Повесть «Мулла-Нур», озаглавленная как быль, более всего напоминает сказку. Эдакую смесь сказки русской и сказки восточной. Она о любви восточного юноши и восточной девушки и препятствиях в этой любви, о любви, ради которой нужно идти на подвиг, и едва ли не приходится идти на преступления; о любви, которой препятствуют (как в хорошей сказке) отчим девушки и нечистый на руку мулла. Сказка о смелости и честном горячем сердце. Собственно, сам Мулла-Нур не главный герой тут. Он трикстер сказки – честный разбойник, шутник со своими причудами и драмами, приходящий из тьмы лихого былинного разбоя и уходящий в никуда, но остающийся вечным; враг и друг героя, спасённый и спасающий. Есть тут герой и более комичный – баснословный враль, трус и самоотверженный друг Гаджи-Юсуф. Это к тому, что прекрасные персонажи в этой повести – хоть и по сказочному очевидные, но невероятно яркие, цветисто раскрашивающие повесть. На мой взгляд, они даже колоритней и интересней временами, чем главный по-своему непорочный Искандер-бек.

Я уже привык, что Бестужев-Марлинский любит отвлечений, а иногда и слишком уж любуется собой, своим остроумием, своими философскими замечаниями. Здесь он тоже отвлекается, и отвлекается часто, но это только красит историю. Здесь всё его отвлечение (ну, большая их часть) – это неподдельный колорит востока, Дербента, это тонкости и нюансы: от нюансов отдельных слов, до бытовых обычаев и черт характера своих героев. Он тут едва ли не путеводитель по миру «азиатцев» (его выражение) – и в этом есть своя красота и ценность. Но ещё приятнее, что он в этом путеводителе чаще бывает насмешлив, не без любви, но и не без иронии, не без острых замечаний описывает он местные нравы и характеры – он-то знает, о чем говорит, в это верится – и, в то же время, разве не такие герои «Тысячи и одной ночи», не над теми же пороками смеётся их неизвестный автор?

Как сказка или притча повесть проста (а временами и велеречива в описании красот природы и явлений души) – но приятно её читать из-за яркости персонажей, из-за авторской колкости и его проникновения в детали и тонкости восточного мира. И концовка. Есть в ней что-то.

Я вот читал и чувствовал, что повесть эта – одно из последних произведений автора. Есть в этом, уходящим за горизонт, недосказанном что-то трагичное, фатальное, как грядущий уход в вечность, предчувствие его… Для меня в этом было что-то мистическое, трогающее…

Прочитав 'Страшное гаданье' Бестужева-Марлинского, я остался приятно удивлён. Рассказ действительно сумел погрузить меня в нужную атмосферу, удачно сочетая элементы мистики и готической традиции. Особенно порадовало то, как автор сумел создать и поддерживать ощущение тревоги и напряжения на протяжении всего рассказа.

Хотя концовка оказалась довольно предсказуемой, это не смогло испортить общее впечатление от произведения. В некотором смысле, именно эта предсказуемость добавила истории некий шарм, напомнив о классических канонах жанра.

В целом, 'Страшное гаданье' оказалось захватывающим и качественным рассказом, который демонстрирует мастерство Бестужева-Марлинского в создании атмосферного и увлекательного повествования. Оцениваю его как твёрдую и увлекательную работу в жанре готической литературы.

Рыцарь против рыцаря, а на кону — рука и сердце дамы

Великолепная стилизация под рыцарские романы из средних веков. Да и место действия — рыцарский замок, и время действия — позднее Средневековье, и сюжет — соперничество двух мужчин за руку и сердце женщины — в общем, всё выдержано ровно в том самом любимом ценителями такого рода литературы духе.

При этом Бестужев-Марлинский рассказчик весьма крепкий и основательный и потому и в литературном смысле рассказ тоже весьма хорош.

Ну, а кто победил и кому достался главный приз — это уже к Бестужеву-Марлинскому. Тем более, что рассказ не настолько объёмен, чтобы было жаль потраченного на него времени.

А ведь как хорошо начиналась повесть! Может быть, излишне витиевато и многословно, но читателю предлагаются воспоминания участника войны 1812 года. Документ воистину драгоценный. Но затем один за другим объявляются рассказчики, не имеющие никакого отношения к началу повести, и принимаются выспаренным языком живописать истории романтической любви. И всё бы ничего, помним, что повести скоро двести лет, но слишком длинно и вразрез со страницами, описывающими военные действия. Причём на военных страницах нет ни слова о прежней жизни рассказчика, о его любви, которая играет такую важную роль в последующих главах. То есть, автор попросту переламывает повесть через колено.

