текста, надо просто собрать их воедино, и тогда живо проявятся в воображении и массивная фигура Давыдова с его папиросой и «излюбленным чертом», и худой, сутуловатый, с блестящими глазами, немного нервный Шатров...

Также в противоположность одному из предыдущих отзывов, мне все эпизоды кажутся четко выстроенными в логическую последовательность сюжета, обусловленными им, и ни один не вычеркнешь из действия. В самом деле, даже вроды бы совершенно лишний эпизод с цунами на Гавайских островах здесь необходим — ведь именно он дает Давыдову импульс к размышлениям о причинах землетрясений, а эти размышления в конце концов приводят его к пониманию, где и как следует искать следы «небесных бестий» Шатрова. Да и поездка Шатрова к Бельскому тоже хорошо укладывается в ход событий — как еще поглощенный рутинными заботами «кабинетный схимник», как он сам себя называет, может нагляднее представить себе миллионы лет и миллиарды километров, в которые уводит его открытие Тао Ли? Не зря же он на самой первой странице говорит себе: «Только не бояться!» Вот, чтобы не бояться смотреть в лицо Вселенной, и едет Шатров в обсерваторию.

Вообще говоря, умение Ефремова создавать безупречные логические построения и выстраивать на их основе сюжеты произведений неизменно восхищает меня. И даже заключительный эпизод с найденным изображением звездного пришельца при таком восприятии не кажется чрезмерно натянутым и искусственным, как здесь писали, а является совершенно логичным и даже необходимым. Если уж автор развивает перед читателем мысль о том, что разумное существо должно быть с неизбежностью подобно человеку, то надо в конце продемонстрировать доказательство этого — иначе все повиснет в воздухе, сюжет останется незавершенным. Пусть даже ради такого финала и придется вводить в действие «прозрачный, неизвестный нам, необычайно стойкий состав», который смог семьдесят миллионов лет противостоять разрушающему действию горных пород, но потом за пять минут поддался простому полировальному порошку в руках Шатрова. Небольшая плата за достойное, полное гордости и уверенности в торжестве разума завершение повести!

И все-таки есть в «Звездных кораблях» отдельные моменты, которые не то чтобы раздражают, но несколько коробят. Это, во-первых, отличительный признак ефремовских героев: вставать в любой обстановке в позу и с ученым видом разражаться ни с того ни с сего целой лекцией на ту или иную тему. Вот Давыдов читает Шатрову такую лекцию о планетах Солнечной системы, хотя при этом не сообщает в целом ничего нового, такие-то факты его ученый друг должен был и без того прекрасно знать. Вот опять-таки Давыдов пространно и запутанно повествует своим аспирантам о ценности палеонтологии в сравнении с ядерной физикой. Понимаю, что этот эпизод, как и гавайский, является одним из ключевых в ходе размышлений Давыдова, но все-таки можно было бы оформить его как-нибудь короче и живее, не столь занудливо. Во-вторых, вчитайтесь повнимательнее: везде в тексте идет речь только о вертикальных движениях земной коры и нигде — о горизонтальных. Понятно, что тогда, в сороковые годы, тектоника плит еще толком не оформилась, оставаясь в основном умозрительной гипотезой. Но с точки зрения современного читателя все эти бесконечные поднятия-опускания, о которых то и дело рассуждают Давыдов и его коллеги, выглядят как-то уж чересчур странно и даже назойливо. В-третьих, действие повести охватывает два с половиной года, но описаны события так, как будто все случилось очень быстро. Один эпизод сменяет другой мгновенно, без промежутков, а разбросанные в тексте кое-где явные указания на прошедшее с того или иного события время скорее сбивают с толку и заставляют недоумевать: неужели так много времени прошло и чем же занимались оба профессора все это время? — чем помогают читателю верно сориентироваться. Может, и прав автор того отзыва, где «Звездные корабли» названы заготовкой, не более чем набросками для ненаписанного романа...

Но в целом — замечательная книга, одна из тех, без которых я не мыслю себя как читателя. Это же я могу сказать и о подавляющем большинстве произведений Ивана Антоновича Ефремова.

Sir Shorris, 23 октября 2018 г. в 15:05

Являясь большим поклонником литературного творчества И. Ефремова, я в той или иной степени ценю и люблю все его произведения, регулярно возвращаюсь к ним и нахожу для себя что-то новое… Но «Час быка» был и остается для меня чем-то совершенно особенным, магнетическим… Я не могу бесстрастно рассуждать об этом произведении, потому что раз за разом перечитывая эту книгу сначала в 19 лет, потом в 25, и буквально несколько дней назад – в 31 год, я каждый раз попадал под ее непередаваемое «темное» обаяние.

Я намеренно не хочу сейчас затрагивать темы политических и социальных подтекстов в данном романе, т.к. это на мой взгляд только загоняет произведение в рамки и мешает взглянуть на него с других сторон. А я не сомневаюсь, что Ефремов подсознательно писал его именно в день будущий — всем нам. И сегодня, спустя 50 лет, оно так же актуально, как и в то время!

В этом произведении столько недосягаемой красоты, благородства духа, холодного, драматического шарма и какой-то неуловимой сексуальной заряженности, что незаметно погружаешься в эту атмосферу целиком... И, помимо своей воли, подобно владыке Чойо Чагасу или печальному Таэлю, начинаешь «влюбляться» в прекрасный образ Фай Родис, сопереживать главным героям, страдать и радоваться вместе с ними…

Лично для меня – эта книга о том, что иногда вмешательство бывает оправдано, даже если понимание этого придет не сразу… Но вмешательство тонкое, деликатное, на личностном уровне, когда ты твердо уверен в том, что доводов «за» гораздо больше, чем доводов «против», когда ты знаешь ради кого идешь на риск, и готов взять на себя полную ответственность за все его последствия…

Эта книга о том, что человек способен на многое, если сможет взять под контроль свои чувства и эмоции, не давая им власти над собой, но всегда сохраняя трепетное отношение к жизни, чувство доброго и прекрасного…

P.S. Мечтаю когда-нибудь увидеть достойную экранизацию.

wertuoz, 05 мая 2018 г. в 09:59

Начну с того, из-за чего данное произведение вызывает в современном человеке столько негатива, из-за чего идеи, которые заложены довольно глубоко, так и остаются на недосягаемой глубине. Одна из причин, видимо, самая вопиющая — это безальтернативное навязывание советской модели коммунизма. В тексте так и написано: если бы не Россия, которая построила коммунизм, то человечество никогда не полетело бы в космос. Отчасти сама фраза, вырванная из контекста, звучит довольно пафосно, возможно даже с этакой долей шовинизма и наивности. Но если рассмотреть в целом, что имел ввиду автор, говоря о прогрессе и о развитии технологий космического экспансии, то он скорее больше прав, чем наоборот. Вторая из основных причин, не менее вопиющая — это откровенная критика чужого произведения, которая подается прямо в лоб. В тексте прямо так и указывается название произведения «Первый контакт», а так же упоминается автор (правда без имени), которому герои данного произведения перемывают все косточки, обвиняя его чуть ли не в откровенной глупости. Но если, опять же, рассмотреть те постулаты, которые Ефремов приводит в опровержение Лейнстеру, то картина не выглядит уже такой пафосной, а скорее конструктивной и обоснованной.

Остается лишь рассмотреть эти постулаты, которые во многом отвечают на вопросы не то чтобы восприятия, а мировоззрения человека будущего, а так же на вопросы взаимодействия братьев по разуму, отличного от того, что предлагал Лейнстер:

1. Вертикальный прогресс. Этот термин ввели Стругацкие в произведении «Малыш», но он как нельзя лучше подходит для определения теории Ефремова. Человечество в своем развитии должно пройти множество стадий, пройдя путь от дикого животного инстинкта до общественного цивилизованного образа жизни, причем это общество должно быть свободным, справедливым и организованным. И только после того, когда человек решит свои общественные проблемы разобщенного мира, станут развиваться технологии, которые в последующем откроют дорогу повзрослевшей цивилизации далеко в космос. Другими словами: развитая цивилизация, которая достигла научного прогресса и способна на космическую экспансию априори не может иметь нездоровые амбиции, так как в её людях заложены принципы справедливости и уважения по отношению к чужому разуму, да и вообще ко всему сущему. Ефремов устанавливает связь между технологиями и человеческим мировоззрением, утверждая, что одно без другого не бывает — пока человек угнетаем и разобщен, пока общество, в котором он пребывает, больно или страдает от несправедливости, развитие высоких технологий невозможно. От того встреча в глубинах космоса разных цивилизаций не может иметь воинственный характер, ибо если она вообще происходит, значит эти цивилизации уже решили свои мировоззренческие проблемы, иначе этой встречи бы попросту не было.

2. Закономерности развития видов. Ефремов устанавливает закономерность не только в развитии мировоззрения справедливой цивилизации, но и в развитии ее анатомических и структурных особенностей, её происхождения в принципе. Как и в произведении «Звёздные корабли» автор обращается к научной теории происхождения видов, начиная от Дарвина, развивая его теорию дальше, устанавливая некоторые закономерности в развитии любой разумной жизни во вселенной. Обращаясь к принципам альтернативной биохимии Ефремов дополняет свою теорию вероятностью развития жизни из других элементов, отличных от Земных (в данном случае — это фтороводород), но тем не менее даже у такой вероятности будут схожие условия зарождения жизни, которые в итоге приведут к принципиальной схожести представителей разных видов между собой.

3. Сердце змеи. Ефремов много рассуждает на тему общественных проблем, о роли политического строя в мировоззрении общества, об общественном сознании, которое угнетается и деградирует в подобной среде. И не нужно быть коммунистом, чтобы понять довольно явную очевидность. Достаточно выглянуть в окно или включить телевизор, чтобы в очередной раз убедиться в том, насколько глубоко этот «яд змеи» пропитал основу нашего современного общества. И дело даже не в коммунизме или нетерпимости к капитализму, дело в самих людях, которые лишены той самой справедливости, которая смогла бы этот яд нейтрализовать, поменяв идеологию человека совершенно в другую сторону, направив по пути прогресса и развития, по пути объединения и свободы. Повесть «Первый контакт» Лейнстера недальновидна, так как сам её автор не делал поправку на будущее время, скорее всего, даже не задумывался над этим, а просто перенёс свое мироощущение, наполненное такой мировоззренческой несправедливостью, и Ефремов указал ему на это в попытке художественной полемики, ставя принципиальным вопрос о невозможности или несостоятельности такого будущего, где все еще бьется это «сердце Змеи».

Теперь в общем и целом. Как и роман «Туманность андромеды» данное произведение постигла та же участь, участь непонимания и отторжения. В современном читателе очень много ненависти и нетерпимости по отношению к своему прошлому, и ему плевать, что Ефремов исходил в своих мыслях не из принципов коммунизма 50-тых, а из постулатов Карла Маркса, что совершенно не одно и тоже. Критика капитализма с предпосылками развития угнетаемого правящим олигархатом общества во много оправдана особенно сейчас, так как это наша с вами реальность, которую этот философ предвидел еще в 19 веке. Ефремов же пропустил это через себя, принципиально уповая на будущее, где есть развитие и прогресс, а значит есть свобода и справедливость. Да, возможно сейчас, после того как рухнул коммунизм, угадывая надежды автора на советское будущее, понимаешь, что они оказались тщетны, но по крайней мере с помощью них автор сумел нарисовать будущее, в котором представители разных цивилизаций из разных уголков космоса без страха и амбиций жмут друг другу руки, а не пытаются глупо и бессмысленно друг друга уничтожить..

trabelsi, 03 апреля 2018 г. в 11:25

Если честно, беря в руки данную книгу не ожидал от романа 1957 года такой атмосферности для человека 2017 года.

Но книга поразила своей атмосферностью уже с самого начала. В каких-то местах повествование кажется немного сложным, но потом опять раскручивается. Очень хорошо описаны путешествия в космосе и масштабы его (бескрайние) — недостижимость границ, так же интересен сам сюжет в первой половине произведения + хорошо описано общество будущего. И в чем-то я согласен с автором, что только такое общество может на постоянной основе осваивать космос, а не общество основанное на потреблении благ (но это уже к книге не относится)).

Рекомендую любителям фантастики.

artem-sailer, 13 ноября 2015 г. в 09:16

Ну вот, наконец, я и прочитал этот рассказ. Рассказ знаменитый, без преувеличения можно сказать — легендарный.

Во-первых, понравилось.

Приёмы, использованные Автором, максимально близки к реализму, их результат подкупает тем, что повествованию веришь. Неумелый и наивный писатель показал бы разгадку, может быть, в послесловии указал бы, что животное поймали, оказалось, что оно то-то и то-то. Ефремов же прямо говорит: что это было такое — непонятно, науке ещё только предстоит разобраться с загадкой природы.

Также к плюсам однозначно отношу некоторую затянутость повествования — ведь наверняка у любого читателя, кто сел за прочтение, уже из названия возникли кое-какие догадки, и читатель терпеливо ждёт появления червя-криптида. Но Автор не спешит и показывает его на последних четырёх страничках, да и то — издалека и размыто (хотя и жертвами).

Собственно, в реальности так и бывает: сам феномен появляется на несколько мгновений, мелькает, можно сказать, а разговоров и научных статей потом — на десятилетия. Поэтому-то рассказ и смотрится очень живо и правдоподобно.

Затянутость, упомянутая выше, кстати, совсем не смазывает впечатление, а наоборот — в некотором роде подготавливает и томит читателя, так и ждёшь «танка из-за угла».

Что касается непосредственно олгой-хорхоя, то тема эта, безусловно, интересная. Легенды не рождаются на пустом месте, ничего сверхъестественного в этом нет. Всё же интересно, чем он поражает свою жертву: электрическим разрядом или летучими ядами?

amak2508, 20 октября 2014 г. в 12:55

Сегодня, более чем через полвека, прошедших с момента создания повести, она интересна не столько с точки зрения своей занимательности, сколько как «наш ответ Мюррею Лейнстеру».

Впрочем, уже и в то время, для Ефремова главным было как можно более убедительное обоснование его (читай нашего, советского) взгляда на встречу с внеземным разумом — с помощью диалектического материализма, логики, истории развития общества и т.д. Именно поэтому в книге так много сложного текста: серьезных диалогов, размышлений, дискуссий... И все это, естественно, в ущерб занимательности. К сожалению, сейчас, на нынешнем этапе развития человеческого общества, в гуманистические идеи автора верится с большим трудом. Хотя знакомиться с его рассуждениями все равно весьма и весьма интересно.

И все-таки, несмотря на всю свою сложность (ведь кроме основной идеи Ефремов разместил в тексте произведения и много других своих размышлений), повесть удалась и с литературной точки зрения. Помимо достаточно увлекательной уже самой по себе темы — встречи землян с чужим кораблем в космосе, автору удалось построить сюжет таким образом, что читатель начинает сопереживать. И сопереживать ни кому-нибудь, а экипажу чужого корабля.

