Очень медленно, строчку за строчкой, страницу за страницей, прочёл «Фиаско» — последнее большое художественное произведение Станислава Лема. После него автор окончательно ушёл в науку, публицистику, философию и малую форму. Да и по сути своей «Фиаско» — это больше научная работа, нежели роман. И в этом его прелесть.

Я конечно натура романтичная и ранимая. Люблю дарить женщинам цветы, читать стихи и пускаю слезу на грустных фильмах. Но по натуре я технарь до мозга костей. И никакие «Марсианские хроники» при всей любви к ним не отвадят меня от настоящей твёрдой научной фантастики.

Лем подробно расписывает, как летают сверхсветовые космические корабли, как добывают руду на спутниках Юпитера, технические аспекты колонизации планет и преимущества эмбрионации перед криосном. Диалоги героев перерастают в многостраничные трактаты о развитии цивилизаций, их упадке, войнах и гибели. Гуманитарии стонут и кричат, что им скучно, а я требую ещё и ещё. Ещё больше технических деталей и научных гипотез. А как экипажи кораблей справляются со стрессом? Так ли важна лингвистика при контакте с пришельцами? Как работают шагающие промышленные машины при работе на других планетах? Почувствует ли космонавт влияние горизонта событий при приближении к чёрного дыре? А какой мощности и как должен быть направлен ядерный удар, чтобы расколоть на части целую луну без последствий для планеты? И пан Станислав всё подробно, терпеливо и доходчиво объясняет.

При этом «Фиаско» является настоящим художественным шедевром. Небольшой роман по своей проблематике и раскрытии тем даст фору многим эпопеям и циклам.

Даже не знаю, кто сейчас способен написать нечто подобное. Лем, Кларк и Азимов ушли. Вся надежда на Уоттса, Мьевилля и Стивенсона. Остальные заняты космическими сражениями. А ведь фантастика это не только световые мечи и «бластеры пиу-пиу-пиу». Тут иногда ещё и подумать не мешает

Я уже читал «Властелина колец» раньше, еще в школе. Впечатления со временем стерлись, но вот в зрелом возрасте перечитал и я просто в восторге. Понятно, что это своего рода эталон жанра фэнтези, все книги и циклы так или иначе сравнивают с ним. Поклонники разных фэнтезийных циклов очень радуются, когда считают, что их любимое произведение в чем-то лучше эпопеи Толкиена. И зачастую можно услышать фразу на подобие:

по сравнению с «Ведьмаком» «Властелин колец» нервно курит в сторонке...

по сравнению с «Песнью льда и пламени» «Властелин колец» нервно курит в сторонке...

по сравнению с «Орденом манускрипта» «Властелин колец» нервно курит в сторонке...

по сравнению с «Князем пустоты» «Властелин колец» нервно курит в сторонке...

по сравнению с «Черным отрядом»... ну и так далее.

Ну, что тут сказать, братцы мои? Вы не правы. По сравнению с размахом «Властелина колец» приключения Геральта или борьба за Железный Трон выглядят, как нечто несерьезное, второстепенное и совсем необязательное. Герои здесь сражаются за что-то гораздо большее, чем слава, месть, власть или что-то еще. И против кого-то гораздо большего. Ну кто из злодеев может потягаться с Сауроном? Король Ночи? Колдун Вильгефорц? Армия демонов? Пффф, я вас умоляю!

И масштаб, размах, эпос! Как битва на Черноводной из сериала «Игра престолов» выглядит сходкой реконструкторов по сравнению с описанной в книгах, так и сражение на Пелленорских полях из экранизации «Властелина колец» смотрится бледной тенью на фоне того, что описывал Толкиен. Вот черные полчища орков идут на приступ. Вот бесстрашный Фарамир бросается в героическую и безнадежную вылазку. Вот над полем битвы кружат назгулы, сея ужас и сомнения в сердцах воинов Гондора. Вот уже ангмарский король-чародей въезжает в проломленные ворота Минас-Тирита. Казалось бы, надежды нет. Но вот уже вовсю трубят боевые рога и непобедимая ристанийская конница на полном скаку врубается во вражеские ряды. А где-то уже спешат на помощь корабли под знаменами вернувшегося Государя. А вы говорите Питер Джексон.

И при всем при этом «Властелин колец» — книга для широчайшего круга читателей. Любой найдет здесь что-то свое. Романтикам понравятся эльфийские песни, описания природы и волшебства. Любители мрачняка будут в восторге от пустошей Мордора, могильников, болотных огней и серой дружины. Бесстрашным сердцам подавай приключения и грандиозные сражения. Психологи оценят сложные моральные выборы героев, непростые характеры и взаимоотношения. Так и получается, что «Властелина» любят все, дети и взрослые, профессора философии, простые парни и даже суровые норвежские блэк-металисты. А кто не любит, просто еще его не читал.

И Средиземье, пожалуй, единственный фэнтезийный мир, где я действительно хотел бы побывать. Ну кто в здравом уме отправится в какой-нибудь Вестерос? Нет, спасибо. В Нью-Кробюзон? Нуууу, в другой раз. В Средиземье? Отлично! Дайте два билета туда и обратно!

Пойду учить эльфийский язык. Впереди еще «Сильмариллион» и «Дети Хурина»

Ну знаете, как бывает?

Читаешь ты «Хоббита». Думаешь, Толкиен выдающийся писатель.

Читаешь «Властелина колец». Нет, он великий писатель.

Читаешь «Сильмариллион». Да он чертов гений!

Действительно надо быть гением, чтобы описать несколько тысячелетий существования выдуманного мира. Причем сделать это так, чтобы было интересно, легко, не упустить ничего лишнего и не удариться в многословие. Не обязательно растекаться на толстенные тома и в итоге все равно не закончить историю (привет, Джордж Мартин), а можно уложиться в относительно небольшую и компактную книжку. И тут есть все — великие битвы, отважные герои, дворцовые интриги, предательство, жестокость и любовь. Берен и Лютиэн навсегда в моем сердце.

Что там у нас с «Детьми Хурина»? Скоро узнаем.

И, Питер Джексон, дорогой, не надо это экранизировать. Хватит нам «Хоббита»

Книга далась тяжеловато. Я читал ее долго, оставлял, снова возвращался и на несколько месяцев «Друд» в прямом смысле стал моей настольной книгой. Не потому что роман плохой. Нет, он великолепный. Скорее он сложен по структуре, теме и подаче. При чтении в идеале нужно иметь под рукой энциклопедию по викторианской эпохе и английской литературе 19 века.

В июне 1865 года Чарльз Диккенс, великий английский писатель, путешествуя по стране в компании тайной молодой любовницы, попадает в ужасную железнодорожную катастрофу. На месте крушения он знакомится со странным, долговязым и бледным персонажем, который представляется, как «мистер Друд». Знакомство навсегда меняет жизнь писателя, его близких и друзей. Эта история и последующие события изложены другим выдающимся прозаиком своего времени Уилки Коллинзом, который обращается в романе к своим далеким потомкам. Коллинз, автор «Женщины в белом» и «Лунного камня», а также множества других романов и пьес, близкий друг и многолетний соавтор Диккенса, был не менее талантливым и плодотворным писателем, но вынужден был всегда находится в тени «гения».

Роману сложно определится с жанром. Это не хоррор, не триллер, не мистический детектив и не викторианская готика, хоть и имеет в себе изрядную долю всего этого. Скорее «Друд» — это книга из серии «Жизнь замечательных людей», приправленная большим количеством хоррора, триллера, мистического детектива и викторианской готики. Да вот только читатель сам решает, верить ли этому «жизнеописанию». Коллинз при всем уважении — рассказчик ненадежный. Мучимый подагрой и пристрастившийся к опиуму, морфию и лаудануму. Слышащий шорохи на черной лестнице своего особняка и время от времени берущий в соавторы своего зловещего двойника «Второго Уилки». К тому же уверенный, что тот самый Друд, то ли египетский колдун, то ли вампир, то ли вовсе сам дьявол, вживил в его (и не только его) тело магического жука-скарабея, который питается его мозгом и подчиняет своей воле.

Если проводить параллели с другим творчеством Симмонса, то ближайшим соратником «Друда» можно назвать «Террор». Автор снова проделывает титаническую работу, создавая монумент в жанре криптоистории, соединяя известную реальность с фантастическим вымыслом. Но если там была погибнувшая полярная экспедиция (в «Друде» кстати есть оригинальная отсылка к тем событиям), то здесь — жизнь и творчество великих писателей прошлого. Два центральных персонажа, Коллинз и Диккенс, прописаны мастерски и виртуозно. И если в жизни двух писателей связывала крепкая дружба (Коллинз к примеру искренне восхищался коллегой и впоследствии тяжело переживал его смерть), то в романе же между ними присутствует явный антагонизм. Вся изнанка писательской жизни с ее завистью, тщеславием и подковерными интригами. Поиск «музы» и «муки творчества».

Таинственные незнакомцы, тайные культы и заговоры, изнанка Лондона с трущобами и опиумными притонами, подземный город и египетские боги на чердаках. Секреты незаконченного романа Чарльза Диккенса «Тайна Эдвина Друда». Прекрасные дамы и чопорные джентльмены. Настоящий выдающийся английский роман, пусть и написанный американцем.

«Друд» задает гораздо больше вопросов, чем дает ответов. И самый главный из них — «А был ли Друд?»

Я долго пугал сам себя сложностью «Войны и мира», его объемом, значительностью, затянутостью, но был приятно удивлен. Объемный ли роман? Да. Значительный ли? О да. Сложный, затянутый, многословный, скучный? Нет, мне он таким не показался. Читал я его очень бодро и легко. В метро, в обеденный перерыв на работе, дома по вечерам. И если бы у меня было много свободного времени, я читал бы его днями, не отрываясь, настолько роман меня затянул. Хотя поначалу было сложновато. Я путался в именах и фамилиях, отвлекался на ссылки пояснения, ведь значительные куски текста вообще написаны на французском.

И не смотря на объем, это очень цельное и емкое произведение. Опять же это мое личное мнение. В романе нет ничего лишнего. Даже описания дуба, над которым сейчас любят пошутить, или охоты вполне вписываются в общую концепцию, влияет на развитие сюжета и героев. И все приходит к логическому завершению. Даже любимый мной «Тихий Дон» местами распадается на побочные сюжетные линии, отвлекается на второстепенных героев и незначительные эпизоды. Они хороши сами по себе (вроде дневника убитого казака), в чем-то даже гениальны, но не несут никакой смысловой и сюжетной нагрузки. В «Войне и мире» я такого не заметил. Это именно что роман, единый и цельный, а не серия отдельных книг из четырех томов.

Что еще хочу отметить, «Война и мир» очень светлое и гуманистическое произведение. Оно пропитано любовью. Любовью к людям и жизни. Я не нашел на страницах никого, кто заслуживал бы называться злодеем или отрицательным персонажем. Вот правда, даже очевидные «плохиши» не так просты.

Анатоль Курагин? Развратник, гуляка и ловелас. Но он же кавалергард, а у них, как известно, «век не долог». И ампутированная при Бородино нога тому подтверждение.

Его сестра Элен? Светская дама, красивая, очаровательная, неосознанно сделавшая несчастным своего мужа Пьера.

Долохов? Ну нет! Дуэлянт, игрок, повеса, но он такой человек. Сегодня его за пьянство разжалуют в солдаты, завтра за храбрость вновь производят в офицеры. Потом он уже авантюрист в Персии, снова разжалованный ополченец на Бородинском поле, командир партизанского отряда. Горячий мужчина, мечта женщин. И нежно, самоотверженно, по-детски любит мать.

Персонажи романа не герои и не злодеи, они просто люди.

Постойте, скажут некоторые, а как же война? Что Наполеон? Да, пожалуй, именно война представляется здесь абсолютным злом. Но Толстой говорит о ней, как о совокупности случайностей, которые странным образом происходят из закономерностей. Бонапарт здесь такой же обычный человек, как и самый последний солдат в его армии. Волею судьбы, ряда случайностей, благодаря везению, наглости, глупости, храбрости произведенный в полководцы, гении и императоры. Он доволен этим званием и очень им гордится. Но никак не влияет на общий ход событий. Наполеон был поставлен в такое положение, что не мог не взять Москву и потом не уйти из нее ни с чем. Москва была поставлена в такое положение, что не могла не сгореть. Французские солдаты были поставлены в такое положение, что не могли не превратиться в грабителей и мародеров. Великая армия была поставлена в такое положение, что не могла не быть уничтоженной. Все случайно и закономерно.

Однако не чужд Толстому и героизм его персонажей. Простой, какой-то бытовой даже, не тщеславный. Без разбрасывания крестов и разрывания рубахи на груди. Такой капитан Тушин, батарея которого в Шенграбенском сражении сдерживала превосходящие силы французов. Такой Пьер Безухов, который оказался в гуще Бородина, чтобы просто «посмотреть». Сам Кутузов представлен человеком простым, уставшим, старым, в чем-то даже глуповатым и нерешительным. Он до последнего оттягивает генеральное сражение, бережет солдат, сдает Москву, но все равно уверен, что еще заставит французов «лошадей жрать». Таких в гении не записывают.

К чему можно придраться, так это вторая часть эпилога. Там автор компилирует все то, что было сказано по ходу основного действия. Свои взгляды на историю, власть, политику и религию. По-моему это все-таки чуть-чуть лишнее.

Теперь я знаю, откуда растут ноги у большинства современной космической фантастики. Все эти галактические империи, штурмовики, космодесантники, избранные и прочие Силы, так или иначе, выползли из «Дюны». Яркие живые персонажи, интересный непредсказуемый сюжет, масштабность действия, заговоры и интриги. Джордж Мартин, ты здесь?

В общем, классика. Что сказать? Ничего не надо говорить. Только читать и советовать другим.

«Дом малых теней» Адама Нэвилла на первый взгляд классическая история о мрачном старинном особняке, который хранит призраков и темные тайны прежних владельцев. Таковым он и является, но автор доказывает, что самую заезженную идею можно подать интересно и свежо. После неудачных на мой вкус «Судных дней» я дал Нэвиллу еще один шанс и не прогадал. «Дом малых теней» — прекрасный роман, который я ставлю в один ряд с моими личными главными открытиями последнего времени, «Усмешкой тьмы» Рэмси Кэмпбелла и «Инициацией» Лэрда Баррона. И это самый настоящий хоррор, без скидок.

