Все отзывы на произведения Томаса Пинчона (Thomas Pynchon)

majj-s, 06 марта 2024 г. в 11:43

«– Подлинный Шекспир, подлинный Маркс. Подлинный Иисус. Они мертвы. И что от них осталось?

– Слова»

Подлинный Пинчон жив и не исключено, что порадует еще своих почитателей новым романом. Почему нет, Вуди Аллен снял же в свои 89 отличную «Великую иронию», а Томасу Пинчону всего-то 86. Это была хорошая новость. А теперь плохая: перевод Николая Махлаюка, Сергея Слободянюка, Анастасии Захаревич с комментариями Сергея Кузнецова нехорош. Не столько потому, что затея работать с небольшой книгой такой толпой представляется странной, сколько потому, что могу сравнивать. Читала эту вещь в оригинале и разница космическая.

Потребность возвращаться время от времени к Пинчону — это такая очень локальная зависимость внутри глобальной книжной. К авторам, которых успели полюбить, мы идем за тем, что в них любим, ну не за мозголомной же сложностью, в самом деле. Пинчон непрост и рискован с точки зрения нравственности, наличие у его читателя бэкграунда, позволяющего считывать отсылки к культурным артефактам из разных сфер приветствуется, не говоря о толерантности к морально-сомнительным авторским построениям. Но важнее другое. Музыкальность текста, особая ритмическая организация, которая внезапно подхватывает и несет тебя, только что корившую себя за то, что ввязалась в эту авантюру, открывая немыслимую красоту чужого языка и даря понимание. Вот это ощущение распахнутого горизонта и расправленных крыльев — к Пинчону идешь за ним. Мне очень жаль, но в переводе этого нет.

Сердцевина вынута, а без нее странные метания героини в поисках таинственной организации с беззвучным почтовым рожком на эмблеме, больше похожи на бег по двору курицы с отрубленной башкой. И все же. о сюжете: Ей двадцать восемь, она хороша собой, энергична, умна, привлекательна и в прошлом имела роман со страшно богатым человеком, владельцем половины всей недвижимости Сан-Нарциссо, который умер, назначив ее исполнительницей своей воли по завещанию. Ее зовут Эдипа и в моем восприятии это имя прочно закреплено за мужиком, достаточно сильным, чтобы выбросить из колесницы царя и вышибить ему мозги; и достаточно брутальным, чтобы жениться после этого на самой завидной городской вдовушке. Здешняя героиня мила, довольно безалаберна и не слишком разборчива в связях, весьма любознательна и частенько попадает в дурацкие ситуации из-за того, что мужчины видят в ней сексуальный объект, а не равного по интеллекту партнера.

Вообще-то сейчас она замужем за диджеем, работающим на одной из радиостанций и муж не то, чтобы одобрял поездку по этим самым наследственным делам, но восторги мужчин, равно как их отсутствие – не основное в жизни Эдипы. К слову, она постоянно представляется в своих поисках мужскими именами, почему? Может быть Пинчон, с его феноменальным провидческим чутьем, предугадал в 66-м актуальные сегодня поиски самоидентификации? И вот, она едет. Поражаясь длине голливудской улицы, номера домов на которой переваливают за восемьдесят тысяч. Останавливается в мотеле, заговаривает с парнишкой на рецепшн, который говорит, что играет в группе и Эдипа упоминает о муже на радио, предполагая, что знакомство с ним может оказаться полезным для юнца и его группы («Параноики»). А вместо благодарности, малолетний дурачок, заносчиво объясняет, что старовата она уже, клеиться к нему. Прикольно.

Далее визит Метцгера (адвоката усопшего), который должен помочь девушке разобраться с документами, а вместо этого, нализавшись шампанским и виски, они трахаются всю ночь под дурацкое кино о похождениях семейства, состоящего из ребенка-Игоря, его придурковатого отца и пса в поисках пиратских сокровищ. По ходу дела «Параноики» (они, несмотря на пение с британским акцентом, ассоциируются не с Битлами, а с группой «Анаболик-Бомберс», сквозной в провинциальном цикле Веркина, которого теперь читают примерно все). Так вот, Параноики умудряются вырубить предохранители и парочка переживает локальный конец света с исчезновением младенца-Игоря с экрана ТВ, но после все наладилось.

Байда с поддельными почтовыми штампами Тристеро и вообще вся история с пиктограммой на стене в туалете, изображающей почтовый рожок с петлей сурдинки, а после спонтанное конспирологическое расследование Эдипы, снова ускользнули за пределы моего понимания. С Демоном Максвелла, который сидит в баке и сортирует молекулы, отделяя теплые от холодных, у меня тоже дела обстоят не то, чтобы очень Но это и всегда так было, Мышь Ньютона люблю, Кота Шредингера — не без оговорок, а хитрый Демон не для моего среднего ума. Зато про кости, которые извлекают из прежних захоронений, намереваясь проложить по бывшему кладбищу скоростное шоссе, было интересно и грустно. И девочка параноиков рассказала о «Курьерской драме», а после Эдипа с Метци отправились в маленький театр смотреть пьесу, абсурдную на всем протяжении, но прорастающую к финалу странным магнетизмом.

И мне безумно понравился Чингиз Коэн (это ведь он вдохновил Пратчетта на героя «Интересных времен», правда?), который угощает Эдипу вином из кладбищенских одуванчиков (угу, Брэдбери). Красиво, трогательно, исполнено чистой и трепетной нежности к тем, чей прах потревожили. И ее видения. А тот придурок терапевт, который пичкал всех производными лизергиновой кислоты, под конец свихнувшись и вообразив себя врачом из Аушвица? А дивный эпизод с типом из туристического автобуса, который прискучил опекой и отправился гулять по городу самостоятельно, прицепив Эдипе значок со своим именем, и она попадает на экскурсию в гей-клуб, все еще одержимая своей манией расследований (Тёрн-и-Таксис – Тристеро, почтовые ящики, замаскированные под мусорные бачки); а собеседник смотрит на бейдж с мужским именем и принимает ее за трансвестита – забавно.

А еще теория Коэна о том, что Порки-Пиг и Вуди Вудпекер анархисты (потому что одеваются в черное) – гомерически смешно. А картина Ремедиос Варо с женщинами, заточенными в башне и вышивающими бесконечно длинный гобелен, который свешивается из окна, как волосы Рапунцель и на нем изображен весь мир – это безумно красиво и грустно, и Эдипа плачет, а я ее понимаю.

Пинчон уникален, в самом коротком его романе отражается целый мир, как в капле воды океан. Но если вы можете, прочтите его в оригинале. это будет совсем другой спектр читательских ощущений.

vfvfhm, 27 февраля 2024 г. в 19:40

Произведение во многом пороговое для молодого Пинчона. Как он сам признался двадцать лет спустя, тогда только начал по-настоящему узнавать страну, в которой живет, а не выдумывать в своей голове. В повесть проникли настоящие люди Америки, их пути, их встречи и расставания. Автобусы, мотели, забегаловки. Все взято прямо из жизни. И это зрелому состоявшемуся автору больше всего нравится в той давней истории.

Я же сейчас на другое обратил внимание. Интеграция воображения в жизнь ,как одна из главных тем повести. Да, дети выдумывают — игры, Подполье, даже друзей. Но при чтении истории о столкновении детских грез с «суровой действительностью», не всегда понятно: а кто на самом деле живет в выдуманном мире. Дети или взрослые с их фобиями, ненавистью, разыгрыванием социальных ролей и житейскими заблуждениями.

Расизм — явление страшное и мерзкое, с нашей точки зрения. Настоящее «черное пятно» на теле и истории Америки. И удивительно, что Пинчон, да и многие другие интеллектуалы США не были им никогда поражены. Они и есть те самые праведник, без которых их континентальный дом давно бы разделился и погряз во взаимном истреблении.

(Я сам, кстати, работал и много общался с ребятами из Африки и латинской Америки. Обычные люди, с которыми приятно иметь дело. Так что, когда я строго осуждаю расистов, то во многом на личный опыт общения с людьми с разным цветом кожи опираюсь.)

vfvfhm, 26 февраля 2024 г. в 23:23

В минуту наибольшего напряжения борьбы со своими врагами и наибольшей опасности шпион Порпентайн видит в ночном небе над Каиром некую огненную дугу и думает, не Знак ли это свыше? Но это, конечно же, никакой не знак, а след от баллистической траектории ракеты с ядерным зарядом, который отпечатался на страницах прозы Пинчона за несколько лет до начала работы над «Радугой гравитации» и останется в ней навсегда.

Сам писатель в Предисловии признается, что, хотя вдохновлялся при создании рассказа шпионскими романами начала века, текст его пронизан атмосферой Холодной войны и страхом перед атомным апокалипсисом.

Я застал в детстве последнюю фазу того противостояния сверхдержав и могу подтвердить ,что ощущения ужаса и бессилия перед надвигающимся мраком, имеющим очень конкретные причины и очертания, автором переданы верно. Я тогда смотрел все шпионские фильмы, что показывали по Центральному телевидению и весьма неплохо ориентировался в международной обстановке. Так что, читая рассказ Пинчона, окунулся в очень знакомый мне мир.

Пинчон считал, что написание этого рассказа было таким же способом попытаться пережить страх перед Бомбой, очень явный, а никакой не подсознательный, как попытка абстрагироваться от проблемы или впасть в безумие.

Пинчон показывает своих героев-шпионов такими же беспомощными марионетками, втянутыми в грязную политическую игру, как и прочие обыватели. А о заправилах всего этого кошмарного шабаша он и в 1960-м и в 2000-м, и в 2010-м думал одно и то же: «Череда преступных безумцев, что обладали властью с 1945 года»... Так что не трудно догадаться, если он сейчас жив, что он думает о Джозефе Робинетте Байдене и его упырях-подручных.

Удивительная сильная и цельная личность этот Томас Рагглз Пинчон! Прочитав этот рассказ в очередной раз я понял почему так полюбил его творчество. Как и другие мои главные любимцы — Джеймс Грэм Баллард и Кормак Маккарти, — он всю жизнь писал одну книгу. А я очень люблю цельных авторов (потому что сам весьма эклектичен)). Он ведь не только превратит новеллу «Под розой» в третью главу своего дебютного романа «V.», в 2006 году он выдаст целую эпопею на полторы тысячи страниц «На день погребения моего» о борьбе людей доброй воли на рубеже 19-го и 20-го веков с «мелкими людишками», которые хотят ради утоления собственной алчности и вследствие собственного скудоумия спалить весь мир в огне войны. И в своем «магнум опусе» он будет более оптимистичен, чем в этой ранней новелле или «Радуге гравитации». Долгая жизнь научила его, что добро должно победить.

И эту мысль любимого писателя я горячо поддерживаю!

vfvfhm, 26 февраля 2024 г. в 00:14

«Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит».

Удивительное дело — сколько ни читал этот рассказ ,не обращал внимание на то, что его действие происходит в феврале. И по настроению, и в чем-то по содержанию он очень созвучен дебютному стихотворению Бориса Пастернака, хотя и написан сорок семь лет спустя по другую сторону Атлантики. Видимо, не зря так много внимания Пинчон уделил в «Энтропии» русской музыке (которую его соотечественники теперь отменили!) — часть русского духа и миросозерцания в рассказ проникло))

За истекшие два года мое мнение о тексте практически не изменилось (разве что в формулировках я сейчас был бы помягче)), так что добавлю несколько свежих наблюдений, только усиливших мой восторг от текста.

О, конечно же, четверть века спустя Пинчон строг к этому раннему тексту. Мол ,слишком наукообразно, даже псевдонаучно — вплоть до того, что молодой Пинчон грипп-испанку (термин на испанском и употреблен) посчитал каким-то модным европейским неврозом. Однако в науке есть бесспорное правило — формула или уравнение всегда умнее своего создателя, если верно, конечно. Так и состоявшееся художественное произведение (если художник талантлив, и это не результат слепой удачи) всегда умнее своего автора. «Энтропии» это тоже касается на прямую.

Персонаж рассказа Каллисто предсказывает «тепловую смерть» американской культуры. И предсказание попало в точку. Охватив весь мир, она достигла предела своего распространения и стала неизбежно превращаться в полный хаос. Земляне покупают столько кока-колы, смотрят столько голливудских фильмов и читают столько американских комиксов, сколько могут и ни йотой больше! Никакое качество не изменит количество продукции, а значит и качество будет неуклонно снижаться и падать средний уровень, а потом...

Мало того, литературная игра дерзкого молодца распространяется даже в те области ,о которых он, пиша рассказ, не мог и понятия иметь. Пинчон выбрал свою среднюю температуру в 37 по Фаренгейту потому, что по Цельсию это +3, а температура человеческого тела по Цельсию как раз около +37. Но ведь речь идет о всей Вселенной. Так вот тебе продолжение метафоры, мистер Пинчон, — температура реликтового излучения, пронизывающего всю Вселенную, сейчас как раз +3 по Кельвину. О чем автор знать не мог, ибо излучение это было открыто только в 1964 году! Вот это я понимаю зверская интуиция художника.

И она работает в разных плоскостях, ибо:

«И чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд».

Тут у него опять появляется персонаж — второстепенный — мужчина 30+, ученый по имени Сол, внезапно оказавшийся на пороге серьезного жизненного выбора. Напророчил себе что-то нехорошее на этот возраст Пинчон в ранних рассказах, потому что есть у меня стойкое подозрение, что не случайно между публикациями «Радуги тяготения» и «Винляндии» семнадцать лет прошло. Предвидел он какой-то сильный слом в свои 30+. Ну, дай бог, доживем до мемуаров о нем, и узнаем побольше.

Но уже сейчас понятно, что рассказ он в двадцать один год создал великий. «Энтропия» написана одновременно в ключе сразу двух направлений испанского театра 17 века — поэтическая драма и комедия глупцов, а также как музыкальная композиция. Он даже заканчивает рассказ музыкальной фразой, записанной словами, и смолканием инструментов.

vfvfhm, 25 февраля 2024 г. в 22:17

В Предисловии к «Нерадивому ученику» Пинчон особенно беспощаден к этому рассказу. И герой его незрелый, и вообще это не персонаж, а набросок образа, и сюжет никуда не движется — почти все происходит в голове Денниса Фленджа и это сплошь метафоры, да аллюзии.

