Александра Архипова, Анна Кирзюк «Опасные советские вещи: Городские легенды и страхи в СССР»

Замечательное сочетание антропологии, психологии, социологии и истории — прекрасный рассказ о городских советских легендах, их истоках, трактовании и всё это со ссылками на источники. Знаменитые истории про мыло из евреев, спрятанные символы нацизма, биологическое оружие американцев, отравленные жвачки, чёрную «Волгу» и прочие штуки поданы хорошим языком, без перегруженного наукообразия и идеологической предвзятости.

В таких аналитических монографиях советское общество и государство через историю повседневности познаются в разы лучше, чем в агитках, СМИ и ангажированных работах той эпохи.

Полезное, увлекательное и познавательное чтиво для любого человека, а уж для исследователя так вообще кладезь. Остро рекомендую!

В этой книге вы не найдете историй про гроб на колесиках и красную руку, но зато здесь расскажут про колбасу из людей и красную пленку и опасность черной волги. Авторы объясняют что задача первых напугать, а вторые это «городские легенды» в которых скрыт некий месседжи вроде недоверия к чужому или государству. На самом деле, это и есть главная проблема данного исследования, оно насквозь идеологично и антисоветское. Советский Союз оказывается разжигал холодную войну, а Запад только был вынужден на это реагировать. Российское государство оказывается осознанно запустило фейк про распятого мальчика, хотя даже сами авторки допускают, что передатчики искренне верили в эту очевидную городскую легенду. То что не укладывается в эту версию боязни государства авторы стараются не замечать. История про машину с номером ССД ходили даже в середине 80-х годов, а значит версия, что это замещение страшной тайны про сталинские лагеря выглядит весьма спорной, равно как и утверждения что истории про крысиные хвостики в еде не могли соответствовать действительности. Скорее всего могли, СССР не было более гигиеничным местом, чем современная Россия или мир. Где-то авторы книги наоборот побоялись продлить линию, хотя очевидно, что антипрививочники это продолжение линии «врачи-убийцы».

Также вызывает серьезные сомнения методология исследования, авторы излишне использовали фейсбук-анкетирование, что привело к тому, что истории рассказали выходцы из интеллигентных городских семей, вероятно у пользователей одноклассников страхи и истории были бы несколько иными. Этот перекос приводит опять же к проецированию жизни интеллигенции (с обилием самиздата и возможно преклонением перед Западом) на всю страну, что в корне неверно.

Но при этом книга легко читается и довольно забавна. Думаю большего от нее требовать и не стоит

Прекрасная работа, написанная хорошим языком, в которой авторам удалось не впасть в терминологическое мнимое наукообразие, но и ждать вполне целостную картину проявления советских коллективных неврозов в т.н. городских легендах, байках и страшилках. Авторы препарируют причины и развитие сквозных повторяющихся сюжетов, все на большом материале, корректно и точно в мелочах. Как взрослевший именно в 80-е, с ностальгией почитал про боязнь ядерной войны после смерти Брежнева, красную пленку и угрозы Олимпиаде от группы «Чингисхан». При описании в восьмидесятые игры в «сифак», когда школьники кидались грязной тряпкой, авторы отмечают, что вот в Омске эта игра называлась «шкварь» — свидетельствую, что это именно так. По ходу, без особой аффектации, авторы разбирают, откуда выросли уши, и квалифицируют как фейк известную историю насчет того, что нацисты варили мыло из трупов евреев, высказывают содержательные соображения насчет легенды о массовом хищении Берией девушек в черную Волгу и проч. Прочитал с большим удовольствием, хорошо организован и изложен материал, ну а актуальность сомнений не вызывает — все неврозы советского периода с коллективным телом перекочевали в российское общество же. То, что новые легенды появились, сути дела не меняет. Увы.

О, хищные вещи века, на душу наложено вето

Наше представление о реальности состоит из того, что мы о ней помним. Проблема заключается в том, что помнить мы можем не то, что было, а то, что наш мозг считает нужным вспомнить. Городская легенда — часть такой дополненной реальности.

«Всякий есть то, что он ест», «встречают по одежке», а место (совокупность вещей, составляющих среду обитания) «красит» человека, хотя бы поговорка и утверждала обратное. Мы живем в мире вещей, он наша вторая, рукотворная природа. Он, как всякая природа, стихиен — помимо утилитарного смысла обретает сакральный.

