Роман не из разряда интересных. Потому и на русский не переводили.

Во многих обзорных и критических статях посвященных жанру, книгу называют классикой постапока, но на мой взгляд — старовата даже для классики. Скорей предтеча. Особое влияние на последующие произведения жанра тоже слегка преувеличено: возьмите с полки любой постап, хоть 70-летней, хоть 80-летней выдержки и обнаружите больше различий, чем сходств.

Чем конкретно плох данный опус?

Главным образом тем, что большей частью состоит из вялых, тягучих и неторопливые описаний. Первая часть книги (всего их 2), например, состоит из них полностью. Во второй, сюжет всё же есть, но весьма посредственный и ситуацию не спасает.

Пара слов о мире.

Действие разворачивается на планете земля, после какого-то глобального катаклизма. Индустриальная викторианская Англия разрушена (как и весь остальной мир?), а человечество откатилось к средневековью со всеми вытекающими. То есть, привет, феодализм и натуральное производство, привет, старое классовое деление (рабы, рабовладельцы, бояре, крестьяне, короли и остальная аристократия), вот вам поместья, замки, луки, стрелы, серые в яблоках кони, ночные горшки и прочая петрушка. Однако помимо знакомых и логичных элементов средневекового антуража есть и развесистые клюквы, например, соседствующие с королевствами республики, непонятные полудикие бушмены и орды цыган, которые валандаются по кустам с ножами и честной народ почём зря изничтожают. Добавьте к этому загадочные и миролюбивые племена пастухов и получите сборную солянку «After London» а-ля Ричард Джеффрис.

Антураж тут такой, что если ассоциации и возникают, то не с Fallout или Чернобылем, а скорей с творчеством Кретьена де Труа. Никаких тебе серых туч, городских развалин, нашпигованных радиацией и мутантами, вместо этого получайте идиллически-утопический пейзаж с таким количеством зелени, что режет в глазах. Автор поместил действие так далеко в будущее, что от былой цивилизации практически ничего не осталось, разве что книги, кое-какие предметы быта и пара зданий. Утраченные знания тут не то чтобы запретны (во многих постапок произведениях воплощена эта задумка), они скорей не вызывают у большинства людей особого интереса.

Сюжет крутится вокруг главного героя. Зовут его Феликс Аквила – аристократ, белая ворона, весь из себя интеллектуал, романтик и нонконформист. Есть у него дама сердца, тоже с серебряной ложкой в одном месте рожденная. Феликсу не повезло родиться средним сыном, на наследство он претендовать не может, а нет наследства, нет и желанной партии. И вот он, дабы разжиться состоянием, пускается в плавание по огромному озеру (забыл сказать, что после упомянутой катастрофы в центре Англии образовалось огромное озеро), проходит через ряд довольно посредственных приключений и встреч и оказывается в племени неких пастухов. Там он наконец добивается того, чего так долго ждал – признания. И, действительно, для недалеких аборигенов он становится чуть ли не богом, и все племена предлагают ему пост вождя. По итогу разбогател он не шибко, разве что парочкой монет разжился, да брильянтом, но это уже не важно. Он решает перевести свою подружку к этим самым пастухам-слугам и жить с ней долго и счастливо. Конец.

Что в плане проблематики и идеи?

Традиционно постапокалипсис затрагивает тему технологий, прогресса, места человека в мире, и судьбы человечества. Это относится в том числе к произведениям, написанным в 19-м веке, но в меньшей степени. Начнем с того, что тогда не было еще таких уж очевидных угроз для человечества, какие раскрыл и отчасти воплотил в жизнь 20-й или 21-й век: ни Хиросимы, ни Чернобыля, ни искусственных интеллектов, но дальновидные умы, оглядываясь на чадящие кругом заводы и фабрики, задумывались о том, куда все это может прийти. Короче, уже тогда формировались опасения, что технологии могут сыграть с человечеством злую шутку.

У Джеффриса в катастрофе виноваты не люди, и не технологии, а некое небесное тело, которое пролетело мимо планеты, сместив ее орбиту и вызвав изменение магнитных токов (но это не точно). Груз ответственности с них снимается. Но автор все же говорит, что до катастрофы, цивилизация была в беспорядке, глаголет что-то о падении нравов, а на месте бывшего Лондона демонстрирует нам весьма пессимистичные пейзажи: выжженная земля, непонятный ядовитый туман и т.д.

С отношением автора к утраченной цивилизации определились, а что же это его нео-средневековье?

Трудно сказать. Очевидно одно – Джеффрис балдеет от средневековой эстетики. Однако, за этой оберткой кроются весомые проблемы, которые тоже не мешало бы осветить, но Джеффрис делает это скупо и избирательно. Например, на то чтобы описать лицемерие аристократического общества он потратил больше слов, чем на проблему рабства и классового неравенства, или на тот факт, что некоторые люди вообще-то в дикость скатились. Нет, ему очевидно куда интересней было писать про похождения очередного Чайльд-Гарольда, да о том, как куропатки в воде плещутся, нежели рассуждать о реальных проблемах. Что будет дальше с человечеством? Пойдет ли все по кругу? К чему тут эти «хорошие» пастушеские племена? Понятно, что оппозиция аристократическому обществу, но идея какая? В одном обзоре видел вот такое мнение: «среди пастухов у Феликса может появиться шанс построить лучшее общество из чистых материалов». Мда. Интересно, какое такое «лучшее» общество может построить романтическая, мечтательная и эгоцентрическая личность, да еще и с барскими замашками?

