Все рассказы Андреева беспощадно, безумно эмоциональны, гиперреалистичны. Автору мало просто показать чувства героев, он доводит эти чувства до критической точки, когда они становятся материальными, приобретают физическое воплощение: захлёбывается кровью Красный смех, вобравший в себя ужас и отчаяние тысяч людей; несёт свою безграничную, неземную тоску «Он»... И Иуда, Иуда Искариот, вечный символ предательства, становится вдруг воплощением любви, любви искренней, самоотверженной и ... беспощадной. Да, это странный мир героев Леонида Андреева, мир, где существуют только искренние чувства на пределе человеческих возможностей, так — на износ — жил и сам Андреев, умерший от паралича сердца.

Итак, «Бездна» Леонида Андреева. Я хорошо знаю эту вещь, но при этом затрудняюсь с изложением своих впечатлений. Нет однозначной оценки ни героев, ни сюжета. однако, попробуем порассуждать.:-)

Хрестоматийная оценка рассказа общеизвестна: раскрытие темы животной сущности человека, скрывающейся под маской интеллигентности. При этом предметом обсуждения и споров служит финальная сцена и личность Немовецкого. Признаюсь, мне это не понятно. Финал рассказа подавляет, но, на мой взгляд, из этого эпизода нельзя сделать никаких выводов. Такая ситуация возможна, но это далеко не единственный вариант. Есть письмо студента Немовецкого (не помню, кто его автор, возможно и сам Леонид Андреев), где история имеет другой финал. Можно предложить еще три-четыре вполне реальных варианта поведения главного героя, вполне укладывающиеся в рамки физиологии и психологии человека. Ни один из них не может быть экстраполирован на какую-либо социальную группу. Немовецкий в «Бездне» изнасиловал девушку, Немовецкий в письме оттолкнул ее, а мог сбежать, или убить ее и/или себя и т.д. Любой вариант поведения молодого человека — всего лишь частный случай. Другой в такой ситуации поведет себя одним из нескольких возможных способов и не обязательно аналогично. А потому и обсуждать здесь нечего. Просто жуткий эпизод в жизни, моральное падение конкретного человека, который оказался не готов к бытовой жестокости. Он был раздавлен и сам опустился на уровень тех бродяг, которые избили его и надругались над Зиночкой. Его ли это уровень, вопрос спорный. Можно ли это считать уровнем всей российской интеллигенции начала 20-го века, еще более спорно.

В «Бездне» меня цепляет не финал, а момент встречи героев с бродягами. Если в финале для героя возможны варианты, то здесь вариантов нет. При встрече с тремя пьяными бродягами в уединенном месте эти самые бродяги гарантированно изобьют парня и изнасилуют девушку. Иной исход без рояля в кустах не просматривается. Поэтому в моем понимании именно эта сцена в рассказе является ключевой. Немовецкий и Зиночка — нормальные молодые люди, в меру образованные, сообразно возрасту романтичные, не склонные к жестокости, неожиданно для себя сталкиваются со звериной жестокостью деградировавших людей и в этом столкновении мальчик и девочка из приличных семей обречены. Они не могут защитить себя. Немовецкий морально не готов защищать девушку, которую якобы любит. Один из самых интересных моментов в рассказе, когда молодые люди увидели бродяг и приближаются к ним. Зиночка не чувствует опасности, а Немовецкий эту опасность осознает. При этом он не пытается оценить ситуацию на предмет возможности уклониться от встречи, использовать какие-то подручные предметы для самообороны. Он как загипнотизированный кролик идет вперед, к источнику опасности. Воля к сопротивлению сломлена заранее даже не страхом, а каким-то интеллектуальным параличом.

На мой взгляд, не зверя в человеке показывает нам «Бездна», точнее бездна не в этом. Зверь в каждом из нас сидит, и никуда от своего животного начала мы не денемся, ни мужчины, ни женщины. Бездна — это беспомощность. Будь парень чуть сильнее физически, имей он при себе оружие, бродяги не посмели бы напасть на молодых людей. Наш мир развивается так, что физическая сила, умение защищать себя в драке нужна редко, и такие навыки не воспитываются в мальчиках. Акцент делается на развитии интеллекта. И это понятно. Это неизбежно. Но никто не гарантирован от ситуаций, когда жизнь и здоровье зависят от элементарного умения ударить врага, если не кулаком, то палкой, камнем, от наличия оружия, умения и готовности его применить.

Трагичность этой истории не в том, что в молодом человеке под влиянием стресса похоть взыграла, трагичность в том, что он в принципе не допускал мысли, что приглашая девушку на прогулку в какие-то отдаленные от места ее проживания места, он — мужчина — принимает на себя ответственность за обеспечение ее безопасности. И должен здраво оценить свои возможности и выбрать маршрут прогулки сообразно этим возможностям. Первый шаг к падению в моральную бездну — это игнорирование своей ответственности, второй — собственная слабость, а далее — собственно она, бездна, каждому своя.

Ну и второй момент в рассказе, который кажется мне важным, — это бродяги. Для русской литературы характерно сочувствие к деклассированному элементу. Мы ищем причины жизненной деградации людей, заявляем, что их необходимо устранять, а сам люмпен-элемент достоин сочувствия и понимания. Леонид Андреев развенчивает этот миф. Да, ужасно, что люди не имеют возможности жить по человечески. Да, хорошо было бы им помочь и обустроить жизнь так, чтобы у каждого была возможность иметь свой дом, какой-то доход, достаточный для простой здоровой жизни и т.д. Но при этом нельзя забывать, что бродяги выпадают из правового и цивилизационного поля, они опасны, как опасны стаи бродячих собак. Если оказываешься в их власти, шансов на спасение очень мало, и все они связаны только с возможностью силового противостояния. Бродяги — люди, в которых звериная сущность максимально актуализирована, причем, сущность эта отнюдь не волчья, а скорее шакалья. Трущобы — это еще одна бездна, бездна социальная, которую порождает общество экономического неравенства. Бездна опасная и агрессивная.

Финал рассказа — всего лишь следствие безответственности и личной слабости мужчины, который оказался в ситуации, когда нужно стать бойцом, воином, и оказался не готов к этому. В этом причина трагедии героя, а вовсе не в звериной сущности, проявляющей себя в насильственном совокуплении. Когда мужчина перестает быть защитником, все мы сваливаемся в бездну. Звучит несколько высокопарно, но это так и есть.

Это, вероятно, одно из самых ярких произведений об ужасах войны за всю историю мировой литературы. Бессмысленность и безумие кровавой бойни вторгаются в жизнь людей с такой яростью, что обретают наконец физическое воплощение. Жуткие сюрреалистические образы создают впечатление незабываемое. В начале прошлого века повесть вызвала немалый резонанс, оказала серьёзное влияние на русскую литературу того времени, появились даже откровенные «перепевы» повести, например, «Хохот жёлтого дьявола» Антона Сорокина, где влияние Андреева очень заметно. А в конце века «Красный смех» продолжил «гулять по стране» в одноимённой песне Егора Летова.

Это одна из тех вещей, которые потрясают душу.

