Лучшая книга Балларда, хотя куда, казалось бы, лучше, куда уже выше. Гений, да. Это автобиография, страшная, странная, потому что когда пришла война ему, Джиму Балларду, было 11 лет, и он с родителями жил в Шанхае, вращаясь в высшем обществе, и личный шофёр возил его по кинотеатрам — а потом был японский лагерь, и три года в этом лагере, и пустота, и смерть, и гной, и у Балларда, с его бесподобным языком, с его великолепными, живыми, сильными описаниями, с его чудесно-чудовищными персонажами получилось описать всё так, как он запомнил — сильнее Кертеса с его «Без судьбы» (тоже очень сильным романом), сильнее в тысячу раз любого «Мальчка в полосатой пижаме». Джим воспринимает смерть как игру. Он выжил не потому что он, подобно Кертесу, тупо был как все — и приспособился, но потому что он был другим, потому что он умел играть в то, во что играть нельзя, потому что он, будучи в японском лагере, научился любить лётчиков-камикадзе, взлетавших из-за забора, и японских рядовых, бивших его ногами, и хитроумного американского доходягу Бейси, и всех остальных. И в конце этой книги родился Баллард. Тот самый великий писатель, который создал «Суперканны», «Автокатастрофу» и «Кокаиновые ночи».

Очень красивый, хотя и довольно короткий рассказ-зарисовка. Это настоящая поэзия в прозе, подлинный шедевр, на нескольких страницах автору удалось создать потрясающую воображение читателя картину неизбывного очарования старого мира благородных аристократов, обреченных на гибель под ударами полчищ хаотических войск вечного Хама. Все в мире когда-нибудь кончается, золотому веку последует кали-юга и предотвратить трагический финал не под силу никому, даже самим богам.

Очень удачна авторская находка — цветы времени, сорвав которые можно перенестись в недалекое прошлое, тем самым немного отсрочив гибель своего мира. Поражает умение автора создать атмосферу тревожного ожидания, неотвратимости, неизбежности развязки. Такой рассказ вполне мог выйти из-под пера какого-нибудь русского белого эмигранта, который сам пережил и прочувствовал крушение привычного мира, но вот что побудило автора на написание этого шедевра, что стало толчком для создания такого мощного образа, это мне, к сожалению, не известно.

Мир главных героев в итоге гибнет, разрушается и угасает, как до этого сотни цветов времени, сорванных ими в саду, принесенных в жертву столь желанной отсрочке. Цветы подобны верноподданным королей и императоров, их гибель и самопожертвование не спасет государство, она лишь может отсрочить неизбежный конец. Браво автору, снимаю в низком поклоне виртуальную шляпу!

Когда речь заходит о постапокалиптике, «Водный мир» неизменно и абсолютно справедливо попадает в шорт-лист лучших произведений жанра при том, что стоит особняком от всего остального, написанного на данную тему. Это — интеллектуальная фантастика и, я бы даже сказал, психологический триллер, где мир, погрузившийся в пучины Мирового океана, является лишь фасадом, за которым скрываются безумные глубины человеческой психики, открывающиеся героям и читателям романа. Я был просто поражен той достоверностью, с которой описано возвращение генетической памяти, доисторических страхов и чувств. Сильнейший транс! Иногда испытываю нечто отдаленно похожее, когда в доску уработаюсь и мозги начинают отключаться. В такие моменты хочется подобно герою романа навсегда уйти в джунгли, навстречу дождям, жаре и аллигаторам, «подобно второму Адаму, ищущему забытый рай возрожденного солнца»... Если Вам нравится необычная и интеллектуальная фантастика, «Водный мир» просто обязан быть Вами прочитан, ведь это нечто особенное, как по форме, так и по содержанию.

PS. Существует, как минимум, три перевода данного романа на русский. По сравнению с другими переводами более стильной показалась версия М.К. Кондратьева, которой и отдаю свои предпочтения.

C этим романом у меня связано личное воспоминание. В 70-е годы выходили такие зелёненькие книжечки, типа аннотированных каталогов, «Современная художественная литература за рубежом». Не знаю, для чего они были предназначены, книги, описанные в них, почти никогда не переводились на русский. Так вот, в одном из этих каталогов была краткая рецензия на «Бетонный остров». Я тогда, в конце семидесятых, о Балларде знать не знал (на русском был издан только «Садок для рептилий» в журнале «Англия», он меня потряс, но автора я не запомнил по малолетству), но сама сюжетная ситуация «Бетонного острова» меня поразила самым серьёзным образом. Я не мог избавиться от этого сюжета всё думал о нём, иногда даже видел в ночных кошмарах и обнаруживал его отражения то тут то там.

А потом прочитал. Для книги, которая придумана в голове читателя ещё до того, как он её открыл, это серьёзное испытание — сравнивать реальность с идеалом, с нафантазированными образами. Я ждал, что «Бетонный остров» будет шедевром. И знаете? Роман оказался лучше, чем я ожидал.

Наверняка многим любителям фантастики знакома ситуация, когда во время чтения того или иного произведения возникает острое желание, чтобы оно было проиллюстрировано. Иногда хочется, чтобы это сделал сам автор или какой-то определённый художник, иногда — просто посмотреть, как то, о чём ты читаешь, представляют другие люди... Так вот, с «Безвыходным городом» у меня получилось с точностью до наоборот. Случайно наткнувшись в сети на работу польского художника Maciej Drabik, которая была подписана «concept inspired by J. G. Ballard's short story «The Concentration City», я ощутил непреодолимое желание прочитать рассказ, к которому создана ТАКАЯ иллюстрация. К счастью, оказалось, что рассказ переведён на русский язык и доступен в сети. Прочитал. Что сказать по поводу самого рассказа? Впечатляет. Великолепное описание Города, который поглотил не только всю поверхность планеты, но и всё пространство вообще, со всеми его улицами с порядковыми номерами за миллион, расчистками и закупоренными мёртвыми зонами. Ещё больше впечатляет, что за время существования Города у птиц уже успели превратиться в рудимент крылья, в языке не осталось даже слова «летать», а возраст города — не менее 3 миллионов лет. И уж совсем хороши получились рассуждения о невозможности существования первого кирпича =))) И пусть с финальным сюжетным ходом, когда

автор, на мой взгляд, перемудрил, но ведь это же Баллард... Возникают, конечно, некоторые вопросы о том, откуда берётся продовольствие и куда деваются отходы жизнедеятельности, но это уже мелочи — за три миллиона лет многое могли придумать и изобрести. Ещё потешило изумление пассажиров по поводу 10 дней, проведённых в поезде. Ох уж мне эти англичане — не ездили они из Москвы в Благовещенск! =))) Но в любом случае, рассказ получился замечательный. Пока читал, не отпускало ощущение, что данный рассказ надо бы записать (для себя) в предтечи киберпанка (потому как был уверен, что написан он в 70-е) и выставить ему 9 баллов, но потом глянул на год написания, и ахнул — ребята, это ж 1957 год! Так что получает от меня Баллард, поклонником творчества которого я себя назвать никак не могу, твёрдую десятку!

P.S. А картинка, хоть и не совсем соответствует описанному в рассказе миру, тоже отличная! =)))

Это один из его однозначных шедевров. Язык, виртуозно сплавляющий в одной фразе смелую многослойную метафору и научный протокол. Невероятные картины распада и деградации всего сущего. Классический баллардовский идеолог и антагонист-психопат на этот раз разделен на две фигуры. Это доктор Бодкин и пират Сренджмен, но оба хороши в своем смысле. Меланхоличная красотка Беатрис Даль, описанная скупо, но чертовски чувственно. И конечно, Керанс — один из лучших представителей человечества, превращающийся в рептилию, уплывая все дальше прочь по океану инволюции.

Я прочитал эту книгу впервые в 15 лет, и она меня потрясла, и я ее полюбил навсегда. Не смог бы объяснить подростком свои эмоции, кроме как от продирающей до печенок — и поныне — финальной фразы о Новом Адаме, ищущем забытый рай возрожденного солнца. Сейчас, похоже, могу. Тогда было начало 1990-х, и мир вокруг меня разлетался в клочья и рушился в тартарары, а я был беспомощным подростком и мог только наблюдать и ужасаться, прямо как Керанс. Я, похоже, даже своими неразвитыми чувствами ребенка ощущал духовную связь с героями книги — свидетелями и жертвами общей деградации. Сейчас мне столько сколько Керансу, а мир снова сваливается в катастрофу. Хорошо, что социально-политическую ,а не космическую. Не нужно просто наблюдать, а дело делать. То, что одни люди разрушили, другие всегда возродить могут. Придется засучивать рукава.