Для тех же читателей, которые будут недовольны некоторой излишней пафосностью повествования или определенной архаичностью его технической составляющей, прошу заметить — это все-таки год 1959...

AlexR, 22 июня 2013 г. в 17:28

Автор сам охарактеризовал этот рассказ как «научно-фантастический этюд в поддержку творчества художника А.К. Соколова».

Однако – в моём понимании – этюд как произведение искусства, при всей его эскизности и незаконченности, должен иметь довольно узкий предмет изображения по содержанию и обладать неким единством стиля по форме. Рассказ Ефремова слишком разнороден, чтобы соответствовать такому пониманию.

Неизвестно, какие именно обстоятельства подвигли Ефремова выступить в поддержку Соколова, но самое запоминающееся в рассказе – это (занимающая примерно страницу и мало уместная в художественном произведении) критическая декларация взглядов автора на современное изобразительное искусство. Он весьма резок в формулировках: «пустяковые открытия в перспективе или игре цветов», «колоссальное количество нелепых произведений» и даже «закономерное в шизоидной психике стремление к извращению окружающей действительности». В памяти всплывают слова Хрущёва на выставке в Манеже в 1962 году… Впрочем, соглашаясь или не соглашаясь с эстетической позицией Ефремова, надо признать, что высказана она ясно и чётко.

Эта декларация и следующее затем краткое описание пяти картин древнего (в контексте рассказа) художника и представляют собой суть рассказа Ефремова. Всё остальное – некая вторичная «обёртка».

Действие происходит в будущем – по крайней мере через несколько сотен лет. Персонажи носят странные имена (Крес, Альк, Ниокан) и прозвища (Та, Не Та). Двое из них недавно вернулись с далёких звёзд. Впрочем, и на Земле хватает дел: «После промывки засоленной почвы Австралии предстояло затопление Сахары, промывка Большой Соляной пустыни Ирана, создание пресноводных озер-морей в Центральной Азии». Просто мурашки по коже… О том, что природу лучше оставить в покое, в 1960-е годы не помышляли.

Встречающиеся в рассказе отдельные черты техники будущего поражают своей противоречивостью: удивительные гибкие башни для наблюдения и управления – и архаичные ленты графиков, медленно проползающие в окошечках приборов. Большие экраны выполняют функцию всего лишь телевизоров, а не современных компьютерных мониторов, да и электронно-вычислительные машины вообще не упомянуты. И к чему аббревиатуры ППВ и ТВФ?

И самое поразительное: Крес контролирует процесс переброски гигантских масс воды, причём это один из первых – если вообще не самый первый – запуск системы; технология новая и экспериментальная («ещё не достигнута возможность работы на любом режиме»); он находится на вершине башни – чтобы «стягиваться в узел напряжения и внимания» – и при всём при этом в ходе своего дежурства… занимается личными делами – видеоконференцией со своими друзьями и просмотром лекции об этих самых пяти картинах. Упомянуты, правда, «охранители-автоматы». Видимо, они надёжны на 200 процентов, и никакие Чернобыли в этом будущем просто немыслимы…

Ещё пара замечаний. Крес говорит, что ему должны открыть гостевой канал. Получается, видимо, что, во-первых, существует некая административно-техническая инстанция (провайдер в современной терминологии), которая открывает этот самый канал (а может и не открыть?), и, во-вторых, соответствующую заявку следует подавать заблаговременно. Как-то это, э-э-э, непрогрессивно, что ли.

А чтобы просмотреть запись с выставки с пятью картинами, Кресу пришлось ждать своей очереди… два месяца. Ефремов невольно спроецировал в далёкое (видимо, коммунистическое) будущее ситуацию советского дефицита.

Как далеко ушёл современный Интернет от этих ограниченных представлений, и как просто для нас увидеть «цветные электронные репродукции» нужных картин (и не только).

P.S. А картины Соколова – действительно замечательные.

Drovkin, 10 января 2013 г. в 13:57

В детстве меня потряс фильм «Туманность Андромеды». Строчки сонета Шекспира, цитируемые в этом фильме, запомнились на всю жизнь.

В юности первым прочитанным мной ефремовским романом стал «Час Быка». И только услышав, с каким восторгом отец с друзьями обсуждали «Таис Афинскую», я смутно начал что-то понимать :)

Альтернативная ли это история, или реальная — на таком расстоянии во времени мы уже не можем судить.

Но вполне ожидаемы свершения, которых мы ждем от героев этого романа и которые являет нам автор — полководцу свойственно побеждать на поле боя, а не в любовных играх геев, излишне романтизированных в заслуженно получившем Золотую Малину скандальном голливудском фильме, женщине — быть не проституткой по вызову и не объектом насилия, а — вдохновлять мужчин на великие дела.

За что и останется роман долгие годы одним из самых читаемых.

komons, 28 ноября 2012 г. в 03:10

Не была никогда «Катти Сарк» лучшим клипером в мире — это миф. Как и люди, корабли иногда становятся известными не из-за реальных достижений, а благодаря судьбе, стечениям обстоятельств, ну и тому, что кто-то, владеющий словом (а может кистью или резцом), сумел вовремя, искренне, неравнодушно рассказать нам историю об этом. В случае с «Катти Сарк» в нашей стране — это Иван Антонович Ефремов. И рассказ этот прекрасен. Читается на одном дыхании, заставляет сопереживать, как за близких друзей за корабль и людей, связанных одной судьбой. Морской ветер врывается в комнату, шелестит страницами книги и заставляет учащенно биться сердце и испытывать острое сожаление, что время парусов и отважных капитанов прошло,.. «летайте самолётами Аэрофлота!»

А ещё с далёкого детства запомнилась фраза старого капитана про то, что не знать чего-то — не позорно, но вот отстаивать своё невежество... И эта фраза со мной по жизни.

primorec, 07 августа 2012 г. в 05:18

В бесконечной ночи Космоса, по выбранному когда-то случаем и законами мироздания маршруту, плывут по Галактике, как корабли в океане, звезды. Редкие из них несут пассажиров — планеты, и уж совсем единицы могут похвастаться драгоценными зернами Жизни. «Иногда звезды сближаются и снова расходятся на миллиарды лет, точно корабли одной галактики».

Небольшая повесть о торжестве Жизни и Разума. Рассказ о науке и ученых, ценности знаний и Жизни -скоротечной и настолько хрупкой, что может существовать только на небольшом числе Миров, разделенных непреодолимой бездной пространства и времени.

Мне всегда нравилась какая-то нарочитая будничность этой повести. Пыльные архивы и коллекции, ждущие своих исследователей, ученые, рассуждающие о сокровенных тайнах Вселенной за чашкой чая с бутербродами среди рутинных дел повседневности. И на этом фоне — загадка гибели динозавров, движения литосферных плит, древние кости и непонятные артефакты — последние свидетельства посещения Земли инопланетянами.

В повести два народа никогда не встретятся: их разделил не только Космос, но и безжалостное время. Но наука и знания позволяют ощутить родство, общность разума, «сознающего

беспощадные законы Вселенной, бьющегося в муках и радости познания». Единство всех пассажиров летящих в ночи кораблей, дарующая надежду, что прекрасная мечта о полетах к звездам будет осуществлена.

Будет, если исчезнет эта боль, проходящая через всю повесть: война, отбрасывающая человечество назад на пути познания. Она постоянно врывается в такое светлое повествование о разнообразии проявлений Жизни и Разума, Космосе и звездах: танками, ржавеющими на полях сражений, неразорвавшимися снарядами и памятью об ученых и мыслителях, которые погибли, так и не успев сформулировать идеи или сделать открытия, которые могли бы распахнуть звездную дорогу для корабля под названием «Земля».

SAG, 24 января 2012 г. в 16:49

Давно прочитал этот рассказ и не раз, и всегда считал его фантастическим. А недавно просматривая журналы наткнулся на статью, где есть гипотеза , что олгой-

хорхой -это предок сегодня существующей червеобразной многоножки — кивсяка. Один из видов кивсяка выделяет защитную жидкость свободную синильную кислоту.

В условиях жаркой пустыни ее капли могли образовать смертельные испарения. Цитирую :« Теперь представьте очень крупного полуметрового кивсяка, железы которого могут выбросить сразу несколько граммов синильной кислоты. Чем не олгой-хорхой — загадочное животное из рассказа И. Ефремова.

Янтарная, 15 ноября 2011 г. в 14:27

Это первое произведение Ефремова, которое я прочитала. Впечатление произвело неизгладимое, хотя до этого считала, что прочла множество хорооших произведений, и меня мало чем можно удивить.

Прежде всего, понравилось, что эта книга имеет четкую дидактическую направленность. В ней показано, что есть добро, а что зло. Главные герои четко знают, как поступить, чтобы поступок был добрым и правильным. А такой четкой морали очень не хватает нашей современной молодежи.

При этом, я бы не сказала, что это выглядит как-то неестественно. Герои прописаны очень живо, и читая книгу, действительно переживаешь за них. Это не сегодняшний американский блокбастер с хэппи-эндом, здесь все очень жизненно: половина экипажа не вернулась обратно на Землю по различным причинам.

Считаю Ефремова неповторимым автором с яркой творческой индивидуальностью.

snovasf, 02 ноября 2008 г. в 23:57

До «Дюны» задолго, а чарующе загадочный мир пустыни передан так, что до сих пор, стоит закрыть глаза и настроиться на посвист ветра, — и образ девушки, поющей при луне в развалинах древнего храма, встаёт как живой. И её страстное желание мира без вражды, так щемяще переданное автором. «Подруга жизни должна быть товарищем в мечтах».

Там «живут «люди камней» — тиббу, потомки очень древнего народа гарамантов, не покорных никому волшебников и наездников, которых боялись и старательно истребляли древние римляне и арабы», — говорит о народе Афанеор Тирессуэн.

А насчёт «агитки» лучше ответит Ефремов: «Чепуха, что он подвергся пропаганде каких-то таинственных коммунистов в центре Сахары! Как ни мало еще он знает туарегов, бессмыслица очевидна. Может быть, у Тирессуэна есть возлюбленная, такая же необузданная фантазерка, как и он сам? Она говорит ему о загадочных странах севера, о самой таинственной для Сахары далекой и холодной России... просит поехать туда... Она готова на разлуку, на опасность, на долгое ожидание... Все может быть, и он поможет Тирессуэну не только из-за данного обещания, не в благодарность за спасение, но прежде всего как человек, знающий, что такое мечта!»

Прочтите, и для вас перестанет быть совершенно чужой Африка — огромный континент, который для большинства понятен не больше, чем чужая планета.

Yazewa, 11 марта 2008 г. в 18:25

Черезчур затянутая повесть с традиционно «кукольно нарисованными» героями, говорящими неживым языком. Забавна дискуссия о возможном внешнем виде разумных существ: «никаких мыслящих чудовищ, человеко-грибов, людей-осьминогов не должно быть!» «Рога мыслящему человеку не нужны и никогда у него не будут», и так далее .

     Конечно, полстолетия назад описание встречи с иноземным разумом воспринималось гораздо пафоснее, но есть произведения и раньше созданные, но гораздо выше по литературному уровню. ИМХО

strannik102, 02 ноября 2021 г. в 02:55

Счастье для всех, поровну, и даром. А кто не согласен — тому отключим свет и перекроем газ…

При наличии интереса к этой книге и возникновении желания её прочитать желательно обратить внимание, что это третья книга цикла «Великое Кольцо». И хотя напрямую предыдущие книги («Туманность Андромеды» и «Сердце Змеи») не являются событийными предтечами «Часа Быка», однако всё-таки без их предварительного прочтения читатель может столкнуться с некоторыми сложностями в понимании смыслов и сутей. Прежде всего в обозначении и расшифровке некоторых аббревиатур (хотя Ефремов то и дело раскрывает их значение и в этом романе). В понимании строения земной истории в описываемые в романе времена, и в том, какой путь прошло человечество Земли, прежде чем выстроило то общество, о котором в книге идёт речь. Конечно, Иван Антонович то и дело частично повторяет какие-то страницы из истории Земли, однако, как мне кажется, всё будет гораздо понятнее, если прочитать всю трилогию по порядку. Наконец, такой методичный подход позволит читателю глубже погрузиться в сам мир далёкого Будущего и проникнуться всеми идеями Ефремова-фантаста и Ефремова-учёного.

Книга первая по жанру представляет собой утопию — автор старательно описывает нам всё построение и всю структуру общества коммунистического будущего Земли. Вторая книга цикла скорее относится к жанру космической фантастики и частично дополняет и развивает какие-то футурологические идеи и представления Ефремова. А вот «Час Быка» одинаково относится ко всем трём упомянутым жанровым формам — тут и все признаки коммунистической утопии, тут же и космическая фантастика, и здесь же явная антиутопия. Сложно? В принципе, всё довольно органично.

Однако читатель и этого романа, да и всей трилогии, вряд ли может рассчитывать на лёгкость в чтении и на высокую приключабельность. Нет, конечно приключения в романах Ефремова есть. Однако всё-таки здесь больше социально направленных описаний и представлений, причём как об истории Земли и человеческих цивилизаций, так и вполне философско-футуристических представлений о том, как идёт развитие и какими именно путями развивается человечество, какие закономерности есть в этом развитии и какие ловушки и опасности, причём уровня, угрожающего самому существованию всей земной цивилизации и планете Земля в целом. При этом некоторые варианты негативных исходов Ефремов показывает на примерах других обитаемых миров Галактики (погибшая планета Зирда, упоминаемая в «Туманности Андромеды» и повторно упомянутая в «Часе Быка»).

И совершенно конкретный предупрежденческий вариант развития общества, основанного на всеобщей несвободе и тотальном олигархате и диктатуре, показывает нам Ефремов как раз на примере планеты Торманс. Понятно, что когда читаешь подробное и детальное описание нравов тормансианского общества и особенностей его государственно-политического устройства, то понимаешь, что Ефремов пишет на самом деле о нас самих, о землянах и о Земле нашего времени (книга написана во второй половине 60-х). И надо признать, что ярко и открыто изобразить все социально-государственные нелепости и несуразности нашего современного мироустройства у Ефремова получилось — читаешь и правда порой удивляешься, насколько всё (ладно, не всё, но многое) искусственно и вычурно, насколько оно, это многое, подчинено условностям или диктату чьей-то воли и выгоды. И хотя автор открыто критикует именно капиталистический мир и мир псевдосоциализма Китая, однако читатель понимает, что наша действительность немногим отличается от той, которую в негативном ключе показывает Ефремов читателю под видом тормансианской. К сожалению, все эти «блохи» вовсю скачут и у нас.

