облако тэгов
Если брать сериал из бета-версии реальности, то налицо несколько простых противоречий, которые почему-то не желают объяснять авторы.
Во-первых, "Поджигатели", которые смогли запустить вариации летающих скейтбордов, технически самая оснащенная группировка среди всех, они почему-то нападают на Джинкс только с холодным оружием в руках. Что, нельзя расстрелять её, пролетая мимо на уровне третьего этажа? Нет, зрителям демонстрируют вызывающий контраст, дикарей с копьями на летающих досках, при том, что вокруг имеется огнестрельное оружие. Понятно, что тут играет прототип, образы парней из гетто, но что нынче за криминальный негр без пистолета?
Во-вторых, само господство верхнего города, Пилтовера, над Зауном — на чем оно основано? Что есть такого у Пилтовера, что заставляет заунитов (или просто бедноту, если говорить о едином государстве) подчиняться верхним? Какие-то «миротворцы», легкие стрелковые подразделения, которые не только и могут, что разгонять беспорядки? Допустим. Но сколько их? Все, что показано, намекает на несколько сотен человек под руководством условного «шерифа», который по своим возможностям еле дотягивает до майора. Есть еще тюрьма, очень хорошо изолированная от Пилтовера и Зауна. Но подавление серьезного восстания в каменном городе требует хорошо управляемой армии (и пушек), а тут ничего похожего и близко не наблюдается;
В-третьих, нижний город забит артефактами, которые требуют производства уровня ХХ-го века. Берлога Джинкс устроена в громадном неработающем вентиляторе, который установлен в вертикальной скальной расщелине. Лопасть – в десяток метров длиной, под ногами — пропасть. Понятно, что это некая аллюзия на образ водяной мельницы, где хорошо живется нечистой силе, и еще способ подчеркнуть безбашенность девчонки. Только чтобы прокатать стальной вал, на котором установлен вентилятор, потребуется цех в километр длинной. И если не зацикливаться на пушках (все-таки другой мир), то в Зауне клепали бы какие-то другие орудия борьбы, от которых верхним бы серьезно поплохело;
Во-четвертых, это явные христианские мотивы абсолютно без упоминания христианства.
Даже детская игрушка Джинкс – тряпичный заяц – распята на стене и без пяти минут религиозный символ. Образы мертвых друзей, которые постоянно говорят с Джинкс, временами ничем не отличаются от образов бесов. Но никого из действительно могущественных сущностей не показывают, лишь намекают на действия некоего волшебника;
В-пятых, это роль «профессора Хаймердингера», который старше Пилтовера, а самому городу исполняется двести лет. Да, сам город – это собирательный образ Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона XIX века. Позавчера это были всего лишь торговые фактории, но все идет хорошо и теперь они мечтают стать мегаполисами. Основатели — это изгнанники, пережившие свои катастрофы. Нынешние члены городского совета – большей частью амбициозные бизнесмены. Кстати, они называются не «advisor», а «councilor» — не консультанты, но скорее консулы. Их совет обладает полной исполнительной власти, и потому называть его лучше «директорией». Но почему-то в этот закрытый круг продолжают принимать людей практически со стороны. Мэл Медарда – просто очередная изгнанница, за которой могут стоять деньги и некий политический союз, но её вот так делают одним из семи «консулов».
Как это всё живет в одном повествовании и производит впечатление шедевра? Неужели только благодаря искренним чувствам персонажей?
*
В альфа-версии реальности можно посмотреть несколько иной сериал, заодно и сопоставить сами миры.
Прежде всего, что бросается в глаза, еще до всех заклепок и социальных выкладок – вместо двух женских ролей там поставлены две мужские.
Вай не Вайолет, а Виссарион. Не рыжая сестра, а рыжий брат. Равно как у Силко в качестве правой руки не мужиковатая тётка Севика, а бывший кулачный боец по имени Софрон.
Это сразу сглаживает несколько шероховатостей.
Десятилетнее пребывание Вайолет в тюрьме, причем вместе с мужчинами – девушка при всех своих боксерских навыках плохо бы закончила. А Виссарион? Ну попал на зону по тайному приказу местной полиции, за столько лет возмужал, почти как сиделец из сериала «Банши».
