«А теперь горбатый! Я сказал — горбатый!»

Не знаю как у вас, у меня книга, где главный герой наделен каким-то физическим недостатком вызывает однозначно депрессивное чувство. И я подозреваю, что развитие событий и концовка это чувство не развеют, а углубят. Так оно и получилось.

не знаю, зачем Уилбуру Смиту потребовалось вникать в физиологические фрустрации горбатого гения, но выглядят они довольно неприятно, как и все описания постельных сцен. Лично мне показалось, что автор был сильно не в духе, а его способность передавать свое настроение читателю прямо пропорциональна таланту. То есть, очень большая.

Две истории, связанные главными героями — современная и историческая — разврачиаются на фоне африканской пустыни, изумительных пещер, карстового озера, гражданско войны и прочей атрибутики «экшена». Вот только горбатый главный герой ну никак во все это не вписывается. Совершенно чужеродная фигура там, где идет борьба за выживание и нужна примитивная физическая мощь и сила ( историческая часть), и абсолютно неконкурентная там, где правят бал сильные успешные красавцы, коллекционеры женщин и приключений, вроде его львиноподобного друга.

Показалось, что без современной части исторический роман выглядел бы куда как интереснее и дал бы возможность ввести в него много интересных персонажей, взамен ничего не играющих в сюжете археологов пустыни.да и связь между этими двумя частями настолько притянута за уши, что при всей благожелательности к автору трещит по швам.

Похоронное настроение усиливается с каждой страницей.

Кто-то должен помереть.

Ба-бам, звучит погребальный колокол, но мрачный Уилбур совершает разворот и оставляет в живых увечного урода, жертвуя безупречным львиноподобным красавцем.

Вижу в этом некое авторское злорадство — вот вам, получите!

Книга произвела довольно муторное впечатление, а попытка перечитать провалилась.

Тем не менее — рекомендую. Все же это Уилбур СМит. Хороший рассказчик.

Прекрасная книга.

Меня купил неожиданно богатый литературный язык, великолепно передающий и красоты природы и увлекательную морскую рыбалку и напряженные погони, перестрелки и драки, а также изумительное чувство юмора, которое не покидает автора ни на минуту повествования, хотя иногда и окрашивается в черные тона ( комок в горле от последних слов ЧАбби — я скажу тебе, то чего не говорил никогда»....и коронная фраза про брата).

Главный герой лично мне понравился. Ну да, он моралью сильно не заморачивается, может и обсчитать под шумок незадачливых клиентов....но всякий живет, как может!А способ Флетчера заработать на жизнь достаточно рискованный, чтобы иногда и позволить себе некоторые вольности. В общем,не картинка и не пример для подрастающего поколения, но довольно обаятельный авантюрист, способный рискнуть жизнью ради тех, кого любит.

Героиня омерзительна. Из-за нее концовка вызвала чувство бурного внутреннего протеста. Можно простить все, но предательство — никогда. Тем более, если предаешь человека, который несколько раз спас тебе жизнь.

ОТдельный респект автору за исключительно жизнеспособных героев второго плана. В Чабби с его супругой я просто влюбился — это же надо несколькими штрихами создать такие колоритные фигуры! Знаменитая пижама Чабби просто врезалась в память. Хорош Анджело, очень хорош и забавен президент островка Сент-Мери — вот уж поистине место,где никакие бюрократические преграды не разделяют президента и его народ!

Ну и сама история написана лихо, забойно, с массой интересных приключений и завораживающих внутреннее око красотами подводного мира Карибского моря.

А все эти кулинарные описания, от которых слюна выделяется, как у собаки?

А дельфины, каждое утро приплывающие к рифу и зовущие поиграть и покататься по морю?

Чудесная жизнь.

Чудесная книга.

Читайте. Уилбур СМит — мастер рассказывать увлекательные истории.

Железный занавес по американски. Думается, упоминание о том, что Сталин подмял под себя РОссию — неслучайно.

Фантазия на тему, которая много раз имела в мире место быть, но со своими ментальными особенностями и заморочками. а также со своими общими пунктами: всегда найдутся негодяи, которые будут выживать за счет других, всегда найдутся подвижники, которые будут людей спасать, а кто победит — покажет время.

Ну и толпа- стадо, которая как флюгер вращается в сторону сильнейшего.

Хороший роман без признаков мистики с элементом фантастики ( единственным) и явным любопытствующим автором, наблюдающим, как поведет себя определенный тип людей в кризисный момент. Можно сказать, сидящим рядом с кожеголовыми.

Хэппи-энд несколько вымучен, но оно и понятно — люди столько вынесли, что отнять у всех жизнь на последней странице антигуманно.

Повторюсь, роман хороший, но сокращенный на треть он стал бы просто великолепным.

Но тогда Стивен не сумел бы рассмотреть ВСЕ детальки этих крошечных человеческих жизней, так?

Рекомендую всем любителям монументальной прозы Кинга. ЛЮбителям острого экшена может показаться чересчур затянутым.

пысы А что же отдать под суд главного злодея рука дрогнула? Думается, читателям было бы гораздо интересней понаблюдать за БОльшим Джимом, выползающим из своей норы после того как сдох последний аккумулятор и вдруг увидевшего, что ГОсподь внял молитвам и снял проклятие с ГОрода! Аллилуйя! Вот бы он обрадовался! Жаль, Стивен явно устал и положил свой конец сему пределу.

рассказ вызвал тягостное недоумение. НЕт, я понимаю, 1978 год, Кинг только -только входит в форму и начинает играть мускулами.....но мой бог, как примитивен этот опус со всех сторон — и по форме, и по содержанию, и по мысли, и по сюжету! Если честно, даже с «Кэрри» того же времени, которую я не особенно люблю, сравнения просто никакого — убийственная серость!

Лично у меня возникло нехорошее подозрение, что написан рассказ не самим Стивеном, а его вездесущей женушкой Табитой, которая назойливо выпрыгивает из всех предисловий и посвящений. Стивен покаянно заглаживает свою вину, за то что он — состоялся, а Табита -нет. МОжно тетеньку поздравить — «муж ваш редкий семьянин!», но меня этот персонаж уже слегка раздражает. Как и новоявленный писатель Джо Кинг — сынуля, которого папа также прилежно рекламирует в своих опусах — эдакое заросшее волосами существо с малость неадекватным взглядом, похожее на льва Бонифация из мульта, хотя лев в сто раз симпатичней. Ну и зачем нам еще один Кинг?

Язык ужасен. Я понимаю, стилизация под Лавкрафта то-сё,....но ребята, когда это Лавкрафт при всей своей страсти к гиперболическим и шаблонным выражениям ужаса оставлял после себя настолько примитивное и неловкое впечатление? Все эти «ужасающие лица», «безносые дети». «кошмарные призраки» и прочие причиндалы плохого ужастика, встречающиеся в рассказе на каждом шагу....да никогда не поверю, что Кинг с его отточенной интуицией на шаблон и примитив мог пропустить такое в собственный рассказ!

Второе. если это приквел отличного романа «САлимов удел» — как говорится, почувствуйте разницу! — то где связь со второй частью? В чем она? Все эти заброшенные деревни, богохульные церкви, пасторы-кровосмесители, плохие дома и зловонные подвалы....какое отношение они имеют к вампирской истории, мастерски рассказанной Кингом впоследствии? Ну, может городок возник на месте этого «проклятого» поселения....не знаю. нужно было хоть как-то обозначить связь.

Третье. Кинг всегда пленяет нетривиальной идеей. тут все настолько примитивно и пошло, что даже сравнение с Лавкрафтом выглядит оскорбительным, а ведь Кинг — маэстро во всех смыслах посильнее будет.

Концовка от и до шаблон в самых худших традициях серости.

Вообще читался рассказ очень тяжело, каких-то двенадцать страниц еле-еле перемалывал, откладывая и возвращаясь из принципа, просто чтобы добить. При том, что перед этим буквально за полтора дня «проглотил семисот страничную «Дьюму Ки».

Очень тяжелый язык. Это и вызывает подозрение. Что бы Кинг не стилизовал и имитировал, говоря разным языком от имени разных людей, мы всегда чувствуем неповторимую кинговскую языковую основу: блестящую метафоричность, самоиронию, сарказм, чувство юмора и особую полетность, свой твенную только Стивену, благодаря которой книги «глотаются» на раз. тут завяз в языке как в болоте, перемалывая текст тупыми ножами мясорубки.

Я не верю, что эту пошлость сотворил Кинг.

Кстати, есть коротенький рассказ, повествующий о времени после пожара в САлеме «На посошок» — так вот это написано самим Маэстро. Без всякого сомнения. никаких громких ходульных шаблонных выражений ужаса.... а волосы дыбом от этой маленькой девочки на снегу.

Короче, рассказ — полный отстой.

Не претендую на конечную истину, но абсолютно не соглашусь с мнением большинства комментаторов, считающих, что герои каждой из четырех крепких новелл сборника — воплощение тьмы.... и больше ничего.

Безусловно, беспросветный мрак царит в душах добропорядочного фермера-убийцы и не менее внешне «причесанного» законопослушного бухгалтера, убивших близких им людей — реально или с помощью потусторонней силы.

Но никогда не соглашусь что «тьма» царит у душах двух женщин -героинь повестей « Громила» и «счастливый брак». Ну, уж нет. Воплощение мрака там семейство братьев-насильников и убийц, с покрывающей их мамочкой и серийный маньяк Биди, ведущий жизнь добропорядочного американца, хорошего отца, примерного супруга и гражданина.

Убивших их женщин Кинг ставит перед неразрешимым выбором — пойти законным путем и обратиться к полиции, или совершить справедливость самим, избавив других потенциальных жертв от страшной мучительной смерти?

Абсолютно убедительны мотивы, руководящие каждой из них. Тесс не может допустить огласки, ибо общество наше по сей день живет принципом: — изнасиловали? — Сама Виновата! Напросилась! А еще она публичная персона, что только усугубляет дело: в ужасе Тесс представляет, как на какой-нибудь встрече с читателями кто-то спросит: «А вы об этом напишете?» . И что ей делать? ПРомолчать и проглотить, как это делают 80% изнасилованных женщин? Но как быть с трупами в трубе, частью компании которых она чуть не стала сама? Ведь их будет становиться все больше! Она уже не сможет забыть об убитых женщинах и жить с чистой совестью, оставив все, КАК ЕСТЬ!

Еще ужасней положение Дарси, хорошей матери двоих взрослых детей, которые начинают свою жизнь грядущей свадьбой и выгодными заказами для фирмы. Заявить на весь мир, что их отец — чудовище? Что он годами насиловал и убивал женщин? И что же теперь будет с бывшей семьей монстра? Как смогут они доказать, что ничего не подозревали и не знали? КАк смогут вообще жить дальше в стране, где каждый теперь будет показывать на них пальцем? Как жить в мире, где они уже никогда не смогут укрыться и отмыться от клейма семьи МОНСТРА?

НА мой взгляд, две женщины, осуществившие негласное правосудие, нашли баланс между преступлением и наказанием, не расплатившись за это муками совести. Ибо как прошептал Дарси на ухо старый детектив, распутавший следы маньяка уже после его смерти — «Вы поступили правильно».

И поцеловал ее в щеку.

Согласен с ним целиком и полностью.

«Дьюма Ки» пленяет и затягивает. Невиданный остров, одновременно сказочно прекрасный и сказочно опасный, попасть куда не так-то просто, но и избежать попадания тоже не удастся, если он тебя «позовет».

Там расцветают таланты...особенно, если они сочетаются с каким-то душевным и телесным увечьем.

Там ты можешь достичь невиданных высот самореализации и при этом рухнуть в могилу.

Там оживают призраки, древние легенды, забытые древние боги просыпаются от сна и даруют человеку силу и ужас.

Это Дьюма Ки. Остров для немногих посвященных.

Как всегда Кинг поражает воображение незатасканностью идеи — нету там никакого плагиата, никогда Маэстро не нуждался в подпорках чужого плеча. Есть игра в теннисный мяч — кидаем в Лавкрафта, которого Кинг обожал, и получаем таинственную и ужасную древнюю богиню Персе, бывшую старой уже тогда, когда сыны Израиля копали землю Египта. Бросаем мячик в «ПОртрет ДОриана Грея» — и получаем отражение: странную способность художника воздействовать на реальный мир с помощью бумаги и карандаша.

Бросаем мяч в доску для спиритических сеансов — и получаем вывернутую реальность, в которой люди служат расходным материалом для призраков.....Это Кинг!

Как всегда уверенная мастерская неспешность повествования, которая затягивает в глубину, не дает оторваться и заставляет дрожать от нетерпения, чтобы не перелистывть страницы слишком быстро.

