В журнале «КиноPeople» (Краснодар) в рамках рубрики «Голос с прищепкой» публикуются интервью известных переводчиков кинофильмов, представителей так называемого «авторского перевода». С разрешения редакции журнала представляю вашему вниманию материалы рубрики.
В конце 80-х-начале 90-х гг. прошлого века в разваливающийся на части Советский Союз хлынул поток зарубежных фильмов, распространяемых на видеокассетах. Заморские языки знали единицы, а потому на просмотр непереведённой версии фильма мог отважиться разве что заядлый киноман. Именно тогда появился феномен «авторского перевода». Истовые его поклонники утверждают, что такой перевод передаёт суть фильмов наиболее близко к оригиналу, потому что его делали и делают по-настоящему талантливые знатоки иностранного языка.
 |
Как сын разведчика СССР развалил…
Сын известного советского разведчика Овидия Горчакова всегда мечтал сниматься в кино. Но родители запретили ему актёрствовать. И тогда этот удивительный во всех смыслах человек стал переводить фильмы с иностранных языков для советского зрителя и последующих постсоветских поколений. Он водит дружбу с Земфирой и Ренатой Литвиновой, приятельствует с Джеком Николсоном, на короткой ноге с Питером Гринуэйем и Квентином Тарантино. Не надо обладать навыками Шерлока Холмса, чтобы отгадать в этом человеке Василия Горчакова.
ВГ: Вы знаете, я уже боюсь давать интервью. Меня один журналист не так давно расспрашивал: «Ну, как там в жизни эти звёзды?». Я отвечаю: «Это замечательные, тонкие, глубокие, очень добродушные, миролюбивые люди, кроме одной стервозины… Фэй Данауэй!». И что вы думаете?! Приезжаю я на фестиваль в Иваново, мне говорят: «Вот, кстати, тебя поджидает Фэй Данауэй! Будешь её переводить!»...
КР: Ну вот! Теперь нам придётся придумывать вопросы заново. Мы же хотели поговорить исключительно о звёздах, с которыми Вы работали! (смеёмся). Василий, помните первый переведённый Вами фильм?
ВГ: Это был 1973-й год, Московский фестиваль, фильм «Тройное эхо». Английское кино известного режиссёра с известными актёрами. Правда, с кем – я уже забыл. (Прим. ред. «The Triple Echo» — британская драма режиссёра Макла Эптеда с Глендой Джексон и Оливером Ридом в главных ролях). Сел, перевёл и удивился – оказывается, ничего сложного!
 |
КР: Говорят, Вас «покрестил» в переводчики известный переводчик, радиоведущий Леонид Володарский.
ВГ: Совершенно верно. Лёня всегда был большим работягой, хватался за всё, что только можно. Как-то раз он взял два перевода в одно и то же время, да ещё в разных местах. В общем, я его заменил. Это было – уже нет такого места — в кинотеатре «Зарядье» в гостинице «Россия». Снесли! Как узнали, что я там переводил – снесли сразу! (смеётся)
КР: Вообще, профессия переводчика — это...
ВГ: Это и просто перевод видео с иностранного языка, где себя, так сказать, можно выразить, и перевод в зале, где можно прочувствовать атмосферу этого зала, заставить людей смеяться, плакать. И общение с какими-то суперзвёздами.
КР: Первый фильм Вы перевели в 73-м, а когда Вы стали переводить фильмы активно?
ВГ: Тогда, когда пришли видеокассеты и видеомагнитофоны.
КР: Именно тогда Вас с нелёгкой руки какого-то журналиста назвали «криминальным голосом»…
ВГ: Ну, нас всех, переводчиков, так называли, поскольку переводы фильмов тогда являлись запрещённым видом деятельности. Приписать нам, конечно, толком ничего не могли, разве что спекуляцию видеокассетами. Но, не дай бог, найдут какую-нибудь «Эммануэль» или «Греческую смоковницу» — тогда уже попадёшь под статью «распространение порнографии». Часто набегали менты, забирали всё для, якобы, проверки, а потом возвращали заляпанные кассеты, залитые портвейном видеомагнитофоны…
КР: У Вас тоже изымали фильмы, которые Вы переводили?
ВГ: Нет. У меня нельзя было изымать (смеётся). Я не проходил ни по одному делу. Вообще, я считаю, что мы обрушили советскую власть! Когда появились видеокассеты, когда люди получили возможность сами выбирать, что смотреть, когда они увидели другую жизнь – не ту, которая дозированно выдавалась им где-то на фестивалях, они поняли, сообразили сами: «А где мы, собственно, живём?!
КР: Существуют ли фильмы, которые Вы наотрез отказывались переводить?
ВГ: «Падение Берлина» (смеётся). Не, ну я был осторожен, да мне и не предлагали порнографию. Ну, а что там переводить? Я обожал переводить антисоветские фильмы. Например, «Кремлёвское письмо», «Ниночка».
КР: А сколько тогда стоил перевод фильма?
ВГ: Один из моих заказчиков платил мне исключительно водкой. Перевод – четыре бутылки водки. Это в денежном эквиваленте — 20-25 рублей за один фильм. Четыре перевода — уже зарплата.
КР: Случалось ли такое, что Вы были недовольны своим переводом?
ВГ: Есть несколько классических случаев, когда я садился за перевод, совершенно не зная, что за фильм буду переводить. Для меня таким страшным кошмаром оказался «Военно-полевой госпиталь М.Э.Ш.». Фильмы Роберта Олтмена, вообще, сложные, а тут — миллион людей в кадре. Да ещё такой слог, такой военный сленг! Я продирался сквозь диалоги… Когда выходил из зала, а это было в начале моей карьеры, услышал за спиной: «Вот так учат плавать!».