П.С. Начал перечитывать в переводе А.Грузберга, включенный в том «трилогии», который издал Монополист. Не надо этого делать. Ни корректуры, ни редактуры там не было. К тому же Грузберг и сам упрощал в стиле все что мог, а многое просто не понял. Прямо как половина лаборантов, судя по отзывам. НУ вот привыкли люди питаться американской пластмассой. А все что по запаху и по вкусу отличается немедленно извергается обратно с сильными негативными эмоциями вкупе. Читайте в переводе М.Кондратьева, очень богатом и пластичном.

Отличный рассказ от Дж.Балларда на глобальную тему : выживание человечества после катастрофы и последующую эволюцию человечества! Рассказ настолько поразил читающий круг в Великобритании, что его даже номинировали на премию альманаха «Гигамеш», правда 20 лет спустя после написания. И ещё интересный факт — в 2002 году шведский режиссер Солвейг Нордлунд выпустил киноленту «Аппарат, летающий низко» совместно с португальцами.

Мир , который показал в своем рассказе Дж.Баллард, можно было бы назвать раем. Супружеская чета Форрестер и Джудит проживают в Эмпуриабрава ( есть такой и в нынешнее время курортный уголок) в большом заброшенном отеле совершенно одни. Джудит беременна и казалось бы весь мир кружится вокруг них, ибо в этот момент они счастливы, но...

Если бы автор не открыл другой окружающий их и пугающий реальный мир, когда во всем мире стремительно снизилась за 20 лет деторождаемость, и население Европы вместе с США составляет 350 тысяч человек. Люди в сомнении томятся в ожидании своего будущего и похоже не могут ничего стоящего предпринять... О нет, не снизилась сексуальность людей (наоборот!), и даже существуют нормальные институты семьи с ухаживанием, венчанием и свадьбой, но проблема лишь в том , что кто рождается у людей. Все считают это странной и ужасной патологией , и соответственно , просто умерщвляют своё уродливое потомство...

Как кажется весь мир обречен, и нас ждёт впереди вселенская трагедия, но другой главный герой произведения — доктор Гулд выдвигает интересную теорию о рождающихся детях, и возможно, именно это ответ на желаемое человечеству выживание. Надежда у человечества есть!...

Интересный рассказ, завораживающий. Можно воспринимать, как и произведение-катастрофу, так и живой триллер. Очередная безысходность, сквозящая на страницах рассказа, перекликается с другими не менее интересными и похожими произведениями Балларда. Намеки на эротические моменты мелькают в сюжете, но все довольно прилично сдерживается в рамках. Очень профессиональная работа!

Один из лучших романов ХХ века, стоящий рядом с «Повелителем мух» Голдинга и «Днём саранчи» Уэста. В принципе, «Высотка» выдерживает соседство даже с «Путешествиями Гулливера» Свифта и тоже оказывается яростной, бескомпромиссно логичной и крайне неприятной сатирой на современную цивилизацию.

Интересно, что в момент написания Баллардом этого романа в Канаде молодой кинорежиссёр Дэвид Кроненберг снимал «Shivers (Мурашки)» по примерно такому же сценарию — деградация, взаимная агрессия и гибель жильцов суперсовременного жилого комплекса. Позже, спустя несколько десятителетий, Кроненберг снимет один из лучших своих фильмов по другому роману Балларда — Crash.

Очень путаный, нелогичный и красивый роман об интеллектуальной и эмоциональной деградации человечества в целом и отдельных представителей в частности.

Производит впечатление не столько сюжетом, сколько медленно сменяющими друг друга описаниями, подробными и выразительными.

Первый, как считал он сам, формально — второй роман выдающегося британского писателя. На русский название переводили по-разному. Интересно, что написана книга была в 1962 году, т.е. более чем полвека назад. Но до русского читателя книги Джеймса Грэма Балларда (другой вариант транслитерации фамилии — Боллард) дошли значительно позднее. Причиною тому, вероятно, были сосредоточенность автора на тёмных сторонах человеческой природы, исключительная мрачность его фантазий, предрекающих нашей планете не просто несчастливое будущее, а прямую гибель. В частности, в этом романе континенты и островные архипелаги Земли исчезают под натиском воды тающих полярных шапок.

Впрочем, сказать о Балларде, что он фантаст, это почти ничего не сказать. Во всяком случае, до него такой фантастики никто не писал. При чтении прозы Балларда поражает кинематографическая зримость образов, отточенность стиля. Но опять-таки, если кто-то подумает, что писатель был занят всего лишь некими экспериментами с литературной формой, снова выйдет ошибка. Роман «Затонувший мир» визуальным своим рядом (если у книг вообще может быть визуальный ряд!) подобен арт-хаусному фильму, но при этом вовсе не лишён сюжета. Развитие действия, далёкое от штампов бульварно-развлекательного чтива, держит читателя в постоянном напряжении...

Что ещё можно сказать? Баллард замечательный психолог; какие бы странные вещи ни творились в душе главного героя романа, биолога Роберта Керанса, происходящему с ним веришь. Плюс, немаловажно и то, что писатель был человеком всесторонне эрудированным (для фантаста — качество просто обязательное!), а жизненным опытом обладал просто уникальным. В частности, ещё в детстве прошёл через японский лагерь для интернированных лиц, — эта, самая вероятно, ужасная страница его жизни найдёт потом отражении в, быть может, наиболее известном его романе «Империя солнца». И, можно предположить, отсюда тянутся и корни уже упомянутого мною интереса писателя к тёмным сторонам человеческой природы. В этом отношении не является исключением и дебют Балларда — роман «Затонувший мир», в котором иррациональность человека, его разума, его поведения показана весьма ярко...

Совершенный клаустрофобский рассказ, видимо, в издевку названный «Миллиардолетие».

В 1960-х очень много писали о перенаселении. В те годы повышение производительности труда в сельском хозяйстве вынудило крестьян переселяться в города, где была работа. Впервые в истории человечества городское население превысило размерами сельское. Буржуазным интеллектуалам стало казаться, что люди размножаются, как кролики. Вот вам и повод ля алармизма.

Ан нет! Повышение уровня жизни привело к обратному эффекту — сокращению населения. И настоящее будущее выглядит так. В США большое количество горожан живет в бараках с трех-четырехэтажными нарами, один в один похожих на жилища рабов хлопковых плантаций Юга, в то время как целые кварталы частных домов пустуют после того, как оттуда выгнали неплательщиков по ипотеке. Вот тех самых нынешних обитателей бараков.

Так что Баллард не угадал только с причинами такой скученности, но не с обстановкой. И с психологической точки зрения его текст, как всегда, безупречен. Помыкавшись полжизни по чужим углам, могу это удостоверить.

Эта новелла меня покорила и формой и содержанием, стильная и поэтичная, роскошная, она будто и написана какими-то волшебными чернилами, которые меняют цвета когда по ним пробегает взгляд. Иногда можно подумать, что отвернувшись от страницы письмо можно еще видеть и оно даже будет продолжать разворачиваться. Такая вот проза — это хороший стимул к изучению английского. Такое творчество поднимает планку жанра до высокой литературы, оставаясь интригующим и сохраняя присущую жанру свободу, когда возможно все.

Пэнгборн-виллидж — крохотный поселок закрытого типа на западе от Лондона. 25 июня 1988 года там разразилась жуткая трагедия. Ранним утром в течение десяти минут было убито тридцать два взрослых жителя и тринадцать детей пропали без вести. Полиция в тупике. За расследование берется доктор Ричард Гренвил, психолог — консультант МВД.

По закону Пушкина о «странных сближениях» повесть была прочитана посреди всероссийской шумихи вокруг сериала «Слово пацана». Эпоха та же — конец 1980-х, тема та же — молодежная, даже подростковая, преступность. Правда, Балларда привлечь за «романтизацию» не удастся никаким образом. Это очередное его предупреждение с обочины скоростного шоссе в будущее. Он пытается разобраться в проблеме, но оправдывать никого не собирается.