Х-мм... Сейчас я почти ровесник Пинчона — автора Предисловия, а прочитал «К низинам низин» впервые почти в том возрасте, в каком он его написал, и читательский опыт какой-никакой имею... Поэтому позволю себе категорически с любимым писателем не согласиться!

Рассказ хороший. У двадцатилетнего Пинчона было какое-то странное пристрастие писать о мужчинах возраста 30+, оказавшихся в жизненном тупике. Куда торопился, спрашивается?))

Но главное, что у него получалось! Действительно, случается у мужчин в тридцать два — тридцать три года некая жизненная заминка, когда до кризиса среднего возраста еще далеко, а молодость уже уходит (Не зря возраст Христа именно на этот срок приходится. И не зря весь рассказ пронизывают христианские мотивы — хождение по водам, вино). Ты делаешь выбор, который кажется тебе окончательным и бесповоротным — продолжать накатанную, казалось бы, рутину или сделать побег на рывок, переменить судьбу (у многих к этому возрасту как раз критические семь лет брака поспевают, а Пушкин, наоборот, женихом стал)).

Герой рассказа Деннис Флендж именно в ситуации такого выбора и оказался. То что он вместо того, чтобы на престижную работу идти бухает с мусорщиком с утра — это ведь следствие его неудовлетворенности жизнью и ощущению его тупиковости. И то, что жена его прогоняет из-за визита Хряка Бодайна (такой вариант имени мне больше нравится) — это триггер, а не причина перемены судьбы.

И правильно Пинчон показывает (скорее всего интуиция художника сработала, а не сознательно), что все эти этапы, выборы и судьбоносности находятся в голове мужчины. Впрочем, бывает и по-другому))

Единственно, что можно было бы «поставить в вину» автору, что ситуация выбора происходит в химически чистых лабораторных условиях и все зависит только от решения Фленджа. Но ,в конце концов, это же рассказ, он и не должен претендовать на барочную избыточность многообразия бытия.

В общем, прочитанному — верить! История и хорошо написана, и интересна сама по себе, и есть о чем в ней подумать.

Да еще и бонусы — медитации об Океане и житейские байки просто отличные, зачет!

vfvfhm, 24 февраля 2024 г. в 20:24

Безумная вечеринка с незнакомыми людьми ,которая заканчивается большой раздачей? Увы, мы через это все проходили.

Думаю, одна из причин, по которой Пинчон не включил этот текст в свой сборник, то, что юный автор слишком большое значение придает подобным случайным социальным завихрениям. Пьянка приобретает апокалиптически тональности. На самом деле в подавляющем большинстве случаев, ничем, кроме похмелья, такое не заканчивается.

Однако, здесь безусловно уже различим будущий автор «Радуги тяготения» с его двух-трех-четырехэтажными флэшбеками и разматыванием бесконечных тропов. Вот только он не вполне еще научился связно интегрировать их в сюжет. В зрелом творчестве он будет подобные стилистические многоходовки закручивать виртуозно. Так, что иной раз при чтении голова кружится, как на адской карусели. Но не сейчас. Впрочем, с чего-то надо начинать.

Однако текст жив — да еще как! — и остается актуальным Сегодня в нем на раз прочитывается грозное предупреждение обществу мультикультурализма и инклюзивности.

Совмещение разнородных культур, попытки поверхностного толкования чужого менталитета и принципиальная неспособность осознать всю проблематику межрасового общения, при безусловном желании доминировать и пребывать Гегемоном — все это сконцентрировано в образе вертихвостки Дебби Консидайн, яркой представительницы вашингтонского истеблишмента — может закончиться полной катастрофой и морями крови.

Что и начало осуществляться в реальности полвека спустя после публикации рассказа. Герой Пинчона, могучий еврей Клинт Сигел (о, как он соединяет — случайно! — в одном имени мертвую звезду мира гангстеров и будущую звезду киновестернов, да он с пеленок был монстром деконструкции массовой культуры!)) размышляет в самом начале рассказ о том, что если любишь свое дело, то должен быть в нем целителем и пророком. Именно таким целителем и пророком всю свою творческую жизнь и был сам Томас Пинчон.

korantir, 24 февраля 2024 г. в 18:03

Так как обсуждать фактически нечего, а все особенности книги известны наперечет и отражены в отзывах ниже, скажу, что «Лот 49» прекрасно подходит для ознакомления с творчеством Пинчона. Ту же «Радугу», для сравнения, лучше даже не начинать, если вы только не являетесь большим фанатом Пинчона или садомазохизма. «Лот 49» же предоставляет возможность оценить приятный юморок и минимальный набор пинчоновских идей в короткой и удобоваримой оболочке. Текст, надо сказать, читается легко: никакой зубодробительной сверхинтеллектуальности замечено не было. Вполне подойдет на случай, если вам надо расслабиться, занять пару вечеров и потешить свою веру в рептилоидов.

P.S. Если отбросить перегретость в инфосфере, данный опус вполне себе крепкий середнячок. Причем, в отличие от такой же перегретой «Бесконечной Шутки», здесь читатель почти что обласкан. К сожалению, тенденции боготворения довольно посредственной литературы в последнее время играют злую шутку как с читателями, так и с некоторыми произведениями.

vfvfhm, 24 февраля 2024 г. в 16:57

Сам Пинчон беспощаден к своему рассказу-дебюту в предисловии к «Нерадивому ученику». Считает, что сама по себе история тридцатилетнего интеллектуала из Нью-Йорка, потерявшего смысл существования и поэтому с удовольствием подчиняющегося вот уже третий год армейской принудиловке, и так интересна. И нечего было нагружать ее изощренной литературной игрой. Человек, плывший по течению и вдруг оказавшийся в экзистенциальной ситуации жизни и смерти, вот соль истории, а остальное излишние побрякушки.

Не — скажем так — полностью согласен с автором.

Именно сегодня было очень своевременно перечитать этот рассказ. Вспомнил себя самого ровно двумя годами ранее, свои ощущения. И вибрировал с главным героем рассказа Натаном Левайном на одной волне. Плыл-плыл по течению и приплыл (по неизбежному для себя «странному сближению» ровно два года назад утром я дочитал роман Томаса Пинчона «На день погребения моего»).

В общем, то, что совсем молодой, даже юный, автор сумел так точно показать ситуацию беспечного человека, вдруг оказавшегося посреди зоны бедствия, — дорогого стоит. А то, что происходящее опытные военные в рассказе сравнивают с фронтом, делает эту историю еще более понятной и близкой.

Однако, и литературные игры я тоже люблю. Не даром мой любимый классик Владимир Набоков. Может, именно он в Корнелле и научил молодого Пинчона, что трагедия и игра не обязательно конфликтуют между собой, а могут органично сочетаться в одном произведении.

Так что мне импонирует попытка автора скрестить в одном тексте Элиота и Хемингуэя. Оба нобелиата были прожженными модернистами, а значит игра с их стратегиями (при чем еще при жизни обоих) невольно превращается в постмодернизм. Впрочем с самого начала, пусть сперва и неосознанно, Пинчон в постмодернизм играет. Для него это просто забава, одна из стратегий и не самая важная. Для него, как и для его предков-пресвитериан существует строгая иерархия ценностей, а гуманизм — это не просто буквы на бумаге. Так это останется и на все более чем полвека его активного творчества.

vfvfhm, 24 февраля 2024 г. в 14:14

«Великий Затворник» Томас Пинчон лишь однажды приоткрыл завесу над тайнами своей биографии, в основном периода юности и молодости, как раз вот в этом предисловии к ранним рассказам.

И какие же бездны нам открылись? Он учился в универе, ходил в джазовые клубы и на танцульки, стеснялся девушек, хотя вопросы секса его очень интересовали, читал умные книжки и считал себя пупом земли. В общем был обычным юнцом, какими бывают миллионы таких же юнцов во всем мире ,во все времена. А, еще во время службы на флоте он ходил в дозоры, где слушал байки старших боевых товарищей. Ну тоже, так себе оригинальность))

Что касается анализа собственного раннего творчества, то сделан он с бесподобным пинчоновским юмором и крайней степени самоиронии. Он дает другим начинающим дельные советы. Не умничать, а больше работать над словом. Начинать не с концепций, а с персонажей и сюжета. Не лезть в дебри неизвестного. А лучше очертить пределы собственного незнания и о нем и писать. В общем не наступать на те грабли ,которые сам Пинчон в свое время как следует оттоптал.

Большее впечатление на меня в данной истории другое произвело. Это предисловие я хотел прочитать с 2001 года, когда открыл для себя Томаса Рагглза и прочитал все рассказы, позже составившие этот сборник. А вот Предисловия к ним не было. При том что каждый издатель и комментатор Пинчона любил смачно и со вкусом о нем порассуждать. Фанаты Пинчона два десятка лет выискивали и переводили какие угодно его заметки, только не один из основополагающих текстов Пинчона и единственный автобиографический. От злости и недоумения у меня чуть пар из ушей не шел.))

И вот двадцать один год спустя(!) текст этот доехал до русского читателя (еще полтора года он мариновался у меня на полке в ожидании «удобного случая»).

И какие же бездны открылись нам в этом обретенном артефакте, какие новые истины мы познали? Да особенно никаких... Разве вот оказалось, что про фирменную его фишку — энтропию — он знает столько же, сколько любой человек, прочитавший о ней подробную статью в хорошем энциклопедическом словаре))

Я думаю, что когда завеса над его жизнью откроется как следует — видимо, уже после отхода классика в мир иной — произойдет то же, что произошло в случае Сэлинджера или Виктора Пелевина: окажется, что это был обычный человек со своими силами и слабостями, привычками и недостатками. Только очень умный и талантливый. Нет, похоже, никакого «секрета Пинчона». Только вдохновение и многолетняя тяжелая работа над каждой строкой, над каждым словом.

С другой стороны, это мой любимый писатель. И немного больше узнать о его внутреннем мире, пусть и только в ранние годы, было очень интересно.

laserus, 31 октября 2023 г. в 15:30

М-да... А говорят, что это культовое произведение. Даже, что его проходят в учебных заведениях США. Хотя, это и не точно...

Считается предтечей киберпанка, хотя лично я никак не могу взять в толк, что из этого могло порадить киберпанк как жанр.

Действие происходит незадолго до окончания Второй мировой в нашем мире... но и это не точно...

Что точно можно сказать, что сюжет действительно интригует. Хочется узнать, сможет ли главный герой достичь своей цели и что же собственно этой самой целью является.

Также точно то, что эта книга не для всех. От слова «совсем». Во-первых, главный художественный приём — «поток сознания». Реальность, бред, сны, галлюцинации — всё перемешивается. И никто вам не будет объяснять, где что. Читается очень тяжело. Во-вторых, автор местами жаждет шокировать читателя, поэтому по тексту встречаются разного роды перверсии, типо копрофилии. Причём не просто встречаются, а ещё и расписываются во всех подробностях на много страниц. Значок «18+« здесь стоит не просто так. В-третьих, не хватает примечаний. Сильно не хватает. Ради интереса, любопытствующие могут найти в интернете целые энциклопедии, посвящённые разбору данного романа. Поэтому часть смысловых пластов просто пройдёт мимо читателя.

Стал бы я рекомендовать эту книгу кому бы то ни было? Вряд ли...

Alakuloinen, 25 сентября 2022 г. в 00:30

Этот роман надо либо читать запоем (да, запой — это болезненное состояние), либо методично изучать, и уж точно не почитывать урывками. А это тяжело, когда на литературу — 2 часа в день в метро. Роман не так лёгок и забавен, как Лот 49, которым я вдохновился на чтение, но и не так сложен, как «Радуга Тяготения», которого я, каюсь, не осилил и треть. Про глубину, многослойность, богатство отсылок, ироний и всех мастей литературных игр Пинчона уже написано сполна и выше, и чем больше критик проникается проблемой, чем коснее и скучнее выходит его труд. Но вот читал я, читал, и что-то такое простое, знакомое, бытовое крутилось на кончике языка... на что же это всё похоже?

Ну ладно, не для всех простое и бытовое, но Пинчон кем работал? Составителем технической документации. А что такое техническая документация? Это вода, канцелярит, термины, сноски, редкие неаккуратности и даже пасхалки скучающих инженеров, но самое главное: нескончаемая вереница ссылок на другие документы, а в тех других — на третьи, и так далее. И если эту вереницу рекурсивно слить в один общий текст, то получится как раз то самое трудноуловимое прыгание между темами и уровнями списка, от головного документа «Военный корабль класса ХХХ», через что-то промежуточное «Пушка калибра YYY» до совсем уж «Винтик Жоподержащий, ГОСТ 100500-63»... и снова на корабль... и снова на винтик... предугадать очередной подъём и спуск сюжета невозможно, не зная изначальной иерархии (а её автор нам специально не оставил) и всюду мерещится хаос со смутными намёками. И пусть некоторые «документы» интересны, познавательны, забавны, шокирующи, в общем и целом читать этот роман столь же увлекательно, как читать конструкторскую документацию (нет, не простому человеку — инженеру, ценителю, гику — всё равно 80% скукотень). Если не войти в запой, то рано или поздно возникнет вопрос: а смысл такое творить в художественной литературе?

P.S. Спасибо переводчикам, что не перевели имена собственные, потому что именно из их оригинала сквозила вся их говорящая подноготная. И, напротив, «Радуга» попалась мне в таком переводе, где вообще все говорящие имена были переведены, вроде Ленитропа и Щипчона(!), и это был былинный отказ.

vfvfhm, 08 мая 2022 г. в 22:57

Еще одно чтение в честь юбилея Пинчона. Совпало, что тоже премьерное. Я «Энтропию» читал уже раза три или четыре, но все по сборнику «Симпозиума», а тут оказалось, что давным-давно скачал из Сети перевод Сергея Кузнецова и вот с ним ознакомился. Он отличный, рекомендую!

В позднейшем автокомментарии Пинчон говорил, что не надо относиться к этому тексту серьезно. Это не творческий манифест, а молодая шалость, интеллектуальная проказа. И ведь действительно — Пинчон, он не о тепловой смерти, не о том, что все равно всему и ничто не имеет смысла, раз конец один — энтропия вселенских масштабов. Пинчон о яростной борьбе за справедливость, человеческое достоинство и право самим решать свою судьбу. Об этом все его великие романы.