Понятно, что Ефремов надеется на прогресс человечества не путём развития и всемерного накопления технологического могущества и научного потенциала, а прежде всего посредством всеобщего воспитания Личности каждого землянина — развивать индивида, но не индивидуалистичность, вот что нужно делать, по мнению автора. И конечно же именно в этом и кроется вся закавыка, стоящая перед человечеством и сейчас и в будущем — если мы не преодолеем всеобщий цивилизационный кризис, то вероятнее всего человечеству Земли не суждено будет присоединиться к Великому Кольцу (или стать его основателями, если таковое пока не существует).

Какие-то конкретные моменты, описанные в романе, всё-таки вызывают в читателе некоторое сомнение. Например, вот это «право» высших цивилизаций напрямую и едва ли не силой вмешиваться в социальные и политические процессы на той или иной планете, если эти процессы по тем или иным критериям не соответствуют идеалам Великого Кольца. Но позвольте, примерно так поступают в течение уже нескольких десятилетий и даже столетий представители так называемого «западного мира» — вовсю осуществляют культурную экспансию, подкрепляя её вооружёнными силами, свергают неугодные им, западникам, режимы и правительства и буквально навязывают свои, западные, ценности и идеалы. Мне кажется, что тут Ефремов не прав.

Кстати, именно этим вопросом в своё время озадачились и братья Стругацкие — проблемой прогрессорства и прогрессоров, — озадачились сами и озадачили своих читателей. И, как мне кажется, однозначного ответа пока нет…

Прочитано специально для клуба КЛюЧ г. Валдай

Ученик Дьявола, 10 февраля 2020 г. в 13:00

Сколько уже лет я знаком с «Часом Быка», перечитывал его несколько раз, а так и не могу четко определить свое отношение к этой книге. Что ж, попробую сформулировать свои несколько сумбурные мысли на этот счет в виде отзыва – авось приду к какой-нибудь ясности. Для этой самой ясности буду характеризовать «Час Быка» краткими эпитетами, которые приходят на ум при чтении.

Итак, первое: «Час Быка» – книга тяжелая, как и полагается уважающей себя антиутопии. Особенно сильно это ощущение после светлой и прекрасной «Туманности Андромеды». Когда-то я попался на удочку, узнав, что действие «Часа Быка» происходит в том же мире, и ожидая от него в целом того же. Тем сильнее было разочарование – помнится, тогда я даже не смог дочитать книгу до конца. В некоторой мере распробовать ее я смог только лет через десять. Тогда, заново приступая к чтению, я уже в целом знал, что меня ждет на страницах «Часа Быка», – то есть был морально подготовлен к попаданию на ужасающий Торманс вместо прекрасной Земли. Кроме того, я уже начинал замечать этот Торманс не только на страницах книги, но и воочию вокруг себя.

Антиутопии я не читаю как раз по вышеуказанной причине: какой смысл лишний раз видеть в книге то, чего и так хватает в реальности? Но «Час Быка» – и это второй эпитет – книга гениальная. В ней непостижимым образом сочетается несовместимое: общая мрачная обстановка и неизбежность наступления светлого будущего (как символ этого, в изначальном авторском замысле фигурировало название «Долгая заря»). Именно поэтому я при всей своей нелюбви к антиутопиям год от года возвращаюсь к «Часу Быка» и каждый раз смотрю на него новым взглядом. С одной стороны, это обусловлено тем, что я (смею надеяться) расту как читатель и оцениваю книгу каждый раз несколько иначе; с другой стороны, «Час Быка» также влияет на это развитие. Получается, что тут книга и я составляем диалектическое единство – а такое возникает у меня с очень немногими литературными произведениями.

Третий эпитет: при всей своей гениальности «Час Быка» – вещь чрезвычайно неоднозначная. «Туманность Андромеды», как известно, – это отображение мира будущего глазами человека будущего; в «Часе Быка» же глазами человека будущего показан наш с вами теперешний мир. Это действительно обеспечивает достижение авторской цели – создать «роман-предупреждение», как выразился сам Ефремов, – однако откликается при чтении неприятным диссонансом. «Туманность Андромеды» не содержит никаких прямых отсылок к нашей современности и конкретных связей с ней. Для людей Эры Великого Кольца, а вместе с ними и для читателя наше время – Эра Разобщенного Мира – уже является чем-то далеким, туманным и малоизученным. Во многом как раз из-за этого и достигается чудесное ощущение новизны «Туманности Андромеды». Действие «Часа Быка» происходит еще как минимум на двести лет позднее, однако здесь персонажи то и дело проявляют замечательную осведомленность о людях и событиях ЭРМ. Без поисков в тексте, только по памяти могу сразу перечислить упоминания имен Вернадского, Гитлера, Фрейда, Фромма, атомных бомбардировок Японии и китайской «культурной революции». Все это не позволяет воспринимать «Час Быка» столь же отвлеченно, сколь и «Туманность Андромеды», и вдобавок вызывает порой ощущение излишнего морализаторства, каким изобилует, например, «Лезвие бритвы». Не сказал бы, что такая прямолинейность идет «Часу Быка» на пользу.

Еще неоднозначно воспринимается в «Часе Быка» балансирование на грани мистики-эзотерики-и-черт-знает-чего-еще: тут и гипнотические способности землян, и их умение усилием воли останавливать свое и чужое сердце и, наоборот, излечивать прикосновением. Я прекрасно понимаю, что Ефремов, оставаясь последовательным материалистом, считал все это вполне возможным благодаря скрытым способностям человеческого организма. Но, читая «Час Быка» сейчас, в эпоху засилья различного рода шарлатанов, я не могу отделить изначальный ефремовский образ психически могущественного человека будущего от гнилой атмосферы нашей с вами современности. Сюда же примыкают туманные рассуждения насчет каких-то законов тройного, более всеобъемлющих и основополагающих, чем законы диалектики, а особенно – насчет структуры мира и антимира, Шакти и Тамаса. Космологические представления в «Часе Быка» окутаны каким-то откровенно мистическим ореолом. Зачем автору потребовалось лезть в подобную заумь, если в «Туманности Андромеды» им уже было дано вполне рациональное математическое обоснование способа сокращать путь сквозь пространство, непонятно.

Наконец, четвертый эпитет: «Час Быка» – книга очень злободневная. Большинство мыслей, высказанных в ней Ефремовым полвека назад относительно строения олигархического государства, его угнетающей мощи («инферно») и одновременно чрезвычайной уязвимости для умело направленных ударов, непрерывно возрастающей некомпетентности властей вкупе с последовательным искоренением всякого инакомыслия («стрела Аримана»), ограничения доступа к информации, психической незрелости и жестокости людей, можно смело проецировать на теперешнюю действительность. Для доказательства достаточно привести всего несколько цитат.

«Боязнь ответственности лишала людей инициативы. Боязнь любого риска и подыскивание оправданий на все случаи жизни были едва ли не главными в работе этих людей».

«В спортивных соревнованиях выступали тщательно отобранные люди, посвятившие все свое время упорной и тупой тренировке в своей спортивной специальности. Всем другим не было места на состязаниях. Слабые физически и духовно тормансиане, как маленькие дети, обожали своих выдающихся спортсменов. Это выглядело смешно и даже противно. Похожее положение занимали артисты».

«Каждое действие, хотя бы внешне гуманное, оборачивается бедствием для отдельных людей, целых групп и всего человечества. Идея, провозглашающая добро, имеет тенденцию по мере исполнения нести с собой все больше плохого, становиться вредоносной».

«Много пыли, слов о величии, счастье и безопасности. Наряду с этим – страх и охранительные устройства, которые не для безопасности, а для того, чтобы сделать владык Торманса недоступными».

«Ничтожное внимание уделялось достижениям науки, показу искусства, исторических находок и открытий, занимавших основное место в земных передачах, не говоря уже о полностью отсутствовавших на Тормансе новостях Великого Кольца. <…> В телепередачах и радиоинформации очень много внимания уделялось небольшой группе людей, их высказываниям и поездкам, совещаниям и решениям. Чаще всего упоминалось имя Чойо Чагаса, соображения которого на разные темы общественной жизни, прежде всего экономики, вызывали неумеренные восторги и восхвалялись как высшая государственная мудрость».

«С Великим Кольцом они не сообщаются, а отказ в приеме чужого звездолета целой планетой говорит о существовании замкнутой централизованной власти, для которой невыгодно появление гостей из космоса. Следовательно, эта власть опасается высоких познаний пришельцев, что показывает низкий ее уровень, не обеспечивающий должной социально-научной организации общества».

«Это “нелюди” из древних русских сказок, внешне в человеческом образе, но с душой, полностью разрушенной специальной подготовкой. Они сделают все, что прикажут, не думая и не ощущая ничего».

Вижу, что отзыв выходит уже слишком длинным. Что ж, время заканчивать и подводить итоги своим размышлениям. Какие эпитеты применительно к книге я успел настрочить выше? «Тяжелая», «гениальная», «неоднозначная», «злободневная». Пожалуй, так оно и есть, не убавить и не прибавить. Так как же тогда можно сформулировать мое отношение к «Часу Быка»? Судя по четырем приведенным прилагательным, оно не может уместиться в плоскости «нравится – не нравится». «Час Быка» стоит просто воспринимать таким, какой он есть, – безотносительно к собственным эмоциям, оценивая его с позиции холодного рассудка. Порой это дается непросто, ведь Ефремов, создавая Торманс в своем воображении, для убедительности сильно сгустил краски. Но менее актуальными от этого его мысли не становятся. Торманс – не где-нибудь за тысячу световых лет. Торманс – вокруг нас.

Ученик Дьявола, 26 сентября 2019 г. в 21:09

«С наскока» осилить «Дорогу ветров» неподготовленному читателю нелегко, так как текст изобилует научной терминологией – и геологической, и палеонтологической. В конце он, правда, сопровождается словариком, но не станешь же то и дело листать книгу туда-сюда, чтобы прояснить значение непонятного слова. Мне-то еще повезло, так как в голове с первого курса хранятся остатки познаний в геологии и геохронологии, но я легко могу представить себе, каково продираться сквозь текст тому, кто вообще никаких познаний в этих областях не имеет.

Совершенно разительным контрастом на этом фоне выглядят яркие, красочные и даже поэтические описания природы Монголии. Поначалу впечатление довольно странное: как будто читаешь учебник геологии, и вдруг учебник куда-то пропадает, а вместо него появляется картина жаркой каменистой пустыни в мареве раскаленного воздуха или высоких заснеженных гор под завывание ледяного ветра. Потом, конечно, приходит привыкание, и ум легко переключается с «науки» на «лирику» и обратно. К «лирике» можно отнести и бытовые подробности жизни экспедиции, коим уделено немало внимания. Можно только подивиться железному упорству в преодолении самых разных препятствий, от вырубки скелетов динозавров из крепчайшей породы до лечения обожженной руки повара. Ефремов описывает их, но не заостряет на них внимания, ни в коей мере не считая себя и коллег героями. Наоборот, он старается в своем изложении так или иначе скрасить нелегкую походную жизнь и представить ее по возможности в светлых тонах. А какие бытовые детали попадаются порой!! «Начальник отдела драконовых костей», битва с ревущим телеграфным столбом, профессор на прогулке на четвереньках, изгнание злобного ежика в пустыню, обвязанная веревкой кабина полуторки – чтобы пассажир с чемоданом не выпал… Вот уж не ожидал, что порой буду ржать в голос над серьезной, на первый взгляд, книгой! Кто обзывал автора сухарем (помню, попадались мне такие отзывы), пусть почитает «Дорогу ветров» и убедится, что чувство юмора у него было отменное. Поймал себя на мысли, что оно очень похоже на Даррелла: юмор не является самоцелью, а служит легкой «приправой» к основному повествованию. Здесь и вправду есть что «приправлять» – даже Дарреллу, хоть он и поездил изрядно по свету, по-моему, через такой ад проходить все-таки не случалось.

Чего очень не хватает при чтении, так это карты. Очень сложно следить просто по тексту за тем, как перемещалась экспедиция, где располагались основные районы работ, где – места временных выездов, а где – базы и склады; кто, куда и когда поехал отдельно от остальных и где все снова встретились; где у какого грузовика что сломалось и где его чинили… Цветистая монгольская топонимика (а что она цветистая, доказывают аккуратно сделанные переводы на русский после каждого нового названия) совершенно не помогает: после десятка-другого страниц от нее начинает просто рябить в глазах, и все мало-мальски похожие названия совершенно перестают различаться между собой. Да и проку от них немного – найти где-нибудь в атласе или в сетевых картах все эти названия чаще всего совершенно невозможно. Сказывается разница в транскрибировании, а сами названия порой относятся к таким мелким населенным пунктам и урочищам, что их ни на какой карте не отыщешь. В общем, было бы очень здорово, если бы каждый сезон работы экспедиции был по возможности подробно отражен на своей отдельной карте маршрутов.

Кстати, из книги остается непонятным, почему не состоялся задуманный ранее полевой сезон 1950 года. Ефремов отделывается одной фразой: к сожалению, не состоялся, и все тут. В биографии авторства Ереминой и Смирнова читаем: «попросту не разрешили», – что в целом ничуть не проясняет вопрос. Кроме того, в этой биографии наверчено столько всяких небылиц и откровенной чуши, что к ней стоит относиться с большой осторожностью. Может быть, и «попросту не разрешили» тоже не соответствует действительности.

Если вернуться к «Дороге ветров», то очень хорошо заметна ее связь с другими произведениями И. А. Ефремова. Сразу понятно, откуда «растут ноги» у многих персонажей, мест, событий из «Рассказов о необыкновенном». Например, в лице Яна Мартыновича Эглона безошибочно опознается Мартын Мартынович из «Тени минувшего» и даже становится понятно, как могла возникнуть идея о черном смоляном зеркале, в котором осталось изображение тираннозавра, – оказывается, отполированные до зеркального блеска поверхности то и дело попадались экспедиции, разве что с асфальтовой смолой они не имели ничего общего. Хотя «Тень минувшего» была написана еще до экспедиции в Монголию, Ефремов наверняка знал о существовании таких «зеркал скольжения» и раньше – слишком уж похож вымысел в повести на правду из жизни, чтобы это было случайным совпадением.

Теория о скоплениях радиоактивных элементов, которые становятся причиной вулканизма и горообразования (впервые появляющаяся у Ефремова также еще до монгольской экспедиции, в «Звездных кораблях»), здесь тоже упомянута. Кстати, в описании геологической истории юга Монголии снова читаем только о вертикальных передвижениях блоков земной коры, хотя «Дорога ветров» была написана почти на десяток лет позже, чем «Звездные корабли». Помнится, даже в еще более позднем «Лезвии бритвы» Ефремов по-прежнему оставался верным тем же взглядам, от лица одного из персонажей, геолога Андреева, едко характеризуя геотектонику как «остроумное жонглирование словами». Странно, что крупнейший ученый и писатель, всегда отстаивавший идеи развития, движения вперед, отрицавший любую неподвижность и косность, упорно сохранял здесь архаическую точку зрения, хотя в остальном научной смелости и дальновидности ему было не занимать…

Возникает вопрос: когда все-таки лучше читать «Дорогу ветров» – до или после прочтения художественных произведений Ефремова? Однозначного ответа дать не могу. Прочитать до – значит частично убить впоследствии очарование неизведанного, заранее зная, что послужило ему реальным прототипом. Прочитать после – значит сожалеть, что не прочитал раньше, и подсознательно искать в «Дороге ветров» корни всех других ефремовских произведений, чего в действительности нет. Вот такая дилемма.

