Фантастика?..

Помилуй бог. Самая что ни на есть реальность — разве что происходит дело в некой обобщенной стране. Да еще — психология насилия в самом что ни на есть чистом, концентрированном виде. Насилия, как следствия «лжи, возведенной в принцип» — Алекс отвратителен в первую очередь не жестокостью даже, а именно доведенным до автоматизма лицемерием. И красота не спасет мир: подонок, обожающий Бетховена, останется подонком.

Даже и в «перевоспитание» Алекса какого бы то ни было фантдопущения не заложено: его не перевоспитывают, его дрессируют. По профессору Павлову. И привитый ему таким образом «пацифизм» выглядит нарочито грязной пародией, он напрямую сопряжен с эмоциональной глухотой. Алекс-палач и Алекс-жертва стоят друг друга. И тот, и другой — не более, чем пешки в циничной игре взрослых респектабельных дяденек.

Сатира? Безусловно. Предельно горькая и жестокая, почти безысходная. Почти — потому что, в отличие от откровенно беспросветного финала фильма Кубрика, герою все же оставлена лазейка. По сути — то самое «игольное ушко»... Он просто... взрослеет. Надежда исчезающе мала, но кто сказал, что ее не должно быть?

Как же сложно писать отзыв на книгу, которая тебя «зацепила» и вызвала шквал эмоций в твоей душе. Каждое десятилетие появляются остросоциальные романы, которые становятся почти голосом своей декады. Для кого-то таким романом является «Бойцовский клуб», для кого-то «Над пропастью во ржи». Для меня, это «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесса. И хотя этому роману уже 52 года, он не устарел и как никогда актуален и сейчас.

Эта история будет рассказана уже взрослым человеком, в свое время одним из участников подростковых банд. Мы отправимся в 1962 год и увидим безжалостный и мрачный мир Лондона. Мир в котором не осталось ничего святого, мир где на улицах правят молодежные группировки для которых любимым развлечением становятся убийства, насилие, грабежи. Это МИР БЕЗ ПРАВИЛ!

Алекс-главарь молодежной группировки и три его друга Пит, Джорджик и Тём очень любили ночную жизнь. Ведь именно ночью происходили все самые интересные события в их жизни. Можно было кого-то ограбить, избить и думать что останешься безнаказанным. И всегда это «прокатывало». Прокатило даже когда эта четверка пробралась в дом к супружеской паре и на виду у мужа, который перед этим был зверски избит изнасиловали его жену. Но за все в жизни надо отвечать. В одном из очередных похождений наши друзья забираются в дом старой аристократки намереваясь ее ограбить. Но та успевает вызвать полицию и в лапах у полисменов оказывается наш главный герой, а его так называемые друзья дают деру. Тот кто всегда считал себя самым умным и хитрым оказывается в тюрьме. Два года в заключении станут очень тяжелым испытанием в его жизни и так же как и в ситуации со своими друзьями он в очередной раз станет козлом отпущения. В одной из тюремных драк убивают заключенного, а все стрелки переводят на Алекса. И теперь ему придется стать жертвой эксперимента, убивающего в человеке склонность к насилию. Выпущенный на свободу он становится изгоем в мире, который когда то так обожал. Мир не поменялся, он также жесток. Поменялся Алекс. И теперь перед ним стоит главная задача, как выжить в этом хаосе.

В заключении хочу сказать, что «Заводной апельсин» относится к тем редким произведениям, которые будут актуальны и через столетия. Актуальны до тех пор пока в нашем мире остаются жестокость, бессердечие и алчность.

Рекомендация: Шедевр!

Это был гаденький, паршивый вечер, один из тех гаденьких вечеров, когда заняться совершенно, решительно нечем. И ты сидишь и думаешь, как бы убить время. Желательно с пользой. Ты сидишь в своем любимом баре Korova и пьешь свой любимый коктейль Moloko Plus, а потом…. Ты выходишь на улицы и отдаешь должное старому доброму ультранасилию.

Это будни коротышки Алекса и его банды, шкетов из рабочих кварталов Лондона недалекого или уже альтернативного будущего. Все, что их интересует – это секс и насилие. Они – падальщики улиц. Они зачищают кварталы от бомжей, алкоголиков и конкурирующих банд. Разговор с ними короткий. Близко к ним лучше не подходить. Особенно к Алексу. Все вроде бы стандартно, но… этот проклятый предлог всегда усложнял ситуацию. Мы могли бы назвать Алекса обычным отморозком, по которому плачет уголовная инспекция, но наш герой умен, он не тупой хулиган, о нет. Он слушает Бетховена и думает о будущем. У него есть свое самостоятельное мнение по поводу развития общества, судьбы телевидения и вопросу преступности. Он дитя своего времени.

Откуда он мог знать, что однажды превратится в подобие заводного апельсина – существо, обработанное психиатрическими инструментами? Кто он? Злодей? Нет. Герой нашего времени.

Энтони Берджесс написал свой скандальный роман еще в 60-х, когда по старушке Англии рассекали моды – маргинализованное сообщество рабочей английской молодежи, и близко не напоминавшей беззубых битников. Нет, эти крепкие ребята, дети инженеров и шахтеров, могли дать в зубы без лишних слов. И вот мы видим в романе их отражение – еще более жестоких, прирожденных преступников, одного из которых, Алекса, решили все-таки «вылечить» от криминальной тяги. После обработки он не сможет чисто физически совершить преступление, не сможет никого избить, ограбить или изнасиловать.

Наш обновленный Алекс теперь может начать праведную жизнь. Да не все так просто.

В романе важен не вопрос о происхождении преступности – социальном или врожденном. В романе гораздо острее стоит вопрос адаптации одного человека в социальной группе. И мы с удивлением обнаруживаем, что даже самый последний, самый опасный преступник меркнет на фоне зашкаливающего уровня насилия во всем обществе. И получается, что лечить надо не конкретного, отдельно взятого индивида, а все общество в целом, потому что таких индивидов оно сжирает и выплевывает, без косточек. И наш Алекс предстает на фоне творящегося беспредела настоящим ангелом с трепещущими крылышками. Кто виноват? Что делать? Ответов на эти вопросы нет, есть констатация фактов и простой мысленный эксперимент.

В связи с сильной идейной основой, особым стилем изложения, литературной игрой с русскими словами и культовостью обозначенных кодов, роман был экранизован в 1971 году известным режиссером Стэнли Кубриком, который превратил литературный первоисточник в что-то принципиально свое, новое. Берджесс потом ругался и открещивался от фильма, но странным образом именно благодаря экранизации его роман стал таким популярным и культовым. Сложно сказать, что лучше – книга или фильм. Вероятно, они просто находятся в разных плоскостях. Но очевидно, что без первоисточника картины бы не случилось, поэтому конечно же мы должны сказать прежде всего спасибо писателю. За труд, за мысленный эксперимент в довольно опасной области, затрагивающей больные вопросы криминологии.

Еще одна книжка-шедевр, дерзкая, как ограбление, но свежая, как горячая кровь юного преступника. Главное, что поднимает определенные вопросы, заставляет думать. А это важно, это определенный индикатор, выносящий роман на орбиту мировой классики.

Все написанное ниже является сугубо моим личным мнением. Никому его не навязываю. От него никто не зависит.

Эх, не хотел я писать это здесь...

Думаю, за следующее предложение меня будут готовы утопить, простите за выражение, в дерьме. Эта книга — не лживое «Вино из одуванчиков», где якобы каждый ребенок имеет свое счастливое и безмятежное детство. В своей книге Бёрджесс показывает, что не у каждого оно есть.