Ещё раз вспоминаю, что повести двести лет, и прекращаю ругань. Легко нам плеваться из двадцать первого века.

Ах, какой язык. Стихотворения в прозе. Красота сложенных слов. Никто уж больше так не пишет. Да и сложно так писать, знать язык для этого недостаточно. Любить язык надо, уважать его и наслаждаться красотою слова.

Как звучит: «по всей правде он был так крепок, что ни в сказке сказать, ни пером написать; все говорили, что ему по шерсти дано имя.» или «Стены так высоки, что поглядеть, так шапка валится, и ни один из лучших стрелков не мог дометнуть стрелой до яблока башни» или

«Под гербом барона скрыто и забыто было все прежнее, зато уж в деле не зевай у него. Чуть струсил, чуть оплошал, глядишь, и качается дружок вместо фонаря с пеньковым галстуком от простуды! Да и что за народ у него собран был, так волосы дыбом становятся: каждый сорвиголова.»

По сюжету, классика она и есть классика:

Ну и не стоит читать эту вещь современным феминисткам. А то ведь по тем временам женщина по определению немногим свободнее собаки. А потому: «Кажись, всех менее была виновата Луиза, а всех более пострадала. Однако Бог знает, что делает, кровь на мужчине часто смывает его прежние пятна, а на женщине, почитай всегда, хуже Каиновой печати. Луиза казнена жестоко; зато этот пример долго спасал многих от греха».

Мне показалась недостоверной история любви Белозора и Жанни. Они только увидели друг друга, как сразу же влюбились. Белозор даже был согласен остаться навсегда в Нидерландах ради Жанни. Я понимаю Саарвайерзена в том, что он не одобрял брак своей дочери с Белозором.

Перед нами русский образец хорошей готической прозы. Здесь все классические элементы прекрасно сложились воедино – темный лес, подстерегающая опасность, таинственный обряд, убийство и любовная интрига, явившаяся подоплекой всему действу.

Помимо мистической составляющей в рассказе присутствует и нравственная нить. Будешь ли ты счастлив, когда обретешь цель, но посредством обмана и предательства. Такое счастье лишь в тягость будет человеку с совестью. И эту совесть помогает разбудить некий незнакомец, фигура неоднозначная в виду коварных нравов и привычек, сперва подстрекающий главного героя («Бес ты или человек?» восклицает он), но в итоге открывший предзнаменование беды , предостерегая его.

Красивой ноткой также является и старый язык изложения, уже давно непривычный современному читателю, а также описания людей того времени.

Пусть сюжет рассказа уже стал классическим в мировой литературе и кинематографе, но в виду своей аутентичности способен впечатлить и современного читателя. Очень колоритная вещь.

Примечание, конечно, поставило всё на свои места, а так текст вызвал сильное недоумение. Такое многообещающее название, небольшой объём, а тут читаешь – только пышные описания этой юной Надины, циничное описание Змеева и его мотивов, его льстящие любовные «подкопы» к молодой героине, танец (который трудно представить человеку начала 21-го века; если конечно он не специалист-исследователь этих дел) и… всё? А где месть? Где сюжет? Где вообще хоть что-нибудь?!

Незаконченное произведение? Тут оно скорее даже не «незаконченное», а «едва начатое». Такое начало, судя по всему, большой повести, сдаётся мне, похожей на его же «Испытание» и размером и сюжетом (тоже вроде как любовный треугольник вырисовывается, плюс жена друга…) хотя, к слову сказать, начало «Испытания» было куда как живее и интересней в плане чтения. Впрочем, насчёт сюжета – это истинное гадание на кофейной гуще.

Да, последнее произведение автора. Но вставлять его в сборник избранного («Ночь на корабле»), цель которого ознакомить читателя с разными гранями таланта автора… Можно было, по-моему, что-то завершённое поставить – было бы более оправданно, нежели этот отрывок «ни к чему». Мне кажется, подобные вещи интересны исключительно большим фанатам автора, которым интересно прочитать всё, что вышло из-под его пера, будь то рассказ, анекдот или черновиковый огрызок; ну или, например, исследователям его творчества, для которых такие вещи представляют профессиональный интерес. А вот для меня это – недоумение. Да, недурно написанное, но с таким же смыслом можно было взять какую-нибудь произвольную книгу, какую-нибудь повесть или роман, прочитать пару страниц начала (особенно если там нет интересной затравки) и тут же его закрыть – эффект тот же.