Волшебник из фильма «Обыкновенное чудо» восклицал: «Слава безумцам! Которые живут себе, как будто они бессмертны». Леонид Андреев в своей повести показывает, что только так и может жить человек. Если у человека отнимают ощущение бессмертия, он стремительно приближается к грани безумия.

На примере семи очень разных людей, приговоренных к смерти, мы видим отчаянный протест разума и тела живого существа против перехода в небытие. Как только человек осознает, что ему предстоит умереть — не когда-нибудь гипотетически в будущем — а здесь, сейчас, очень скоро, от конкретной причины, разум необратимо фиксируется на этой мысли, не в силах в полной мере охватить и принять ее, но и отодвинуть на второй план тоже уже не в силах.

«Смерти еще нет, но нет уже и жизни, а есть что-то новое, поразительно непонятное, и не то совсем лишенное смысла, не то имеющее смысл, но такой глубокий, таинственный и нечеловеческий, что открыть его невозможно», — так характеризует это состояние один из семи.

Осознание неизбежности смерти обессмысливает жизнь, поскольку человеческий разум не в силах проникнуться глубинным смыслом данного действа, когда речь идет о себе самом. Применительно к другому можно, а к себе самому не получается, ни у одного из семи не получается.

В таком контексте название повести обретает особый смысл. Не о приговоренных к повешению пишет Леонид Андреев, а о тех, кто уже повешен, хотя казнь состоится только в финале, а на протяжении всего сюжета герои живы, чувствуют, размышляют, разговаривают даже.

Наверное, этот момент от оглашения смертного приговора до исполнения его и есть суть высшей меры наказания. Прежде, чем отнять у человека жизнь, у него отнимают ощущение бессмертия.

Читать Леонида Андреева столь же мучительно, как Достоевского, а, может быть, и сильнее. Ведь Андреев работал преимущественно в малой форме и выдавал квинтэссенцию пограничного состояния человека, максимально сжатую, концентрированную, в первый момент отвергаемую сознанием. Но проза такого рода помогает лучше понимать и принимать людей.

Все, наверное, слышали о существовании «Евангелия от Иуды», в котором говорится о том, что Иисус сам попросил предать его. Результат предательства очевиден: Христос воскрес, его божественность, грубо говоря, доказана фактом. Такое логичное и выверенное обоснование «предательства».

У Андреева иначе.

У Андреева Иуда тоже — не классический предатель. И, самое интересное, Андреев не любил христианства; он писал не о Боге: повесть «Иуда Искариот» — о бесконечной любви, и о том, что во имя этой любви человек обязан идти на всё.

Главное и доминирующее явление повести — чувство; и невозможно на сто процентов сформулировать мотивацию Иуды. Он жаждал царства любви, царства признания божества. Его ждало разочарование. Но кто понял его, кто «не обманул бедного Иуду», кто почувствовал и чувствует среди тех, кто говорит и даже вопит, и даже ругается о своей вере, то же, что чувствовал Иуда Искариот, «предатель»?

Совершенно потрясающая вещь.

Наверное, сначала стоит сказать, что вообще-то творчество Леонида Андреева не вызывает у меня восторга. Все, что ни читал до этой повести, оказывалось хорошо написанной литературой, но не в моем вкусе. Читал-то я не то чтобы много, но достаточно, чтобы осознать, что к творчеству автора стоит подходить осторожно.

С повестью же «Красный смех» я решил познакомиться, потому что это — один из столпов отечественной литературы ужасов, как мне удалось выяснить. Это произведение — единственное из русской литературы, что выдает поиск по жанру на фантлабе в первой пятидесятке лучших из лучших (кроме разве что «Семьи вурдалака» А. К. Толстого, ну, и «Дикой охоты короля Стаха» В. Короткевича).

Довольно сложно передать те мысли и чувства, которые вызвала к жизни эта повесть. Но некоторые ощущения были очень сильны. Поэтому-то они и сохранились по прошествии времени (повесть я читал не только что).

Во-первых, это чувство отвращения к войне — к этому автор стремился и блестяще справился с задачей! — а во-вторых, ощущение страха вперемешку с восторгом от замечательной прозы! Это сюрреалистическое повествование, которое ведут два рассказчика, настолько ярко, насыщенно, что некоторые картины до сих пор так и стоят перед глазами! Принимали или не принимали люди участие в военных действиях — ко всем является Красный смех, никого он не минует. Этот образ вобрал в себя все, во имя противления чему и было написано данное произведение. Красный смех — все то, с чем приходится столкнуться в эти ужасные дни людям. И не каждый выдерживает это противостояние...

Сейчас вот любят иногда поговорить о судьбах русского хоррора, о том, существовал ли он когда-либо вообще... А он был! И лучшие его образцы, по-моему, созданы как раз в конце XIX — начале XX вв. И это по большому счету были все же наши, оригинальные вещи, не копирующие слепо иноземные образцы. И вот — одно из подтверждений этой мысли.

Но, безусловно, «Красный смех» — это не только и не столько русская литература ужасов. Это просто Русская Литература.

Как там было? «Я писал великое, я писал бессмертное — цветы и песни. Цветы и песни...»

Шедевр русской готики начала 20-го века. Впрочем, назвать это рассказ просто «готическим» означает откровенно его унизить; будучи абсолютно готическим по атмосфере, «Он» — в первую очередь, шедевр великой русской литературы в целом и одна из квинтэссенций творчества Андреева: запредельно яркое выражение эмоций, мучительно сладкая недосказанность, глубокая философия, словом, всё, что отличает произведения Леонида Андреева, присутствует в рассказе.

Про эту книгу очень трудно говорить в категориях «нравится-не нравится». Это то, что было. Это то, что есть. Это то, что, к сожалению, будет. Это то, что призраком ходит за всеми революциями, войнами, Майданами и прочим.

Думаю, книгу должен прочитать каждый. Хотя бы ради того чтобы понять, что любое насилие, сотворенное даже во имя самых благородных целей — это крайнее безумие. И совершивший его хоть раз, не излечится никогда.

Вопрос оценки вменяемости преступника является, наверное, одним из самых сложных в уголовном праве. Как оценить психическое здоровье человека, совершившего насильственное преступление? Где грань, отделяющая рассудок здоровый от пораженного болезнью? Однозначного ответа на эти вопросы не существует. А, читая данный рассказ, понимаешь, что такого ответа в принципе не может быть.

Главный герой рассказа — врач и убийца. На стадии планирования преступления он собирался защитить себя от наказания имитацией безумия. И возникает вопрос, а точно ли безумие имитировал здоровый человек, или преступный замысел возник в изначально больном сознании, и лишь после трагического события, в тюремной лечебнице в сознании героя наступило просветление, и он ужаснулся мысли о собственном сумасшествии.

Герой подробно рассказывает, как и зачем он изображал психические припадки. Через какое-то время возникает ощущение, что таким образом он пытается убедить самого себя, что не болен, не сумасшедший, притворщик. Потом понимает, что убедить не может, даже себя не может, и начинает искать предпосылки болезни в своем прошлом, в наследственности. Находит. И замирает на грани. Ведь ни один факт ничего не доказывает наверняка. Такой дневник мог создать как сумасшедший, тщащийся найти объяснения своим поступкам и находящий его, так и имитатор с медицинским образованием, располагающий знаниями о симптомах нужной болезни и искусно их воссоздающий.