Семья находится в эпицентре его внимания и ее ареал обитания. Если казанские родители обрекли свое потомство на беспризорность и криминал, то английские, яркие представители британского истеблишмента, напротив, повернуты на модернизации и внедрении новейших технологий в семейную жизнь. (Очень яркая деталь. Особо подчеркивается, что у каждого ребенка был собственный персональный компьютер, подключенный к локальной сети, для той эпохи это суперсовременность.) Последствия этого могут быть, как оказалось, самыми катастрофическими. И вот это пророчество Балларда реализуется сейчас на Западе полным ходом.

Плюс местоприбывание. В те времена элитные закрытые поселения для богачей только начали появляться. Расслоение сверхбогатых и прочей публики становилось все более зримым. И вот второе пророчество Балларда ,которое — пока — не реализовывается. А с чего вы решили, спрашивает автор, что высокие заборы со спиралью Бруно вас защитят? Ваше уютное гнездышко может быть взорвано изнутри, так, что и костей не соберете.

В общем, Баллард никогда зря воздух не сотрясает. Как всегда читателю есть о чем много думать над страницами повести.

Поэтому отвешиваю низкий поклон главному энтузиасту издания Балларда в России Сергею Соболеву и переводчику С. Самуйлову за возможность ознакомиться с еще одним произведением любимого автора.

Забавно читать свой собственный отзыв почти шесть лет спустя. Точнее, вызывает приступ ироничного стыда. Размечтался о смелых научных прорывах!

После пандемии и «прививочной» эпопеи. После всех этих разоблачений о биолабораториях, история читается совершенно иными глазами.

Жуткий, надо сказать, рассказ. При полном непонимании функции и процесса сна, люди в белых халатах смело бросаются в бой и превращают трех здоровых умных мужчин в инвалидов. Ради подтверждения истинности собственных фантазий о природе реальности.

На схожую тему рассказал недавно байку астрофизик Владимир Сурдин. Сто без малого лет астрономы строили физико-математические модели других звездных систем, убедительно доказывая, что все они будут схожими с нашей Солнечной. И первая же открытая экзопланета — «горячий Юпитер» — отправила все эти построения в мусорную корзину. Оказалось ,что при моделировании горе-спецы выкидывали кучу параметров. А зачем они нужны, когда и так все ясно?!

Ну, когда астрофизики ошибаются, это прискорбно, но не критично. Урок впрок! А если речь идет о здоровье миллионов, шире — о выживании человечества?!

Ответственность и еще раз ответственность ученых, не только перед истиной, но и и перед всей цивилизацией. Разум слишком хрупкая и редкая вещь во Вселенной, чтоб им так легкомысленно разбрасываться!

Но какой же умница был этот Баллард! В двадцать шесть лет ваять такие глубокомысленные высокохудожественные тексты! Когда столь сильный автор ходит в твоих любимых, то и собственная самооценка невольно повышается. Эго разрастается до размеров гимнастического зала, прямо как у жертв эксперимента в рассказе))

Текст не о будущем. Это скорее альтернативная вселенная или вообще другая планета с другой цивилизацией (на это указывает и возраст города, существующего через 3 млн лет после археоптерикса, который в реальности вымер гораааздо давнее, и 95 млн км пути, которых просто не существует на Земле, и размер населения с невообразимым количеством нулей — у меня вышло 3 квадриллиона, Земля столько не выдержит). Но отчего-то всё равно читается очень реалистично и вызывает почти физическое удушье и тошноту. Ещё и стиль такой необразный, документальный, великолепно работает на создание атмосферы. Прочитала с огромным удовольствием.

Великий Баллард написал свой второй «достоевский» роман подряд. Узнать приемы ФМД тут не трудно. специфический закрытый социум, герой-идеолог, бес, в центре внимания, а также двигатель всех событий, криминальный, но не детективный сюжет, истерика, пусть и сдержанная, британская, как мотор взаимоотношений.

Казалось бы в «Кокаиновых ночах» ДжГБ мечет молнии в бездельничающий «золотой миллиард», а тут подвергается критике его работящая часть. Парадокс? Ни в коем случае. Проблема тут не в работе, а в том, кто работает и в чем его работа заключается. Баллард пишет о мировом финансовом капитале. И на самом излете безгранично ВТОшных девяностых, когда единый рынок захватил всю планету, он опять заглядывает в следующие пять минут будущего и говорит о том, о чем заговорили только ближе к середине 2010-х годов. Не размахивая красным флагом, Баллард говорит о либеральном фашизме, причем ближе к финалу открытым текстом, все называя своими именами. Он расписывает свою фабулу прямо по определению Георгия Димитрова, что такое фашизм: «Открытая террористическая диктатура наиболее реакционных и наиболее шовинистических кругов финансового капитала». Безграничная свобода, ведущая к безграничному рабству. Достоевский все это разглядел еще в 19 веке. Это шигалевщина.

И тут опять точное предвидение Балларда. Что может помешать наступлению глобального фашизма? Старое-доброе государство, которое к концу девяностых передовые западные идеологи, Фукуяма и Ко, практически похоронили. Но даже отправляясь на свою последнюю миссию, Пол Синклер собирается апеллировать именно к госструктурам, потому что иного защитника у человека-обывателя от фашистской диктатуры нет.

Идеологией и политикой этот богатейший роман, впрочем, не ограничивается. Здесь много очень точных и едких наблюдений о социальной структуре Запада, о человеческих и семейных отношениях, о психологии обывателя, наконец. Например, Баллард забавно показывает, что все, чего могут добиться в Европе страшные русские бандиты — это стать мальчиками для битья у настоящих белых господ или шестерить по маленькому.

Книга просто блестяще написана, читать ее наслаждение. Настоящий топовый Баллард. Нет ощущения, что писал старик. Рассказ адекватен рассказчику, человеку, которому сильно за сорок.

Интересный момент. Книгу эту я купил на распродаже в середине блаженных «нулевых», а прочитал только сейчас. И хорошо. Потому что тогда я бы ничего в ней не понял. Ни ее страсти, ни ее ярости, ни ее идей. Нужен был горький опыт разочарований в заблуждениях молодости, чтобы дорасти до этого романа.

И еще. Книгу эту я начал читать, когда сильно повредил колено и оказался на больничном, как и Пол Синклер. Бывают странные сближения:)

Из-за почти случайного разговора вдруг вспомнил, как первый раз прочитал текст Джеймса Балларда. Было лето 1977 года, которое я, тогда ещё пацан, даже не подросток, как всегда, проводил у дедушки и бабушки. Курорт, море, сверкающее подобно расплавленному свинцу, раскалённый песок пляжа и тысячи курортников, обезумевших от горячего воздуха, скатывающегося по склону горы — это важно, потому что текст Балларда назывался «Садок рептилий» и описывал момент массового самоубийства собравшихся на пляже людей, внезапно уподобившихся леммингам.

На меня «Садок рептилий» произвёл потрясающее впечатление. Он был опубликован в журнале «Англия», был очень коротким и при этом в аннотации не указывалось, что рассказ является «научной фантастикой»... Впрочем, он в самом деле не является научной фантастикой. Текст Балларда идеально наложился на окружающую меня действительность. Реальность удушающе жаркого летнего дня вдруг раскололась, треснула, распалась, как дешёвая декорация.

Никогда не забуду шок, пережитый в те минуты. Наверно, именно в тот момент я начал взрослеть.

В отличие от огромного количества писателей и художников, которых балансирование нашей цивилизации на грани катастрофы приводит в отчаяние, Баллард живописует различные варианты конца света со спокойным интересом энтомолога. К роду человеческому он, кажется, не испытывает ни малейшей симпатии и считает, что, если человечество не сможет удержаться на краю обрыва — значит, туда ему и дорога. Именно эта отрешённая интонация «Садка рептилий» потрясла меня в далёком 1977 году.

C использованием заметки для Medium (https://loadeddice.medium.com/game-set-death-a67fd59b55b).

Хотя лучший из чисто реалистических романов Балларда, «Империя солнца», он же — единственный удачно экранизированный, написан будет лишь спустя двадцать с лишним лет, в этом рассказе уже содержится зерно, из которого потом проклюнется великолепная концлагерная автобиография. Приговорённый к смерти человек, которого поселили на одной вилле с будущим палачом, становится всё сильнее убеждён в своей невиновности (это на самом деле не так), а палач — в его виновности, пока не наступит подходящий психологический момент для приведения приговора в исполнение.