Антиутопия? Возможно. Но если сравнить «Заводной апельсин» с «1984» или «Мы» или «О дивным новым миром» или «451 градус по Фаренгейту», то сюжет какой книги более реален? Я ни в коем случае не называю эти книги плохими. Просто я считаю, что «Заводной апельсин» иллюстрирует хоть и не наше общество, но очень к нему близкое и похожее. Мы пока что не ходим строем, не выращиваем людей в бутылках. Конечно, мало кто читает книги, особенно классику, но и сжигать никто их не собирается. А вот подростковое насилие уже сейчас начинает набирать обороты.

Что еще сказать? Стилистика не блещет, но и особо плохой ее не назовешь. Герои вроде живые. Сюжет по оригинальности весьма средний.

Итог: поставил десятку только из-за реализма. Так была бы оценка семь.

P. S. Никого не хотел обидеть. Книги Хаксли, Оруэлла, Замятина, Брэдбери считаю великими, как и вы. Ни в коем случае я не называю их слабыми.

Выше огненных созвездий,

Брат, верши жестокий пир,

Всех убей, кто слаб и сир,

Всем по morder — вот возмездье!

В зад пинай voniutshi мир!

Более двух тысяч лет Евангелие учит людей смирению, терпению, ненасилию и всепрощению. Учит, учит... и никак не выучит. Видимо агрессивность, за миллионы лет эволюции, уж слишком глубоко внедрилась в саму человеческую сущность. Когда-то, в те времена когда человеку ещё приходилось бороться за место под солнцем с животными, она была просто жизненно необходима. Настолько необходима, что стала неотъемлемой частью человеческой натуры. Но, зачастую, «здоровая» агрессивность, потребная индивидууму для самозащиты, начинает переходить дозволенные границы, чтобы впоследствии выплеснуться в тех или иных асоциальных формах, порой доходящих до такого крайнего проявления, как убийство другого человека. Что формирует в человеке повышенную агрессивность и склонность к насилию так до конца и не выяснено. Одни склонны видеть причиной недочеты воспитания в семье, другие — влияние окружающей среды и общества, третьи — совмещение обоих факторов. А истина, по традиции, оказывается где-то рядом.

» — Ну, что же теперь, а?» Именно этой фразой автор начинает каждую из трех частей романа, начну так, вместо традиционного «жил-был», и я. Чем заняться холодным и сумрачным зимним вечером четырем друзьям после посиделок в молочном баре «Korova»? Может сходить в клуб? Или в кино? Или с какими-нибудь девченками замутить? Но как-то не приходят в голову приятелям такие варианты проведения досуга. Зато после «молока с ножами» или с велосетом, или с дренкромом, «а то и ещё кое с чем из shtutshek», больше «хотелось dratsing, хотелось gasitt кого-нибудь по полной программе, одного всей kodloi». И тогда четверо реальных patsanov: Коротышка Алекс, Тем, Джорджик и Пит, — отправляются на темные улицы ночного города, чтобы всласть повеселиться: «Ночь принадлежит мне, моим koresham и всем прочим nadtsatym, а всякие старые буржуи в это время прячутся по домам baldejut под глупый telik, зато днём вылезают, день — время starikashek, да и ментов на улицах куда больше». Никто и ничто их не остановит, они будут избивать, грабить, унижать, калечить и насиловать — именно это является их привычным времяпровождением, ведь каждый из них на сто процентов уверен в том, что «то, что я делаю, я делаю потому, что мне нравится это делать».

Написав в 1962-ом году «Заводной апельсин» Берджесс создал одну из самых запоминающихся и злых антиутопий, которая по производимому эффекту вполне может стать в один ряд с «1984» Оруэлла и «Мы» Замятина. «Апельсиновый» мир так поразительно похож на привычный нам с вами, только слегка соскочивший с оси. Удивительно, но, писав фантастику, автор настолько смог предвидеть реальность, что текст местами просто пугает своим практически буквальным соответствием событиям нашего недавнего прошлого. Все эти подростковые банды, взрыв насилия на улицах, постоянные кровавые разборки и боязнь находиться вне дома в темное время суток прекрасно знакомы тем читателям, кто имел счастье жить в России в начале и середине девяностых годов прошлого века. Как точно предвидение, несмотря на то, что действие «Апельсина» разворачивается по ту сторону океана, в стране сильно напоминающей США, пережившей то ли культурную, то ли реальную интервенцию со стороны СССР. Иначе чем ещё можно объяснить все эти законы об обязательном труде каждого взрослого здорового гражданина на благо общества, эти госмаги и госфлоты, магазины «Melodija» и парки Pobedy, а так же одиозный молочный бар «Korova»? И даже если ничего этого не вспоминать достаточно всего лишь упомянуть «надсат», тот самый уникальный жаргон местных тинейджеров (nadtsatyh) целиком и полностью состоящий из русских слов. Что ещё может более весомо свидетельствовать о мощном русском влиянии? Придуманный Берджессом язык вообще явление гениальное и сверхоригинальное, придающее тексту стопроцентную узнаваемость и усиливающее его сногсшибательный эффект.

В романе в фокусе авторского внимания оказывается довольно типичный для описываемого общества индивидуум — агрессивный подросток Коротышка Алекс, просто сгорающий от злобы и старающийся выплеснуть её на всех вокруг. Его жизнь, а так же те изменения, которые будут происходить в ней под воздействием различных обстоятельств, и служат основой сюжетной канвы романа. Вообще-то аномальная агрессивность весьма характерна для подросткового возраста, но в «Апельсине» она возводится в абсолют, а натуралистичные описания бесчинств банды Алекса делают из её лидера просто некое инфернальное существо, живущее лишь для того, чтобы сеять вокруг себя хаос и страдание. Человеческая боль приносит ему лишь радость, кровь вызывает желание пролить её ещё сильнее, отношения с противоположным полом сводятся лишь к изнасилованиям, а образ Христа пробуждает желание взять молоток и гвозди подлиннее. Никаких сомнений — кто сильнее, тот и прав. В каменных джунглях он живет по закону джунглей. Он не задумывается о последствиях своих поступков и как бешеный пес всегда готов броситься на врага, будь то реальный враг или всего лишь немощный старик: «Думает glupi, а umni действует по озарению, как Бог на душу положит». Его странная и нехарактерная для подобного типажа любовь к классической музыке лишь подчеркивает маниакальность его мышления, наделяя его чертами эстетствующего социопата. Даже в музыке он видит лишь мощный энергетический фон, помогающий ещё ярче проявиться его садистским фантазиям. Его подростковый бунт против окружающего «взрослого» мира, бессмысленный и беспощадный, проистекает от ощущения полной вседозволенности и патологического отсутствия страха: «Пусть страх покинет твоё сердце, брат мой, забудь о нём и не трясись от страха никогда». Неприятие образа жизни и ценностей «буржуев» обывателей и kashek (старикашек) лишь усиливают и так мучующую его жажду разрушения: «Если эти выродки стоят на стороне Добра, тогда я с удовольствием займу противоположную сторону». Причем тюрьма, в которую он, в итоге, попадает ни в коей мере не способствует перевоспитанию Алекса — попадая в окружение подобных себе личностей он ни на грамм не утрачивает своих криминальных наклонностей, продолжая вести себя по отношению к другим точно так же, как вел себя на воле.

