Как мы с Ярушкиным попали в Киев, уже не помню. От «Молодой гвардии»? Может быть. Хотя — едва ли. В марте 1988-го я ехал в Москву на обсуждение книг, выпущенных редакцией Щербакова, как один из рецензентов. Саша в число приглашённых туда тоже вполне мог попасть. Но — Киев? Скорее всего, ЦК ВЛКСМ просто включил нас в число участников предстоящего Всесоюзного слёта КЛФ, как и многих прочих. Дело в том, что в отдел культуры ЦК мы перед этой поездкой точно заходили — это помню хорошо. Посмотрели план киевского мероприятия, список кандидатов в Координационный совет, переглянулись...
Для комсомола это было странное время — из того же Центрального комитета один за другим уходили опытные работники, на смену им шло поколение «детей перестройки». Никто, вроде бы, профессионалов не выгонял, но... То ли просто подошло время смены поколений, то ли почувствовали профи, к чему ведёт путь, намеченный главным «переустроителем» всея страны... Из новичков была и Ольга Вовченко, назначенная ответственной за проведение встречи любителей фантастики. Работником она показалась мне слабеньким да ещё и убеждённым, что в «перестроечное» время самое важное — поспешать за устремлениями «народа», ибо он (народ) всегда знает, к какой цели идти. То что свято место пусто не бывает, и из народной массы тут же выползут новые лидеры (зачастую стремящиеся решать прежде всего личные проблемы), в голову Вовченко, похоже, не приходило.
Впрочем, чем завершится слёт, нас с Сашей не слишком волновало. Порекомендовали в состав Совета КЛФ несколько писателей, которые, на наш взгляд, могли принести вновь создаваемой структуре пользу, тем и ограничились. У нас цель была более конкретная. Дело в том, что на совещании в «Молодой гвардии», как я уже рассказывал, удалось поднять вопрос о создании ВТО МПФ (правда, аббревиатуры этой ещё не существовало даже в наших головах, её «изобрели» позднее). Завершая вояж в Москву, мы ещё раз встретились с Чекрыжовой, и она нас заверила, что сделает всё, чтобы идея стала реальностью. Значит, пришла пора ближе знакомиться со сверстниками, пишущими фантастику на всей необъятной территории «одной шестой суши». А таких в Киев должно было приехать немало.
В общем, мы загрузились в самолёт, предвкушая интересный вечер в компании Андрея Дмитрука (он тоже участвовал на обсуждении в «МГ», но домой отбыл раньше, пообещав встретить нас в аэропорту). Лететь-то из Белокаменной до Киева всего ничего... Однако запланированное время полёта вышло, прошло ещё сколько-то минут, ещё... Ну а потом экипаж объявил, что самолёт произведёт посадку в Одессе «по погодным условиям». Когда мы вылетим оттуда, никто, естественно, не знал (задержку традиционно объявляли на два часа, потом ещё на два и т.д. и т.п.), вот и пришлось проторчать всю ночь в одесском аэровокзале, между прочим, в сотне километрах от Тирасполя. Впрочем, если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что через год с небольшим и ВТО МПФ, и я переберёмся в этот южный городок, кроме улыбки такое заявление ничего бы не вызвало...
Кроме нас в числе «одесских сидельцев» оказалось ещё несколько делегатов слёта, с ними мы и общались, рассказывая о планах, в реальность которых сами незаметно уверовали. Интерес наши идеи вызвали, вопросов хватало, и мы с Сашей пытались по мере сил ответить как на них, так и на ехидные шпильки, которые то и дело подпускал Владимир Борисов, похоже, априорно уверенный, что любое начинание, к которому имеет отношение «Молодая гвардия», приведёт к невероятно мрачному финалу. Откуда у него взялась эта убеждённость, мы не спрашивали, допуская, что в Абакане могут быть и недоступные нам источники информации...
