3. А эта -- пустячок, но приятный. И тоже, между прочим, жуть -- если вспомнить о содержимом сундука...
ЯЦЕК САВАШКЕВИЧ
КЛАД
(Skarb)
Приятель с размаху вогнал штык лопаты в землю.
-- Здесь, -- сказал он. – Точнехонько в этом месте.
-- Ты уверен? – спросил я.
-- Уверен, -- кивнул приятель, подсовывая мне карту. – Смотри. Именно тут лежит этот клад.
Мы дружно взялись за работу. Через какие-нибудь полчаса, когда гора выброшенной земли нависла у нас над головами, я почувствовал, что лопата стукнулась обо что-то твердое.
-- Есть, -- прохрипел я.
Мы принялись грести землю руками. И мгновением позже перед нашими глазами появилась богато инкрустированная крышка.
-- Ну вот, -- сказал приятель. – Клад наш.
Cундук оказался длинным и жутко тяжелым.
-- Ничего удивительного, -- пояснил я. – Золото и драгоценные камни.
Когда мы вытащили сундук наверх, я поддел кончиком лома проржавевший замок, а приятель откинул крышку. На дне сундука лежала весьма странно одетая молодая девушка.
-- Нет тут никаких сокровищ, -- разочарованно сказал я.
-- Тут какая-то ошибка, -- пробормотал приятель, изучая пожелтелую карту. – Ничего не понимаю.
-- А кто она вообще такая? – спросил я, кивая в сторону девушки.
-- Не знаю, -- ответил приятель. Он нагнулся и поднес зеркальце к ее губам. Оно запотело. – Живая.
Мы растерянно стояли, не сводя глаз с девушки. Вдруг, неведомо откуда, прискакал соседский сын, щенок пронырливый.
-- О! – воскликнул он. – Спящая Царевна!
-- Кто?
-- Спящая Царевна, -- повторил этот чертов всезнайка. – Стоит ее поцеловать, она тут же проснется.
-- В самом деле? – спросил я.
-- Точно. Было про это в одной такой книжке.
-- А когда проснется, то что дальше? – спросил приятель.
Щенок почесал в затылке.
-- Ну-у… тот, кто ее поцелует, станет королем. И это самое… возьмет ее в жены.
-- А это обязательно?
-- Обязательно.
Я глянул на приятеля, тот – на меня. Мы прогнали щенка прочь, дождались, пока он исчез из наших глаз, и закопали сундук. Только гораздо глубже.
Перевел с польского Владимир Аникеев.
Из книги «Между прочим жуть» (Jacek Sawaszkiewicz. “Między innymi makabra”, 1985).
4. А вот это уже и точно жуть!
ЯЦЕК САВАШКЕВИЧ
СЕМЬ МИНУТ
(Siedem minut)
Первая минута.
Лежу на нестроганых досках, правой щеке колко. Шея онемела, не могу повернуть головы. Руки не слушаются.
Смотрю прямо перед собой. Затем вверх и вниз. Везде все те же доски. Не могу понять, куда я попал.
Вторая минута.
Долетают обрывки разговоров. Невразумительные, похожие на шум листьев. Вокруг пахнет живицей и раскаленным железом.
В мыслях появляется облик женщины. Ей около пятидесяти лет, у нее узкие губы, длинный нос и темный пушок над верхней губой. В глазах ее вижу ужас. Не знаю, кто она такая.
Шея еще больше онемела и немного чешется.
Третья минута.
Долетающие до меня отголоски постепенно гаснут. Пытаюсь не думать о них, все внимание сосредотачиваю на лице этой таинственной женщины. Ужас в глазах, подрагивающие обвисшие щеки, темный пушок над верхней губой, второй подбородок, а ниже… Ниже горло, рассеченное аж до позвоночника. Теперь я узнаю лицо. Это лицо моей тетки…
Четвертая минута.
Перестаю что-либо слышать, как будто вдруг отказали уши. Запах смолы и железа уже не столь назойливый.
Я убил тетку, это верно, но зачем она столько тысяч франков внесла на счет лекаря? Мне так нужны были эти деньги! Как же его зовут-то, лекаря этого?
Шея совсем одеревенела и уже ее не чувствую. И вообще ничего не чувствую. И не знаю ни где я, ни что со мной происходит…
Пятая минута.
Теткин облик расплывается и исчезает. Клонит в сон.
Остальных наследников я отравил… Боже, неужели эти проныры из Сюртэ нашли пузырек из-под яда?
Ничего уже не чувствую… Совершенно ничего. И мысли в голове путаются…
А может, это меня отравили и я лежу в гробу?
Шестая минута.
Отравили… Эта мысль внушает страх. Пытаюсь открыть глаза… Напрасный труд.
Идиотизм, кто мог бы это сделать? Тетка и все родственники лежат в земле… Я одинок как перст… А может, это тот лекарь? Как же его зовут?
Седьмая минута.
Видел его на судебном процессе… Был свидетелем, говорил очень долго… Что-то про смягчение смертных мук… Уже знаю… Знаю… Прокурор называл, обращаясь к нему… Господин… Господин… Гильотен… Гильотен… Гильотен…
Перевел с польского Владимир Аникеев.
Из книги «Между прочим жуть» (Jacek Sawaszkiewicz. “Między innymi makabra”, 1985).
(Окончание следует)