Самое же чудовищное заключается в том, что та методика, которую решают применить для исправления Алекса, оказывается едва ли не большим злом, чем он сам. Алекс оказывается в роли собаки Павлова — в нём насильно вырабатывают рефлексы отвращения к любому виду насилия, но параллельно, так сказать побочным эффектом, он получает «аллергию» на музыку, что для него, завзятого меломана оказывается даже страшнее, чем «программирование» на добро: «Они тебя я даже не знаю во что превратили. Лишили человеческой сущности. У тебя больше нет свободы выбора. Тебя сделали лишь способным на социально приемлемые действия, сделали машиной, производящей добродетель». В связи с перевоспитанием главного героя возникает целый ряд вопросов морально-этического толка: можно ли насильно перевести на «светлую сторону силы» или же общество пропитанное жестокостью сможет породить только жестокость; допустимо ли вообще хоть какое-нибудь вмешательство в психику человека и переделка её в соответствии с некими требованиями; сможет ли существовать такой человек в мире зла? «Превращение нормального молодого человека в заводную игрушку не может рассматриваться как триумф правительства, каким бы оно ни было, если только оно открыто не превозносит свою жестокость». На часть этих вопросов автор дает ответы, на остальные читателю проходится искать ответы самому. Оказавшись на улицах после тюремной реабилитации, Алекс становится абсолютно беззащитным и не может защитить себя ни от кого, даже от тех самых ненавидимых им раньше kashek. Оказывается, добрым в мире зла быть просто бессмысленно. Если бы не несчастный случай, который привел его мозги в порядок, судьба его сложилась бы весьма печально, так что грязные политики, попытавшись использовать Алекса в своих целях, в итоге совершили благой поступок.

Итог: черезвычайно сильное, злое и мрачное произведение. Несомненный шедевр, который так и тянет перечитать заново. Его финал, многим показавшийся искусственным, на самом деле лишь иллюстрирует старую как мир истину — всё проходит. Алекс взрослеет и приоритеты его начинают стремительно меняться, он, вдруг, осознает, что его начинают привлекать именно те стороны «буржуйской» жизни, которые вызывали ранее лишь ненависть. Неслучайно автор рассказывает читателям о судьбах трех его бывших товарищей — их жизненные дороги являются как бы тремя вариантами будущего для самого Алекса. Несмотря на предельную натуралистичность и большое количество разных жестокостей, текст несомненно заслуживает пристального внимания. Однозначно рекомендую. «Апельсин» — одна из лучших книг, прочитанных мной за последнее время.

Сегодня вспомнила, что не написала про одно из любимых произведений, настольную книгу всякого уважающего себя панка. Сталкиваясь со словечками типа «говнодавов», прочно утвердившихся в нашем обиходе, испытываешь национальную гордость. Ведь не нашлось же в их европейских диалектах ничего мало мальски столь же ёмкого. Фильм по «Заводному апельсину» люблю не менее нежно, чем роман. Удачный пример того, как найдено решение картинки, намекающей на отношение создателей к персонажам. Вытворяемое этими подонками столь чудовищно, что создатели ленты встали перед проблемой — а как вообще показывать всю эту мерзость зрителю, чтобы он не отворачивался и не убежал от экрана? Декорации напоминают детскую комнату, а герой Макдауэла — такой резвящийся малыш в укороченных штанишках. Банда инфантилов, творящих зло, поскольку они не дозрели до того, чтобы выйти из бессознанки. В книге и в фильме говорится об очень серьезной проблеме. Как сделать особь социальной? Как воспитать неприятие зла в организме, который по своей природе тормозов не имеет и отвращения к злу не испытывает? И кто мы сами? Что противопоставить мы можем стихийной всеразрушающей агрессии героев «Заводного апельсина»? В годы социализма было найдено простое решение. О темных сторонах жизни не говорить вообще, потому что искусство может по ошибке воспитать неправильную личность. Авторы «Апельсина», обожравшись упреками в том, что творения современной культуры плохо влияют на молодежь, показали, что беда не в показываемом, а в восприятии смотрящего. Что делать, если зритель лишен эмоциональных реакций, заставляющих содрогаться от сцен насилия? И можно ли скорректировать его реакции? Дальше вскрывается новый пласт, становится еще интереснее. Перевоспитанный в духе кроличьего христианского смирения персонаж окажется лицом к лицу с жестоким, подлым и равнодушным обществом. И как ему выживать без когтей и шипов? Молодежь агитируют бросить наркотики, не думая о том, что жизнь ничего другого не может ей предложить взамен. Героя «Апельсина» сагитировали не быть агрессивным в агрессивной человеческой среде, и тем самым его обрекли на унижение и вероятную гибель. Книга сложна, рецептов не дает, упрощать ее содержание в отзыве не хочется. Бесподобное произведение, порожденное любимыми 60тыми, годами «хрущевской оттепели» и хипповского переосмысления ценностей.

В очередной раз поражаюсь, насколько точно можно почувствовать свою эпоху и пути ее развития. Данный роман — антиутопия, конечно, но при этом возникает ощущение, что написан о вполне себе современном обществе, разве что чуть утрировано.

Главный герой. Отвратителен и не достоин какой бы то ни было приязни. Но при этом ловишь себя на мысли, что «ох он бедный-несчастный, фрэнды подставили его, в тюрьме опять подставили, доктора доконали, мозги промыли, и музыку-то он теперь слушать не может» и всё такое прочее. Откуда эти нотки сострадания?! Но знаете, я рада, что они во мне есть. Пока человек может прощать, еще не всё потеряно. Ведь что представляет собой мир, в котором живет Алекс? Поначалу мы видим Лондон глазами банды Алекса. В этом мире они главные нарушители покоя, третирующие всех и вся. Остальное население, кажется, составляют сплошь ангелы во плоти, которые вынуждены сгибаться под гнетом уличных шаек, лишь бы выжить. Потом мир видится нам глазами одного только Алекса, на которого теперь наседают врачи-мозгоправы, — и это лишь подготовка к грядущему. Герой выходит на свободу, и что он видит? Родителей, вышвыривающих его из дома; книгофилов-божьих одуванчиков, готовых четвертовать его; полицейских, ведущих себя ничуть не лучше уличного хулиганья; двинутых на политике друзей «райтера». Но зато починенный лифт и вкусный хавчик, о да! В общем, человек человеку волк. Обозлены все. Все «хороши».

Концовка совсем не внушила оптимизма. Что бы ни происходило в душе Алекса — всё это, скажем так, его рук дело. Общество ничего изменить не в силах. Мы думаем, что мы всё знаем, всё умеем, что мы понимаем, с чем и как бороться. А мы на самом деле тупые как пробки. Мое личное мнение, «Заводной апельсин» призван не столько уличить в пороках общество вообще, сколько заглянуть в себя: что лично ты сделал для того, чтобы подобного Лондона (и других городов) никогда не появилось на планете?

PS Читала в переводе Синельщикова. Осталась очень довольна. И интерпретацией жаргонизмов в частности, и стилем повествования вообще.

Первая часть книги это комментарии и анализ книги 1984. Дает много ответов и более глубокое понимание идеи Оруэлла. Читал книгу после прочтения 1984.

Вторая часть это видение Берджесса будущего. Описывает уже не тоталитарный мир,а глубоко капиталистический с профсоюзами во главе всего. Описание более пророческое в наши дни. Заселение арабами и мусульманами Европы очень актуальная тема в наши дни.

непосредственно перед написанием отзыва хотелось бы написать ироническую шутку из фильма «Голый пистолет 33 и 1/3»:

- Поверь, тюрьма меняет людей (говорит чернокожий)

- и как??

- когда-то я был белым!!:wink:

а теперь о серьёзном.

мне интересно, каковы причины того, что некоторые писатели представляют мир таким, каким он является в «ЗАводном апельсине» Бёрджесса??