Как всегда абсолютно живые осязаемые герои, к которым испытываешь весь отпущенный спектр чувств: от злости до сострадания.

Как всегда высочайший кинговский психологизм, позволяющий Маэстро натягивать на себя любого человека, как перчатку.

И как всегда потрясающие кинговские метафоры, попадающие в десятку простотой и точностью выражения.

«Отсечь прошлую жизнь труднее, чем щелкнуть пальцами; даже чем щелкнуть пальцами несуществующей руки

Мы так часто обманываем себя, что могли бы зарабатывать этим на жизнь...

Боль – величайшая сила любви.

Когда дело касается прошлого, мы всегда склонны подтасовывать.

Живи днём и позволь жить дню.

Единственный способ жить-- это жить. Говорить себе: «Я могу это сделать», -- даже зная, что не можешь.

Бог всегда наказывает нас за то, что мы не можем себе представить».

Огромная благодарность Стивену Кингу, который доказал мне, что любовь может быть вечной и без обмана.

Спасибо, Мастер.

ПЫсы: переводчику — браво. особенно в той части, где герой «заговаривается». Вдохновенная ювелирная работа.

»....роман прост и прямолинеен. Местами напоминает хронику, описанную профессиональным романистом».

Почитал тут некоторые отзывы и понял, что не согласен. С обоИми.

РОман «Крестный отец» был написан газетным и журнальным фрилансером Марио Пьюзо, а профессиональным писателем и сценаристом он стал как раз на волне совершенно неожиданного успеха книги. Которая, кстати, была написана только для того, чтобы расплатиться с долгами. Но материал об итальянской мафии в Америке Пьюзо собирал на протяжении всей журналисткой карьеры, и как мы понимает из книги, он ему чертовски пригодился. Так что все наоборот. Это хроника профессионального журналиста, написанная будущим романистом и сценаристом.

К тому же, будучи кровным итальянцем, Пьюзо ощущал, знал и понимал некоторые вещи МЕНТАЛЬНО, чем не могли похвастать его коллеги, писавшие на ту же тему.

Можно сказать, что роман практически документален — вплоть до образа ДЖонни фонтейна, который кому-то показался слащаво-шелдоновским. ТИпа, развод по итальянски для милых дам.

Да нет. Существовал такой Фонтейн в реальности. Можно сказать списан с натуры.

Ну, конечно, это Фрэнк Синатра.

Странно, что споры на тему связи великого певца с главарями «ностры» до сих пор имеют место быть — подтверждений масса. Конечно, душка Фрэнк не носился по Ню-Йорку с автоматом и не перевозил в чемодане наркотики. Он был «итальянской певчей птичкой» в Америке, от которой сошли с ума поклонники. И нежное чувство, которое старорежимные доны питали к этому очаровашке было своеобразной патриотичной гордостью. Его опекали Лаки Лучано и множество других главарей мафии, ему помогали строить карьеру и подбрасывали жирные куски — Синатра был совладельцем казино напару с Сэмом Джианкано, главарем чикагской мафии. Ну и благодарным человеком, судя по золотому портсигару, найденному при обыске у Лучано с дарственной надписью от друга Синатры. Короче говоря, есть желание -гуглите. А если кому -то эта история кажется мелодраматической.....ну что же, это часть итальянского менталитета, как и любовь к детишкам!

Лично я для себя в книге выделил несколько основных моментов, которые мучили, преследовали, тревожили Пьюзо не давали ему покоя в спорах с далекой родиной. Первое: почему мафия такая живучая? Причем, не только в Италии, но и за тысячи километров от нее?

Кто-то тут пишет, что Пьюзо мафию «романтизирует», кто-то наоборот, что он выписал подонков и убийц....Короче, мы знаем, что мафия это зло и не пожалеем для нее черной краски. Бог мой, какая бы вышла скучнейшая книга, если бы Пьюзо мыслил так же прямолинейно.

Начнем с того, что мафия возникла как коллективный кулак восстановления справедливости в глухих затерянных деревушках Италии, где правил только закон сильнейшего.

Изначально в клан сбивалась вся куча имеющихся родственников, чтобы огрызаться и давать сдачи на любые притеснения властей и криминала. ПОнимаете, да, почему у итальянцев нет понятия «седьмая вода на киселе»? Любая родственная кровь — священна. Любой мужчина, в жилах которого она течет — еще один потенциальный боец. Любая женщина — жена и мать бойца.

Слабым и одиноким приходилось несладко. Их тоже брали «под защиту» разные «семьи» и обретали благодарных последователей. Которые скорее вырвут себе язык, чем продадут благодетелей.

Пьюзо честно пишет о привлекательности мафии. А разве может быть привлекательным беспросветное зло?

Как попал в сицилийскую семью ирландский беспризорник Том Хейген? В фильме Майкл роняет всего несколько фраз, а Пьюзо подробно описывает, как четырнадцатилетний Санни Корлеоне привел уличного мальчишку с гноящимися глазами и от всего своего не зачерствевшего сердца потребовал ему места в доме. В высшей степени просто и естественно Дон Вито разрешил ему остаться. Тома накормили вкуснейшими спагетти с огненным соусом, уложили спать на настоящей кровати с чистыми простынями, а утром дон Вито лично отвез его к врачу. Ну, и все такое. Школа, университет, шикарная свадьба, и вопрос дона названному сыну: чем хочешь заниматься? Я могу купить тебе адвокатскую контору.

То есть расплаты за сделанное добро никто не потребовал. Неудивительно, что Хейген ответил: я хочу работать с вами.

- А ты знаешь, чем я занимаюсь?

- Знаю.

Конечно, знает, Том человек неглупый. И преданный до конца. Именно в этот момент старый дон впервые позволил себе отеческую ласку: крепко обнял Тома, на секунду прижал к себе и оттолкнул, хлопнув по плечу. Без слов.

И так приходят в мафию.

А сильнейший момент с гробовщиком, когда тот в ужасе ожидает предстоящей расплаты, а дон привозит к нему своего мертвого изувеченного сына и просит сделать все, что в его силах, чтобы мать не увидела его таким? Честно, аж прокашлялся, такой комок в горле застрял.

Да и начинается «Семья» Корлеоне с борьбы за место под солнцем — если бы Вито покорился местному мафиози, то не смог бы прокормить собственных детей. Плясать под дудку ничтожества не в его характере. Первое убийство, моментальная молва, молчаливая слава — и вот уже к молодому человеку с компанией друзей потянулась ниточка просителей. И не обязательно денежных — за соседку, которую выгнали на улицу с маленьким сыном, Вито расплачивается сам и просит владельца дома не говорить об этом синьоре — она гордая.

Вот она, нерасчетливая душевность, которая работает на имидж лучше любой рекламы.

Смешно, но в цивилизованной америке оказывается существуют те же проблемы, что и в глухой итальянской деревеньке.

А значит надо защищаться. ПРоверенным способом.

Пьюзо не романтизирует мафию. «Это бизнес, ничего личного» — сколько раз в романе мелькает эта фраза, сопровождая предательства, убийства, жестокость, насилие? Нет, они вовсе не Робин Гуды, благообразные итальянские доны. У них деловые империи на кону. Которыми они управляют железной рукой, временами сталкиваясь на узеньких дорожках и вступая в настоящие войны друг с другом.

Левиафан хочет есть. Он огромен, а добычи все меньше, Значит, нужно осваивать новые пространства.

И тут является Турок-Солоццо со своим выгодным предложением.

Второй момент, который мне, кажется, важен для Пьюзо: слом старой клановой системы.

Конечно, у главарей кланов был свой «Кодекс чести» и законы по которым жила «Семья» на него опиралась. кстати, достоинство и благородство в них играли не последнюю роль — предателей ждал короткий выстрел в голову.

-Женщины и и азартные игры в природе человека, это простительный грех, — говорит дон Корлеоне визитеру Солоццо. — Но если я займусь наркотиками, меня не поймут политики и полиция. Я потеряю их расположение.

То есть, для мафиози старой закалки есть «красная черта», которую они не перейдут даже ради прибыли. Но на пятки наступает новое голодное поколение волков, для которых любые моральные табу смешны.

Убить отца и купить согласие сына кажется Солоццо совершенно естественным выходом. Бизнес, ничего личного. Как в России в лихолетье 90-х. Новые отморозки без единого принципа по обе стороны океана.

Ну, и последнее. ПОпав в «систему», выбраться из нее уже невозможно. Ибо остальная стая уничтожит и все отберет.

Дон Корлеоне говорит Майклу: Я не хотел для тебя такой жизни.

И сам Майкл изначально не хотел. Герой войны, бунтарь, максимально дистанцировавшийся от дел семьи и ее денег внезапно берет всю полноту власти в свои руки. ПОтому что больше охранять Семью некому.

Вот так живучие клановые отношения, изначально направленные только на выживание, мутируют в гнилую сущность, удерживающую людей мозгами в средневековье. Помотрите на российский северный КАвказ — не то же самое? Один в один. ТОлько архитектура поплоше.

Замечательный роман, который стоит читать в хорошем переводе.

Абсолютно убежден, что роман написан чисто в коммерческих целях на волне успеха главного героя — хитренького и умненького авантюриста Таиты.

Этот роман довольно грубо втиснут автором как второй эпизод между «Божеством реки» и «Чародеем».

Снова древняя псевдоистория, битвы, жесткость, насилие, эротика, победы и поражения, мистические эпизоды связи с богами ( и богинями) и все то, что мы уже читали в «Божестве реки», «Чародее» и «МИссии». Однако ощущение вторичности не покидает на протяжении всего повествования, а послевкусие у книги как у сильно разбавленного бульона. концовка — недоделанная. Рассказывал человек, рассказывал, и вдруг на интересном месте бросил: ну, мне пора. Прощевайте. А сколько ляпов!.... Автору такого уровня с кучей секретарей и лучших редакторов такое вообще непростительно!

Лично меня поразил эпизод с Атоном, когда евнух изумляется словам Таиты о том, что он был свидетелем вторжения гиксосов в Египет. И Таита, быстро спохватившись, начинает отмазываться, — да нет, я оговорился, я об этом в книжках читал. Ведь он такой молодой и красивый, что ему семьдесят ни за что не дашь.

Ладно, Уилбур Смит — старику хорошо за 80, память, болезни и т.д. Но секретари! Но редакторы! Что за позорную муть они пропустили! Атон в «божестве реки» принимает участие в действии наравне в Таитой, он его ровесник ( даже несколько старше) и ТОЖЕ является очевидцем вторжения гиксосов! ТО есть он знаком с Таитой практически всю его жизнь — как же он может удивляться его возрасту?! Непростительные ляпы делают книгу намного более дешевой, чем она есть на самом деле!

Уж не говорю, что в «Чародее» Таита уже глубокий старик, а времени между ним и «Божеством пустыни» прошло судя по всему немного — Фараона убивают молодым, его наследнику 14 лет. И когда этот полубог успел так состариться?

ОДним словом, хмыкал на протяжении всей книги, спотыкаясь о несуразности.

Рекомендую ли к чтению? Да, но ожидать от этого романа такой же полноты удовольствия как от предыдущих — не стоит.

Оценка — три с маленьким плюсиком. На фоне общего безрыбья.

Отношусь к меньшинству, которое не восприняло киношные «Звездные войны». От слова «Совсем». Хотя фантастику очень люблю, а книги Гамильтона были в числе первых, прививших любовь к жанру. ДЛя своего времени придумано просто здорово — обмен разумом, обмен телами, пересечение времени и пространства, сверкающие великолепием звездные королевства...и такие земные интриги, войны и убийства.

ЛИчно мне больше всех понравился персонаж отрицательный — Шор Канн. Есть ощущение, что и Гамильтону он пришелся по душе больше всех. Очень получился живой, хитрый, лукавый, циничный и харизматичный диктатор.

Легкая, поднимающая настроение литература с безбрежным полетом фантазии. Особенно, если вспомнить, когда эти книги были написаны.

Рекомендую для отдыха, да.

Как-то, разбирая книжные завалы дома, напоролся на растрепанную старую книжицу с пожелтевшими страничками без титульной обложки.присел на минутку, чтобы разобраться.... и все, затянуло.