Потенциальный роман Виссариона с Кейтлин становится легко читаемым, и даже препятствия к их отношениям тоже понятны – у парня в кармане вша на аркане и ухватки чисто бандитские.
Дуэль в финальной серии не между Вай и Севикой, а между Виссарионом и Софроном – она просто идеально укладывается в схему поединка между стареющим и восходящим бойцами.
Даже фраза Джинкс в кульминационной сцене «Today I visited your girlfriend» — «Сегодня я навестила твою подружку»/ «Сегодня я навестила твою девушку». В альфа-реальности самый популярный перевод «Сегодня я навестила твою даму сердца», что опять-таки показывает развитие будущего романа Виссариона и Кейтлин.
Почему возникли эти шероховатости?
В бета-версии реальности сейчас готовятся к мировой войне, вероятно, будут мобилизовывать женщин. Поэтому куда надо и куда не надо вкорячивают женские персонажи с мужским гендером и крепкими кулаками. Так сказать, морально готовят пополнение.
***
В альфа-версии реальности решили куда более откровенно сыграть в «технофентези».
В самом деле, если показан мир без Христа (или просто монотеистического божества), то сюжет предельно походит на античную трагедию. А значит нужны полубоги и герои.
Поэтому профессора Хаймердингера регулярно именуют ларом – духом-покровителем общины. Он тот, кто собрал первых беглецов, основал город, установил правила. И он же первую сотню лет прикрывал поселение от внешних врагов, тушил конфликты и вообще, мистически заботился о процветании своих людей. Но вот город разросся. Теперь это один из центров мировой торговли, который наполнен внутренними противоречиями. И сил доброго лара больше недостает.
Это – конфликт. На него несколько раз намекают. А в своей речи Джейс Талес, живой образ прогресса, так и говорит лару: ты правил городком и правила твои для жизни в деревне, но сейчас нам требуется что-то новое. И лар, который искренне увлечен техникой, который любит науку, понимает, что слова Джейса это не обыкновенная человеческая неблагодарность – с такой он научился справляться за последние столетия – а именно его собственный провал. И остальные консулы смотрят на него как на бога, который больше не тянет. Акела промахнулся.
А тайное бегство Хаймердингера превращает Пилтовер в богооставленный город. Вместе с ним ушла некая критическая доля удачи, которой уже не помогала решить все проблемы мегаполису, но без которой станет куда хуже.
*
В кульминации сцене, когда Джинкс и Кейтлин готовы расстрелять друг друга, видно, что это две девушки с синими волосами, которые до того получили почти одинаковые ранения в ногу.
Создатели сериала из альфа-версии пошли дальше этого чисто внешнего сходства.
И Джинкс, и Кейтлин не берут пули по достаточно простой причине – они дочери дриад, фей, мавок. Подходят любые имена мифических лесных дев.
Редко дриады приходят к людям, но двадцать лет назад – пришли. Одна в Заун. Потому Вандера, отца Паудер и Виссариона регулярно зовут «удачником». Ведь женился на дриаде, у него дети от неё, хорош в кулачном бою и один из неформальных лидеров Зауна.
Вот только дриаду достали штыком. В самой первой сцене сериала, когда мост затянут дымом, Вандер закрывает ей глаза, подхватывает сына и дочь, и уходит, потому что приближаются звуки перестрелки.
Кстати, разобрались а альфа-версии и с избыточными англицизмами: Паудер носит имя Зоя, а когда после смерти Вандера её удочерил Силко, назовут не Джинкс – приносящая несчастье – а Зида, то есть Немезида.
Вторая фея пришла в Пилтовер.
В альфа-версии сериала Кейтлин – падчерица. Отец её врач, со светло-голубыми глазами, а мачеха ничем не похожа на девушку, которую ей пришлось удочерить. Но если отец – наследник всего аптекарского дела в Пилтовере, то мачехе приходиться перетерпеть совершенно сумасшедший роман своего мужа с явившейся феей. Которая уходит от людей в леса после того, как её дальнюю родственницу убивают на мосту.