Вещи-помощники служат верой и правдой, многократно окупая стоимость в финансовом выражении («я без нее как без рук»); вещи-посторонние, непонятно зачем поселились в нашем пространстве, ни пользы от них, ни радости; и вещи-господа — купишь в кредит из соображений престижа, а расплачиваешься после годами несвободы. И есть вещи-оборотни, кроме основного смысла, несут неожиданный, часто пугающий.

Книга Александры Архиповой и Анны Кирзюк о таких, хотя ее охват шире предметов, имеющих материальное выражение. «Вещь» здесь скорее в значении философской категории: предмет, событие, артефакт — явление обобщаемое понятием «городские легенды». И у этой работы то преимущество перед дежурными воспоминаниями о советской жизни, что написана она как беспристрастный научный труд, с позиций антропологии, культурологии, социологии и фольклористики.

«Опасные советские вещи» одновременно увлекательный в силу самой тематики нон-фикшн, набор аналитических инструментов, которыми авторы снабжают читателя, просто увлекательное чтение, дающее возможность вспомнить советское детство тем, у кого оно было, получить внятное представление — тем, кто не застал. В книге шесть глав, первая посвящена методологии: какими средствами будет проводиться анализ: интерпретативному, меметическому, операциональному подходам, она может производить впечатление излишне пересушенной и академичной, но оптимальна, имея в виду эмоциональное воздействие предмета.

Опасные знаки и советские вещи расскажут о профиле Троцкого на спичечном коробке, Гитлере, которого можно было особенно изловчившись, увидеть в складках платья Колхозницы на мухинской скульптуре, о кварталах домов, расположенных в форме аббревиатуры СССР и лесопосадках в форме свастики. Излишне пояснять, что львиная доля перечисленного существовала в воображении наблюдателей и появлением обязана гиперсемиотизации — явлению, ведущему начало из большого террора тридцатых, когда мыслепреступление могло стать причиной для ареста и лагерей, а советский человек приучивался внутренней цензурой неустанно бдеть.

Как легенда стала идеологическим оружием. Увлекательный экскурс в историю советского анекдота, и, не менее актуальный, рассказ о методах, какими пропагандистская машина переключает вектор и градус стихийного народного интереса в том направлении, какое ей удобно и выгодно: фейклор, имитация низовой инициативы, астротурфинг — распространение выгодной властям предержащим точки зрения, высказанной как глас народа (корявым языком, в лубочном стиле).

Свои чужие опасные вещи — откуда есть пошла школьная игра в «сифак», как стандартизация института общественного питания породила массу городских легенд о крысиных хвостах в колбасе и окурках в нарезном батоне. Как советские истории такого рода отличались от американских и чем бывали схожи. Как недоверие к общепиту сочеталось с не меньшей неприязнью к продуктам «от частника» — одна и та же мотивационная риторика: «ты же не знаешь, чего они туда кладут». О гипертрофированных, на взгляд большинства западноевропейцев, гигиенических навыках, и о том, как по сей день трудно бывает пересилить себя уже нынешним бабушкам, чтобы купить еду на вокзале.

Чужак в советской стране о ксенофобии по-советски и колониализме наоборот, когда «самим жрать нечего, а этим чернож... составами шлем и электростанции строим». О Фестивале и Олимпиаде, о гипертрофированных мерах безопасности, предпринимавшихся в ожидании визита африканских и южноамериканских гостей, вплоть до вывоза из Москвы детей и вакцинации от холеры ста шестидесяти тысяч предположительных контактеров.

Взрослые страхи и детские легенды Черная Волга, которая забирает детей — миф, уходящий корнями к черным «Марусям» времен большого террора и причудливо преломившийся в зеркале времени там, где о маньяках и организованной преступности нельзя было говорить официально, потому что в социалистическом обществе отсутствуют предпосылки для такого рода криминала. Перманентное ожидание ядерной войны, с которым жили советские дети семидесятых и городской фольклор победы; «Рейган к Горбачеву приезжает, тот дает ему калькулятор: «На все кнопки можешь нажимать, а на красную нельзя» Рейган играл-играл, нажал случайно на красную, тут Горбачев заходит: «Бери резинку,стирай с карты Америку». А также более сложный — имитации поражения от лица врага «Во имя Джона...»

Семитской риторики, как на мой взгляд, могло бы быть поменьше, в Казахстане моего советского детства выраженного антисемитизма не было, но была национальная политика, ущемлявшая в правах всех представителей некоренного населения. Везде свои нюансы. Интересная и познавательная книга.