Вывод из рассказа просматривается лишь один: четкой границы между разумом и безумием не существует. Рассудок человека может находиться на грани — ни там, ни здесь, ни в полном здравии, ни в окончательной болезни.

Данный рассказ Леонида Андреева является своеобразным введением к Достоевскому. Андреев подводит читателя к пропасти, за которой традиционные научные оценки не работают, показывает вблизи нечто уродливое, на первый взгляд не поддающееся познанию, и при этом опасное, разрушительное. Однако свалится в эту бездну автор не позволяет, он крепко держит читателя за шиворот у самого края, и осторожно оттаскивает назад, на свою сторону. Явление обозначено, связанные с ним мысли сформулированы, значение их понятно. В жизни есть и такое явление тоже и с ним надо как-то жить.

В отличие от Достоевского, Андреев не оправдывает героя и не ищет спасения в любви. Здоров доктор Керженцев или болен, он убийца. Мотив его действий мелочен и не может служить поводом для нравственного оправдания. Любовь в сюжете присутствует в том же виде, что и безумие: она заявлена, но ускользает от взора. Видна лишь глубокая разъедающая обида и зависть.

Классическая литература — это особенные тексты. Теперь так уже не пишут. Яркий афористичный язык рассказа вызывает ощущение соприкосновения с чем-то прекрасным, стильным, вневременным. Смысловой элемент текста пугает, литературный доставляет удовольствие. Контраст смысла и формы многократно усиливает впечатление от этой работы, которая, на мой взгляд, является одной из самых сильных у Леонида Андреева.

Великолепно написанный рассказ. В отзывах других читателей уже сказано о красоте слова, недосказанности, атмосферности. А я хочу поделиться отрывком из чернового варианта пятой главы рассказа, который приведен в двухтомнике 1971 года. В интернете этот отрывок мне не встречался.

Когда я читал переписку на снегу, у меня появилась улыбка. И мне кажется, именно поэтому Андреев не включил этот отрывок в основной текст — он нарушает цельность настроения рассказа. В этом печальном мире, с этим серым морем, с этим белым снегом, покрывшим все вокруг, с этими мрачными деревьями, спрятанными на зиму в большие деревянные футляры, которые «смутно напоминали большие гробы, ставшие на ноги перед началом какой-то дикой процессии», нет места веселью. А то веселье, которое присутствует — танцы г. Нордена и вообще весь уклад этого загадочного дома, — настолько неестественно, что от него становится не по себе.

Отрывок. (Лучше прочитать его уже после самого рассказа. Спойлеров там нет, просто так он лучше впишется в контекст основного произведения).

После слов «...Душе становилось даже больно от красоты» — в рукописи следовало:

«Во все эти дни я ходил гулять в лес на лыжах, и там мне иногда казалось, что я уже умер, как-то необыкновенно и радостно умер, и это уже не земля, какой я ее давно знаю, а новый, прекраснейший мир. И в эти счастливые часы я совсем забывал об ужасах ночных часов, когда земля также переставала быть той, какою я всегда знал ее.

Но было и еще одно довольно странное обстоятельство, удерживавшее меня в этом несчастном доме, и, конечно, это была единственная настоящая причина: я не хотел оставить Елену. Каждое утро на тех же лыжах — дорожка к морю не прочищалась — я выходил на берег застывшего моря, к могильному холму, и смотрел на большие и глубокие буквы, выведенные в снегу и обозначавшие чистое имя:

Елена.

Оказалось, однако, что и г. Норден заглядывает в это место: однажды слово «Елена» оказалось затертым, весь снег был точно вспахан, а немного ниже читалась нелепая раздраженная надпись:

Просят на снегу не писать!

В свою очередь, я еще ниже подписал:

Почему?

Несколько дней я приходил за ответом, но его не являлось, а вскоре круто переменилась погода, потемнели дни, повалил густой снег и покрыл мой вопрос плотной и холодной пеленою. И вместе с дурной погодой в новую фазу вступили мои отношения с невыносимым посетителем...»

P.S. Пример языка, которым написан рассказ. Это неторопливое, спокойное повествование уводит в другой мир, где нет суеты и спешки, но вместе с тем нет и радости. Мир, где по ночам приходит ОН и своим прикосновением... Но здесь уже сложно не раскрыть интригу, поэтому о дальнейшем лучше узнать из самого рассказа :)

«Повторяю, в этот день, пятого декабря, выпал первый глубокий снег. Он падал всю предыдущую ночь и все утро; и когда после занятий с Володей я вышел наружу — было тихо, мертвенно-бело и прекрасно. Оставляя глубокие следы, я поспешно выбрался на берег и ахнул: моря не было. Еще вчера только вот отсюда начиналась его ледяная, исковерканная шквалами, тускло поблескивающая поверхность, а сегодня все было ровно, не было никаких границ, малейших задержек взору. Если б мир был нарисован на бумаге, то можно было бы подумать, что здесь позади меня кончается рисунок, а дальше идет еще не тронутая карандашом белая бумага; и с тою потребностью чертить, оставлять следы, рисунок, которая является у людей перед всякой ровной нетронутой поверхностью, я снял с правой руки перчатку и пальцем крупно вывел на холодном снегу:

Елена.»

Один из любимых мною рассказов незаслуженно забытого Леонида Андреева. Почему же забытого? На мой взгляд фигура Андреева по своей силе подобна фигуре Достоевского, по крайней мере она могла бы стать такой. А «Бездна» несомненно жемчужина в его творчестве. Вот откуда должен расти настоящий русский хоррор, Андреев мог бы стать нашим «Лавкрафтом», «Кингом». Хватит говорить о том, что в России нету почвы для этого жанра. Если мы говорим о хорроре в России, то без реализма он невозможен.

Я на данном сайте новичок и мое высказывание (отзыв) по данному произведению будет первым в моей «жизни на сайте» . Постараюсь быть краткой:

1. Л. Андреев, по моему мнению, является одним из недооцененных писателей, как при жизни (был другом М.Горького и находился долгое время в его тени) так и после нее (по политическим причинам, т.к. Октябрьскую революцию Андреев не принял). В виду этого многие произведения Л. Андреева просто были забыты. От этого и знакомство с творчеством Л. Андреева у меня произошло относительно недавно и именно с книги «Иуда Искариот».

2. Книга ОЧЕНЬ сложная по содержанию и интерпретация библейских событий для меня была абсолютно новой. После нее я заинтересовалась вопросами веры. Действительно «Евангелие от Иуды» имеет место быть как все иные известные нам Евангелия и образ Иуды в книге «Иуда Искариот» очень близок к описанию образа и поступков Иуды в «Евангелие от Иуды». Я возможно скажу ересь, но сейчас невозможно со 100% уверенностью сказать, какая Евангелия достовернее, но факт остается фактом, что образ Иуды все более искажался в худшую сторону со временем и поэтому очень сложно дать оценку поступку Иуды. И тем удивительнее, как Л.Андреев смог уловить возможную сущность Иуды, не быв знакомым с содержание «Евангелие от Иуды». Это еще раз свидетельствует о таланте писателя, о ни боязни представления «всемирно известного злодея» в образе «любящего и верящего» человека.