Насколько забавный, настолько и лукавый рассказ. Ведь действительно, можно осудить эту остроязычную «лоскутную» философию будочника о войне и женщине (первое у него естественно выше второго), а можно и найти в этих лоскутах и куски от великих философов (это к тому, что из уст разных людей одни и те же вещи воспринимаются по-разному – а вот честно ли это?), что автор нам без обиняков и заявляет. А вообще у автора это далеко не первая вещь, которую можно читать уже только для того, чтобы насладится пёстротой речи, усыпанной забавными просторечными оборотами – это надо уметь так её передать, чтобы можно было восхищаться ею. А тут уж весь рассказ – сплошная такая речь, от которой и улыбка не сходит, и свежесть от неё идёт, да и подумать есть над чем (неперетруждаясь – ровно столько, чтобы и улыбка не пропадала, и историей ради истории не было, без вселенских откровений – как на медицинских весах отмеряно), что в таком коротком произведении – самое то!

После яркой повести «Наезды» этот рассказ даже сбил своей многословностью. Это было какое-то болотистое загустение после чёткости, что я даже долго не мог понять, к чему это? Нет, причины же конечно были, как иначе, но я не мог разглядеть их в замысловатом долгом описании комнаты этой светской красавицы и в напыщенности комплиментов ей, так что это совсем небольшое произведение тянулось для меня довольно долго. А когда нашёл я его смысл, он оказался совсем уж несвеж и избит – жестокость света, которому красавицы отдают свою молодость;

Честно говоря, всё это несчётное количество раз встречалось мне в литературе этого и близкого к этому времени (что удивительно, все авторы давали свету литературный пинок, сокрушались о его жестокости, но чаще всего всё равно в нём вращались). В рассказе «Ночь на корабле» этот же самый момент был, по-моему, гораздо лучше показан – может потому что был не так завален словесами и был чуть злее. Здесь же находка только в том символе часов и зеркала и отношения к времени тогда и сейчас – но так уж ли это много, чтобы вытащить этот короткий рассказ из ящика штампованных вещей?

Вот чего-то подобного я и ждал у этого автора, на что-то подобное я надеялся – блистательно написанная яркая повесть, сладкое десертное блюдо. Да, не с самым крутым сюжетом, во многом простая, но очень живая, сочная, с ярким колоритом. Чем-то (и не только временем и местом там описанным) эта повесть напоминала те замечательные исторические фильмы Ежи Гоффмана («Потоп», «Пан Володыевский», «Огнём и мечём»; я не читал книги-первоисточники, поэтому сравниваю исключительно с фильмами) каким-то духом – их ведь тоже нельзя назвать откровениями, их сюжеты «любви и войны», тоже не закручены лихой кривой, однако, они имеют то своё пёстрое очарование, за которое мы и любим их с самого детства. Так и эту повесть читать сладко, чаще весело, но иногда и напряжение в сюжете тоже было. Очень ярко и колоритно. Это тот случай, когда мастерство автора в том, чтобы может не самую выдающуюся вещь в плане сюжета (хотя он тоже по-своему хорош) и мысли (хотя и тут не плохо: эта перекличка-ответ «Тарасу Бульбе» Гоголя – любовь к Родине оказалась выше любви к человеку; и то совсем непривычное, но честное, что девушка влюбилась во врага её укравшего и держащего в «золотой клетке» («природа вяла своё»); тут же и метание между любовью к Родине и к человеку и тонкое, но уважение между смертными противниками, вполне, по-моему, возможно после семилетия неприязненных, но всё же сношений) взять и осветить стилем, подходом, пёстротой и богатством языка – создав тем самым прекрасное и увлекательнейшее чтение, сладкое десертно-лёгкое чтение.

А это уже вещь простая и довольно очевидная, предсказуемая даже. Сюжет избитый:

Драматично. Хоть и избито. Да и радует то, что рассказ короткий, сжатый, в форме семи небольших писем другу (что, в общем, и так понятно из названия). Не удивило, не впечатлило, но и не сказать, чтоб совсем разочаровало – прочиталось-то легко, да и безвкусным не было.