Зачем все эти сложности?
Дочь феи невозможно убить пулей. Об этом отлично знают «Поджигатели», потому просто не тратят сил понапрасну. Когда же в Зиду стреляют, то косы будто принимают на себя часть инерции отклоненных пуль – и клубятся за ей спиной, как змеи Горгоны.
Явная, с первого взгляда, симпатия Кейтлин к Виссариону – объясняется ещё и тем, что он её единственный кузен, такой же полукровка, их откровенно тянет друг к другу.
*
В альфа-версии Пилтовер и Заун разделяет не столько река, сколько пелена, завеса, через которую можно пойти лишь через отдельные прорехи.
Мир вообще устроен иначе – это не Земля с красной Луной, а будто мыльная пена, где каждый пузырек – свой мир. Своя планета, где может не быть Луны или всё плохо с воздухом, или все замечательно. Но на этой планете есть грань, или врата, или портал или просто дыра в воздухе.
Мост между Пилтовером и Зауном построен не столько для перехода реки, сколько для транспорта через прореху. Город разделен не только социально, но и физически. Увидеть соседей можно, завеса прозрачная, но обе равнины соприкасаются под тупым углом: из Пилтовера можно разглядеть бесконечный заводской ландшафт Зауна, который теперь стал индустриальными развалинами, а зауниты видят не только башни Пилтовера, но и часть полей за этими башнями.
В бета-версии сериала требования Силко на переговорах с Джейсом кажутся шизофреническими: он желает и суверенитета, и свободы торговли, и доступа к вратам, и места за столом консулов. Объясняется это смешением национальных и социальных мотивов в политике бета-мира.
В альфа-версии Силко тоже требует всего и сразу, но Джейс разумно замечает, что либо крестик, либо трусы. Или полноправное вхождение Силко в директорию, выполнение им обязанностей консула, или суверенитет Зауна, доступ к вратам только за пошлину и таможни на мосту. Силко без колебаний выбирает консульскую должность и свободу торговли для своих фирм.
Тюрьма «Тихий омут» и прибежище «поджигателей» — это отдельные миры.
«Тихий омут» не никак не Синг-Синг с десятками подземных уровней, это «Гулаг», но только почти без охраны. Портал ведет в мир, где из всей жизни только водоросли в океане, потому «миротворцы» просто блокируют вход и работают по принципу «ничего наружу». Подать весточку на волю – невозможно. И Силко за несколько лет, не смотря на все свои криминальные связи, ничего не смог узнать о Виссарионе.
Прибежище поджигателей – некий вымерший мир, где местная катастрофа завершилась, и теперь на развалинах городов можно снова сажать деревья. Там же они находят свои «скейтборды».
***
Вот теперь, с правильной оптикой в руках, можно приглядеться к сюжету альфа-версии.
Три сотни лет назад случилась череда магических катастроф. Мир разбит на пузыри. Лар, который искренне любит людей, пытается в одном из пузырей – скорее сельскохозяйственном, чем технологическом – построить идеальный город.
И какое-то время это у него получается. Но Хаймердингер не желает какой-то рядовой общины или простого хутора. Он хочет превзойти своих родичей и принести пользу тысячам людей. Потому науки и искусства, учеба и развитие. Он пытается построить общество, которое пройдет дальше, чем те народы, крах которых он наблюдал своими глазами.
За три десятка лет до основных событий сюжета – мир меняется, и открываются врата в остатки технологического пузыря, где была экологическая катастрофа, коллапс прежних торговых путей и местное население изрядно сократилось.
В железных кварталах жили буквально остатки прежнего народа.
Очень быстро строят мост (каменный, как аванс будущей дружбы), но люди из шахт и железных клеток хотят к воздуху и полям, а в Пилтовере прекрасно понимают, что добром все не кончится. В результате и беспорядки, и подобие войны. В Зауне нет настоящего оружия и еще меньше настоящих оружейников, ведь воевать было не с кем. Но и Пилтоверу нелегко, приходиться принять военную помощь Ноксуса и, в оплату, принять Мел Медарду в директорию. При этом лар показывает, как можно уврачевать ситуацию. Страна объявляется как бы единой, нижний город получает воздух, довольно много продуктов, людей оттуда начинают аккуратно, понемногу брать наверх, а прямо сейчас давать им работу.