Наконец эта утомительная ночь подошла к концу, а наш рейс получил долгожданное разрешение на вылет в засыпанную снегом Матерь городов русских, где нас и встретил мрачный и невыспавшийся Дмитрук (он тоже маялся в зале ожидания, только киевском, выслушивая бесконечные обещания «через два часа»).
Слёт открылся в обстановке всеобщей эйфории. Выступавшие дружно говорили о невероятных перспективах, которые непременно откроются в ближайшем будущем, о том, что необходимо срочно улучшить в издании отечественной фантастики. Из речей выходило, что чуть ли не завтра каждый фэн станет обладателем нескольких комплектов лучших образчиков мировой литературы (причём, приобретёт их не выше, чем по номиналу), ну а специализированные журналы будут возникать, как грибы после дождя, — на любой вкус. Помню выступление представителя одного из КЛФ (из Кузбасса, кажется), который объявил, что его целью является издание абсолютно полного собрания сочинений братьев Стругацких. Аркадий Натанович при этих словах явственно вздрогнул, но присутствующие массы, не задумываясь о печальном условии, при котором издание ПСС становится реальностью, наградили оратора бурными аплодисментами. При этом никто не спрашивал у пишущих картины всеобщего благоденствия: каким образом они собираются выполнить свои обещания... В общем-то, это объяснимо: «Перестройка» вступала в свою завершающую стадию, и многие были убеждены, что уж теперь-то «никто не уйдёт обиженным». Наверное поэтому, речи, в которых появлялись нотки предостережения от излишнего энтузиазма, пропускались мимо ушей (одно из таких выступлений — Андрея Дмитрука — мы опубликовали в первых «Румбах фантастики). А вот выступали ли мы с Ярушкиным — решительно не помню: ни в записях, ни в памяти ничего не сохранилось.
Зато поставленную перед собой цель мы выполняли вполне успешно. Познакомились с Сашей Тесленко. Шебутной, но невероятно энергичный Николай Орехов пообещал довести наши планы до всех фантастов Белоруссии (и своё обещание выполнил). Феликс Дымов и Павел Амнуэль выразили готовность к сотрудничеству. А потом на нашем горизонте появилась Люда Козинец, и дело завертелось с устрашающей скоростью. Историю нашего с Людмилой знакомства хочется рассказать подробнее...
Случилось это на второй день работы слёта — как раз дело дошло до выборов Всесоюзного Совета КЛФ (нас с Ярушкиным, кстати, тоже внесли в «расширенный список», но Саша от подобной перспективы сразу отказался, объяснив, что у него и так дел хватает, я же сказал, что участвовать в реальных делах готов, а торчать в президиумах, собирать сплетни и разъезжать по бесконечным конам желания не испытываю). Никогда не видел, чтобы к выборам подходили столь серьёзно! Выдвижение кандидатур, их «задвижение», программы кандидатов... Вскоре мне стало невыразимо скучно, ибо опыт подсказывал: там, где сразу начинают с «наполеоновских» планов, не наработав мало-мальской основы, — толку не будет. Ярушкин решил похулиганить: забрал микрофон и принялся требовать у кого-то из делегатов «мандаты» (слово это Саша произносил с невероятным вкусом, делая едва заметную паузу перед последним слогом), я же вполне серьёзно прикидывал — не смыться ли. Останавливало то, что слёт проходил в комплексе издательства «Молодь», а от него до гостиницы «Славутич», где нас разместили, — не близко...
Вот тут в зале и появилось создание, вызывающе обряжённое в камуфлу. Толкаю Дмитрука в бок: «Кто это?». Андрей посмотрел, скривился: «А-а, Людка Козинец». — «Познакомь!» — «Да ну её». — «Познакомь, тебе говорят!». Через четверть часа мы с Людмилой сидели на ящике в курилке, болтали ногами и распевали песенку о том, что «рядом психи тихие, неизлечимые». Такое поведение вызывало укоризненные взгляды делегатов слёта, изредка отрывавшихся от обсуждения дел государственной важности и тоже забегавших в курилку. А в углу, прислонившись к стене, стоял ехидно поглядывавший на нас гражданин с уже седеющими волосьми до плеч, чертами лица чем-то напоминавший статуи, кои Тур Хейердал изучал на затерявшемся в Тихом океане острове Пасхи.