Скорее, в еще одного постмодерниста, холодного игрока в литературные бирюльки, а-ля Набоков-лайт, его стремится превратить псевдоинтеллектуальная американская профессура, грантожоры на подачках Капитала. Сделать Пинчона безопасным, редуцировать до всего лишь изящной словесности — их задача.

Однако, в рассказе явно считываются эсхатологические мотивы. Живое превращается в мертвое, но нет реакции отчаяния и скорби. Текст не вызывает уныния. Концы с концами не сходятся.

После чтения, оставаясь в недоумении, я задремал. И приснилась мне сюрреалистическая вечеринка каких-то полоумных киноманов, которые постоянно крутят по видео один и тот же фильм, каждый раз добавляя перед экранам нового зрителя. И при этом однообразно стонут о том, что кинематограф пришел в окончательный упадок (обожаю, когда четкие тексты вызывают видения, значит, проникло прямо в подсознание, крепко вставляет!)

Проснувшись я понял, где ответ. Он в фигуре Митболла — хозяина безумной многодневной вечеринки. Его мир постепенно скатывается в мельтешащий хаОс. И у него есть выбор — попустительствовать тотальному разложению бытия, самоустраниться или восстать. Он предпочитает занять активную позицию и начинает планомерно вносить порядок в хаос, противостоять энтропии, без твердой уверенности в окончательной победе (в финале вечеринка замирает в шаткой неопределенности). Но сам выбор прекрасен — Пинчон все-таки о силовом наведении гармонии, а не о равнодушии или отчаянном бездействии (Кстати, на фоне последних событий многие норовят умыть руки и самоустраниться в ожидании всеобщей гибели. Но я на стороне мужественного американского прозаика!).

Однако эстетическим манифестом этот рассказ все-таки является. Все любимые штучки Томаса Раглза здесь танцуют и сверкают — ироничный стиль, смесь грубости и философичности, вечеринки, паранойя, научная фантастка (люди — это запрограммированные биологические машины) — кордебалет идей и приемов.

И какая потрясающая точность деталей — сколько таких вечеринок я перевидал, с музыкантами, солдатиками и студентками в одной тусовке, со сколькими стареющими хипстерами, годами не выходящими из своих апартаментов-оранжерей, общался. Портреты и зарисовки их едки и верны.

Этот рассказ и есть само преодоление хаоса и энтропии.

vfvfhm, 08 мая 2022 г. в 20:45

Сегодня гениальному Томасу Рагллзу Пинчону стукнуло 85 лет! С чем его можно, безусловно, поздравить (надеюсь, он жив-здоров, просто, по традиции, скрытничает)!

Лучший способ отметить юбилей любимого писателя — это прочитать что-нибудь из его богатого творческого наследия. У меня оказался нечитанным его первый опус, опубликованный около семидесяти лет назад, когда ему только пятнадцать исполнилось. Вот и закрыл я это «слепое пятно».

Как Моцарт в пять лет уже наяривал на рояле, так и Пинчон-тинейджер уже был гениальным писателем. Все атрибуты его творчества в этих первых очерках явлены во всей красе! Витиеватый стиль, беспощадно смешные шутки, жуткая смесь вульгарности, ругани и высоколобой эстетики. Даже столь любимая мной у Пинчона злостная критика капиталистической системы, и та в наличии! Этот тигр узнается и по крохотным неокрепшим коготкам! Для своего жанра — сочинение для школьной газеты — тексты изумительные, свободные и дерзкие. Как только такую анархистскую ахинею согласилась опубликовать школьная редакция?! Наверно, распознали талант.

Я ржал в голос практически все время чтения. Он невероятен!

Manowar76, 21 апреля 2022 г. в 09:39

Конгруэнтная меланхолия или еврей-иезуит против вендиго.

Этот рассказ мог бы принадлежать перу любого писателя — Буковски, Паланика, Довлатова, Стогова, раннего Прилепина.

Бессмысленный кусок жизни, бестолковая и беспричинная вечеринка, внутренний монолог главного героя.

Обычные для малой прозы Пинчона морячки и отсылки к Элиоту.

Концовка неожиданна своей банальностью.

Что бы сделали вы, поняв, что среди гостей вечеринки двинутый психопат, который сейчас начнёт кровавую баню? Каддиши и иезуитское воспитание подсказали герою решение.

6(НЕПЛОХО)

Рассказ прочтён по рекомендации лаборанта vfvfhm. Спасибо.

Manowar76, 17 апреля 2022 г. в 10:31

Начало двадцатого века. Два старомодных шпиона-джентльмена ведут многолетнюю игру.

Экзотичный Каир, потешный подручный, юные леди со строгими отцами. Много малоизвестных имён из британской политики рубежа веков.

В этом рассказа мастерство Пинчона (или его переводчиков), достигло новых высот. Перед нами мелкими стежками ткётся завораживающий гобелен из сожалений об ушедшем веке, благородства и шпионских хитросплетений. Написано складно, но вот интрига к концу совсем запуталась. Кто? Что? Кого? Зачем? Разочарование.

Сюжет рассказа перекликается с постоянно упоминаемой оперой «Манон Леско». Надо почитать «Манон, или Жизнь» Букши.

Прочитано уже четыре рассказа Пинчона. Восторга пока не вызвал ни один. Впереди еще «Вена» и «Секретная интеграция», больше похожая на повесть.

6(НЕПЛОХО)

Manowar76, 10 апреля 2022 г. в 16:23

Пинчон выносит в эпиграф отрывок из «Тропика Рака» Миллера, завершающийся словами «Погода не переменится.» В пандан Миллеру я поддакну эпиграфом из Летова — «Я никогда не поверю в перемену погоды». Интересно, кстати, читал ли Летов Миллера и Пинчона.

Программный рассказ Пинчона, затрагивающий тему, которая в дальнейшем будет интересовать его всегда — энтропию.

Если читать много малой американской прозы, можно заметить, что существует вполне устойчивый, хоть и редкий сюжетный архетип, который можно назвать «дело было на вечеринке». Гейман, Буковски, половина рассказов в антологии «Диско 2000». Понятно, почему авторы используют этот приём — возможность свести в одном месте любое количество совершенно разный персонажей; так как вечеринки редко проходят на трезвую голову, это позволяет добавить мощные драйверы сюжета — сексуальное напряжение, безумные пьяные разговоры и даже сюр и сверхъестественное. А мастера пера просто обрывками разговоров создают целый мир или рассказываю полноценную историю.

Вот и в «Энтропии» одна из сюжетных линий — вечеринка Пельменя Маллигана по поводу перезда, продолжающаяся уже сорок часов. Спящие где попаломдевицы из АНБ, начинающий джаз-бэнд; несчастный влюблённый и прочие любопытные персонажи. Второй линией — сосед Пельменя сверху, пожилой мужчина Каллисто, свихнувшийся на почве второго закона термодинамики и неизбежной тепловой смерти Вселенной. Каллисто выстраивает хрупкую оранжерейную экосистему, с растениями и птицами, никогда не выходит из дома, но живёт с молодой вьетнамкой Обад, тоже страдающей как минимум ОКР. Откуда она, кстати, взялась?

Много физики и музыкальных терминов.

Я примерно понимаю, что хотел сказать автор — хаос жизни, страх перед смертью и внешним миром. Опять автобиографичные эпизодические морячки из ВМФ и невольно проникшие в текст мечты о затворничестве. Пельмень мечтает запереться в кладовке на вечеринке в своей квартире, Каллисто живёт в своём вечном гомеостазе.

Рассказ о том, как может выбить из колеи уличный градусник, замерший на одной и той же температуре.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Manowar76, 08 апреля 2022 г. в 20:08

Море — это женщина

Относительно преуспевающий адвокат Флэндж живёт в странном доме на утёсе на берегу Лонг-Айленда, состоит в постылом бездетном браке, пьёт с мусорщиком мускатель и мартини со своим безумным психоаналитиком. А ещё любит море.

Жена выгоняет собутыльников из дому, они едут ночевать на свалку, расположенную в огромной глубокой яме посреди Лонг-Айленда, затем ночью главного героя призывает цыганка-карлик. Они спускаются ещё ниже, в туннели, прорытые коммунистами-заговорщиками в тридцатые.

Траектория понятна — Флэндж физически спускается «к низинам низин». Но вот опускается ли он духовно? И происходит ли это всё на самом деле? Или это белая горячка? Или его задавила упавшая башня из шин?

Говорящие фамилии, намёки на ирландские легенды, общая безуминка и абсурдность происходящего наконец-то даёт нам увидеть в тексте Пинчона. Все рациональны и рассудительны, но вокруг происходит явно что-то неадекватное.

Необычное послевкусие от рассказа. Не скажу, что в восторге, слишком странно.

Как и в «Мелком дожде», фоном и рефреном проходит война в Корее. Сэлинджер в своих «Девяти рассказах» тоже постоянно рефлексировал и изживал травмы войн. Почему вспомнил Сэлинджера? И настроение в рассказах похожее, оба писателя — затворники, ну и принято считать, что это таланты сопоставимого масштаба, хотя мне Сэлинджер активно не нравится.

А ещё рассказ, как я понимаю, в достаточной мере автобиографичен — Пинчон, как и Флэндж, тоже послужил на флоте.

Ещё интересный момент — все переведённые на русский рассказы Пинчона были написаны до его романов, до популярности, до признания писателя живым классиком и обретения им культового статуса.

Со страниц рассказов с нами общается простой человек, не очень успешный, сомневающийся, неуверенный в своём таланте. И именно это и придаёт рассказам дополнительное измерение искренности.

Вот с Пелевиным не так было. Практически с первых вещей Виктор Олегович нащупал свой стиль и темы, и практически сразу стал культовым, и, я думаю, достаточно рано всё понял о себе и своём таланте. И эта уверенность заметна. У Пинчона такого в рассказах нет.

7(ХОРОШО)

Manowar76, 07 апреля 2022 г. в 20:11

Полная экзистенциальной бессмысленности зарисовка о жизни солдата-контрактника на базе неподалёку от Нового Орлеана.

Толстозадому Ливайну приходиться участвовать в устранении последствий разрушительного наводнения: джи ай тянет связь, собирает распухшие трупы, мутит с девчонкой, пьёт пиво и трещит с друзьями.

По замечанию переводчика, рассказ полон аллюзий на творчество Т. С. Элиота, но я, читавший у Элиота только его культовую «Бесплодную землю»(правда и в оригинале и в переводе), отсылок, очевидно, не разглядел.

Если Пелевин и в малой форме фрактально остаётся Пелевиным, то рассказ Пинчона очень отличается от его романов. «Мелкий дождь» похож скорее не на Пинчона-конспиролога, а на очередной из «Девяти рассказов» Сэлинджера. Такой же бессмысленный и беспощадный.

4(ТАК СЕБЕ)

vfvfhm, 12 января 2022 г. в 22:33

Чудесная женщина из Украины, да еще и поэт, Ольга Игоревна Брагина сделала долгожданный, вымоленный у небес перевод этого романа. Доступен в сети под названием «На день погребения моего».

Нижайший ей за это поклон и вечная слезная благодарность!

majj-s, 01 ноября 2021 г. в 12:19

V — значит...?

Люди читали те новости, какие хотели, и каждый, соответственно, строил собственную крысиную нору из клочков и обрывков истории.

Пинчон, потому что иногда возникает потребность выйти из зоны читательского комфорта. Не «порою блажь великая», но род категорического императива, когда знаешь заранее, что соприкосновение с текстом окажется болезненным, заставит ощутить собственную малость. Что это в очередной раз разобьет в мелкие осколки твое всегдашнее стремление упорядочить мир, найти ключи к его пониманию, ввергнет в хаос и тут же из ничего сотворит новую систему мира с чуть смещенными векторами. Пинчон всегда такой аттракцион неслыханной щедрости.

О V думала давно, вот пришло время. Читала в переводе Николая Махлаюка, Сергея Слободюка и Анастасии Захаревич. Имея возможность выбора, остановилась бы на варианте Максима Немцова, не потому что тройственный союз плох, он замечательно хорош. Но потому что пинчонова проза для меня плотно увязана с интеллектуальной игрой и поэтикой переводческих решений Немцова. Однако вышло как вышло, взяла до чего проще было дотянуться, и наверно это было ошибкой, попадание в резонанс с одним человеком не гарантирует того же с другим/другими, у меня во все время чтения не случилось волшебных озарений, которые подсвечивают восторгом мгновенного узнавания трудный текст.

И, все-таки, что значит «Ви»? Ну, по крайней мере, одно могу исключить, точно не «вендетта» (по Алану Муру). Здешнее V посередине между укатившейся за подкладку через дыру в кармане монетой и Святым Граалем. Ого, нехилый такой разбег. Так ведь Пинчон — он такой, бестрепетно смешивает в громокипящем кубке уродливое и прекрасное, буффоннаду и трагедию, изысканно тонкое и гротеск — причащайтесь (ох, а это не может быть расценено как оскорбление чувств верующих? теперь ведь очень легко кого-то оскорбить, вовсе не имея того в виду.)

Итак, в романе два центральных мужских персонажа: Бенни Профейн (к имени которого прямо-таки просится «профан»), отставной моряк, человек йо-йо — чёрти куда заносит его очередной выдох судьбы, и всякий раз он возвращается на круги своя в том же шлимазловом обличье. Не держится ни за что хорошее, посылаемое навстречу ему судьбой, но и по-настоящему худое не может зацепить, удержать его. Берется за разные диковинные работы (чего стоит отстрел аллигаторов в нуэво-йоркском метро), сталкивается с разными людьми и попадает в различные обстоятельства. Порой задумывается над сложными вещами, не давая себе труда додумать до конца. Может быть, потому что знает, что, когда ответ придет, его уже здесь не будет, неумолимая йо-йо-планида увлечет в новые дали.

Герберт Стенсил (трафарет, шаблон, но если и лекало, то для создания идеального образа), он мой рыцарь в книге. Не знаю, насколько эта роль реально соответствует персонажу, насколько другие читатели готовы увидеть в нем Парсифаля, да мне в целом и не нужно соотносить свои ощущения с чьими бы то ни было. Потому что он мне нравится. Он классный, именно он задается вопросом о загадочной V, отыскивая ее отражения и проекции в прекрасной Виктории Рен, крысе Веронике, Венеции, боттичеллиевом «Рождении Венеры» и сакральной стране Вайссу. И он встает на защиту слабых, и любит Рэйчел, и он ищет отца, в «Радуге тяготения» он трансформируется в Слотропа, как Профейн станет Пиратом Прентисом.