Ужас здесь созерцательный, если можно так сказать чувственный, на уровне тактильных ощущений. Монстров не покажут, но на протяжении всей книги они будут топать в пустых коридорах маленькими ножками, скрестись в закрытые двери, невзначай касаться, когда ты этого не ждешь. Зло мелькает в оконных отражениях, в покосившихся пчелиных ульях, набитых жирными раскормленными мухами, в жутких диорамах, чучелах и куклах спятившего на войне священника. Который разочаровался в старом боге, но нашел для себя бога истинного.

Не изменяю своего мнения и считаю, что идеальная форма для хоррора — это рассказ. В малой форме жанр остается наиболее чистым (хоть я и ненавижу это определение), тогда как в романах чаще всего становится скорее жанровым приемом. Однако всегда найдутся исключения из правил. Полноценные хоррор-романы, в которых ужасы не перевешиваются драмой, городским фэнтези, детективом, романом взросления или чем-то еще. Это «Сияние» и «Кладбище домашних животных» Кинга, «Проклятая игра» Баркера, «Откровение» Литтла упомянутые произведения Кэмпбелла и Баррона, «Nevermore» Кабира и конечно же «Дом малых теней». Это ли не мастерство? Аплодирую стоя.

Здесь темнота будет спасением, ибо при свете ты вряд ли захочешь выяснить, кто именно шевелится в темных углах. Здесь куклы славят собственных святых и играют с людьми, как с марионетками, а от своеобразного «хэппи-энда» невольно шевелятся волосы на затылке. Здесь мертвые животные становятся отражением человеческих страданий. Здесь калеки маршируют и поют песни. Кукольные люди и люди-куклы

Поставил перед собой цель — постепенно прочесть все, что выходило под маркой «Самая страшная книга». Чтобы быть в курсе, теме и тренде. Ибо с современным русским хоррором знаком очень выборочно и в основном по конкурсу Чертова Дюжина.

Решил пойти по хронологии и первой целиком прочитанной книгой стал сборник 2014 года. Не скажу, что первый блин стал комом, но сразу бросается в глаза, что сборник очень не ровный. Рядом с достойными крепкими рассказами соседствуют явно ученические работы, которые на той же ЧД не вышли бы из группы не по причине своей оригинальности или неформатности, а именно «в плохом смысле».

И в отзывах постараюсь быть максимально объективным. Так уж вышло, что я более-менее знаком со многими авторами ССК, с некоторыми даже лично, так что обидеть никого не хочу. И наоборот, если на мой взгляд есть за что поругать, то почему бы и нет. Ведь хвалить условного Подольского только за то, что он Подольский — это путь в никуда. В том числе и для самого Подольского.

ЛУЧШИЙ РАССКАЗ СБОРНИКА

«Навек исчезнув в бездне под Мессиной» Владимира Кузнецова

Прекрасный рассказ. Мрачный, давящий, неуютный. Сырые окопы Западного Фронта и таящаяся под землей тьма. Люблю именно такой вид хоррора, когда зла не показывают, но оно повсюду, сочится со страниц, чувствуется кожей.

Не знаю, чем вдохновлялся автор, но мне рассказ напомнил роман «И пели птицы» Себастьяна Фолкса. Тоже про британских военных инженеров в годы Первой Мировой.

Повторюсь, прекрасный рассказ и возможно один из лучших, что я читал во всей серии. В десятке точно. Хотя все мы конечно прекрасно знаем, что про войну это не хоррор, спекуляция и слезодавилка

ПОНРАВИЛИСЬ

«Фарш» Михаила Павлова

Даже без ужасов рассказ был бы страшным. Холод, тоска и бесконечная темная зима. Вот где хоррор

«Дом на болоте» Михаила Павлова

Тоже довольно грустный рассказ о семейных тайнах и возвращении в прошлое, которое на самом деле никогда не отпускает. Очень хорошо

»... где живет Кракен» Олега Кожина

До этого у Кожина читал только несколько рассказов и все они как-то прошли мимо меня. А этот попал в самую точку. И Лысик разбила мое сердце

МИМО МЕНЯ

В том смысле, что рассказы есть, они неплохие, но восторгов не вызвали и ругать особо не за что. Отмечу лишь те, про которые есть что сказать:

«Чики-чик» Александра Юдина

Ну ооооочень затянутый рассказ. Зачем мне читать весь договор между главным героем и его нанимателем? К чему эти подробные бессмысленные диалоги? В итоге, когда добираешься до развязки (довольно неплохой, кстати), радуешься, что рассказ закончился

«Черная дама» Ирины Скидневской

А вот за этот рассказ даже обидно. Он отлично написан, легко читается и от него не кровоточат глаза. А вот все остальное в нем вызывает недоумение, смех или даже злость. Сюжет и наполнение уровня «мистических» сериалов типа «Гадалка», «Колдовская любовь» и т.д., где все проблемы решаются походом к той самой гадалке, в церковь, постановкой свечек, окроплением святой водой и приложением к мощам. А финал и развязка даже хуже, чем «убийца дворецкий». Зато хэппи-энд. Котик вернулся и все будет хорошо

НЕ ПОНРАВИЛИСЬ

«Старик Чельбиген» Максима Маскаля

Все очень плохо. Главная героиня — неформалка и любит готику. Ее конечно никто не понимает, а она гуляет по кладбищам с другими неформалами и готами. Ходячий стереотип просто. Диалоги уровня:

- Ой, ты слушаешь рок?

- Да, а то у нас только «Иванушек» все слушают. А я люблю рок и меня никто не понимает. Так скучно.

- Я тебя понимаю. Давай встречаться.

Ужасов как таковых я тоже не рассмотрел. Что вообще за дед? Почему он страшный?

Для прозы.ру может и пойдет, но не для «уникальной книги, которую благословил Клайв Баркер»

«Буря» Вадима Волобуева

Почти такой же мрак, как и «Старик Чельбиген», но выигрывает за счет экзотического антуража и нескольких оригинальных задумок. Если бы все это было еще и более-менее читаемо, было бы хорошо. Но нет, не сложилось. Совсем

В целом же, если книга мне не нравится, я ее чаще всего не дочитываю. ССК-14 же дочитал до конца. Буду читать дальше

Продолжаю штудировать тома «Самой страшной книги». Антология 2015-го года получилась на голову выше дебютного сборника. Однако все равно заметна некоторая неровность. Но в данном случае все то, что идет у меня с пометкой «не понравилось» можно запросто списывать на мою личную вкусовщину. Не обижайтесь и не судите строго.

ЛУЧШИЙ РАССКАЗ СБОРНИКА

«Навсегда» Александра Матюхина

Замечательный ностальгический рассказ. Последний поцелуй и запах мокрого асфальта. Я очень люблю вторую часть «Сайлент Хилла» и письмо от давней возлюбленной, как бальзам на мою зачерствевшую душу

ПОНРАВИЛОСЬ

«Карта памяти заполнена» Елены Щетининой

Не слишком оригинальный сюжет вытягивается за счет писательского мастерства. Читать одно удовольствие

«Черная церковь» Максима Кабира

Самый мощный образ во всем сборнике. Собранная из сучьев церковь посреди непроходимых болот

«Беспросветные» Дмитрия Тихонова

Люблю исторический хоррор. Особенно такой

«Пиявки» Андрея Тарана

Оригинальный монстр и мрачная атмосфера деревенской безысходности

«Забытые чертом» Александра Подольского

Тема зомби одна из моих любимых в хорроре. И хороший рассказ на эту тему. Таким жанр и должен быть. Без хэппи-эндов и света в конце

«Книга скорби«Дмитрия Тихонова

Самый оригинальный мир сборника. Тоталитаризм, роботы и чудовища Лавкрафта. Я бы почитал роман в этой вселенной

«Вверх и наружу» Елены Щетининой

Чудный клаустрофобский рассказ

«Сученыш» Олега Кожина

Отдаленно напомнил мне «Когда в доме одиноко» Клиффорда Саймака. А это серьезный комплимент

МИМО МЕНЯ

О большинстве рассказов ничего сказать не могу. После прочтения они не вызвали никаких чувств. Ни положительных, ни отрицательных. Они просто есть

НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

«Конец пути» Михаила Парфенова

Рассказ на тему постапокалипсиса, а котором есть все, чего можно ждать от рассказа на тему постапокалипсиса. Каннибалы, враждующие банды, остатки старого мира и местечковые диктаторы. Чтобы сделать такое произведение действительно заметным, нужно, как мне кажется, действовать более тонко, изящно. А тут мне в лицо суют расчлененных детей. Зачем так в лоб? Плюс проскакивают не вполне понятные речевые обороты, вроде «я знал, что в конце пути меня ждет кровавое безумие». Зачем так пафосно?

«Маргарита» Вадима Громова

Невнятный и чересчур многословный рассказ, в котором каждая машина это «гордость немецкого автопрома», а каждый телефон — «чудо корейской инженерной мысли». От всего этого многословия быстро устаешь

«Отличный способ скрыть убийство» Игоря Кременцова

Не люблю «мясные ужасы». Сплаттерпанком это не называю, потому что этот поджанр гораздо глубже и сложнее, чем история про то, как мужик убил, сожрал и высрал свою жену. Почитайте раннего Баркера, Поппи Брайт, Джека Кетчама или хотя бы Николая Романова. Вот это сплаттерпанк.

В «мясных ужасах» за собственно шок-контентом зачастую нет больше ничего. И «Отличный способ» — не исключение. Иногда такие истории спасает неплохой черный юмор, но и тут опять мимо

В целом же заметно, что сборник 2015-го года задает стандарты серии, которые существуют до сих пор. Можно сказать, что именно он, а не предыдущая антология, стал отправной точкой «Самой страшной книги». И лично я не вижу в этом ничего плохого

Иногда слышу от людей фразы вроде «Я читаю только классику, современная литература мне неинтересна». Причем вопрос «А что из современного ты читал?» ставит их в тупик. «Нуууу... ничего», — отвечают они. Но при этом они уверены по отзывам на сайтах, форумах и блогах, что все хорошие книги в этом мире были написаны не позже чем полвека назад.

Примерно также дела обстоят например с кинематографом. «Я не смотрю новое кино (особенно русское), потому что блогер на ютубе сказал, что оно плохое».

Роман Гузели Яхиной «Зулейха отрывает глаза» стал одним из лучших, что я прочел в прошлом году. История женщины на фоне раскулачивания и коллективизации осязаемо дышала жизнью, неподдельными чувствами и любовью, лишая времени и сна, заставляя читать себя до конца.

Сейчас такой книгой для меня стал второй роман писательницы — «Дети мои», история которого довольно тесно переплетается с «Зулейхой» в плане исторического контекста. Снова революция, Гражданская война, первые годы советской власти, коллективизация, репрессии и наконец война Отечественная. Только сейчас вместо татар — поволжские немцы.

Главный герой «Детей» — Якоб Бах, тихий сельский учитель в колонии Гнаденталь. Человек образованный, уважаемый, но одинокий, слабый, неприспособленный к быту и, как говорится, со странностями. Главным событием в его жизни станет встреча с Кларой, любовью и будущей женой, которая подарит ему главное в его жизни — счастье в виде дочери Анче. Именно с маленькой девочкой Якоб будет жить на отдаленном хуторе, вдали от бурь и катастроф «большого мира», который будет все равно так или иначе касаться его. Бах даже составит свой календарь, в котором будет Год нерожденных телят, Год голода, Год ужаса, Год мертвых детей, Год небывалого урожая и другие годы. Бах будет писать сказки, увидит смерть своего последнего ученика, но все-таки найдет счастье и избавится от страха благодаря детям. Дочери Анче, беспризорнику Ваське и другим. Даже свой дом он отдаст под нужды детского приюта. И у детей, его детей будет то самое «долго и счастливо».

Другим главным героем романа здесь является Волга. Великая русская и немецкая река, которая медленно несет свои воды, смешивая магический реализм с реализмом настоящим, сказку с реальностью, русское с немецким, ненависть с любовью, горе со счастьем. Волга становится жизнью и могилой для людей и животных, для королей и нищих, карликов и великанов, героев и злодеев.

Как итог «Дети мои» — прекрасный современный роман. Не знаю, назовут ли его когда-нибудь классикой, но лично для меня это совсем и неважно

Не скажу, что я в восторге и предыдущий прочитанный мной роман автора «Оправдание» понравился мне гораздо больше. Но книга безусловно достойная. Хоть я не поклонник «литературы размышлений», когда в тексте гораздо больше самого автора, чем его героев. Я не разглядел на страницах Мишу Гвирцмана или Борю Гордона, их заслонил сам Дмитрий Быков со своими мыслями и взглядами на жизнь. По сути три представленные в «Июне» истории отлично смотрелись бы в формате рассказов. Но их растянули формой эссе до каких-то уж совсем нескромных размеров. Ещё есть у меня претензии к эротическим сценам. Нет, я не ханжа и очень люблю этот ваш секс, но такие эпизоды должны быть уместны, что как по мне, что здесь есть не всегда. Да и в их описании Быков далеко не Прилепин и уж тем более не Шолохов. Но всё равно самые нелепые эротические сцены на моей памяти — это к Аксенову.

Но чем Быков хорош — текстом и владением словом. И сцена свидания в лагере очень хороша.

Что понравилось безоговорочно, так это атмосфера надвигающейся войны и того самого июня. Войну ждут, войну обсуждают, войну зовут и боятся. Война всё спишет и всех простит. И ещё десять поколений будут жить её памятью. Это роднит книгу с повестью «Завтра была война» Бориса Васильева. Сороковой год был трудным, значит следующий должен быть очень хорошим.

Сейчас тоже много говорят о войне. Этого я не понимаю и очень боюсь.

Взять каждый второй современный фильм о войне. Что там можно увидеть? Жирных пьяных генералов, злобных комиссаров, которые сотнями расстреливают своих же солдат, заградотряды с пулеметами. В общем одна сплошная «правда по секретным документам».