ПОтом уже рылся в источниках, отыскивая информацию об авторе — великом охотнике ДЖимми Корбетте, который родился и вырос в Индии, считал себя индусом, при этом был чисто выбрит перед любой охотой, носил вполне себе цивильную английскую одежду и жил в цивильном английском доме. Девятилетний мальчик, разводивший костер в джунглх и спокойно засыпавший под рев тигров, ощущал Индию родиной, умел читать следы зверей лучше любого охотника индуса, прошел страну пешком вдоль и поперек, в любом месте сначала выполнял все требования поклонения святым, если ночь заставала в дороге устраивался в комнате вместо с десятком-другим паломников и ментально был, наверное ближе к индийскому, чем английскому крестьянину. При этом достойно нес «Бремя белого человека», избавляя крестьянские поселения от жуткой напасти — зверей-людоедов.

Охотником Корбетт стал случайно — он долго служил на железной дороге. Убивать не любил и отказывался убивать хищников, если они не нападали на людей. Лично меня поразило то уважение и понимание, с которым Корбетт относился к «правам» животных. Когда крестьянин, у которого тигр задрал буйвола, попросил Корбетта выследить и убить хищника, тот достал из кармана двести рупий — сумму, вдвое превысившую стоимость убитого животного, и отдал крестьянину, сказав;«Береги свое добро лучше».

Хищник имеет право на еду. Если это не человек.

Корбетта в Индии считали святым — «садхи». И было за что. Множество убитых хищников-людоедов, терроризировавших целые провинции, множество спасенных жизней, одинокие долгие засады в ночи и постоянный риск быть убитым самому.

Книги Корбетта о людоедах написаны замечательным языком; не особенно цветистым, простым и ясным. Оно не был писателем и не пытался оттачивать метафоры и слог — в сущности, он был очень скромным человеком и не притворялся кем-то бОльшим, чем был на самом деле. Именно за это качество его любили и уважали простые люди, с которыми он жил бок о бок.

Замечательное понимание психологии животных — такое ощущение, что Корбетт вообще не делает разницы между ними и человеком, разве что хищников он понимает куда лучше, чем людей. Забавное описание свойственного тиграм чувства юмора. Кстати, тигриную жестокость Корбетт считал вымышленным литературным оборотом и приводил множество примеров, когда хищники спокойно проходили мимо людей, не причиняя им никакого вреда. Другое дело — людоеды.

Фигура Джимма Корбетта овеяна в Индии множеством легенд. САмый крупный национальный парк страны, который закладывали с его участием, носит имя этого потрясающего охотника — лучшего в мире.

Кстати все последние годы жизни, охотился Корбетт исключительно с фоторужьем и считал такую охота гораздо более увлекательной.

Книгу рекомендую всем любителям природы и острых ощущений. Лично я после прочтения просыпался всю ночь от любого шороха. Страшно было. Очень.

Лично я влюбился в Уильяма Портера первого рассказа.

Стал собирать по крупицам мозаику его изобилующей ухабами жизни. И выяснил, что все написанное им — чистая правда.

Судьба проявила свое извращенное чувство юмора, подсунув человеку с абсолютно авантюрной биографией тончайшую нежную душу. Сначала нищее детство с алкоголиком отцом, потом аптечный прилавок, а потом ранчо в Техасе — вот откуда цикл его потрясающих «ковбойских» рассказов о людях широкой незамутненной души, чем то похожих на золотоискателей Лондона.

Затем служба счетоводом и кассиром в банке — еще целый залп удивительных рассказов о дружбе, которая выше денег. Затем обвинение в растрате и лихорадочный побег в Гондурас и Мексику — целая обойма «мексиканских» рассказов о Малыше из ЛОредо и роман «Короли и капуста».

Умирающая жена перед Рождеством продала свою кружевную накидку и купила любимому Биллу золотую цепочку к часам. А Билл продал часы, чтобы купить билет обратно, в Америку и успел к похоронам жены. Ничего не напоминает? Это же дословный рассказ О, Генри о муже, который продал часы, чтобы купить жене черепаховый гребень, а жена продала волосы, чтобы купить мужу цепочку к часам! («Дары волхвов»). Гроб жены провожал Уильям Портер и пять полицейских агентов с траурными повязками на рукаве.

Тюрьма и общая камера с «медвежатниками». Знакомство с лучшим «специалистом» в этой области, который, чтобы достать из захлопнувшегося сейфа дочку хозяина дома, отрезал себе ногти и вскрыл сейф за 12 секунд. Ему пообещали помилование, но обманули. Уильям Портер пишет рассказ о неотразимом медвежатнике Джимми Валентайне. Только здесь, в отличие от невыносимой реальности, все кончается хорошо, справедливо. Тюремный надзиратель не может понять, почему, слушая рассказ, отпетые уголовники рыдают как дети. Еще в тюрьме Уильям начинает печататься в газете «World» и берет псевдоним О, Генри. Сумасшедший успех. Издатели требуют еще и еще. Билл строчит, не останавливаясь, иногда заканчивает два рассказа сразу, а рядом уже сидит иллюстратор, чтобы успеть к вечернему номеру. Двести восемьдесят рассказов сказочно обогатили издателей и газетчиков, только не самого О, Генри. Он никогда не торговался, ничего не выяснял. Молча получал свои деньги, благодарил и шел: «Я должен мистеру Гилмену Холлу, по его словам, 175 долларов. Думаю, что должен ему не больше 30 долларов. Но он умеет считать, а я нет...».

Он умер, не дожив до 48 лет в нищем гостиничном номере, в полном одиночестве. Уже не мог работать и много пил. Напоследок судьба снова выкинула прощальную шутку: на его отпевании в церковь вдруг ввалилась развеселая выпившая свадебная процессия и долго не могла понять, какого черта им нужно ожидать? Ах, какой бы получился из этого рассказ.....

Люди делятся на тех, кто любит детективы явно и тайно. Лично я отношусь к первой категории. Обожаю фонфики про трупы, Чандлер закручивает их очень лихо.

Был не так плодовит, как Чейз, но написал немало добротных книг, вполне годных с точки зрения хорошей литературы. А заодно породил популярный медийный персонаж — Филиппа Марлоу. Правда, ни одно его киношное воплощение к литературному оригиналу так и не приблизилось. В одном сериале это седой вертопрах в белой шляпе, которому стоило быть умней — в его-то возрасте! Во втором — коротконогое существо, утонувшее в собственных щечках. Никому не удалось даже отдаленно передать грустное обаяние стареющего детектива, разыгрывающего шахматные партии наедине с собой, приходящего на помощь девам в беде и страшно стесняющегося своих рыцарски порывов, неуместных в мире трезвого коммерческого расчета.

Чейз, кстати, довольно долго находился под влиянием Чандлера и даже как то признался, что стащил его идею. НА что Чандлер прореагировал довольно равнодушно, пожав плечами: другую придумаю. И придумывал отлично.

В литературной иерархии место автора детективов где-то рядом с производителями ужастиков, которым — Кинг не даст соврать -рекомендовано являться в хорошее общество с табличкой на шее: «Дворняжка». Подумаешь, что Агата Кристи по тиражам переплюнула Шекспира! Все равно, он — классик, а она-сомнительная литературная личность. Наверное именно поэтому скромное место в конце стола американских классиков, которое отвели Чандлеру, беспрестанно атакуется арийцами от литературы: « Он писал для «Черной маски«! Негр! Литературный негр, который хочет сойти за белого! Долой!» Надо сказать, что Чандлер частенько давал повод для критики при жизни. Частенько впадал в депрессию и любил выпить ( Не Хемингуэй, в конце концов, чтобы себе такое позволять!). А еще абсолютно не умел создавать себе правильный имидж. На презентации новой книги одна из читательниц спросила, почему он бросил линию с таксистом, которую так лихо проводил вначале. На что Чандлер с какой-то наивной честностью ответил:

-Ах, этот....А я про него забыл.

Ну вот и скажите, можно такого человека записать в классики?

А ведь он был первым писателем, подметившим странную вещь: одиночество человека в большом городе. Потом тему подхватили и блистательно развили Хемингуэй и Фитцджеральд, но первым то был он! И не будем об этом забывать, созерцая грудь четвертого в стройном ряду классиков американской литературы, за которым стыдливо припрятан маленький автор детективов с большим и настоящим литературным талантом.

Ну и юмор....специфический.

«Посреди лужайки находился выложенный кафелем бассейн, злобно блестевший на солнце. Возле него раскинулась в шезлонге длинноногая блондинка в купальнике. С десяти шагов от нее нельзя было оторвать глаз, а с трех уже можно».

«Итак, я отыскал еще один труп. Если так пойдет и дальше, меня будут называть Марлоу-по-трупу-в-день», и куда бы я не пошел, передо мной будут катить реанимационную каталку».

Хорошая, крепкая литература про маленького человека в большом городе с осенью в сердце.

Все-таки убеждаюсь: в Советском Союзе переводили действительно лучшие книги зарубежных классиков, а вовсе не «Идеологически правильные».

«Американская трагедия» и трилогия «Финансист», «Титан», «Стоик» — удались Драйзеру просто замечательно.

И, конечно, не его вина, что мир чистого капитализма показан им с обезоруживающей правдивостью — что есть, то и описано. То, что мы считали больным полетом фантазии советской пропаганды ВНЕЗАПНО оказалось нашей реальностью. Только фигур, равных Каупервуду в ней нет.

Вообще в сонме классиков романы Драйзера считаются «картонной прозой». Ну, да, язык достаточно упрощен, метафоры вторичны и проштампованы, герои зачастую довольно ходульные и безликие( сестренка Керри меня, например, раздражает до судорог — образец торжествующего мещанства, из которого автор безуспешно пытается слепить нечто прекрасное. Господи, до чего же убог ее духовный мир!) И при этом книги оказались настолько живучими, что многие критики в своем высокогорном снобизме выразили недоумение: как же так?

А все просто. Драйзер пишет правду, и ничего, кроме правды. Поэтому, несмотря на ходульные персонажи и шаблонный слог книги читаются в любые времена — нет там отлакированного вранья. Даже в нелюбимой мной «Сестре Кэрри» жизнь большого города и его обитателей описана с исчерпывающей искренностью. А иногда герои удаются Драйзеру настолько, что его романы становятся практически в один ряд с лучшими американскими классиками — Хемингуэем и Фитцджеральдом.

И, конечно, Фрэнк Каупервуд этот список возглавляет.

Вот когда я говорю, что мы с западными авторами ментально разные, на ум мгновенно приходит десятилетний мальчик, увидевший выгоду в перепродаже партии мыла на уличном аукционе, мгновенно договорившийся о розничной цене с соседним лавочником и занявшим у отца денег на выгодную операцию (которые, разумеется, вернул. По-родственному, без процентов). Вы себе подобного школьника в нашей стране представляете?

Это мир ментального бизнеса, гены, переходящие от родителей при рождении, истины, вытверженные в детстве: нет ничего отвратительней нищеты. Уважения стоит только тот человек, который умеет зарабатывать деньги.

ПРи этом вовсе необязательно быть акулой бизнеса — отец Фрэнка почтенный банковский работник, честно делающий карьеру от кассира до директора. Образцовый муж и отец, добросовестно работающий на благо семьи и вызывающий всеобщее уважение своей непоколебимой честностью.

Читаешь про этого, в общем-то, очень хорошего скромного человека и изумляешься: КАК он мог породить такого Уникального Скорпиона?

Все догматы, правила и ценности американского делового мира доведены во Фрэнке Каупервуде до абсолюта. Он — гипертрофированный идеал Американского Бизнесмена, воплощение комиксов о всесильном Бэтмене и Супермене. И он настолько СИЛЕН — не только умом и телом, но и душой, что вырабатывает свой собственный кодекс законов и правил, из которых первое и основное: Главное в этой жизни — мои желания. Благо — получать то, что я хочу любым способом. Ничто не имеет значения перед силой моего триумфа.

Он уникален, потому что понятия совести, чести, благодарности, сочувствия, ему абсолютно несвойственны. Он не хороший и не плохой. Он ярко выписанный идеал ницшеанского Сверхчеловека и находится над Добром и Злом. Поэтому добивается всего, чего захочет с наслаждением, играя с Жизнью на грани фола, падая, взлетая, сгорая в пламени обрушившихся акций и снова поднимаясь в небеса на волне биржевых продаж и распродаж, которые сам же провоцирует.

Вот чем действительно можно восхищаться в этом человеке — это его безмерной жизненной силой. Волк Ларсен оборота ценных бумаг и извлечения прибыли, который довел свою жизненную закваску до совершенства. Его аппетит к жизни неутолим — сожрав конкурентов в своем американском мире, Каупервуд нацеливается на Европу и сомнений в том, что все получится — никаких! Он, как акула, находится в постоянном движении, потому что как и она испытывает постоянное чувство голода. И пожирает всех подряд: друзей, врагов, биржи, женщин, вырывает лучшие куски из пасти конкурентов, дробит в пыль противников и газетчиков и возносится на верхушку финансового мира как Король и Победитель. Власти его нет предела. Сила его безмерна. И вдруг....