Герой рассказа куда охотнее заявляет о своей невиновности, а вот бежать, в отличие хотя бы от Франца М. из «Безвыходного города», не пытается. Очень знакомое ощущение времен пандемии карантинов или какой-нибудь общей ли, частичной ли могилизации, не правда ли? Однако истоки его именно там, в лагере для интернированных гражданских на Дальнем Востоке времен японско-китайской и Второй мировой войны, о котором Баллард вспоминал:

«Большую часть трёх лет лагерь охранялся не более чем дюжиной японцев... Основные силы охрана тратила на то, чтобы помогать узникам укрепить покосившуюся колючую проволоку, мешавшую выбраться голодным китайцам. Сами заключённые и следили за соблюдением комендантского часа, дежурствами и так далее, охранники давали о себе знать редко, поняв, что, свалив все обязанности на узников, добьются куда большей организованности в порученном им лагере, чем могли бы мечтать сами».

Не приходится сомневаться, что именно эта кафкианская обстановка «исправительной колонии» решающим образом повлияла на формирование Балларда как писателя, и в некотором смысле он всю литературную карьеру (ну или, по крайней мере, в крупной форме) оставался ее пленником без права на помилование. Даже если концлагерь получался роскошным, как Багряные Пески или курорт из «Вечных каникул».

Труднее всего писать о том, что любишь.

После долгого путешествия по югу Европы (Кокаиновые ночи, Суперканны) Баллард возвращается в Лондон. А там теракты, экономический кризис и необратимая деградация общества, основанного на частном присвоении средств производства.

Содержание романа точно указано самим Баллардом — восстание среднего класса. Для описания процесса он берет классических для себя героев — протагониста, переходящего из одного экзистенциального состояния в другое, антагониста, психопата и философа, который не боится марать руки кровью и взбалмошную красотку-идеалистку, как всегда жестоко пародирующую сильную и независимую женщину из Голливуда. Конфликтуя, вступая в союзы и любовные связи, эта безумная троица движет всю механику романа на фоне движения взбунтовавшихся масс.

От содержания к сути. Примерно зная о чем книга, я специально перед этим прочитал замечательную работу Бориса Кагарлицкого «Восстание среднего класса», изданную в том же году, что и роман Балларда. Мне было интересно узнать научную точку зрения на те же самые процессы. Узнал намного больше. Вся моя жизнь с 1999 по 2008 год была расписана там и разъяснена на пальцах. И какова цена успеха и богатства в мире тотального либерального неоконсерватизма, и причины бедности и беспомощности. Откуда идут истоки бесконечного современного кризиса и к чему все это может привести.

Расслоение и пауперизация среднего класса, его стихийный бунт и враги, которые ему противостоят. Идеология транснационального финансового капитала — нового класса рабовладельцев. Вероятность прихода к власти фашистов. И что же я увидел в романе Балларда?

Практически то же самое, только выраженное языком образов и драматургией диалогов. Вот это точно можно назвать конгениальностью. В один год издать столь похожие книги, только в разных жанрах. При том что точки зрения Балларда и Кагарлицкого тогда, да и сейчас во многом, были маргинальными. Правила, да и правит, бал «чикагская школа» тоталитарной либеральной мысли, гласящая: если реальность не стыкуется с нашей системой оголтелого хищничества и живодерского кровопийства, значит неправильна реальность, а не система, и нагибать эту реальность мы будем, пока от планеты одна головешка не останется.

Поэтому Баллард постоянно оглядывается, переспрашивает: а не детский ли лепет этот наш бунт против повышения тарифов и частного образования? Кагарлицкий отвечает ему заочно — нет, правильной дорогой идете, товарищи, либо мы победим, либо погибнем. Иного выбора нам просто не оставили.

Таким образом, Баллард написал настоящий политический роман. Современный, злой, боевой. У нас такое делал только Проханов. А изданный чуть позже «Санькя» Прилепина вызвал настоящий фурор. НУ так вот старенький Баллард мог и покруче завернуть, чем молодой нацбол! Его восставшие помасштабнее действуют, чем «Союз спасения». Вот только терпят пусть временное, но поражение. Потому что бунт против системы должен и быть системным, а не бессмысленным и локальным. А экзистенциальные вопросы можно порешать и после победы социальной революции.

Сам Баллард не мог остаться в одной плоскости проблематики. Его роман не только политический, но и философский, любовный. И все еще это завернуто в обертку детектива! Ну виртуоз, что скажешь! Не изменяя своим принципам, Баллард вновь описал будущие пять минут. В 2003 году он описал 2010-е гг. с их первыми волнами протеста против существующей мир-системы. Подчас казалось, что движение «желтых жилетов» расписано точно по его сценарию. Я сам в Лондоне не бывал, поэтому при чтении книги часто представлял себе уютные и красивые дворики в престижных жилых массивах Москвы и Подмосковья. И очень хорошо эти картинки накладывались на картину бессмысленного и беспощадного бунта среднего класса в английской столице. То ли еще будет!

Отзыв, кажется, получился несколько сумбурным, потому что труднее всего писать о том, что любишь.

Если вы читали этот рассказ, то вы его не читали. Его надо слушать. Тогда тормоз шин за окном заставит вас вздрогнуть, скрип пера по Дневнику вынудит напрячься, ощущение присутствия кого-то, кто невидимый рядом, наблюдает за тобой — вызовет толпу мурашек и холода по позвоночнику. Потому что он рядом, а ты его обидел. Ты не заметил его работу, ты поссорился с ним возле подъезда, твоё имя просто попалось ему на глаза во время плохого настроения.

Автор убивает.

Алексей Дик бесконечно талантливо передаёт его привет нам всем.

Берегитесь.

«СуперКанны» — адаптированная версия «Кокаиновых ночей». «Ночи» оказались слишком сложны, потому не были адекватно поняты критикой и большинством читателей, так что Баллард изложил свои тезисы ещё раз, но в более броской и агрессивной форме. Вероятно, Баллард замышлял социальный гротеск, однако реальность послушно подтянулась вослед его прогнозам, и сегодня книга выглядит почти реалистической. Хуже она от этого не становится, это настоящая литературная классика (если в наше время вообще возможна классика в какой бы то ни было форме).

Особенно я люблю в Балларде его визуальность. Он совершенно отчётливо видит то, о чём пишет, и это видение передаётся читателю. Каждый роман, каждый рассказ Балларда соотносится с какой-нибудь картиной или фотографией мастера уровня Хельмута Ньютона. В случае «СуперКаннов» сквозь текст просвечивает живопись Эрика Фишла и Дэвида Хокни.

«Кокаиновые ночи» Балларда впервые появились на русском в журнале «Птюч». Публикацию сопровождала отличная статья, но я не уверен, что аудитория «Птюча» смогла оценить по достоинству этот холодный социологический роман-прогноз. Для меня «Кокаиновые ночи» стоят рядом с «Насморком» Станислава Лема, в котором тоже почти нет технической фантастики, но есть уверенный взгляд вдоль наметившихся социальных тенденций. Увы, прогноз, данный Баллардом двадцать лет назад, сбывается у нас на глазах, прямо сейчас — в современной культуре действительно формируется культ социопатов, подхлёстывающих развитие социума при помощи немотивированного насилия.

Таким образом, «Кокаиновые ночи» теряют силу прогноза, однако остаются хорошей литературой и острым анализом феномена социопатии. Они показывают, из каких углов совремнной цивилизации выползают и вольготно располагаются в свете софитов массмедиа разноообразные «докторы хаусы», которые «лечат болезнь, а не больных».

PS. Интересно, что именно описываемый Баллардом кусочек испанского побережья ныне застроен виллами российских миллиардеров-олигархов. Их притянуло туда, как магнитом. И — да, там действительно постоянно случаются странные события, в которые местная полиция не вмешивается и о которых испанские СМИ избегают писать. Другими словами, лишь национальная принадлежность гипербогатых социопатов из Альмерии не совпадает с «Кокаиновыми ночами». Но в период написания романа никто не предполагал, что самыми богатыми социопатами планеты станут россияне.