Что есть у Некрасова? Ну, собственно война. Не гламурная сказка, а грязная кровавая мясорубка. Сталинград все-таки. Притом, что герои повести не стесняются в выражениях и открыто критикуют командование и даже власть. Особенно силен в этом плане монолог Фарбера. Есть бездарные приказы командиров и самоубийственные атаки, о которых любят говорит теперешние «историки». Но ни кровавых комиссаров, ни заградотрядов, ни одной винтовки на троих. А штрафбат упоминается только один раз. Туда по приговору трибунала отправляют офицера, который под дулом пистолета отправлял солдат на смерть.

Да за такое содержание автору по всем правилам светили бы десять лет лагерей. Однако стоп — год написания 1946, Сталинская премия. Притом Некрасов сам участник Сталинградской битвы, офицер, сапер, а в немилость к властям попал уже при Брежневе, из-за чего и иммигрировал.

У Солженицына в «Архипелаге ГУЛАГ» в главах, посвященным войне можно прочесть кое-какие факты с точностью до наоборот. Военнослужащих и даже боевых офицеров арестовывали по малейшим подозрениям. И здесь тоже нельзя не поверить автору.

Творчество и Некрасова, и Солженицына имеет право на существование. Все-таки оба были прямыми свидетелями и участниками тех событий, о которых писали. И их произведения, в силу художественности, точки зрения и контекста, не могут иметь какой-либо научный вес.

А историю нужно бы изучать по учебникам. По старинке

Прочел сборник «Ноктуарий. Театр гротеска» Томаса Лиготти и нахожусь в некотором смятении.

Это не литература. Лиготти хорош, как автор идей, источник вдохновения и прочее. В его прозе легко искать образы, вдохновляться, может даже восхищаться. Но Лиготти не писатель. Он публицист, эссеист, философ — возможно. Но его стиль неповоротлив и тяжеловесен, громоздкие бесконечные абзацы идут один за одним, наполненные сплошным потоком сознания, и когда добираешься до конца одного, забываешь, что было в начале. В его текстах не просто много воды, ее там целые океаны. В итоге рассказ, сюжета в котором на короткую миниатюру, растягивается до неприличного объема только за счет авторского многословия и занудства. Читал, что время от времени он преподает в университетах. Что ж, мне жаль его студентов.

Такое чувство, что Лиготти загорается идеей при написании рассказа, но потом сам вязнет в собственной скуке и монотонности, не в силах его закончить. Вот взять к примеру рассказ «Чистота». Заброшенные кварталы, странная негритянка, живущая в доме с бездонным подвалом, сектанты и религиозные фанатики, неплохой сюжетный финт в конце. Какой-нибудь Нэвилл или Баррон сделали бы из таких вводных данных конфетку, но Лиготти хватает только на бесконечное повторение одного и того же из абзаца в абзац, из страницы в страницу, из рассказа в рассказ. В результате я не чувствую не то, что атмосферы или ощущения ужаса, а банального интереса или желания читать дальше. Когда у меня появятся дети, буду читать им Лиготти вместо сказок, чтобы они поскорее засыпали.

Вдвойне странно, что многие сравнивают Лиготти с По и Лавкрафтом. Согласиться не могу. Как в плане влияния, так и литературного мастерства он проигрывает обоим по всем фронтам. А его популярность и культовость остается для меня загадкой.

Вдвойне печально, что мне нравятся некоторые его рассказы — «Сон манекена» и «Последний пир Арлекина» из прошлого сборника или «Тсалал» из этого. Теперь я точно спишу этот факт на случайность

Прочел «Дети Хурина» Джона Р.Р. Толкиена.

Роман этот Профессор начал писать сразу после войны, в 1918 году. Параллельно он писал «Хоббита», «Властелина колец», «Сильмариллион», преподавал в университете, разрабатывал эльфийские языки, служил в британской разведке, растил детей, общался с друзьями и читателями. В течение всей жизни Толкиен часто возвращался к «Детям Хурина», но так и не закончил роман. До нас он дошел в виде черновиков, набросков, писем, отдельных глав. Этот материал переработал в книгу уже сын писателя Кристофер, лингвист и профессор Оксфордского университета. Некоторые считают, что незаконченные произведения должны оставаться незаконченными. В чем-то я с этим согласен, но пожалуй не в случае «Детей Хурина», ибо роман получился отличным. Он не лучше и не хуже главных произведений Толкиена, просто другой. В чем-то даже кардинально другой.

Я не особо разбираюсь в жанрах, но есть же классическое «высокое» фэнтези, основоположником которого и стал Толкиен. Есть фэнтези эпическое, историческое, христианское, городское, любовное, темное, всяческий гримдарк, газлайт и т.д. Если выбирать жанр для «Детей Хурина», я назвал бы эту книгу «черным фэнтези». Это невероятно тяжелое, мрачное, гнетущее и безысходное чтение. Это не «Песнь льда и пламени», где герои гибнут пачками, чтобы читатель воскликнул «ух ты, ничего себе!». Сюжет здесь прямолинеен и не блещет поворотами, но испытаниям, которые ставит перед героями автор и вообще сам мир и атмосфера произведения, не позавидует никто. Они выпутываются из одной беды только лишь для того, чтобы с головой нырнуть в новую бездну, из которой уже не будет выхода. Проклятья здесь не что-то абстрактное, а нечто живое, почти осязаемое. И пожалуй только Толкиен был способен создать такой образ абсолютного зла, которым являются антагонисты его произведений. Моргот и дракон Глаурунг — это практически аналог зла из библейских легенд. Античеловеческая сила, которая противопоставляет себя всему светлому, что есть в мире.

Язык романа нарочито старомодный и возвышенный, отсылающий к скандинавским сагам и средневековым легендам. Это создает некоторые трудности при чтении, но позволяет еще больше погрузится в мир и атмосферу книги

Отличный роман «Инициация» Лэрда Баррона. Из всех книг серии «Мастера ужасов» больше мне понравилась только Кэмпбелловская «Усмешка тьмы».

У коллег тут звучала интересная мысль, что жанр ужасов совершенно не обязан пугать (и это факт). Он должен именно что ужасать. И в этом плане сложно придумать что-то, что ужасало бы больше основной идеи «Инициации». Попытаться хотя бы частично пересказать сюжет было бы жирнейшим спойлером. Семейные тайны, заговоры правительства, блеск и разврат высшего общества, древние культы, жуткие маски, пропавшее поселение лесорубов, частный музей с жуткими экспонатами.

Из самых явных литературных параллелей — «Ребенок Розмари», «Ужас Данвича», «Хребты безумия» и другие произведения из мифологии Лавкрафта. А еще классические сказки о Синей Бороде и Румпельштильцхене.

Хотя отмечу, что роман очень на любителя. Динамики почти нет, только атмосфера, размышления, воспоминания. Все очень медленно, тягуче, но не скучно и не занудно. От страниц веет холодным ветром и космической пустотой. Самое то для длинных октябрьских вечеров

Прочел «За правое дело», первую часть «сталинградской» дилогии Василия Гроссмана. Сразу скажу — читалось тяжело, местами очень тяжело. Монолитный, сплошной текст идет общим потоком без деления на главы и части. Структура книги работает так же, как фильмы, снятые одним дублем, без монтажа. То действие ведется от лица рядового солдата, то перемещается в ставку высшего командования, то в берлинские апартаменты Гитлера, а на следующей странице автор подробно и скрупулезно описывает, как добывают уголь в уральских шахтах или отливают чугун на огромных сталинградских заводах под огнем артиллерии и бомбежкой немецкой авиации.

Роман сам по себе — эталон соцреализма со всеми плюсами и минусами этого субжанра. С одной стороны характеры и герои прописаны просто великолепно. Все действие разворачивается вокруг Шапошниковых, семьи советской интеллигенции, их многочисленных родственников друзей и знакомых. По началу ты путаешься в именах, а потом становится действительно интересно, кто чья дочь, жена, племянница, тетка, отец, сын, брат, любовник и т.д. Да и действие не заставляет себя ждать. Мирные эпизоды сменяются динамичными и массовыми батальными сценами, следить за которыми одно удовольствие. С другой стороны, роману некуда деться от идеологии. Хотя этим он ценен. Гроссман подробно, с научной основательностью расписывает, почему фашизм изначально был обречен на поражение. Ведь войны выигрывают не только солдаты и полководцы. Но и рабочие тыла, ученые, идеологи, политики, партработники и т.д. Если рассматривать роман именно с идеологической точки зрения, то в нем нет лишних или проходных сцен. И сталевары, и солдаты, и шахтеры, и ученые, и партийцы делают то самое общее «правое» дело, двигают свою страну к победе.

И Гроссман действительно знал о чем писал. Фронтовой журналист, прошедший всю войну от Сталинграда до Берлина, всегда будучи на переднем краю, нередко меняя ручку и блокнот на автомат и гранату. За войну перенес несколько ранений, в еврейском гетто потерял мать, которую безумно любил, проводил журналистские расследования в освобожденных лагерях смерти и вернулся с войны уже глубоко травмированным, искалеченным морально человеком.

С этой позиции особенно интересно будет ознакомится со второй частью дилогии, романом «Жизнь и судьба», который носит уже явный антисталинский характер, был запрещен в СССР и увидел свет только после смерти автора в 80-е годы. Там Гроссман обращает внимание на другую сторону войны, героизм соседствует с трусостью, взаимовыручка сменяется доносами, самоотдача идет в ногу со шкурничеством и карьеризмом, а вчерашние узники Бухенвальда и Дахау идут по делу предателей и шпионов.

Но пока что я не готов читать такое. Надо отдохнуть. Взялся за «Хищные вещи века» Стругацких. Все равно, что весеннее солнышко после суровой холодной зимы

«Птичий короб» не понравился.

Хорошую и оригинальную задумку губит плохое исполнение, из-за чего возникает много вопросов и логических нестыковок. Еще совершенно ужасен язык произведения, уж не знаю, чья это вина — автора или переводчика. Кто-то писал, что многие новые романы все больше похожи на сценарии для фильмов. Так «Птичий короб» даже не похож, это и есть сценарий. Герои не прописаны почти никак. Они словно ждут хороших актеров, которые вдохнут в них жизнь

По концептуальности и целостности сборник можно сравнить с «Марсианскими хрониками» Брэдберри, «Призраками двадцатого века» Хилла и отдельными томами «Книг крови» Баркера. Каждый рассказ на своем месте и все они разворачиваются как будто в одной вселенной. Для меня любимыми рассказами стали заглавный «Запах» и «Kom». Первый — гротескный жуткий детектив, второй — грустная история на тему призраков и скандинавских богов. Нереально круто.

Стоит сказать, что сей сборник я начал читать параллельно с первым томом «Дюны» и культовый шедевр Фрэнка Герберта был благополучно забыт до поры до времени. В общем и целом прекрасная вещь

«Никто не уйдет живым» Адама Нэвилла — мастерский хоррор-роман. Во всяком случае две его трети так точно.

Молодая девушка Стефани Бут, спасаясь от неудачной личной жизни, долгов и безработицы, снимает по дешевке комнату в старинном викторианском доме в бедном районе Бирмингема. Все бы ничего, но в первую же ночь она слышит голоса в камине и женский плач в соседней комнате, которая по идее должна быть пустой. По коридору ходит некий таинственный обладатель зловонного дыхания, а из-под кровати самой Стефани слышатся звуки рвущегося полиэтилена. К тому же домовладельцы и арендодатели девушки оказываются мерзкими типами — болтливыми, приставучими, навязчивыми и явно что-то скрывающими.

Да, «Никто не уйдет живым» — это почти классическая история о «плохом доме», тут никаких открытий нет. Но я люблю прозу Нэвилла не за закрученные сюжеты, а совсем за другое. И свои фирменные приемы автор здесь выкручивает на максимум. Он создает густую атмосферу таинственности, разложения и упадка, к тому же Нэвилли как никто из хоррор-авторов умеет работать со «звуками». Никто не способен так описывать скрипы, вой ветра, неслышные голоса, шаги и шорохи в темных углах. И порой читатель сам с тревогой и дрожью в пальцах начинает представлять, что ждет главную героиню в очередную ночь в старом доме. Признаюсь, порой мне было неприятно засыпать одному после чтения. Поэтому я засыпал не один (Ха!).

К тому же книга довольна жестокая, что тоже не слабо давит на психику. Не припомню больше у Нэвилла такого уровня насилия. Иногда даже не знаешь, кого здесь бояться больше — призраков и существ, порожденных древним культом либо надоедливых отморозков из числа людей, которые достают и мучают главную героиню. И да, женщин здесь пытают, насилуют, используют как секс-рабынь, душат и бросают на съедение черной богине.

Но есть и ложка дегтя. Многие ругали нэвилловский «Ритуал» за разделение на условные две части, вторая из которых заметно меняла ритм и проседала по сравнению с первой. С этим я лично не согласен и плен у норвежских сатанистов мне показался ничуть не худшим, чем блуждание героев по темному лесу. В случае же с «Никто не уйдет живым» я такого сказать не могу. Лучшая часть романа здесь прерывается, как говорится, на самом интересном месте, после чего следует довольно скучная и несодержательная треть, которая подводит к банальному и несколько вымученному финалу. Мне всегда казалось странным, что в фильмах и романах ужасов какое-нибудь древнее зло, которое неплохо себя чувствовало сотню-другую лет, оказывается победить достаточно легко.

Тем не менее «Никто не уйдет живым» — хороший роман ужасов. Мог бы быть отличным, закончись он историей в страшном доме

Давненько я не читал старого-доброго «чистого» хоррора. Наверное поэтому роман Адама Нэвилла «Ритуал» показался мне едва ли не шедевром. Многие критиковали его за разделение на части, из-за чего пропадает напряжение завязки, но как по мне, в самый раз. Сначала идет медленная атмосферная завязка, липкая, как ночной кошмар. Потом — кровавый и динамичный финал. В итоге имеем темный зловещий лес, мертвецов на деревьях, заброшенные дома с жуткими чучелами на чердаках, странных людей в масках животных и блэк-метал.

Я уже знакомился с творчеством Нэвилла, но его же «Номер 16» мне почему-то не особо понравился. А вот «Ритуал» зашел на ура. Несколько раз я даже испугался.