Подытоживая…

«После Лондона» представляет собой любопытную смесь постапокалиптической антиутопии и эскапистской средневековой романтики, словно зажатую между зарождающимися мирами Герберта Уэллса и романтическими фантазиями Уильяма Морриса. Похоже Джеффрис приветствует грядущий апокалипсис, и с любовью (подобно Моррису и Теннисону) возвращается в страну очарования и рыцарства, которую так любили викторианцы, но выбирает другой, необычный маршрут.

Роман очень известный, впрочем, как и одноименный фильм 2007-го года, и считается визитной карточкой Мэтисона. На одном только фантлабе комментов о книге предостаточно, прибавить особо нечего, но я все же каплю в море добавлю.

Сюжет простой, после эпидемии неизвестной болезни все люди (кроме главного героя) превращаются в вампиров. Вампирам по традиции нужно пить кровь, чем они, собственно, и заняты. Главный герой не собирается становиться жертвой вампирского засоса и всячески сопротивляется: заколачивает окна, развешивает чеснок и все такое прочее. Днем вурдалаки засыпают, при чем напрочь, и их легко можно добить. И он добивает. Пачками.

В произведении автор затрагивает несколько тем. Например, вампиры. Мэтисон не просто показывает нам вампироапокалипсис, как в фильме «Земля вампиров», он проводит исследование этих вурдалаков и пытается оправдать с научной точки зрения. По итогу за вампиризмом стоит бактерия, кол в сердце открывает бактериям доступ к кислороду в результате чего те погибают, крест оказывает психологический эффект и т.д., то есть всё объяснено и рационализировано.

Дальше – тема одиночества. Главный герой оказался один среди враждебного окружения, и вся его деятельность направлена на то, чтобы поскорей разобраться в природе вируса, найти лекарство и сделать вампиров обратно человеками. Но, если по началу они представлялись нам как одержимые бесчеловечные бестии, то со временем автор проделал весьма любопытный финт – он их очеловечил. Толи вирус мутировал, толи еще что-то, но факт в том, что вампиры разделились на 2 группы: безумные дикие звери, беснующиеся у Невиля под окнами, и вполне разумные вампиры – хомо новусы, которые уже как раз вполне человечны, способны к самоорганизации, даже собираются отстраивать цивилизацию. А что Роберт Невиль? А он нежелательный элемент, убийца, судьба которого умереть и стать легендой (в плохом смысле легендой) в новом обществе. Вот такую вот злую шутку сыграл с главным героем автор. Тема одиночества здесь доводится до логического конца: жить одному плохо, еще хуже быть последним человеком, а быть последним человеком в обществе «нечеловеков» – невыносимо.

А идея в чем? А в том, что нормальность и инаковость — относительны. Нельзя считать общество вампиров плохим и заслуживающим уничтожения, ибо они разумны. Гг считает их выродками, но объективно выродками можно назвать только «старых» вампиров, а «новые» – те же самые люди. Жестокость свойственна не только вампирам, но и Роберту, в этом они друг от друга не отличаются. А нормальность… Нормальность относительна, ее определяет большинство.

Роман напоминает робинзонаду. Подробности быта человека, в одиночку выживающего после конца света, вызывают интерес, по крайней мере мне было интересно. С другой стороны, в некоторых местах темп повествования проседает, были моменты, которые не вызывали никакого интереса (множественные ретроспекции, моменты размышлений, когда ничего не происходит), много раз ловил себя на мысли, что минут пять смотрю на одну и туже страницу, но это похоже связано с тем, что читал книгу 2-й раз, да еще и не в самой спокойной обстановке. В первый раз – очень затянуло.

Уверен, что некоторым захочется чего-то большего от этой истории, например, больше сюжетных линий, больше экшена, более жесткого выживания (тут он просто заперся в доме и сидит себе попивает кофеёк), ну и какого-то другого конца. Я понимаю, что при выбранной автором стратегии ничего подобного соорудить не получится. Мэтисон взялся исследовать и философски размышлять над легендами о вампирах, над темой одиночества и в итоге получилось нечто более идейное и философское, чем «Ходячие мертвецы» или «The Last of Us». Автор не задавался вопросом, как сделать наиболее интересное для широких масс чтиво с высоким накалом страстей, поэтому там нет групп или общин людей, нет мироспасательных миссий (почти нет), нет любовных линий, путешествий длиною в жизнь и прочего. В смысловом плане он всё сделал как надо и произведение можно считать законченным.