Вот и вернулся я к Бестужеву-Марлинскому. И возвращение было неплохим. Начало, конечно, дало ощущение, что впереди банальная слезливая история несчастной любви «не по рангу» в духе своего времени (да и у этого же автора такое бывало). Но, к счастью, всё оказалось не так уж и печально. Да несчастная любовь присутствовала. Однако это не было из числа «двое пылко влюбленных и родители, которые против». Тут скорее психология, так как решающим фактором была молодость этой девушки, молодость, жаждущая, как бы сейчас сказали «тусовки» – не будь этого, кто знает, как бы прореагировал главный герой («Я мог быть презрён, но презрителен – никогда!») и чем бы всё закончилось. Это скорее психологический рассказ, нежели любовный опус охов и вздохов, так как за известной накрахмаленностью повествования ясно ощущались жилы неприглядной психологии:

неприглядно, но естественно. А ещё в этом рассказе были и приключения – буря, кораблекрушение и тяжёлое трагичное спасение. И в самом конце (при этом гробе) дыхнуло каким-то роком (я почему-то вспомнил Эдгара По), роком, который чётко и жёстко пролёг между двумя людьми… Понравилось. Но самое удивительное, что всё это было в очень коротком произведении. И такая концентрация мне по душе.

Хороший рассказ. Приятно, что на реальных событиях – и это позитивно, это как-то вдохновляет (чёрт возьми, тот самый патриотизм!), что наш, русский человек действительно на такое способен. Да он, этот рассказ, позитивен – присыпан шутками, прибаутками, такими народными и коренными. Однако есть и минус. И этот минус – присутствие автора. Огромное присутствие автора. Да оно местами тоже острословно, не без самоиронии, однако оно очень и очень большое. Иногда даже кажется, что автор просто наслаждается своими отступлениями, такими чрезмерными они были. Даже история про Никитина временами просто терялась в этом… Конечно, отступления не были такими скучными как во «Фрегате «Надежда» (всё-таки ирония и самоирония вещи приятные), но всё это иногда очень плотно и тучно заслоняло саму историю – до недоумения, оставляя одну лишь мысль о каком-то авторском нарциссизме, который вдруг так резко проявился для меня в двух последних прочитанных произведениях автора… И мне кажется, это тот случай, когда сократи те самые отступления (а то и убери их) – и рассказ и без того неплохой, но был бы ещё лучше.

Я брался читать эту повесть с хорошими ожиданиями – по инерции от предыдущих произведений Бестужева… Но оказалось, что для меня это пока самое худшее из прочитанных мной работ автора. Она… она до безумия, до дикой зевоты многословна. И была бы хоть многословна по делу – так нет! Как пример перед глазами стоит глава, в которой действия процентов десять, а остальное – страницы размышлений о том, что глаза – зеркало души… Да и размышлений ли? Скорее многословного авторского пафоса, «в котором всё парит любовью», так как новых мыслей там нет – всё довольно избито. И так всю повесть. Настолько перегружено возвышенными словами о любви, что в какие-то моменты читать эту вату просто нет сил… Мне удивительно, что автор считал эту повесть одной из своих лучших, если не лучшей. Я, конечно, понимаю, что, наверное, она в духе требований того времени, той моды (скорее всего) – такая поучительная история для салонных дам… иначе я просто не могу объяснить этого мнения. Да, романтическая история… но у автора была же повесть «Испытание» – совсем другая вещь, яркая, острословная, безумно приятная… Почему же тут всё так утоплено – аж в горле стоит – этим романтическим однообразным хламом? Да, пару острых слов было – но, это ничтожно во всей этой вате… Надо сказать, что во всех словесах мне понравилось только рассуждение о двух столицах – в принципе это мне кое-что пояснило, но это лишь крупица в диком вторичном и многословном соре. Да тут всё как-то неудачно, по-моему. Вот автор начинает сыпать морскими корабельными терминами – казалось бы, познавательно, но он сыпет ими так густо, что устаешь глядеть в сноски, и происходящее (а это величественная – по идее – картина шторма) просто рубится в капусту этими терминами… Да, концовка была неплоха, в концовке всё задвигалось, даже заволновало – ведь трагедии всегда волнуют, но это ожидалось – сразу было видно, что это такая нравоучительная история для салонных дам и кавалеров – и иначе тут и быть не могло – да и, по чести сказать, взволновало не сильно, скорее даже слегка откупилось – ведь если бы не драматизм в конце, тогда эта история была бы совсем ни о чём… Да и концовка – 30 страниц из 120-и… Не знаю, как вам, но мне этого было очень мало, и до этой концовки (как автор, кажется, признавал) ещё нужно дочитать… Ну почему же не сделать из такой повести вполне неплохой рассказ, осушив её на добрые две трети, а то и больше? Прозвучит, наверное, грубо, но чем-то это похоже не любование своим языком, своим стилем, такое любование глухаря – не замечая, что все эти словеса в данный момент не имеют никакой краски и напоминают иногда простой бред, целью которого – слышать свой голос…