Если говорить словами Гомера Симпсона, я думал, что эта книга научит меня убивать пересмешников, но после прочтения я понял, что не стоит судить о людях по их внешности и своим предрассудкам.

Блистательный роман. По своему трагичный и даже страшный, но в то же время очень добрый, нежный и смешной, пропитанный гуманизмом и любовью. Любовью к людям, детству, друзьям и родным.

В силу своей профессиональной деятельности и бесконечных командировок я часто путешествую по стране. Поезда, автобусы, маршрутки. Дай бог здоровья тому человеку, который придумал оснащать современный транспорт бесплатным Wi-Fi. К чему это я? Ах, да! В последнее время моей страстью в дороге стало прослушивание аудиокниг. Особое предпочтение я отдаю рассказам авторов ССК в прекрасной озвучке Владимира Князева и Ильи Пивоварова. Кабир, Кожин, Матюхин, Костюкевич — знакомство с их творчеством я начал именно с аудиохоррора.

Но настоящим откровением для меня стал рассказ «Навек исчезнув в бездне под Мессиной» Владимира Кузнецова. Увлекаясь историей, я всегда уделял особое предпочтение литературе на тему мировых войн. И, не кривя душой, искренне могу сказать, что данный рассказ я считаю одним из лучших произведений, которое было написано на тему Первой Мировой. От этого еще больше удивляешься, когда узнаешь, что автор — твой современник. Окопная жизнь, грязь и ужас войны просто сочатся со страниц, так хорошо все описано. Можно сколько угодно писать о достоинствах рассказа. Но скажу только то, что от мрачно-грустной концовки у меня одновременно и бежали по спине холодные мурашки, и наворачивались слезы на глаза. А такой эффект от прочитанного говорит о многом.

Здесь писали о сходствах и аналогиях, но лично мне «Мессина» больше всего напомнила роман «И пели птицы...» Себастьяна Фолкса тоже на тему войны и саперных отрядов англичан.

Что касается рассказа, то больше говорить нечего — абсолютная десятка!

В разгар Культурной Революции в горах Внутренней Монголии строится секретный объект — гигантский радиотелескоп, главной задачей которого становится установление контакта с возможным неземным разумом. Уже в наше время в современном Китае происходят загадочные убийства ученых и набирает силу и влияние тайное общество, в рядах которого также назревает раскол. Плюс во всем этом как-то оказывается замешанной компьютерная игра, основанная на принципе виртуальной реальности.

Если говорить о литературных параллелях, то что-то тут есть от «большой тройки» или даже «четверки» Лем-Кларк-Азимов-Хайнлайн — научный подход, точность в технических деталях (сам автор больше десяти лет работал инженером), невообразимые технологии и проблемы первого контакта. Что интересно, чаще всего в фантастике пришельцев представляют, как разумных существ, во всем превосходящих землян. Здесь же инопланетяне — по сути дикари и варвары, беженцы и эмигранты, мечтающие покинуть свой погибающий мир. Они ищут способы замедлить развитие земных технологий иначе в предстоящем столкновении им не выжить.

Филипп Дик и Уильям Гибсон — иллюзорность мира и зависимость от технологий.

Курт Воннегут — социальный подтекст. Экспедиция пришельцев к Земле и их шпионская деятельность больше всего напоминает марсианскую войну из «Сирен Титана».

Но не стоит думать, что весь роман — это компиляция из уже озвученных идей и тем. Нет, «Задача трех тел» достаточно самобытен. Не стоит забывать, что роман китайский. Лю Цысинь нередко обращается к восточной мифологии, философии даосизма и конфуцианства. В путешествии героев по параллельным мирам они попадают в легендарный Китай времен Фу Си и Эпоху воюющих царств, беседуют с Ньютоном, Галилеем и строят живой компьютер из воинов императора Цинь Шихуанди. Человеческая и историческая драма, физика и математика, параноидальный триллер, виртуальная реальность и «умная» фантастика.

Насторожил только разве что русский перевод. Не в том смысле, что он плох, но переводчик очень уж вольно и на свой манер в сносках и ссылках трактует события из китайской и мировой истории, иронизирует над ними и напрямую рекомендует читателю «посмотреть в Википедии». Тогда как в своем послесловии переводчик с китайского на английский Кен Лю «старался по возможности избегать западной трактовки пассажей, относящихся к истории и политике Китая».

В авторском же послесловии Лю Цысинь трогательно рассказывает о своем детстве, увлечении наукой и мечте стать фантастом. И произносит слова о силе разума и вере в человечество

Пожалуй, немного нескромно хвалить книгу, в создании которой поучаствовал сам, но что делать, если ничего другого не остается.

Все рассказы сборника произвели впечатление. Говорю так не из вежливости и не рекламы для. Безусловно, в силу моего личного вкуса что-то понравилось больше, что-то меньше, но ни одну историю я не могу назвать проходной, написанной исключительно для галочки.

«Битва, которой не было» Виктории Колыхаловой

Наверное самый экзотический рассказ сборника. Лавкрафтианские чудовища в Японии эпохи воюющих провинций — такого я еще не припомню. Финал эпичен и монументален, как сам спящий под водой город Р'Льех

«Ужас в Кау-Лите» Николая Романова

Хороший рассказ. Начинается красивыми видами и расслабленной атмосферой, а под конец скатывается в полнейший сюр и кровавые ритуалы. Сам рассказ в силу некоторых своих образов стал отчасти культовым в среде авторов сборника еще в процессе своего написания. Это ли не показатель?

«Тень моего брата» Владимира Чубукова

На мой вкус лучший рассказ сборника. Мрачный, параноидальный, гнетущий, давящий липкой безысходной атмосферой. Парализованный старик, управляющий людьми, насекомые в темноте, ритуальное самоубийство путем поедания собственных кишок. Чубуков — мое главное открытие в плане литературы в прошлом году.

«Мир, скрытый в тени» Дмитрия Костюкевича

Какими-то чересчур знакомыми показались мне некоторые детали рассказа. Испепеляющая летняя жара, душные вагоны, неработающие кондиционеры, долгие стоянки, паспортный контроль. Где-то я это уже читал, или видел, или переживал. Или это было не со мной? Мне показалось, приснилось или это был не я, а кто-то другой в моем теле?

Атмосферный, по-хорошему медленный и медитативный рассказ с неожиданным финалом. Ягодка

«Коронация» Дмитрия Тихонова

История одного прихода и одного передоза в мрачном-мрачном Петербурге. К торчку приходит сам Хастур, Король в желтом. Желтые глаза, желтые мысли, желтые слова. Любо-дорого в плане описаний

«Речной-3» Максима Кабира

В этом рассказе есть все, чего ждешь от рассказа Максима Кабира. И это показатель

«Твари из Нижнего города» Александр Подольский

Динамичный нуар в обрамлении мифов Ктулху. Гротескный мир, жуткие секты и одержимый местью герой-одиночка

«Чистокровные аркхемиане» Алексея Жаркова

Тут у нас некое переложение «Тьмы над Иннсмутом», но не то, что вы можете подумать. Здесь фантастика, юмор и этот... как его... пост-модернизм

«Законы геометрии» Андрея Миллера

Хороший приключенческий рассказ. Самое большое произведение сборника ничуть не провисает, читается динамично и с интересом. Но тут есть некий парадокс, который я до конца еще не осознал. Несмотря на динамику и интерес, текст кажется каким-то излишним, избыточным. Событий там не сказать, что много, но все действие будто чересчур растянуто. К примеру эпизод в доме ведьм и вовсе кажется лишним. Голые ведьмы ради голых ведьм, секс ради секса, много разговоров, которые объясняют суть происходящего, не всегда к месту мне показался юмор. В остальном все круто, перевернутый дом, отсылки к рассказам ГФЛ, и концовка. Концовка отличная

«Грязная вода» Евгения Абрамовича

Абрамович в ударе

«Сезон плодородия» Ильи Пивоварова

Рассказ про секту, которая практикует очень своеобразные ритуалы. У меня на подобную тему есть особый пунктик. Как и у любого мужчины наверное

«Первенец» Александра Матюхина

Самый мерзкий рассказ сборника. Мерзкий в хорошем смысле. Физиологически-отвратный. Снова странные секты, инопланетные паразиты, распоротые животы и туши чудовищ, составленные из человеческих тел

«HOLLYWOOD FOREVER» Елены Щетининой и Натальи Волочаевской

Самый лиричный рассказ сборника и достойное его завершение. Напомнил мне «Призрак двадцатого века«Джо Хилла. Рассказ о кино и любви к кино, которая может быть сильнее самой смерти. Сколько великих имен — Руди, Роско, Макс, Борис, Чарли и Герберт. Почти Уэллс, но все-таки Уэст

Такой получился сборник «Зов Лавкрафта», созданный в электронном виде и распространяемый бесплатно. Говорят, что хоррор в русскоязычной литературе двигают энтузиасты. Так и есть. И «Зов» тому яркое подтверждение

«Сезон крови» Грега Ф. Грифюна был бы страшной книгой даже без налета мистики. Эта книга о серых людях, которые день за днем проживают свои серые беспросветные жизни, с каждой секундой все глубже затягиваясь в трясину быта, безнадеги, долгов, нереализованных возможностей, разбитых мечт, зависимостей и одиночества. Ад — это бесконечное повторение, как писал кто-то из классиков. «Сезон крови» — это книга о персональном аде каждого человека, который никогда не покидает, следует по пятам, стоит у изголовья, когда ты спишь. Книга о том, как счастливые, полные жизни дети превращаются в угрюмых несчастных взрослых.

Еще эта книга об аде иррациональном, потустороннем, который пахнет серой. Врата которого открываются после самоубийства тихого незаметного неудачника. Смерть это совсем не конец. И для давних школьных друзей самоубийцы это станет началом кошмара.

Это роман о пустоте, которая живет в человеке. Если ее запустить, она начнет расти и однажды сожрет своего хозяина. Еще одна интерпретация детского правила о том, что нужно быть хорошим. Хорошим быть трудно. Трудно быть добрым, счастливым, трудно нести в себе свет подобно героям великой «Дороги» Кормака Маккарти. Но нужно это делать не смотря ни на что. Потому что гораздо легче быть несчастным, одиноким, грустным, унылым. Легко быть злым. Но однажды ты споткнешься и зло тебя уже не отпустит.

Радует, что серия «Мастера ужасов» полнится именно такими романами. Разноплановыми, глубокими, психологичными. Пусть «не страшными» в массовом понимании, но без навязчивых скримеров и «пугалок», без набивших оскомину монстров и шаблонных героев. «Усмешка тьмы», «Ритуал», «Инициация», «Дом малых теней», сборник рассказов Лиготти, «Сезон крови». Не могу сказать, что от каждого из них я в полном восторге, но благодаря эти книгам в кои то веки могу хоть немного утолить жажду разнообразия в хорроре

Прочел сборник кошачьих ужасов и мистики «9», составленный Максимом Кабиром. Все очень ровно, плотно, интересно. Одно слово — концептуально

«Изъяны» Дмитрия Костюкевича

Хорошее начало и открытие для сборника. Научный эксперимент, паранойя и нагнетающее безумие. Коты и люди Шредингера, которые то ли есть, то ли нет. Дневниковый формат нагоняет жути

«К кошачьей матери» Александра Подольского

Славная история про кошачьи ритуалы и кошачьих богов. Главный минус — какая-то совсем уж миниатюра и быстро заканчивается. Хотелось бы больше

«Кошачий саван» Николая Романова

Очень хороший рассказ про великовозрастного раздолбая, живущего с матерью, который однажды ночью пошел в парк хоронить любимую мамину кошку. Я сам очень трепетно отношусь ко всему, что связано со смертью и мертвецами и знаю, что лучше от греха подальше ничего не брать у мертвых. Даже если они кошки. Котозавры прекрасные

«Этажом ниже» Максима Кабира

Существует много версий то ли байки, то ли городской легенды, ставшей основой для сюжета. Я сам слышал три-четыре варианта. Что не делает историю хуже. Хороший рассказ. Голодные коты это вам не шутки

«Котята Анны» Евгения Абрамовича

Лучший рассказ сборника, написанный Евгением Абрамовичем

«Невероятная история про мертвую японку, сорок кошек и Анджелину Джоли» Андрея Миллера

Я не разбираюсь в жанрах и азиатской нечисти. И очень слабо представляю, чем модернизм отличается от пост-моедрнизма. Как по мне, это очень смешной и забавный рассказ. Тем и хорош. Говорящий котик с трубкой — сама милота

«Там, где ты всегда один» Михаила Павлова

Теплый, уютный, ламповый такой рассказ из самого детства. Когда страшно оставаться одному в темноте в пустой квартире

«Пустота, что осталась после» Елены Щетининой и Натальи Волочаевской

Лучший рассказ сборника. И не только его. Уже давно подметил, что прекрасная половина русского хоррора способна если не напугать, то действительно удивить и поразить, что доказывают Елена с Натальей.

Рассказ поднимает темы сродни тем, что затрагивал Майкл Маршалл Смитт в гениальном рассказе «Что-то темное и печальное». И это действительно страшный рассказ.

Я вообще мало чего боюсь из того, чем меня «пугает» жанр ужасов. Вампиры, оборотни, зомби? Да ну, глупости. Их не существует. Я боюсь вещей гораздо более страшных и реальных. Кроме чего-то конкретного, вроде змей, ядовитых насекомых и больших злых собак, я боюсь одиночества, войны, самоубийц, алкоголизма и в принципе всех негативных зависимостей. Боюсь телефонных звонков с незнакомых номеров. Боюсь телефонных звонков со знакомых номеров, потому что они могут приносить плохие новости. Боюсь того, что однажды окажется, что все хорошее, что могло со мной случится, уже случилось. А впереди — только пустота, которая останется после. После всего. А пустота — это значит ничего. Логично

«Мрак наступает мягкими лапками» Дмитрия Манасыпова

Хорошее городское фэнтези, пусть немного на мой вкус многословное и тяжеловесное. Как будто вырванный кусок из большого цикла или предисловие к роману. Тем не менее, хорошее завершение сборника.