Остроумно и точно выстроенный мир новой сексуальности. В принципе, никакой фантастики в этом романе нет — мы уже доехали до точки в которой пребывают герои книги. Вызывает восхищение проницательность Балларда, в начале 70-х точно просчитавшего вектор развития определённых культурных тенденций.

Эта книга, как и примыкающие к ней «Бетонный остров» и «Высотный», должны быть во всех списках обязательно чтения для тех, кто хочет понять современную цивилизацию.

Иногда Баллард бывает пугающе точен в своих предвидениях. Изучая «следующие пять минут будущего», он подчас заглядывал на несколько десятилетий вперед.

Вот и в этой новелле 1960 года он поднимает проблематику первой половины 21 века.

Грядущее (уже начавшееся?) массовое вымирание на Земле. Эволюция времени и эволюция времени во Вселенной. (Совсем недавнее открытие — замедление времени в связи с расстоянием).

Даже эти самые пресловутые «Голоса времени». Ведь мы их слышим! В рассказе их обнаружили в 1972 году. В реальной жизни немного позже. Были зафиксированы миллисекундные радиовсплески. Причем периодические. Физическое обоснование за истекшие сорок лет так и не было получено. Мало того. Два-три года назад новейшие радиотелескопы, которые на деньги Юрия Мильнера работают по программе SETI, обнаружили микросекундные всплески, то есть в тысячу раз более короткие. Расчеты показали, что их испускают объекты около десяти километров в диаметре. Астрофизик Владимир Сурдин предположил, что это вполне могут оказаться излучения противоракетной РЛС, принадлежащей цивилизации, обитающей где-то в нашей галактике. потому что именно такие размеры имеют и именно такие сигналы испускают наши собственные противоракетные РЛС на Земле.

Так что ,возможно, мы уже обнаружили сигналы «братьев по разуму», только пока не поняли этого.

Да и с формальной точки зрения новелла очень интересна. Молодой Баллард «обкатывает» героев и конфликт между ними, которые потом часто будет использовать в своих великолепных романах. Ученый-протагонист, готовый разделить общую судьбу со всем мирозданием, вступает в идеологическую борьбу с фриком-антагонистом, который обуреваем «идеей фикс» и не собирается разделять коллективную участь. А вершина треугольника — загадочная красотка-интеллектуалка.

Читая такое, я пищу от восторга, как иной меломан, заслышавший первые риффы любимой песни.

Лучшие писатели, которые пугают, восхищают и заставляют думать одновременно.

Даже при перечитывании это не сразу понял ,а только когда обкатывал послевкусие от рассказа в голове.

Ведь Ларсен, трагический герой рассказа, не абы кто. Он занимался тем, что создавал искусственный психонейронный симулятор. Нейросеть, по нынешнему курсу, только способную еще и моделировать эмоции.

И что же? И сам кукухой поехал, и тот ,кто за ним наблюдал и должен был страховать тоже с глузда слетел. Баллард буквально вопиет (и буквально в пустыне!): вы еще с собственным разумом и мозгом не разобрались, а уже лезете создавать искусственные интеллекты с неизвестным исходом таких опытов!

В общем он как встал, сочиняя первые рассказы, на обочине с плакатом «Осторожно! Впереди крутой поворот!», так пятьдесят лет там и простоял, героически не покидая пост. И наша задача сделать так, чтобы дело его жизни и таких же ответственных художников и мыслителей не пропало втуне вместе с родом людским.

Крайне любопытный рассказ. С одной стороны, он не характерен для Балларда с его страстью к исследованию внутреннего, а не внешнего пространства. А тут — другая планета, просторы космоса, пионеры-звездопроходцы.

С другой стороны, рассказ очень характерен именно для 1950-х годов. Когда после лихой забубенности тридцатых-сороковых НФ стала вылезать из коротких штанишек и примерять те самые «галактические одежды», о которых писал Станислав Лем.

Понятно, что и раньше персонажи иной раз по просторам Галактики скакали, что твои блохи, но это были картонные декорации в местном фотоателье, а не реальные просторы космоса. Теперь же Вселенная стала обретать свои реальные очертания.

Но и тут интроверт Баллард впереди паровоза бежит! Да, психическое пространство, но растянутое на миллиарды световых лет и на миллионы миллиардов лет. Еще не отгремела шумиха по поводу новомодной идеи, которую астрофизик Фред Хойл иронично обозвал «Теорией большого взрыва», а Баллард уже пишет о цикличности жизни Вселенной. Об этом раньше грезили только буддистские монахи, да Фридрих Ницше. А теперь вот еще и скромный журналист из медицинского журнала подключился.

Интересно, что этот рассказ один из немногих текстов, с которых началось знакомство с Баллардом широкого русского читателя. Впрочем, «широкий читатель» и Баллард пока еще вещи мало совместные. А напрасно!

Для тонких ценителей творчества Джеймса Грэма Балларда рассказ интересен и внешней своей стороной, и внутренним наполнением.

Не удивительно, что текст такой мощи взял первую премию на каком-то местном конкурсе. Тут тебе и поминки по Британской империи, и приговор всему колониальному укладу Западной цивилизации. С этой точки зрения рассказ — увы, увы! — по сию пору остро актуален, а в ближайшие годы, по ходу дела, актуальность его будет нарастать.

Персонажи те же — жестокие колонизаторы и повстанцы. Конфликт тот же, о каком я ежедневно читаю на каналах ТГ, освещающих ситуацию в Газе. Уровень взаимной жестокости тот же. Гекатомбы невинных сопутствующих жертв.

Как можно быть настолько талантливым и проницательным? Это внешняя сторона текста.

Публикации рассказа предпослана заметка о студенте-медике Балларде ,погруженном в изучении анатомии и физиологии. (И это ему в жизни пригодится!) Есть и фотография. Удивительная! Начинающему автору 20 лет, а взгляд у него точно такой же, какой будет на фотографиях в сорок пять лет и в семьдесят. Глубина, проницательность, меланхолия. Пронизывающий, завораживающий взгляд философа.

Этот рассказ и это фото подтверждает мою давнюю идею. Британскую империю погубило во многом неправильное воспитание будущих элитариев и управленцев. Если бы они вместо Итонского колледжа и прочих закрытых школ отправляли своих детишек на обучение в концлагерь, хоть японский, хоть какой, возможно, судьба англо-саксонского мира была бы иной. Баллард, пророк в своем отечестве, соврать не даст.

Рассказ этот грозный рык молодого тигра. Хищник вышел на свою первую охоту.

Что говорить! Вот первая опубликованная фраза Балларда:

«Душное и опухшее утро истекало в солнечном свете пОтом».

Это и называется, найти свой стиль. С первой же строки!

Сравните с первой легендарной фразой «Нейроманта» Уильяма Гибсона:

«Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал».

Оказал влияние на киберпанк, чего уж))

П.С. За возможность прочитать этот дебют любимого автора бесконечная благодарность и низкий поклон С. Соболеву, издателю, и Т. Бушуевой — переводчице.

С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/cyDE8).

С Дилэни, Желязны, Силвербергом, Шайнером, Муркоком, при некоторых оговорках — Майклом Джоном Харрисоном, и еще многими авторами повторяется в небольших вариациях одна и та же история: чем больше продажи и благосклонность критиков мейнстримного гетто, тем заметнее просаживается уровень против работ пылкой молодости. И у Балларда так: все лучшие работы, на мой вкус, им созданы до середины 1960-х. Данный рассказ вызывает ощутимые ассоциации с недавним шедевром Ганна, «Машиной трансценденции», о которой рецензенты замечали, что она напоминает «завалявшуюся в архивах классику Золотого века»; «Угодья ожидания», впрочем, могли бы выйти не только из-под клавиатуры Ганна, задумавшего с приближением 90-летнего юбилея подбить «сумму фантастики», а и из-под машинок Кларка Эштона Смита («Склепы Йох-Вомбиса») или Брэдбери. На другой планете человек по имени Квэйн, прибывший сменить дежурного по обсерватории Таллиса (это имя затем встретим в «Выставке жестокости» уже среди «бетонных мегалитов» Америки 1970-х), натыкается на странный храм галактических рас, напоминающий Стоунхендж — на каменных плитах высечены даты, разнящиеся от библейского времени Земли до (но это герой обнаружит уже постфактум) 2217 года, когда происходит действие. Среди песка, пепла и ужасного жара Квэйн убивает металлурга Майера, надумавшего распилить артефакты для переработки на ценнейшее сырье, и вознаграждается за импульсивное преступление проблеском галактического цикла.