Прочитанный в школьные годы, этот рассказ буквально перевернул мое представление о том, какой может быть русская классика. В нем буквально воплощена магия слова, четко ощущаемая, но настолько тонкая, неуловимая и хрупкая, что ее было боязно разрушить, в очередной раз переворачивая страницу. Не в этом ли безусловный и безупречный литературный вкус?.. Читать в идеале — ночью в абсолютной тишине или в пасмурный день в какой-нибудь глухомани — обостряет восприятие. Искренне завидую тем, кто с рассказом еще не знаком. Настоятельно рекомендую.

Этот вдохновлённый расстрелами мирных демонстраций и политическими убийствами бурных 900-ых рассказ кажется мне одним из лучших художественных осмыслений истоков российских революций. Губернатор провинциального города в минутном порыве гнева и досады приказывает стрелять по толпе бунтующих рабочих. Неожиданно, будто бы случайно оказавшись виновником кровавой бойни, убийцей женщин и детей, он пробуждается от душевной спячки чиновника, убеждённого в справедливости привычного порядка и своих действий. Он переживает драму самоуверенного представителя общественной элиты, который постепенно осознаёт себя преступником, отверженным порядочными людьми, и тем самым отдаляется от близких и товарищей, полагающих, что в приказе стрелять не было ничего неправильного, и готовится принять смерть от вынесших ему приговор подпольщиков.

В повествовании есть замечательный эпизод с письмом от рабочего, который, проклиная губернатора как злодея, пишет всё же, что не желает ему смерти, поскольку «по взглядам моим я против убийства. Из плохого ничего хорошего выйти не может, и в борьбе, которая ведётся оружием, победителем всегда будет не тот, который лучше, а тот, который хуже, то есть который жесточе, меньше жалеет и уважает человеческую личность, неразборчив в средствах. Хороший человек, если будет стрелять, так непременно либо промахнётся, либо устроит какую-нибудь глупость, от которой попадётся, потому что душа его стоит против того, что делает его рука. По этой именно причине, я думаю, так мало в известной нам истории удачных политических убийств, потому что те господа, которых хотят убить, подлецы, знающие всякие тонкости, а убивающие их- честные люди, и влопываются».

В экранизации 28-го года эти слова преобразились в любопытный интертитр: «Мы, большевики, против индивидуального террора!» В самом деле, ведь большевики уничтожали не отдельных людей, а целые классы.

https://scontent-mrs1-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/523777_532718200075613_1788901560_n.jpg?_nc_cat=109&_nc_ht=scontent-mrs1-1.xx&oh=241051df5c6a4baa019594904458f7ea&oe=5CB698EA

Свинцовый по тяжести рассказ, прижимающий читателя к полу своим мрачным и горестным духом. В этом весь Андреев, незаслуженно забытый от того как и что он писал.

Рассказ для меня важен по нескольким причинам. Во-первых, тяжелая судьба собаки очень напоминает повесть Троепольского «Белый Бим, черное ухо». Только здесь Кусака сразу же позиционируется некрасивой и облезлой, что лишает читателя возможности наслаждаться и желать иметь такую же чисто эстетически, здесь по-честному, ибо Бима многие герои упомянутой повести начинали любить с первого взгляда. Во-вторых, здесь дан лаконичный ответ, почему я гораздо больше люблю кошек. Кошки — существа независимые, гордые, рискованные, ни на что и ни на кого не рассчитавающие. Пока им хорошо и тепло — они рядом, когда им плохо и голодно — они выживают на улице. И заметьте, когда уличная кошка мяукает, прося еды, трётся о ноги, в ее глазах нет этой готовности привязаться, этого желания служить, кошки просто выпрашивают еду. А собаки... да. Они рождены, чтобы служить человеку. Поэтому они могут быть и очень добрыми, и очень злыми, то есть они, как пластилин: лепи, что хочешь. И это существа, всегда стремящиеся к привязанности. Здесь вопрос выходит на человеческий уровень: как быть, ничего не ждать от людей или каждый раз надеяться на благо, но порой страдать от этого? И акценты Леонида Андреева, изложенные в рассказе, бьют очень больно, мне было тяжеловато и не особо приятно, но Андреев — большой молодец. Вот примеры:

«И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.»

«Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?»

Да и момент с тем, как Кусака пыталась ласкаться, а это выходило в глазах детей смешным, тоже очень болезненный.

Сильное произведение.

Красный смех — это обнаженный ужас, который не ограничен какими-то рамками, глухими стенами и защитными рвами. Это всепоглощаяющий страх и массовое безумие, которое неумолимо заполняет пространство сознания, пожирая разум, как свет пожирает тьму, врываясь в распахнутое окно. Красный смех — это муки, безумие Земли, которая не может оправиться от безумных войн, бессмысленного самоубийства человечества. Содрогаясь, ворочаясь, обливаясь жарким потом, она раскаляется, как железо в горниле, изжаривая всех, кто ступает по ней. Совершенно без разбора: детей, стариков, женщин, мужчин. Красный смех — это сюреалистичная картина ада, которая своей атмосфреностью, мрачной отрешонностью шокирует куда больше, чем картины ада Данте, угнетает сильнее, чем «Крик» Мунка.

И это произведение стоит того, чтобы прочесть. Да, повесть темная, мрачная, угрожающе накаленная, но читателю нужно через это пройти и не потерять рассудок, как солдату не потерять рассудок после тяжелого сражения.

Сия книга иллюстрация к идее — перескажи историю дословно, но иначе расставь акценты и у тебя получиться совсем иной текст.

Книга о любви всепоглощающей, любви собственнической. Такой, когда любящий содрогается от ужаса при мысли, что объект его любви любим кем-то еще и даже любит кого-то, не его или не только его.

Книга о предательстве. Только кто предал Иисуса? Иуда? Или ученики? Читаешь разговор Иуды с учениками после казни и вспоминаешь монолог Инквизитора Достоевского, который вполне откровенно говорит «Уйди Господи, мешаешь ты нам».

Пронзительное произведение.

хотелось бы отметить доселе не охваченное — форму. форма прекрасна , отточена, ювелирна — поэма в прозе, ни одного лишнего слова, ритм задан с первой строки и четко продолжается до последней. не то что даже слова — вообще ничего лишнего, каждая запятая по делу

[второй раз в жизни вижу такую отточенную композиюцию в прозе]

Шедевральный рассказ. Много можно было бы подобрать эпитетов, восхваляющих «Рассказ о семи повешенных», да уж больно мелко они смотрятся на фоне андреевского текста. Поэтому даже и пытаться не буду.

Эта книга была в списке литературы для экзамена по литеретуре в Университете. Она шла под грифом желательно к прочтению. Всего книг было около 200, но именно эта зацепила так, что помню ее до сих пор. Надо ли говорить, что на экзамене мне попался именно Андреев и я защищалась именно по этой книге?