без сомнения, у каждого на то свои причины. я полюбил это произведение в первую очередь за то, какое ОБЩЕСТВО показано автором в произведении. и я вижу что у этого общества нет ни единого шанса на нормальное существование. молодёжь, которая казалось бы должна быть «впереди планеты всей» просто напросто деградирует. Алекс — предводитель одной из уличных шаек Лондона, настоящий главарь. этот персонаж просто шокирует своим колоритом — слушать Бетховена и в то же время насиловать женщин, избивать нищих или уж на худой конец, когда нечего делать:smile:, провести спокойный вечерок со своими дружками в баре «Корова» и выпить молокаина. а потом провести ночку в стиле «старого доброго ультранасилия«!! его дружки на самом деле всего лишь маленькие пёсики, бегающие за своим хозяином на поводочке. в итоге мы приходим к лочичному и страшному выводу — человек может измениться, он может изменить себя. но он не может изменить всё общество, тем более если он сам из него вышел. За что боролись, на то и напоролись. всё вернулось на круги своя. и никакие медицинские эксперименты, никакое «глазение» на то, как добрая дюжина ребятишек занимается «парным катанием с очаровательной девчушкой» не поможет. такова участь Алекса, и возвращение к своему первичному образу жизни, на мой взгляд, является наказанием пострашнее чем какие-то там исправительные колонии или тюрьмы.

Бесподобное произведение, бесподобная экранизация Стенли Кубрика.

Удивлён столь низким рейтингом и малым числом отзывов. На мой взгляд, это лучшая книга Бёрджесса. Гораздо лучше, чем знаменитый, забавный, но насквозь развлекательный и «масскультовый» «Заводной апельсин». Многое в романе дано лишь штришками, да. Мир будущего в техническом плане обрисован в реалиях 1950-60-х годов. /А не будет ли так в действительности? Возможен ведь и регресс?/ Отвлекаясь от не очень-то и значимой «любовной» линии (или даже псевдолюбовной — у Б. как обычно не всё столь однозначно), это книга не столь даже о людях, сколь об обществе. Вернее, об его отсутствии. Итак, суть. Веками (очевидно) отработанная схема циклов выживаемости (чем-то напомнило природные циклы Гелликонии, Б. Олдисс) перенаселенного и скудного ресурсами мира даёт сбой (или близка к этому, предел прочности ПОЧТИ достигнут). Правительство (и те, кто стоит НАД правительством — изящный намёк на «Мировую закулису», «Комитет 300», рептилоидов и т.п.) очень этим обеспокоено. Метод сдерживания роста населения посредством гомосексуализма и иных форм бездетности (Китай это тоже осознал!!) неэффективна и вредна, т.к. ведет к падению качества населения при неизбежном росте (быдлу на ограничения пофиг, «Идиократия»). Но — выход найден! Очень кстати возникают перебои с продовольствием, война, столь нужный управляемый хаос, стихийно-государственный каннибализм, возрождение прежде гонимой религии как средства управления... Да. Очень показательная парочка. Религия и государственное людоедство. Собственно, это книга о государстве, обществе. И людоедстве. Во всех смыслах. Лучшая книга Берджесса. 10/10

Ну что же теперь,а?

Вот я сижу в баре «Korova» с моими droogs и пью бьющее наповал moloko с ножами.меня зовут Alex De Large.или просто A-lex.я очень люблю старое доброе ультранасилие,syn-vyn и Людвига Вана.вам покажется странным такое сочетание ,но это нормально . Наслаждение музыкой Бетховена ставит меня выше вас точно также как мой тяжелый ботинок гордо стоит на вашей груди.красота и насилие неразрывно связаны между собой .и старина Людвиг Ван очевидно это понимал.вам же простым обывателям,трусливо следующим каждой букве закона никогда это не познать.вы все вырастите , обзаведетесь детьми,найдете скучную работу и всякий прочий kal.

Книга понравилась, в свое время вообще наверное шок с фурором производила на читателя. На протяжении повествования я испытал к главному герою от отвращения и презрения, до жалости к нему и обратно. Далеко не каждому роману такое дано. Хочу выделить язык повествования слова типа kisa, korova, koreshami, britva ну т.д, а так же сленг ультранасилие или «старое доброе сунь-высунь» и т.п. добавляют колорит. Далее не буду расписывать о романе, т.к. и до меня много отзывов написано, хочу сравнить книгу с фильмом Кубрика. Многие восхищаются фильмом, я же еле досмотрел его, и вот почему он мне не понравился. В книге главные герои подростки им лет по 15, в фильме же мужики по 25-30 лет играют подростков. В фильме очень много лишний эротики, например бар корова, или одежда главных героев вообще сюр какой-то. Заключение в тюрьме, и лечение Алекса в фильме показали как то по детски что ли, в то время как в книге все описывают гораздо жёстче. И самое главное в фильме не показали финал книги, так что если хотите прочувствовать «Заводной Апельсин» в полной мере — читайте книгу.

Удивляет провизорский талант Берджесса.удалось же мастеру-негодЯю разглядеть в далеком 65 году,когда вудсток и free-love еще только делали свои первые робкие шаги -опасность ,которая сейчас приносит насаждаемая повсюду политкорректность и чрезмерная забота о правах секс меньшинств .подобно христианам забитым и преследуемым во времена Римской империей,представители однополый любви начали свой «крестовый поход» против всех традиционалистов.очень жаль ,что эта великолепная антиутопия не пользуется такой же прочной популярностью как тот же «Заводной апельсин».на мой взгляд «Вожделеющее семя»-одна из лучших книг Берджесса.

Ещё один шедевр из моего списка «программных» (обязательных к прочтению) книг.

Хлесткая образность, богатый язык и...Смысл.

Вот что тут самое главное.

Заложенный смысл заставляет задуматься над очень многими вещами. И заставляет шестеренки в голове усиленно крутиться — делать правильные выводы из прочитанного.

Заводной апельсин — что это? Занимательная игрушка, человек? А может наша планета? Бешенное вращение по чьейто злой воле и единственное утешение, противопоставления себя этой адской карусели является насилие, возведенное в ранг исскуства. По сути это один и тот же водоворот, но два взгляда — снаружи и изнутри.

Роман — антиутопия, роман — предсказание, библия анархистов, анафема всем насильно насаждающим «правильное» и «хорошее«!

После прочтения осталось тягостное, подавляющее, угнетающее, в общем, тяжелое впечатление. Роман читался с большим трудом, вызывал неприятие. Глубочайшая вещь, порой хотелось крикнуть «тону, помогите!». Однако, ни капли не жалею, что прочла книгу. Это из тех романов-заноз, что застревают в мозге, и не забываются, постоянно напоминая о своем содержании, ассоциируясь с ужасной повседневностью.

Конечно, антиутопия. Жесткая. И ведь прекрасно понимаешь, когда читаешь, что повествованию присущи утрированность и преувеличение. Подробности жизни главного героя вызывают массу негатива, вплоть до гадливости. Очень тяжело далось в сравнении, что «...в юности ты всего лишь... какая-нибудь игрушка... как жестяной человечек с пружиной внутри...».

Самый светлый момент в романе — взросление и осознание, правда, слезы на глаза навернулись... от облегчения! Не все так уж безнадежно.

Роман мне нравится больше, чем фильм. В ту пору, когда я прочёл его, я был jun. Было мне лет тринадцать, и я ещё не познал добрый старый sunn-vynn. Но и сейчас, спустя два десятка лет, могу цитировать на память фразы из этой книги. Что-то это да значит. Кубрик, давший настоящий толчок славе Бёрджесса, книгу подпортил, убрал из неё некую пикантную изюминку, от себя добавив очень мало.

По своей структуре поразительное произведение: вот перед вами мальчиш-плохиш... а вот он уже заложник безумных ученых... а под конец несчастная одинокая душа, сломленная, лишенная своего собственного «я». Прекрасный пример того, как общество старается сгрести всех под одну гребенку, оболванить по шаблону, не задумываясь о последствиях действия для человека. Да, бесспорно, девиантное поведение достойно порицания, но не ломки самосознания.