Дело не в том, что человек смертен. Плохо то, что он внезапно смертен.

Лучше Булгаков и не скажешь.

Три книги непрерывного триумфа КАупервуда настолько убеждают нас в его неуязвимости, что внезапная болезнь и смерть долго отторгается мозгом. Этого не может быть. С кем угодно, только не с ним. Он рожден в броне. Он непробиваем.

Но в очередной раз посрамлен богами человек, возомнивший себя равным им. Рассыпается в прах вся несокрушимая финансовая крепость Фрэнка Каупервуда, которую он цементировал всю жизнь. Невозможно не вспомнить библейское: посрамлю гордых и вознесу слабых. Драйзер был верующим человеком, но финал жизни Финансиста отнюдь не выглядит чистым морализаторством — вспомним хотя бы Империю Македонского, мгновенно обратившуюся в пыль после его смерти. Вспомним вообще Империи.

Вся прожитая жизнь оказывается суетой сует и томлением духа. Погоней за призраком. Столько усилий, ликования и скорби — и пустота в конце дороги.

Не могу не упомянуть о женщинах Каупервуда.

Он их любит. Очень. Женщина — это эстетическое произведение искусства, как и картины, которые он коллекционирует. Они такие же разные, таинственные, и совершенные. Бесконечная смена женщин — это прогулка вдоль картинной галереи с вывешенными полотнами. Удовольствие в их разнообразии. И он берет женщин так же, как покупает произведения искусства — не заморачиваясь какими-то моральными правилами, Я плачУ — я имею. И все они для него личная собственность, которой он может распоряжаться совершенно неограниченно. И менять по своему вкусу. Пока не встречает Беренис Флеминг.

Сразу оговорюсь — героиня мне совершенно несимпатична. Влюбленная в себя эгоцентристка она — зеркальное отражение молодого Каупервуда. Жизненная сила, тяга к удовольствиям, никаких моральных табу и желание торжествовать над серой массой.

Может, поэтому Каупервуд так сильно к ней привязан. Хотя и это не мешает ему запросто спутаться со случайно подвернувшейся симпатичной мордашкой( его племянницей!)

Неоспоримо, что Беренис последняя главная женщина в его жизни. Хотя неоспоримо и то, что времени и сил на следующую «находку» у него уже не осталось.

Эйлин, конечно, гораздо примитивней Беренис, но в чем-то живей и искренней нее. Может именно в силу своего упрощенного душевного устройства. Не скажу, что она мне очень симпатична, но безусловно к ней испытываешь сочувствие. К Беренис — нет.

Ну и все эти заморочки в конце романа с ее духовным перерождением, внезапным учителем — йогом и помощью детям лично мне кажутся просто пошлостью.

Но даже они достоинства трилогии не умаляют.

Очень советую. СтОящее чтение.

Обязательно ли читать «Сияние», чтобы понимать, что происходит в романе «Доктор Сон»?

Отвечаю: нет, не обязательно.

Да, я знаю, что роман был задуман как продолжение повествования об обаятельном малыше ДОке из «Сияния». Но одно дело, что автор задумал, другое — что вышло в итоге

Лично мое ощущение: это совершенно самостоятельный полноценный роман, где взрослый Дэнни ТОрранс не является главным героем. Героиня, конечно же, девочка, наделенная сверхспособностями, по имени Абра. Именно ее Кинг описывает дотошно и подробно — гораздо тщательней, чем Дока, и, похоже, вертится у него в голове при этом невеселая мысль: эх, лучше бы дети не взрослели.

НЕ случайно подросший Дэн лишается бОльшей части своего сияния — да и Тони к нему больше не приходит. Теперь у него новый объект опеки — симпатяжка Абра Стоун с сильным и отнюдь не сентиментальным характером. Кстати, все «сиявшие» дети в романе по мере взросления это качество утрачивают, сохраняя в лучшем случае развитую интуицию.

ИМенно поэтому за «Сияющими» детками охотится «Узел Верных» — компания, путешествующая по миру тысячелетия и питающаяся «паром», выходящим из умирающих замученных деток. Паром их сияния, разумеется.

Слегка измененные вампиры, кочующие в шикарных трейлерах, выписаны Кингом отлично. Как и их предводительница — РОза-Шляпница. По своему они даже притягательны -богаты, свободны, практически, бессмертны. Их могущество не бьет в нос — оно тайное, но при этом фундаментальное. Кочевники, помнящие времена, когда европейцы поклонялись деревьям, а индейцы были хозяевами Америки. Что их объединяет? Какой-нибудь несложный талант ( умение усыпить собеседника или стать почти невидимым, к примеру), ну и главное, о чем Кинг написал на примере Энди Штайнер — женщине, которую отец изнасиловал в восемь лет и продолжал насиловать еще восемь, выбив из нее все человеческое задолго до встречи с Розой. То есть, все они перестали быть людьми еще до своего Перехода.

Все остальное человеческое племя Верные называют лохами и относятся к ним пренебрежительно. Есть даже какая-то логика в ответах РОзы Абре — вы же режете коров и овец и не заморачиваетесь по этому поводу. Это наша пища. Мы не виноваты, что хотим есть. « Это другое» — говорит Дэн, но почему «другое» не объясняет. Как и сам Кинг. Видимо, он не нашел внутри себя убедительного контраргумента, а жаль. Потому что вопрос повис в воздухе.

В остальном эти «пустые дьяволы» ведут себя в точности как люди — смеются, шутят, любят друг друга....вообще отношения в общине похожи на идеальные: никакого притеснения, добровольное повиновение выбранной главе и легкая удобная жизнь на колесах.

Если честно, можно слегка упрекнуть Кинга в том, что «Силы Зла» выглядят такими заманчивыми.

Ну, ненадолго. Конечно же супердевочка их распрекрасно ухайдокает, а как — узнаете в конце. План, придуманный Кингом, одновременно прост и гениален.

«Подорваться на собственной петарде».

Единственное, что прошлось наждачкой по сердцу — обретение Дэном внезапной родни в виде сводной сестры и племянницы. ПОнимаю, что автор хотел пристроить своего героя в надежные руки и не оставлять в одиночестве, но выглядит это как мексиканский сериал -слащаво и неубедительно. А может Кинг просто не хотел больше возвращаться к Доку ТОррансу и выполнил перед ним отеческий долг.

Так-то оно так, но как быть с Аброй?

Не вызовет ли через пару лет беспокойства ее дальнейшая судьба, и не придется ли снова брать в руки перо, фигурально выражаясь?

Лично я-только «за».

Пиши, Стивен. Мы тебя любим.

Трилогию о детпене (детективе на пенсии) Билле Ходжесе объединяет преступление, совершенное маньяком Хартфилдом, который ранним утром на «Мерседесе» врезался в толпу безработных людей, ожидающих открытия ярмарки вакансий.

Первая книга — расследование самого преступления.

Вторая ( Что нашел -беру себе) — связана с искалеченным на ярмарке вакансий отцом семейства, вернее, с его сыном.

Третья (Пост сдал) — возвращает к жизни маньяка Хартфилда, теперь уже не просто рядового преступника, а наделенного некими сверхвозможностями игрового монстра.

Две первые книги — крепкие детективы, чем-то неуловимо напомнившие любимого мной лейтенанта Коломбо — преступник известен сразу, интерес представляют события округ его поиска и команда добровольных помощников Ходжесса.

Третья книга подана под привычным для Кинга мистическим соусом, но детективная интрига при этом сохраняется.

Кинг давно доказал, что он мастер весьма разноплановый, поэтому обращение к жанру детектива выглядит вполне оправданным: книги хороши. Читаются легко, герой тяжеловесно симпатичен, добровольные помощники при всей их разности, человечны и совместимы, а психология преступника как всегда выписана добротно и убедительно.

В экстатический восторг трилогия может и не приведет, зато доставит удовольствие свойственным Кингу отличным психологизмом, стильным юмором, хорошо продуманной интригой и узнаваемым авторским почерком. Это наш любимый Кинг, без сомнения.

Читать стоит и даже с удовольствием.

Монументальный труд, вместивший в себя «Детство, отрочество, юность», «Подростка», «Отцов и детей», «Первую любовь«и немножечко «Идиота».

Шучу, конечно.

РОман похож на автобиографию ( и отчасти ею является), повествование неторопливое с момента рождения героя до его духовного взросления и женитьбы.

Самое смешное, что всего того, с чем у нас в воображении отождествляются страсти, здесь нет. Ну ничего: ни постели, ни связанных с ней восторгов и проблем.

А страсть показана как отягощающие душу человека кандалы — Филипп,ведь прекрасно понимает, что за штучка эта МИлдред и оценивает ее умом очень верно Но.....плетется за ее колесницей поверженным в прах рабом, жертвуя ради ничего не стоящей финтифлюшки настоящей женщиной Норой Кэрфью. Которая его искренне любит. Но он ее — нет. Хотя опять-таки умом — цену ей понимает.

МОэм показал страсть как унизительное для человека чувство, когда душа отказывается повиноваться разуму.

ПОэтому избавление Филиппа от страсти и ровное дружеское чувство к САлли воспринимается автором и читателями с облегчением, как награда за перенесенное унижение.

РОман, безусловно, добротный и сильный, однако понравится не всем из-за некоторой тяжеловесности слога. Тем не менее, прочитать стоит.

Одна из любимейших книг не только детства — вообще по жизни.

Что удивляет меня в ней сейчас — это ее удивительная «русскость» или «советкость»....не знаю, как сказать. Обычно зарубежных авторов ( даже авторов сказки) перепутать с нашими — невозможно. Не потому что они плохие, а мы хорошие или наоборот. Они другие и все. Может быть ментально. А Джеймс Крюс написал своего Тима таким обаятельно нерасчетливым и непрактичным, что его запросто можно считать товарищем с соседнего двора. И в этом смысле я не знаю более адаптированной для нас и нашей ментальности книги.

Придумано, конечно, здорово — отдал смех за возможность выигрывать любое пари. Любое! Ух, аж дух захватывает от возможностей: карьера, слава, богатство....все, что душа пожелает. А вот фигушки. Потому что когда тебе все это не в радость — смеха-то нет — любое материальное благо превращается в жестокую насмешку.

Помню нетерпеливое и даже какое-то раздраженно захватывающее чувство, с которым читал книгу в первый раз. Черт, ему такие возможности дали, а на что он спорит? Что у него уже билетик на поезд? Что трамвай пойдет к вокзалу, а не в другую сторону? Что на могиле отца уже стоит мраморный памятник? Что в Генуе есть летающие трамваи? Ну почему так мало?!!!! Ведь он может ВСЕ!!!!!

Удивительно обаятельный герой и его верные друзья.

Удивительно обаятельный антигерой — барон Треч, склонный к мистицизму....и не даром.

Даже мачеха с Эдвином временами кажутся не такими уж противными.

— «Ваше наследство, господин Талер…

— Я от него отказываюсь, барон!

Барон запнулся, но всего на секунду, затем продолжал:

— Это вполне разумно и значительно упрощает дело. Благодаря вашему пароходству, я думаю, вы будете жить довольно прилично. Во всяком случае, не будете знать нужды.

— Пароходство, барон, я дарю моим друзьям.

Глаза барона удивлённо расширились — это было видно даже сквозь тёмные стёкла его очков.

— Так, значит, вам, господин Талер, наш контракт не принёс никакой выгоды? Вы остались таким же бедняком, каким были? С погоревшим кукольным театром…

Теперь Тим разрешил себе усмехнуться:

— Вы правы, барон. Я кончил тем, с чего начал. Но то, чем я владею, приобрело для меня за последние годы ценность, несравнимую ни с одной акцией в мире.

— О чём вы говорите?

Вместо ответа Тим просто рассмеялся Барон почувствовал, как дрожит под его рукой от смеха плечо молодого человека. Он услышал в его смехе какие-то новые нотки. Более низкие звуки, более глубокие тона сопровождали, казалось, словно аккомпанемент, его светлый смех».

Тем, кто до сих пор не читал эту чудную книжку — рекомендую. Наслаждение ее читать.

Нарнию, как и ее автора, Клайва Льюиса, открыл для себя в совершеннолетнем возрасте и был сражен наповал и очарован одновременно.

Не знаю другого такого литературного произведения, где о сложнейших и тонких вещах рассказано так ясно и бесхитростно.

Вообще очень люблю книги, вроде бы написанные для детей, но одновременно трогающие взрослые души. Такое полифоническое переплетение смыслов — сложнейшая партитура, которую может осилить только человек зрелого таланта и детской душевной правдивости.