И все-таки единственный женский образ из пестрого калейдоскопа здешних персонажей, Рэйчел Оулгласс (стеклянная сова) отозвалась во мне узнаванием в этой пинакотеке. Молодая женщина , принадлежащая по праву рождения к совершенному истеблишменту, общается, тем не менее сомнительными личностями, работает секретарем, была любовницей Профейна, покровительствует дурочке Эстер, реализуя материнский инстинкт. И в целом, нормальная, она мне нравится.

Самые крутые истории книги. Мальчик с винтиком в пупке (вообще пупок здешняя идея-фикс, каких только тут не встречается), который искал возможность открутить, а когда нашел, у него отвалилась задница. Аллигаторы в манхеттэнской подземке. Операция Эстер. История Ивана Годольфина, которому натолкали в лицо всякой хрени, и история кукольной девушки Мелани л`Эрмодитт погибшей во время спектакля потому что забыла надеть защитные трусы. Еще попытка самоубийства не помню кого из двоих, все-таки кажется Профейна, когда полицейские растягивали защитную сетку. И да, разобранный на запчасти Подлый священник. И да-да-да, обращение крыс, чего стоил сомневавшийся Игнациус (Лойола?)

Роман крутейший, он останется со мной, займет место в ряду книг, которые и уму, и сердцу.

Reystlen, 09 апреля 2021 г. в 15:04

Очень сложно давать оценку таким сложным произведениям, многие пытались, даже и не буду. Скорее дам свой поток образов. Государство как водитель автобуса, а мы пассажиры, банановый завтрак ,параболы бомб на горизонте, руины и голодные собаки для опытов не менее безумных(гениальных?) чем опыты Павлова. Сексуальная энергия как глоток жизни в романе, как ни странно, тут не эротика а жесткая порногафия во всех её видах и красках, но живая многогранная и единственно искренне человеческая. Все остальное серое, тяжкое как небо цвета мокрого бетона с которого красиво планируют вожделенные бомбы. Цель данного эпоса это Бомба как символ фаллический символ и власти жизни над смертью, как религия, как транспорт, как артефакт всемогущества, идеальная машина и живое существо.

majj-s, 05 декабря 2020 г. в 22:25

Ура, я читаю второго Пинчона за два месяца. Тоже нашла событие. Ну, каждому свой повод для радости, я к этому автору подкрадывалась четыре года, за которые уйму книг перечитать успела, хороших и разных, были среди них и архисложные философские трактаты и книжки на английском, французском, испанском, немецком, и, страшно выговорить — шведском и датском. И ни в одном случае не делала столько подходов, не испытывала такого трепета, как перед «Радугой гравитации» . Может быть потому, что самонадеянно пыталась браться за эту книгу, будучи совершенно не готовой к восприятию постмодерна и она всякий раз ввергала меня в такой ступор, что еле ноги уносила.

При этом со всем остальным, чем тут хвастаю, заранее шла, как на подвиг долготерпения, а от Пинчона отчего то ждала, что вот продавлю сейчас плёнку поверхностного натяжения и окунусь в историю, а прорвать все не получалось и как понимать этого странного Пирата Прентиса в этом неясном времени-месте с его непостижимой любовью к бананам во всяких невообразимых гастрономических сочетаниях — не могла определиться.

Человек, минимально знакомый с романом, поймёт, что стопорилась на первой главе. Так и было, дальше самого начала в пору первого знакомства не продвинулась. Но, как это чаще всего бывает с невеждами, сделала для себя вывод, что не я худа, а книга, отступилась и... Не перестала хотеть понять её. Постепенно это стало родом идефикса: А не пора ли попытаться снова? — спрашивала себя, — Нет нет, ещё не сейчас, — отвечала трусливо. А потом решила, что если читать Gravity's, то непременно в оригинале — не обидно будет, если опять не пойму, зато когда ужо осилю, то такое большое дело будет сделано, за которое стану немыслимо себе уважать.

И оригинальный вариант давно залит был в читалку, а я все тянула время, все опасалась, пока в Gwendy`s Button Box Кинга не наткнулась на персонажа, который читал роман (дело происходит в 1973) и труба пропела, пора. Памятуя о сложности, положила себе читать небольшими фрагментами, разделиив на весь февраль, так то я быстро читаю (опять хвастаюсь) и Кинговых Sleeping Beauty's, например, о семисот двадцати страницах, в неделю одолела. И я не взяла в качестве поддержки перевод Максима Немцова, рассудив, что нечестно будет нырять в него то и дело, да и соблазна слишком много окажется.

В общем, отправилась в это путешествие и сначала было не просто непонятно, а Совершенно Ничего Непонятно. Нелинейное действие, обилие персонажей,   чем то таким странным занятых, туалетные шутки, которых я не в состоянии постичь, чего стоит один эпизод с командой коричневых футболистов, к середине которого с дрожью омерзения понимаешь, что речь иноскательно ведётся об отправлении героем естественной нужды. А потом смеёшься над собой, а ты чего ждала, единорогов, катающих прекрасных дам?

А потом эта песенка про Кеноша-Кид и тебя подхватывает отвязный ритм повествования, Радуга пронизанна ритмами чарльстонов, фокстротов, частушечных куплетов, блюза и свинга, но это ожидаемая музыка, а вот когда сталкиваешься впервые с внутренней рифмой Пинчона, с целыми кусками сложно ритмически организованной рифмованной прозы, удивительно мелодичной, то эффект сродни культурному шоку. Это невероятно красиво, даже когда знаешь, что львиная доля смысла останется за пределами твоего понимания (Томас Пинчон мастер многозначного словесного эквилибра), но даже оставаясь до конца нерасшифрованной, красота этого текста сжимает сердце, как музыка поющей марсианской ветви из какого нибудь Видоизмененного углерода.

И ты счастлива своей авантюрой, у тебя есть что то такое, чего ни у кого нет, уникальное и только твоё. Жаль, что ни с кем не поделишься, но счастье, что добыла «в моей душе лежит сокровище и ключ поручен только мне». А они продолжают куражиться там в книге, стебаться над жизнью и смертью и в какофонии шуток ниже пояса, вдруг звучит пронзительная нота и тебе удаётся её уловить, и это бьёт наотмашь. Прентис и Скорпия, Джулия И Роджер, Слотроп и Кати, Пенелопа и призрак её отца в его кресле (волоски вдоль позвоночника дыбом).

А помнишь, как Слотроп вывалился, замотанный в пурпурную штору, как в тогу, на лужайку, где достопочтенное общество играло в крокет и как полковник ответил на невысказанный вопрос одной из дам : Ок, а это Слотроп в каком то пурпурном дерьме. Это было смешно. А Пеклер и Илси, такая невыносимая нежность, такая запретная любовь, столько Набоковской Лолиты. И потом, когда её увезли, и потом, когда он пытался забыть о ней, и потом, когда узнал, что попала в лагерь (Дебора, так назывался?), и добился разрешения на поиски её среди этих частью мёртвых, частью умирающих, истощенных до последней степени людей. И он снимает свое кольцо, чтобы надеть его на палец какой-то женщины, так же, как все там утратившей сходство с человеческим существом — возможно это поможет ей выжить в пересыльных пунктах, А Илси уже не спасти, не найти. Плачешь.

А Слотроп и Бьянка — отчего то передёргиваешься брезгливо. А жёлтые ботинки Слотропа — хмыкаешь, вот выпендрежник. А: Почему никто не сообщил мне, отец, что президент Рузвельт уже год, как умер? — больно за него. Но самая моя большая любовь, это Чичерин и тюркский алфавит. Ах, что за дивная история! Я на своём читательском веку столько развесистой клюквы съела от англоязычных авторов, пишущих о советских реалиях. И добро бы вроде неряхи Меттьюза с его Red Sparrow, но и такой по всему серьёзный автор, как Дэвид Митчелл иной раз жуткие ляпы допускает, с The Bone Clock не знала в части России, плакать или смеяться. У Пинчона все на месте и памятный с детства казахский алфавит с его графическим изображением фрикативных, взрывных, горловых звуков, адаптированных к кириллице, и акын Джабаев со своей песней, ах моё филологическое сердце казахстанской уроженки сомлело, преисполнившись горячей благодарности. Вот и все. Люблю эту книгу. Ах да, сегодня для игры выпало читать написанный через сорок лет«Край навылет» Пинчона.

Изенгрим, 09 ноября 2020 г. в 11:50

Не могу обойти стороной крайне странный перевод Максима Немцова, который произвел на меня шокирующее впечатление абсолютно аматерского — будто переводчик буквально на днях проштудировал самоучитель по английскому и решил, что этого достаточно. Довольно стремный буквализм, при котором название группы «Doors» переводится как «Двери», а «Rolling Stones» как «Перекати-камни» — и я вполне могу понять эту логику. Чего я не могу понять, так почему она используется только местами. Почему тогда Битлз и Гудиер не переведены? Какие-то фамилии переведены, а доктор Браун почему нет? а в фамилии Вулфмана переведена только первая часть? Получается и трусов нет, и крестик болтается. Смелости не хватило написать «группа Жуки» (или «Розовый Флойд»). Вроде как у переводчика мания величия и он считает, что все остальные переводят неправильно, а он сейчас весь в белом покажет как правильно. При этом Немцов не критично относится к друзьям переводчика — nation не всегда нация, bathroom не всегда ванная, enterprise — не всегда предприятие, а money shot нельзя переводить как «денежный кадр» (забавно, что четвертаки при этом называет квортерами, а слово батут заканчивает буквой д). Вообще Немцов переводит как в девятнадцатом веке, когда переводчики не до конца понимали язык и его особенности, многое переводилось на слух и не по смыслу, но по удобству, и считалось нормальным использовать ы и ъ в английских именах.

Результатом надмозговых потуг Немцова стал мой регулярный ступор, когда я зависал на несколько секунд, чтобы понять, что именно толмач имеет в виду, а когда понимал, хотелось то плакать, то смеяться попеременно (то, что хиппи обращаются друг к другу на «вы», это отдельная тема для лулзов). Я не думаю, что ситуация, когда перевод отвлекает внимание от авторского текста, комплиментарно говорит о переводчике. Лучше б Немцов сосредоточился на примечаниях. Крайне мало крайне необходимых для понимания текста комментариев и ссылок — тех, что есть, с гулькин нос, вообще недостаточно, они как тизер, скорее намекают, чем объясняют. Даже со знанием специфики американских шестидесятых-семидесятых все равно сложно читать — слишком уж много деталей.

Я не знаком с другими творениями Томаса Пинчона, но эта книга, похоже из разряда контркультуры — всякие там Буковски, Паланики, Хантер-Томпсоны и иже с ними. Все это сочно, ярко, движуха, колоритные персонажи, странные диалоги, все посыпано дурью и белым порошком, везде пирсинг, петтинг и фистинг. По факту книга ведь не детектив, а просто энциклопедия торчковой культуры — позднеторчковой, на закате уже. Чего курили, что слушали, чем жили да как думали, как себя вели, какие фантазии циркулировали, каким теориям заговора верили и как старчивались и сходили с ума. В общем-то книга дает неплохое представление, почему нормальные законопослушные граждане так люто ненавидели всех этих грязных хиппанов. Меня они конкретно выбесили, хотя я только книгу прочитал, а с реальными-то никогда и не встречался.

Что покоряет — так это идея сделать детективом закоренелого торчка. Нет, это надо додуматься — поместить в центр расследования человека, способного смотреть документалку по кокаиновому кирпичу. Снимаю шляпу перед вящей оригинальностью такой задумки и отличным ее исполнением.

В чем-то похоже, как будто читаешь National Geografic, но только не про бушменов там или индейцев Амазонки, а про скрытый белый народец, носящий длинный волосы, живущий сегодняшним днем и постоянно употребляющий различные вещества. Натурально — описываются способы питания, повадки, брачные танцы, религиозно-философские взгляды да прочая этнография.

Текст заморочный, героя болтает как говно в проруби, у него проблемы с памятью, вокруг овер до хрена персонажей, история постоянно искажается. Да и вообще думается, смысла какого-то в книге нет, ибо герой чисто случайно летящей походкой оказывается в нужных местах в нужное время и большая часть истории идет у него за спиной. Да и сюжета нет, это чисто трип по хиппилэнду. Но чего не отнять — так это стиля: реально погружаешься в эту свою атмосферу, затягивающий темп повествования и специфическое чувство юмора.

vfvfhm, 03 июля 2020 г. в 15:25

А вот теперь я льщу себя хвастливой надеждой, что принадлежу к не очень обширному кругу читателей, что прочитали Радугу гравитации дважды. Первый раз это было такое интеллектуальное напряжение всех мозговых сил, что я долго не решался повторить этот подвиг. А тут случайно взялся за книжку и уже не мог оторваться. Первое чтение заняло целый месяц, второе — всего девять дней. Как ни пыжился, но больше 130 страниц за день одолеть не мог. От необходимой концентрации внимания и обилия вызываемых текстом мыслей и чувств в прямом смысле голова пухнет и кругом идет. Сразу же начал делать заметки по ходу чтения и набралось в итоге 63 пункта, страниц на 15 печатного текста. Хочется сделать теперь из этого что-то посерьезнее еще одного восторженного отзыва.

Мне нравится, что на этой странице писало столько знающих и хорошо понимающих литературу читателей. Особенно вдохновляет своей глубиной и проникновенностью работа Night Owl. Рад испытать чувство гордости за нашу молодежь. Есть кому в России строить будущее.

Добавить к таким отзывам что-то кратенько очень сложно. Разве что пару выводов и цитат, чтобы не были наши восторги голословны.

Пинчон, судя по семи из девяти прочитанным книгам, левый либерал, которого современные левые и либералы Запада немедленно окрестили бы обскурантом-черносотенцем, если бы внимательно прочитали.

Вот его критика Маркса, описывая колониальную политику Запада:

«стоп, ну-ка погоди минутку — точно, это ж Карл Маркс, лукавый старый расист, удирает, стиснув зубы и воздев брови, делает вид, будто речь только о Дешевой Рабсиле и Заморских Рынках… Нет-нет. Колонии — это гораздо, гораздо серьезнее. Колонии — отхожие места европейской души, где человеку дозволительно спустить штаны и расслабиться, упиваясь вонью собственного дерьма. Наброситься на изящную жертву, ревя, как заблагорассудится, и пить ее кровь, не скрывая радости. Каково?»