Пожалуй, один их самых суровых и натуралистичных романов постапокалипсиса. С первого взгляда в нем много традиционных для жанра элементов: экологическая катастрофа, люди, выживающие на развалинах цивилизации и уничтожающие друг друга за банку тушенки, кочующие банды головорезов – но мало какие произведения описывают человеческие зверства столь бескомпромиссно. Судите сами: банды настолько одурели от голода, что не гнушаются человечиной; кто-то держит людей в подвалах как скотину, а кто-то (например, беременные женщины) делает шашлык из своих новорожденных младенцев...

От такого накала страстей тошнота подступает к горлу.

Как и многие другие образцы жанра роман демонстрирует технологическую и духовную деградацию человечества, при чем акцент делается на второй. Большинство людей лишились каких-либо моральных и, собственно, человеческих ориентиров, и такие качества как доброта, взаимопомощь, забота и доверие – отжившие свое анахронизмы. Реалистично? Очень даже. Но, конечно, не все стали нелюдями.

Например, двое главных героев: безымянные отец и сын. И вот они, «хранители огня», бредут по просторам постапокалиптического США, держа путь на юг, ибо предполагается, что там жить будет полегче. Спросите, что за огонь такой? А это, ребята – аллегория. Роман по мнению некоторых рецензентов, включая нижеподписавшегося, вовсе не реалистический, а философско-аллегорический с огромными и жирными библейскими отсылками. Да и не только библейскими. Но вернемся все-таки к огню, что же он символизирует? Они (отец и сын) несут в себе крупицу человеческого, огонь – это и есть утраченные анахронические доброта, взаимопомощь и доверие.

Многие комментаторы критикуют роман за отсутствие в нем правдоподобности. Самый очевидный и непростительный ляпсус это отсутствие радиации, которая по всем законам здравого смысла должна была прикончить героев быстрее любых каннибалов. Ляпсус он и есть ляпсус, если допустить, что автор в качестве глобальной катастрофы имел в виду именно ядерный взрыв. Да, в тексте упоминается некая вспышка, толчки, а в качестве последствий мы наблюдаем пепел, пыль, серые тучи. Но есть также мнение, что описываемый в романе апокалипсис не техногенный, а библейский, отсылающий нас прямиком к Откровению Иона Богослова. Потому-то он на реалистичность и не претендует. Так ли оно? Не знаю. Либо так, либо автор просто забил на правдоподобность в угоду общему замыслу и идее. А замысел тут есть, и проблематика, и отсылки (и к пещерам Платона, и к Данте, и к Библии) и полет мысли как полагается. Чего нет, так это установки неукоснительно следовать реализму. Еще раз повторяю для тех, кого не устраивает то, как нереалистично герои тащат тележку по снегу, как нереалистично они сидят в шалаше или не подыхают от радиации – ну нет у автора такой задачи: описать всё со стопроцентным правдоподобием. Художественная литература, по определению не об этом и не для этого, она не делает слепок действительности, а предлагает образное ее осмысление.

Автор ставит в своем произведении вопросы взаимоотношения людей в семье и взаимоотношения человека с Богом, смысла человеческого бытия и места человека в мире. Проблемы связи поколений, человечности, жертвенности и т.д.

Почему отец с сыном сохранили этот огонь? Имеет ли смысл нести его дальше и есть ли другие подобные им люди? Пойдем по порядку. Смысл жизни для отца – это его сын, он живет чтобы заботиться о нем, а сын не дает ему скатиться подобно остальным, он своего рода моральный триггер, голос совести. Порой мальчик прямо вылитый ангел, добрый, заботливый, готовый поделиться с другими ценной едой, а отец вовсе называет его Богом. И как это понимать? А так, что Маккарти тут выстраивает какую-то свою религиозность и суть ее не столько в вере в Бога, сколько во взаимодействии между людьми, основанном на доверии, любви, отречении и искуплении. То есть, если Маккарти и видит спасение для людей, то не в боге, а во взаимопомощи, но сменит ли она повсеместную жестокость и эгоистические принципы – большой вопрос. Финал открытый и скорей пессимистичный, но и нотки оптимизма тоже есть –

Сюжет прост, книга читается легко и интерес не ослабевает до самого конца, автор постоянно держит нас в напряжении, заставляя переживать за судьбы героев. Язык простой, лаконичный, кто-то проводил параллели с Хемингуэем, думаю, уместно. Диалоги соответствующие – короткие и немногочисленные, но они от того хуже не становятся, даже наоборот. Топографические подробности минимальны (где идут? откуда?), герои то и дело сверяются с картой, но географические названия почти не употребляются, автор и про США то ни слова не говорит, хотя действие очевидно происходит там. Львиная доля текста — это бытовые подробности: как ищут еду, что едят, во что одеваются, как тащат с собой припасы, короче все подробности выживания освещаются. Если читали Робинзона, или «Я легенда» Ричарда Мэтисона, то знаете, о чем я толкую.

Подводя итоги скажу, что роман многоплановый, тут и драма, и робинзонада, и библейских пласт, короче, все, что полагается серьезной литературе. Люди диссертации пишут по данной книге, так что я бы не спешил относить ее к беллетристике.