В целом понравилось. Ждем тематических сборников про собак и хомяков

Лучшим романом Джо Хилла по-прежнему остаются «Рога», а лучшим сборником — «Призраки двадцатого века». Сам же Хилл остается отличным писателем и рассказчиком, что подтверждает сборник из четырех повестей «Странная погода».

Все это никакой не хоррор и больше говорить об этом не хочу

«Моментальный снимок»

Самая светлая, лиричная и трогательная повесть сборника. В ней есть все то, за что мы любим Кинга-отца и начинаем любить сына. Ностальгия и светлая грусть по детству и былым хорошим временам, когда казалось, что все еще впереди. Когда ты сам еще не понимаешь, что кто-то любит тебя больше самой жизни. А осознание приходит, когда уже поздно.Вся происходящая в истории мистика с магическим фотоаппаратом — метафора памяти, которая может быть дороже любых богатств.

«Заряженный»

На мой вкус лучшая и точно самая мощная история сборника. Мрачная социальная драма, в которой Хилл рисует неприглядную картину современной одноэтажной Америки, в которой полицейские стреляют в чернокожих подростков только потому, что им показалось, что те вооружены. Америку с бесконечной войной где-то там очень далеко, с которой солдаты возвращаются калеками физически и морально. А на благодарной родине их ждут косые взгляды, низкооплачиваемая работы, инвалидность, кредиты, долги, посттравматический синдром, алкоголизм, одиночество и суицид. Здесь череда случайностей приводит к кровавым трагедиям, а некоторое оружие только и ждет, чтобы из него кого-нибудь убили.

Без всяких монстров страшная, тревожная, циничная история на уровне сурового и даже грязного реализма.

- Если бы у тебя был пистолет, — звучит последняя фраза повести, — конец мог бы быть совсем другим

«На высоте»

Самая фантастичная повесть сборника, в которой незадачливый парашютист попадает на странное разумное облако. То ли необычное природное явление, то ли инопланетный корабль, то ли гость из параллельного мира. Флэшбеками идет трогательная и грустная история о дружбе и неудавшейся любви, которая и завела главного героя туда, где он оказался.

При чтении я услышал отголоски Жюля Верна и лемовского «Соляриса»

«Дождь»

Самая «хоррорная» повесть сборника. История про то, как однажды с неба пошел дождь не из воды, а из острых как бритва иголок, которые несли смерть всему, кто оказался на улице. Страшная и кровавая версия апокалипсиса, в котором оказался виноват сам человек.

Здесь же Хилл знатно прошелся по политике ненавистному ему тепершнего американского президента. Со всеми его расистскими, сексистскими и гомофобными шутками, громкими заявлениями и угрозами в Твиттере. «Наш президент использовал два самых мощных оружия, которые у него были — Иисус и социальные сети».

Главная героиня милая и обаятельная, сюжетные повороты довольно неожиданные, пусть и оставляют вопросы. Русский персонаж по фамилии Андропов? Ну ладно, может это тоже стеб такой. Понравился финал, в котором есть надежда

Сборник прочел и остался доволен. Нового Хилла буду ждать и читать еще

Перечитал «Тихий Дон» Михаила Шолохова. Что странно, я совершенно не воспринимал это произведение в школе. Потом прочел его уже в студенческие годы — вроде бы понравилось. И вот только сейчас с третьего раза я смог прочувствовать всю его мощь. Четыре тома за два месяца (читаю я медленно).

Я не сторонник всех разговоров о том, что раньше трава была зеленее, молодежь нынче не та, а при Сталине у моего деда все было хорошо. Но черт побери, какая современная литература сравнится с классикой? Я не хочу сказать, что она плохая. Нет. Прилепин отличный писатель, Быков (который Дмитрий), Сорокин еще жив, Юзефович, куча имен. Это только русскоязычных. Но такой масштаб осилить может не каждый. Эпический размах повествования, семейная сага, военная проза, страстная любовь, потрясающие по своей чувственности и тонкости эротические эпизоды, почти документальное воспроизведение исторической хроники, бытовые эпизоды и даже юмор. И все это в формате одного произведения. Да и Нобелевская премия по литературе о чем-то да говорит. Жаль, что Шолохов исписался. «Тихий Дон» стал его опус магнумом. После него он уже не создал ничего подобного. «Поднятая целина» и «Судьба человека» по-своему хороши, но даже на десятую часть не приближаются к его главной эпопее.

Сейчас после прочтения мимо меня мелькают эпизоды и герои романа:

дикая красота Аксиньи,

драка с хохлами на мельнице,

первый убитый австриец,

стоящие в лесу трупы после немецкой газовой атаки,

дневник убитого казака,

настоящий русский офицер Калмыков,

замученный казаками Иван Алексеевич,

пулеметчик Бунчук, комсомолка Анна и их короткая любовь,

«душегуб и висельник» Мишка Кошевой,

убийство Петра Мелехова,

зарубленные Григорием матросы,

казнь Подтелкова,

окопы над Доном.

Знай, вражина, Гришку Мелехова! Знай донского казака!

Что сказать про «V — значит Vендетта» Алана Мура и Дэвида Ллойда? Ничего, кроме чистого и искреннего восторга. Это как раз-таки та самая настоящая Литература. Именно с большой буквы Л. Без всяких скидок на то, что это графический роман.

Пересказывать основной сюжет не имеет смысла. Его вариации существуют в огромном количестве. После третьей мировой в отдельном государстве (в данном случае в Британии) приходит к власти тоталитарная диктатура (в данном случае фашистская) и против нее борется решительный и обаятельный герой-одиночка (в данном случае анархист).

За что люблю Мура, как сценариста и писателя, он не дает четкой авторской характеристики своим героям. Мол, вот смотри, читатель, это плохой парень, это хороший. Какими бы ужасными не были фашисты в мире V, на страницах романа они всего лишь скучные, посредственные бюрократы. Толстые лысые дядьки, которые подсиживают друг друга во внутрипартийной борьбе. Когда-то они уничтожили своих врагов в концлагерях, но сейчас устали от жизни и потеряли интерес ко всему. Их противник, безликий террорист V в маске Гая Фокса — полная противоположность. Он горяч и решителен, но на первый взгляд совершенно безумен. Его действия не поддаются вообще никакой логике. Он взрывает здания и захватывает телецентры, не моргнув глазом, может убить с десяток человек. При этом по ходу действия он декларирует стихи и цитирует Шекспира. Его личность останется неизвестной, но это и неважно. Он символ, он идея, он памятник. Борьбе и свободе. Свободе не столько от правительственной диктатуры, сколько от себя самого. Нет страшнее диктатора для человека, чем он сам. Все мы строим для себя свой личный Освенцим.

Известно лишь то, что V был узником концлагеря и стал единственным выжившим подопытным в ходе медицинских экспериментов, в результате чего потерял личность, лицо и возможно рассудок. Он отомстит своим палачам и месть эта будет ужасна для них. Пожалуй именно расправы над бывшими сотрудниками концлагеря — это сильнейшие сцены романа. V не перестает говорить, что у анархии есть два лица — Разрушитель и Созидатель. И скорее всего они не могут быть одним и тем же человеком. Чтобы построить новый мир, нужно до основания разрушить старый. Как показывает современная реальность, люди отлично умеют разрушать, но созидатели из них зачастую никудышные.

V мечтает о своей утопии, Стране-делай-что-хочешь. Для анархии любая власть преступна, любой приказ — эксплуатация, любое силовое воздействие — преступление. V отказался от личности в пользу своей мечты, став сродни Старшему Брату из другой великой британской антиутопии — 1984 Джорджа Оруэлла. Человека можно убить, идея — бессмертна. Но если учесть, что Брат в 1984 был воплощением режима, это дает повод еще более двояко трактовать фигуру V. Возможно вся его борьба представляет собой всего лишь рождение нового диктатора. Последний кадр романа — сломленный и уставший от всего детектив идет куда-то по ночной улице, на которой не горят фонари. Старый мир уже разрушен, но появится ли на его руинах новый — остается открытым вопросом.

Кроме 1984 в романе можно найти отсылки к Хаксли, Замятину, Мору, Томасу Пинчону. На полках книжных шкафов у героев стоит «Капитал» Маркса рядом с «Моей борьбой» Гитлера. Есть даже приятный кивок к творчеству Стивена Кинга. Одна из частей романа носит название «Европа после вождя» — явная отсылка к картине немецкого сюрреалиста Макса Эрнста, пострадавшего от нацистов.

Еще стоит сказать, что «V — значит Vендетта» — полностью европейский и стопроцентно английский роман. Американские комиксы чаще всего более позитивные и прямолинейные. Какими бы мрачными, жестокими и серьезными не были отдельные романы про Бэтмена, все равно Темный рыцарь выходит победителем из всех передряг. В случае с творчеством Мура такой уверенности нет. Что еще делает роман английским — время написания и проблемы, затронутые в нем. Мур и Ллойд начали работу над книгой в начале восьмидесятых, когда мир снова погружался в пучины холодной войны. В США президентом стал фанатичный антикоммунист Рейган, СССР ввел войска в Афганистан, в Иране грянула исламская революция и началась кровавая война с Ираком. В самой Британии на очередной срок была выбрана Маргарет Тэтчер, развязавшая непонятную и никому не нужню Фолклендскую войну. Накалилась обстановка в Северной Ирландии, что привело к тому, что боевики ИРА с новой силой принялись взрывать дома и метро в крупных городах. Премьер-министр утверждала, что Британия вступит в новый век под властью консерваторов, известных своими крайне правыми убеждениями. К примеру в те времена всерьез рассматривался проект о создании в Англии концлагерей для гомосексуалистов и больных СПИДом. Для понятия тогдашней британской атмосферы можно хотя бы послушать песни панк-групп того времени. От London Calling группы Clash, до Sex Pistols. «Боже, храни королеву и ее фашистский режим!», — пел великий Джонни Роттен.

Каким бы прекрасным не был роман «V — значит Vендетта», настолько же ужасна его экранизация. Хотя казалось бы — фильм создавали люди, приложившие руку к «Матрице». В ролях прекрасные Хьюго Уивинг и Натали Портман, образ главного злодея принял на себя великий Джон Херт. Но кино получилось по-плохому Голливудским, слащавым и прилизанным. Слишком прямолинейным и предсказуемым. V из обаятельного психопата превратился в типичного супергероя, который борется против типичного карикатурного злодея. Все двойные стандарты романа свелись к банальной американской борьбе за демократию, свободу слова, права меньшинств и прочие однополые браки. Фильм однако породил своего рода культ «анонимусов». Подростки в масках Гая Фокса начали строить из себя якобы борцов против системы, хотя на самом деле они просто не хотели ходить в школу и слушаться родителей. Они выросли, облысели, растолстели, погрязли в семейной жизни и скучной работе. Отдались будущему, против которого и сражался книжный V.

«Мова» — это в первую очередь антиутопия. Причем не подростковая и наивная, а мрачная, серьезная и реалистичная. В недалеком будущем Западная Европа умирает, как и предсказывают наши политики. Под напором мигрантов белые европейцы выродились и пребывают в полной нищете и деградации, пытаясь походить на своих новых господ. Вместо старых религий люди молятся на бренды в современных храмах-маркетах.

Совсем по-другому обстоят дела в Союзном государстве России и Китая, которое отделено от остального мира новой великой стеной. Здесь жизнь сытая и размеренная, по телевидению бесконечно транслируют отупляющие передачи, легализованы проституция и наркотики, даже тяжелые. Но по улицам городов все равно рыскают агенты Госнаркоконтроля. Только на сей раз ищут они не кокаин и героин, которые можно без проблем купить в аптеке, а новый психотропный наркотик, бумажки с текстом, которые действуют только на белорусов или «тутэйшых», как они сами называют себя.

Центром новой цивилизации стал Китай. Москва, Минск и прочие города превратились в провинциальные райцентры. Бывшая Беларусь стала Северо-Западными территориями, огромной приграничной зоной. В центре Минска, на Немиге, возвышается миллионный, многоуровневый чайна-таун, которым управляют триады из Гонконга и Шанхая. Именно Китайская мафия и руководит оборотом мовы, которая является то ли опасным наркотиком, то ли путем к спасению нации.

Отличный роман, интересный, захватывающий, разноплановый. В нем переплелись судьбы нескольких героев — диллера, торчка, бандитов и бойцов сопротивления. Автор умело играет с подачей, языком и литературными приемами. По общей стилистике больше всего напомнил мне работы Гибсона и Дика, хотя киберпанка, как такового здесь нет. Разве что чуть-чуть и в самом конце. Еще, конечно же, напрашиваются аналогии с великим романом Рэя Бредберри «451 градус по Фаренгейту».

Мрачная грустная история про изгоя и его странного непонятного «бога»

Не понравилась главная героиня (невеста). Мерзкая и раздражающая особа. Хотелось, чтобы она поскорее умерла. А такое отношение читателя к герою рассказа — не самый лучший отзыв

Довольно давно я не читал Стивена Кинга, года три наверное. И это был первый подобный перерыв лет с 12-ти, когда в книжном магазине на железнодорожном вокзале в Минске я на карманные деньги купил свою первую «взрослую» книгу — «Ловца снов».

Теперь я с большим удовольствием прочел его же «Чужака». Завязка и первая часть романа просто великолепны. В небольшом американском городке происходит жестокое убийство ребенка и по подозрению в нем полиция арестовывает типичного «хорошего парня» и любимца всего города Терри Мейтленда, преподавателя местной школы и тренера детской спортивной команды. На первый взгляд ошибки быть не может — улики и отпечатки пальцев указывают на него, плюс сразу несколько свидетелей видели убийцу и жертву вместе до преступления и одного убийцу уже после в залитой кровью одежде. Проблема только в том, что у Мейтленда есть железное алиби — в день совершения убийства его вообще не было в городе и сразу с десяток свидетелей (и записи с камер наблюдения) могут это подтвердить.