Действительно, каково?

Или вот слова Энии из воображаемого спора с отцом:

«Может, есть такая Машина, и она заберет нас, заберет целиком, через электроды в черепе нас засосет прям в Машину, и мы там станем жить вечно, мы и остальные души, которые в ней сидят. Она сама решает, кого засосать, вдоба-авок — когда.Тебе торч не дарил бессмертия.Ты всякий раз возвращался в умирающий кус вонючего мяса! Но Мы можем жить вечно в безупречном, честном, очищенном Электромире…»

Тут вам прямое предсказание Киберпространства и всего раннего киберпанка. Кстати, повесть Джеймса Типтри «Девушка, которую подключили» вышла в том же году, что и книга Пинчона. Вот это Совпадение!

Примеры из разных областей развертывания человеческой цивилизации можно приводить десятки, сотни. Потому что Пинчон создал роман-мир, целую виртуальную Землю, закодированную на 1000 страниц текста. В мире своем он описал все от центра планеты до границы космоса, действие разворачивается на всех континентах, от полюса до полюса и на временной шкале в шестьсот лет от начала Нового времени до первых двух столетий третьего тысячелетия. А к тому же астральные миры, посмертие и все такое прочее...

Однако, преклоняясь перед художественной и интеллектуальной мощью Пинчона у меня есть претензия к нему как к идеологу. Он ярый индивидуалист. При всем своем безусловном левачестве (ни одного худого слова о Советской России, Сталин — обаятельный тиран, и только!) он не верит в борьбу масс за социальный прогресс, историческое творчество народа для него чуждое понятие. Можно было бы надеяться на сборище креативных маргиналов, но нет, не потянут. Не хватит ресурсов и стойкости. Самим не пропасть и не скурвиться — вот и все, на что силенок хватит. Даже в разгар контркультурной революции Пинчон по поводу ее результатов не испытывал никаких иллюзий, а не 20 и не 40 лет спустя, когда писал «Вайнленд» и «Внутренний порок».

Да, наверно, лучше знать первый раз приступая к чтению (чтоб не было горьких разочарованных упреков): в конце все умерли. В буквальном смысле.

И все равно Пинчона читать строго необходимо, особенно его главное творение — Радугу. Это невероятное приключение. Круче, наверно, чем скататься в южноамериканские джунгли и посетить руины города исчезнувшей цивилизации (а ведь в романе есть и про это история!).

Он очень духовно и интеллектуально обогащает.

Black Hagen, 14 апреля 2020 г. в 18:36

Сложно писать отзыв на эту книгу. Даже думаешь — а есть ли смысл? Все уже давно всеми подробно разобрано и рассмотрено, что тут еще скажешь?

Но все же.

Честно говоря, осилил «Радугу тяготения» только с третьего раза. Первые два бросал в самом начале — странице на 30-й. Звучит странно, наверное, но только до тех пор, пока реально не попробуешь засесть за «Радугу». Начинаешь читать и... через несколько страниц ловишь себя на мысли, что не понял ничего. Даже так — НИЧЕГО. Слова-то вроде все знакомые (почти), язык твой родной (читал в переводе — как это можно осилить в оригинале даже с крепким уровнем английского я не представляю), но в голове ничего не откладывается, картинка не создается, смысл вообще не улавливается.

Ну вот что-то подобное можно испытать, если для какого-нибудь ИИ создать базу русских слов, задать алгоритмы, по которым можно сложить структурно-правильные предложения и сгенерировать случайный текст. Прочитать-то его можно будет, но смысла в нем ноль. Вот примерно то же я чувствовал от первых страниц «Радуги тяготения».

Поэтому в первый раз я это дело бросил. Через пару лет попытался еще и снова бросил. И вот с третьего раза зашло. Удивительно, но на этот раз таких проблем с пониманием текста у меня не возникло. Да, это все еще сложно и частично непонятно, но картинка уже складывается. Странно, но, видимо, к чтению «Радуги» нужно подходить в особом состоянии разума, иначе я это объяснить не могу.

Тем не менее, начало книги реально сложное. Втягиваешься где-то странице к сотой (примерно к концу первой части), а потом вдруг оказывается, что Пинчон таки умеет писать просто и понятно, и текст уже идет как по маслу. Не знаю, намерено ли автор усложнил начало книги, но дальше все будет проще. Да, куски с потоком сознания и трудночитабельные части все равно останутся, но в целом текст становится обыденнее (если к Пинчону вообще можно применить такое слово) и понятнее.

Ближе к концу (а именно в четвертой части из четырех) текст опять возвращается к мешанине образов их начала, но к этому моменту ты уже к этому привыкаешь.

Про сюжет рассказывать смысла не вижу, но он тут есть — сложный, запутанный, многогранный и интересный. Вообще, в «Радуге тяготения» есть все: очень смешные моменты, забавные приключения, мощные драматические эпизоды, фантасмагория, отчасти киберпанк и много чего еще. Текст неровный (приключения Энии Ленитропа читаются проще всего, который, кстати, полностью оправдывает свое имя — Лень и Энтропия), глубокий, вязкий и плотный. Читать быстро не получится — либо ничего не поймешь, либо просто не проникнешься.

Всю книгу герои (в первую очередь — Ленитроп) пытаются разгадать тайну создания уникальной ракеты типа ФАУ-2 под номером 00000 (ноли вообще играют важную роль в тексте) и загадочного устройства под названием «Шварцгерет», сделанного из нового пластика Имиколекса G и помещенного в ракету.

Я боялся, что Пинчон не сможет (или не захочет) раскрывать все карты к концу и оставит многие сюжетные линии оборванными (пост-модернизм же), но, к счастью, ничего подобного не случилось. Книга закончена, все ответы даны. Причем насчет ответов тут штука интересная. Понятно, что прямым текстом Пинчон ничего не говорит. Поэтому ответы у каждого, скорее всего, будут свои. И вот тут важный момент — на страницах книги Пинчон разбросал реально много необходимой информации, из которой можно строить теории и приходить к определенным выводам. То есть тут не та ситуация, когда автор просто оставил концовку открытой, а дальше думай как хочешь. Нет, ответы в тексте есть, но как ты их поймешь и найдешь ли все — зависит только от тебя. Поэтому «Радуга тяготения» во многом напоминает ролевую игру, нежели просто текст. И в этом — один из ее главных плюсов.

Остальные плюсы: прекрасный язык (да, даже в потоках сознания), шикарная стилизация, потрясающие персонажи. Да тут все один большой плюс. Впрочем, для меня был и минус, хотя и несущественный: это обилие иностранных слов (чаще всего — немецких), перевод к которым дается в сносках — банально неудобно постоянно лезть взглядом в низ страницы, хоть эти слова и работают на общую атмосферу. Но это правда мелочи.

Вообще, мне показалось, что вся книга — это такой большой киносценарий с комментариями режиссера/сценариста. Потому что Пинчон подробно и детально расписывает каждую сцену, часто прямым текстом пишет, какая музыка должна играть в определенный момент, какие инструменты, какие песни, какие на фоне должны быть танцы. Местами диалоги персонажей оформлены в виде сценария по ролям (как в пьесах). А часто Пинчон сам (или даже скорее не он, а некий абстрактный рассказчик, сценарист) комментирует текст и все в нем происходящее (вроде: «Что за хрень тут происходит?»). Главы разделены рядом квадратов, что напоминает кинопленку. Ну и про кино в книге тоже много — чего только стоит эксцентричный режиссер Дер Шпрингер или фон Гелль (а, может, вся «Радуга» — и есть его сценарий? Можно только догадываться).

Порнухи и прочего непотребства в книге, к моему удивлению, оказалось мало. Я начитался отзывов, в которых «Радугу» ругали за излишнюю поргорафичность и «блевотные» сцены, так что ждал особой жести, но ее не было. Да, сексуальных сцен тут хватает, но единицы из них подробно описаны. Есть только один неприятный момент:

Но и все. Наверное, в 1973-м, когда книга вышла, даже такое шокировало читателей, но в наше время к подобному все привыкли (да, в такие времена мы живем). К тому же, постмодернизом тоже уже никого не удивишь, а у какого-нибудь Сорокина трэша, угара и содомии куда больше.

Очень трудно оценивать эту книгу. Как ее вообще можно с чем-то сравнивать? Знаете, вот есть просто хорошие книги, есть отличные, есть шедевры. Но существует и еще одна категория, которая стоит особняком — книги-явление. Как бы ты к таким не относился, они не перестанут быть Явлением в мировой литературе, явлением, которое изменило многое и многих. Вот «Радуга тяготения» — как раз такая книга. Ей можно поставить 1, можно поставить 10 — это ничего не изменит. Она вне оценочной шкалы и вне времени. От нее не получаешь такого удовольствия, как от чтения, скажем, качественного фэнтези, которое ты оценил на десятку. Удовольствие тут, конечно, тоже есть, хоть и совершенно другое, но дело-то совсем и не в нем! Это не развлечение или развлечение совсем иного рода. «Радугу» местами реально сложно читать, где-то через текст приходится пробираться, но... Оно того стоит. Как минимум, из-за эмоций, которые испытываешь после прочтения. Из-за сложения догадок и версий. Из-за яркого спектра стилистических приемов, которые, возможно, больше нигде и не встретишь. И самое главное — из-за уникального опыта.

Это просто «Радуга тяготения». Это и есть ее оценка.

Night Owl, 26 мая 2019 г. в 15:34

«Радуга тяготения» — третий и главный роман Томаса Пинчона, одно из лучших детищ постмодернизма, на чьём фоне меркнут почти все звёзды литературы из обязательной программы читателя-интеллектуала.

Более всего эта книга похожа на «V» того же автора: чередующиеся эпизоды с разными персонажами, скачки во времени, чудаковатые герои, лихое сюжетное макраме, убойный юмор и эпически-энциклопедические масштабы.

Вторая Мировая, затем альтернативная пост-военная история, а в фокусе — простые и не очень люди: никаких баталий да беллетризаций школьной макулатуры. Пинчону интересны не склоки государств, а отдельные — трогательные и смешные — судьбы, кои, даже вспыхнув на полстраницы, продолжат пламенеть в сердце читателя, ибо «Радугу тяготения» создал настоящий писатель, чья пара фраз способна раскрыть, казалось бы, невыразимый внутренний мир.

Книга заставит хохотать и заливаться слезами, причём здешние беды — это не грустные смерти, не требующие от автора усилий, а искусно найденные трагедии в деталях: прыщ на спине, сжигаемая кукла, потерянный домашний питомец и т.д.

Название «Радуга тяготения» отсылает к инверсионной дуге — следу, оставляемому в небе ракетой «Фау-2», с коей произведение начинается и ей же завершается. Это боевое орудие важно в повествовании, метафорах, символике книги. Тут вам и фаллос, и мандала, и рассуждения о предопределенности.

Вопреки заявлениям «знатоков», в романе есть главный герой с центральной сюжетной линией — это американский лейтенант Эния Ленитроп, скрывающийся от могущественных преследователей в некой Зоне на территории Европы, где водятся те ещё маргиналы, потрёпанные войной. Он всё больше увязает в местном безумии, но пути назад нет, ибо всю прежнюю жизнь, как выяснилось, контролировали извне. И здесь возникает важная для Пинчона тема свободы, впрочем, не единственная, их там — десятки.

Часто в творчестве этого автора и рецензиях на него всплывает «паранойя». В книге её мусолят тоже нарочито много, но вряд ли персонажей, исходя из реалий романа, справедливо обвинять в бредовых идеях. Кое-где — да, а чаще — это вполне трезвая оценка ситуации, когда за ширмой происходящего есть некие Они, кои, признаться, не особо-то концы в воду: бояться же некого.

Ещё самозваные «специалисты» любят рассусоливать и причитать, какая «Радуга тяготения» тяжёлая да непонятная для чтения, мол, смотрю в книгу — вижу фигу. Это чушь. Роман — не из простых, бывает, приходится вернуться на десять страниц назад, чтобы прочесть заново, а потом — ещё раз. Причина тому — ёмкость текста. Пинчон, как настоящий писатель, знает цену и вес слова, а потому лишних не ставит. Пропустили одно — не поймёте всё, что будет дальше, — читайте, друзья, недоумевайте, ведь мы, между делом, из прямого повествования перескочили в воспоминания героя, но вы, невнимательные, это проворонили, так то.

Напоминает «Улисса»: 1) непонятная фраза, 2) три страницы текста, 3) ключ к сложному моменту в начале. Читая внимательно и запоминая факты, легко сопоставлять трудные места и находить их верные интерпретации. А вот пробегать глазами — мухлёж, к чему тогда вообще браться за книгу, для галочки? Пинчон даже мягче Джойса: не требует от аудитории знакомства с историей Ирландии, биографией автора, картой Дублина и т.д. Зато обойма технических знаний неподъёмна ни для одной души, взявшейся за книгу: если «апикального Бога» можно расшифровать, заглянув в биологический справочник, то в пространных анализах узкопрофильных вопросов придётся плыть, но такие эпизоды не в критичном количестве.

Поэтому заявления «Я понял 5% книги» — это признание лени и глупости, хотя 100% недостижимы. Вряд ли сам Пинчон помнит, что и зачем вложил в текст. Ближе к концу он постарался нагнать мути, намеренно усложнить роман. Всё явно не так безнадёжно для расшифровки, как в случае невнятного «Плюса» Макэлроя, где бред собачий; а с Джойсом сравнивать некорректно: всё же у нас есть богатейшие путеводители от Хоружия и Набокова по «Улиссу», да и по «Поминкам по Финнегану» Андрей Рене постарался перевести максимум информации. А вот материалов по «Радуге тяготения» на русском нет, американцам проще — у них целая вики-энциклопедия.

«Радуга тяготения» вышла у нас в двух вариантах: в лаконичном сером оформлении «Большой книги» и белой иллюстрированной обложке «Интеллектуального бестселлера», с более приятной бумагой, причём книга толще страниц на 150. Тексты одинаковы.

Перевод от Макса Немцова потрясающ. Чего стоят хотя бы оригинальные манеры речи: «это ж сума спятить», «этим шишкам хотца подлюк», «знашь, я ж када суда приперся, совсем детка был». Русский текст стильно отполирован, лишён избыточности, динамичен за счёт правильно выбранных коротких слов. Титаническая работа позволяет наслаждаться прекрасным творением, превосходящим язык почти любого русского автора — хоть классика, хоть современного.