А мне ведь было в какой-то момент его ужасно жалко :weep:

Удивительное произведение, вызывает массу эмоций, но в основном отрицательных. Главный герой мерзок, отвратителен до тошноты и, по большому счету, таким и остается до конца книги. Но, тем не менее, эта история заставляет задуматься — кто мы есть и что мы делаем сами с собой и с другими, так что читать надо — и точка.

Поистине занимательное чтиво.Сначала мы видим героя в самом подлом виде, орудующего ночью с помощью бритвы и своих друзей, которые воруют, избивают, ломают и убивают;после, видим его в тюрьме, с ее законами; потом в экспериментальной лечебнице;опять на улице, но уже в другом, «добром» состоянии.Книга нас перебрасывает от одного действия к другому.И это все на фоне классической музыки, к которой у героя большое влечение.Клубок из драк, размышлений, социальных отношений, слэнга того хипового времени — все это действует как ураган.Сама суть рассказа возникает в середине повествования, она очень меня ошеломила, когда я себе это представил, долго не мог извести из памяти все эти жуткие картины, показанные герою в лечебнице.Одно зацепило больше всех — когда на экране было лицо человека и он не мог сдвинуться с места, а в это время над его лицом издевались и еще всякий kal ( кто в теме — поймет )...Да уж, скажу я вам.

Отличный роман, нужно будет купить его себе в книжном варианте для коллекции.

Как переубедить человека перестать делать плохо другим? Можно просто поговорить с ним. Но, как часто вы видели, что с помощью разговора можно добиться положительного эффекта, особенно, если речь идет о подростках. Ведь известно, что, чем больше вы будете говорить, о том, что совершать зло это плохо, тем меньшего эффекта вы добьетесь. Вы, наоборот вызовете ещё большую страсть совершать зло. Дак, что же тогда, отвечать злом на зло???

Именно этот вопрос лёг в основу сюжета романа Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин». Автор умело составил сюжет, в котором уместилось, то как главный герой совершает насилия над другими людьми, тем самым совершая зло. Затем автор умело, посредством книги, отвечает на вопрос, о том, как остановить это насилие. А именно, предлагается провести лечение, при котором главному герою в голову вводят определенный препарат, т.е. пробираются в голову физически. После этой процедуры перед нами предстает совсем другой человек, которому даже тошно думать о совершении какого-либо насилия. Так получилось, что главный герой очень любил слушать классическую музыку, но после проведенной процедуры у него отняли и это желание. И это оказалось не случайно, возможно, именно так писатель выразил свой протест против методики лечения, которой подвергся главный герой книги.

Далее автор умело демонстрирует своё несогласие, с тем как поступили с Алексом (главным героем). Именно, государство сделало выбор за то, каким будет в дальнейшем Алекс, а значит оно нашло новый способ манипулирования людьми.

Итог романа получился вполне логичным, сам автор, отвечая на вопрос о выборе, предлагает делать его самим, потому как следующее поколение будет совершать те же самые ошибки, что и прошлое. Зато они будут делать это сами. А насильственный выбор – это не выход, это антиутопия.

Синдром «стаи» всегда будет способствовать существованию таких лидеров, как Алекс. И чем свободней общество, тем опаснее такие «стаи». Это уже не антиутопия — это социальные факты. Достаточно вспомнить переходный период между застойным и перестроечным периодом в России — таких «стай» в каждом городе было не менее двух, как правило, больше. Вопрос, который возник у меня после «Заводного апельсина» — достаточно ли действенны репрессивные меры, которые представил автор. При всей своей жестокости они действуют только на наказуемого. Но остальные настолько равнодушны, что вряд ли испугаются устрашающего примера. Проблема не только не исчезнет, но станет еще сложнее. Необходимо пытаться исправить ситуацию в целом с помощью педагогических,социальных и юридических мер. Но и оставлять без внимания подобных «лидеров» тоже не стоит. Пока он подросток — еще ничего, как нибудь перевоспитать можно(хоть и трудно). Станет старше — будет хуже. Читая, я представила, кем бы мог стать Алекс, если бы не подвергся «лечению». И вспомнила полицейского Стена из «Леона»(Гарри Олдман): та же любовь к музыке, та же безнравственность и жестокость, только уже больше прав и возможностей, свободный доступ к оружию и наркотикам. В итоге сколько покалеченных и убитых?

Одним словом, роман, хотя и антиутопия, заставляет задуматься о реальных проблемах реального общества.

Прочитала давным-давно, тогда, будучи юной и антициничной, решила, что ничего гаже в жизни не читала. Сейчас один из любимых авторов-Паланик... Думаю, это великая книга, по силе воздействия, по стилю и, главное, она говорит о взаимоответственности человека и общества. Как ни жаль, но мы меняемся со временем и под воздействием общества тоже.

Книга, взяться за которую, меня в своё время побудил фильм. Потрясение было большим. Те нравственные проблемы, которые автор поднимает в этом произведении, пожалуй, будут актуальны всегда... А что касается демонстрации жестокости — что поделать, такова жизнь, жестокая и бессердечная...

Моя любимая книга. Как любят говорить в аннотациях, тонкий юмор сочетается с глубоким психологизмом. Однако, людям, особо никогда не увлекавшимся писанием стихов, может показаться плоской, сугубо комедийной. Это не так.

Очень хороший роман в духе американского «черного постмодернизма». Напомнил мне «Конец пути» Джона Барта. Получил огромное удовольствие от чтения. Из трёх романов Бёрджисса которые я читал («Вожделеющее семя» и «Механический апельсин») этот лучший.

Мне очень понравилась эта книга. По мере чтения книги отношение к главному герою Алексу существенно меняется. Если вначале его поведение вызывало только протест и он казался гадким испорченным подростком, то потом он стал жертвой обстоятельств и кроме того, предательства со стороны своих товарищей и кроме того стал «подопытным кроликом» в эксперименте по перевоспитанию. От него отвернулись все: родные, товарищи, а пожалел его человек, которого он когда-то жестоко избил. Становится понятным, что такие, как Алекс могут полностью измениться, но не таким жестоким способом, как предлагает система перевоспитания, которая вырабатывает у человека инстинкты отвращения, доходящие до рвотного рефлекса. Нет, такие как он должны пройти испытания, столкнуться с жизнью по настоящему, чтобы осознать истинные ценности и выработать правильное отношение к жизни и к людям. Сленг как раз в книге очень уместен, он как интернет язык, о котором рассказано в Луркморе, добавляет некую «изюминку» к тексту. По ходу сюжета начинаешь сочувствовать главному герою и к концу книги понимаешь, что выздоровев после «лечения и перевоспитания» он никогда как раньше вести себя не будет.

Потрясающий роман! Сюрреалистическая драма, с фабалой , больше похожей на Американские горки. Убедительный и великолепный финал. Британские авторы («Мост» Бэнкса, «Кома» Гарленда) пытались победить мощь и крутизну этой книги, но... не удалось.

Мне пришлось пройти через все это. Не в такой степени, но в том возрасте. Немотивированное насилие, жажда крови и секса, ненависть к миру... А потом взросление, новые ценности, стыд...

Это потрясающая книга.

Некоторые называют эту книгу страшной, а чего страшится? Миллионов молодых наркоманов? Коррумпированного чиновничества? Тому, что ты заводной апельсин в теории управления обществом (любым) ?

Шокирует, так, как хорошая книга должна шокировать! Содержательна и умна, мастерски написана и продумана, по-этому и «10«!

Слабонервным читать не рекомендуется — очень много насилия, жестокости и серости. Но каждый должен прочитать, чтобы понять, что у каждого человека есть шанс на исправление.