Первая треть романа — это мощный детективный триллер, полный саспенса и напряжения. Но когда полицейский процедурал уступает место сверхъестественной мистике, напряжение исчезает, но интерес остается. К тому же это Кинг и тут есть все, за что читатели любят (или не любят) его книги — проработанные живые герои, внимание к деталям, в меру экшена, насилия и щепотка хоррора. И конечно, финал истории сможет предугадать любой, кто читал... ну, хотя бы каждый второй роман Кинга («Ловец снов», «Оно», «Жребий», «Безнадега», «Черный дом» и др.). Хорошие герои соберутся в команду и дадут отпор сверхъестественному злу, ради драматизма потеряв нескольких второстепенных персонажей. Но это не упрек, а скорее авторский почерк. Понравилась раскрытая в романе тема доппельгангеров, жуткая мексиканская легенда и перестрелка в финале.

Конечно, Кинг уже давно «не тот». Но и в позднем творчестве писателя (на самом деле горячо любимом мной) есть настоящие жемчужины — «Под куполом», «Страна радости», «11/22/63», «Возрождение», рассказы из «Ярмарки дурных снов». «Чужака» я к ним не отнесу, и даже в отрыве от всего книга не слишком выделяется. А уж на фоне общей библиографии писателя это просто хороший роман, не больше. Но и не меньше

Так уж вышло, что «Самая страшная книга 2017» стала для меня самым неудачным томом серии из тех, что я читал. Большинство рассказов прошли мимо меня, ничем не зацепили и ничего не оставили. Тем не менее, назвать их плохими я не могу. Это качественные истории, хорошо и грамотно написанные, у которых наверняка нашлось немало поклонников.

Как отмечали многие, в сборнике много рассказов на исторические темы. Я люблю исторический хоррор, но тут в большинстве случаев вся историчность — скорее антураж, «оригинальная» фишечка, которая дополняет и в чем-то даже оправдывает довольно простой сюжет и в чем-то банальное содержание. Да и исторические темы сами по себе не сказать что сильно оригинальные: кровожадные красные, лубочная старина, языческая чертовщина и изложение реальных исторических событий в хоррор-ключе.

Я бы и вовсе назвал ССК-17 провальным для себя, если бы не:

ЛУЧШИЙ РАССКАЗ СБОРНИКА:

«Черви» Максима Кабира

Причем не только сборника, а возможно и всего русского хоррора. Мастерская работа.

ПОНРАВИЛОСЬ:

«Дальние родственники» Александра Матюхина

Жутковатая история о личном пространстве и чужаках, которые его нарушают. Надоедливых, навязчивых, странных, бесконечных и подавляющих

«Только маме не говорим» Елены Щетининой

По-хорошему мерзкий рассказ про мудака-подкаблучника

«Холодные звонки» Михаила Павлова

К творчеству Михаила я испытываю довольно теплые чувства. Но «вирд» (это ведь так называется?) для меня вещь в себе. У того же Павлова есть рассказы, которые мне нравятся до одури («Работа, возможно совмещение»), либо не нравятся совершенно («Руки моей матери»). «Холодные звонки» скорее где-то посередине, в разделе «просто нравится». В целом какой-то этот рассказ слишком «нормальный»

МИМО МЕНЯ:

«Крапива» и «Морой» Дмитрия Костюкевича и Максима Кабира.

«Морой» выигрывает за счет обаятельного героя и румынского колорита, но в целом соавторы могут НАМНОГО лучше

«Приманка или арктическая история»

Великолепно написанный рассказ с простой, банальной и предсказуемой историей

и все остальные рассказы, которые не попали в раздел

НЕ ПОНРАВИЛОСЬ:

«Ветки» Александра Подольского

Опять же, отлично написанный рассказ. Такой старательный, такой вычитанный и прилизанный, что даже скучный. Вместе со всеми возможными небрежностями и шероховатостями из него как будто убрали душу, энергию, харизму, обаяние. Из-за чего я буквально мучил себя, чтобы добраться до конца. Сюжет известный, наверное, еще со времен изобретения письменности — человек встречает монстра и погибает. После прочтения хочется пожать плечами и сказать: «Ну умер и умер, мне-то что»

«Субстрат» Игоря Крома

Не дочитал

Спин-офф «Самой страшной книги», серия «13» в общем и целом кажется сильнее своего прародителя. Может сыграл кардинально другой подход в отборе рассказов, может меньший объем, может что-то еще, не знаю. Хотя и там и там встречаются как сильные рассказы, так и проходные. Первым прочитанным сборником стали «13 ведьм».

ЛУЧШИЙ РАССКАЗ СБОРНИКА

«Мертвец» Ольги Рэйн

Ольга как-то навела немало шороху на конкурсе «Чертова дюжина», выиграв два года подряд с рассказами, которые вызывали ну очень много споров в вопросе их жанровой принадлежности. Кто-то предлагал ввести на конкурсе премодерацию, запретить женщинам писать, утвердить списки «не-хоррора» и т.д. Кто-то устраивал срачи, искал заговоры или под анонимными аккаунтами сочинял «смешные» стишки.

Я все же думаю, что многим критикам было бы неплохо поучиться у Ольги. Поучиться владеть словом, прописывать героев, нагнетать интригу и саспенс. Да-да, на мой вкус «Мертвец» — это полноценный хоррор-рассказ, притом мастерски написанный, который по праву занимает свое место в этом сборнике

ПОНРАВИЛОСЬ

«Скверна» Дмитрия Костюкевича и Максима Кабира

Если бы не «Мертвец», именно «Скверну» я назвал бы лучшей историей антологии. Да, я предвзят и субъективен, но это великолепный рассказ. Мрачный, давящий, безысходный, с тягучей липкой атмосферой. Я такое люблю

«Зов» Андрея Сенникова

Отличный рассказ, который берет сильным центральный героем, отсылками к лавкрафтианской мифологии и подачей. В кульминационных моментах автор погружает читателя в чистейший незамутненный поток сознания и этот прием работает на всю мощь своего потенциала. Ничего подобного в хорроре (и не только русскоязычном) я припомнить не могу

«Плетение» Владимира Кузнецова

В век цифровых технологий ведьмы не отходят на второй план. Они подстраиваются под современность. Лучшее владение локациями и антуражем во всем сборнике. Война на востоке Украины добавляет серых красок в этот и без того мрачный рассказ

МИМО МЕНЯ

«Костяной» Алексея Провторова

При всем уважении к автору и чужим вкусам, я никак не пойму всех восторгов по поводу «Костяного». «Шедевр», «Эталон», «Новое слово в жанре» — ну нет. Нечто подобное уже было у Говарда, Сапковского, Желязны, Ле Гуин. Хотя возможно это со мной что-то не так.

Написано отлично, тут спору нет. Настолько отлично, насколько может быть написан крепкий жанровый рассказ, попавший в крепкую жанровую антологию

«Самоволка» Александра Вангарда

Страшный рассказ. Страшный сам по себе, своим антуражем и бытовухой. А вся мистика приплетена как будто по фану, чтобы соответствовать теме

«Скырлы-скырлы» Елены Щетининой

Переосмысление классической сказки в хоррор-ключе. Настолько интересное, насколько и не оригинальное. Как и любое другое переосмысление классической сказки в хоррор-ключе

«Мышка» Марии Шурыгиной

Как и в случае с «Самоволкой» мистика здесь кажется немного лишней. Но все равно приятный женский рассказ

«Рыцарь и тьма» Владимира Кузнецова

Очень динамичный рассказ. Почти что классическое историческое фэнтези в пейзажах Ближнего Востока и стилистике крестовых походов. Интересно, но как будто чего-то не хватает

«Естество» Олега Кожина

Этот рассказ ушел бы категорию « не понравилось», если бы... по прошествии времени я смог бы вспомнить, о чем он

«Мать-нефть» Алексея Жаркова

Как и «Естество» совершенно проходной для меня рассказ, который однако выигрывает за счет некоторой оригинальности в плане подачи, недосказанности и скрытых смыслов, которые здесь наверное есть

НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

«Есть ли жизнь в морге» Александра Щеголева

Самое большое произведения сборника показалось мне самым глупым, неинтересным и мерзким. Автор попробовал поиграть в юмор, но это выглядит аналогом пошлейших сортирных комедий. Два санитара с шутками и прибаутками решают трахнуть поступивший в морг труп красивой девушки. Действительно, почему бы и нет? Приключения их начинаются с поиска презервативов. Простой, почти Довлатовский стиль повествования на мой вкус только усугубляет ситуацию, превращая историю в какой-то совсем уж глупый фарс.

Возможно сыграло свою роль то, что это городское фэнтези. Банальное такое, про нечисть в современном мире, противостояние светлых с темными и т.д. А я не люблю городское фэнтези, если это не Мьевиль.

«Руки моей матери» Михаила Павлова

Единственный рассказ, который я не дочитал

Такое вот мнение на вкус и цвет. Но в целом сборник производит очень приятные впечатления

Прочел «Железный Совет» Чайны Мьевиля — как по мне, отличное завершение трилогии о Нью-Кробюзоне. Категорически рекомендую всем любителям необычной, странной, образной и красивой прозы. А также всем любителям поездов! Тут все — и научная фантастика, и городское фэнтези (и это единственный пример городского фэнтези, который я с удовольствием дочитал до конца), и стим-панк, и политическая сатира и многое другое.

Нью-Кробюзон — огромный город-государство, крупнейший на континенте Бас-Лаг. Промышленный, культурный, научный и экономический центр, в котором сочетаются блеск дворцов и нищета трущоб. Здесь живут люди и представители других рас: жукоголовые хепри, водяные, летающие гаруды, растительные великаны какты. Уже долго власть в городе принадлежит представителям партии жирного солнца, которые установили свой авторитарный, почти фашистский режим. Власть опирается на городскую милицию — это одновременно регулярная профессиональная армия, спецслужбы, служба правопорядка, разведка, карательные отряды и эскадроны смерти. В обществе процветает ксенофобия, подогреваемая правительством, штурмовики людей устраивают погромы в кварталах нечеловеческих рас. Преступников отправляют на пенетециарные фабрики, где маги превращают людей в чудовищ и живые механизмы.

Незадолго до событий «Железного Совета» стремящийся к колониальному господству Нью-Кробюзон начинает войну с далеким государством Теш. Успешный поначалу конфликт превращается в затяжную мясорубку. Враг хитер и жесток. Он использует душепушки, зубные и цветовые бомбы, начиненных проклятиями солдат-смертников. В социальных низах, среди рабочих и бывших солдат растет недовольство, что выливается в настоящую революцию.

Именно о ней и повествует роман. В центре сюжета маг-големист Иуда Лев, его верный друг Каттер и давняя возлюбленная Анн-Гари. Молодой активист Ори и таинственный революционер Торо. А еще сам Железный Совет — вечный поезд, оживленный верой его работников и пассажиров. Именно роман в романе «Вечный поезд» — то ли странная военная драма, то ли психоделический вестерн — лучшая часть произведения

«Роман о девочках» — сборник прозаических произведений Владимира Высоцкого. Короткие и длинные рассказы, эссе и размышления, отрывки интервью и сценариев. Здесь русский моряк влюбляется во французскую продавщицу зонтиков, потому что видел ее в кино. Двое парней знакомятся, тут же становятся лучшими друзьями и никак не могут решить, с кем из них останется женщина, в которую они оба влюблены. Здесь сумасшедшие бывают разумнее ученых, а дельфины ходят по земле. Тексты пропитаны иронией, черным юмором, горькой правдой, матерной и блатной лексикой. Героями становятся те, кого не особо замечала советская действительность — алкоголики, наркоманы, проститутки и уголовники.

Заглавное произведение, давшее название сборнику, — «Роман о девочках». То ли длинный рассказ, то ли короткая повесть, то ли действительно неоконченный роман. Горькая история любви и последней встречи уголовника Кольки Коллеги и несостоявшейся актрисы Тамары, которая теперь «ходит по ресторанам».

Всегда интересно, когда поэты пишут прозу. И Владимир Семенович оправдал ожидания.

В сборнике приведены также отрывки из дневников Высоцкого и его письма друзьям и знакомым. Но к этому я отнесся скептически. Думаю, что не слишком прилично выставлять на всеобщее обозрение настолько личные вещи незнакомых, а тем более мертвых людей. А уж читать их и вовсе свинство

«Девочки любили иностранцев. Не то, чтобы они не любили своих соотечественников. Напротив... Очень даже любили, но давно, очень

давно, нет, лет 6-7 назад. Например, одна из девочек — Тамара, которая тогда и вправду была совсем девочкой, любила Николая Святенко, взрослого уже и рослого парня, с двумя золотыми зубами, фантазера и уголовника, по кличке Коллега»

«Жизнь и судьба» — вторая часть Сталинградской дилогии Василия Гроссмана. И в отличие от «За правое дело» читается намного проще. Исчез тяжеловесный соцреалистический пафос, сюжет подается короткими главами, диалогами, размышлениями героев.

Но что осталось на месте — эпос и масштабность происходящего. Гроссман творит эпопею, в единый водоворот закручивает десятки героев. Кому-то отдается одна глава, кому-то один абзац, кто-то пройдет от первой до последней страницы. Но война, репрессии и нечеловеческие испытания затронут каждого.

Особняком для себя я могу выделить истории двух героев. Первый — это полковник Новиков, командир танкового корпуса, бесстрашный прославленный офицер, который не боится ни пуль, ни осколков, ни даже гнева верховного командования из-за того, что, жалея людей, на восемь минут задержал наступление, чтобы артиллерия подавила румынские орудия. Но став частью любовного треугольника, он рыдает над прощальным письмом своей возлюбленной Евгении, которая выбрала другого. Настоящего героя смертельно ранит разбитое сердце, пылая ненавистью и любовью к той, которая «предала»:

«И он, повернувшись лицом в ту сторону, откуда она должна была приехать к нему, говорил:

– Женечка, что ж это ты со мной делаешь? Женечка, ты слышишь, Женечка, посмотри ты на меня, посмотри, что со мной делается.

Он протянул к ней руки.

