Фаддей Булгарин «Иван Выжигин»

Про писателя Булгарина (в советское время, по крайней мере) слышали практически все, а вот читавших его — как тогда, так и нонче — очень и очень немного. А ведь его произведения по стилю и общей манере являются куда как менее архаичными, чем множество изданий даже значительно более поздних лет.

Как справедливо отмечено в одном из отзывов на «Жизнь насекомых», «в восторг ранние произведения Пелевина приводят тех читателей, кто мало читал европейского и американского постмодерна». Да кто их тогда вообще читал-то в России, в начале 90-х? НО подобная ситуация отнюдь не уникальна, очевидно, она не единожды повторялась в разных местах и в разное время (взять хотя бы известные подозрения относительно Стругацких в том, что значительные части некоторых их произведений представляют собою лишь «перепевы» отдельных мотивов никому тогда в СССР недоступной — а им-то известной — западной фантастики, либо самобытные и гениальные переделки — но всё-таки переделки — про Буратино и Волшебника Изумрудного города). Примерно то же, вероятно, отчасти справедливо и для Булгарина, основною массою читателей коего были, как известно, те, чья «грамотность» и исчерпывалась собственно умением читать.

Поэтому Булгарин просто использовал на русском материале хорошо уже известный шаблон европейского приключенческого романа-похождения. «Выжигин» до такой степени трафаретен, что это аж умиляет. Но, конечно, автор превосходно осуществил «пересадку» на отечественную почву, снабдив свое детище — и весьма талантливо — просто-таки изобилием сугубо отечественных подробностей и черт. Это, разумеется, придавало привкус «злободневности» для современников, а ныне интригует читателя множеством историко-бытовых описаний едва ли не в жанре столь модной в последние десятилетия «микроистории». Действительно, мелкие подробности и обстоятельства повседневности, быта, общественных и социальных отношений минувших эпох в художественных произведениях той поры способны хоть в какой-то мере удовлетворить любопытство ныне живущих касательно, как выразился Теофиль Готье, «подробностей ... внутреннего устройства, ... тех мелочей быта, которыми пренебрегают историки и тайну которых цивилизации уносят с собою».

Однако картина-то России у Б. получается отнюдь не радужная. И — что характерно — его впечатляющим описаниям многочисленных безобразий, притеснений, взяточничества, самодурства, произвола и т.п. властей, должностных лиц и помещиков почему-то очень охотно верится. В то время как сцены «восстановления справедливости», «торжества правды» и «поверженных пороков» практически на автомате вызывают ехидную усмешку типа «ну да, ну да, конечно же верим...». И отнюдь не факт, что иным было и восприятие его же современников. Так что едва ли не постироничная «благонамеренность» автора вызывает даже некоторые сомнения.

В любом случае, роман достаточно интересен, увлекателен, легко читается, местами забавен и вполне достоин большего внимания — и не только как памятник эпохи.