Гениальная книга, но из тех что не хочется перечитывать по второму разу.

Весьма мрачно, но очень метко.

Одна из книг, которые запоминаются. Позволяет взглянуть на мир глазами подонка.

Сначала в детстве смотрел фильм, потом купил книгу, это бомба, щедевр и испоьзование русских слов английским транслитом- супер.

Сильная и жестокая книга. Фильм не менее гениален.

книга, которая в свое время «отформатировала» мою Матрицу. но время прошло, теперь это — пройденный этап. слава богам...

Жёстко!!

Представьте, в одном городе, аналогом которого может стать Готэм-сити, живет подросток. Холден Колфилд, упавший в ту же пропасть, что и сотни других парней нашего времени. У него есть друзья, скорее пособники, но нет жизненных целей, нет стимулов, нет идеалов. И живет он от заката до заката, проводя ночи, как любой малолетний бандит – нападая на прохожих, влезая в чужие дома, грабя, насилуя, иногда даже убивая. Именно с этого начинается роман Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин».

Писать книгу от лица антигероя, человека априори мерзкого и недостойного сочувствия – весьма смелая идея даже в наше время, а в годы написания романа, когда читатель еще не был искушен творцами контркультуры, книга должна была вызвать шок.

В первую очередь этому способствует главный герой, Алекс, полный цинизма, самообожания, сочетающейся с ненавистью и презрением к окружающим. Чувство прекрасного у него искажено до абсурда, классическая музыка Бетховена вызывает в нем желание творить еще большие преступления. Естественно, конец такого человека немного предсказуем и в один прекрасный день он просыпается в тюрьме.

Нет, тюрьма не исправляет Алекса, она вообще никого не исправляет. Главный герой не только не раскаивается, но становится еще более жестоким и циничным. Однако, в один прекрасный день лечение дня него находится. Жестокое, лишающее свободы воли, но при этом такое, после которого он просто физически не сможет сделать никому ничего плохого.

Насколько это морально? Что лучше – свободный в своих желаниях человек, вольный творить любые мерзости или заводная игрушка, лишенная возможности выбирать? Это главный вопрос, занимающий Бёрджесса в этом произведении. Вопрос глубоко личный, волнующий его как никакой другой. Стоит вспомнить, что эпизод, в котором Алекс с тремя подельниками вламывается в дом писателя, автора романа «Заводной апельсин», после чего жестоко избивает его, а после насилует его жену, из-за чего она лишается ребенка, а после кончает жизнь самоубийством, взят из биографии Бёрджесса.

На этот вопрос автор отвечает прямо – даже для такого человека как Алекс не все потеряно. Шанс на исправление есть у любого, даже самого конченного мерзавца. Потому попытка лишить человека права выбора – аморальна, не важно, чем она продиктована. Чего автору стоило написать об этом, я могу только догадываться.

Подведу итог.

Роман вряд ли можно назвать антиутопией в полном смысле этого слова. Давайте еще и Россию 90-х годов антиутопией назовем. Думаю, в любом городе любой страны найдется пара-тройка компаний, подобных той, в которой варился главный герой. Да и способ излечения от болезни агрессии выбран явно не новый – мне вспомнился популярный в прошлом метод лечения наркомании, путем удаления из мозга центра удовольствий, а темы, затронутые в романе, были и будут актуальны всегда. Не плохо бы людям, радеющим за кастрацию педофилов, прочитать сначала биографию автора, а после этот роман. Быть может, нравственный подвиг Энтони Бёрджесса их чему-нибудь научит.

Впрочем, вряд ли.

В своё время пропустил эту книгу, которую прочитать следовало бы давным-давно. Что ж — книга, можно сказать, для обязательного чтения.

Заставить читателя сочувствовать подонку — дело непростое. В «Заводном Апельсине» же герой даже не подонок, а жуткое, отвратительное чудовище, примитивное нравственно до полного отсутствия какой бы то ни было морали. Некий интеллектуальный уровень и музыкальность, этому чудовищу присущие, делают его ещё отвратнее и страшнее. И — тем не менее, мастерство автора таково, что этому монстру начинаешь сочувствовать. Несмотря даже на то, что он, лишившись возможностм резать, избивать и насиловать, остался таким же подонком, каким и был — отвратным расчётливым садистом.

Пробирает роман до нутра. Я не хочу воспринимать его как некую доктрину или философствование о противлении или непротивлении насилию. Я думаю о нём, как об истории о живущем рядом, неподалёку, в соседнем доме садисте-маньяке — и о том, что такие маньяки есть, и ещё о том, что меня, оказывается, силой слова можно заставить этому маньяку сопереживать. И именно в этом вижу мощь, жуткую мощь произведения.

Финал, на мой взгляд, автору не удался, он не нашёл чем закончить. Так, концовка, которую предлагает Бёрджесс — превращение подонка в обывателя лишь потому, что он повзрослел, мне показалась откровенно неудачной и безморальной, если не аморальной. Всё прочее — выше всяких похвал.

Поговаривают, что тюрьма должна исправлять людей. К сожалению, тюрьма не способна исправить общество, так, как хотели бы этого власть имущие. А они бы этого очень хотели.

Мрачное видение будущего Берджесс сложил из двух составляющих, актуальных для Лондона своего времени: активности подростковых банд и популярности необихевиористских теорий, стремившихся к исследованию «психологии без психики». Сторонники этих психологических идей собирались применять на практике нечто подобное, что в книге проделывали с Алексом для социального исправления. Кстати, именно поэтому, проводимые над главным героем опыты так напоминают тесты с собаками академика Павлова – суть одна и та же. Однако, Берджесса нельзя назвать сторонником или противником – сатирическим роман является, как для молодежных бандитов, так и смелых почтинаучных идей, а потому само собой поднимает две темы: взросление и свободу личности, поднимаемых в литературе на протяжении веков.

Коротышка Алекс – малолетний хулиган, слоняющийся по улицам в компании друзей, несмотря на то, что по возрасту его нельзя назвать даже юношей, он уже главный в своей компании, грабит, избивает прохожих и даже убивает. То, как Берджесс выписал сцены нападений свидетельствуют о ясном понимании психики хулигана, совершенно не считающим свое поведение неправильным и плюющим в лицо всем запретам, издевающийся над старичком с книгами. А еще он очень любит Моцарта, Бетховена, да и вообще классическую музыку, только чувство прекрасного направлено не в традиционном русле, ведь прекрасное для Алекса заключается в том, чтобы избивать, убивать, насиловать и приносить страдания окружающим. Уже здесь автор ставит отметку того, что люди и их взгляды на жизнь в корне разные, после это выразиться в мысли, озвученной комендантом тюрьмы: «Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?», что вполне соответствует духу романа об индивидуальности, как главенствующем мериле морали.

Берджесс писал антиутопию о будущем, вот только время, в котором живут Алекс с друзьями уже точно никогда не наступит, по крайней мере, в таком антураже. Написанный в далеком 62-ом году роман перерос антиутопию и стал скорее абсурдом о параллельной реальности, где «что-то пошло не так». Четкого антуража тут нет, есть лишь некоторые заметки о моде и нравах, о рано взрослеющей молодежи, о техническом развитии. Собственно, что хорошо в сатирической книге – она никогда не бывает серьезной, ведь напиши Берджесс реалистичный прогноз или «предупреждение» он бы уже давно канул в Лету, но этого не случилось и надо надеяться не только потому, что Кубрик снял кино.