КР: Василий, сколько времени Вы тратили на перевод одного фильма продолжительностью, допустим, полтора часа?
ВГ: Полтора часа. Я переводил с ходу.
КР: Не просматривая фильм заранее?
ВГ: Я терпеть этого не мог, потому что если посмотришь фильм, зачем его тогда переводить? Ты же уже его видел. Неинтересно! Я серьёзно говорю, совершенно без кокетства.
 |
КР: Это Ваше правило?
ВГ: Это была необходимость, потому что в день приходилось переводить по десять фильмов. Такой перевод с ходу был очень хорошей школой, так как нельзя было останавливаться – ни в кинотеатре, ни на видео. А теперь, когда можно остановить, вернуть, исправить то, что тебе не понравилось – эта работа может затянуться… до Второго Пришествия.
КР: Какой из Ваших переводов Вы считаете самым лучшим?
ВГ: Не знаю даже. Были любимые фильмы «Молодой Франкенштейн», «Крёстный отец», «Первая кровь». Я жил в них и мог творить.
КР: Каково Ваше отношение к современному дубляжу?
ВГ: Никакого! (смеётся). Я к нему отношения не имею.
КР: А Вы когда-нибудь переводили фильмы для последующего создания дубляжа? Например, Андрей Гаврилов иногда этим занимается, и Павел Санаев тоже.
ВГ: Вообще, наши переводы часто брали для дубляжа, не сообщив об этом. Но так, чтобы сказали: «Переведи фильм, а мы его потом запишем» — так никогда не говорили. Возвращаясь к юрским временам. После одного из Ташкентских фестивалей все разъезжались с фильмами по городам. Я приезжаю в Баку, там меня встречают прокатчики: «Зачем ты будешь переводить фильмы, давай мы всё сделаем сами!». Я спрашиваю: «Как вы сделаете это сами? Вы, кроме азербайджанского, и то плохо, никаких языков не знаете». А они мне предлагают перевести все фильмы за один день, они поставят стенографиста, тот всё законспектирует, а их дочки потом будут читать с распечаток. Мы всё это записали, я прощаюсь, получаю деньги, а дочки пошли переводить…
КР: А фильмы какого жанра сложнее переводить?
ВГ: У каждого свои предпочтения. Я всегда любил боевики, но соглашался и на комедии, и драмы. Сложнее всего переводить бессмысленный арт-хаус, потому что там трудно за что-то ухватиться. Текст там не особенную роль играет, но переводить-то надо. И то, что у них кажется заточенной мудростью, если перевести на русский, звучит полной чушью.
КР: Василий, говорят, Вы начинали изучать китайский язык…
ВГ: Нет. Не совсем так. Английский язык я знал с детства, он мне как родной. Поэтому при поступлении в вуз какой-то умник решил, что раз я так хорошо знаю английский, значит, способен к другим языкам. Вот он и решил отдать меня на китайское отделение. Поскольку я поступал в военный институт, там особо не забалуешь, пришлось поднимать всех в Генеральном штабе, чтобы меня перевели обратно на английское отделение.
КР: А что за история была у Вас с режиссёром Саммо Хунгом? Она была связана с его плохим английским или Вашим плохим китайским?
ВГ: Как вы метко отметили, я не успел научиться китайскому языку в полном объёме (смеётся). А Саммо Хунг, наверное, английский начал поздно изучать… А тут он, усталый, приехал из Америки, у него брифинг в VIP-зале в Шереметьево. Я журналистам говорю, чтобы они вопросы покороче задавали, попроще. И тут же встает девушка и говорит: «Скажите, Саммо, правда, что в китайском кинематографе последних лет прослеживаются некие тенденции, которые можно приписать Ницше, Шопенгауэру, что это некий отход от дзен-буддизма?». Я это всё добросовестно вбил Саммо в ухо, после чего он мило улыбнулся и сказал: «Да, спасибо, я в первый раз в Москве».
КР: Вы — автор книги «Видео.Westerns. Дикий Запад». Очень редкий справочник, реальный раритет, который нигде не найдёшь. Расскажите о ней.
ВГ: Это не столько книга, хотя в ней есть некая беллетристическая часть, сколько каталог, содержащий сведения о вестернах, начиная от первых и кончая относящимися к 90 годам прошлого века. Хотелось просто показать, как они развивались. Там честно перечислены все вестерны, которые я смог найти с помощью (тогда ещё не было Интернета) справочников, энциклопедической литературы.
КР: Что бы Вы посоветовали начищающему переводчику фильмов?
ВГ: Другую профессию. Она сейчас просто не востребована. Пусть перевод будет его хобби, пусть он оттачивает мастерство, сидя у себя дома, а занимается чем-нибудь более денежным.
КР: Что, по Вашему мнению, главное в профессии переводчика?
ВГ: Наверное, надо знать, по крайней мере, два языка — с которого ты переводишь и на который ты переводишь. Остальное приложится.
КР: Вас сейчас узнают на улице?
ВГ: Меня узнают в такси по голосу!
 |
Беседовали Андрей и Ольга Поповы
Благодарим Киру Щербакову за помощь в подготовке материала.
Фотографии Ольги Поповой и Евгения Захарова
 |
 |
(Опубликовано в журнале «КиноPeople» — 2013, март)
В следующих выпусках «Голоса с прищепкой»:
-интервью Павла Санаева
-интервью Юрия Сербина
-интервью Андрея Дольского