Нескорений, 10 декабря 2015 г. в 12:17

Пожалуй, каждый любитель фантастики во время чтения ловил себя на мысли, что в той или иной ситуации он бы нашёл другое решение для отдельного эпизода, иначе прописал бы финал или судьбу главного героя. Всем нам свойственно вести мысленную полемику с автором, который видит мир несколько иначе, ведь все люди разные. Это совершенно нормально, но некоторые не останавливаются на размышлениях — переписать чужую историю, исправить все кажущиеся недочеты — перспектива очень заманчивая, только вот согласятся ли остальные читатели с предложенным переосмыслением, не станет ли работа над чужими ошибками поводом для критики? Если автор берется судить своих коллег, то должен быть готов к тому, что и сам станет объектом критики — по прочтению повести И. Ефремова «Сердце змеи» у меня накопился ряд замечаний, которыми я бы хотел поделиться.

Как известно Ефремов написал свою повесть в качестве литературного ответа на рассказ М. Лейнстера «Первый контакт». Этот рассказ был мне хорошо знаком и хотя до шедевра ему далеко, я бы причислил его к разряду крепких середнячков, безусловно там есть некоторые недочеты, технические ляпы, но сложно было ожидать, что такой в общем-то рядовой рассказ вызовет столь бурную реакцию советского фантаста, тем более, что пропаганды западных ценностей, нападок на советский строй там нет в принципе. Если даже вы не читали этот рассказ, ничего страшного — в повести Ефремова приводится его подробный пересказ, причем сами персонажи якобы вспоминают, что был много веков назад некий «капиталистический писатель», написавший «Первый контакт», и начинают как на уроке литературы, совмещенном с партсобранием, его критиковать. Здесь, конечно, Ефремов невольно польстил Лейнстеру — шутка ли дело, его помнят и читают на протяжении пяти веков, не заглядывая в книгу люди сходу вспоминают сюжет и название его рассказа, лучшей похвалы для писателя придумать сложно.

Сама повесть производит стойкий эффект того, что это критическое эссе, для виду замаскированное под художественное произведение. Сюжетную фабулу Ефремов полностью заимствовал у американского коллеги, главное отличие в том, что проблему контакта Ефремов подает в радостно-позитивистском ключе, в отличие от сдержанной осторожности Лейнстера. Автор «Сердца змеи» дотошно и кропотливо исправляет все неточности коллеги, в логике ему не откажешь — техническая часть произведения не выглядит устаревшей даже в наши дни — пульсационные звездолеты, перемещающиеся в пространстве через бреши в полотне времени, пришли на смену огромным кораблям поколений. В медицине широко применяются мини-роботы, которые самостоятельно перемещаются в теле пациента и проводят хирургические операции.

Автор считает, что во Вселенной действуют некие абсолютные законы красоты и гармонии, т.е. разумная жизнь возможна только для гуманоидов — в любых планетарных условиях, даже в мире, основанном на фторе, эволюция неизбежно сделает венцом творения существ у которых парные конечности, одна голова и нет никаких щупальцев — внешне они могут отличаться от нас с вами примерно как негры или китайцы — цветом кожи, разрезом глаз, уровнем интеллекта, но форма тела всегда неизменна. Здесь с автором можно долго полемизировать, но я ограничусь лишь замечанием о том, что разум может проявлять себя по-разному, вспомните хотя бы «Солярис» С. Лема.

Посредством социально-утопической компоненты повести автор упорно пытается промыть читателю мозг, навязать собственное мировоззрение, в этом плане персонажи произведения вторят своему создателю — квадратно-гнездовое мышление, стремление обратить всех окружающих в свою «истинную» веру — я думаю, что если бы им встретились какие-нибудь рыболюди, они быстренько забили бы им жаберные щели и заставили отрастить легкие, обосновав это тем, что получение кислорода из воды противоречит учению Маркса-Энгельса. В плане представления общества будущего автор мыслит крайне банально — мировое правительство, один цвет кожи (шоколадный конечно же), один язык (только не английский, ни в коем случае, что-то типа санскрита), всеобщее равенство и братство, никаких войн и преступности нет в принципе, а откуда же им взяться, если частной собственности тоже нет?

Как я уже говорил, сюжет повести вторичен, но по уровню интереса, интриги существенно уступает оригинальному рассказу. Исследовательская группа из восьми (так и хочется сказать советских) космонавтов отправляется в дальний космос с исследовательской миссией, в процессе полета они совершенно случайно пересекаются с аналогичными исследователями, принадлежащими к другой цивилизации. Оправдывая мировоззрение автора, обе стороны радостно кидаются друг другу в объятия — ни страха, ни тени сомнений, ни (совершенно верно) интриги. Если Лейнстер заставлял мозг читателя работать, вместе с героями искать выход из патовой ситуации, когда ни одна из сторон не может быть до конца уверена в дружеских намерениях другой, то Ефремов просто начинает подробно описывать «чужаков» — они такие же как мы, хорошие парни, только кожа синяя. Читателю остается только лениво перелистывать страницы в ожидании момента финального расставания. Так и хочется сказать — «И что?» — в чем суть повести, в том что самый прогрессивный строй — коммунизм, а самая лучшая форма тела — человеческая?

После Ефремова я заново перечитал «Первый контакт» и плюсом рассказ «Этические уравнения», по замыслу повторяющий и дополняющий попавший под раздачу рассказ Лейнстера. С точки зрения человеческого поведения они смотрятся логичнее «Сердца змеи» — осторожность свойственна человеку, иначе мы бы не выжили в процессе эволюции. Если бы в древние времена какой-нибудь дикарь, встретив в лесу собрата из соседнего племени, сразу бы кинулся ему на шею, то с большой долей вероятности отхватил бы дубиной «по кумполу». Здесь же люди встречают совершенно неизвестных пришельцев и даже не сомневаются в том, что они друзья. Технический прогресс еще не говорит о моральном совершенстве общества, чем отличается неандерталец с дубиной от современного генерала с ядерной бомбой — только выбором доступного оружия. Не думаю, что что-то изменится с появлением бластеров и космолетов, каждый человек в той или иной степени порочен, как говорил Спаситель — кто сам без греха, пусть первым кинет в меня камень!

Подводя итоги, скажу, что «Сердце змеи» у меня интереса не вызвало — безликие шаблонные персонажи, отсутствие сюжетной интриги, навязчивое морализаторство. В качестве плюсов стоит отметить техническую проработку деталей и добротный литературный язык, благодаря чему повесть, хоть и без огонька, но читается. Ещё одним плюсом для меня стала отсылка к Лейнстеру, благодаря чему я перечитал его рассказы, понял, что они действительно достойные образчики жанра. Наверное, повесть может понравиться читателям, разделяющим точку зрения автора, у меня же она отклика не вызвала, все эти «гимны человекам» давно навязли в зубах, достаточно оглядеться по сторонам, чтобы понять — всё это пустое сотрясание воздуха, где они, эти мифические «хорошие люди», наверно только в воображении советских фантастов.

Groucho Marx, 09 декабря 2015 г. в 11:01

Роман Ивана Ефремова не отличается особыми литературными достоинствами. Скажу больше — у него вообще нет литературных достоинств. Это не просто плохая литература. В литературном, беллетристическим отношении «Туманность Андромеды» лежит далеко за гранью добра и зла. Отсутствие внятного сюжета, безликие герои, лишённые индивидуальности и интересных биографий, чрезвычайно ограниченный, бедный язык и примитивный синтаксис... Сказать «это плохо» означает сделать комплимент тексту. Но... Тем не менее, «Туманность Андромеды» призводит на читателя сильнейшее впечатление, почти шок. Книга захватывает, пробуждает и мысль и чувство, сильнее, чем большинство хорошо написанных книг. Между прочим, Ефремов мог писать «хорошо» — его рассказы и повесть «На краю Ойкумены» написаны отлично, ярко, стильно. Значит, холодная, жёсткая, как бы «никакая», примитивистская манера письма «Туманности Андромеды» выбрана сознательно.

«Туманность Андромеды» всегда стоит во всех, в том числе в международных, списках «золотой полки мировой фантастики», но она при этом — все согласны с таким утверждением — выходит за рамки собственно НФ и сопоставляется с философской эссеистикой высокого ранга.

Примитивность? Нет, ребята, на том уровне, на который вышел Иван Ефремов, видимая примитивность оборачивается изощрённостью, граничащей с жестокостью к читателю. Ефремов именно «перепахивает» читателя, заставляя его думать над, казалось бы, очевидными вещами. Нет, ну конечно, есть люди, способные противостоять влиянию «Туманности Андромеды», но их непрошибаемость основана не на... гхм.. интеллекте, а на последовательной и глубоко к сердцу принятой глупости, против которой бессильны сами боги.

За счёт чего именно Ивану Ефремоу удаётся так сильно воздействовать, минуя все принятые беллетристические клише? Мне кажется, за счёт того, что «Туманность Андромеды» написана как бы из будущего. Иван Ефремов (я в этих заметках стараюсь не использовать термин «автор», потому что Ефремов, на мой взгляд, уклоняется от авторства, стремится максимально объективизировать, обезличить текст) пишет как бы историософский, лишь слегка олитературеный, трактат о далёком прошлом, которое для нас, читателей (но не для повествователя), является отдалённым будущим. Иван Ефремов как бы упрощает описываемую эпоху, как мы могли бы с упрощениями описать, ну, скажем, Древний Египет. Отсюда нарочитая примитивизация в описаниях техники и быта — человеку головокружительно далёкого будущего эпоха «Туманности Андромеды» представляется очень простой, не достигшей определённого уровня сложности. «Туманность Андромеды» — не взгляд из сегодня на тысячи лет вперёд, а взгляд в прошлое с позиции Галактической Цивилизации, на первые шаги становления Эры Великого Кольца. Эта двойная оптика производит ошеломляющее впечатление, особенно потому что нигде открыто не педалируется и вообще подразумевается как бы по умолчанию.

Такая подача интеллектуального материала придаёт «Туманности Андромеды» эпический тон. Многие писатели позже пытались воспризвести похожую интонацию, но я что-то не припомню стопроцентных удач. Все всегда останавливаются на полдороге, и только Иван Ефремов бескомпромисно радикален, и именно благодаря неустрашимой последовательности только ему удалось создать настоящий, грандиозный эпос.

Иван Ефремов написал не так уж мало, но в истории он останется как автор одной книги — блистательной, ясной до кристальной прозрачности «Туманности Андромеды».

chitaem, 07 декабря 2015 г. в 16:20

«Туманность Андромеды» — это монументальное произведение, которое можно условно назвать аналогом эпопеи «Войны и Мир» Льва Толстого только в научно-фантастическом жанре. Это грандиозная и многогранная картина светлого будущего, которое мы потеряли. Разумеется, что политические взгляды писателя проглядываются едва ли не через каждую вторую страницу текста, но так ведь он для того сей труд и писал, чтобы донести до читателей свое видение того, к чему идет общество, основанное на социальной справедливости.

Я где-то встречал утверждение какого-то политического деятеля, что данное произведение сделало для понимания идей коммунизма больше, чем все труды Марксов-Энгельсов-Лениных-Сталиных вместе взятых. Безусловно, что у любой политической и философской точки зрения имеются свои противники, которые тем сильнее ненавидят автора, чем лучше он создал свое творение. А так как Ефремов создал истинный шедевр, то конечно же у многих людей, не разделяющих его точку зрения, аж зубы сводит от нарисованной автором картины.

Если Ваша философия: ешь, пей, люби только себя и поклоняйся Золотому Тельцу, то вполне понятно, что «Туманность Андромеды» не Ваша книга.

Интерес или же отсутствие такового к этой книги обусловлено одним: близки ли Вам идеалы социальной справедливости или чужды. Это по сути простой вопрос Веры.

Если человек верующий он будет читать Библию-Коран-Талмуд с интересом и благодарностью автору за проделанную литературную работу. Если же не верующий, то и смысла браться за чтение не имеется.

Тут тоже самое. Верите в социализм или коммунизм — это Ваша книга. Если же не верите, то зачем раздражать себя чуждой и неприятной для Вас точкой зрения.

тессилуч, 21 апреля 2014 г. в 08:05

Красивая, почти детективная история поисков месторождения ртути по легенде и картине художника. Особенно интересно, что такая картина существует и даже помещена в книге о жизни и творчестве Ефремова «Через горы времени». Таким образом рассказ переходит из фантастики в реальную жизнь. Фантастика «ближнего прицела», но написана с мастерством настоящего писателя.

AlexR, 09 июня 2013 г. в 17:55

Моё впечатление от этого рассказа (не имеющего никакого отношения к фантастике) несколько раз менялось в процессе его чтения.

Сначала он воспринимался как чисто этнографический (точнее, этно-географический). Уже знакомое по предыдущим рассказам писателя (например, «Олгой-Хорхой») мастерское изображение природы – на этот раз Сахары. Автор неспешно погружает нас в незнакомую, экзотическую обстановку (по ходу действия доходящую до фантасмагории: «Будто всё живое исчезло с лица земли и пятеро путешественников остались последними людьми в мире слепящего зноя…»). Но с самого начала мы чувствуем, что главное – не природа, а живущие в этой природной среде люди.

Правда, сразу возникло определённое недоверие: насколько я знаю биографию Ефремова, он никогда не был в Африке – и, значит, мог опираться только на сведения из других рук (плюс на аналогию с Гоби). Ещё в большей степени это касается описания обычаев и, самое главное, психологии туарегов. Так, с точки зрения сегодняшнего дня, обращает на себя внимание, что в рассказе практически полностью игнорируется роль религии в жизни этого народа (лишь один раз упоминается молитва).

Содержание же бесед Тирессуэна и Афанеор показалось мне донельзя искусственным. Представляете: в самом сердце Сахары встречаются туареги – молодой человек и девушка – и разговаривают… о далёкой и холодной северной стране России. Их сильно увлекает легенда о том, что «далеко на севере живут люди, не похожие на других европейцев, но обладающие всей их мудростью, более добрые к чужим народам, которых они считают равными».

При этом мне опять (как и при чтении «Алмазной трубы») на память пришли строки Николая Тихонова – на этот раз из крохотной поэмы «Сами» – о фантастическом представлении индусов о той же Советской России:

Тот, далёкий, живёт за снегами,

Что к небу ведут, как ступени,

В городе с большими домами,

И зовут его люди – Ленни.

Он даёт голодным корочку хлеба – и т. д.