Людмила, между прочим, поведала о том, что очень хочет познакомиться с Пуховым. Я с заведующим редакцией фантастики «Техники — молодёжи» до тех пор не встречался, но, приметив появившегося в дверях Владислава Ксионжека, заверил собеседницу, что нет ничего проще. Слава, выслушав мою просьбу, принял озабоченный вид, переспросил: «С Пуховым?», протянул: «М-да...», после чего повернулся в сторону длинноволосого незнакомца, слегка поклонился и объявил: «Прошу! Пухов Михаил Георгиевич собственной персоной...».
Люда уже успела побывать на нескольких «Малеевках», знала многих пишущих, и её опыт оказался нам очень даже полезен. Правда, возникло у меня ощущение, что идёт в среде молодых фантастов выстраивание некоторой пирамиды... В пятидесятые годы было в СССР нечто подобное в отношении к деятелям искусства и учёным (увлекающиеся филателией это тоже наверняка подметили). За кем-то закрепили определение «великий», кто-то именовался «знаменитым», кто-то — «выдающимся» или просто «талантливым». Эдакая догма, утверждённая свыше, отступать от которой не следовало. Подобное, но в масштабе фантастики, и мы ощущали, а то, что под нашими наблюдениями есть основа, подтвердил ещё один разговор — с автором тогда молодым, но уже стремительно набиравшим вес в среде любителей фантастической литературы. Он сразу поинтересовался, понимаю ли я, что репутация будущего ВТО МПФ напрямую зависит от того, насколько активно мы будем публиковать уже выявленных лидеров молодой отечественной фантастики. «Кем выявленных?» — «Нами». Я честно сказал, что вообще-то привык опираться на собственное мнение. «Кого же ты будешь издавать?» — удивился собеседник. «Себя. И своих друзей, — нахально ответил я. — Пару миллионов экземпляров книг продадим без проблем. А там и другие авторы подтянутся».
Мы действительно не собирались идти на поводу у кого бы то ни было. Семинар в Новосибирске, Новомихайловка и Киев помогли сформировать будущий костяк ВТО МПФ. Конечно, позднее кто-то ушёл (по разным причинам), на замену им пришли новые люди, но в одном мы были уверены: среди тех, кто нам поверил, нет «мальчиков от литературы», на каждом шагу ищущих опекунов и постоянно озирающихся на «начальство»...
Похоже, разлетались все участники слёта весьма довольными (хотя, допускаю, что кто-нибудь из фэнов сожалел о том, что вожделенный «портфель» в ВС КЛФ пролетел мимо). Нам с Сашей жаловаться было не на что: познакомились с массой по-настоящему интересных людей, да ещё и обстоятельно переговорили с Ханбековым (он представлял на слёте Госкомиздат СССР), и Леонид Васильевич заверил, что если кто-то из чиновников попытается положить нашу идею «под сукно», он его как следует «подтолкнёт». А ещё примерно через месяц мне позвонила Раиса Васильевна Чекрыжова и сообщила, что наше предложение рассмотрено, и вопрос о создании ВТО МПФ решён положительно...
Ну и на закуску, несколько забавных историй, связанных с Киевом.
***
Разместившись в номере гостиницы, выходим на балкон. Внизу козырёк, нависающий над входом в отель, на нём, задрав лапы, валяется дохлая ворона. Тут же распределяем с Ярушкиным обязанности — один ловит в коридоре участников слёта и интересуется, есть ли желающие посмотреть на «редкую птицу», которая хотела долететь до середины Днепра, но гикнулась и копыта бросила; второй по одному запускает в номер клюнувших, взимая за погляд символическую сумму в один рубль. Всё идёт, как по маслу, подтверждая, что история о Ходже Насреддине, торговавшем возможностью увидеть «зверя по имени кот», — истинная правда. Весь «бизнес» испортил Игорь Фёдоров, который, узрев оплаченное зрелище, громогласно объявил: «Да у них там ворона!». Пожалев об упущенной выгоде, приходим к выводу, что сами виноваты — не учли, что литератор из Винницы находится в состоянии, когда содеянного уже не стесняются...