Он узрит будущую эволюцию разумных видов, расширение их в космос, замедление субъективного течения времени до тех пор, пока (спустя квинтиллион лет) они не покинут физический план существования и не станут «великой вибрирующей мантией идей», которая в конце концов поглощает всю материю и «достигает окончательных предикатов пространства и времени, вечности и бесконечности».

Когда это нулевое состояние достигнуто, система взрывается, время и вещество возникают опять, и цикл перезапускается. Бестелесный голос чужака повествует о цели этого видения и об Угодьях Ожидания:

»... мы ждём здесь, на пороге времени и пространства, празднуя собственную идентичность и родство частиц наших тел с частицами внутри солнца и звёзд, наших собственных кратковечностей — с грандиозностями галактических циклов и объединяющим их все временем космоса...» Во Вселенной, быть может, происходит множество смертей, но в конечном счёте она являет собою единое, и существование каждой частицы в ней осмысленно. Концепция близка экпиротической вселенной Турока, Стейнхардта и пр. из космологической теории струн, но такое представление сформулировано только в 2001-м, потому, несомненно, Баллард, как и Баррингтон Бэйли в «Столпах вечности», отталкивался от куда более древних идей стоиков и вечного возвращения.

«Скажи мне, Квэйн, где бы ты хотел оказаться, когда закончится мир?»

В заключительном абзаце рассказа приведена дополнительно порадовавшая фраза, которая как нельзя лучше описывает современную политико-экономическую стратегию Федеральной Империи и ее незадачливых нотаблей: «Но я уверен: то, чего мы ждём, что б то ни было, вскоре наступит... Что бы это ни было, его стоит подождать».

Орды китайцев, марширующих по степям оклахомщины, сжимая в руках цитатники Мао вместо винтовок. И их комиссары в пыльных ватниках, бьющие в гонги и пускающие фейерверки.

Кажется бред, однако... Только сегодня одним глазом глянул свежий ролик одного бывшего историка и бывшего единоросса из Саратова, который вывесив карту, где КНР распространилась до Урала, бойко вещал, как Китай вот-вот ударит нам в тыл и поработит неразумных, которые вовремя не легли под Запад. Или что мы там вовремя не сделали, уж не знаю.

Так что этот рассказ очень ложится на душу многим нашим всепропальщикам и нетвойнистам. Другое дело, что тонкий и умный Баллард препарирует фрустрации и паранойю обывателя, доводя их до совершенно безумного абсурда (с покерфейсом опытного игрока), а в головах этих самых обывателей такие загонки отдаются оглушающим разум барабанным боем.

Так что за что у Балларда ни возьмись он вечно актуален и на острие главнейших проблем оказывается. Великий был человек! И ваятель бессмертной прозы.

Миниатюрный шедевр об исполинских вещах, от хулигана и провокатора, а также мастера высокого модернизма и символизма.

Мертвый великан — метафора жизни: настолько громадного явления, что каким-бы умным и тонко чувствующим индивидом ты ни был, во всей целокупности его тебе не охватить. Большинство же — просто зеваки, а то и придирчивые наблюдатели, которые обижаются — «а я ничо нипонял» — «где же чудеса и диковины жизни, где ее фантастика, которую нам в детском саду обещали?» Некоторым знатокам и так все ясно, и думы о жизни много времени не отнимают, другие — практики, которые приспособят к делу что угодно, даже великолепную полноту явленного бытия.

В любом случае, что ни делай, как ни относись к существованию как таковому во всем его величии, время и энтропия сжирают все, и только пустота бесконечного пляжа пребудет вовеки. Но повод ли это для отчаяния? Нет! Жизнь у нас все-таки есть, была. И были в ней удивительные и прекрасные минуты. Вроде творчества Балларда...

Понятно, почему Тим Миллер при экранизации оставил в качестве закадрового текста большие куски рассказа — это эталонная проза. Но стиль — только внутренне содержание, рассказ развернут и вовне. И в этом его величие, и провокативность. Каждый читатель «Утонувшего великана» является его второстепенным персонажем.

Очень страшный, правдивый и точный рассказ. В 1977 году Баллард ярко и подробно описал будущее, которое наступило в 1991 году. Походя при этом предсказал, что будущим президентом США станет Рональд Рейган. Чуток ошибся, войну, которая идет уже тридцать слишком лет развязал не он, а его вице-президент и преемник Буш-старший.

При этом в интервью тех же лет Баллард утверждал, что все будет хорошо и даже лучше год от году. Гражданин он был тихий и лояльный, но как писатель — неисправимый бунтарь и правдорубец. Если что, не подкопаешься — а это все выдумка!

К сожалению, нет. Даже форма — большой репортаж-хроника, война через прицелы телекамер, и та предсказана верно. И подъем «левого движения» в самые черные годы реакции также точно обозначен.

Разве что могут удивится — Британия, США? Ну, это только рыба гниет с головы, а мир-система разваливается «от окраины к центру». И не пройдет много времени, как «эффективные менеджеры» из лондонского Сити и с Уолл-стрит узнают, как НА САМОМ ДЕЛЕ работает единственный закон, который они над собой признают: «Умри ты сегодня, а я завтра». Сегодня наступило, завтра не за горами.

Баллард не даст соврать.

Блестящий дебют будущего гения-пророка!

Англия середины 1950-х годов была суровой страной. Нация в поте лица пахала, живя впроголодь, чтобы восстановить экономику после войны и вернуть былой имперский статус (не получилось), а также построить грядущее «общество потребления» (получилось, но лишь для одного-двух поколений). На этом фоне Баллард создает контрастный мир будущего, где все пребывают в неге и довольстве, алкоголь льется рекой, а из еды все сплошь деликатесы. Даже женщины будущего — это эротизированные биоконструкты, техноэманации Вечной Женственности, а не труженицы-инкубаторы, затянутые в серое сукно или строгий твид.

Балларду первым же текстом удалось навеять на современников «сон золотой», направить их воображение в область чистой мечты. Но он смошенничал в своей главной игре, как и его героиня. Утопия оказалась недостижима, о чем он даже глухо намекнул в финале рассказа. Капитализм не для осуществления великих целей человечества был создан. Это про деньги, а не про подлинный смысл человеческого существования.

Может поэтому финал рассказ столь элегически грустный. Первый подступ к пророчеству о грядущем крахе уютного мирка миддл-класса.

Кстати, в тексте очень хорошо считываются грядущие риффы Уильяма Гибсона. Тот явно Балларда внимательнейше читал. А потом утопил Алые пески в грязи и токсичных отходах.

.... Everybody knows the scene is dead

But there's gonna be a meter on your bed

That will disclose

What everybody know

***

Если можно создать поэтику из патологии убийства; эротики; изрезанного, скомканного, исковерканного металла; крови и расчленёнки, — то безусловный мастер подобного направления это Баллард.

Нужно отдельно заметить, что объяснить и детализировать значение всего происходящего в романе обычному читателю очень сложно. С этой задачей может справиться только такой мастодонт кинематографа как Дэвид Кроненберг в своей одноименной экранизации, где в каждом кадре сочится и пульсирует постапокалиптическая боль и единение с мёртвым техно, которое обретает виртуозно сотканную и обтекаемую форму лишь при какой-то чувственной магии сопричастности и вживления в неё персонажей.

Расписывать типажи и характеры персонажей нет особого смысла, — когда сам автор обезличил их на уровне постоянно сменяющих друг друга извратов и спорадических поисков новых форм наслаждений. Вмонтировав их инстинктивные потребности в приборную доску автомобиля; искромсав и разрезав их тела в первобытном танце спровоцированных аварий; задрав вектор своей оригинальной авторской красоты в гротесковой асимметрии шрамов, рубцов и фатальных вмятин как на лакированном глянце их автомобилей, так и на изувеченных телах их обладателей, — Баллард по сути показал от себя высокий класс артхауса в литературе. И в свою очередь совсем неудивительно, что подобный первоисточник в 90х прежнего века заинтересовал одного из самых скандальных режиссёров бади-хоррора.