Короче говоря, повторюсь, это для меня пока самое слабое произведение автора (естественно это всё субъективно). Даже если вычленить всё хорошее – трагичную концовку (хотя читать 90 ТАКИХ страниц ради этих 30-и – тяжко), морскую (корабельную) терминологию (если читать исключительно сноски, иначе и в голове ничего не уложится от густоты их употребления – кажется, автор просто хотел показать свою эрудицию), размышление о двух столицах (но в мутных дебрях других избитых и возвышенных размышлений, в которых нет ничего нового) – даже это очень и очень скудно…

Да, это снова Восток, и снова война. И здесь, в этом небольшом рассказе, тоже чувствуется рок и неумолимость трагедии, в первую очередь для этой женщины в красном покрывале, кажется уже готовой к смерти. Однако вся эта история, весь короткий сюжет очень сильно окутан, обтянут размышлениями автора – размышлениями о вечном, о жизни и смерти. Их было очень много, этих размышлений. Они не выделялись чем-то оригинальным; за исключением, наверное, того момента о геройстве во время боя и взгляда солдата на поле боя после оного боя – тут видно, что автор сам был в этой ситуации – и этот взгляд интересен. Но в целом же – вполне обыденные для литературы размышления на фоне кладбища и наползающей на восточный город ночи. Для меня эти размышления утяжеляли всю историю (короткую, по-моему, для всего разом – и для сюжета и для столь протяжных размышлений), не помогали, а будто бы вредили даже рассказу. Но в целом – осталось всё-таки ощущение рока, трагедии, и условные, может быть уже мало значащие, но всё же вопросы о том обрывке жизни и смерти женщины в красном покрывале, что видел рассказчик…

К несчастью приходилось читать эту объёмную повесть урывками, однако всегда я возвращался к ней с большим желанием, даже с жадностью. Надо сказать, что я уже приметил за автором эту черту – откровенность. И здесь в этой откровенности была едва ли не главная соль. Это не первое произведение о военных действиях на Кавказе начала девятнадцатого века, что я читал, но только здесь я ощутил, как автор прав, что всё это известно ему не понаслышке, что сам он испытал и пороху и местного жуткого нрава – не только колорита, но и кошмарного духа, жестокого менталитета тех мест. И всё это он смог передать – какую-то страшную обыденность набегов, кровавых столкновений и пленов. Взрывной, коварный характер местных народов. Это не романтизированные горцы, живущие по неписаным правилам – это другие и в то же время реальные люди, какая-то смесь гордости и коварства, позволяющего преступать даже собственные законы ради выбранной цели. Всё это была как-то до ужаса реально – особенно обыденность всего этого, такого «в порядке вещей» – и оттого эта война была реальной; и отсюда я уверен, что автор сам видел её, не отсиживаясь, сам её чувствовал и жил ей. И от этого говорил о ней откровенно. Да, где-то в середине, когда пошли записки Верховского и Аммалата, нерв будто слегка ослаб, стал болотистым, происходящее отшатнулось от местных реалий и переместилось во внутренние (в первую очередь романтические) переживания героев – это было слегка нудновато после насыщенного действия. Но и это было сделано не зря – казалось, кроме прочего, оно ещё и оттеняло концовку – полную жуткого трагизма, жестокости и рока. Да эта история – история в чём-то романтическая, история о любви, но всё это, по-моему, довольно формально, так как плотно закутано в местном колорите, в местной психологии, что это нечто большее, чем романтика, нечто большее, чем психология и драма. Соли прибавляло и то, что вся эта история подлинная. И оттого для меня она – средоточие того времени и места, тех нравов и той войны, сделанной автором так плотно и осязаемо.