Потом он думал: для чего же, ведь столько безнадежных лет ждал, но раз уж решилась, ведь не девочка, если годы тянула, а потом решилась, – надо было понимать, ведь решилась…»

А потом:

«А через несколько секунд он вновь искал себе спасение в ненависти: «Конечно, конечно, не хотела, пока был зауряд-майором, болтался на сопках, в Никольске-Уссурийском, а решилась, когда пошел в начальство, в генеральши захотела, все вы, бабы, одинаковы». И тут же он видел нелепость этих мыслей, нет-нет, хорошо бы так. Ведь ушла, вернулась к человеку, который в лагерь, на Колыму пойдет, какая тут выгода… Русские женщины, стихи Некрасова; не любит меня, любит его… нет, не любит его, жалеет его, просто жалеет. А меня не жалеет? Да мне сейчас хуже, чем всем вместе взятым, что на Лубянке сидят и во всех лагерях, во всех госпиталях с оторванными ногами и руками, да я не задумаюсь, хоть сейчас в лагерь, тогда кого выберешь? Его! Одной породы, а я чужой, она так и звала меня: чужой, чужой. Конечно, хоть маршал, а все равно мужик, шахтер, неинтеллигентный человек, в ее хреновой живописи не понимаю… Он громко, с ненавистью спросил:

– Так зачем же, зачем же?

Он вынул из заднего кармана револьвер, взвесил на ладони.

– И не потому застрелюсь, что жить не могу, а чтобы ты всю жизнь мучилась, чтобы тебя, блядину, совесть заела.

Потом он спрятал револьвер.

– Забудет меня через неделю.»

А выбранный Женей «счастливчик» — бывший комиссар Крымов, осужденный, как предатель и немецкий шпион, плачет в изоляторе Лубянской тюрьмы над жалкой передачей от нее:

«Николай Григорьевич прочел перечень предметов, написанный знакомым почерком, – лук, чеснок, сахар, белые сухари. Под перечнем было написано: «Твоя Женя».

Боже, Боже, он плакал…»

Вторым таким героем я могу выделить Виктора Штрума — гениального физика, ставшего жертвой подковерных интриг в науке. Штрум — несчастный, нелепый, разбитый и одинокий человек. Слишком слабый, чтобы вынести все то, что на него свалилось. Гибель матери в еврейском гетто, антисемитские нападки от руководства, шкурничество, карьеризм и доносы коллег, холодные отношения с супругой и поздняя любовь, теплые и нежные отношения с супругой ближайшего друга.

Одной из основных тем в произведении Гроссмана является острая критика сталинизма и нацизма. В этих режимах автор находит много общего. Лагеря, крематории, аресты, допросы, пытки, убийства, низведение человеческой личности до уровня насекомого перед лицом государственной машины. Но я бы не сказал, что здесь ставится знак равенства между идеологиями. Сталинизм и нацизм ужасны, преступны, но отдельно друг от друга, каждый сам по себе. Они не оправдывают и не дополняют друг друга. Так Серпантинка не оправдывает Освенцим. Ночь длинных ножей не является следствием Московских процессов. А Бабий Яр никак не реабилитирует Бутовский полигон.

Описания войны и боевых действий подробны, скрупулезны, ужасны в своей банальности и простоте. Окруженные в Сталинграде немцы, вчерашние непобедимые сверхлюди, превращаются в ходячие полутурпы, опустившиеся до каннибализма и трупоедства. Красноармейцы, которые рассуждают, что после войны было бы неплохо отменить колхозы. Не нюхавшие пороху следователи госбезопасности, которые обвиняют боевых офицеров в трусости. Боевые офицеры, которые лебезят и заискивают перед комиссарами. Комиссары, которые переживают, что среди убитых немцев могут быть рабочие и антифашисты. И прочее-прочее-прочее.

Как итог «Жизнь и судьба» лично для меня, пожалуй одна из главных эпопей в мировой литературе, великая и наверное важная книга о войне, которая махом растаптывает все реваншистские и ревизионистские взгляды на недавнюю историю.

А всем тем, кто «может повторить» я искренне желаю оказаться осенью 42-го где-нибудь на Волге

Когда я узнал, что некий американский писатель Джо Хилл, с творчеством которого я еще не был знаком — это никто иной, как сын Стивена Кинга, мое отношение к нему было более чем скептическим. Ну конечно, какой-то мажор пытается выехать на имени знаменитого папы. В уме всплывали все эти поговорки про детей гениев, но не тут-то было.

Джо Хилл вполне себе самодостаточный и оригинальный автор, в копилке которого есть как минимум две без преувеличения гениальные книги — это сборник «Призраки двадцатого века» и роман «Рога». А сейчас я прочел его «Страну рождества». Хороший роман, который захватывает и читается на одном дыхании. Не смотря на мистику, очень жизненный, человечный и пронзительный. У каждого есть свои призраки прошлого и тайные дороги. И многие из них оказываются не такими уж и короткими.

Звучит банально, но Стивен Кинг мой любимый писатель. И вот что хотите со мной делайте, но под пытками не скажу, что он король ужасов. За настоящими ужасами нужно обращаться к другим товарищам. Кинг потрясающий психолог. В его работах очень живые, проработанные герои, человеческие проблемы и трагедии. Ужасный и фантастический элемент присутствует скорее в качестве фона или катализатора для развития основного действия.

Вот и новый сборник рассказов как раз о людях и человеческих судьбах. Все рассказы можно похвалить, но мне больше всего пришлась по душе «Мораль» — мрачная история о том, как разрушается и деградирует отдельно взятая семья. А еще «Летний гром» — короткая зарисовка на тему постапокалипсиса. Тяжелая и безысходная вещь, но очень красивая и образная.

Прочел книгу Джо Р. Лансдейла «Бог Лезвий».

Лет 6-7 назад я прочел роман Лансдейла «У края темных вод» и был оглушен, сбит с ног и поражен в самое сердце — настолько книга была хороша. Жестокий, атмосферный, меланхоличный роман на стыке детектива, вестерна, хоррора и южной готики, который мог бы выйти из-под пера Маккарти, Фолкнера или Марка Твена, пиши они в соавторстве. Я начал искать, что бы еще почитать у Лансдейла и был разочарован тем, что больше у автора, который на Родине уже давно считается классиком, нет переводов на русский. Хоть ты учи английский.

Со временем ситуация не сильно изменилась, вот порадовал только разве что сам «Бог лезвий». Книга представляет собой сборник, состоящий из небольшого романа и нескольких рассказов, объединенных общей темой. Если сравнивать, то «Бог лезвий» гораздо слабее, чем «У края темных вод». Это прямолинейный, динамичный, кровавый хоррор. Если же отойти от сравнений, в сухом остатке мы имеем прямолинейный, динамичный, кровавый хоррор, что уже в общем-то плюс.

Центральное произведение сборника — роман «Пронзающие ночь», рассказывает о семейной паре, которая, переживая кризис, уединяется в домике на озере. И о банде подростков, одержимых некой потусторонней сущностью. Роман не дает заскучать и двигается с места в карьер. Экшн, убийства, насилие, секс, ницшеанские размышления о сверхчеловеке — любители сплаттера будут в восторге. Даже я, совсем не поклонник «мясных» ужасов, прочел роман залпом. При чтении вспомнится и «Повелитель мух», и «Заводной апельсин», и «Кровавая купель» и вообще старый добрый хоррор из 80-х (тогда кстати и были написаны «Пронзающие ночь»). Но самая явная параллель — это фильм Сэма Пекинпы «Соломенные псы», к которому в книге есть явные отсылки.

Что касается рассказов, то они довольно разноплановые. Совершенно прошли мимо меня одноименный «Бог лезвий», «Случай на горной дороге» (я смотрел снятый по нему эпизод «Мастеров ужасов» и он мне нравится больше) и «Джанет находит бритву». Зато понравились трогательный «Такое с конвейеров Детройте не сходит» и оригинальный «Дом-оборотень», а рассказ «Король теней» так и вообще наряду с центральным романом, как по мне, вполне является жемчужиной сборника.

Что еще хорошо получилось у Ласндейла — образ центрального зла, самого Бога Лезвий. Совершенно потрясающий персонаж — эдакий сплав Джиперса Криперса и Барона Субботы, будто только что сошедший из дворового фольклора и городских легенд

«Самая страшная книга 2017» мне не понравилась и к сборнику 2018 года я подходил с опаской, которая, однако, не оправдалась. Антология оказалась ровной, качественной и, не в пример предшественнице, имела несколько просто отличных рассказов. И какой из них лучше, я, например, так и не смог выбрать.

К качеству произведений придираться смысла нет и те истории, что мне не понравились, можно запросто списать на мою вкусовщину. Я к примеру не люблю всяческие сплаттеры и смакование насилия. Нет, я не ханжа и не моралист, просто дело вкуса. И когда автор начинает описывать чьи-то «трепещущие кишки, выпавшие из распоротого живота», я испытываю не страх и не отвращение, а скуку. Не нравятся мне и истории о деревенском колдовстве и российском унынии. Все эти вымершие деревни, спальные районы, алкаши и гопники. Нет, в качестве антуража образы отличные, но когда они являются основой сюжета, это клонит в сон. По-моему не умеют еще российские авторы обращаться с богатым народным фольклором, зачастую прикрывая сочной матчастью банальные и скучные сюжеты и плоских героев.

Не буду оригинальным, если скажу, что авторы тяготеют к историческому хоррору, но и тут зачастую дают промашку, не выходя за рамки привычных устоявшихся клише. Если к примеру у нас есть рассказ про Гражданскую войну, то обязательно будут кровожадные красные, которые в конце концов получают по заслугам от неких мистических сил. Подумалось, что если вдруг в какой-то из следующих антологий будет рассказ, в котором языческая нечисть будет кромсать беляков, это будет выглядеть действительно оригинально. Просто глотком свежего воздуха.

Итак, по порядку:

ЛУЧШИЕ РАССКАЗЫ СБОРНИКА:

«Рядом с тобой» Ивана Белова

Военная разруха, голод, людоедство, вымершие деревни и трупы в канавах и на дорогах. Иной автор на этом и остановился бы. И так ведь страшно, зачем еще что-то придумывать. Но Белову хватило фантазии, изобретательности и такта наполнить рассказ живыми героями, интересной историей, некоей загадкой и почти детективным сюжетом

«Колокол (Горе дому сему)» Владимира Кузнецова

Смутное время, Сибирь, отряд из стрельцов и казаков. Беглые каторжники и опасное задание. Мастерский рассказ с потрясающей атмосферой. Может быть лишней была именно привязка к мифам Лавкрафта, но это нисколько не портит общего впечатления

ПОНРАВИЛОСЬ:

«Ю» Ольги Рэйн

Еще характерными для русского хоррора являются бесконечные споры о жанровой чистоте. Это мол хоррор, а это нет. Об этом писать можно, об этом — ни-ни. Данный рассказ я читал еще на «Чертовой дюжине» в далеком уже 2016 году и он прекрасен. Я не сторонник споров, но всегда отдам предпочтение отличному рассказу со спорной жанровой принадлежностью, чем слабому и неуклюжему, но «хоррору»

«Дрожь» Дмитрия Костюкевича

Хороший ностальгический рассказ, пусть я и не жил в том времени. Мастерское погружение в эпоху и работа с матчастью на уровне, без шуток, Дэна Симмонса

«Лазарь» Алана Кранка

Банальная на первый взгляд история о «злом» ребенке. Но автор умело играет с клише и штампами, выдавая в итоге что-то, пусть и не оригинальное, но интересное

«Папа придет» Александра Матюхина

Очень динамичный и милый рассказ. Настолько, насколько вообще определение «милый» применимо к истории про ожившего мертвеца в костюме Деда Мороза

«Корабль живых» Дмитрия Тихонова

19-й век и тайны жуткой общины скопцов. Вообще истории, в которых присутствуют сцены кастрации — это, прошу прощения за каламбур, удар ниже пояса. Но рассказ работает не только (и не столько) за счет этого. Он просто хорош

«Девушка и остро» Ольги Рэйн

Женская проза высшей пробы

«Грех» Максима Кабира

Мрачный нуар в декорациях Петербурга. Похотливый следователь и вампиры-сектанты — прекрасно

МИМО МЕНЯ

О рассказах из этой категории выборочно. Только о тех, о ком мне действительно есть что сказать

«Гран-Гиньоль» Анатолия Уманского

Отличную интригующую завязку автор свел к банальной резне

«Зверинец» Ксении Кошниковой

Отличный подростковый рассказ, который как влитой смотрелся бы рядом с произведениями Драгунского, Крапивина или Железникова, но «хоррорная» часть сюда пришита такими грубыми нитками, что в сборнике именно хоррора история кажется белой вороной

«Большая игра» Вадима Громова

Отличная задумка, но реализация на мой взгляд подкачала. В первую очередь в связи с некоторой многословностью, присущей рассказу, а также странного юмора. Все эти выражения вроде «белибердистика», «бред сивого гиппопотама», «сервер тебе в простату». Я люблю юмор в хорроре и всячески приветствую, но, видимо, не такой. Но в плане жанровых споров к Громову претензий нет. Да, это хоррор

«Закон равноценного обмена» Оксаны Ветловской

С самых первых строк я умолял автора ввести некий мистический элемент. Зачастую авторы путают в своих рассказах страшное и страшное. Концлагерь это страшно? Безусловно. Это страшно само по себе. Страшные вещи писали Василь Быков, Алесь Адамович, Эли Визель, Арт Шпигельман, Эрих Ремарк, Василий Гроссман, Анри Барбюс, но странно было бы видеть их рассказы в сборнике хоррора. Но когда мистика все же появляется, насладится рассказом не дают огромные логические дыры. Заключенные концлагеря спокойно перемещаются по лагерю, проникают на секретные объекты и безнаказанно убивают эсэсовцев? Заключенный, пусть и доктор, говорит надсмотрщице «пошла вон»? Нет, не верю

НЕ ПОНРАВИЛОСЬ

«Вечная мерзлота» Юрия Лантана

«Яг Морт» Кирилла Малеева

Прочел «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл. Я уже читал их раньше, но очень давно, так что многие моменты книги открыл и осмыслил, как будто в первый раз.

Роман во многом строится на противоречиях и противопоставлениях. Юг и Север, любовь и ненависть, традиции и перемены, война и мир, если хотите. Скарлетт и Мелани, Ретт Батлер и Эшли Уилкс. Хотя между последними есть и немало общего. Оба не хотели войны и не верили в победу, оба были своего рода изгоями в своем обществе и оба, каждый по-своему, любили Скарлетт. Однако первый пошел на войну с первых дней, по чувству долга, но долгое время в последствии провел в плену. Другой записался в армию только после падения Атланты, но прошел с тяжелейшими боями последний год кампании.