Еще Хаймердингер запрещает разработку любого крупнокалиберного оружия – запрет действует для обоих половинок города.
Понятно, что дыра в завесе не единственная и через разные прорехи порой и воришки в верхний Пилтовер пробираются, и всякую гадость контрабандой протаскивают.
Лар и остальные консулы считают, что за пару поколений все утрясется, и просто Пилтовер получит мегапромышленный пригород.
Но здесь и сейчас в Зауне есть свои лидеры, которых лар боится пускать в Директорию. И если Вандер это просто авторитетный человек, который скорее про справедливость, чем про политику, то с Силко лар поговорил только однажды – и запретил ему пребывание Пилтовере.
Ситуация подвисает.
И тут – открытие управляемых порталов. Магия возвращается.
С одной стороны, это то, чего так хотел сам лар — громадный скачок в развитии, возможность, сохранится от новых катастроф, быстро перейти в другие пузыри. Но с другой — рост торговли и внешних связей ставит перед городом прямой вопрос о войске.
Лар сам не знает, что делать, не дает никаких ответов и просто читает мораль. Все что он может – пытаться продвинуть в Директорию людей, которые будут сильны и гуманны. Может быть, у них получится лучше, чем у него…
В нижнем городе практически одновременно создают «мерцание», и про него лар почти ничего не знает, потому то беглый ученик решил играть в Фауста и нижний город плохо контролируется мистическими способностями лара.
Расхождение между Вандером и Силко – почти колебательный контур между социальными и национальными требованиями.
Вандер – классический лидер профсоюза из XIX-го века. Да, у него есть собственный бар, но категорически нет времени. Надо договариваться с людьми, устраивать забастовки, и постоянно добиваться от богачей верхнего города того, что они вроде обязаны давать по условиям договора, только не очень-то торопятся.
Дети растут сытыми, но с конкретно уличным воспитанием. Юный Виссарион – натуральный гопник. И когда он с компанией возвращается с неудачного дела, в семье настоящий взрыв.
Вандер бьет сына: пока я людей к лучшей жизни веду, ты меня подставляешь! На что Виссарион кричит, что они тут в этом кабаке все и сдохнут. Мне перед девками не в чем показаться, а как сестра вырастет, ей что, тут до конца жизни поломойкой работать?
И хотя они мирятся, решение Вандера сесть в тюрьму вместо детей – это единственный способ сохранить свою репутацию честного лидера, у которого к рукам чужое не прилипает.
Финал третьей серии в альфа- и бета-версиях почти идентичен, только в более реалистичном варианте у нескольких подручных Силко есть пистолеты. Силко думает проверить – берет ли Виссариона пуля, но просто не успевает: магический кристалл начинает швыряться молниями.
*
Следует десятилетний перерыв – и основная часть сюжета.
После неудачного дела на дирижабле-корабле, когда пропал груз «мерцания», в альфа-версии показано возвращение в «Последнюю каплю» не Севики-Софрона, а и Джинкс-Зиды. Её пытается облапать кто-то из новеньких, получает ножом, после чего девушка недовольно смотрит на близнецов-вышибал.
— Новичка проверяли, идиоты?
— Да, этот оказался дураком, — виновато отвечают они, а раненый на полу не очень понимает ситуацию и только говорит, что волосы же синие…
Эпизод никак не поясняется, но ответ на него довольно очевиден по ходу сюжета: все проститутки ходят с крашеными в темно-синий цвет волосами просто потому, что четверть века назад это был писк моды — «как настоящая фея!» — но потом такая причёска стала фирменным знаком древнейшей профессии.
Силко знает о тесте «на дурака», но никак ему не препятствует.
*
Следующее отличие возникает после взрыва в Пилтовере, который устроила Джинкс-Зида.