Главная изюминка – сленг на котором общаются здешние подростки, поколения nadtsatyh. То, что он так близок российскому читателю не случайно, тут не только переводчики старались, но и сам Берджесс позаимствовал кое-что из лексикона ленинградских стиляг, что в сочетании с манерами английских «Teddy Boys» и возрастающим уровнем преступности в молодежных кругах породило нечто новое, что вполне можно выдать за вариант подростков будущего, безнравственных, наглых, опасных, презирающих возраст и интеллектуальное развитие, живущих эгоцентризмом в эпохе мрачной, как и их мысли. Даже эстетика вроде классической музыки или здорового образа жизни, которого компания Алекса все ж придерживалась воплощается здесь в негативном свете, как вдохновение и сила юных разбойников. Собственно, Берджесс был не так далек от истины, фактически «предсказав» возросшую вначале семидесятых популярность скинхедов.

Само название «Заводной Апельсин» весьма сатирично и даже самокритично, им Берджесс наделил книжку, написанную одним из героев своего романа, писателя Ф. Александра, которую Алекс характеризует так, как можно бы было и сказать о книге самого Берджесса. Однако, политические цели, в отличие от Ф. Александра Берджесс вряд ли преследовал, дав понять, что один политический режим ничуть не лучше другого для отдельной личности, от которой не требуется больше, чем голос на выборах. Политический памфлет не единственный псевдожанр «Заводного апельсина», выводы, которые предстоит сделать из романа, а в особенности из концовки свидетельствуют о консервативности взглядов автора, что не совсем свойственно нынешнему андеграунду (хотя, черт его знает, как там было в 62-ом), однако внешне, даже сегодня, это, безусловно, он самый.

Если сравнивать книгу с экранизацией Кубрика, то значительная разница лишь одна – режиссер обрубил важную часть концовки, где Алекс взрослеет, подытожив фильм сценой выздоровления. Сейчас книгу, менее популярную, чем фильм, вряд ли можно представить в отрыве от визуальной эстетики Стэнли Кубрика и образа Малкольма МакДауэлла, который на момент съемок был в два раза старше книжного Алекса. Одно можно сказать наверняка – без Кубрика, Берджесс не был бы так знаменит сегодня, все же андеграунд зачастую зависит от актуальности, и если подростковый бандитизм остается, то возможность появления докторов вроде здешнего Бродского сегодня куда меньше. А вот наличие в экранизация классического фильма, штука, думается, куда надежнее социальных взглядов.

Итог: литературный андеграунд и хороший пример фантастической книги, который, несмотря на навязчивую подпольность, воспевает старую добрую свободу личности, сатирически высмеивая все попытки повлиять на нее со стороны.

Чего боялся половозрелый мужчина полвека назад? Список коротким точно не получится: импотенции, женщин-вамп, рано повзрослевших детей, ножей в спину на работе, «вражеских» сверхдержав, в конце концов, крушения годами вырабатывавшихся идеалов. Разница с нашим временем, в общем-то, невелика. Бёрджесс не предлагает готовых методов борьбы с этими страхами, но с удовольствием доводит их до гротеска. «Трепет намерения» — это пародия не только на шпионские романы, но еще и на психозы белого мужчины. Вслед за Набоковым автор делает из пародии настоящее искусство, которое требует ювелирного владения словом, и потому у романа привкус не дешевого балагана, а абсурдистских комедий европейского кинематографа. Все триста страниц Берджесс хулиганит и дурачится: немного злого глума, немного интеллигентной иронии, и – чудо из чудес – гэги и каламбуры, подобранные к месту. Мы привыкли к тому, что писатели шутя говорят о серьезных вещах, как, например, Пратчетт. В «Трепете» этого нет, как нет и столь же привычного бичевания пороков. Берджесс слишком уважает читателя, чтобы читать мораль. Он считает, что его аудитория достаточно взрослая, чтобы без лишней чопорности зайти в комнату с кривыми зеркалами и просто посмеяться над собой. А все остальное автор сказал в предисловии — емко и, как обычно, с ехидцей.

Отдельное спасибо хочется сказать переводчику, очень бережно отнесшемуся к оригиналу. Разве что имя главного героя – Хильер (Hillier) – следовало бы перевести на русский как «Гиллер», чтобы сохранить аллюзии на одного исторического персонажа.

Наверное, нет второго такого писателя, как Бёрджесс. Вряд ли он когда-нибудь будет издан собранием сочинений, но немногие из писателей XX века заслуживают этого так же, как он.

P.S. Фанатам «Заводного апельсина» — в тексте обнаружены следы «надсата». Чем не доп. аргумент прочесть отличную вещь?

Самое большое впечатление в «Заводном апельсине» на меня произвела последняя глава. Та, которая была изъята из американского издания романа. Потому что вплоть до нее роман читается как типичная антиутопия: взята некая глобальная анти-идея (насилие как движущее средство человеческого существования), вокруг стержня которой взращена сумрачная альтернативная реальность.

Нет, это не будущее, а, скорее, сгущенное до черных красок настоящее. Мы уже живем в мире, жизнь в котором строится по законам подчинения, через самоутверждение одних над другими. Берджесс лишь немного выкручивает тумблеры. Да и такого, пожалуй, не скажешь, спустившись в ближайшую подворотню. Посему вопросы, поднимаемые в «Заводном апельсине», актуальности не теряют. Что делает человека человеком в мире насилия? Можно ли вообще остаться человеком в таком мире? Возможно ли насилие искоренить насилием? Собственно говоря, по всем пунктам даются ответы, и антиутопия, как положено, эффектно завершается… но в предпоследней главе.

А вот последняя глава романа — о том, «что было потом» — его, если угодно, изюминка. С ней «Заводной апельсин» приобретает дополнительное измерение. Хотите — перечеркните задаваемые выше вопросы и читайте с ней роман как притчу о взрослении. Хотите — считайте данную главу авторской насмешкой, последним сатирическим гвоздем в гроб отраженного в «Заводном апельсине» общества. Лично для меня именно она сломала последнюю стенку, позволявшую говорить о романе, как о художественном вымысле. Обыкновенно в антиутопиях какая-то дистанция между читателем и читаемым сохраняется все равно: «вот так могло бы быть, если бы [художественное допущение]». После финала же «Заводного апельсина» ни о каких допущениях уже не думаешь; это общество — наше общество, и жизнь — наша сегодняшняя жизнь (ну есть еще выдуманный слэнг nadtsatyh — но это, право, частности), и точка, и никакой нудной морали в духе Ф. Александра, только жизнь. Вот это и делает «Заводной апельсин» по-настоящему великой классикой.

http://kobold-wizard.livejournal.com/776875.html

Малайская трилогия Берджесса уже давным давно висела в списке к чтению на Фантлабе. Внес я ее туда на волне увлечения колониальной темой, а потом градус увлечения спал и в опасении заунывья чтение долго оттягивалось. Зря.

Время тигра — это время пива «Тигр». Оно длится все время твоего бодрствования, от липкого и потного пробуждения от ввалившегося в комнату соседа, стонущего и поносящего твой образ жизни. Только собака радуется тебе, вышмыгнув из-под кровати и лизнув в и без того мокрое лицо. Она — единственное живое существо, которое радуется тебе. Остальным ты должен денег. Без денег нет пива, а без него жизнь в Малайзии превращается в унылую пытку. Благо удача всегда на нашей стороне, и вот уже в горло льется нечто теплое и пьянящее, расслабляющее нервы и дарующее оптимистичный взгляд на окружающую барбосню) Таков первый главный герой — Небби Адамс — вечный поиск бухла и денег.

Адамс «руководит» отделением местного транспортного управления полиции, в котором служит Алладад-хан, офицер из Пенджаба, пытающийся сделать свою жизнь хоть чуточку приятнее. Работа не нравится, жена пилит, скоро родится ребенок-плакса, а еще пенджабец тайно влюблен в англичанку, такую белую и образованную. Алладад готов пойти на многое, чтоб добиться этого легкого мотылька, готов даже занять денег своему командиру.