Это не порно, не нарочитый кивок в сторону технократии, не треш и не стеб над реальностью, — в том притёртом виде, в котором это обычно принято создавать. И это не вульгарные радости, непонятные стадному большинству, — согласно известных афоризмов Ш. Бодлера. В тон классическим образчикам высокого мастерства и безупречного знака качества именно стилизация Балларда в этом романе просто безукоризненна. За неё одну можно ставить золотую десятку и заслуженное золото, оставляя пока за скобками основный посыл романа. Автор пишет на взрослом, умном эпатаже, не тратя себя на ужимки и кокетливое заигрывание с читателем; не особо стесняясь в подробных разъяснениях в костяке своего текста.

Слабонервному, зацикленному на моралите читателю лучше даже не смотреть в сторону «Автокатастрофы», ибо оная может случится в том числе с его потерявшим ближайшие привычные ориентиры наивным сознанием.

Но каким бы сильным нажимом и напором не проявлял себя автор в этом ёмком повествовании, Баллард каким-то виртуозным способом умудрился не скатиться в бульварные похоть и пошлость третьесортного чтива. Подобные ощущения были в своё время от эпатажной и брутальной «Горькой луны» П. Брюкнера с извечным вопросом на тему оригинальности и мастерства: А почему?.. Потому что это Талант, — смелый, яркий, не транжирящий себя на полумеры, ни на что не похожий и ни нуждающийся в снисхождении (причислении к конкретной жанровой принадлежности).

Хотя, при всём абсурде и безумии происходящего в тексте, нельзя не отметить некий живчик эмпатии, периодически пробивающийся сквозь сознание главного персонажа к внимательному читателю. И в этих местах становится как бы немножко жаль, — и его, и себя, и всего того, что с нами происходит, — и всего того, что этому спекулятивно способствует.

И, собственно, не хочется банально заканчивать на классической тезе, что Танатос — это глубокое дно и двойная природа Эротики. Не только эти акценты расставил Баллард в своём тяжеловесном двусмысленном тексте, накачав его под самую завязку своим брутальным воображением.

И Балларду в своём оригинальном романе, и Кроненбергу в его не менее великолепной экранизации удалось виртуозно создать маленький шедевр в их неповторимой авторской вселенной. Безусловно, каждый читатель увидит между строк что-то своё, — глубоко личное и прочувствованное; глубоко интимное и вытесненное на задворки подсознания.

Идеальная новелла о бегстве от реальности во внутренний космос.

Оказывается, видеть мир — это ещё не всё. Иногда зрение мешает постигать истину. Рассказ Балларда очень двусмысленнен, он лишён вывода, у него нет морали. Это характерно для большинства рассказов этого автора. Чем заканчивается «Джоконда в полумраке полудня»? Катастрофой или триумфом? Можно решить так, можно этак. И та и другая точка зрения на рассказанную историю совершенно равноценны.

Герой совершенно счастлив, отказавшись от реального мира. Долго ли продлится это счастье?

А непонятно ,кстати, на Марсе дело обстоит или нет. Описывается ведь невероятно отдаленное будущее. Может, это терраформированная Венера или вообще Земля. Но как всегда у Балларда идея завораживает. Спустя десять тысяч лет после гибели еще одной человеческой цивилизации далекие потомки изучают ее артефакты и пытаются оживить ее представителей, сохранивших свои цифровые копии в «могилах времени», своеобразных мавзолеях. То есть автор верит в отдаленные, пусть и не прекрасные, перспективы человечества ,и эту веру с удовольствием хочется разделить!

Сюжет действительно не нов, с какой стороны ни посмотри, что де-, что просто конструкция. Но таковым он сейчас кажется, а для 1962 года самый топ!

Но есть в нем чисто баллардовская черта ,его излюбленный мотив. Часто у него герой понимает ,что его мир обречен, или инициированный им проект в более поздних книгах, но предпочитает погибнуть вместе с этим миром или идеей ,чем стать стандартным обывателем из любого слоя общества и цепляться за существование, даже потеряв всякий его смысл.

А еще это любезная сердцу Балларда отходная по Космической эре. Ничего не получилось ,собираем манатки. Внутреннее пространство, изучению которого посвящает жизнь Абель, бесконечно больше и увлекательнее.

Однако, даже в самые черные дни пессимизм Балларду присущ не был. Он пророк, его от ветхозаветной яростной энергии распирало ,а не сгибало от уныния. Вот и здесь он походя составил целую программу подготовки к масштабным сверхдальним экспедициям. И он прав. Космос станет для нас доступен только за десятилетия, а то и столетия упорного, тяжелого и мучительного труда. Но иного выхода нет ,кроме всеобщей гибели.

Кстати, уже в 21 веке сняли трехсерийный телефильм (эх, забыл название!) на точно такой же сюжет, к сожалению не имевший продолжения. Бывают схожие идеи, но тут киношники Балларда просто как липку ободрали))

П.С. ура, нашел сериал! Это «Вознесение» 2014 года. Рекомендую! Не закончено, но хороший промежуточный финал есть.

Сильный сюжет — о парадоксах мышления власть предержащих и их сателлитов. В финале звучит фраза, которая даёт ответ на то безобразие, которое кое-где и сейчас творится в мире: — «Когда вы уверены в своей невиновности, ваша вина очевидна»-.

Белое — это черное , черное — это белое. Кто не согласен -того расстрелять.

Вот всегда хотел понять, как это формируется в мозгах людей, произносящих эти фразы? Или там уже нет мозгов, а одни черви?

Герой сюжета — работник ЦК какой-то партии, был у власти, естественно мыслил также категориями белое-черное. Сейчас он результат своих же репрессий. А жить хочет, очень хочет. И самая сильная часть рассказа- это наличие рядом месяцами палача без установленного срока казни.

При перечитывании вот что бросилось в глаза. В других ранних текстах Баллард как-то даже подчеркнуто асексуален. Мне даже пришла в голову мысль, что он хоть и бунтарь, но при этом дисциплинированный английский джентльмен. Пока секс не «разрешили» в 1964 году, он будто бы обходил его стороной. Однако, его официальный дебют прямо-таки сочится чувственностью! Все же подлинного художника не спеленать никакими табу!)) Найдет как — невероятно элегантно — сказать то ,что думает.

И еще. Потрясающая цельность творчества! Ровно сорок лет спустя он напишет роман о сообществе таких же бездельников, эстетствующих на курорте. Другая эпоха, другие вызовы, другое будущее, а инструменты Балларда останутся столь же точны и действенны, как и почти полувеком раньше. Осознанность и мышление стратега 80 уровня.

Приятно видеть, что на Фантлабе столько высокомотивированных людей с активной жизненной позицией. Конечно, для таких граждан рассказ-эксперимент Балларда оказывается мимо кассы.

А ведь есть множество иных, которые именно подобным образом проводят свои дни. Прекратить мельтешение мыслей в голове, успокоить разум, превратиться в чистое восприятие. Это буддистские монахи. Их истинная цель выйти за пределы жизни, круговорота сансары. Уйти в чистое метафизическое пространство. Не-быть.

Такие сильнейшие переживания достигаются путем хорошей медитации. Невероятно энергоэффективная вещь. позволяет буквально горы сворачивать, если применять с умом и в меру, а не ехать кукухой, как Гарри Фолкнер.

Он ведь тоже имел активную жизненную позицию, работал ученым-экономистом. Но условия современного капиталистического общества таковы ,что никто не может чувствовать себя в безопасности. Сгорел и все, и поминай, как звали.

Этот рассказ еще интересен и как звено в цепи непрерывной эволюции литературы как эстетического феномена. Корни его находятся в интеллектуальных шедеврах Уильяма Фолкнера и Жана-Поля Сартра, а сам текст и другие схожие тексты Балларда оказали большое влияние на таких мастеров британской прозы ,как Иэн Макьюен и Уилл Селф.

Я люблю Балларда за его мастерский символизм. Он пишет конкретную историю трех персонажей и одного погибшего космонавта, а мысль сама невольно — то есть, конечно, благодаря тонкой работе авторского стиля — уносится в эмпиреи общих вопросов бытия и абстрактных истин. Например, какова цена, которая будет предъявлена человечеству за научно-технический прогресс? И кто понесет большее бремя ответственности? Что есть человеческая жизнь на весах истории? Любовь — это иллюзия? Или иллюзия — объект любви?