***
Писатели старшего поколения жили в другой гостинице (названия её я запамятовал). После развесёлого вечера в номере Щербакова возвращаемся в свой «Славутич». На длиннющем мосту через Днепр нас останавливает милиция: чёрт бы их знал, что в ночное время проход через мост запрещён. Невероятная суровость служителей порядка тут же исчезает, едва я извлекаю на свет так и не сданное удостоверение ЦК ВЛКСМ. На лицах — льстивое выражение, сопровождающееся словами: «Пожалуйста, пожалуйста! Вы сами дорогу найдёте?». Сразу вспомнился случай, произошедший за несколько лет до этого. Возвращался я не то из Венгрии, не то из Чехословакии. Туристов распустил по городу, а сам решил навестить коллегу. Вид у меня был не самый парадный: на физиономии двухдневная щетина, обряжён в джинсуху, но всё в пределах нормы. Иду по коридору ЦК комсомола Украины и вдруг слышу: «Молодой человек!» Спокойно продолжаю движение. «Молодой человек! Я к вам обращаюсь!». Оборачиваюсь. Стоит такой... словно с плаката сошедший: костюмчик отутюжен, галстук, значок на лацкане. «Вы куда зашли?». Делаю удивлённое лицо: «А вы неграмотный? Удивительно... На доске у входа в здание большими буквами написано “Центральный комитет ЛКСМ Украинской ССР”». — «Я, как работник ЦК ЛКСМУ...» Перебиваю: «Я — работник ЦК ВЛКСМ...» — и достаю удостоверение. «Ой... А вы к кому? Может вас проводить нужно?». Тьфу, пропасть!.. Поэтому, если слышите, от кого-то из нынешних украинских (да и не только украинских) политиков, что в годы былые их «заставляла Москва», не верьте. Брешут. Никто их не заставлял. Сами «поперёд батьки» забежать старались. Изо всех сил.
***
Из окон нашей гостиницы видны многочисленные рукава Днепра, покрытые по-весеннему ненадёжным льдом. Кой чёрт понес напрямик мужичка, бережно несущего авоську со стеклотарой, — неизвестно. Лёд не выдержал, мужик под него провалился. Понимаем, что добежать до утопающего вовремя явно не сможем — очень уж высоко и далеко находимся от места происшествия. Да и народ уже сбежался и изо всех сил помогает бедолаге. Наконец потенциального утопленника выудили, и он, прижимая к груди так и не брошенную авоську, принялся бить поклоны в сторону виднеющейся вдалеке Лавры. Облегчённо вздыхаем. Напряжённость момента снижает Коля Орехов. Он, бедняга, накануне не рассчитал свои силы, встать с кровати не может и нудит: «Ну что там? Я же переживаю! Комментируйте, чтоб вам пусто было, комментируйте!..».
***
Вечером, заспорившись, засиделись в холле гостиницы. Народ подобрался спокойный, разве что Боря Завгородний без взрыкивания говорить не может. Но большого шума мы не допускали, и чем помешали дежурной по этажу, до сих пор не понимаю. Отвязалась, только переписав наши фамилии. А на следующий день Гопмана и Арбитмана вызывают в штаб — поступила докладная, что вышеозначенные граждане чуть ли не дебош учинили. Иду и я — нужно же объяснить, как дело было. Спокойно «сняли проблему», но осталась непонятка: почему вредная бабка нажаловалась лишь на двоих? Андрей Дмитрук смеётся: «І хто ж-то буде зраджувати Піщенко чи Завгороднього, якщо “на підхваті ” Гопман і Арбітман?».