В отечественных изданиях присутствует спорная запятая и одно странное согласование, но это шикарный результат для книги в 900 страниц, в стране, где в печать всё выходит с ошибками, а издательство «Просвещение», выпускающее «Котов-воителей», вообще после первого тиража просит 12-летних девочек присылать на форум список найденных опечаток.

Кстати, о детях. «Радуга тяготения» — не для ханжей: сцены педофилии, копрофилии, зоофилии и т.д. с азартом расписаны автором. Пинчону повезло творить в годы, когда в работы художников не лезли толерасты да цензоры, и писал он, как и полагается это делать, о чём душа просила, без купюр, компромиссов, реверансов общественному мнению. «Есть в жизни — значит, есть в книге», почему нет? Негры названы неграми, а то и нигерами, чернокожего мальчугана окучивает взрослый белый дядька — задор в этом всём невероятный. Тут нет стремления начерпать в текст ушаты грязи, напротив, всё к месту, с юмором и бесспорным мастерством.

Оргий не так уж и много для такого объёма, но все они — ярчайшие эпизоды. Один из них можно смело назвать самой лучшей сексуальной сценой в литературе. Куда там «Эммануэль» с перепихоном в самолёте или «Горькой луне» с её гастрономическими какашечными изысками. Пинчон ловит самую верную грань между физиологией и эмоциями, создавая возвышенную художественную порнографию. Есть миф, что он учился у Набокова. И, если подумать, тут немало общего с «Адой», а на «Лолиту» даже отсылки встречаются.

Эквивалент «Радуге тяготения» за пределами творчества Пинчона найти невозможно. Получилось масштабнее Барта, веселее Джойса, сложнее Павича, динамичнее Пруста и т.д., но это не значит, что бесспорно лучше. В чём-то один автор сильнее, в чём-то другой. Скажем, по стилю очень-очень-очень близко к Набокову, однако козырные тузы прозы всё равно у Владимира Владимировича, кстати, не осилившего сию книгу (Cheking In with Vladimir Nabokov, Esquire. 1975. Vol. 84. № 1. P. 131). А если сравнить с Переком, то француз, кажется, побогаче на словарный запас, зато не способен строить из специальных терминов метафоры, как реализовано в этом произведении.

Любимая смысловая единица в романе — абзац со страницу, включающий красивый стиль, армаду запятых, отсылки к мифологии, биологии, культуре, непроницаемую мутотень, нечто важное для сюжета, пару ассоциаций, тропы, упоминание двух-трёх персонажей, о коих читатель забыл, и т.д.

Из-за густоты населения романа, его невозможно удерживать в голове при первом чтении. Лучший выход — конспект и наличие электронной версии для быстрого поиска. Но даже это не обеспечит полное понимание содержания. Ряд сцен, фраз и фактов — намеренные мистификации, к коим нет ключа, — скажем, выражение Киргизский Свет или бессмысленные песенки (хотя таковые не все). С этим можно смириться и идти не по смыслу текста, а по ассоциациям, получая уже свою «Радугу тяготения». Кое-где сложность по уровню подскочит до знаменитой главы о перерождении языка из «Улисса», но, увы, в случае «Радуги тяготения» однозначной интерпретации нет.

Роман очень кинематографичен, причём исполнен этот фильм в духе сегодняшних захватывающих лент, будто книга написана сейчас и направлена в 70-е на машине времени, но попутно, по просчёту Шурика, посетила древнюю Москву, где сорвала с катушек Ивана Грозного.

В «Радуге тяготения» действительного много всего крышесносного: гигантский Аденоид, говорящая собака, мальчик, меняющий цвет кожи, дуэль на тортах, заплыв в канализацию, супергерои и много чего ещё — не предугадать. Автор наслаждается тем, что создаёт, и азарт заражает читателя. Синусоида тем скачет от порнографии и сальных шуток до богословия, проблем экологии, эсхатологии и тьмы философских вопросов. Выходит это гладко, хотя неподготовленный ум явно упрекнул бы Пинчона за калейдоскопичность. Но это от зашоренности, нужна мощная работа мысли, чтобы «вытягивать» такие тексты.

Ближе к концу Пинчон делится подсказками, упоминая таро, каббалу и приводя некоторые факты о книге, способные дать дополнительную плоскость прочтённому. Но потребуется заново пропустить через себя весь текст, ведь эта книга из тех, что предназначены для многократного перечитывания.

Привлекательность романа — в том, что здесь каждый найдёт что-то для себя. Обязательно в душу западёт красивая сцена, что-то романтическое, горькое или героическое. Живописные пейзажи, особые состояния души, потоки авторской мысли никого не оставят равнодушным, а ведь в этом одна из главных задач литературы.

Любопытное наблюдение: многие события из текста загадочным образом проецируются в реальность: возникают цепочки удивительных совпадений, отчего произведение приобретает дополнительный ореол мистики.

«Радуга тяготения» — это та редкая книга, которую справедливо назвать шедевром. Она имеет все шансы попасть если не на вершину, то в первые три позиции любимых произведений думающего читателя. С ней однозначно стоит познакомиться, хотя начинать лучше с другого романа Томаса Пинчона — «V».

vfvfhm, 31 марта 2019 г. в 12:09

Помимо прочего (Пинчон — мой любимый автор, гений, гуру, всезнайка, лучший из ныне живущих писателей) эта книга — литературная диковинка. Предтеча киберпанка написал отличный ПОСТкиберпанковский роман. В нем есть все признаки классики жанра — подонки общества и трикстеры-маргиналы сражаются с трансмегакорпорациями, виртуальная реальность и связь как определяющие мир структуры, тотальная власть попкультуры, избыток информации по ширине ленты. А ПОСТ — это жесткопохмельное понимание того, что никакого киберрая не будет, карнавал закончился быстро и возобновился старый-добрый исторический материализм со всей его диалектикой, борьбой и трагедиями, подчас не дарящими никакого катарсиса.

Это еще и роман уникального автора. Пинчон — из самой-пресамой аристократической семьи, хоть и не всемогущей, кондовый ВАСП, и при этом не расист, не социал-шовинист, не юберменш, а напротив — левак-подпольщик, всю жизнь сражающийся в меру своих гигантских сил с мифом 20, а теперь еще и 21 века. Написал еврейский роман, от которого и Сол Беллоу с Филипом Ротом бы не открестились, с полным проникновением в нацкультуру. Плюс с хорошими русскими среди главных персонажей, которые слушают ДДТ и Децла.

Это и настоящий исторический роман. Благодаря скорости современной жизни книга, рассказывающая о событиях двеннадцатилетней давности, вполне себе история. У Пинчона я никаких анахронизмов не заметил.

Ну и конечно бездна глубоких идей и житейских наблюдений. С ними лучше самому знакомиться и переваривать, но вот например. Эрни, отец главной героини Максин, говорит, что раз Интернет — детище американского ВПК эпохи «холодной войны», то в самой его сути заложена жажда гибели всего человечества, а по поводу цифрового рая повторяет пророчество Шигалева из «Бесов» Достоевского — начали с абсолютной свободы и придем к абсолютному рабству.

Единственное мое но к этому роману-собору. Бытие определяет сознание, а потому Пинчон — истый американец. Он не верит в массу, ее энергию, ее историческое творчество. Масса у него в романе либо празднует, либо пасется на пажитях, либо трепещет в ужасе перед Страшным судом истории. Все решают маргиналы, фрики, герои и диверсанты. Пинчон за личностный рост, за индивидуальное преобразование отдельных пионеров будущего, которые и поведут вперед аморфное большинство. Я же больше склоняюсь к истине «Интернационала» — «никто не даст нам избавленья, не бог, не царь и не герой». И еще эта вера и надежда на семейные ценности. Типа, ячейка общества спасет нацию. Но видно же, что «поздний капитализм», который Пинчон и его герои костерят на каждой второй странице книги, семью пожирает на раз. Берет и прокручивает ее на фарш, заменяет на собственные, удобные для своих целей, конструкты. Ми ту, чтоб их.

Не согласен я с аннотацией в том, что легкость книги обманчива. Нет, роман и впрямь самый легкий для восприятия. Все мысли разжеваны, сюжет — крепкий политический и экономический детектив. Написано виртуозно, но после двадцатой страницы кажется, что только так и нужно писать книги. Пинчон — великий мастер прозы и хорошо встраивает читателя в свой мир.

Хотелось еще немного поругать Максима Немцова за мелкие толмаческие закидоны, вроде склонения слова «крав-мага» (а крав-мага, как и дзюдо, самбо и казахша куреш не склоняется. За такое можно и с ноги получить от адептов)), но он столько сделал как культуртрегер, как продвигатель моего любимого Пинчона в России, что нет, не буду. Пусть все косяки останутся на его совести.

Книгу эту могу смело советовать тем, кто Пинчона не читал, но желает ознакомиться. Очень хорошее вступление в мир его бескрайней фантазии и гениальности.

Тиань, 21 декабря 2017 г. в 19:21

Анализируя влияние технологий на жизнь человечества, Автор умело и занимательно увязывает движение луддитов, бомбардировку Хиросимы, компьютерные технологии и научную фантастику, которую характеризует как прибежище современных луддитов. При этом рассуждения не являются хаотичными. Широкий охват разнопланового материала в качестве примера и аналогий показывает неоднозначность влияния технологий на мир, ставит вопросы, не навязывая ответ.

В начале эссе Автор вспоминает Байрона, который в свое время симпатизировал движению луддитов, и завершает работу цитатой из его стихотворения. Более двух столетий прошло с момента старта движения разрушителей машин, а проблема остается, модифицируется, расширяется, приобретает новые грани и охватывает новые аспекты жизни.

Сумеет ли человечество пройти по «лезвию бритвы», извлечь уроки из прошлого, сделать верные выводы и своевременные корректировки — никто не знает. Задача писателя — сформулировать проблему, что и делает Пинчон. Делает живо, ярко, увлекательно, на примерах из жизни и литературы.

vfvfhm, 09 ноября 2017 г. в 22:05

Как всегда у Пинчона забористо, глубоко и энциклопедично. Конечно, сейчас эту статью трудно оценить адекватно в плане изложенных концепций — они стали общим местом. Но массу интересных исторических фактов из нее по-прежнему извлечь можно. Разве что вот какая идея показалась мне и по сию пору оригинальной и мало осмысляемой. Тезис Пинчона о том, что технологии не свалились на человечество, как внезапная лавина. К машинерии люди привыкали в течении двух-трех столетий. Скорее это капитализм стал настоящим «шоком будущего», который человечество не в силах преодолеть и по сию пору.

Ну и остался для истории любопытный казус. В статье Пинчон предполагает, что компьютерные технологии не будут пугать и ужасать людей, т.к. они делают комфортной жизнь даже самых закоренелых техноконсерваторов. Вот только опубликовано это было то ли сразу после, то ли в дни премьеры Терминатора Джеймса Кэмерона. Что говорит нам много о людской природе. Пусть только нечто появится, а страх этого нечто и эксплуатация страха немедленно приложится:)

П.С. Спасибо ребятам из группы ВКонтакте по Пинчону за новый перевод любимого автора. Дерзайте дальше, творческих успехов!

vfvfhm, 24 октября 2017 г. в 18:25

Не знаю, в чем Злой Писатель увидел вторичность этого рассказа? Кажется тема внезапных вспышек насилия среди обывателей в США для 1959 года была довольно свежей. Юный Пинчон скорее был одним из зачинателей в данной теме.

И как всегда (а оказывается уже с младых ногтей) в рассказе проявляется его яркий талант — способность увидеть в мелочах быта, виртуозно воссозданных, в повседневной людской суете разглядеть метафизические и онтологические глубины. То ли он и впрямь многому научился у Набокова в Корнелле, то ли это просто родство душ и культурная преемственность.

Пинчон чуть не в первой же публикации уже выводит свои основные темы — паранойя и массовый психоз, бегство от Системы (пусть это и всего лишь компания на вечеринке), промывка мозгов, от которой не укрыться даже в племени каменного века, метафизическое отчаяние от бессилия лжепророков и лжемессий.

Короче, еще одно маленькое доказательство, что Пинчон — гений. Так писать в 22 года нельзя!)) А он таки умудрился)

vfvfhm, 08 августа 2017 г. в 17:49

Плохо я, видно, еще понимаю Пинчона, хотя и прочитал все его переведенные на русский романы. Боялся, что он станет топтаться на трупе поверженного СССР, взяв к себе в подельники Оруэлла. Ничуть не бывало. Главный пафос этой статьи — критика западной демократии, которая слишком легко обращается в фашистскую диктатуру. Как о самом себе разумеющемся он говорит, что Министерство юстиции США с его подразделением ФБР — это родной брат Министерства любви из романа Оруэлла. И тому подобное. Вообще у Пинчона как всегда много точных и горьких слов о родной стране, и сказаны они в 2003 году, когда Пакс Американа находилась на пике своего могущества. И в то, что США — это и впрямь сияющий град на холме, казалось, не верили только убитые иракские дети.

Alakuloinen, 20 апреля 2017 г. в 21:33

Есть в русском языке такое замечательное слово — хрень. Оно отличается от «чепухи», «ахинеи» и даже «фигни» тем, что не содержит негативной коннотации — только опьяняющая дезориентация, порой переходящая даже в позитив: «Прикольная хрень!» И, заметьте, для этого не нужны вещества. Для этого нужна хорошая книжка.

Да, «Выкрикивается лот 49» — это Хрень с большой буквы! А как ещё описать сей опус? Уж точно не дифирамбами — нет, возглас «Гениально!» для этой книги равносилен оскорблению, хотя произведение местами сложно, ажурно и многопланово, а сарказм и похабщина никогда не выходят из той замкнутой сосудистой сетки, которую хитроумно спроектировал автор. Любителям реализма здесь делать нечего — герои, их действия и сюжетные повороты высосаны из пальца, и палец этот — средний, так что мораль и сверхидею лучше даже не искать, если вы не разбираетесь в квантовой механике и не понимаете, как это — жив и мёртв одновременно. Ах, какое было время! Прошла пора дифирамбов и пощёчин общественному вкусу, прошла пора ньютоновского детерминизма и диктата структуры (равно как дикатата бесструктурности). Осталось только древо текстов и мозг, который может разобрать это древо мириадой способов — и мириадой же способов свихнуться.