Здесь ещё много, очень много можно говорить, можно упиваться каждой линией сюжета, каждым отступлением и дикими, трагичными превратностями судьбы и душевных изломов, вылившихся в такой страшный конец. Но я скажу просто – это отличная повесть. Твёрдая как кремень повесть. Я рекомендовал её всем своим друзьям как нечто страшное и честное. Я бы с огромным удовольствием, не мешкая не секунды, взялся бы за другие произведения автора из этого кавказского цикла, но – к сожалению – под рукой их у меня пока попросту нет… Увы…

Приятнейшая повесть! После «Романа и Ольги» и «Ревельского турнира» я очень боялся ущербности сюжета, но тут сюжет оказался неплох; не гениален, не закручен, как наушники в кармане, но, просто – неплох. Даже, ближе к концу, когда выход из этой щекотливой ситуации был виден (чувства Ольги к Гремину), всё читалось без скуки – благо, что к концу страсти поднакалились дуэлью. Но тут – и это главное! – по-хорошему был виноват язык! Блистательный язык! Он был остроумным, до искр. В своём остроумии и острословии он был похож на стиль Уайльда – так же как у Уайльда он был приперчён сарказмом, эрудицией, да так, что из любого абзаца можно было вычленить множество афоризмов. Это было здорово! Это было приятнейшее чтение. Небезынтересное, яркое, местами очень тонкое. Я, совершенно не ожидая, получил большое удовольствие от этого произведения. Да, я понимаю, что это, как сказал сам автор, повесть «в светском вкусе», и сюжет её хоть не так уж и прост, но всё же затейлив (и тут опять я вспомнил Уайльда и его пьесы, ведь сюжет в них чем-то похож, по-моему, по настроению), однако этот блистательный стиль всё освещал и делал приятным, интересным, освещал фейерверком! И всё повесть от этого была просто приятнейшей, лёгкой умной, яркой! Просто здорово!

Читая, я не мог отделаться от аналогии с другим рассказом Бестужева-Марлинского – «Роман и Ольга». В принципе, та же канва в роле сюжета – банальная затёртая история любви «не по сословью» (хоть и небольшой разницы – купцы и рыцари) и подвиг в финале, позволяющий это неравенство сгладить. Даже мысль возникла, что у них во времена автора сюжетов больше и не было… Да, в чём-то эти вещи разные. Здесь читалось всё гораздо легче, с большим удовольствием, так как без слащавости былинной стилизации; и остроумие юмор, насытившие всё диалоги делали чтение очень ярким и вкусным (по-моему, это самое лучшее в повети). С другой стороны – в «Романе и Ольге» было много познавательного, и особенно в плане менталитета человека той, описываемой эпохи. Здесь это тоже было – и менталитет, и познавательный момент (особенно 6-я глава, полностью описывающая положение дел в Эстонии в тот период). Однако, в «Романе и Ольге» мне всё было ближе, более «своё», чем эти немецко-рыцарские времена – хоть и не менее интересно… Знаю, это очень и очень субъективно, но ничего не могу с собой поделать… В конце концов, обе эти повести имеют несомненные достоинства, которые очень и очень сильно портятся банальным, избитым донельзя любовным сюжетом. Прямо вот ломается об колено этим сюжетом… Если и дальше так пойдёт, то я буду недалёк от мысли, что автор, хоть и недурно разбирался в истории и нюансах выбранного им периода, но придумывать что-то (сюжет – свой оригинальный, или хотя бы не такой избитый, затоптанный) ему было просто лень, или даже не под силу…