Но это было написано в 1920 году…

Увы, за прошедшее с момента создания рассказа Ефремова время миф об исключительности пути нашей страны и об особом месте русского народа потерпел сокрушительный провал и может восприниматься лишь в негативном плане.

Автор не может даже как-то обосновать уровень интеллектуального развития своих героев: «Откуда были её [Афанеор] познания, он [Тирессуэн] не успел ещё расспросить её».

Затем в рассказе появляется тема, уже не новая для Ефремова («Адское пламя»), – испытания ядерного оружия, и этно-географический рассказ ещё сильнее становится политическим. «Плохие» колонизаторы-французы хотят производить в Сахаре атомные взрывы (и действительно, Алжир становится местом для таких испытаний, первое из которых – причём атмосферное – произведено 13 февраля 1960 года). Кстати, в период с 1958 по 1961 год ядерные испытания не проводили ни США, ни Великобритания, ни СССР, только Франция.

Однако возник такой вопрос. Ефремов прямо заявляет: «…Сила взрывов современных термоядерных бомб так велика, возникающая радиоактивность так сильна и распространение ядовитых продуктов распада так широко, что испытания безусловно нанесут вред всей Сахаре». И чуть ниже называет это (хотя и с точки зрения своего персонажа – французского военного) «отвратительным делом». И ещё: «После взрыва на сотни и даже тысячи километров разносится ужасная отрава. Она проникает в кости человека, заставляет его умирать в мучениях, лишает его силы. Она делает мужчин и женщин бесплодными, а нерождённых детей – уродами. Никто не может спастись от яда – он в земле и в воздухе, в огне и воде, в пище, даже в молоке матери!»

Но как эти слова могли восприниматься хоть мало-мальски мыслящим читателем? Не знаю, как конкретно советские СМИ освещали ядерные испытания, проводимые в СССР, но, видимо, делалось это крайне скупо и без указания конкретных мест расположения атомных полигонов. Тем не менее, замените в словах Ефремова «всей Сахаре» на «всей Сибири» или «всей Средней Азии» – и что мы получаем? Автор сознательно заставлял своего читателя задуматься о действительной опасности всех ядерных испытаний, кем бы они не проводились, или это вышло у него случайно?

Наконец, Тирессуэн едет в Россию. Ничего хорошего от рассказа об этом визите я не ожидал. Автор ограничивается стандартным набором: большой завод, Эрмитаж и «Лебединое озеро». Но что… Неужели это всё? А как же показ достижений социалистического строительства во всех сферах жизни? Как же преимущества советского народоправства, где простые труженики – настоящие хозяева своей жизни? Где неустанная борьба Советского Союза за мир во всём мире? Ефремов ни слова не говорит об этом – и вообще о социальном строе Советской России.

Правда, пребывание Тирессуэна в России продолжается всего четыре дня, но ведь автор, при желании, мог найти сюжетный способ сделать поездку куда более продолжительной.

Поразительно, но почти демонстративно в центре повествования автора – совсем иная сфера. Герой Ефремова стремится понять другое – душу народа, почувствовать страну сердцем, а не разумом. Сначала «туарег был захвачен врасплох и побеждён русской музыкой» (Чайковского). И наконец он находит удивительное сближение между туарегами и русскими: «Теперь Тирессуэн понял всё до конца. Бессолнечная и холодная страна, засыпанная снегом, скованная морозом, порождала таких же живых, горячих людей, полных стремления к прекрасному и способных создавать его, украшая жизнь, как пламенная сухая земля юга. Права была дочь Ахархеллена, устремляя свои мечты вслед за Эль-Иссей-Эфом к России. Трудно было жить русским в такой суровой земле, но они не ушли никуда от своей доли, как то сделали и предки туарегов. Они закалили тело и душу в морозной белизне севера, как туареги – в пламенной черноте гор и равнин Сахары! Вот почему душа русского человека смотрит глубже в природу и чувствует богаче, чем душа европейца, вот почему Эль-Иссей-Эф так хорошо понимал кочевников пустыни, а те – его!».

Этот ход мыслей не очень убедителен. Как бы рассуждал и чувствовал Тирессуэн, окажись он в Ленинграде не зимой, а летом? И если следовать этой логике, то в ещё большей мере всё сказанное о русских было бы применимо, например, к эскимосам или чукчам…

И получается, что «взгляд со стороны» на Россию и её народ оказывается, увы, весьма поверхностным и далёким от реальности.

Обширным — и несколько инородным — описанием балетного спектакля автор явно стремился продемонстрировать универсальность воздействия настоящей музыки на людей разных этносов и культурных традиций (в отличие, например, от живописи).

И почти в самом конце рассказа – такой ставящий в недоумение и заставляющий задуматься абзац: «Туареги знали теперь, что всё грознее становится могущество человека и всё больше – его слабость перед лицом им же созданных опасностей, каких ещё не существовало в прежнем мире. Что на всей огромной планете идёт борьба за справедливость и счастье, что непоборимая европейская цивилизация сама подтачивает себя изнутри и её полный противоречий мир должен уступить место другому, более совершенному.»

Вряд ли, конечно, малообразованный туарег мог дойти до подобного социально-философского обобщения, это явно авторский голос. Но эти слова порождают вопросы. Что понимает автор под европейской цивилизацией? Сугубо западно-европейскую или же нет? Относится ли Россия к этой цивилизации или нет? (В одной из вышеприведённых цитат русские сравниваются с «другими европейцами», в другой – русский человек противопоставляется европейцу). И почему столь неконкретно говорится о «другом, более совершенном мире», без всякой привязки к светлому коммунистическому будущему? Такое ощущение (или же это просто иллюзия?), что Ефремов что-то недоговаривает здесь, прячет между строк.

Ещё одно утверждение по ходу рассказа привлекает внимание, такое актуальное (и такое спорное): «Где плен и насилие, там становятся шатки устои морали. Только в свободе человек понимает необходимость строгих правил жизни».

В целом от рассказа остаётся противоречивое впечатление. Слишком много разнородных тем включено в него, и они не создают стройного художественного целого. Не самый лучший, но и не самый худший из рассказов Ефремова.

P.S. Судя по сообщениям 2012–2013 годов из Мали, современные туареги далеко не столь миролюбивы и религиозно индифферентны, как описанные Ефремовым (хотя, впрочем, и у него Афанеор произносит такие слова: «Если аллах судил нашему народу умереть, то он умрёт с оружием в руках!»).

Сат-Ок, 12 апреля 2013 г. в 01:55

У Ефремова одушевлён не только человек, но и космос, и одушевлён очень специфическим образом – Великим Кольцом. Много сейчас говорят о диалоге культур. Ефремов пишет о диалоге ноосфер. Ноосфера Земли, единой, цельной, объединённой Земли вдруг начинает рефлексировать самоё себя! Необходимость этого постулируется имплицитно. Другой как зеркало. Раз мы говорим о бессознательном отдельного человека, которое влито в океан коллективного бессознательного, то можем говорить и о коллективном сознании человечества – это и будет важнейший аспект ноосферы. Тут и уровни зеркал: человек напротив – иная культура – инопланетная цивилизация.

Ефремов много пишет о подлинном взаимодействии между мужчиной и женщиной. Ефремовский космос также биполярен, по сути дела – гендерно ориентирован. Это очень сложная перепластованная спиральная структура; Вселенная – Антивселенная. Светлый мир Шакти, в котором мы живём все; Тамас – мир энтропии, остановки всяческого движения. Но что-то происходит и там. Эти миры связаны, они не существуют в отрыве один от другого. Есть связь, сложная, нелинейная, через квазары, коллапс звёзд, через чёрные дыры. Энергия взаимопроникает. Что лежит между Шакти и Тамасом? – Возможность мгновенного перемещения, нуль-пространство.

В «Часе Быка» говорится о методике косых (геликоидальных) врезов в равновесные системы противоположных сил. Речь не только об исследовании, но и о воздействии. Можно понять это как обязательное исследование всякого факта в контексте системы (аксиома космизма и диалектики). Косой врез означает учитывание живой иерархической связи, преодоление идеи равенства как математического тождества, но также и асимметрию, придаваемую временем. Ответ не должен быть абсолютно симметричен вопросу, потому что тогда диалог окажется формально исчерпан, едва начавшись, и схлопнется, а содержательно – и не начнётся вовсе, так как сложная нелинейная система не замирает, она ежемгновенно меняет конфигурации элементов и сущностно верный ответ во времени будет меняться, а формально верный – приведёт к ошибке. До определённого момента можно редуцировать, создавая модели с простыми обратными связями (например, действие равно противодействию), но подлинное решение проблемы – это всегда выход за пределы качающегося маятника, бинарности. Превышение полномочий вмешательства как утеря меры при действии, основанном на формальном моделировании – суть Стрелы Аримана. Время меняет параметры, всякая проблема должна решаться не абстрактно, будучи изолирована от реальности в сознании субъекта действия, но в самой жизни. И это будет отражением высшей структуры макрокосма – системы Шакти\Тамас, которая также нелинейна.

Инверсия ефремовских образов, возможность философски плодотворно понимать литературные метафоры раскрывает огромный исследовательский и читательский потенциал. Получается, глядя на череду испытаний, которые проходят герои во внешнем мире, во многом мы можем переложить эти закономерности на свой внутренний мир. Фактически это те испытания, которые все мы должны проходить и проходим с той или иной степенью успешности во внутренних ландшафтах своей души.

Говоря, может быть, не вполне корректно, просто заостряя на этом внимание — для ясности точек и траекторий притяжения (аттракторов) — романы Ефремова являются своего рода трансперсональными путеводителями по нашим собственным судьбам. Проводниками, аналогичными тибетской или египетской Книге Мёртвых. Только в данном случае это Книга Живых.

Нетривиальный взгляд на проблему зачастую таит в себе значительный потенциал. Читая Ефремова, нам стоит держать в уме взаимоувязанность совершенно разных компонентов его творчества. Разных настолько, что, казалось бы, и не соединимых. Тем не менее, силой своего слова, силой самой своей личности он их сплавлял, синтезировал.

Сейчас нам с детства навязывают мысль, рождённую в недрах западной цивилизации и концептуально выраженную в романтизме: любовь, во-первых, слепа, во-вторых, отчуждена от человека – в том смысле, что она человеку не помогает, а мешает, приводит его к жизненным катастрофам, поэтому зачастую её необходимо преодолевать. Она эгоистична. В школьной литературе самыми гениальными произведениями о любви назван цикл рассказов Бунина «Тёмные аллеи» и купринский «Гранатовый браслет», где описано торжество тёмных страстей, перверсий, страшных слепых и катастрофических привязанностей, ведущих к смерти.

Вечно так продолжаться не может, должен быть перейдён рубеж, когда произойдёт интеграция современного рассыпанного человека в целостное Я, и оно будет связано со всеми слоями своей психики, открыто миру. Ефремовское понимание любви концептуально противостоит инерции инфернальной культуры. Любовь – высшее знание и высшая радость. Любовь – свидетель беспредельности.

Как и всё в нашей вселенной, любовь вырастает вместе с душой человека. Первоначально это тёмная страсть, которая осветляется длительным эволюционным путём, начинает изливать свет, но отражённый, подобно Луне. Тёмная сторона её (выражаемая через ревность) ставится под контроль, после – изживается. Остаётся радость сексуальной страсти. Но высшая любовь находится за пределами страсти как таковой, подобно тому как потенциал человека должен преодолеть инфернальные законы живой природы. Это Солнце, у которого не может быть тени. Выход в любви за пределы биологии в несовершенном мире часто реализуется через жертву. Таков путь всякого совершенствования: шаг вперёд, девять десятых назад.

В «Часе Быка» устами Вир Норина излагается замечательная идея: никогда нам не выйти в большой космос, пока не допустим внутри себя беспредельность. Мы не поймём беспредельность мира, пока внутри нас конечность, закапсулированность. Мы во внешний мир транслируем свой внутренний опыт. Вир Норин поражает тормансианских учёных, которые убеждены, что эти вещи вообще никак не связаны, что психологические установки учёного – вообще табуированная тема, не подлежащая обсуждению, дескать, это его личное дело, а вот то, что он делает в науке, – это дело общественное, и это они готовы обсуждать.

Здесь видятся корни отношения к науке, корни онтологической диалектики ефремовского будущего. Страсть запада к «объективности» доводит любое исследование до такой стерильности, что всё живое загибается, разъятое на фрагменты в полной уверенности, что целое есть механическая сумма частей. И это проявляется во всех сторонах жизни.

Каждый миф несёт потенциалы плодотворного воплощения. Но он же ставит и жёсткие блоки на пути познания. Миф античности не мог выйти к идее промышленности, поэтому паровой двигатель так и остался игрушкой. Миф даосско-конфуцианский не позволял планомерно думать над созданием сопромата – ради огнестрельного оружия. Мезоамериканский миф не позволил просто перебить отряд Кортеса в джунглях – необходимо было прежде взять в плен лошадей и принести их в жертву. Понадобился миф протестантизма, чтобы зажатое в ужасе человеческое сознание заметалось в панике, ища способ заглушить страшнейшую экзистенциальную тоску от кальвинистских разрывов и блоков в структуре бессознательного. И заглушало её в сумасшедшей деятельности, приведшей к промышленной революции и всему современному миру.

В этом диалектика истории.

Но сейчас иное время и возникают иные требования. Наука сто лет учится рефлексировать самоё себя. И это не прихоть – это неизбежность, без которой нам не жить. Поэтому постнеклассника постулирует вещи, совершенно нереальные для классической парадигмы. Но наука сама по себе – это абстракция. Есть конкретные люди, которые или проходят испытание переменами, или нет. Исследователь обязан рефлексировать свой миф и пытаться ослабить его воздействие на свои установки. Он их вообще может использовать, как актёр, надевая и снимая. Они ему принадлежат, а не он им. Иначе мы имеем дело с Матрицей, которая захватывает в плен сознание человека и живёт его энергией, словно паразит. Человеку-то это зачем?

Связь между Шакти и Тамасом, Инь и Ян, сознанием и подсознанием – зыбкая и неустойчивая. Недаром всем известный восточный символ – дельфинята, которые друг вокруг друга кружатся, – волнообразен. Путь нелинеен. Поэтому даже нуль-пространство нелинейно, скручено, подобно слоям Тамаса и Шакти. Прямой Луч у Ефремова не абсолютен, потому что он не даёт полного выхода за пределы подчинённости законам этого мира. Мыслитель это понимал, поэтому расставлял вехи перспективного исследования.

Между Шакти и Тамасом происходит активный обмен энергиями: стекание энергии в воронки чёрных дыр как осаживание в подсознание опыта жизненного пути, квазары как полные энергии архетипы, побуждающие к действию. Интересно наблюдать, как пограничье в разных системах является порталом в иные реальности.