Увы, такие, как Пинчон, ещё в прошлом веке исчерпали весь стэк двусмысленностей, который только может вместить человеческий разум — дальше некуда, только ошибка, stack overflow, и обнуление. Потому, наверно, и популярны сегодня такие ремесленники, как Дэн Браун, эксплуатирующие Синдром Поиска Глубинного Смысла (СПГС) всерьёз и в лоб, потому что после Лота 49 и после Маятника Фуко иронизировать над этой темой дальше просто некуда.

V-a-s-u-a, 12 января 2017 г. в 20:25

Как и во «Врождённом пороке», с которым я, надо отметить, знаком только по экранизации, книга вращается вокруг сомнительной легальности следователя, который случайно наталкивается на загадку, которая к середине повествования, после нескончаемых рандеву с яркими, характеризующими описываемую эпоху с разных сторон, персонажами, запутывается в тугой, не развязывающийся до самого финала клубок конспирологии и паранойи, зато по крайней мере конфликты в личной жизни главного героя получают удовлетворительное разрешение. Только здесь в центре внимания не Филип Марлоу мира укурков начала семидесятых, а потерявшая лицензию аудитор Максин Тарноу – мать-не-совсем-одиночка мальчика и ещё одного мальчика, умеренная левачка, еврейка и просто красавица.

По результатам, я не до конца настроился с Пинчоном на одну волну, и не уверен, что выбрал для этого правильный старт, так как то, что роман повествует о времени, которое я помню, оказалось мнимым преимуществом, едва ли помогавшим ориентироваться в тёмных водах поп-культурных отсылок ко всему подряд – от планетарно известных феноменов вроде Дженифер Энистон до чисто американских диковинок вроде слабоалкогольного напитка «Zima» (тем более, что Пинчон подливал масла в огонь читательского замешательства, мешая с малоизвестными реалиями свои выдумки вроде байопика Чехова с Нортоном или хип-хоп хит-мэйкеров «Nazi vegetable»), и уж сосем никак – в десятках тех самых ярких персонажей, без всякой системы появлявшихся и исчезавших со страниц романа.

Впрочем, даже при всех трудностях, чтение дарит удовольствие. Хотя по выверенности сюжетной структуры роману не сравниться с жанровой литературой, на более мелком уровне у него очень приятное флоу. Приятный, редко заходящий на территорию неуместного стёба, и как правило доступный юмор(каламбуры в наличии!!!), извилистые, но не путанные предложения. И после 11 сентября – наверно, прозвучит странно, – мне показалось, роман меняется к лучшему. Становится более сфокусированным – буря и натиск побочных сюжетных линий на время стихает – и постепенно движется к на удивление светлому финалу, в котором Максин переполняется надеждой, что у её сыновей получится лучше неё разобраться в этом новом дивном мире.

Возможно, при чтении не хватило сосредоточенности, интереса к забытым деталям культурных процессов пятнадцатилетней давности. Но кричать о переоценённости литератора Пинчона на площадях не захотелось, и уже это внушает оптимизм.

whatever_it_is, 12 декабря 2016 г. в 10:14

Писатель Пинчон в Америке является фигурой культовой и загадочной, а роман «Gravity's Rainbow» (1973) считается (помимо прочего), ни много ни мало, родоначальником киберпанка и постмодернистским шедевром номер один.

Текст чудовищно сложноустроен, перегружен деталями. Местами смешной, иногда захватывающий и таинственный, временами страшный и отвратительный, но чаще запутанный и сюрреалистичный.

Книга — безумное путешествие по явно нездоровому или находящемуся под воздействием наркотических веществ сознанию (или сознаниям), от начала и до конца похожая на галлюцинацию. Перед читателем разверстается Ад на Земле — Европа Второй мировой, и буквально каждый эпизод вызывает множество вопросов. Что реально а что нет?

Ясно одно — в 1945 году ракета «фау-2» с серийным номеров 00000, падает на Лондон. Остальное — пустота.

JimR, 20 октября 2016 г. в 16:16

Странная повесть с закосом под высокоинтеллектуально детективное чтиво.

Однако автору ещё работать и работать над собой, чтобы получилось что-то удобочитаемое и интересное.

Напустив туману, Пинчон видимо не смог решить к чему идёт дело и оставил концовку открытой. Возможно это поблема переводчика, но заумные лирические отступления невозможно спокойно читать. Так и хочется побыстрее перелистнуть и найти хоть какое-то продолжение действия.

При этом, если убрать всю воду, книга станет в несколько раз тоньше. А осмысленного действия в ней ещё меньше. Зато в сюжете часто встречаются упоминания музыкальных групп или каких-то иных вещей, которые могут быть знакомы только аборигенам. И, как следствие, читателю не удаётся ощутить ту атмосферу, которую хотел передать автор, но описал достаточно неудачно.

Как итог, книга для очень узкой аудитории, которая знакома с культурным контекстом, содержащимся в тексте. Узкой не только в качестве любителей такой литературы, но и вообще тех, кто может без сторонних комментариев не столько оценить, сколько хотя бы просто понять о чём идёт речь.

Если при чтении текста ещё остаётся интерес: чем же всё кончится? То при завершении чтения наступает разочарование, поскольку книга ничем не заканчивается.

Evil Writer, 19 июня 2016 г. в 15:30

Классический Пинчон. Манера письма hard prose, в противовес hard SF. Разница в математическом, выверенном, богатом и образном языке культового автора, накладывающем много слоев реальности на свои произведения. Двусмысленность, аллегоричность, прямые и скрытые отсылки — весь стандартный набор Пинчона. Данный рассказ — не исключение. Читать его, как и любое произведение Пинчона, весьма-весьма интересно. Наблюдая за идиллической вечеринкой, чувствуешь себя невольным участников; концовка, жуткая и неприятная, даже оставляет шок, несмотря на избитость приема.

Томас Пинчон — фигура культовая. Несмотря на вторичность, его произведение пропитано запахом алкоголя и сигаретного дыма, потом человеческих грешков и жутких психологических откровений. Думаю тема, поднятая автором, вполне может быть закрыта на уровне психологизма и реалистичности. О моральной основе можно долго и нудно говорить, но хочется ли этим заниматься?

Хороший рассказ от шикарного автора.

Тиань, 17 мая 2016 г. в 18:58

Довольно объемный рассказ о трех американских мальчишках-подростках, которые живут в состоянии тайной войны с миром взрослых. Игра у них такая: тайная Хунта, планы диверсий, тренинги, база... Подполье в миниатюре. Не все их акции безобидны — к примеру, одна из них привела к аварии на бумажной фабрике, эксперименты со взрывчатыми веществами приближаются к опасной черте. Но в целом мальчишки как мальчишки. Если бы не одно «но».

«Но» это заключается в проблеме отношения белокожих американцев к чернокожим. Вторым планом во многих эпизодах проходит травля чернокожего семейства Баррингтонов, в которой принимают участие родители мальчишек. Дети становятся свидетелями угрожающих телефонных звонков, забрасывания мусором земельного участка соседей, разговоров об «интеграции», которой опасаются родители детей школьников.

«Интеграция» в контексте рассказа — это прием в школы темнокожих ребят вместе с белыми. Как жительница России, далекая от американских реалий шестидесятых годов двадцатого века, без пояснений я бы этого не поняла. И мальчишки, еще не интегрированные в проблематику взрослого мира и в силу подросткового протеста противопоставляющие себя этому миру, значение термина тоже понимают не сразу. Но само недружественное отношение к новым соседям в связи с цветом их кожи замечают и отвергают как один из неприемлемых для них элементов «взрослого» менталитета.

Детский протест выражается весьма своеобразно, на грани психиатрии, что в американской прозе не удивляет — американские авторы щедры на образы психически проблемных детей. Однако, в данном случае интересна не столько форма протеста, сколько его мотив. В пику родителям дети ведут себя более нравственно и человечно, вырабатывая в своей среде новые принципы взаимоотношений между людьми, до которых поколение родителей этих ребят еще не доросло.

По факту в рассказе никакой школьной интеграции не случилось — темнокожие соседи были бездетны. Но в детской среде произошла тайная интеграция, они осудили практикуемые взрослыми проявления расизма и для себя установили другие правила, предполагающие равное отношение к друзьям с любым цветом кожи. Вполне возможно, что механизм подросткового протеста внес свой вклад в постепенную нормализацию этнических проблем в Америке. «Не так, как они» может быть не только хуже, но и лучше.

Особо отмечу замечательные описания заброшенной усадьбы, где располагалась штаб-квартира детской Хунты. Автор поясняет, что вчетвером идти туда было нормально, в меру страшно, но не до ужаса, а вот если большая компания, уже совсем не то, никакой тайны и страхов, меньшая же просто не отважится на такую экспедицию. Момент очень понятный по воспоминаниям детства и вызывающий улыбку.

Хорошо также то, что своего четвертого друга ребята в финале спрятали в заброшенной усадьбе. Тайна к тайне, необычное к необычному. Это показывает, что дети проблемные, но нормальные — игровой элемент в конце концов помещается там, где ему и надлежит быть.

Рассказ оставил неоднозначное впечатление. Расизм и анонимные алкоголики — не те темы, которые могут увлечь. С другой стороны, на их место можно подставить что-то другое. Главное же — особенности восприятия мира подростками — показано очень хорошо, несмотря на небольшой сдвиг к психиатрии.

Griaule, 11 мая 2016 г. в 22:50

«Милость и расправа в Вене». Спасибо за перевод Сергею Карпову!

Имеется по-началу не совсем безумная, но типично «пинчоновская» вечеринка, но вот концовка..., концовка не такая мирная как в «Энтропии»

kathakano, 26 февраля 2016 г. в 06:56

Для меня роман оказался очень сложным для восприятия. Возможно мне не хватило опыта и определенного литературного багажа. В целом я только понял, что одна из тем это жизнь главной героини, которая пытается найти поддержку в своих мужчинах, а в итоге остается одна и находит свою самодостаточность (спасибо Томасу Фостеру что разъяснил, хотя если бы не он, то я даже и не знал о существовании данного романа). Ну и конечно же мощное предисловие про идею энтропии сразу настраивает на иной лад восприятия. В общем роман сложный, умный, местами абсурдный, не для беглого чтения.

vfvfhm, 31 октября 2015 г. в 14:48

Долго не брался за роман, так как в частности смущал его жанр. Детектив? От Пинчона?

И таки да! Именно что детектив, да не простой, а калифорнийский крутой детектив в лучших традициях Рэймонда Чандлера и Росса Макдональда! Но ведь просто Пинчон писать не умеет:) Поэтому это еще и:

— дико смешная комедия нравов (чуть живот не надорвал, пока читал:)

— исторический роман о Калифорнии образца 1970 года

— новая параноидальная одиссея от непревзойденного авторитета в теории заговоров

— глубоко философский роман о судьбе как отдельного человека, так и человечества

— пронзительная лав-стори

— энциклопедия американской наркокультуры

И многое-многое другое.

Еще раз убедился, что Пинчон один из талантливейших прозаиков современности и совершенно точно умнейший из них.

Сейчас подумал, что его роман, как и другие, похож на самурайский меч великого мастера. Казалось бы — ну железяка для рубки мяса. Острая и сбалансированная — чего еще надо?! Но кузнечная и сталеплавильная техника его изготовления настолько утонченна и изощренна, что превращает обычный тесак в шедевр искусства.

Так и этот роман — мировой шедевр в обертке лихо закрученного детективчика об убийствах на пляже!

MadRIB, 10 октября 2015 г. в 14:24

О сюжете «V.» сложно сказать что-то более определённое, чем указанное в аннотации «Интрига строится вокруг поисков загадочной женщины, имя которой начинается на букву V». Формально это определение верно, но сами поиски занимают лишь малую часть этого романа, похожего на продукт порочной связи «Улисса» Джойса, «Уловки-22» Хеллера и «Трилогии Нова» Берроуза. Повествование в «V.» охватывает период с конца XIX века по начало XX, но строится нелинейно. Автор без предупреждения швыряет читателя из колониальной Африки в Нью-Йорк, а из Нью-Йорка на борт корабля, из 1890-х в 1950, из 1950-х в 1930-е, психоделичные рассуждения сменяются шпионскими играми, а те сменяются описаниями разухабистых пьянок... ну и так далее. Автор жонглирует местами, временами, стилями письма, персонажами так стремительно, что уже с первых страниц становится ясно – чтение будет нелёгким. Мне вообще сложно представить себе человека (хотя я допускаю его существование), который читает и перечитывает «V.» для собственного удовольствия. Пинчон превращает чтение в тяжёлую работу, ведь позволив себе расслабиться на пару минут, отвлечься от текста, ты рискуешь полностью потерять нить повествования – ведь буквально парой слов автор вновь изменил время и место, в которых происходят события, ввёл какого-то нового второстепенного персонажа, который может исчезнуть через пару страниц, а может внезапно стать главным действующим лицом в оставшейся части книги...

Лишь где-то к концу первой трети романа я понял, что эта книга заведомо сильнее меня и мне её не побороть, поэтому я перестал пытаться осознать её, разложить происходящее по полочкам и позволил себе просто двигаться по течению текста. И, как оказалось, это именно тот способ, которым нужно читать «V.». Текст направляет читателя, подсказывая, освежает что-то в памяти, развешивает ярлычки значимости и незначимости событий, а по прочтении остаётся достаточное количество мыслей для обдумывания.

Итак, однозначно порекомендовать «V.» никому не могу – это текст, существующий сам по себе, не слишком-то желающий быть прочитанным, но ценители сложных книг найдут себе под обложкой «V.» развлечение по вкусу.

Kobold-wizard, 10 июля 2015 г. в 11:05

http://kobold-wizard.livejournal.com/7457...

До первого непосредственного знакомства с творчеством Пинчон был мне известен как один из значительных американских авторов. Причем его романы многим кажутся нечитаемыми. Многие отзывы на «V.» так же упирают на сложность и взбалмошность текста. С этим я теперь могу и соглашаться, и не соглашаться.

Говорить о сюжете здесь можно только в очень общем ключе. Есть две основных ветки. Первая — история Бенни Профейна, бывшего матроса, который незатейливо проживает свою жизнь в Штатах середины 50х годов: выпивка, девочки, портовые побоища, битники и поиск самих себя. Вторая — расследование Герберта Стенсила, направленное на поиск таинственного символа V». в истории ХХ века. Чаще всего этот символ появляется в виде некой женщины, замешанной в череде скандальных и переломных эпизодов. А между этими двумя ветками густо рассыпаны судьбы кучи персонажей, наполняющих жизнью роман.