Эта короткая повесть читалась мной относительно её размеров довольно долго. Причина банальна – это, в общем-то стилизация под произведение того времени (а события происходят тут в 1396-1398 г. г.) и, конечно же, она пестрила старыми словами и понятиями требующими комментариев. И такие комментарии были – целых два списка, один авторский (по окончании повести), другой редакторский (по окончании сборника). Читаешь текст и листаешь страницы то к концу повести, то к концу книги… Ну, это ладно… Что, собственно, хотелось бы сказать: по началу, казалось, что вещь вторичная, эдакая «рыцарская повесть» на русский лад, чистая любовь при сопротивлении родителей невесты и неизменный подвиг, чтоб повернуть к себе мнение гордого отца любимой. Так казалось после первых коротких глав, и, по сути, так оно и было. Но в это всё (для меня) вмешались реалии того времени, вмешалась сама история. И это вмешательство было, во-первых, познавательным (исторические события не из числа общеизвестных на уровне школьного курса, например), а во-вторых… (лично для меня) эмоциональными! Да, автор стремился к стилизации, и оттого всё было во многом слащаво, былинно, но исторические реалии не просто просматривались, они сквозили, наводя некоторую оторопь даже. Сейчас смотреть на это в чём-то даже страшно. Русские рубят русских, идут друг на друга войной. И тем страшнее, что в повести это обыденно, в порядке вещей – кажется, такое происходит постоянно – какой-то слом психики. И хоть герои повести новгородцы, кажется, что правых нет ни там, ни там. Московиты, подзуживаемые литовцем Витовтом (союзником московскому князю, как показала история, не лучшим); новгородцы, которым лучше воевать против русских братьев, чем разорвать торговую выгоду с германцами; да, тут ещё и татары, гордо едущие на ворованных лошадях. Чёрт возьми, я тут подумал, как это дико и несправедливо, это перетягивания одеяла на себя. Да, всё это было слащаво тут, но даже так – сквозило, в этой былинной романтической истории. А не будь слащаво, то, возможно, весь раздираемый войной мир «Игры престолов», наверное, молча курил бы, глядя в пол. Вот так – два слоя. Романтическая простая и ожидаемая история двух влюблённых – и усобица, война русских с русскими, в которой неправы все. Плюс реалии того времени – хоть и подслащённые цветом былины, но от этого не менее познавательные. И, надо сказать, что хоть это и была стилизация, и приходилось отрываться и лезть в комментарии (которые были пятьдесят на пятьдесят – известные мне вещи и нет; особенно иерархия новгородского самоуправления порадовала); но стилизация вполне приятная, читаемая.

Очень редкий сборник повестей и рассказов А.Бестужева-Марлинского, декабриста, храброго офицера, погибшего в стычке с горцами.

Многие произведения не печатались очень давно, в советские времена выходили крайне редко, не говоря уж о нынешних. Более-менее известны лишь «Аммалат-бек» и «Мулла Нур», также повести, входящие в раздел «Приложения».

Часть рассказов — захватывающее дух документально художественное повествование о военных стычках российской армии в Дагестане при завоевании Кавказа в начале 19 века.

Эти рассказы и повести написаны ароматным, изумительно красивым литературным стилем того времени, с использованием старинных красивых словесных оборотов, выражений, устаревших слов, которые сами по себе изучать безумно интересно, хотя современным читателям, привыкшим к коротким простеньким предложениям нынешних «романов», трудновато будет углубляться в словесную вязь А. Бестужева-Марлинского.

Писатель сумел создать неповторимую атмосферу своих произведений: горная местность, звонкие ручьи и быстрые горные реки, темные леса и густые сады, восточные базары, минареты и аулы...

Хорошо показаны быт, традиции горцев. Подкупает то, что Бестужев -Марлинский одинаково восхищается мужеством и отвагой как русских солдат, так и жителей Кавказа. Он зачастую осуждает жестокость обеих сторон, призывает к миру и взаимоуважению.

В некоторых рассказах явно присутствует фантастический «таинственный и магический» элемент: можно вспомнить «Страшное гаданье» (помещенное в Приложении), «Вечер на Кавказских водах в 1824 году»... Некоторые элементы незаконченного романа «Вадимов» носят отдаленные черты «готического романа».

В сборнике помещены интереснейшие письма и дневники А.Бестужева-Марлинского.

Читая произведения сборника, понимаешь, какое огромное влияние оказал Марлинский на М. Лермонтова («Герой нашего времени»), Л.Толстого («Кавказский пленник». «Хаджи Мурат», «Казаки»), на современных — В.Маканина («Кавказский пленный»), А. Уткина (роман «Хоровод»), Д.Брусникина — Акунина («Герой иного времени»).

Отличный сборник, большая редкость, украсит любую библиотеку.

Захватывающее дух документально художественное повествование о военных стычках российской армии в Дагестане при завоевании Кавказа в начале 19 века.

Это занимательно потому, что: 1) написано ароматным, изумительно красивым литературным стилем того времени, с использованием старинных красивых словесных оборотов, выражений, устаревших слов, которые сами по себе изучать безумно интересно;

2) автор умеет создать неповторимую атмосферу произведения: горная местность, ручьи и быстрые горные реки, леса и сады, минареты и аулы, а также упоминается быт, традиции горцев; 3) Бестужев -Марлинский одинаково восхищается мужеством и отвагой как русских солдат, так и местных жителей Кавказа; он осуждает жестокость обеих сторон, воспевает мир и взаимоуважение; 4) узнаешь многое о русских полководцах, исторических событиях.