В Агни-Йоге воспроизводящийся на различных уровнях организации материи фрактальный образ спирального кружения и есть внешнее выражение ритма пульсации Космического Магнита – сердца мира и одновременно его источника. У Ефремова Шакти и Тамас тоже закручены в спираль, слоями, на все уровнях. Тамас тут эквивалент юнговской Тени.

В психологии ЭВР важно преодолеть анимальную, теневую сущность психики – так же, как, скажем, много раньше в «Туманности Андромеды» океаны очищаются от кровожадных хищников. Океан – это не только буквально понятая экосистема. Ефремову целью был прежде всего человек, и его художественные приёмы сообразны цели. Океан – символическое отображение бессознательного.

Это суть различные проявления морфологически единого подхода. Тут мы видим сочетание идей света, вскипающего огнём и концентрирующегося в лазерный луч, и идеи прозрачности, понимаемой как безопасность и открытость информации. Огонь очищает и оживляет. Недаром звездолёт Прямого Луча называется «Тёмное пламя». Он выполняет очистительную функцию на Тормансе и одновременно идёт по границе светлого и тёмного миров. По этим же причинам оказывается на определённом этапе становления необходимой деятельность Серых Ангелов – это внутрисистемная попытка терапии, в то время как «Тёмное Пламя» – эмиссар сверхсистемы.

Тень-Тамас должна быть выведена под свет сознания не только интровертно, но и экстравертно. Проникновение в Тамас и освоение его неизбежно. Можно сказать, это крайняя точка техно-гуманитарного баланса. Попытка освоения может быть катастрофична, пока анимальная сущность не преодолена полностью. Недаром в хронологии ефремовского мира стоит странная пауза в 500 лет между временем проведения Тибетского опыта и полётом первого ЗПЛ. Дело не в технологиях, дело в той же максиме, что используется в ЭВК относительно третьей сигнальной системы – она притормаживается искусственно, чтобы люди не сгорали от избыточной эйдетики. ИАЕ писал о мудрости и умении ждать или выбирать другой путь, не ломиться прямолинейно. Получается, что проект ЗПЛ потребовал уравновесить новую сверхтехнологию соответствующим человеческим фактором – то есть активным массовым включением СПЛ, что резко делать было нельзя.

В итоге всё шло своим чередом, по дао-ориентированному принципу: время не уходит, время приходит. Техно-гуманитарный баланс был успешно соблюдён. И тут же породил новый вызов – Тамас.

И снова стало необходимо совершить следующий шаг в развитии самого человека – до-трансмутировать остатки линейного, поверхностного восприятия мироздания. В ЭВР идёт осознанное противостояние анимальной сущности и безграничья ноосферы вселенной. Фактически речь идёт о последнем бастионе Матрицы.

Человек, преодолевший Матрицу, – бодхисаттва, он вне Тени, её в нём вообще нет. И его внимание – это уже не луч избирательного внимания, рождающий тень, но сфера света, не имеющая жёсткой привязки к координатам пространства и времени. Это квантовый мир, выведенный на макроуровень.

Люди без внутренней Тени словно из планет становятся звёздами, источниками непрерывного света, для Земли это Махатмы. Сама рефлексия для таких людей-звёзд будет не хватательной, аналитической, а обнимательной, континуальной. Точка зрения атомарного Я уступит место дуге или сфере зрения соборного Мы. Это Чаша и Клинок, переложенные в иную систему. Мы снова приходим к гендеру и наступающей эпохе Матери Мира. Следует отметить, что для Торманса эту роль сыграли люди, ещё обусловленные внешним физическим пространством-временем и лишь находящиеся в процессе его преодоления.

Тамас – последняя загадка человечества Земли, всего Великого Кольца.

Все, кто осваивают Тамас, – Махатмы. И они покидают Великое Кольцо – чтобы осуществлять дальнейшую эволюцию в Великой Спирали. Поэтому никто из сверхцивилизаций не использует ЗПЛ до Тибетского опыта и не прилетает на Землю. Разумеется, существует некий «нулевой» зазор, и какое-то время такие контакты происходят, но без явного нарушения техно-гуманитарного баланса.

В астрологии, интерес к которой был у Ефремова не случаен, есть представление о самопознании как прохождении светлой и тёмной стороны Луны, Селены и Лилит. Луна символизирует женское начало. Тёмная сторона Лилит – невидимая, не выведенная на свет сознания, и потому разрушительная.

Человек, пройдя до конца тёмную сторону Луны как внутри себя (Тень), так и снаружи (Тамас), завершает Кольцо и размыкает его. Потому и названо: Великое КОЛЬЦО, что необходимо сделать в познании этот круг и разомкнуть его, выйти за пределы cвета и тени, и уйти в духовный ультрафиолет лучистого человечества.

Тамас – это ведь ещё и женщина. Эпоха женщины должна реализовать себя полностью – объять абсолютные глубины женщины, осветлить их, сделать осознанными. Вот в чём значение освоения Тамаса. Вот какова диалектика подступов к этой корневой для земного человечества загадке.

Е.И. Рерих писала, что на плане высшем не мужчина, но женщина психически оплодотворяет мужчину, являясь активным началом. Прямая параллель проводится к необычному на первый взгляд утверждению Ефремова об активности женского начала. Ведь активная Шакти – это ян рядом с инертным Тамасом, но это ещё и женщина. Чистая, янская противоположность тамаса в индуизме – раджас, а вовсе не шакти. Такие вещи случайно не пишутся. Ефремову важно было подчеркнуть женственность вселенной. Скорее, речь идёт о том, что Единое тело Шакти/Тамаса – сознание и бессознательное женщины. Ефремовская вселенная имеет пол, и есть она София Премудрая, гипотетическая четвёртая ипостась в трудах последователей исихазма – имяславцев Серебряного века. Свидетельств того, что Ефремов активно интересовался православной философией нет, но знаменитую книгу Роберта Грэйвза «Белая Богиня» он читал с пристальным вниманием. Все позднейшие представления о божественной женскости – развитие идеи Великой Богини матрицентрических цивилизаций. Сейчас широко доступны работы выдающейся археологини Марии Гимбутас.

Ефремов не одинок в интуиции женственного характера нашей вселенной. Интересное сопоставление существует в творчестве Головачёва. В романе «Посланник», построенном по мотивам «Розы Мира» Даниила Андреева, Веер Миров (Роза Мира) – Шаданакар – тоже женщина.

Неумолимая философская логика подводит нас к выводам, которые в открытом виде нигде Ефремов не прописывал, но которые с неизбежностью вытекают из всего строя авторской мысли, словно белые пятна в таблице философских элементов. Человек как микрокосм выступает тоже как носитель этой оппозиционной диады: сознание – подсознание. Соответственно, в силах человека оставить себя в расщеплённом, дуалистическом состоянии, лишённом связей между сознанием и подсознанием, либо же найти мост связи, обрести целостность. Во вселенной этот мостик представляет собой нуль-пространство, лезвие диалектического синтеза.

Ефремовская антропология автоматически предполагает способности Прямого Луча, сверхсознание как синтез в оппозиции: инстинкт – интеллект. И самым большим даром он полагает большую любовь. Любовь тут выступает непременным условием и атрибутом истинного знания, в отличие от современного понимания любви как ослепляющей, эгоистической и роковой силы. Таковы же и поиски неуловимой, но явственной красоты как наивысшей целесообразности в эстетике и этике, которые категориально соответствуют форме и содержании.

Подведём итоги.

Нуль-пространство – ось мира, аналог мужчины, вокруг которого женщина-вселенная ведёт свой тантрический танец. Летающие внутри женщины анамезонные звездолёты имеют мужскую форму. Входящие в мужское пространство ЗПЛ – форму женскую (исходя из этого, кстати, можно предположить, что спиралодиск из галактики Туманность Андромеды является потерпевшим крушение ЗПЛ).

Женщина – пространство, символически выражаемое через мандалу – сакральное изображение вселенной в восточной философии. Мужчина-время только тогда вступает с ней в плодотворное взаимодействие, когда входит в сердцевину – в центр мандалы, в точку стяжения всех энергий. Глаз урагана. Пустое для заполнения пространство. Нуль-пространство. То есть ЗПЛ – ещё и обживание вселенной самой себя, включение энергии анимуса. ЗПЛ и СПЛ актуализируют анимус Софии – Матери Мира. Осветляют его, что является моментом вселенской индивидуации, необходимой перед освоением и осветлением Тамаса. Эра Водолея, начавшаяся только что и заканчивающаяся во время действия «Часа Быка», должна смениться янской Эрой Козерога и это может означать как раз вышеописанный процесс. Вероятно, к концу Эры Козерога должен произойти квантовый переход за пределы биологии. К состоянию космотворчества, зашифрованному в посланиях из центра Галактики.

Неполнота определений такого рода и их взаимоперетекание совершенно неизбежно, потому что слово пытается схватить и определить, сфотографировать положение вещей и процессов. Это его функция, и наша беда и слава. В этом корпускулярно-волновой дуализм – именно дуализм – сказанного слова. Противоположности конвертируется одна в другую столь же быстро, как подъём и опускание волны, которые лишь стороны одного процесса движения масс воды.

Недаром ИАЕ пишет о ненужности сверхтщательных определений. Во времени они превращаются в описание своей изначальной противоположности. Поэтому диалектика предельно конкретна, в этом её сложность, зависимость от использующего её силу человека, и... вечное неувядание.

senneka, 07 июля 2012 г. в 11:57

Очень зрелое и художественно выверенное произведение. Автор в этом произведении изменил своему обычно суховатому и конспективному стилю, язык его образный, а текст эмоционален. Главная героиня женщина, что в целом не очень характерно для писателей-мужчин, но зато книга лишена элементов женского романа. При этом она даже не о конкретной женщине Таис, о женщине вообще, такой какой ее хотел бы видеть автор. А хочет он видеть ее с телом блудницы, разумом философа и душою поэта. Что же, думаю многие мужчины согласились бы с таким идеалом :) Как вывод — только женщина способна изменить мир, ибо она способна изменить мужчину (а вот это уже спорно ;) ) При этом произведение напрочь лишено назидательности характерной для его ранних произведений, что безусловно идет ему на пользу. Хотя не так. Оно высокоморально, но воспитывает не прямым указанием, а показывая читателю идеал человеческих и общественных отношений к которому следует стремиться подталкивая к нему читателя через сопереживание героине произведения.

Одновременно эта книга еще и весьма качественный исторический роман, хотя и написанный непрофессиональным историком, но полный множеством интересных исторических событий и фактов, а также жизнеописаний античного общества, каким его видит автор (здесь его описания спорны, как по мне). Приключения героини интересны, действия и поступки ее вызывают сочувствие, понимание и даже желание ей помочь. Однозначно лучшее произведение данного автора которое стоит прочитать, а затем и перечитывать снова время от времени.

amak2508, 02 июля 2012 г. в 09:37

Наверное это один из первых научно-фантастических рассказов (год создания 1943), где на суд читателей была представлена идея наследственной памяти. Причем, как в общем-то и в других произведениях Ефремова (по другому он, наверное, и не умел), написан он очень солидно — обстоятельно, умно, убедительно. А сколько там интересных рассуждений и мыслей.. В общем, вещь, созданная в лучших традициях соцреализма .

И, — наглядный образец для современных писателей — удивительно, но и через 70 лет после своего создания он совершенно не устарел: все также интересен, умен, актуален. А все потому, что написан МАСТЕРОМ.

AlexR, 21 января 2012 г. в 21:12

Рассказ с самого начала приятно удивил меня – своим языком. Первые три страницы, содержащие в основном пейзажные описания, в достаточной мере свидетельствуют о художественном мастерстве автора (хотя и не лишены логических неувязок). Это было тем более неожиданно, что прочитанный перед этим рассказ Ефремова – «Эллинский секрет» – был написан в сухой, маловыразительной манере. Видимо, то была сознательная стилизация под речь рассказчика-учёного.

Никогда не был на Алтае, и теперь с этим краем у меня всегда будут ассоциироваться созданные автором образы его природы.

Суть рассказа – как в результате строгого научного исследования (рассказчик – геолог) получает рациональное объяснение загадочное явление, дававшее повод к сверхъестественным толкованиям.

Однако, читая, как геологическая экспедиция приближается к своей цели, я почувствовал сильное желание, чтобы путешествие закончилось без ожидаемого результата. Нетрудно представить, как будет изуродована долина пяти озёр после начала промышленной эксплуатации месторождения… Но рассказчик не испытывает никакого сожаления по этому поводу.

И завершается рассказ совсем не в том стиле, в каком начался, – рапортом об «обеспечении всех потребностей нашей многосторонней промышленности». В душе героя-рассказчика совместились две противоположности – способность увидеть и оценить красоту природы и потребительское отношение к ней, причём второе явно играет главенствующую роль.

ивалан, 27 сентября 2009 г. в 17:00

Всё-таки роман о людях. О нас, какими мы хотим быть. О том, что такими стать очень не легко. Не наступит коммунизм в 80 году по решению ЦК КПСС. Не пройдёт час быка просто так. Его надо пройти с боем. С боем со всем черным внутри себя. Если мы не победим инферно внутри себя мы не станем красивыми и мудрыми людьми из светлого будущего. Злые и коварные правители не прилетели к нам с Белых звёзд — они суть нашего алчного эго. Поэтому и бороться мы должны в первую очередь со зверем в себе. Убей Змея в себе и ты станешь великим.

ивалан, 27 сентября 2009 г. в 16:50

Эталон общественного устройства — он и есть эталон.

Человек не может быть не агрессивен, не жаден, не подл, не звероподобен, потому, что его природа — природа зверя.

Посему высшее достижение человеческого мироустройства — капитализм.

Так утверждают критики коммунистического будущего человечества.

Но ведь это не правда.

Человек по своей природе не должен знать таблицу умножения. Но ведь он её знает.

Почему? Выучился.

Так, может, надо выучиться быть не агрессивным, не жадным и так далее. Вот тогда и наступит коммунизм.

Роман — вещь на века.

viny, 30 мая 2009 г. в 10:40

Когда читаешь «Час быка», да и основные произведения И. Ефремова, всегда приходит в голову мысль о том, что эти работы нацелены прежде всего на осознание человеком его сущности. И сущности не только психологической, но, что не менее важно — социальной. Да, в «Часе Быка» не все мысли Ефремова прямо-таки бесспорны, но все они направлены на одно: создать у читателя не просто образ мыслей, а больше — созидать мировоззрение читателя. Причем созидание идет на основе добра, любви, красоты. На основе тех идеалов, которые делают человека — Человеком, мужчину — Мужчиной, а женщину — Женщиной.

Что посеял автор в моей душе? Ответ прост: доброе, светлое, вечное. У этого произведения есть одно свойство: оно меняет представление о мире, и меняет, разумеется, в лучшую сторону. А ещё — это призыв к действию, направленному на искоренение безнравственности, так прочно засевшем в нашем обществе.