Эта книга должна быть обязательно прочтена. :pray:

Один из шедевров русского экспрессионизма и неординарный представитель Серебряного Века российской классики. Наряду с Мережковским — одно из тех произведений, в которых равноценны и смысловое наполнение и отточенный стиль, невероятная, непостижимо филигранная словесность. «Искариота» можно просто открывать на любой из страниц и читать произвольный отрывок — и с вероятностью 99% он будет самоценен и прекрасен.

вот например:

С высоты читателя 21-го века может показаться, что тема «Евангелия от Иуды» уже исписана вдоль и поперек. Можно говорить о свежести и уместности темы в момент написания повести... Но можно и обратить внимание на то, что при общем факте философского осмысления предательства Иуды в повести есть множество микроэпизодов, характерных черт и ситуативных описаний, которые придают тексту глубину особенную и достаточно самобытную.

Для меня же «иуда искариот» — прежде всего проза экспрессионизма, которую наряду с прозой Майриника и Кафки нельзя рассматривать с позиции школьного анализа: «тема/идея/композиция».

Сильный рассказ, и пронзительный. Мальчик Сашка из бедной семьи, чьи родители искалечены жизнью и обстоятельствами, устает от всего: от умывания по утрам, от гимназии, от всего остального, что держит человека. В результате Сашка становится сгустком черствости, жестокости и животной грубости. Своего рода в нем олицетворяется декаданс серебряного века, еще юный, но уже осознающий упадок человечества перед лицом смерти. И есть только один шанс вновь обрести теплоту в душе — игрушечный ангелочек, как символ надежды и тайной любви ко всему миру... Этот ангелочек очень маленький, поэтому его нужно защищать от окружающих, как это делает Сашка. Он никому не дает потрогать или посмотреть на ангелочка, он — его! Есть в этом что-то невероятно злое: забрать нечто светлое и ни с кем этим не делиться. А финал рассказа силен. Теплая надежда кратковременна, она уходит, показав лишь малый луч своего света, исчезает безвозвратно, оставляя в душе пустоту после осознания, что когда-то давно в мире было что-то хорошее...

Хотите заглянуть в себя? Без долгих лет обучений и практик. Но глубоко. Час – и вы уже погрузились в себя, так глубоко, как никогда.

“Преступник и преступление — это вечная ваша тревога, это грозный голос неизведанной бездны, это неумолимое осуждение всей вашей разумной и нравственной жизни” – говорит доктор Керженцев нам. Но это ещё не вход. Это отсыл автора к теме, авторитетам. Самого доктора больше заботит: “Притворялся ли я сумасшедшим, чтобы убить, или убил потому, что был сумасшедшим?”

И поскольку его, вроде, это интересует больше всего, то и я погружаюсь в это. Но ещё не в себя. Но уже начинаю рассуждать: это ли важно, или то, что доктор был безнравственным человеком? А что такое безнравственный человек? Разве я всегда совершаю нравственные поступки? Почему же не считаю себя безнравственным? Юный Керженцев украл у нуждающихся товарищей деньги. Гордится этим. Переступил черту, когда украл? Или потому что не стыдился этого? Совесть его не грызла – он гордился этим. Наверное, в этом дело – он гордился тем, что делал аморальное.

Почему гордился? Самый страшный грех, говорят, гордыня. Самый сладкий. Ты говоришь себе, что круче всех, лучше, умнее, смелее, свободнее… Почему ТЫ это говоришь себе? Может потому, что чувствуешь себя недооцененным? Да ещё отверженным. Вокруг тебя сплошь неблагодарные, а потому неталантливые (бедный друг), злые, мелкие, не способные на поступок. И ты приходишь к мысли, что именно поступок отличит тебя от них. Причём, самый крутой поступок. Тот, что подсказала твоя мысль, самая свободная, самая сильная. Убить мелкого, в открытую, на глазах любимой, но тоже мелкой – это всем покажет. И не только. Это в тебе что-то откроет. Раз ты совершил нечто за гранью, значит, что-то увидишь за этой гранью.

И какое разочарование – не оценили. И ты ничего не увидел. И пошли копания – был ли сумасшедшим до или стал после? Пошло самооправдание: да я бы не убил его, не будь он таким болезненным и хилым, иль будь крупным литературным дарованием. И разочарование в мысли – и своей и вообще. Не это главное, оказалось. Он мог подумать о главном, даже сказал себе: “Надо об этом как следует подумать”, но больше не подумал над мелькнувшей мыслью, что девочка и собачонка, солнце, так тепло светящее — “все это было так просто и так полно кроткой и глубокой мудростью, будто здесь именно, в этой группе, заключается разгадка бытия”.

А не подумал об этом – пришло разочарование миром с множеством богов, а нет одного, настоящего, мудрого, который…

Пока доктор закопался в себе, интересно взглянуть со стороны. Почему же совесть его не грызла? Только ли это позволило ему легко переступить черту? Выстраиваю для себя модель. Всё в мире подобно — один из основных законов мироздания, говорят. Всё имеет пару. На всех уровнях. Всему есть противоположность. Две противоположности — пара. И говорят, есть третье – синтез. Что за зверь? Для меня – это чёрточка на отрезке между двумя точками, двумя противоположностями. Чем ближе чёрточка к одному из концов отрезка – тем разбалансированнее пара. И сколько таких пар во мне – кто знает? И если сильно разбалансированы пары, да так, что дисбаланс одной не компенсирует дисбаланс другой, а наоборот усиливает, то жди доктора Керженцева, который, кстати, понял, что “всё можно” – это мир вседозволенности, в который он стремился и который разочаровал.

И что? Да ничего. Просто можно оценить в себе степень дисбалансов, хотя бы по тем парам, что вам интересны. А можно оценить соседа, начальника, любимую. Не хотите в себе порыться – не читайте рассказ. А вдруг вы как раз думаете, что всё можно? Тогда можно вспомнить доктора Керженцева.

А я не жалею.

Совершенно потрясающая вещь! Книга из той категории, когда после прочтения нельзя сразу взяться за что-либо другое. Нужно просто побыть наедине со своими впечатлениями. Не способен на какие-нибудь ещё комментарии.

Один из лучших рассказов Леонида Андреева. Четверо друзей из года в год тратят свою жизнь на карточную игру, Мелкий азарт игры заменил им все радости жизни — кто то мечтает сорвать куш и рискует, кто-то осторожничает и бережливо откладывает выигранные деньги. То, что не касается их игры, отбрасывается, и считается моветоном. А карты тем временем раскладываются бесконечными комбинациями...

Карточная игра — аллюзия на нашу жизнь, в которой мы все, подобно этому квартету, преследуем свои мелкие, по сути, цели — хотим самоутвердится перед другими, занять «своё место», усердно толкаясь локтями. Но все это в одно мгновение перечеркивает смерть. Вот был человек о своими интересами и мечтами- и вот его уже нет, и неважны теперь ни его интересы, ни его мечты, и всё что он делал, теперь уже не имеет никакого значения. И очень жаль, что только после смерти знакомого, мы задумываемся о простых вещах, которых не удосужились спросить у него, за азартом своей жизни.