Собрание сказок о Нарнии — детская библия. Льюис хотел в такой увлекательной форме познакомить детей с основными христианскими заповедями, выбирать или отторгать которые нам приходится всю жизнь — от рождения до смерти.

Думаю, неслучайно и сам цикл о волшебной стране построен именно так — от рождения до смерти.

Увидел, что больше всего отзывов пришлось на две сказки цикла: «Льва и колдунью» и «Последнюю битву». Понятно, почему. Два самых ярких эпизода Библии — Распятие во имя искупления и Апокалипсис — узнают все, независимо от веры, неверия и уровня образования. Лев Аслан — наверное самый притягательный образ цикла — олицетворяет БОга вообще без деления на отца и сына; здесь Льюис не мудрствует лукаво, возможно, приспосабливаясь к возрасту маленьких читателей. А возможно — только моё предположение_ намек на то, что Бог — един, и разные люди, называя его по разному, исповедуют одни и те же принципы ( пять мировых религий). Орландцы, тархистанцы, тельмарины иногда воюют между собой, но все они предстают перед Асланом в час крушения мира и закрытия Последней двери. Заглядывают в глаза Единому Богу. И либо получают разрешения войти, либо падают в вечную ночь.

«Племянник Чародея» написан как пролог к большому циклу. Здесь появляется не только Нарния, но и пробуждается злая колдунья из мертвого города. Таким образом ЛЬюис завязывает интригу событий, сталкивая два главных антагонизма жизни — Добро и Зло.

«А вообще, послушайтесь моего совета: если вы встретили кого-нибудь, кто собирается стать человеком, но еще им не стал, или был человеком раньше, но перестал им быть, или должен был бы быть человеком, но не человек, – не спускайте с него глаз и держите под рукой боевой топорик» — говорит Бобр.

Мне лично очень нравится «Серебряное кресло» — сказка о том, что не все в мире выглядит на самом деле так, как кажется. Хмурый зануда Квакль оказывается лучшим другом и защитником ДЖилл и Юстэса в дороге, добрые великаны — людоедами, а сумасшедший пленник подземелья -заколдованным принцем РИлианом. До глубины души трогают «Знаки», которые Лев велел повторять ДЖилл, чтобы не заблудиться в дороге — по сути, Льюис объясняет детям, почему утро нужно начинать с молитвы. Это и есть путеводные вешки, расставленные на нашем пути. Причем, Лев предупреждает, что в этом мире « не все видно так ясно, как в его», поэтому Знаки нужно обязательно повторять каждые день, даже если будет казаться, что они неправильные и даже если не захочется — то есть, твердо огораживать душу от соблазна и порока. Просто поверить, что есть истина, которая не нуждается в доказательствах, и довериться ей. И конечно, прекрасен невесомый юмор ЛЬюиса для взрослых, который сопровождает всю книгу неназойливым плетением; «начались расспросы; и очень многое выяснилось, и человек десять выгнали. А друзья директорши поняли, что ей это место не подходит, и перевели её в инспекторы, чтобы она руководила другими директорами. Когда же они подметили, что она и там не годится, её протолкнули в парламент, где она и нашла себя». (И чёт вдруг вспомнилась тереза мэй).

«Последняя битва» — самая яркая и самая тяжелая часть цикла, потому что по мере «взросления» героев Льюис открывает им все больше безрадостных истин. И объясняет, что такое Смерть.

Описание Рая каждый воспринимает по-своему- лично у меня комок стоял в горле, так это было прекрасно и ПРАВИЛЬНО. МИр за золотыми воротами, где каждая светлая душа получила то, к чему стремилась — будь то храбрый Мышонок Рипичип, верные псы, прекрасный Единорог, Первые Короли и просто Дети, любимые Богом. Дети, которые даже не поняли, что погибли в той самой железнодорожной катастрофе. Им подарили настоящую Нарнию, из которой никогда не придется уходить в мир теней и встречу со всеми, кого они любили.

«Благо тебе, король Тириан, ибо ты стоял твердо в свой смертный час».

Язык Льюиса прекрасен и прост, каждое слово очищено от шелухи и предельно точно по смыслу. Собственно, таким же простым и колоссальным по силе воздействия языком написана Библия. Наслаждение отмывать душу этой огромной простотой для поколения безликого клипового мышления.

Не знаю, может быть человек придумал Бога, потому что боялся смерти.

Может, Бог придумал человека, потому, что боялся одиночества.

Но когда долго раздумываешь над удивительной книгой ЛЬюиса, под ворохом сознания, подсознания, чувств, веры, недоверия, ощущаешь НЕЧТО настолько огромное, первородное, одновременно жуткое и восторженное, что боишься открыть глаза. Может быть, точку соприкосновения с Богом.

Прочитайте эту книгу вместе с детьми. И пускай они зададут вам свои вопросы. Неизвестно, кто будет больше нуждаться в ответе -они, или вы.

Этой книге невозможно выставлять оценку.

Прекрасная книга. Лаконичный рельефный язык, мудрое отношение к жизни, умная ирония, чувство собственного достоинства, потрясающий юмор. Книга оставляет впечатление удивительной уравновешенности во всем — и хорошем и плохом. Никакой лакировки эпохи, но при этом никакого декаданса и упадничества. Чувство такта и поразительная любовь к людям. Атмосфера времени передана просто на грани фантастики — читаешь и дышишь ТЕМ воздухом. Спасибо вам, маэстро.

Начал читать по многочисленным рекомендациям. Бросить захотелось уже после эпиграфа — не потому, что ненавижу кафку, а потому что сразу понял, что развернул литер. «антисовок». «Антисовок» — это, так сказать, изнанка соцрелизма, мир антиподов,построенный по принципу — все наоборот. Андеграунд непременно серый, убогий и неприглядный: бараки, сараи, мазанки, коммуналки, трущобы и т.д.и т.п. Герои — обязательно «маленькие люди» с бесперспективным существованием. По сравнению с ними дети подземелья и герои пьесы «НА дне» — завсегдатаи кафешантана. Благородные поступки обязательно на грани трагедии и должны вызывать чувство обреченности: продала последние сапоги и купила чужому ребенку простоквашу, когда собственные дети некормленые сидят и т.д. Обязательная часть антуража какие-нибудь зэки, списанные из старого советского кино. Да и вообще воспоминания в книжке списанные; судя по году рождения никак не могла автор помнить суровые военные годы и послевоенное лихолетье По какому принципу выбирался источник воспоминаний — можно только догадываться. Осмысленные впечатления дамы должны прийтись где-то на 60-е, а, судя по литературе того времени ( Стругацкие, например), мироощущение шестидесятников было совершенно иным.

Дальше. Скажите мне, вы помните КАКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ был продавец воды, сока, мороженого возле вашего дома или школы? Вы вообще национальность продавцов из детства помните? Потрясло, что автор абсолютно осознанно делит работников торговли на евреев и всех прочих. Нормальный ребенок на такое просто неспособен, ему эти взрослые глупости в принципе не интересны. Вот она, вековечная еврейская обида, которая занозой сидит во всех подобных опусах — маленькие хорошие евреи, которые делают людям добро, и которых все вокруг несправедливо травят и обижают. Ну, буквально у всех есть подобные персонажи — обезличенные и с именами, — и у Улицкой, и у вОЙНОВИЧА, и у Вайнеров... Фейхтвангер — уж на что величина, и тот не удержался! Наверное подобные персонажи в нашей жизни имели место быть. Но ради объективности замечу, что успешных евреев вокруг было не меньше,( как минимум!). Вообще оборотистость и деловитость нации давно в поговорку вошла. Лично я ничего плохого в этом не вижу: азербайджанцы, например, по природе своей хорошие торговцы, норвежцы — хорошие рыбаки, а евреи — ментальные финансисты, чуют запах денег и умеют их зарабатывать. Так же хорошо у них развито чувство «выгодного проекта» чему пример — Октябрьская революция. Попробуйте найти хоть одно упоминание о том, какую роль играли евреи в руководстве и карательных органах ненавистного этим литературным прогрессистам «совка». Не найдете никогда.

Дальше. Не знаю, как вам, мне очень важно испытывать к персонажам «чувства». Любовь, злость, интерес, сострадание. Чтобы сопереживать героям я должен их кожей касаться. Тут же не покидало ощущение, что я в гидрокостюме. Ну никаких чувств эти действующие лица у меня не вызывали, да и сами они никаких эмоций ( во всяком случае — позитивных!) к окружающему миру не испытывают. Персонажи кажутся смутно знакомыми: то ли видел их в старых фильмах, то ли читал нечто подобное в каких-то старых книжках... Ощущение, что герои не придуманы автором, а собраны как паззл с миру по нитке. Секонд-хэнд, короче говоря. Вместо большой советской одухотворенной любви ( бесплотной, разумеется!), здесь у нас кожезаменители, красители и ароматизаторы, идентичные натуральным. Посттюремный плотский синдром, «надо к кому-нибудь прислониться» и т.д.. А если любовь по недоразумению в этот затхлый мирок просачивается, то она быстро и трагически заканчивается. Всегда. У всех.

Не буду писать о построении романа — прошелся по недоуменным отзывам и понял, что большинство так же безнадежно тупы, как и я. Принципа не уловил никто, какое-то сумбурное нагромождение «а помнишь мама» и какбэ повествования. Как написал Булгаков после чтения Флавиана Фиалкова и Лесосекова: « Я совершенно разучился воспринимать серьезную литературу». ПОймите, я вовсе не меряю литературу эталонами соцреализма ( хотя почитать на ночь про колосящиеся поля и наивную бесплотную любовь лично мне приятней, чем про вши и послетюремный перепихон). Я хочу сказать, что вместо одного набора штампов мне предложили другой, не менее ходульный, предсказуемый и нежизнеспособный. Даже всесоюзную стройку, буквально поднявшую Ташкент из руин — и ту автор умудрилась обосрать. Вот просто «потеряли город» — и все. Что потеряли? Мазанки, что ли? Памятник Гагарину не такой поставили? В чем трагедия-то? Какое-то невнятное бормотание в ответ.

Был в Ташкенте в 80 -м году и уехал обалдевший: огромный, просторный, зеленый, чистый, роскошный город. Стройка- то была витриной «дружбы народов», так что расстарались вовсю и денег не жалели. В азиатскую сушь провели воду и понастроили фонтанов: и с подсветкой, и поющие, и скульптурные... А какие парки, какие скверы, какие красивые новенькие современные ( для того времени) кинотеатры, театры, стадионы! Реально казалось, что попал в сказку. Так что ощущение вранья привлекательности книжке и уважения к автору не прибавило. А уж сколько ходульного пафоса!...

Недавно увидел у знакомой книгу рубиной, попросил рассказать начало, а потом остановил ее и закончил сам. Она обиделась; если читал, зачем спрашиваешь. А я не читал Я на ходу сообразил. Совершенно подсознательно пришло сравнение с книгой Данелия «Безбилетный пассажир» — он-то пишет о послевоенных годах с полным знанием дела. И о репрессированных, и о лагерях, и о многом другом, но вот впечатление остается совершенно иное. Такое ощущение, что два человека смотрят в окуляр, только на выходе у одного выгнутая линза, а у другого — вогнутая. Тут — огромный мир со всем хорошим, плохим, смешным и трагичным, а тут — шевеление микроорганизмов в капле мутной воды. Одну книгу написал человек с чувством собственного достоинства, а у другой на этом месте хронически больное национальное самолюбие.

Теперь о языке. Очень хороший язык. Ну очень. Ну очень-очень-очень-очень-очень. Первые пятьдесят страниц прочитал с восторгом, потом литературные рецепторы притупились, потом вообще отключились, а потом началось раздражение. Любая метафоричность все-таки должна иметь какую-то дозировку: ну дайте мне хоть что-то домыслить самому, не нужно каждую подробность проваривать, как манную кашу, и в пищевод кулаком пропихивать! Ну, можно я сам решу, какая там дыня, золотистая или зеленоватая, какие водоросли стелятся по дну арыка и как капли барабанят по стеклу? Вообще это чувство меры выработать невозможно: или оно есть, или его нет. В данном случае налицо утомительный (лично для меня) перебор. Вспомнился гоголевский Манилов: сначала поговоришь с ним, скажешь, какой приятный, милый человек, поговоришь еще немного — ничего не скажешь, а если еще чуть-чуть — отойдешь, молвив про себя: черт знает, что такое. Вообще, когда я читаю в отзывах, что язык «вкусный», чувствую легкое подташнивание, будто пирожными объелся. Какое-то неприятное гастрономическое определение, совершенно неприложимое к большой литературе. Вы про язык Булгакова скажете — «вкусный»? А про язык Фейхтвангера или Томаса Манна? То-то и оно, что это невозможно.