Sawwin, 06 февраля 2009 г. в 00:06

В иных, предназначенных для печати произведениях, Иван Ефремов был вынужден писать с оглядкой на современность, на цензуру, на прочие привходящие обстоятельства. Этот отрывок написан для себя и в первую очередь поражает мощью. Подобный текст, выйди он из-под слабого пера, превратился бы в свою противоположность, в пошлость или сальность. Но здесь веет силой столь титанической, что ничего мелкого рядом с этой силой быть не может. Любовь гигантов, молодость мира. Здесь нет эротики, есть Эрос.

Недосказанный миф оборван на полуслове, и лишь нимфа Эхо отзывается со страниц «Великой дуги» и «Лезвия бритвы».

antel, 10 июля 2008 г. в 21:23

Когда-то, при поступлении в институт, я писала по этой книге экзаменационное сочинение. На четыре, кажется, листа. Наверное здесь столько не нужно, но, что правда, то правда, об этой книге можно говорить до бесконечности. Слишком сложный, многоплановый роман, в котором есть все — немного, совсем немного, фантастики, приключения, детектив, философия, любовь, чуть-чуть истории и психологии и прочая и прочая, долго перечислять. Абсолютно разные герои, разное время и место действия, но как же достоверно все описано! Искренне веришь, что все так и могло быть. Пусть образы героев немного идеализированы, это не мешает воспринимать их как живых людей.

И философские отступления автора не выглядят лишними и заумными. Скорее наоборот. Достаточно сказать, что гиринская лекция о канонах красоты позволила моей, тогда семнадцатилетней, подруге избавится от многих комплексов по поводу своей внешности. Кстати, мнение автора по многим предметам, от психологии до минералогии отнюдь не дилетантское, что выгодно отличает роман от многих опусов современности.

А трагический финал, над которым я, помню, в детстве плакала, вполне закономерен. В жизни, к сожалению, нет места совершенству. Эта идея, которую в «Часе быка» Ефремов озвучил как «Стрелу Аримана» и так или иначе упоминает во многих своих произведениях.

А всего фантастического в романе — разве что вызывающие амнезию кристаллы, но может и они существуют, только мы не знаем?

antel, 01 июля 2008 г. в 19:15

Первый раз прочитала эту книгу, не смейтесь, в 8 лет. Мне говорили: ты ничего не поймешь, это взрослая книга! Но мне было интересно и, казалось, все понятно. Потом перечитала в 15. Поняла, что в 8 лет ничего я в ней не поняла, простите за тавтологию. Потом перечитывала еще несколько раз и каждый раз воспринимала роман по-новому, каждый раз он открывался новыми гранями. И задумаешься, насколько же мудрой, сложной, многоплановой, я не знаю как сказать еще, должна быть книга, чтобы быть интересной и для восьмилетней соплюшки и для тридцатилетней матери семейства. Наверное я и в 40 и в 50 лет, если доживу, конечно, буду перечитывать эту книгу с неменьшим интересом и удовольствием и каждый раз понимать ее по-новому. Книг такого уровня в моей жизни были единицы.

Atra, 04 августа 2007 г. в 14:58

Как-то так получилось, что мое знакомство с Ефремовым началось именно со второй части «Великой дуги», и это прекрасно! Точнее ни до ни после я не читала ничего более возвышенного, ничего более захватывающего... Даже сейчас супстя уже почти десять лет с того славного момента, при одном взгляде на потрепанную обложку издния 1956 года, сердце начинает биться сильнее и как и тогда, хочется все бросить и повторить путь эллина. Наверное выглядит бредово, но именно такие бурные эмоции вызывает эта Книга. С большой буквы. Она разбудила во мне, технарю по призванию, интерес к истории Древнего мира! Стремление, порыв... как сейчас помню момент где главный герой и его учитель смотрят на фантатсическое великолепие звездного неба, и это описано ТАК, что становится понятно откуда эллины черпали вдохновение для всего что создавали. Лучшая книга которую я когда либо прочла.

Tanda, 02 июня 2006 г. в 10:42

Читала в нежном возрасте 12 лет, в дивные советские времена. Прочитала наслышавшись восторженных откликов. Книга вызвала сильнейшее отторжение — ни герои ни идее не понравились. Я очень четко поняла, что не хочу жить в этом прекрасном новом мире, ни за какие коврижки.

Rajt, 15 октября 2022 г. в 12:58

Совсем недавно, в компанейском разговоре услыхал, что «Лезвие бритвы» — самый «совковый» роман, принадлежащий перу Ефремова. Это заявила дама, приятная во всех отношениях и отнюдь не дура, но очень близкая родственница одного из видов орлиц, заявила на полном, как говорится, серьезе. Спор затих быстро, но осадочек остался. Вот потому я и перечитал роман уже в который раз. Первый — в 70-м, еще в школе, и вот сейчас. И вновь убедился, что «Лезвие бритвы» — лучший из романов (а их-то всего четыре) Ивана Ефремова. Не потому, что он — экспериментальный, как характеризовал его сам Иван Антонович, не потому, что приключенческий, не потому. что фантастический (фантастики там с гулькин нос), а потому, что всеобъемлющий. Потому, что основная мысль — все в жизни держится на «лезвии бритвы». Чуть выше или чуть ниже pH крови — и финиш. Чуть больше или чуть меньше уровень сахара — и кома. Чуть поступился принципами — и... уже не тот человек, которым был, которым хотел бы быть (или наоборот, каким хотелось в глубине души? — тут, в принципе, точка отсчета играет роль). Что сам человек, по сути, балансирует на этом самом лезвии между добром и злом, честью и подлостью.

Что же до «совковости», так каждый видит, что хочет, особенно, прозревший внезапно. И каждый верит в то, во что ему верится. Ну, как братья в своей «Стране», еще молодые. Или как лауреат нобелевки с Дзержинским. Лично я совковости в упор не заметил.

Можно, конечно, каждое дерево в упор рассматривать: и опыты с лизергиновой кислотой, и рассуждения о целесообразности как критерии красоты, и о красоте женской, и о мифах, йогах и тэдэ и тэпэ — но тогда леса точно не увидать.

akm777, 06 июля 2021 г. в 12:19

Мне кажется лучшая книга о будущем, будущем в котором хочется жить, несмотря на некоторую «строгость и сдержанность». Если и есть светлое без исключений будущее для всех — то это из романов Ивана Антоновича. У меня после первого прочтения внутри все пело от счастья, что так может быть. Можно много говорить о невозможности такого мира, но на то и ФАНТАСТИКА, чтобы мечтать.

Groucho Marx, 09 февраля 2020 г. в 12:29

Я уже писал рецензию на «Час Быка», так что данная заметка не столько рецензия, сколько комментарий к довольно большому количеству рецензий, даже хороших, которые упускают очевидное.

Земляне, в далёкую эпоху колонизовавшие Торманс, прибыли не откуда-нибудь, а из Китая — об этом свидетельствуют и китаизированные имена тормансиан и их архитектура и вообще многие детали. Что такое Китай во время написания романа? Это слегка модифицированный маоистский «социализм», который, между прочим, упрекал советских партийных лидеров в «ревизионизме», в предательстве коммунистических, то есть, в рамках представлений китайских коммунистов, сталинских, идеалов. Получается, что Иван Ефремов логически продолжил линию развития сталинского социализма — от СССР времён Иосифа Виссарионовича к Китаю Великого Кормчего, затем к модернизированному маоизму 1969 года и далее — к Тормансу.

Торманс — не капиталистическое общество, все риторические выпады против «империализма» — попытки Ивана Ефремова отвести подозрения советской цензуры в антисоветской идеологии романа, притушить прямую аналогию государственного монополизма Торманса со сталинским идеалом общества. Сам Ефремов, как это всегда было известно и никогда не проговаривалось вслух, был убеждённым сторонником курса Хрущева и потому в брежневские времена, когда поднялась волна реаблитации сталинизма — именно в 1969 году, в момент появления «Часа Быка» — в своём романе резко высказался по этому поводу. Естественно, что роман стал считаться крамольным, полудиссидентским и, после завершения «пятилетки Косыгина», практически изъят из круга чтения.

Нападая на китайских маоистов, Иван Ефремов целил в советских сталинистов, и советские идеологи это почувствовали. «Антикапиталистической пропаганды» в романе нет вовсе. Все реалии Торманса — постсоциалистические. Правители Торманса, по сути, всего лишь отказались от социaльных гарантий для своих граждан, сохранив государственное плановое управление экономикой.

Так что, можно сказать, что роман Ивана Ефремова представляет собой не столько антикапиталистический, сколько антисоциалистический памфлет. Однако, как ни странно, постсоциалистическое псевдосталинистское общество Торманса — идеал современных либертарианцев, типа Юлии Латыниной — всемогущая индустриально-идеологическая корпорация, поглотившая всех своих конкурентов, имеет в своём распоряжении всё население планеты и не чувствует ни малейшей ответственности за тех, кого эксплуатирует. Так смыкаются крайности, ультраправые с ультралевыми.

Конечно, памфлетными политическими мотивами эта книга не исчерпывается. Это многослойный философский, даже историософский текст и одновременно увлекательный приключенческий роман.

Стоит ещё раз напомнить, что существуют три разных версии романа «Час Быка». Приключенческий, лаконичный, динамичный вариант 1968 года, идеологически заострённый, увеличенный почти втрое вариант 1969 года и ещё более увеличенная книжная версия 1970, где философская часть расширена, а политическая, памфлетная часть слегка притушена.

Zofo, 08 ноября 2017 г. в 21:07

Бог мой, откуда здесь такой высокий рейтинг? Не представляю, чем и кого это произведение может заинтересовать, кроме историков жанровой советской литературы, да и то едва ли. Все недостатки стиля и идеологии Ефремова доведены в «Сердце змеи» до абсурда. Причина, вероятно, в том, что Ефремов взялся писать не просто повесть, а возражение на рассказ Лейнстера «Первый контакт».

В литературном отношении текст крайне неумел. Персонажи как будто взяты из второсортного романтизма полуторастолетней давности: они содрогаются, закусывают губы, краснеют, бледнеют, с загорающимися глазами произносят высокопарные фразы. Мало того, они то и дело пускаются в долгие рассуждения или разражаются длиннейшими монологами, явно адресованными читателю; действие останавливается и повесть превращается в памфлет.

Что касается содержания этих монологов и повести в целом... Нас ждёт здесь советская риторическая ахинея о диалектической логике развития, отжившем капиталистическом обществе и т.д и т.п. С представлением о том, что технологически развитое общество не может не быть миролюбивым и одухотворённым, смешно даже спорить. Особенно комично слышать это из конца 1950-х годов, когда жили в ожидании ядерной войны. Ну и в очередной раз Ефремов принимается убеждать, что любое разумное существо во вселенной может быть только таким как мы — двуногим прямоходящим строителем коммунистического общества (апофеоза этот космический шовинизм достигает в финале, когда автору удаётся убедить даже самих существ, которые посмели немного отступить от этого его стандарта).

AlisterOrm, 29 мая 2017 г. в 17:47

Весьма любопытно. Конечно, многие прекраснодушные натуры удивятся подобной сдержанной характеристике этой повести — действительно романтической, красивой повести, которая прекрасно читалась бы мною десять лет назад. Но вот незадача — я не читаю «приключаловок», этот жанр был мне всегда скушен, так же, как избегаю я исторических романов. Именно поэтому я так прочитал «На краю Ойкумены» — со сдержанным интересом, сдержанным любопытством, сдержанным вниманием. Но даже меня в конце концов затянуло на зелёные просторы Африки, и я встал плечом к плечу с юным Пандионом, весёлым Кидого и сумрачным Кави пред прекрасным и страшным миром на границе мира.

Люди всегда и везде люди. Жестокие и милосердные, талантливые и бездарные. Да. Но все они — люди, которые в своём противостоянии творят иную, другую природу. Эта природа — Искусство. Руки мастера подобны словам Творца, когда из Нечто возникает Сущее, когда человек с искрой в душе преобразует мир. Искусство и культура развиваются вместе с человечеством, идут по пути поиска новых выражений Я. Оно не должно останавливаться. Ты-Кемт, некогда великая держава зодчих пирамид, застыла в своих формах, фигуры фараонов неподвижны, цари-гиганты на колесницах, изображённых художниками на стенах храмов, навеки замерли в ложном движении. Старая греческая скульптура демонстрирует нам неподвижных длинноволосых юношей и стройных девушек в хитонах, однако и они вместе с Тёмными Веками выпрямились в неподвижности, устремив взгляд в никуда. Но новая Греция, для нас уже канувшая в Лету, требовала стремления вперёд. Юный скульптор Пандион ухватил стремление своей души, и создал новое — живых людей в камне, которые, кажется, сейчас оживут и устремятся вперёд, рельеф мышц теперь обозначает фрагмент порыва, фрагмент запечатлённого устремления.

Именно Искусство, как ни странно, является центральной темой повести, хотя, казалось бы, «приключения тела» здесь занимает больше места. Как считал, по видимому, сам Ефремов (и это спорно), Искусство является общечеловеческим языком, поскольку красоту природы и тела понимают все. А приключения тела здесь нужны в основном совсем для другого — показать, что люди, независимо от расы и культуры всегда могут понять друг друга, протянуть руку помощи и противопоставить мощи природы единство. «Когда-нибудь моря соединят людей...» прозорливо говорит один из героев, намекая на то непостижимое для них будущее, которое является нашим с вами миром.

В общем, это хорошая повесть о человечестве вообще, о том, что нас объединяет. Конечно, юных читателей привлекут яркие приключения героев, любителей словесности — красоты языка и образности, равным которых больше нет в ефремовском творчестве. Но здесь можно так же разглядеть гуманистический посыл, который позже вырастет в «Час Быка» и «Таис Афинскую», философию Единства и Гармонии, которую проповедовал Иван Ефремов.

Kulyash91, 19 марта 2017 г. в 19:12

Вторая прочитанная мною книга Ивана Ефремова (после «Лезвия бритвы»). Впечатления — неоднозначные. Почему? Попробую объяснить, но если честно, я и сам вряд ли понял всё до конца.

Перед нами история, действие которой развивается в далеком-далеком будущем. Люди живут в идеальном мире, много работают как над собой. так и над благом общества. Живут честно, никого не обманывают, во всем помогают друг другу. Они подчинили себе природы, ничего им на нашей планете уже не страшно и они начинают путешествовать по необъятному космосу в поисках разумных существ. Большинство планет, населенных разумными существами и которые идут по правильному пути развития (по мнению автора) объединились в так называемое Великое кольцо — своеобразный союз планет. Но люди не упокаиваются и ищут все новые и новые неизвестные планеты и формы жизни, дабы объединиться с другими жителями космоса и сообща помогать друг другу развиваться и обеспечить светлое будущее своим потомкам и так далее и в таком же духе.