Начало рассказа может показаться скучным, но ведь это — описание того образа жизни во власть которого мы себя отдаём — обыденной, скучной и рутинной. Поставте на место героев себя и опишите то, как Вы жили последние несколько лет — не думаю, что получится интереснее.

Рассказ не самый простой для восприятия, но за глубокомысленность и символизм — высший балл. Я не люблю фразу «Читать всем!» — но это, на мой взгляд, именно тот рассказ, по отношению к которому приемлема эта фраза. Прочтите, и задумайтесь, чем Вы живете, и стоит ли оно того?

Где-то к середине повести в сознании читателя начинает вырисовываться образ Красного смеха — нечто глубокое, фундаментальное, не поддающееся никакой классификации. В моём понимании, Красный смех — это всё то, что находится за чертой здравомыслия, всё то, что люди стремятся вычеркнуть из своих душ и из своей памяти — картины ужаса и печали, меняющие человека раз и навсегда (особенно если пытаешься жить, смирившись с ними). И, вместе с тем, Красный смех — это нечто неотъемлемое от общей картины, последний, ужасный штрих Творца.

Аарргх! Да это же самое настоящее пособие по погружению обывателя в состояние ангедонии! Если вы из любителей пустить слезу умиления завидев пукающую панду — приступая к чтению избавьтесь от табачных, вино-водочных, колюще-режущих, а также от гармонирующих с вашей шеей изделий; либо если вам надоело идти по жизни такой размазней — все это непременно приобретите. Чудесно.

Будучи знакомым с «Красным смехом» того же Андреева, зная что повесть сравнивают со «Стеной» Сартра — несложно было представить общую атмосферу книги и вооружиться чем-то вроде :-|. Я же, в который раз, посреди книги неожиданно обнаружил, что гол как сокОл и как итог: чуть соплей и общее состояние опустошенности приобрел. Эдакое безобразие.

Читая, в очередной раз негодовал по поводу отзыва Л.Н.Толстого о творчестве автора:

«По поводу Леонида Андреева я всегда вспоминаю один из рассказов Гинцбурга, как картавый мальчик рассказывал другому: «Я шой гуйять и вдъюг вижю войк... испугайся?., испугайся?» — Так и Андреев все спрашивает меня: «испугайся?» А я нисколько не испугался».

Черт побери, Лев Николаевич, вы о чем?! Неудобно, конечно, противоречить мнению эдакого мастодонта от литературы, но рассматривать творчество Андреева как то, чем хотят напугать — несуразно что-ли. Андреев это не Гоголь с его «Вием», не Брэм Стокер и не, тьфу ты, Клайв Баркер. Андреев — это как если бы весь многотомный депрессняк Достоевского засунуть в одну повесть; или (если сравнение с другим мастодонтом вас смущает) как если бы знаменитый монолог Летова «Человека убило автобусом» растянуть в одну же повесть. Андреев, он такой Андреев ©.

Хорошо проработанное переложение евангельской истории. Неповторимый язык и стиль. Этой книгой можно только восхищаться.

Шедевр! Андреевская тьма в этом рассказе разрушена в пух и прах тем, что способно улыбнуть даже самого черствого и потерянного для мира человека. И... Нет, нет, шедевр, определенно.

Страшная книга. Книга не о «священной» и справедливой войне. Книга о мясорубке, ломающей и карежущей человеческие судьбы.

Наносит сильный удар по психике, оставляет тягостное ощущение... Но такая встряска человеческому мозгу просто необходима. Чтобы не допустить. Снова. Не дай Бог.

Если хотите узнать, что видел мальчик из рассказа Стивена Кинга «Долгий джонт» и персонажи из романа «Кладбище домашних животных», то вы зашли по адресу.

Елеазар пробыл в могиле три дня и три ночи, а затем вернулся к людям. Его одели в костюм жениха, окружили весельем, радостным шумом, вниманием и счастьем из-за возвращения. Спустя время окружающие начинают понимать, что этому «человеку» здесь не место. Он другой.

Этот сюжет написан в формате древней истории, или притчи. Мне не хватает слов, чтобы выразить всю заложенную в рассказе смердящую гнилую энергетику, которую доносит Андреев. Мораль проста и ужасна — Смерть побеждает всё. Есть миллион радостей жизни, семья, алкоголь, гулянки... Даже любовь двух молодых людей... Даже власть цезаря... Смерть сильнее всего этого. И когда задаешься этими мыслями, жить становится так бессмысленно и пусто. Давайте признаемся. Мы не думаем о смерти, потому что жизнь так прекрасна и полна красок, темных и светлых. Но окунаясь в атмосферу рассказа, понимаешь, что все радости и колебания жизни — мишура, нечто ненастоящее и временное. И во что мы играем? В саморазвлекаловку, чтобы отвлечься? Чем это отличается от того, когда кто-то напивается с горя? И прочие, прочие мысли.

Читая Андреева, невольно вжимаешься в кресло, сутулишь плечи, и начинают тусклеть глаза. Читать его можно далеко не каждому. Это яркий представитель того самого декаданса. Гид по непознаваемому. Куратор пустоты. И если у того же Кинга в КДЖ присутствует добрая нотка, мол, ничего не поделаешь, такова природа, то от Андреева не дождешься ни света, ни надежды. Да, идея рассказа проста. Но как же автор великолепно нагнетает. Впечатления и эмоции говорят искреннее любых слов. И после прочтения рассказа мне на секунду аж хотелось закончить с этим спектаклем, играя во временные радости.

Помимо стремящейся к упадку настроения линии сюжета, я заметил в рассказе одну интересную вещь и вспомнил личное наблюдение. Елеазар не хотел говорить о том, что он увидел Там, когда его спрашивали. Он молчал. Я это прекрасно понимаю. Но я не понимаю те ситуации, когда после войны или чего-то тяжелого люди не хотят говорить о том, что там было. Ей богу, словно Елеазар! Есть один знакомый. Он был снайпером в армии. И говорит, что участвовал в боевых операциях. Так когда у него спрашиваешь, что там было, он отвечает, что не будет говорить на эту тему. Да, мой рассказ звучит спорно, но поймите. Человеку около 23 лет, во-первых, то есть это не старые раны, которые не стоит ворошить. А во-вторых, каждый отказ говорить на эту тему доносится с таким пафосом, что я этому не верю... Да, нередко слова преуменьшают значение, стирают смыслы, как учит дедушка Пелевин. Но вот мне почему-то несложно поговорить на любую тему. Из интернета и массмедиа на нас выливается столько разврата, расчленёнки и дикости, что психика современного человека ко многому готова. А некоторые продолжают играть в рыцарей молчания. При всём при этом конкретно Елеазара это не касается. Именно то, что описано в рассказе, относится к трансцендентному, таким оно и будет оставаться всегда. Так что разница есть.

Для меня один из лучших рассказов Леонида Андреева.