Читая произведение, понимаешь, что Марлинский оказал огромное, гипнотическое влияние на последующих авторов «кавказской прозы», особенно на М. Лермонтова и Л.Толстого.

Фамилия автора — Бестужев-Марлинский — была смутно знакома со школьных ещё времён, но только знакома и только фамилия — наверное в силу необычности сочетания декабрист-писатель.

Второе прикосновение к этой двойной фамилии произошло совсем недавно во время чтения исторических миниатюр Пикуля — Бестужев-Марлинский был героем одного из очерков Валентина Саввича, и необычность, драматичность и трагическая тайна его судьбы настолько сильно всколыхнули читательское естество, что я тут же воспользовался случаем и заказал этого автора в качестве русского национального классика в свеженьком туре Игры в классики. Ну, а выбор именно на это произведение автора выпал потому, что как-никак родная морская тема.

Однако тема оказалась морской постольку-поскольку. На самом деле в этой повести мы сталкиваемся с романтической и трагической историей любви, а от моря здесь только и есть, что один из главных героев является капитаном того самого заглавного фрегата «Надежда», да ещё описанное совершенно вторым планом и на вторых ролях довольно непродолжительное плавание этого корабля военно-морского флота российского от берегов Кронштадта до туманного Альбиона.

Поскольку раскрывать тайну и интригу сюжета будет непорядочно, то на этом и остановимся, разве что стоит упомянуть, что написано всё это в стилистике первой половины XIX столетия (ну, вы понимаете, Пушкин там, Лермонтов, Одоевский, Гоголь...), и представляет некоторое смешение главенствовавшего в те времена и доминирующего в романе романтического стиля с реализмом, однако последнего совсем малозаметные крохи, так что настраивайтесь на романтический лад и открывайте первую страницу...

«О, как сердита я на тетушку Москву, что ты не со мной теперь, мой ангельчик Софья! Мне столько, столько надо рассказать тебе...»

Представьте картину: теплый июньский вечер, генералы командуют привал, и эскадрон гусар разбивает бивуак, дабы между битвами попить глинтвейну и потравить анекдоты. Анекдоты столь же романтические и благородные как и сами гусары, и столь же легкомысленные. Впрочем не важно какие, важно что рассказывают очень искренне. Ну и конечно жизнь гусара быстротечна как метеор — отдохнул? — вперед опять шашкой махать

Настоящий романтизм, куда там всяким стилизациям!

Что и неудивительно, ведь автор и сам гусар.

Отличный рассказ, для тех кто хочет окунуться в что-то подобное «Капитанской дочке» Пушкина и «Тарасе Бульбе» Гоголя.

Множество намеков на уже забытые книги, на давние литературные направления. Даже странно, что все это написано человеком, который через несколько месяцев «выйдет на площадь».

«Усовершенствованная паровая машинка для приготовления общих мест...» — не пользуются ли этой машинкой нынешние литераторы?

«Россия известна русским меньше, чем внутренность Африки...» — все еще актуально.

Несмотря на более чем почтенный возраст (скоро два века) повесть выглядит вполне достойно: хороший слог, безупречная логика повествования, четко выраженная мысль. Не в любом современном фантастическом произведении надется сразу столько достоинств. Единственное, что, пожалуй, не выдержало испытания временем, это увлекательность повести: искушенный современный читатель привык к более динамичным и остросюжетным вещам, да и сама тема на сегодня уже истоптана авторами вдоль и поперек..

просто потрясающее произведение. стиль написания бесподобен, в лучших традициях русской классики 19-го века. читая, просто окунаешься в атмосферу того времени.описания бала, деревенского быта и местного колорита. деревенская жизнь всё таки имела свои преимущества в то время. люди собираются вместе и старожили вспоминают всякие небылицы и суеверия. ну и развязка конечно очень интересна. сновидения — штука очень загадочная и порой необъяснимая. а для главного героя оно стало предостережением и оградило его от беды.

Рассказ завораживает. Отлично передана атмосфера зимнего праздника в деревне. Картинки так и встают перед глазами.

И, конечно, кульминация — просто великолепна! Я был несколько огорчен таким финалом, резко обрывающим нарастающее напряжение. Но что есть, то и есть, тем и довольствуемся...