Главная моя претензия к этой книге это то, что она хочет казаться бОльшим, чем есть на самом деле. Ведь мысли по сути здесь ноль. ПОзабавило, что все мало-мальски критические отзывы выдержаны в каком-то испуганном тоне — извиняются люди, что им не понравилось. Налицо перехода количества в качество. Если это рубина — надо хвалить, а то могут подумать, что извилин недостаточно. Хочу напомнить, что в похожей ситуации один ребенок сказал: А король-то голый!

Ставлю тройку не только этой книжке, но и скучному набору штампов под названием «антисовок» вообще.

Ну что тебе сказать про Сахалин?

На острове нормальная погода!

Примерно так. После «театра» и «черного города» я от Фандорина ничего иного не ждал. Выродившийся герой-одиночка, побитый молью, как его автор.

Три повести. Каждая последующая меньше предыдущей не только по количеству страниц, но и по их качеству. последнее 60-страничное эссе — это что-то.... Сильнейшее ощущение, что писанина господина акунина настолько раздражала, что он уже и не знал, как побыстрее ее закруглить минимально сохранив лицо. Никаких вам интересных описаний и интригующих деталей — обойдетесь. Никакой дедукции. Пипл все схавает.

Мешанина из жюляверна, инженерагарина и мультика про чипа и дейла. Это я про сумасшедшего ученого, которого иначе как персонажем комиксов и назвать-то трудно из-за его убогости. Как и абсолютно бесцветного наполеона, с которым автор и сам не разобрался: он больной или здоровый, он грандиозный маньяк или удачливое ничтожество, кто он вообще и что с ним делать в конце? А ничего! Сдать на руки 12-летней девице и произнести знаменитую фразу терминатора — дескать, будешь шалить, я вернусь! Автор радостно умывает ручки. И приличия соблюдены, и думать не надо.

Потрясают глубины либеральной души, раскрытые в образе механика-эмигранта по имени питт булль. Так и видишь, как собчак с мамашей тайно собирают деньжат на строительство православного храма, альбац с латыниной перечисляют однодневную зарплату погорельцам хакассии, а сам автор рыдает, обняв стройный ствол березки в париже. да, да, мы давно подозревали, что они на лицо ужасные, добрые внутри.

Рояль гремит в кустах как бог из машины. фандорина и масу спасает не собственная изобретательность и даже не чахоточная дурочка, меняющая мировоззрение после каждого подслушивания — нет! Действие происходит задолго до «черного города», поэтому за критическими днями героев следишь с ленивой зевотой, конец-то известен заранее.

Вот что акунину никогда не удавалось — даже в лучших романах — так это образы героинь. Либо это дамочки, которых автор явно сотворил, начитавшись некрасова, как Гликерию Астралову — и коня она на скаку, и в горящую избу... Либо это вздорно-очаровательное( как кажется автору) существо серебряного века, в котором все прекрасно: и одежда, и лицо, и бесконечные капризы, и ультимативный тон. Милая вздорность к концу книги выматывает так, что очень хочется дать героине пинка и одновременно вежливо приподнять шляпу — оревуар, мадам!

ПРо мадам мамаеву даже вспоминать не хочется. А придется. Потому что героиня первой повести явно списана с нее. Знакомьтесь — алтын мамаева детстве.

«Мужчины как яблоки – с возрастом становятся лучше. Когда мальчишки – ужас, кислятина, невозможно есть. Молодые тоже пакость. Рот вяжет и жесткие, зуб можно сломать. Лет с сорока начинают созревать, а в хороший возраст входят уже в старой старости, после пятидесяти.»

или еще вот:

«Ты не сможешь без меня обходиться. Я и сейчас тебе нужна, просто ты этого еще не знаешь. Когда ты это поймешь, ты тоже меня полюбишь. Ты сильный, но со мной ты будешь вдвое сильней. И ты никогда, никогда не будешь одиноким. Все, что интересно тебе, будет интересно мне. Твои друзья будут моими друзьями, я не буду тебя к ним ревновать. Твои враги станут моими врагами, я буду ненавидеть их непримиримей, чем ты. Я дам тебе всё, чего тебе не хватает. Если случится беда, я спасу тебя. Ты старше меня, но это ничего. Со временем мы сравняемся в возрасте. Я с тобой стану старше, ты со мной станешь моложе. Мы не сможем жить друг без друга. Я без тебя, ты без меня. И мы будем невероятно счастливы, как никто, никогда и нигде не бывал счастлив».

НАпомню, что это откровения 12-летней школьницы. Вообще монологи чахоточной лолиты — смесь возрастных комплексов автора и ужасающей пошлости. Ну, да, стареть вправду страшно. Понимаем, сочувствуем, хотя все там будем. Жаль, что, у великого фандорина не нашлось какого-нибудь изречения про благородного мужа в подобной ситуации. Ощущение неловкости за автора — очень сильное.

Вообще должен сказать, что с каждой последующей неудачной книжкой из автора полезло нечто ужасно мерзкое, подобное гадюкам в обители девы февронии. Бог с его политическими взглядами тем более, что русофобства в этой трилогии намешано ровно столько, чтобы не помешать ее продажам. Тут уж горский еврей подстраховался. Противно, что всю эту политическую ересь писака адресует тому самому быдлу, которое он откровенно презирает, которое покупает его книжки за 500 — 800 рублей, и благодаря которому литератор имеет возможность чистенько эстетствовать в заграницах, как аккуратист Цукерчик.

чтиво на один вечер, при условии, что на книгу не разорялся.

В начале 90-х годов по российским каналам прошел комедийный английский сериал «Дживс и Вустер». Я оказался в числе поклонников этого блистательного шоу.

О том, что сериал имеет литературную основу я тогда не знал. И столкнулся с книгой П. Г Вудхауза лишь в конце 90-х. Вообще не удивительно, если принять во внимание, что английского классика в нашей стране переводили только один раз — в 20-х годах прошлого века и, несмотря на сильные сокращения, сразу же объявили «апологетом сытых».

Ну, да, Берти Вустер — не Павка Корчагин. Однозначно.

Богатый молодой наследник, немножко глуповатый и франтоватый, в общем-то совершенно безобидный, ведет беспечное существование под отеческим присмотром мудрого камердинера Дживза. Множество грозных тетушек временами вламываются в его беззаботную жизнь, но Дживзу каждый раз удается отстоять интересы своего нанимателя в неравной борьбе. Вот, в общем-то, короткое содержание объемного цикла. Но дело в том, КАК это написано!

Вудхауза в Англии называют «самым смешным писателем в мире». С патриотизмом данного утверждения можно поспорить (я, например, обожаю юмор Марка Твена), но Пелем Гренвилл писал очень забавные легкие книги, овеянные каким-то милым детским простодушием. Мир Вудхауза соткан из цветов, зеленых лужаек и радуги. Там нет места убийствам и насилию, мрачным страстям, шантаж выглядит смешным и безобидным, а один из персонажей как-то заявляет: «Мы должны принять меры, иначе секс поднимет у нас свою мерзкую голову». Одним словом, романы Вудхауза — место экологической чистоты души.

В каком-то смысле, Берти Вустер — образ автобиографичный. Обремененный тетушками Вудхауз навсегда сохранил перед ними благоговейный детский страх. А вот полицейские и священники в его романах всегда хорошие, добрые, — как многочисленные дядюшки, служившие на данном поприще.

Лорда Эмсворта Вудхауз задумал как пародию на английскую аристократию, но в какой-то момент умилился простодушием, незлобивостью и душевной чистотой графа. Живущий под пятой властных сестриц, он стал еще одним литературным «двойником» писателя. и опять идиллический мир английской деревни — старинный замок с веселой ухоженной деревушкой, смешные интриги и заговоры, соединение влюбленных и обязательная победа добра.

Не менее смешны и обаятельны образы графа Икенхема (Дядя Динамит) и всемогущего издателя — новоиспеченного лорда Тилбери.

Веселое непритязательное чтение рекомендуется в моменты тяжелой душевной депрессии вместо лекарств и витаминов. Поверьте, помогает гораздо лучше.

Несколько слов о переводах.

Коричневый трехтомник 1999 года под редакцией Натальи Трауберг — великолепное издание. Перевод высокопрофессиональный и смешной.

Сагу о замке Блэндинг рекомендую изучать по книгам СПб «Янус», как и сборники рассказов о ДЖивзе и Вустере (очень качественный четырехтомник)

Весьма неплохой перевод в серии «Остожье» о лорде Тилбери и Ко.

Достойное издание Эксмо-пресс из серии «Двадцатый век».

Почему заостряюсь на переводах?

Недавно приобрел недешевый двухтомник издательства «Астрель» 2012 года. Ну, что сказать? ДО конца не дотянул. Если бы мое знакомство с Вудхаузом началось с этого издания, на нем бы оно и закончилось. Мало того, что это СОВЕРШЕННО не смешно, каждая страничка украшена мещанскими виньетками со стилизованными под графику стоп-кадрами из сериала «Дживз и Вустер». Впечатление совершенно омерзительное. Рекомендую не тратить деньги зря.

Лорда Эмсворта Вудхауз задумал как пародию на английскую аристократию, но в какой-то момент умилился простодушием, незлобивостью и душевной чистотой графа. Живущий под пятой властных сестриц, он стал еще одним литературным «двойником» писателя. и опять идиллический мир английской деревни — старинный замок с веселой ухоженной деревушкой, смешные интриги и заговоры, соединение влюбленных и обязательная победа добра.

Не менее смешны и обаятельны образы графа Икенхема (Дядя Динамит) и всемогущего издателя — новоиспеченного лорда Тилбери.

Веселое непритязательное чтение рекомендуется в моменты тяжелой душевной депрессии вместо лекарств и витаминов. Поверьте, помогает гораздо лучше.

Несколько слов о переводах.

Начиная знакомство с Вудхаузом, выбирайте правильную книгу. Мне повезло. Коричневый трехтомник 1999 года под редакцией Натальи Трауберг — великолепное издание. Перевод высокопрофессиональный и смешной.

Сагу о замке Блэндинг рекомендую изучать по книгам СПб «Янус», как и сборники рассказов о ДЖивзе и Вустере (очень качественный четырехтомник)

Весьма неплохой перевод в серии «Остожье» о лорде Тилбери и Ко.

Достойное издание Эксмо-пресс из серии «Двадцатый век».

Почему заостряюсь на переводах?

Недавно приобрел недешевый двухтомник издательства «Астрель» 2012 года. Ну, что сказать? ДО конца не дотянул. Если бы мое знакомство с Вудхаузом началось с этого издания, на нем бы оно и закончилось. Мало того, что это СОВЕРШЕННО не смешно, каждая страничка украшена мещанскими виньетками со стилизованными под графику стоп-кадрами из сериала «Дживз и Вустер». Впечатление совершенно омерзительное. Рекомендую не тратить деньги зря.

Вудхауза часто упрекали в фельетонности и легкомыслии, на что он отзывался так:

«обращаю внимание Разгневанного читателя на письмо в «Таймс» от жителя штата Техас. Автор рассказывает, что в его хижину зашла корова и съела «Так держать, Дживз», отвергнув Голсуорси, Джейн Омтин и Томаса Эллиота. А? Каково?»

А если серьезно? — спросил корреспондент.

А если серьезно, я надеюсь, что на том суде, где придется побывать каждому из нас, какая-нибудь добрая душа из состава присяжных робко пискнет: «Он старался!» — ответил Вудхауз.

Читать рекомендую.

Гениальная книга — это книга, впитавшая воздух времени.

Пьянящий весенний ветер «Понедельника», написанного в разгар «оттепели», когда вера в науку была безграничной, а будущее казалось фантастически прекрасным.

«Сказка о Тройке» с её жестко-высушенной атмосферой великого бюрократического застоя.

Стругацким, жившим в обе эпохи, удалось законсервировать атмосферу времени так великолепно, что мы ощущаем ее запах, несмотря на полувековое расстояние.

Позабавило, что авторы мелькнули в «Понедельнике» эпизодическими персонажами. Привалов упоминает, что в соседях у него двое братьев-физиков, которые обожают работать по ночам, а когда у них кончаются сигареты, забираются к нему в комнату и начинают шарить в поисках курева, стуча ящиками и переругиваясь шепотом. В этой маленькой детальке уместилась вся эпоха открытых дверей. Скажете, нечего было брать? Большинство людей не разбогатели и сейчас, а незапертых дверей практически не осталось.