Данный рассказ можно включить в диалогию с «Большим шлемом» — в обоих произведениях затрагивается проблема неосмысленного человеческого существования. Жизнь в большом городе — это всегда одиночество. В огромной толпе ее жителей, мы перестаем считаться для других личностью и становимся частью тех декораций, кои все привыкли видеть, идя на работу. И если мы и находим себе друзей, то по сути, лишь для того что бы убежать от одиночества, и объединяет нас с ними — только какие нибудь ничтожные «визиты на Пасху»...

Отличная иллюстрация жизни типичного горожанина. Рассказ актуален во все времена, а экспрессия Андреева как всегда на высоте.

Иуда Искариот — одно из величайших произведений 20-го века. Впервые прочитав Андреева в начале 80 -ых навсегда приобрёл интерес к вопросам веры.

Эта повесть приковывает к себе внимание с самого начала. Несмотря на некоторую надуманность, произведение очень сильное, особенно в моральном отношении. Чудесный язык. Переживания описываются просто и понятно. Такие книги обязательно надо читать и рекомендовать.

«В мире есть царь... Этот царь беспощаден... Голод названье ему».

Так кто же он — Царь Голод? Жестокий тиран, угнетающий бедняков, или, напротив, друг их, благодаря которому они сплотятся и восстанут? Или — и то и другое сразу? Или — ни то ни другое?

Л. Андреев не даёт прямого и однозначного ответа, призывая нас самих найти его в меру своего понимания.

Также в этой пьесе, кроме самого Царя Голода, есть «сытое» общество, неготовое к бурям и потрясениям, и нечуткое к страданиям других; есть совесть этого общества — по-своему благородная Девушка в чёрном; есть «голодные» — люди весьма несимпатичные и опасные, но отнюдь не по своей воле ставшие такими... Одним словом — наш мир, который, если так вдуматься, не очень-то и изменился за прошедший век...

Короткий рассказ. Несколько минут чтения — а поди ж ты! Цепляет. Не по-детски цепляет. Уже который день под впечатлением.

Короткий рассказ. Всего три блока (условно) — и три состояния души, три цвета настроения, три сущности бытия.

Обычное кладбище. Березки, трава, полевые цветы. Могильные холмики, покрытые травой, могилы с крестами, погребения с памятниками. Маленькое, жадное кладбище. Время идет, кладбище растет. Березки, трава, цветы уступают место асфальту, И борьба памятников нарастает, продолжается. Грустно, любопытно, хоть и цинично, но забавно: мертвецам все равно, а живые все пыжатся.

Кладбище в душе. Холмики над надеждами, покосившийся крест над талантом. Могилы с мертвыми стремлениями. Досадно, жутко, больно, страшно. Особенно, когда в могилах значимые.

Кличи юродивого, заклинания доброго волшебника, ламент прекрасного принца над хрустальным гробом спящей принцессы и не одной: «Пусть же воскреснут мертвецы!» И рефрен: «Ах, как прекрасна жизнь для воскресших!»

Нет, не пугайтесь. Это сейчас пройдет.

А мелодия «Hell's Bells» продолжит звучать.

Не знаю, можно ли рекомендовать, но... это выше всех похвал!

Глава I. Все приходит слишком поздно

Немолодой мужчина пытается объяснить любящей его девушке, почему их отношения не могут продолжаться. Лейтмотив повествования вынесен в заглавие. И всё было бы слишком мрачно и безнадежно, если бы не второе письмо.

Глава II. Я не хочу, чтобы слишком поздно

Кто же ответит пессимизму старости? Правильно — светлая сила молодости. Любовь никогда не приходит поздно, она всегда приходит вовремя. И если уж тебе посчастливилось полюбить и быть любимым, так отбрось все страхи и смело бросайся в этот поток!

Если кто-то говорит вам, что ВСЕ произведения Андреева пронизаны мраком и безысходностью — посоветуйте ему этот рассказ :)

В рассказе «Елеазар» люди теряли волю к жизни после того, как посмотрят в глаза человека, три дня пробывшего в могиле и видевшего ту сторону. Из черных глаз Елеазара на них смотрели бесконечность, пустота, мрак.

«Смотрел Елеазар спокойно и просто, без желания что-либо скрыть, но и без намерения что-либо сказать — даже холодно смотрел он, как тот, кто бесконечно равнодушен к живому. И многие беззаботные люди сталкивались с ним близко и не замечали его, а потом с удивлением и страхом узнавали, кто был этот тучный, спокойный, задевший их краем своих пышных и ярких одежд. Не переставало светить солнце, когда он смотрел, не переставал звучать фонтан, и таким же безоблачно-синим оставалось родное небо, но человек, подпавший под его загадочный взор, уже не чувствовал солнца, уже не слышал фонтана и не узнавал родного неба. Иногда человек плакал горько; иногда в отчаянии рвал волосы на голове и безумно звал других людей на помощь, но чаще случалось так, что равнодушно и спокойно он начинал умирать, и умирал долгими годами, умирал на глазах у всех, умирал бесцветный, вялый и скучный, как дерево, молчаливо засыхающее на каменистой почве. И первые, те, кто кричал и безумствовал, иногда возвращались к жизни, а вторые — никогда.»

В этом рассказе купец Ипатов также начинает постепенно умирать, но потерял волю к жизни он совершенно внезапно и необъяснимо.

Казалось бы, главное событие, ставшее причиной его болезни — разорение. Но! «Да и не так уже плохо обстояло у Ипатова: по окончании всех дел остался у него двухэтажный дом на Зацепе и тысяч пятнадцать чистого капитала, — при бодром расположении хоть снова дело начинай. Он и начал бы, так как при своих годах и седине телом был крепче сыновей и племянников, — не порази его душевная болезнь.» «Началась болезнь с молчания и слез.» Видимо, очень сильно во мне влияние реализма — хочется, чтобы было объяснение. Возможно, какое-то страшное событие произошло и после этого началась болезнь, но Андреев даже намека не дает на такое событие.

Единственное и довольно туманное объяснение, которое я смог сформулировать, заключается в том, что над Ипатовым навис суровый рок, мотивы которого не дано понять простым смертным.

«Есть мера греху и возмездию, и над жизнью всех людей и судьбою ихнею зрится дух справедливости, но от жизни Ипатова отошел дух справедливости, безмерность страданий кощунственно превысила меру греха, и стал человек как бы игрушкою в руках свирепого беззакония.»

«Немец с ненавистью посмотрел на его равнодушное лицо и вдруг сердито сказал:

— И с вами то же будет.

— За что? — удивился и даже усмехнулся Никитин. — Я ничего такого не сделал.

— А он сделал?

Тут оба они, при этих простых словах, вдруг поняли и почувствовали, что не нужно человеку вины, чтобы на всю жизнь стать несчастным и без меры наказанным.»

Написано произведение, как и всегда у Андреева, великолепным языком, с использованием его любимого приёма доведения какой-либо эмоции, явления, события до крайности, до предела. Я бы даже сказал, за пределы всех разумных границ. Описание болезни Ипатова, начавшейся так внезапно, перерастает в нечто немыслимое: «И двенадцать лет, не смолкая, неслись из чуланчика стенания, и двенадцать лет, не осушая глаз, плакал от неведомого, ужасного горя несчастный купец.» Затем: «а глаза-то вытекли, а глаза-то вытекли, а глаза-то вытекли у купца, вытекли!» Затем еще сильнее: «Но что же это за горе такое, которому нет конца и предела, которое не насыщается ни временем, ни слезами, которое не спит и не дремлет, а бодрствует в ночи, которое не приходит и не отходит, а стоит вечно, не имеет над собою закона, — что же это за страдание такое?»