»- Трудно рассуждать о доблести, моя дорогая, когда мучаешься кровавым поносом и маршируешь босиком по колено в снегу».

Один гордился своим славным прошлым, другой его как будто стыдился. Один сломался, другой приспособился.

Вообще книга невероятна сильна своими героями и характерами. Настоящий ирландец Джеральд, Тарлтоны, Фонтейны и другие семейства старого Юга, наивная простушка тетя Питти, маленький зуав Рене Пикар, инвалид-головорез Арчи, старые преданные негры Порк и дядюшка Питер, чернокожая нянька Мамушка — живое воплощение доброты, любви и милосердия. Нет никого второстепенного и неважного.

Как любая выдающаяся книга «Унесенные ветром» — роман сразу о многом.

Это виртуозная историческая и военная проза, хроника событий американской Гражданской войны и последовавшей Реконструкции.

»- Все янки трусы! Один южанин стоит дюжины янки. Они сдадутся после одного сражения»

»- Еще одна победа и они сдадутся!»

«Война никогда не придет в Атланту»

«Конечно янки не были трусами. А их генералы не были дураками. Генерал Грант, настоящий мясник, ставил перед собой цели и добивался их, не считаясь с жертвами. Настоящий ужас в сердцах южан вызывало имя генерала Шермана. Он появился как будто из ниоткуда, а теперь его войска железным валом маршировали по Джорджии»

Это южная готика и семейная сага. Мрачное атмосферное чтение о сломе традиций, расцвете и упадке аристократии. После поражения Юга уважаемые семейства живут в голоде и нищете. Живут только прошлым, памятью о навсегда ушедшем времени.

И, конечно же, это один из величайших романов о любви. По-мужски и по-человечески все мои симпатии полностью на стороне Ретта Батлера. Пока Скарлетт гонялась за несбыточной мечтой в виде Эшли Уилкса, Батлер любил ее искренне и беззаветно. Настолько, что готов был воспитать из их дочери двойника Скарлетт, чтобы перенести на нее всю свою любовь. И от этого еще трагичнее финал этой истории.

»- Но у нас была Бонни, и я почувствовал, что не все еще кончено. Мне

нравилось думать, что Бонни — это вы, снова ставшая маленькой девочкой, какой вы были до того, как война и бедность изменили вас. Она была так похожа на вас — такая же своенравная, храбрая, веселая, задорная, и я могу холить и баловать ее — как мне хотелось холить и баловать вас. Только она была не такая, как вы, — она меня любила. И я был счастлив отдать ей всю свою любовь, которая вам была не нужна... Когда ее не стало, с ней вместе ушло все.»

Ох, эти проклятые мужики. Только одно у них на уме, только одно им и надо — нормальные, здоровые, человеческие отношения. Ну это я уже перехожу на личное.

А еще, что немаловажно, это рассказ о по-настоящему сильной и независимой женщине, которая, плюя на нравы, сложившиеся устои и общественное мнение, идет к своей цели. Ради себя, ради родных и близких. Я думаю каждая уважающая себя суфражистка должна прочесть «Унесенных ветром», как и «Анну Каренину», «Джейн Эйр» и «Маленьких женщин».

Пожалуй, в русской литературе есть три главные эпопеи. «Война и мир» Толстого, «Тихий Дон» Шолохова, «Жизнь и судьба» Гроссмана. В мировом масштабе к списку можно добавить «Властелина колец» Толкина, «Отверженных» Гюго, «Благоволительниц» Лителла и конечно же «Унесенных ветром» Митчелл

Я очень люблю детективы Джеймса Эллроя. А особенно серию «Лос-Анджелесский квартет». «Секреты Лос-Анджелеса» — третий том тетралогии, рассказывает о трех полицейских:

Бад Уайт — громила-ирландец. Стереотипный «плохой коп». Туговат на ум, но скор на расправу;

Эд Эксли — богатенький сынок, герой войны и карьерист, готовый на все ради получения очередного звания. То есть вообще на все;

Джек Винсеннс — алкоголик и наркоман, любитель покопаться в чужом грязном белье.

Все трое ненавидят и презирают друг друга и у каждого на это есть веские причины. Но только они могут вместе распутать темную историю с убийством, на которую как клубок наматывается многое. Блеск и разврат Голливуда, итальянская и еврейская мафия, наркотики, подпольная порнография, коррупция и полицейский произвол. Будет много всего. Мерзкого и кроваво-красного. Здесь нет хороших и плохих. Здесь подонки и мерзавцы противостоят совсем уж законченным ублюдкам.

По стилистике роман больше похож на журналистское расследование. Все сухо, емко, только факты. Не даром после каждой части здесь идут вырезки из газет. В то же время здесь есть отличный сюжет, прекрасные персонажи, виртуозные диалоги. Все очень живо и кинематографично. Не удивительно, что по роману был снят отличный одноименный фильм с Гаем Пирсом, Расселом Кроу, Кевином Спейси и Ким Бейсингер.

Но «Лос-Анджелесский квартет» продолжается. Я любовался «Черной орхидеей», блуждал по улицам «Города греха», узнал все темные «Секреты Лос-Анджелеса». Дальше — музыка. Я буду слушать «Белый джаз»

Если поэт пишет прозу, это всегда, как минимум интересно. Если Борис Пастернак, без преувеличения великий поэт, пишет прозу, получается «Доктор Живаго». Роман безусловно выдающийся.

На тему революции и гражданской войны есть произведения куда более интересные, масштабные, захватывающие, эпические. Это «Белая гвардия» Булгакова или «Тихий Дон» Шолохова. Или рассказы из «Конармии» Бабеля. Однако все они — Булгаков, Шолохов, Бабель — прозаики, не смогли бы написать их так, как Пастернак.

В «Докторе Живаго» самый красивый и образный русский язык из того, что я читал в последнее время. В этом тексте хочется утонуть, растворится. Наслаждаться слогом, каждым словом, буквой и речевым оборотом. Настоящая поэзия в прозе.

Но поэзия вещь такая. Если она мне нравится, я читаю, если что-то провисает, читать ее трудно. Большую часть романа я прочел махом, за неделю. Детство героев и знакомство с ними. Юра, Лара, Гордон, Паша и все-все-все. Революция 1905 года, уличные бои и баррикады на Пресне, казачьи патрули и разгоны митингов. Первая мировая и гражданская. Путешествие Живаго из Москвы в Сибирь, служба в отряде партизан, кровавая мясорубка боев с белыми. Одинокие души посреди ледяного ада.

Однако после дезертирства Юрия из рядов красных лично для меня текст как-то подвис. Все эти рассуждения о боге и философии тянулись очень тяжело. Вплоть до разговора со Стрельцовым. После этого повествование снова встало в нужное русло и я был разочарован, дочитав последнюю строчку.

В целом, за добрый десяток лет до Маркеса Пастернак создавал шедевры магического реализма, в которых реальность становится притчей и библейской легендой. Жестокость приводит к добру, а любовь толкает на преступления.

Каждый в этом мире не одинок даже после смерти, пока есть те, кто его помнит. Пока живет что-то, созданное им

«Мистер Мерседес» очень долго запрягал. Думал даже бросить. Однако вторую половину романа проглотил практически за вечер. Обязательно буду читать про дальнейшие приключения детектива Билла Ходжеса и сериал посмотрю.

Тем не менее, это все-таки не совсем тот поздний Кинг, которого я так люблю. Просто хороший детективный роман. Особенно понравился главный маньяк-психопат. Когда слышу в новостях, что очередной ублюдок протаранил на машине толпу людей, всегда представляю подобного персонажа

документальный роман о страшных событиях Гражданской войны в Сибири. Якутское восстание, поход генерала Анатолия Пепеляева и его противостояние с красным командиром-анархистом Иваном Стродом.

Кошмарные подробности осады Сасыл-Сысы, когда в течение трех недель отряд красноармейцев под командованием Строда сдерживал превосходящие силы врага. В пятидесятиградусный мороз, на открытой местности, под ураганным огнем. Они возводили укрепления из оленьего навоза и замерзших трупов, питались мясом убитых лошадей и топили для питья грязный окровавленный снег. Такие сильные образы сложно найти даже во многих художественных произведениях.

Несмотря на ожесточенность боев, стороны проявляли чудеса героизма, благородства и человечности. Раненых солдат противника лечили и отпускали. Ни Пепеляев, ни Строд не опозорили себя военными преступлениями и ненужной жестокостью.

Судьбы бывших врагов после войны сложились на удивление похоже. Оба они испытывали друг к другу величайшее уважение. Пепеляев, как выходец из семьи потомственных военных, не мог не пойти на воинскую службу. Но армия его тяготила, он был человеком миролюбивым, спокойным, семейным. Писал стихи. Строд же был человеком войны, он видел себя только в борьбе, а мирная жизнь стала для него тюрьмой. Как и многие герои он столкнулся с завистью тылового начальства, копанием в своем анархистском прошлом и постепенное забвение. Не помогло и увлечение литературой. Его роман «В якутской тайге» был очень популярен в СССР, но и карьера писателя также не задалась и не принесла удовлетворения.

Белый генерал Анатолий Пепеляев и красный командир Иван Строд были расстреляны в конце тридцатых. Один, как классовый враг, другой, по ложным сфабрикованным обвинениям, как «шпион и предатель».

Прочел «За рекой, в тени деревьев» Эрнеста Хемингуэя.

Стареющий, страдающий от больного сердца полковник армии США, который когда-то был генералом, а потом опять стал полковником, после Второй Мировой возвращается в Венецию. В город, в котором он был молод и, вероятно, счастлив. Здесь он встречается со старинными друзьями, разговаривает с ними, пьет вино, охотится, вспоминает все войны, в которых участвовал, гуляет по улочкам и плавает по каналам. А еще переживает свою последнюю, настоящую, единственную и самую главную любовь.

Проза Хемингуэя — это не про «нравится или не нравится». Не будешь же рассуждать о том, нравится ли тебе есть, пить, дышать, спать. Это что-то теплое, уютное, почти родное. В котором хочется утонуть, закутаться поплотнее. От которого щиплет глаза, когда оно заканчивается. Как говорил один мой хороший товарищ, «такое мог написать только очень счастливый человек».

Эта сила слова, отточенный слог, виртуозные, остроумные диалоги.

»- Я бы выпил чего-нибудь покрепче.

- Мы бережем всю водку на случай, если придут русские.

- Ничего страшного, я уверен, что они принесут свою»

Название романа отсылает к последним словам генерала южан Томаса Джексона в годы американской Гражданской войны. Он был смертельно ранен в сражении при Чанселорсвилле в мае 1863 года. Умирая, генерал Джексон кричал в бреду: «Прикажите генералу Хиллу приготовиться! Отправить пехоту на фронт! Скажите майору Хоуксу…». Затем он замолчал, улыбнулся и тихо сказал: «Мы должны перейти реку и отдохнуть там в тени деревьев».

У каждого есть места, где он был счастлив и куда хотел бы вернуться.

«Женщину теряешь так же, как теряешь батальон, – из-за ошибки в расчетах, приказа, который невыполним, и немыслимо тяжелых условий. И еще – из-за своего скотства»

Долго собирался с мыслями и думал, а стоит ли? Но все-таки хочу сказать пару слов про книгу «Молах. Темные стекла» Артура Коури. И сказать абсолютно серьезно, без тени иронии. Я на самом деле очень серьезный человек и шучу крайне редко, просто не все это понимают.

Сам автор назвал это произведение романом, хотя вряд ли это так. Это не литература даже, не творчество, как таковое. Это некий вызов, манифест, перформанс, как угодно. Уверен, что такому со временем придумают свое название и определение. Контркультура, постмодернизм? Возможно. Пост-литература или мета-литература, скорее как-то так.

Крайне сложно здесь провести черту, нащупать границу между собственно творчеством, стебом, серьезностью, пародией, авторским замыслом и чем-то еще. Но все-таки оторваться от чтения практически невозможно. Да, я прочел только половину и вряд ли вернусь к роману (надо же его как-то называть) в ближайшее время (надо много думать), но ведь и «Улисса» Джойса я упорно читаю по десять страниц в месяц. Кто знает, возможно на наших глазах рождается новое искусство. Где-то уже говорил, но возможно Коури назовут новым Пинчоном или Мураками. Хорошо это или плохо, я судить не берусь. Автор ломает все мои представления о том, как надо писать. Начать хотя бы с того, что одних только эпиграфов тут уже на несколько страниц. И один из них принадлежит самому... Артуру Коури. Вот правда, не припомню ничего такого в мировой литературе.

О сюжете или композиции говорить не приходится. Любой пересказ не имеет смысла. Ошибки в употреблении слов и знаков препинания. Диалоги ни о чем и сразу обо всем. Описания, которые скачут с одного на второе и десятое. Герои, которые то ли ложатся спать, то ли стреляют из лука. Черный Лорд, который... ну, не знаю даже. Все это наверняка играет на какую-то идею, которая пока что слишком далека от меня.

Категорически сложно отделить здесь главного героя от самого автора, поэтому если еще говорить о литературных параллелях, то перед нами последователь Воннегута, Буковски и Довлатова.

Повторюсь, все, что написано здесь, серьезно на 100%. Читаю я много, но отзывы пишу только на те книги, которые действительно зацепили. И это факт

Некоторое время назад я как-то зарекался читать что-то, основываясь на отзывах в интернете. А тут слышу — Рэмси Кемпбелл «Усмешка тьмы». Усмешка тьмы. Уссссмешшшка тьмы. Усм еш катьмы. усмешкатьмыусмешкатьмыусмешкатьмыусмешкатьмыусмешкатьмыусмешкатьмы. Улыбаться, улыбаться. уллллыбаться. бояться. ДА БЛИН!

Много сказано, добавить нечего. Отличный роман. Мой любимый вид хоррора, когда кровищи поменьше, а всяких непонятностей побольше. Богатый язык и густая атмосфера повседневного кошмара, липкая, вязкая, из которой невозможно выбраться. Эпизод со снеговиками — мрак. Фильмы Табби — еще хуже.

Клоунов много не бывает!