Кейтлин вызывает к себе мачеха-Кассандра и прямо говорит, что если девушка хочет серьезного к себе отношения, то пусть расследует это дело, найдет сферический кристалл.
Кейтлин говорит, что потребуется втащить кого-то из «Тихого омута» и мачеха в ответ дает ей ордер с чистой строкой для фамилии, и ехидно спрашивает, пойдет ли девушка туда в одиночку?
И тут в альфа-версии появляется персонаж, отсутствие которого ощущалось в бета-версии, как дыра на месте зуба. Это опытный служака, офицер Люций. В самом деле, есть продажный шериф (и кто-то и лично верных ему «миротворцев»), есть неопытная Кейтлин и её туповатые коллеги. А на ком держится военная сила Пилтовера? На личной охране консулов. Это семь маленький отдельных «гвардий». Офицер одной из них натуральный «Люций Варен».
Поэтому Кейтлин приезжает в «Тихий омут» в сопровождении трех десятков бойцов, что сразу прибавляет реализма сцене. И, кстати, поведению Виссариона прибавляет вежливости. Людьми, что пришли за ним, командует какая-то девица, но рядом такие вот орлы, приходиться вести себя корректнее.
Только в Заун соваться всей толпой просто глупо – Люций берет с собой троих наиболее надежных солдат.
*
Внизу Виссарион сразу видит, что гвардейцы Кассандры чужие на этих улицах, и проще сразу нацепить на себя мишень, чем ждать несколько часов, пока его опознают. Поэтому проворачивает один из бандитских финтов, отрывается от них. Но не от Кейтлин – девушка произвела на парня больше впечатление.
Дальше его приключения с Кейтлин схожи с бета-версией. Но вот Люцию куда хуже – приходится бегать по металлическим норам и вести перестрелку с бандитами. Это во многом объясняет, почему Виссарион и Кейтлин не попались практически мгновенно.
Кульминация пребывания в Зауне — сцена с Джинкс-Немезидой, которая пытается вызвать брата и их разговор прерывает нападением «поджигателей». Эту схватку вообще-то наблюдают десятки глаз подземников и множество доброхотов отправляется к Силко, сообщить о таком деле. Одного из гонцов с новостью о перестрелке берет Люций – с ним остается единственный выживший солдат. Офицер в ярости, надо вытаскивать Кейтлин или хотя бы точно узнать, где она. Штурмовать портал в мир поджигателей – на вариант. Он садится рядом с порталом в засаду и больше всех остальных радуется, что Кейтлин выходит оттуда живой и вроде как свободной.
А вот сцена на мосту – когда группа вернулась в Пилтовер – отличается достаточно сильно.
Со стороны Зауна пришлось пройти заставу нижников – хилый пост, там была буквально пара калек, и без дозы «мерцания» они побоялись сталкиваться с пятеркой вооружённых людей.
В момент сбрасывания масок – шериф-предатель стреляет в солдата, единственного оставшегося подчиненного Люция, колеблется и не стреляет в Кейтлин, потому что знает это бесполезно. Ножа под рукой нет, а приставить пистолет просто к груди и выстрелить – это слишком по-бандитски, он так еще не научился. Люция хватают, валяют на землю — для конспирации требуется именно труп задушенного — он сопротивляется, но почти скрыт телами душителей. Прилетают бабочки-бомбы от Джинкс-Немезиды. Кейтлин легко отделалась, потому что бабочка села ей на ногу, а Люция заслонили тела душителей. После взрыва Люций, выбравшись из-под тел, добивает шерифа, но видит, что Немезида добивает рядовых "полицейских" и явно возьмется за остальных. Стреляет в подходящую Немезиду, но у той лишь косы клубятся, как змеи, она в ответ простреливает ему руку.
— Смерть предателям, — говорит Немезида брату.
— И кто тут предатель? — отвечает вмешавшийся Экко.
После схватки раненую Немезиду не добивают подошедшие «миротворцы», потому что первыми там оказывают нижники – те самые ребята ребята с поста. Они оттаскивают её на свою сторону и зовут Силко.