Роман оставляет ощущение какой-то невероятной легкости, приподнятости и чистоты. Такое испытываешь после двух выпитых бокалов хорошего пузырчатого шампанского — приятное головокружение и готовность любить весь мир. В «Понедельнике» нет отрицательных персонажей — то есть, они, конечно есть, (Выбегалло, Камноедов и т.д.), но какими милыми, наивными и смешными кажутся эти «злодеи«! Юмор «Понедельника» светлый, радостный, аллюзий и зашифрованных иносказаний почти нет. Молодость, брызжущая через край энергия, упоение от любимой работы и потрясающих перспектив.

«Сказка о Тройке» — дело иное.

Да, это сатира. Сатира, в отличие от юмора, вещь злая. Она «шифруется» образами, датами, деталями. Чтобы понять, что имеют в виду авторы, приходится шевелить мозгами. Понятно, что лифт в НИИЧАВО — своеобразная машина времени. Понятно, что за вооруженные люди мелькнули на шестнадцатом этаже и почему кабина после этого «понеслась вскачь, как пришпоренная». Понятно, кто вошел в кабину лифта на 57 этаже с аккордеоном на изготовку, а вышел на 63-м ( время «царствования» Хрущева — 1953- 1964г). Пришлось переспросить множество компетентных людей, пока не выяснил, что за песня «кирпичики», которую наигрывал товарищ. Оказалось, слова там такие: по кирпичику, по кирпичику разобрали кирпичный завод. Ну, а засадили поле кукурузой, надо полагать.

ДОлго ломал голову над тем, кто такой спрут Спиридон, отказывающийся прибыть на заседания Тройки. Сошлись с друзьями на том, что это товарищ Броз Тито, у которого были весьма вольные взгляды на то, что такое социализм. Говорят, грызня по поводу того, кто кому должен наносить визиты — он Москве, или Москва ему — тянулась годами. Дорогой Леонид Ильич (Лавр Федотович) был очень раздражен, но денег непокорную Югославию не лишил, несмотря на гомон ПОлитбюро («Лишить его гада пищевого довольства, — кровожадно сказал Хлебовводов. — Пускай голодом посидит»).

В общем, шевелить мозгами приходится на каждой страничке, но процесс доставляет такое неописуемое удовольствие, что перечитывать «Тройку» можно бесконечно. Написан роман блестяще. Кто-то возьмет поверхность — легкое, ироничное и злое повествование, кто-то копнет глубже. Но разочарованным не останется никто. Гарантирую.

Роман настолько сильный, что просто обречен на неуспех. Чтобы его воспринять, нужно приложить некоторые умственные усилия, что сейчас мало кто любит.

Язык блистательный. Сравнение с Дэном Брауном могу принять в лучшем случае за неудачную шутку, в худшем — за оскорбление.

РОман многослойный. НЕ скажу, что интрига очень сложная, кто такой Трилипуш становится понятно уже в середине книги. Да автор, в общем-то и не пытается скрыть очевидное. Это как обзор широкой пересеченной местности с высокой точки полета.

Апокрифический царь Атум-хаду и апокрифический Ральф Трилипуш. Связь между ними почти мистическая, хотя конец более чем реальный — герой загоняет себя в тупик, из которого видит только один выход.

Очень интересны эпизоды с Говардом Картером и открытием гробницы Тутанхамона. Историческая часть написано безупречно, художественные образы очень мощные. Время в романе движется как бумеранг — улетая вперед и возвращаясь обратно. И ранит так же сильно, как это оружие.

Роман оставляет горьковатое послевкусие. не скажу, что это «приятное чтение». Это мощный интеллектуальный проект, помноженный на страстное отношение автора к своим героям.

Безусловно, книга «не для всех».

Безусловно, это очень сильная и талантливая книга.

«Фирма» — первый роман, с которым по всему миру прогремел американец Джон Гришэм. Молодой юрист узнает, что работа, на которую его наняли, слишком хорошая, чтобы быть честной, и что он работает на мафию. Напряженный, увлекательный, стремительный роман разошелся миллионами экземпляров в разных странах, потому что дилемма оказалась общечеловеческой: ну, да, работать на мафию плохо, но платят-то они, сволочи, здорово! Вот тебе дом, вот отличная тачка, вот высокие гонорары — и это только начало!

Читателям понравились усилия, которые прилагает молодой юрист, стремясь вырваться из крепких объятий мафии. Может, большинство из них в реальной жизни повели бы себя иначе, может, слишком наивно гремит в конце древнегреческий «deus ex machina», но многие ХОТЕЛИ БЫ вести себя так, и кто откажется, чтобы его проблемы хотя бы раз решил «бог из машины»?

Критики небрежно отмахнулись от успеха «Фирмы» и последующих романов Гришэма. Они заявили, что книги написаны плохо, что это картонная проза с картонными персонажами и вообще их изумляет шумиха вокруг них. Хотя признают, что автор досконально знает приемы и ходы адвокатов мафии. Даже СЛИШКОМ досконально.

Уверен, что Джон Гришэм ни одного дня на мафию не работал. Но он когда-то был молодым юристом, и ничего не забыл из тогдашней тяжелой жизни. Он прекрасно помнит, где находятся финансовые волчьи ямы и капканы, из-за которых опасно ходить по джунглям корпоративного права. Пользуясь профессиональным знанием как контрапунктом, но нигде не переходя на профжаргон, он описывает мир дарвиновской борьбы, где дикари расхаживают в костюмах-тройках и разъезжают в шикарных кабриолетах. В этот мир невозможно не поверить, потому что это правда. Гришэм побывал на территории противника, выяснил рельеф местности и вернулся к нам с подробным рапортом. Книга полностью построена на реальности, в которой автор жил, которую описал с тотальной, даже какой-то наивной честностью, и уже за одно это заслужил каждый бакс, который заработал на «Фирме».

Есть авторы, способные написать в жанре «экшн» телефонную книгу.

Впервые я приобрел увесистый шестисот страничный кирпич под названием «Седьмой свиток» в далеком 2007 году. Причем по той же причине, по которой мы с друзьями в детстве ходили на индийские фильмы: приятно почувствовать, что на свете есть кто-то глупее тебя, включая актеров, режиссеров и зрителей. Особым шиком считалось в самом душещипательном месте с треском развернуть шелестящую фольгу шоколадки и отравить почтеннейшей публике все удовольствие от набежавших слез.

То же самое я собирался сделать снова. Но про шоколадку забыл примерно на восьмидесятой странице, и тогда же с удивлением понял, что роман меня полностью захватил. Вы спросите: это серьезная литература? Отвечу: нет. Хорош ли у Уилбура язык? Язык самый обыкновенный, даже простоватый. Есть ли у книги исторические достоинства? Все вранье от первого до последнего слова. И тем не менее, от нее невозможно оторваться. Факт подтвердили мои изумленные приятели-эстеты.

Я очень люблю древнюю историю, особенно историю стран Востока и Индии. Поэтому псевдоисторическая литература на заданную тему у меня раздражения не вызывает. Как сказал Стивен Кинг, «иногда плохая книга может научить гораздо большему, чем хорошая». Но это не про Смита.

Историю царицы Лостры, Смит выдумал от начала до конца. Мало того: он беззастенчиво соврал про якобы найденные свитки папируса, подтверждающие существование этой апокрифической женщины-фараона. Но мне на это наплевать, так же как на неверные датировки с нашествием гиксосов. Уж больно удачным получился у автора образ хитренького Таиты, главного героя первых двух книг, и косвенного героя третьей. («Божество реки»-«Миссия»-«Седьмой свиток»).

Свои лучшие бестселлеры Смит написал уже в преклонном возрасте. Это ощущается по эпизодическим героям, вроде бывшего гэбэшника, потаскуна и пьяницы в «Седьмом свитке» и частому неодобрительному упоминанию плохого оружия «АК». Да, Смит мыслит категориями прошедшего времени, и вряд ли его взгляды изменит четвертая жена-таджичка. Но мне и на это плевать. Автор владеет философским литературным камнем, который позволяет превращать развлекательное забойное чтиво в золото, причем, в самом прямом смысле. (Уилбур Смит, наряду с Кингом, Гришэмом и Клэнси — один из самых высокооплачиваемых и тиражных современных авторов).

Начало литературной карьеры было не очень удачным: четыре первых романа Смита в родной Родезии были запрещены к публикации как непристойные. Опять-таки соглашусь, чувствуется в книгах автора некая болезненная озабоченность. Но даже этот неприятный штришок писатель впоследствии сумел обратить себе на пользу, умело дозируя откровенные описания и сцены. И даже придал им оттенок варварского великолепия и наивности древних. Несмотря на преклонный возраст(81 год), автор — живчик всем на зависть. Не говорю о страсти к путешествиям и сменам жен. Бойкость пера у Смита по сей день просто изумительная, так же как интерес к жизни, способность красиво врать и мистифицировать публику. История привилегированного раба Таиты, по словам Смита, была записана на берегах Нила. Сидел Уилбур на ступеньках храма, размышлял о вечности, и вдруг услышал тихий голосок: «Меня зовут Таита, расскажи всем о моей жизни»... Ну, а дальше писатель стенографировал.

Я несколько раз пытался кратко изложить содержание первых двух романов, но потерпел фиаско. Дикий бред получается. Начинаешь читать — и мгновенно оказываешься втянутым в действие. Чем мощнее внутренняя энергетика автора, тем ярче «галлюцинации», которые мы испытываем, листая страницы. Лично мне уже не нужна никакая экранизация: я увидел описанные события отчетливее, чем в кино. А разве не за это мы платим свои кровные 10-15 долларов?

Одним словом: рекомендую.

Ну, вот убейте — не верю я, что это дерьмо написал великий Лондон!

Дело даже не в сюжете — до такого примитивного языка Лондон не смог бы опуститься при всем желании.

«Голливудская побрякушка», не стоящая обсуждения. Хотя, возможны варианты.

Помните, как Мартин Иден, став знаменитым, послал журналу, который отверг множество его рукописей, свою раннюю трагедию? («Перечитав ее, он был поражен ее слабостью и напыщенностью»). Когда ее напечатали, разразился скандал. Публика отказывалась верить, что это произведение знаменитого Мартина Идена. Ему пришлось объяснить, что это грех его юности, и он позволил его опубликовать, потому что к нему «уж очень приставали». Публика разразилась хохотом, а журналу пришлось сменить редактора.

Может, Лондон сделал то же самое?

Понятно, что Волк Ларсен — литературный негатив Мартина Идена. Оба моряки, оба сильные личности, оба выходцы «снизу». Только там где у Мартина белое — у Ларсена- черное. Такое впечатление, что Лондон бросал мячик в стену и наблюдал, как он отскочит.

Волк Ларсен герой отрицательный — Мартин Иден положительный. Ларсен суперэгоцентрист — Мартин гуманист до спинного мозга. Побои и унижения, пережитые в детстве Ларсена озлобляют — Идена закаляют. Ларсен — человеконенавистник и мизантроп — Иден способен на сильную любовь. Оба изо всех сил стремятся подняться над убогой средой, в которой родились. Мартин совершает прорыв из любви к женщине, Волк Ларсен — из любви к себе.

Образ, безусловно мрачно-обаятельный. Эдакий пират, обожающий хорошие стихи и свободно философствующий на любую заданную тему. Его доводы выглядят куда убедительней отвлеченно-гуманистической философии мистера Ван-Вейдена, потому что основаны на горьком знании жизни. Легко быть «джентльменом», когда у тебя есть деньги. А ты попробуй-ка, останься человеком, когда их нет! Особенно на такой шхуне, как «Призрак» с таким капитаном, как Ларсен!

К чести Лондона, ему удалось сохранить мистера Ван-Вейдена до самого финала, не сильно жертвуя правдоподобием. В конце книги герой выглядит гораздо симпатичнее, чем в начале, благодаря лекарству под названием «Волк Ларсен», которое он «принимал в больших дозах» ( по собственным словам). Но Ларсен его явно переигрывает.

Ярко описаны матросы — бунтари, Джонсон и Лич. Эпизодически мелькающие охотники — абсолютно живые реальные люди. Ну а Томас Магридж — вообще литературный триумф автора. НА чем галерея великолепных портретов, собственно, заканчивается.

Остается ходячий манекен по имени Мод Брустер. Образ идеальный до полного неправдоподобия и оттого вызывающий раздражение и скуку. Вспомнились полупрозрачные изобретатели у Стругацких, если кто-то помнит «понедельник». Любовная линия и диалоги — это вообще нечто. Когда герои, взявшись за руки, затягивают речь, хочется отвести глаза в сторону. Чувствуется, что любовная линия была НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендована издателем — а как же? Дамы не поймут!