А вот муж англичанки, Виктор Краббе, с ним не согласится. Во-первых, потому что не в курсе, что по его жене кто-то сохнет. Во-вторых, потому что чужая жена никогда не пилит, а ему приходится постоянно слушать от мотылька жалобы, полные презрения к этой земле и ее народу, и уж тем более к выходцам из Пенджаба и прочим мусульманам. Поэтому бедняге Аллададу мало что светит. Впрочем, его сопернику тоже приходится несладко — он учитель в местной школе, в которой сошлись все народы и конфессии этой благодатной земли. Бедному Краббе постоянно достается от директора за излишнюю мягкость по отношению к школьникам. Что ж ему еще остается, кроме как в пику жене и руководителю раствориться в Малайе? Любовница из местных в этом сильно помогает.

Такова жизнь эмигрантов в Малайзии 1950х. Где-то стреляют местные коммунисты, школьники устраивают бунты неповиновения, англичане еще не полностью ушли из этих земель. Волею судьбы сошлись четыре героя: алкаш-полицейский, зашуганный мусульманин и семейная пара англичан. У них нет практически ничего общего, даже языка, но есть отчужденность и смирение. Последнему помогает теплое пивко «Тигр». Качающим права здесь не место, ибо нужно уметь ждать и надеяться на лучшее.

Некоторое время назад, рассказывая про этот роман, я вдруг понял, что он очень тургеневский по композиции и этической стороне. Получилась Малайзия Николая Петровича Кирсанова — новые идеи не будут здесь работать в полную силу никогда, но на грубую силу эта земля ответит ухмылкой и уйдет хитрым финтом. Выдохнешься грубить. Что же до композиции, то здесь нет глобальных конфликтов, а есть обычные грешные люди, которые хотят счастья. Порой подленького, но все же счастья. Автор показывает, что не нам их судить.

Итого: Теплая, добрая, тягучая патока. Я все думал, что Берджесс не выдержит и накалит градус финальным провалом мечтаний. Нет, поверьте, здесь это ни к чему. Быть может позднее. К чему портить прекрасную сиесту, сдобренную бутылочкой «Тигра»?

Произведение Бёрджесса очень интересно и по своему уникально.

Теперь по порядку:

Текст читается немного сложновато, очень много сленга. (Смесь молодежных сленгов 60-х — конца 80-х годов, где доминируют словечки английского происхождения (что, кстати, является устойчивой тенденцией происходящего в нашем обществе языкового развития)).

Главный герой — моральный урод ( каких не мало в современном обществе), который хочет «выпендрится» — дитя улиц — нет ни моральных норм, ни принципов. Такие «молодые люди» могут убить старичка за пару баксов, пойти напиться и у них и в мыслых не будет вопроса — «Что же я наделал?», или избить девушку — тоже без проблем.

Но такими как он обычно кто-то управляет люди, которые намного умнее.

Связь с реальностью: да такие «молодцы», как главный герой есть и в реальной жизи. :frown:Они редко действуют по своему усмотрению и ими кто-то руководит (неофашитсы, различные радикальные организации).

Мое понимание сути романа, проблем, а также его названия (основано также на прочтении различных рецензий): «/общество, стремящееся с помощью античеловечной методики превратить молодое поколение в корзину послушных «механических апельсинов», которыми можно манипулировать по своему усмотрению/». Но «апельсины» в корзине рано или поздно начинают гнить, что ты с ними не делай. Это зараза — выкинуть один, начнет гнить другой и так далее — это как цепная реакции. «Заводной» — означает механизм, который надо заводить — и его кто-то всегда заводит.

Первая проблема: решат ли крайние меры борьбы (вплоть до смертной казни) с «Алексами» — проблему появления новых «Алексов».

Вторая проблема: такие как Алекс кому-то нужны, ведь ими можно управлять — в своих корыстных целях.

Основная суть романа по моему мнению — в том, что в него заложены острейшие проблемы соверменного общества.

Не очень люблю писать отзывы, но почему то глядя на книгу спустя довольно продолжительное время после прочтения, возникло желание описать то, что осталось спустя столько времени. Жуткая, страшная книга. При этом она проникнута каким то невероятно знакомым для меня духом. Как будто автор взял всю тяжесть реальности и выразил это в словах. Вспоминая предысторию написания этой книги невольно понимаешь, что у автора все вышло, да, он передал всю возможную жуть жизни. Боль, безнаказанность, даже какую то иронию и сатиру.

Шедевр. Книга пропитана атмосферой. На протяжении всех ее частей видна перемена настроения, также как меняется настроение и душевное состояние главного героя. Кажется, автор смог передать даже капельку безумия…

Хочется отметить стиль повествования: этот жаргон, эли словечки создают непередаваемый антураж. Особенно для русского человека. Поскольку автор взял почти все из них из нашего языка. И для нас то выглядит очень даже реалистично — ведь так могли бы разговаривать и современные малолетние преступники. Органично вписывается этот сленг.

Что же до прегрешений главного героя, морали. То хоть это и отталкивает некоторых читателей про его проделки читать затягивает, и не смотря на все гнусности начинаешь ему симпатизировать. А потом уже и не знаешь получил ли он по заслугам, получил он больше чем надо, или вообще не достоин прощения. Ну, у автора свой ответ на этот вопрос, где в финале главный герой просто-напросто вырастает из всего этого.

Сейчас так бывает часто. Сначала смотрят, потом — читают. Но я познакомился с «Заводным апельсином» еще в 90-е, сначала через потрясающий фильм Стэнли Кубрика, и лишь потом удалось прочесть книгу. И снова испытал потрясение и не только из-за идеи, фантастических допущений, но и из-за новояза Бёрджеса. Оказывается можно было писать и так. И такой язык может создавать совершенно неожиданные оттенки и полутона в прозе. Хотя, по правде говоря, не люблю словотворчество, поскольку порой оно превращается в словоблудие. В «Заводном апельсине» это не так. Его язык еще одно средство воздействия на читателя. Потом много раз возвращался и к фильму, и к книге. Судя по отзывам, я не один такой.

Так эту книгу мог написать только человек обречённый и знающий, что он обречён. Когда тебе уже всё можно говорить, не щадя себя, не задумываясь о последствиях, честно и искренне, жестоко и правдиво как в последний раз. Энтони Бёрджес так и писал. «Эта чертова книга — труд, насквозь пропитанный болью», — скажет он позднее о своём романе.

Вертится земля, этот вонючий заводной апельсин, а крошка Алекс — подросток из вроде бы вполне благополучной семьи (полной по крайней мере), тонко чувствующий музыку, мыслящий, но его разъедает внутренняя агрессия, которую ничем не заглушить, даже великолепными произведениями Бетховена. И тогда он собирает своих друзей Тёма и Джорджика и отрывается на всех, кто попадётся на твоём пути: на старикашку, на семейную пару, на старую художницу. И никакой пощады. Жестокость. Жестокость. Насилие.

А потом он сам станет жертвой. Жертвой эксперимента, убивающего в человеке склонность к насилию и жертвой людей, которых когда-то не пощадил. И они будут так же беспощадны к нему все, вплоть до безобидного вроде бы «любителя кристаллографии» и таких же старикашек. Ибо жестоки не только подростки (их как раз-таки Бёрждес успокаивает: это пройдёт с возрастом, потерпи, будто бы говорит он), но и мир вовсе не ласков. Вонючий заводной апельсин.

Сильная книга. Единственное, что мешало, это то, что те жаргонные слова, которые произносит Алекс, звучат всё же не так, как должны были, ну, тут ничего не поделаешь, чужой язык, а тем более его жаргон — потёмки.