В своей великолепной поэтической манере, Баллард только дает повод для медитаций, но отвечать, словно гуру, на глобальные вопросы сами собой возникающие в голове, он не намерен. Ведь «цель поэзии — поэзия», а не составления списка инструкций.

Жаль он не объединил все рассказы о постапокалиптической Флориде и «воспоминаниях Космической эры» в один сборник. Наверно, боялся быть монотонным. Зато мы имели бы наглядный пример того, сколько раз он может писать об одном и том же на все лады и при этом оставаться оригинальным и интересным.

Очень характерный рассказ для Балларда. Рассказ о модели мира может сам послужить моделью для изучения его творчества.

С формальной точки зрения, Баллард был исключительным символистом. Он создавал очень точные, филигранно выписанные модели, сами по себе законченные и целостные, но при этом отображающие огромные ландшафты мироздания. Рассказ о конкретном человеке в конкретной ситуации часто оказывается у него портретом целого общества и эпохи. Как миниатюрный макет мистера Годдарда является в свою очередь большим густонаселенным городом.

Также и в идейном наполнении прозы. Рассказ об одиноком старике выводит читателя на медитацию об основных положениях квантовой физики (роль наблюдателя в опыте), сложных отношениях Создателя и создания, покрывале Майя, «бегстве от свободы» и т.д., и т.п.

И это не будет блужданием в сторонних измышлениях. Символы Балларда предполагают фрактальные развертывания толкований.

За гранью финальной фразы герметичный конструкт разворачивается в бесконечную Вселенную.

Человечество, вступив Космическую Эру, нарушила некий экологический баланс своего бытия, а может быть притащила Извне какую-то заразу. Мир охватила пандемия вневременной амнезии, что-то вроде ментального альцгеймера. Доктор Франклин среди руин Лас-Вегаса пытается найти лекарство от жестокой инфекции, а также спасти себя и близких от эскапад свихнувшегося недоастронавта.

Эта замечательная короткая повесть очень хорошо вписывается в серию баллардовских постапов, начатых «трилогией катастроф». Ее вполне можно было бы развить в полноценный роман, но, видимо, автор посчитал для себя эту тему пройденным этапом и выдал удивительный по своей художественной целостности оммаж к своему раннему творчеству.

Покинутые города, обветшалые коммуникации, медицина, самолеты различной степени разобранности, разрозненные группки обезумевших выживших, антагонист-психопат. Все это знакомо любителям произведений Балларда, но он так сочно работает с деталями и метафорами, так прекрасен в своей остраненной аналитичности, что читать это можно бесконечно, словно темы и вариации. И он все ближе к границам своей «Империи солнца».

Юность уничтожает старый мир, глумится над ним. Но и старость не живёт старым миром — она делает из него чучело и брюзжит об ушедшем. Прошлое мертво, вчерашний закат потух. Го осваивать Марс!

Превосходным, по своей силе и накалу , выдался небольшой рассказ Дж.Балларда «Смертельное падение». Автор описал достаточно «правдиво» одну из возможных ветвей истории, которая могла бы произойти. Правильно дать тематическое направление этому рассказу было бы в сторону: « А что если...». Главный герой рассказа от которого ведётся рассказ ( кстати автор оставил его безымянным ) , преподаватель классических языков в малозначительном университете, подпадает под пяту стервозной супруги Элейн, которая и так, что мало жалует его, но и зная слабости супруга, с большим успехом и остервенением пытается ему досадить, «надавив» на больные места. Очевидно от личной неудовлетворенности жизнью. И вроде, как со стороны всё может показаться не так печально, как если бы этого не было на самом деле.

Главному герою удаётся невероятное — во время восхождения супруги на самый верх Пизанской башни — заставить наклонную башню совершить падение...А потом исповедаться перед нами, как же это ему удалось. Автор на передний план ставит взаимоотношения близких людей, предостерегая от печальных возможных исходов в несчастливом браке...Произведение с психологической точки зрения сильное и интересное — недаром его выдвигали на получении Премии Британской Ассоциации Научной Фантастики.

Врач — исцелись сам!

Возможно, самим названием рассказа Баллард невольно ввел в заблуждение читателей. Некоторые из них ожидали ужастик, какое-то предчувствие грядущего Стивена Кинга, а получают сюрреалистическую пародию. И пишут разочарованно: «мне страшно не было». А Баллард никого пугать и не хотел. Это очередная вариация на тему его идеи фикс — слияние-взаимодействие-конфликт внутреннего и внешнего Космоса. Плюс незлая сатира на психиатров-коновалов с их погоней за непроверенными медицинскими новинками.

Но вообще есть тут и серьезный аспект. Потому что ращепление сознания — даже кратковременно, под воздействием веществ — это очень страшно. Требуется много психической энергии, чтобы совладать с подобным страхом. А человеку на грани нервного срыва это практически невозможно. Поэтому Ларсен и не справился, а наука ему помочь не смогла. Обвинять его в трусости, все равно, что в том же обвинять человека, попавшего под бомбежку. Ты сам-то постой под сыплющимися на тебя психобомбами, а мы поглядим, какой ты смелый.

Трагический, а не «ужасный» рассказ.

Поразительно жестоко и логично прослежена связь нонконформизма и паранойи. Герой рассказа, единственный из всего города сохранивший память и ясность взгляда, в финале останавливается на грани безумия. Он не может ничего объяснить окружающим, но и влиться в их толпу он не в состоянии. Бунтарь? Он не хочет бунтовать. Но и покориться не может, потому что продолжает видеть реальность такой, какова она есть. Трагический финал, даже более мрачный, чем финал схожей по сюжету пьесы Ионеско «Носороги».

Редкий для Балларда рассказ о космосе, о месте человека в космосе. Традиционная (нехарактерная для этого автора) научно-фантастическая декорация вызывает подозрение, что в данном случае Баллард то ли пародировал то ли стилизовал Артура Кларка. Но потом смотрим на дату: 1959 год. Хотя «Страж» уже написан, однако до «Лунной пыли» ещё три года ждать.

Но, даже если это стилизация, то весьма удачная. Характерная для прозы Балларда предельно объективизированная оптика нагружается философским — неожиданно оптимистичным — смыслом. И очень интересно, очень странно показано насилие. Это не агрессия, а спонтанное действие «в целях решения проблемы», абсолютно безэмоциональное, рефлекторное.

Очень емкое и очень изящное произведение, демонстрирующее то, насколько далеко средства массовой информации (в данном случае телевидения) готовы идти за высокими рейтингами своего продукта. Полагаю, потенциальные потребители тоже не отказались бы от «репортажей из прошлого», была бы возможность... Из рассказа становится понятно, что Баллард не зацикливался на концепции хроноклазма, либо на «эффекте бабочки», но этого для оценки повествования и не требуется. В противном случае и рассказ превратился бы в подобие «И грянул гром» Р. Брэдбери. Здесь же до читателя необходимо было донести саму идею, что по моему мнению, удалось на все сто! Очень запомнились слова священника в самом конце: «Большой канал на небесах тоже имеет свои рейтинги».

Обожаю этот рассказ. Он входит в сборник «конденсированных романов» «Выставка жестокости» и является своего рода эталоном НФ «новой волны». Распад повествования, разрывы в логике идеально укладываются в новейшие тенденции развития современного искусства. Собственно, агрессивная визуальность «Путешествия через кратер» ближе к изобразительным искусствам, чем к беллетристике. В этом рассказе гораздо больше от картины Розенквиста «Я люблю вас моим фордом», чем от космической и социальной фантастики Хайнлайна или Артура Кларка.

Джеймс Баллард в 1970 году смог описать contemporary art начала XXI века в безупречной литературной форме.

Две мировые обсерватории обнаружили «ультра-микроволны», которые пронизывают всю материю и пространство, составляющие базовый субстрат, из которого состоит вселенная. Это позволило человечеству сделать глубоко вперед идущие выводы-что излучение разумное и это есть Бог. В чём суть рассказа? — ирония на весь наш мир -когда вера у людей стала укрепляться с невиданной силой, то наличие Бога стало вредным для многих структур государств. И появился лозунг, Бог умер.

Много допущений нелогичных сделал автор, но итоговая мысль сильна- для власти подходит любое учение, любая религия.