Что же сказать... С одной стороны — перед нами очень сложный и умный роман с кучей технических и физических терминов (когда читал, вспоминал «20 000 лье под водой» Жуля Верна), который нужно читать очень медленно и вдумчиво, чтобы не упустить ход мыслей автора, важные детали, интересные рассуждения по поводу роли человека в техническом прогрессе и смысле его существования и не менее интересные рассуждения о нашей планете и космосе. С другой стороны — это ура-патриотическая сказка, в которой коммунизм объединил сначала Землю, а потом и другие планеты, и это единственный верный путь развития, и люди поголовно стали добрыми, умными, отзывчивыми, помогающими друг-другу и отдающими всего себя на благоустройство жизни окружающих и готовые отказаться от всех излишеств ради того, чтобы собрать средства на полет космического корабля в далекие и неизвестные дали космоса. То есть, чтобы было более понятно: с одной стороны — сложный, переполненный техническими деталями и философскими рассуждениями текст, а с другой стороны — ярая пропаганда и идеализирование коммунизма и такие наивные рассуждения о «добром» человеке, что даже ребенок вряд ли до такой же степени верит, что все люди добрые и отзывчивые. Понимаете, да? Сложное и наивное. Огонь и вода. Черное и белое.

И как относиться к такой книге? По моему автор в ней умудрился поместить вместе несочетаемое и получилось неизвестно что.

И какой бы книга не была серьезной, читать её невыносимое скучно. Нет, есть в книге несколько интересных моментов, как например глава, в которой капитан Эрг Ноор и его команда приземлились на неизвестную планету и борются с неизвестными монстрами и изучают таинственный космический корабль. Или глава, где Мвен Маас и Рен Боз пытаются провести эксперимент по путешествию во времени и пространстве. Или глава, где герои находят на дне морском гигантского золотого коня. Но этих глав очень и очень мало для такой книги, где больше внимания уделено ура-патриотизму и пропаганде коммунизма, или же подробному описанию выдуманной техники. Спасибо хотя бы за то, что в этой книге (в отличие от ««Лезвия бритвы») нет многостраничных рассуждений по поводу женской красоты и герои тут (в смысле, в «Туманности Андромеды») разговаривают между собой как нормальные люди, в отличие от диалогов в «Лезвии бритвы».

В общем — я разочарован, потому что ожидал большего. Задатки серьезного научно-фантастического романа есть, но автор гораздо больше внимания уделяет пропаганде коммунизма и представлению себе идеального общества. Я понимаю, что автор много путешествовал, много чего изучал, серьезно относился к делу, был эрудированным и умным человеком, а ещё и мечтателем. Но такая чуть ли не детская и слепая вера в неминуемое светлое будущее — это, по моему перебор. Понятно, что нужно ещё делать ставку на время написания и на политическую ситуацию в стране в то время. Но ведь не все советские фантасты на страницах своих книг писали о коммунизме с таким рвением и восторгом. Я понимаю, что Ефремов — это самостоятельный и оригинальный писатель и не стоит его сравнивать с другими... Но и не понимаю с другой стороны ничего.

Запутался я чего то. Разочарован, хотя книга не без достоинств. Рекомендовать не стану.

strannik102, 15 октября 2016 г. в 06:00

Культовый роман Ивана Ефремова вероятно в своё время был не только остросюжетным и приключенческо-фантастическим, но ещё и в некоторой степени пионерским и, возможно, даже революционным (1959-1962 гг.). Потому что насквозь материалистические установки — что в науке, что в литературе и в других видах и формах искусства — напрочь неприветствовали и отвергали иные, нематериалистические подходы, принципы и темы, а кое-что (и кое-кто) даже подвергалось гонениям и преследованиям. И потому учёному и фантасту Ефремову, вероятно, потребовалось не просто литературное дарование, но ещё и гражданское мужество и честность учёного, чтобы, пусть и в фантастико-приключенческой форме, но затронуть вопросы психофизиологии человека как биологического вида.

Соотношение психического и физиологического давно интересовало учёных разных специализаций. Что первично, что вторично, какова степень взаимодействия и взаимовлияния этих двух отправных точек бытия Человека (да и животных тоже), что определяет другую составляющую и что главенствует в этой паре — инвариантов этого центрального вопроса может быть множество. И учёный и писатель-фантаст Иван Ефремов пытается в своей книге поискать ответы на них.

Однако эта позиция поиска ответов одним только их поиском не ограничивается — Иван Ефремов со страниц своего романа напрямую обращается к Читателю и, в принципе, ко всему Человечеству ни много ни мало с призывом! То устами своих героев, то авторскими репликами Ефремов пытается убедить Читателя/Человека в необходимости перемены жизненных ценностей и ориентиров. По сути Ефремов выступает здесь апологетом идеи главенства духовного развития человека как биологического и как социального доминирующего вида.

Иногда при этом автор, на мой современный взгляд, слегка увлекается, и некоторые страницы романа превращаются в страстные и порой пафосные монологи одного из главных героев романа (и одновременно одного из самых ярких проводников взглядов и убеждений самого автора).

Некоторую трудность во время чтения может представлять обилие лексики из индуизма, но без некоторого погружения в отдельные нюансы этого философско-религиозного учения тут никак не обойтись.

Однако мощная приключенческая составляющая романа сглаживает и разнообразит его основное содержание, и потому книга в целом производит довольно сильное и в основном положительное впечатление. Конечно, некоторые крючочки уже устарели и отдельные смелые на тот момент рассуждения и предположения уже либо продвинулись далеко вперёд, либо трансформировались, а то и вовсе отвергнуты. Но, тем не менее, роман в целом не потерял свою актуальность и сейчас.

PS Там несколько раз упоминается имя Ленина как социального учёного, и термин «коммунизм», но всё это вполне терпимо даже для антикоммунистов, ибо суть книги поважнее будет.

Groucho Marx, 10 октября 2016 г. в 22:57

Прекрасный беллетризированный философский трактат, уникальная книга в советской литературе. С чем рядом может встать «Лезвие Бритвы» Ивана Ефремова? Ну, разве что рядом с самиздатской «Розой Мира» Д.Андреева и «Пирамидой» Л.Леонова (которую Леонов так и не решился напечатать при жизни), но «Лезвие Бритвы» превосходит их во всех отношениях, от философских и визионерских, до чисто литературных (при том, что Леонов вообще-то гениальный писатель).

В сущности, «Лезвие Бритвы» ещё не прочитано, его время впереди. В момент написания (правление Хрущева, надежды на построение технократического рационального социума, для простоты именовавшегося «коммунизмом») у читателей не было «ключей» к расшифровке многочисленных загадок, расставленных в тексте, и потому тогдашние восторженные поклонники научной фантастики, туристы и романтики, считывали примерно 30 процентов содержания книги... Да. И потому Ефремов после первого издания выпустил упрощённую, сокращённую версию, пользовавшуюся несравненно большей популярностью... Затем, в семидесятых, появились читатели, которые могли бы оценить глубину концепций Ефремова, но увы, время рационализма прошло, книга стала восприниматься как «путеводитель по оккультизму», что самого Ефремова немало раздражало. Он, конечно, очень хорошо разбирался в мистике и соответствующие страницы «Лезвия Бритвы» идеально точны, но Ефремов не ставил в этой книге цель популяризацию всякого там сенсуализма.

Да, кстати. Жак Бержье, автор «Утра магов» и «Тайной оккультной войны», очень одобрительно отзывался о «Лезвии Бритвы». Интересно было бы услышать мнение самого Ивана Ефремова о Жаке Бержье...

В общем, самая значительная книга Ивана Ефремова постоянно оказывалась либо невостребованной, либо непонятной. До сих пор её всерьёз прочитало исчезающе малое количество людей. Может быть, так и надо. Может, это и к лучшему, что книга великого рационалиста не стала служебным требником сектантов и обскурантов, по недоразумению прошедших мимо неё. Но её время всё равно наступит, потому что мир постепенно дорастает до понимания «Лезвия Бритвы».

Budimir Aulov, 09 октября 2016 г. в 21:53

Рецензия на недочитанную книгу — аллюзия на опытного сомелье.

Нет это не так), скорее нетерпение рассказать об удивительной книге и авторе небывалого ума.

«Он – бездна знания, настоящий энциклопедист разгребатель огромной кучи бессмысленного набора фактов. Он прокладывает дороги сквозь эту кучу, за которой большинство просто не видит пути, а громоздит ее все выше».

Удивляет разносторонность взглядов автора и как следствие его книг:

«Туманность Андромеды» — фантастический роман-утопия;

«Час Быка» — социально-философский, научно-фантастический с элементами антиутопии;

И Наконец «Лезвие Бритвы» — приключенческий роман, психиатрические теории и практики, любовные линии, философские и научные размышления. Россия, Италия, Индия, Тибет все сюжетные линии романа идут параллельно, сплетаются, образуя замысловатый узор человеческих судеб. Нелегко читается, нелегко понимается, нелегко найти «собственный виток» собственную проекцию в общей картине произведения.

Много описаний эксплуатации женщин во всех культурах. Автор не лжет описывает жизнь как она есть со всеми жестокостями этого мира. И все же книга не оставляет тяжелого осадка безысходности. Ефремов указывает на некомпетентность, предлагает выход. Герои сильны, отважны и смело преодолевают уловки судьбы и человеческое невежество.

«Леность и шаловливость «мальчиков» и «девочек» в любом начинании является характерной чертой этого самого времени. Я называю это «взрывом безнравственности», и это, мне кажется, гораздо опаснее ядерной войны. Мы можем видеть, что с древних времён нравственность и честь (в русском понимании этих слов) много существеннее, чем шпаги, стрелы и слоны, танки и пикирующие бомбардировщики. Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности. Это является единственной действительной причиной катастроф во всей истории, и поэтому, исследуя причины почти всех катаклизмов, мы можем сказать, что разрушение носит характер саморазрушения».

Velary, 14 сентября 2016 г. в 10:00

В романе среди прочего высказана одна прекрасная мысль:

И моё время читать «Таис Афинскую» уже ушло. Она относится к тем произведениям, которые нужно открывать для себя в юности, в период становления личности. Не сомневаюсь, тогда она вызовет восторг! А сейчас преподносимые автором истины либо казались мне очевидными, либо уже отторгались.

Интересный роман и яркие образы не перевесили для меня недостатков. В первую очередь это перегруженность историческими деталями. Ефремов, очевидно, хотел глубже погрузить читателя в эпоху, но я в конце концов стала в них просто захлёбываться. Второй минус — чрезмерный надрыв и пафос в описаниях. И третий — сомнительность некоторых взглядов героев. Как правильно указала Tayafenix , «перенесение мыслей и идей автора, характерных для 50-х гг. СССР в Древний Мир, где некоторые из них смотрятся достаточно странно, особенно в устах Таис, например, мысль о неприемлемости рабства».

Podebrad, 29 мая 2015 г. в 17:55

  «Лезвие бритвы» — это не роман, а философский трактат. Само по себе это очень интересно. Но до уровня таких книг, как «Час Быка» и даже «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы» явно не дотягивает. Здесь соображения автора во многих случаях представляют собой отклик на сиюминутные проблемы начала шестидесятых, моды тех лет и модные заблуждения. При этом Иван Антонович откровенно субъективен. Примеров множество. Вошедший в моду на пару лет каблук-шпилька связывается с вечным идеалом красоты, существующей в природе. Для опытов над людьми используют ЛСД, и это правильно, а те, кто опасаются разрушения организма, просто ничего не понимают. К 1963 эту дрянь уже освоили, но ещё не до конца разобрались с последствиями. Животные здесь делятся на плохих и хороших. Скажем, львы хорошие, а обезьяны поголовно плохие. То есть, сиюминутное и субъективное выдаётся за абсолютную надвременную истину. И так почти на каждой странице.

  Это всё не страшно. Хуже безапелляционность автора. Он говорит за всех своих героев. Его точка зрения не просто единственно верная, она единственная. Он читает художникам лекции по основам эстетики и разъясняет индийским брахманам их заблуждения в области религиозной философии. Все внимают, раскрыв рты. Оппоненты, если они существуют, ограничиваются репликами: «Да как же так?», «Да не может быть!», «Да неужели?», «Да, в самом деле!» Мыслителям прошлого, мыслившим несколько иначе, выносится диагноз: истерия. И это пишет человек, не любивший официального единомыслия и много сделавший, чтобы научить людей думать. Нет людей тоталитарнее, чем борцы с единомыслием.

  Тем не менее, разумеется, книга заслуживает того, чтобы её читали и перечитывали. Во-первых, представленная здесь единственно правильная позиция не совпадает с официальной единственно правильной позицией. Это уже немало, а по тем временам удивительно. Во-вторых, Иван Антонович высказывает здесь много интересных идей, интересных даже в наше время. К сожалению, они не доказываются, а постулируются. Ну и, наконец, умного человека всегда интересно послушать, даже если с ним не согласен.

Feliss, 27 ноября 2013 г. в 02:35

В общем-то конечно любая утопия неправдоподобна по определению, именно в силу своей идеальности. Но при этом идея нарисовать собственный утопический мирок все-равно остается очень притягательной. Ну ладно, пускай. Но почему при этом надо писать таким высокопарным пафосным языком?? Ни один из персонажей слова не может сказать в простоте душевной, всякий раз, как открывает рот, так сразу выдает напыщенную проповедь. Практически нечитаемо...

FixedGrin, 22 января 2013 г. в 00:36

Атмосфера единения помыслов на детсадовском утреннике. Ужасающее состояние вычислительной техники, доходящее до какого-то интердикта на развитие искусственного интеллекта. Суровее хербертовского. И, разумеется, подчеркнутый антропоморфизм облика или мышления абсолютно всех разумных рас.

Увы, год написания тут не оправдание. «Конец детства» + «Город и звезды», «Конец вечности» + «Академия», «Человек без лица» + «Моя цель — звезды» выходили раньше. Ефремов свободно владел основными европейскими языками и в фантастике мировой ориентировался. Стэплдона и Лейнстера он точно читал, это видно из его работ, наверняка и о существовании Лема и Азимова с Хайнлайном и Кларком имел представление. Да и, как ученый, располагал доступом к зарубежной научной литературе.

Baley, 15 июля 2012 г. в 00:00

Радует, что рассказ Ефремова имеет такое большое количество разных отзывов. Читая рассказ в наше неромантичное и опошленное время, конечно, тяжело поверить во все эти идеальные технические и социальные конструкции, нарисованные воображением автора. Только вот вопрос: это недостаток произведения или все-таки нас самих? Очевидно, что Ефремов не строит воздушные замки, — он искренне верил, что именно таким может и ДОЛЖНО быть будущее человечества. Зная о масштабе личности Ефремова, не приходится сомневаться в продуманности его позиции. То, что рассказ был написан как бы в пику «Первому контакту» Лейнстера, вовсе не снижает его ценности, — по моему мнению, ответ получился вполне достойным. И не вина Ефремова, что его мир будущего не становится ближе, а наоборот, все удаляется от нас.