Роман настолько сильный, что выдержал удар и не потерял очарования. Читать можно в любом возрасте и с одинаковым удовольствием. Просто в разное время расставляешь для себя разные акценты.

Конечно же, это лучший роман Лондона.

И «Морской волк» и романы про животных очень хороши, но до блистательного «Идена» им все же далеко. Все написанное здесь — чистая незамутненная правда, начиная от автобиографичного главного героя, заканчивая уж совсем не маячившим тогда перед Лондоном самоубийством.

Поразительная история, рассказанная с какой-то тотальной, даже немного наивной честностью. Полное отсутствие самолюбования. Удивительно ясный, простой, и в то же время глубинный самоанализ. Редкий случай, когда почти идеальный главный герой вызывает горячее сочувствие, а не смертную скуку.

Мартин совершил невозможное, потому что не знал, что это невозможно. В каком-то смысле, он — сверхчеловек в понимании Ницше: «Стань тем, кто ты есть». Он стал. Хорошо образованный человек даже не стал бы связываться с такой сверхзадачей.

Одаренный юноша, попав на обед преуспевающих буржуа, увидел блестящий фантик, ошеломивший его могучее воображение. Что там внутри — он придумал сам. И положил всю жизнь, чтобы попробовать конфетку. А попробовав, убедился, что оно того не стоило. И сломался.

И Мартин, и Лондон — образцы американского self made man доведенные до степени абсолюта. То есть до той степени, когда деньги перестают быть эквивалентом успеха. Поэтому отношения Мартина и Руфи обречены. В гостиной Морзов он — как Гулливер в стране лиллипутов.

Не знаю, почему все так ополчились на девушку. По-моему, это самый удачный женский образ у Лондона. Чистенькая, открахмаленная барышня из хорошей семьи с такими же чистенькими открахмаленными мыслями, втиснутыми в узкие рамки ее круга. Порядочная, неплохо образованная. Не худший вариант для жены — со временем Мартин ведь и сам понимает ее истинный уровень. Но тут же делает вывод: неважно, что думает любимая женщина. Руфь ценность сама по себе.

Если бы она выждала еще немного и не предала его в тот самый момент когда удача, наконец, улыбнулась — кто знает, возможно это был бы счастливый брак! В конце концов, на такой женщине женятся не для того, чтобы беседовать о Спенсере! Ну, или не только для того. В общем — она, в отличие от него, самая обычная женщина, и это ставится ей в вину. Но мне этот великолепно выписанный образ нравится больше тошнотворно хорошей Лиззи Конолли. Вот уж пародия на декабристку. И в какой-то степени на самого Мартина — с этими посещениями вечерней школы и лекций о хорошем тоне. Влюбить его в это существо было бы противоестественно. Мартин погибает вовсе не из-за крушения любовной лодки. Он надорвался, сворачивая горы, а когда достиг цели — увидел, что это мираж.

Антипод Мартина, Волк Ларсен, говорит: « Я совершил ошибку, когда впервые взял в руки книгу».

Впрочем, ставка на «жизненную закваску» ему не помогла.

Интересно все же, случайно ли Лондон принял слишком большую дозу снотворного?

А вот вам еще одна ЧАрли Макги, только попавшая в плохие руки.

В отличие от малышки ЧАрли, у Кэрри нет любящего папочки, который грамотно «амортизирует» психику дочери, не давая ей почувствовать себя монстром. Здесь монстр однозначно выведен в образе религиозной мамаши — ну, скажу я вам, трудно найти у Кинга более отталкивающий персонаж! Обычно он никогда не пишет отрицательного героя, используя все оттенки черного. Даже в самом забубенном злодее все равно есть нечто человеческое. Пускай это не вызывает к злодею симпатии, но делает образ объемным, барельефным, похожим на живого человека.

Здесь — фанатизм, доведенный до степени абсолютного зла, до умопомешательства. А сумасшествие, как известно, заразно.

Вот Кэрри и помешалась. Она просто обречена на безумие, с рождения варясь в кипящем вареве ненависти мамаши к этому греховному миру. Школа и плохиши-одноклассники — лишь вторичное зло, последняя соломинка, сломавшая спину верблюда.

Отсюда вывод — сверхсила не бывает плохой или хорошей сама по себе. Все зависит от того, в какие руки она попадет.

Вещь сильная, но перечитывать не буду. Все равно десятка.

Ну, не знаю, кому как, а мне этот любимый Кинговский прием с чудо-ребенком в главной роли никогда не надоедает. Как обычно, Мастер навьючивает дитя ношей, которая валит с ног множество взрослых. И от этого к ребенку начинаешь сразу же испытывать сочувствие. Тем более, если это хорошенькая девчонка с симпатичным и необычным именем — Чарли.

Экшена в романе много — погонь, («беги, Энди, беги!») перестрелок, захватов заложников, тайных операций, кончившихся шумным треском и великолепный обжигающий конец,

Но главная проблема все-таки нравственная. Зажигать или не зажигать?

Малышке Чарли приходится решать ее постоянно. если для Кэпа & Со это проблема глобального масштаба, то для Чарли — еще более глобальная, чем вопросы евгеники и мирового господства. Дадут ли свидание с папочкой?

Двое затравленных людей против системы — ход красивый, но опасный. Если переборщить, можно впасть в морализм, сентиментальность и превратить хорошую идею в соплевыжималку. Или, наоборот, переборщить со «спецэффектами». К счастью, вкус маэстро как всегда не подвел.

Энди и Чарли Макги мне нравятся именно тем, что несмотря на сверхспособности, они ОБЫКНОВЕННЫЕ люди в самом лучшем смысле этого слова. Отец и дочь, привязанные к друг другу накрепко, до самой смерти.

В какой-то момент поймал себя на мысли, что Чарли с ее нравственными терзаниями ( «я могла его сжечь! Никогда больше не буду зажигать!») показалась мне каким-то посланцем небес. Кинг несколько раз подчеркивает ангелоподобную внешность девочки. И тут же мелькнула параллельная мысль: а если бы чудо-ребенок совершил переход с солнечной стороны в тень? Дети у Кинга всегда на стороне добра, но было бы весьма интересно почитать альтернативную версию. Похоже, подобная мысль Кинга посещала, — вспомните ребенка, унесенного демоном в «Буре столетия» — но развиться он ей не дал. Рискну предположить, что внутри этой идеи он чувствует себя неуютно.

А вообще — отличный роман с напряженным действием, написанный ярким образным языком. Персонажи удались, особенно силы зла, сконцентрированные в демоническом индейце. Оторваться трудно, так что читать лучше на ночь, чтобы уж не отрываться.

Как обычно, десятка.

после прочтения не смог заснуть в темноте: было ветрено, в окно все время скреблась какая-то ветка. А может и не ветка. Может что-нибудь похуже. Посмотреть я не осмелился. Просто включил свет и забился под одеяло.

Все же Кинг великий психолог, уж простите меня за банальность. В данном случае я имею в виду не его бесспорное умение «втаскивать» живых людей в роман, а способность на мистическом интуитивном уровне ощущать читателя. Его страхи, радости и ожидания.

И снова необыкновенный ребенок. Любимый прием Кинга. Проводник между двумя мирами. То есть, Марк, конечно, это не Док из сияния, но назвать его заурядным пацаном как-то не поворачивается язык.

Потряс Барлоу. Категорически не согласен с тем, что персонаж «картонный». Он реальный, мыслящий, по-своему очень мудрый, знающий все человеческие слабости, умеющий найти «подход» к каждой жертве так, что она с радостью подставляет шейку.Он понимает людей, он сочувствует им, он утешает их, и они идут к нему почти добровольно. Вот в чем ужас. Вспомните, как он обработал этого помойного сторожа с его горбом. А любовника местной красотки?

Потрясающая сцена противостояния со священником, где Барлоу оказывается честнее, а потому выигрывает.

Немного разочаровала легкость, с которой несколько дилетантов укокошили существо с тысячелетней мудростью. Как-то Кинг не дофантазировал, на мой взгляд.

Ну а вообще роман великолепный, и читать его можно в любом возрасте, в любое время года, в любое время суток. Но свет лучше не гасить.

Кинга обожаю с самой первой книжки — «Необходимые вещи» резко порвала шаблон, что все америкосы дураки и очень толстые.

С не меньшим удовольствием читаю не только романы, но и предисловия автора и вообще все его «не художественные» биографичные вещи, типа « Как писать книги».

Self made man в самом прекрасном смысле этого слова. Мудрый, терпимый к людям, ироничный, глубокий, с потрясающим чувством юмора и самоиронии. Мастер.

Кстати, это не самый любимый его роман, и об этом он не раз упоминал. Хотя лично мне он кажется великолепным. И экранизация очень даже приличная.

Вот, сижу и думаю, если бы вернуться в 86-й с винтовкой в руках и попасть на один пленум с горбачевым и ельциным? А также чубайсом с чубайсятами и далее по списку, много их, — смог бы я так же?

И что было бы потом? Вдруг, все повернулось бы еще хуже? Или наоборот, отрылась бы дверь совсем в другое качественное будущее?Чего НЕ УВИДЕЛ хороший парень Джонни после того, как Грег Стилсон был уничтожен?

Наверное, жутко, что такие мысли приходят в голову. Но Кинг — он такой, заставляет человека вывернуть душу наизнанку. Хотя бы перед самим собой.

Ставлю десятку.

«День гнева» прочитан давно, еще в милое наивное советское время, когда мы носились с морально-этическими проблемами и не знали что такое грех.

Возможно именно эта наивность позволяла некоторым талантливым советским авторам ставить проблемы общечеловеческого масштаба.

Стругацкие, Альтов, Варшавский, и, конечно же Север Гансовский — великолепный и незаслуженно забытый.

Перечитав сейчас, поразился, что впечатление не только не поблекло, — оказалось ярче, скульптурней, страшнее, чем раньше. Пророком Апокалипсиса Гансовский себя, конечно, не считал. Просто почувствовал запах гари в воздухе.

Аналогии с «островом доктора Моро» мне кажутся абсолютно неуместными. Хотя эта книга Уэллса наверное, самая сильная, она совсем о другом.

Существа, созданные доктором — примитивны и вторичны. Они не способны мыслить самостоятельно и живут повинуясь несложному ЗАКОНУ. «Человекообразие» поддерживает в них только одно — СТРАХ. Как только погибает носитель СТРАХА, начинается обратное превращение в зверей, причем с пугающей скоростью. Уэллс вытащил на свет нехорошее человеческое качество — стремление встать на равную ногу с Богом. Ну,и создать нечто разумное « по образу и подобию своему», даже если сходство — карикатурное. Уэллс исследовал человека, а не его творение. Каждый из зверолюдей сохраняет инстинкты и рефлексы животного — человек-собака помогает людям, хищные животные пытаются его убить. Они тяготятся «разумной» жизнью и не хотят быть людьми.

Гансовского интересует результат. Мотивация может быть сколь угодно безупречной (создание идеального человека!) в отличие от итогов.

Отарки существа совершенно иного порядка, чем несчастные зверолюди. Они ХОТЯТ быть людьми. Они мутируют, становятся все больше похожи на человека, а самые молодые «почти неотличимы», как говорит Меллер. (наверное это омерзительно, потому что журналиста вырывает при взгляде на голого отарка). Они не боятся людей, они четко понимают, что УМНЕЕ своих создателей. Отарки мыслят самостоятельно, и этот разум враждебен человеческому. Он лишен аммортизатора, которым является любовь, добро, сострадание. Отарки пожирают даже себе подобных, когда те ранены или погибают. Ужас в том, что такие существа могут взять верх над человеком. МОжет, уже взяли.

Фильм показался мне слабым, несмотря на любимого Петренко. Все это смакование лицемерного капиталистического рая — «вот ужос-то!», абсолютно дибильная и примитивная концовка, которая обезобразила сюжет как отвратительная стрижка хорошие волосы, в общем — слабо. ПОнравился только голос и-за кустов «грамофонный», как и было написано у Гансовского:«а если отпущу — ты меня не убьешь?» Волосы встали дыбом.

Хорошо, что отарков не стали показывать во всех подробностях. Вообще не стали показывать. почему? Да потому же почему создатели «Коломбо» отказались от мысли ввести в фильм его жену — слишком много ожиданий! Каждый представляет яркий персонаж по-своему и в итоге никто не будет удовлетворен! Гансовский описывает отарков короткими и точными штрихами, но нигде не дает развернутого портрета, оставляя читателям простор для воображения.

Рассказ потрясает.Фильм — нет.

Советую людям, которые любят хорошую литературу, перечитать забытого мэтра. ПОверьте, он вас не разочарует.