Возвращаясь к согласию и несогласию с отзывами, уточню: поиски Герберта Стенсила наполняют роман взбалмошностью. Это связано с самой бессистемностью личности. Стремясь отыскать V., он погружаются в несколько десятков странных историй, полных бреда, привирания и национальных образов мысли. Именно это в основном усложняет чтение. Но в какой-то момент я понял, что этот роман очень напоминает «Всем стоять на Занзибаре» Браннера, и читать стало гораздо проще — нет нужды пропускать через себя всю субъективность — нужно лишь выделять главное или даже просто ощущение, дыхание эпохи.

С веткой Профейна все гораздо проще. Несмотря на склонность Пинчона к символизму, эта часть достаточно живая. Структуры нет, а есть хаотичное движение уволившегося моряка, не слишком-то склонного к рефлексии. Именно благодаря портовому колориту я понял для себя предпосылки данного романа. По сути это большая доля автобиографии + портовые байки + чтение актуальной на тот момент литературы. В замкнутом корабельном пространстве натягивалась куча связей между услышанным и прочитанным. Как говорил когда-то мой преподаватель по истории: «Если очень долго смотреть в угол комнаты, то ты действительно можешь досмотреться до Богоматери». Так и здесь человек (далеко необязательно, что это персонификация автора) захлебываясь в бессвязности мира, старается найти хотя бы криптоисторические связи. И Герберт Стенсил находит некое V, некую застиранную красную нить, которая незаметно проходит сквозь историю. В этом плане Профейн и Стенсил отражают два противоположных радикальных варианта выживания в сложившейся реальность: отдаться на волю волн и исступленно искать ключевую взаимосвязь.

Итого: Я не могу сказать, имел ли Пинчон колоссальный лоскутный опыт или просто у него была весьма богатая фантазия, но некоторые эпизоды и детали были восхитительны по интенсивности. Сладость колониального садизма в южной Африке, например, от которой даже меня тянуло блевать. Или описание гребных винтов, наколотых на заднице у портовой официантки.

Но несмотря на интенсивность части эпизодов, около 80% текста банально скучны в своем многословии. Возможно, сформируй Пинчон это произведение, как роман в рассказах — это воспринималось бы иначе. А в результате получилось лоскутное одеяло, которое вполне читаемо, но не оставляет ничего кроме эстетической щекотки.

MadRIB, 08 января 2015 г. в 22:36

Эдипа Маас, обычная домохозяйка обнаруживает вдруг, что её бывший любовник Пирс Инверэрити, магнат в сфере торговли недвижимостью скончался, и в своём завещании назначил её распорядительницей имущества. Эдипа, не имея ни малейшего понятия, в чём будут заключаться её обязанности, отправляется в Сан-Нарцисо, город, почти полностью принадлежавший Пирсу, чтобы приступить к своим обязанностям распорядителя, но едва прибыв туда, она сталкивается с признаками существования загадочной «альтернативной» тайной почтовой системой, которая раньше существовала в Европе, а с середины прошлого века перебралась в Америку. Символы и знаки, намекающие на существование этой почты попадаются Эдипе везде, но действительно ли тайный заговор существует?

Роман «Выкрикивается лот 49» написан в середине 60-х годов, то есть за два десятка лет до «Маятника Фуко», и намного меньше по объёму, но при этом он остаётся равноценным истории, рассказанной Умберто Эко. У «Лота» и «Маятника» общая идея – разоблачить и создать конспирологические мифы, высмеять их, и возвеличить, как нечто, влияющее на жизни людей. Однако, в отличие от «Маятника» «Лот» написан так, чтобы вызвать у читателя чувство ирреальности, сомнения в происходящем. Не Филип Дик, но где-то рядом. Более того, вместе с реальностью читателя, реальность Эдипы также так тает по мере развития событий романа. Окружающие её люди оказываются совсем не теми, за кого она их принимала, старинные пьесы намекают на события современности, и совершенно невозможно понять – действительно ли существует «почтовый заговор», или всё это лишь шутка умершего Пирса, который обладая практически неограниченными возможностями, решил напоследок подшутить над Эдипой. Или может быть всё намного проще, и она сходит с ума? Всё это, плюс изрядная доля философских рассуждений легко вмещаются на 220 страницах романа, после прочтения которого вопросов остаётся намного больше, чем ответов.

Вообще, «Лот» считается классикой постмодернизма и чёрного юмора. Однако, боюсь львиная доля юмора потерялась при переводе. Он вроде бы неплох, но ему не хватает некой виртуозности – чувствуется, что в процессе адаптации многое было потеряно. Что до постмодернизма, то, возможно, снова стоит винить переводчика, а возможно – и мою недостаточную образованность, но в романе я уловил лишь аллюзии на The Beatles, и идею энтропии, которой подчинено повествование – чем больше действий совершает Эдипа, тем больше вокруг неё накапливается энтропия, чем больше сведений она собирает, тем более бесполезными они становятся.

Короче говоря, впечатление от книги осталось двойственное. Надо почитать что-нибудь ещё из Пинчона, чтобы определиться, что это за автор.

LAS, 01 ноября 2014 г. в 16:00

«…и где же в этом анекдоте соль? да вот нету в нем соли».

Бессмысленно пытаться анализировать этот роман с точки зрения сюжета или идейной нагрузки, вопрос «о чем книга?» применительно к «Радуге» просто неуместен. Пинчона можно читать ради изощренного языка (здесь он неподражаем), остроумных вставных новелл (история башковитой лампочки особенно забавна), ярких неожиданных образов (их есть в количестве), скабрезных шуток (а этого еще больше) или ради лирических сцен, которые как ни странно тоже присутствуют. Но его точно не стоит читать, чтобы узнать, чем все закончится, или чтобы понять, кто, как, где, зачем и почему. Создается впечатление, что чуть ли не сама ткань текста противится расшифровке.

«Приключения» Ленитропа и многочисленных других персонажей подчиняются логике разве что рассудка, находящегося под длительным воздействием наркотических веществ. Собственно, после выхода романа одна из версий его толкования состояла в том, что все происходящее является галлюцинациями группы людей, подвергнутых эксперименту по испытанию психотропных препаратов. Вряд ли замысел был в этом, но, когда текст периодически сбивается на невнятное бормотание, такие версии неизбежны.

Сложный витиеватый язык, в жертву которому принесены сюжет, композиция и характеры; ассоциативные цепочки, психоделика, порнография, патологии, ускользающий смысл, очень большой объем… Временами создается впечатление, что над читателем просто издеваются. Вероятно, чтобы честно прочесть эту книгу от начала до конца нужно быть немножко мазохистом (кстати, садо-мазохизм не последняя тема романа).

И все же от книги не получается отмахнуться, пожать плечами и просто забыть. Да, чтение «Радуги» требует серьезных усилий, но техника письма, которую демонстрирует автор, настолько изощренная, что обладает самостоятельной ценностью. И параноидальная тематика романа созвучна стилистике автора. Мы живем в мире, который представляет из себя (не?)управляемый хаос, цивилизация – обман, Они плетут сети грандиозного заговора, а мы всего лишь марионетки в театре абсурда, вся наша жизнь – просто идиотский фарс.

Знакомые с оригиналом поругивали перевод, сетуя на то, что переводчики добавили неуместного тумана во вполне внятные стилистические конструкции автора, сделав и без того непростой текст Пинчона практически герметичным.

suhoy, 18 июля 2014 г. в 15:30

Мне кажется, люди как-то не видят всю неистовость этой книги. Неистовость в ни на секунду не прерывающихся «взрывах», оригинальном синтаксисе, в цельном и преподнесённом чуть ли не изнутри мире, который кажется чем-то инопланетным, но в этом и свежесть взгляда, плюс вялотекущий, но детектив. Старание не допустить ни одной избитой фразы, в сюжете нет ни одного провисания, некоторые диалоги просто гениальны, таких нет, например, в той же «Радуге».

Philosoraptor, 18 марта 2014 г. в 10:00

Пинчон и здесь любит перепрыгивать с одного на другое, поэтому понять, о чем он пишет действительно непросто. По сути, он попытался распространить закон термодинамики на компанию будущих хиппарей, и шире — на всю культуру. Но галактика, двигатель и культура действительно не являются закрытыми системами, и уж тем более изолированными, для которых только и работает закон об энтропии. Пинчон сложен, непонятен, и характерен некоторым однообразием своей сложности, наиболее полно проявившейся в «Радуге тяготения». Поэтому читать его утомительно. Но если в «Радуге тяготения» была пронзительность и мощная эзотерически-философская компонента, то «Энтропия» этим похвастаться не может. Даже несмотря на то, что она является программным произведением писателя, необходимым для понимания его творчества.

Ithron, 13 марта 2014 г. в 00:44

Что я могу сказать...

«...любая закрытая система — будь то галактика, двигатель, человеческое существо, культура или что угодно — самопроизвольно движется к Наиболее Вероятному Состоянию.»

Ничто из этого не является закрытой системой, дорогой Пинчон.

В целом же я совершенно не понял, о чем этот рассказ. Какой-то поток сознания.

Ithron, 12 марта 2014 г. в 14:02

Как будто выдрано несколько страниц из, скажем, Курта Воннегута. Просто кусок повествования, бессюжетного действа.

Разве что если перед рассказом прочтете (или вспомните) статью о Варраксе на Lurkmore, то в этом контексте можно увидеть определенный юмор.

vfvfhm, 06 февраля 2014 г. в 16:58

Эту книгу я ждал 13 лет, с тех пор как узнал о ее существовании и стал читать Пинчона. И никакого синдрома обманутых ожиданий. Следующий после «Радуги гравитации» шедевр Мастера. Но – помимо всего прочего – это еще и самый доступный для восприятия его роман.

В «В.» слишком много комической конспирологии, «Лот 49» — это чистый психодел, когда описываемая реальность отслаивается от восприятия и осознанности – ни черта не понятно, что именно происходит, и почему. В РГ все эти плюшки ранних романов возведены в десятую степень. Книга принципиально написана так, чтобы быть непознаваемой, как само Бытие.

В «Вайнлэнде», я так понимаю, Пинчон поставил перед собой совсем иную задачу. Его позиция и отношение к описываемым событиям должны быть предельно поняты читателем. Он не только все карты открывает, а буквально разжевывает и в рот кладет – только глотайте. Но делает это, понятно, на высочайшем техническом уровне художественного письма.

Речь в книге идет о молодежных бунтах 1960-х и реакции на них государственной машины подавления, во всю развернувшейся в следующие два десятилетия. Итак, обкуренные и обкислоченные свободолюбивые хиппари против репрессивного аппарата американских спецслужб. От Пинчона достается и тем и другим. Хиппарям за близорукий идеализм, приводящий каждого отдельного субъекта к жизненному крушению, а агентам-чекистам за обскурантизм и троглодитство.

Читая начало романа я даже придумал такой термин для обозначения его жанра – софткиберпанк, мол Пинчон взял дух классического киберпанка восьмидесятых и оставил в стороне все его технические финтифлюшки. Тут есть привычная расстановка сил для данной литературы и характерные герои. Панки и преступники против корпораций, уличные ронины и ниньзи на службе у якудзы, хакеры и инсургенты. Но Пинчону скучно находится в одной колее. Роман постепенно разворачивается и принимает в себя и шпионский триллер, и полицейскую драму, и семейную сагу. Под конец книги появляются даже элементы литературной сказки. И все это завязано в единый ансамбль текста с потрясающей романной композицией.

В этой книге Пинчон – что отмечено критикой – действительно становится меньше философом и больше психологом. Его герои перестают быть олицетворением неких абстрактных концепций. Они живые люди со всеми нормальными для книжных персонажей достоинствами, недостатками, характерами и судьбами. Им сопереживаешь и ими возмущаешься.

К тому же «Вайнлэнд» – это еще и авантюрный роман до предела наполненный острыми фабульными поворотами и головокружительными похождениями героев.

Особо хочется отметить эпическую фигуру полицейского провокатора, засланного в среду молодых бунтарей. Становится понятно, что это никакое не русское ноу-хау. Такие люди были везде и во все времена.

Книга эта очень своевременно вышла у нас. Не знаю как насчет США 1980-х – свечку не держал – но российскую действительность середины 2010-х она отражает очень точно, кто роман прочитает, думаю, со мной согласится. О таких людях, что выведены в книге, и о таких событиях мы постоянно читаем в СМИ и в Сети. Роман остроактуален. Спасибо М.Немцову и издательству «Эксмо» за доставленное – и еще какое! – удовольствие.

vfvfhm, 30 ноября 2013 г. в 13:43

Интересный сборник. Перечтенный много лет спустя — на сходящей волне от чтения Радуги гравитации — оставляет несколько двойственное впечатление. Говорят, в предисловии, которое, видимо, нам никогда не будет доступно по-русски, Пинчон был строг к своим ранним текстам. Не удивлен.

Мне они представляются в виде изящно сделанных шкатулок из красного дерева, с богатой инкрустацией, но совершенно пустых внутри. Сделанное очень хорошо ниочем. Есть зарисовка в хемингуэевском духе о бессмысленности существования (Мелкий дождь). Есть шпионский боевик (Под розой), есть детские приключения с капелькой социальной критики (Секретная интеграция). Единственный рассказ, который действительно имеет некое идейное наполнение — это считающаяся программной Энтропия. Продолжая метафору можно сказать, что это шкатулка, наполненная хитроумными деталями некоего устройства. Каждая по отдельности деталь легко опознаваема, но общее назначение прибора непонятно. То есть — что же хотел сказать автор своим миниатюрным шедевром? Над этим текстом, видимо, можно только медитировать, как над дзэнским коаном. Логическим умозаключениям он не очень-то поддается.

В этих рассказах Пинчон действительно только учился писать — но ученик он был из первых — сказать же ему пока было особо нечего. Но и не беда — ему и было-то едва за двадцать! Какую шокирующую правду он мог миру поведать?!

Наверно как писатель-интеллектуал, философ, мыслящий образами, Пинчон начинается только с «Лота 49». Но после такой крепкой выучки, как в этом сборнике, остановить его было уже нельзя.