Рассказ этот странно притягателен. Хочется перечитать и найти какой-то упущенный момент. Возможно, там и кроется объяснение этой болезни, этого запредельного страдания. Но нет ответа, нет объяснения...

Одна из чудеснейших черт произведений Леонида Андреева на мой взляд — почти полная невозможность проложить границу между реальным и ирреальным, фантастическим, трансцендентным. Не столь важно Сатана это, или обезумевший Вандергуд, вообразивщий себя Сатаной. В рамках фантасмогорического бреда, происходящего на глазах несчастного Сатаны, в Апокалипсисе, который благополучно начался без участияпотусторонних сил, когда роль князя тьмы простому человеку удается лучше, чем Сатане — Сатана и не нужен.

Читая Такое начинаешь верить в Бога, по крайней мере в случае, когда кажется, что Бог двигал рукой этого гения.

Замечательный хрестоматийный рассказ Леонида Андреева из его условно «пасхального цикла» (смотри, например «Баргамот и Гараська»), но с печальной и трагической концовкой. Заставляет задуматься и о любви к ближнему, и о чувстве долга, и вообще о загадочной русской душе...

Невероятно удивительная, тонкая пьеса, написанная Мастером на излёте жизни. Да, от любви можно сойти с ума. Аромат любимой женщиы на последних страницах просто сводит с ума. Предательство брата и друга героя не волнуют.

Он просто любит.. И любит..до смерти.

В моём сборнике Л. Андреева на титуле собачка, которая воет на Луну и «Собачий вальс» Поэма одиночества.

Казалось бы, как много времени прошло с момента написания, как много лет минуло с окончания первой мировой...

Но война остается войной, смерть — смертью.

Я читаю эти строки и понимаю, что все такое же может твориться в этом мире, и происходит, да..

Редкий момент в жизни, когда я каждой частичкой своего мировосприятия ощутил прикосновение к прекрасному.

Полный изящества и символизма слог настоящего ювелира слова сумел подвергнуть великолепной обработке алмаз библейских мотивов.

Ни один мой отзыв не передаст красоты этого произведения. Буду лаконичным: 10/10

Сильнейший рассказ. Психическая атмосфера настолько достоверна, что аж в дрожь бросает. Отношение к центральному персонажу двоякое. С одной стороны — натуральная сволочь, каких мало, жаль не пристрелили. С другой — жалко его, убогого...

Сильно! Мощно! Кратко! Потрясающая вещь! Можно перечитывать каждый вечер!

Первый раз прочитал эту вещь, учась в 11 классе, пару раз перечитывал в студенческие годы, и вот перечитал в рамках изучения «399 темных рассказов» в авторской колонке Вертера де Гете.

При первом прочтении помню крайне тягостное впечатление. Нереально жуткие картины, похожие на страшные сны вперемешку с натуралистичными ужасами войны. Сюрреализм в чистом виде, где грань между реальностью и бредовым кошмаром – кажущаяся. Извращенная логика, нечеловеческой напряженности эмоции, окружающий и нарастающий хаос – полная картина гибели мира. Повесть тогда внушила отвращение, но в то же время отдельные, наиболее жуткие отрывки, в особенности финал, так и притягивали их перечитать, засев в воображении больным зубом, до которого хочется дотронуться языком – чтобы не впасть в самообман, что боль ушла навсегда.

Позднее, конечно, впечатления сгладились – и сам повзрослел, и знал, чего ожидать от этой книги. Но атмосфера безумия по-прежнему воспринимается очень сильно. Мистические «ужастики» так напугать не могут. Даже «Елеазар» того же Андреева, при всей своей философской глубине исследований восприятия человеком своей смертности, куда как меньше давит на психику.

Что же такое Красный смех? Это цвет опасности, открытых ран, пожаров. Это кровь мира, убивающего себя руками людей. Которые почему-то не хотят остановиться, на каждой развилке истории сворачивая в сторону все большего и большего безумия. Это смех сумасшедшего, который радуется хаосу, смерти и безумию, потому что кроме них не осталось ничего.

Повесть многие упрекали в пафосности, доведении до абсурда. До сих пор ходят слухи, что якобы Лев Толстой (знающий, что такое война на своем опыте), презрительно отнесся к «Красному смеху» (на самом деле – рекомендовал к чтению). Да, до реализма этому произведению далеко – иначе бы человечество уже погибло. Но вот что интересно – сюрреалистические кошмары Андреева не менее страшны, чем натуралистичные описания войны, а может быть, и более, если это возможно.

Не буду долго писать банальности о пророческом даре автора – год написания повести говорит сам за себя. В этом-то, и причина насмешек современников – Андреев писал о будущем, которого боялся. И после двух мировых войн вряд ли найдется много читателей, которые сочтут «Красный смех» забавным преувеличением.

Итог: одна из самых страшных антивоенных книг в истории литературы.

Оценка произведению: 9 из 10 (отлично).

Оценка «страшности»: 5 из 5 (шокирует).

Как тихо и спокойно начинается рассказ. Простая прогулка двоих, нравящихся друг другу молодых людей. И, честно говоря, ничего особо интересного в начале я не почувствовал. Достаточно пустая болтовня, простой обыкновенный вечер. Но когда я добрался до последней части, то понял — чего именно так боялся я в юности, почему всегда выбирал освещённую дорогу, хотя ни мертвецы, ни привидения не были мне страшны. Почему я, к неудовольствию моей молодой жены уводил её домой из парка — потому что внутри что-то стучало — «Пора, а не то будет поздно!» И когда мы оказывались дома, в безопасности, как раз тогда, когда вокруг начинало темнеть, тут и Натуля моя говорила мне — «Как хорошо, что мы уже дома!».

Но именно теперь я понимаю, какой ужас сжимал моё сердце и заставлял торопиться — я безотчётно чувствовал приближение опасности, ещё не очевидной, но реальной, и прекрасно понимал, что мне не справиться. И единственное средство — бежать, причём бежать — заранее, пока ещё никого нет. Потому что когда опасность станет видна — будет поздно.

Несчастная Зиночка, мне так жаль её. И бедный, бедный Немовецкий, как я его понимаю, и как чувствую, что попади я в такие же обстоятельства — тоже ничего не смог бы сделать.

И благодарение богу, который научил меня вовремя уносить ноги, спасая и чужую и свою жизнь.

По моему глубокому убеждению, это самая сильная вещь Андреева. Да, конечно, и «Красный смех», и «Василий Фивейский» хороши. Но «Иуда» — это работа высшей пробы. Возможно, знакомство с Андреевым не стоит начинать с нее. К ней нужно придти. До нее нужно дорасти. Хотя читается, действительно, легко, любой школьник осилит.