Иван Белов «Полста жён Руха Бучилы»

Рух Бучила поначалу производит впечатление ленивого напыщенного грубияна, который удобно пристроился рядом с людьми и «законно» тянет невинную православную кровь. Воспоминания, которые мелькают в голове Бучилы, ничего конкретного нам не показывают, лишь то, что он непрочь позабавится с ведьмами, покутить да лечь в спячку на много недель.

По сути, первая серия показывает нам картину того мира и знакомит с его устройством. А о главном герои может сложиться смешанное впечатление или вовсе негативное. Тут следует внимательно прочесть эпиграф, который гласит:

Сплю. Снов не вижу, наяву грежу. Проклятый Богом и людьми, себе ненавистный. Могилой мне камень. Внутри сухие кости и мертвая плоть. Ища спасения, обретаю тьму без теней и черную бездну. Кричу во все горло, но крик мой нем.

Хочется разобрать этот эпиграф, дабы понимание о главном герое стала глубже, чем то, поверхностное мнение, которое складывается в ходе повествования первой серии.

Как мы понимаем, перед нами нечисть, а точнее упырь, вурдалак, вампир, как сам себя будет называть Бучила в ходе следующих частей. Все мы знаем, что вампирами не рождаются, а стать таковским можно только после обращения. То есть мы ничего не можем сказать о происхождении Руха. Так как об этом не рассказывается с самого начала. Но по эпиграфу следует отметить, что самому Руху ненавистно то, кем он является. И мы можем предположить из того же эпиграфа, что Заступай он стал не для того, чтобы «законно» пить кровь, а душу свою проклятую хоть немного очистить от грехов перед Божьим судом.

Эпиграфы в цикле Заступа играют очень важную роль, и те, у кого складывается ложное впечатление, что Рух мерзавец и подлец, просто игнорируют это вступление. Это только мой вывод, и я ни в коем случае не хочу задеть тех читателей, которые углядели в Рухи лицемера и злобную тварь даже после детального прочтения. Просто делюсь своим опытом и мыслями о сюжете и повествовании в целом.

Первая серия конкретно мне понравилась своим историческим вступлением. Как я выше упоминала, Иван Белов дружит с историей, но я с историй, к сожалению, совершенно не дружу. Поэтому полезла в интернет искать совпадения по отсылкам из серии. Нашла немало совпадений, но как говорит сам автор, которого я прямо спросила, об истории — события на 99% вымысел.

Но на мой взгляд, это не делает повествование каким-то топорным и совершенно неуместным. Когда читаешь книгу, то невольно начинаешь верить, что это и вправду было. Думаю, это и есть то, что читатели называют «верю/не верю». Я верю автору и погружаюсь в события с головой.

Авторский язык — это что-то новое конкретно для меня. Тут у нас и архаизмы, и крепкое словцо, и юмор своеобразный, колкий, но от этого повествование не становится менее гармоничным, а наоборот привлекает своей оригинальностью. Это только мои впечатления и ранее я не читала подобно написанных книг.

Атмосфера именно такая, как я люблю. Сырое, мрачное подземелье, ночные гиблые леса и болота, фольклорная нечисть. И во всём этом махонькое село со своей историей, героями и традициями. А во главе всего этого — вурдалак.

В целом я довольна вступительной серией. Но в силу того, что начала я знакомство со второй серии цикла, то бишь с «Ванькиной любви» мне кажется, что эти две серии стоило объединить в одну.

Рассказ — знакомство с миром и главным героем. Но всё же больше с миром. Подробная историческая справка, живописание мира после Гнева Господня, новый уклад среди тьмы и чудовищ. Люди приспособились, но это тёмный опасный мир. И порой для того, чтобы защититься от чудовищ, нужно своё чудовище. А чудовищу нужны жены.

О главном герое узнаем меньше, но это ведь пока только начало истории.

В качестве вводной в мир — хорошо. В качестве самостоятельной истории — и не предполагалось (поэтому оценку пока попридержу).

«Полста жен Руха Бучилы» — как раз та первая, вводная история, в которой разъясняются особенности договора — одна «жена» в год. Только на сей раз, наряженную невестой приводят не чужачку-рабыню, а бедную красивую девушку из местных. Бедняжка опоена каким-то дурманным снадобьем почти до бесчувствия.