*
Сцена возвращения Кейтлин в бета-версии – это прикольно и динамично. Когда девушка пролазит в окно собственной спальни, а матушка ломится туда же с ружьем, ожидая увидеть ворьё.
В альфа-версии – дом одного из консулов наполнен прислугой, есть охрана. Потому сразу, во дворе начинается суета, а на балкон выходит мачеха-Кассандра и Люций говорит ей, что её дочь доставлена – живая. Виссарион, который тащил Кейтлин на закорках, валится почти без сил.
И совершенно иначе выглядит сцена объяснения под семейным портретом.
За ширмой – это дом той эпохи, ширмы практически в каждой комнате – отец Кейтлин штопает ей ногу, видна только голая ступня. Отец ругается, как ругаются все врачи, штопая ранения близких людей.
Мачеха, сидя в кресле, пьет чай, а у окна стоит Люций. Потому Кассандра получает сразу два отчета.
Кейтлин говорит об умирающих детях, о наркомании, о почти невыносимых условиях и милосердии, которые должны проявить верхние, и о том, что они готовы служить любому бандиту, который просто будет давать им еду.
Люций рефреном докладывает о том, что нижние наладили систему связи, о патрулях, о группах стрелков, об ориентировочной численности того формирования, которое почти немедленно смог задействовать Силко.
Всплывает и происхождение Виссариона.
Лицо у консула Кассандры весьма задумчивое. Чуть позже она передает Люцию деньги с приказом – набирать еще людей, готовиться.
Сцена неудачного объяснения Кейтлин в совете почти та же, что в бета-версии. Виссарион идет к Джейсу Талесу рассказывает о возможности атаковать лаборатории по производству «мерцания», ситуация скатывается к прямому противостоянию.
Но после стычки в лаборатории-заводе, где гнали «мерцание», когда над телом случайно убитого мальчишки стоят Джейс, Виссарион и подошедший с подкреплением Люций, разговор отличается от бета-версии.
Виссарион отказывается отдать «шахтерские перчатки» и Джейс не начинает с ним драки, но Люций спрашивает рыжего «подземника»:
— Ты теперь с кем, парень? Ты чей?
И тут Виссарион понимает, что оказался в положении предателя. Он не с нижними, потому что только что помог убить мальчишку, не с верхними, потому что не подчиняется приказам, не с семьей, потому что отказался от сестры. У него осталась только месть. Даже для вчерашнего каторжника это серьезно.
И это замешательство отражается на лице Виссариона.
— Тогда делай что должен, и будь что будет, — дает ему совет офицер-стоик.
Дальнейшее развитие сюжета в альфа- и бета-версиях различается только двумя важными деталями.
Во время поединка Софрона и Виссариона – подручные Силко не оставляют ресторацию. Они выходят из зала, где идет вооруженное выяснение отношений, но стоят тут же, буквально за дверьми, готовые расстрелять мстителя. Да, Виссарион пришел туда фактически за славной смертью. И появление сестры спасает его от пули.
А когда Джинкс-Немезида стреляет из базуки по зданию директории – на совещании консулов и в помине нет той победы гуманизма, что демонстрирует зрителям бета-версия. Джейс Талес говорит: миримся с нижними, пускаем Силко за стол, тот сдает нам радикалов (Немезиду), а если нижние смогут нормально торговать, мы заставим его отказаться от производства «мерцания». Кассандра в ответ кричит, что «мерцание» дает тысячу процентов прибыли, и нижние от этого никогда не откажутся. Что Пилтоверу придется скоро вести войны со всеми соседями, которые будут запрещать торговлю вот такой гадостью. В отчаянной попытке помирить противников глава совета кричит, что надо найти нового покровителя городу, настоящего бога. И в ответ слышит от Джейса и Мел: «Боги – не придут, мы теперь взрослые».
Директория раскалывается.
Виссарион и Кейтлин видят, как ракета провинчивается сквозь завесу, и Кейтлин кричит от ужаса еще и потому, что понимает последствия.
И дом, разделенный в себе, не может устоять. Тем более, когда туда прилетает такой объем взрывчатки.
Так начинается война.
***
Проблема бета-версии – слишком большое желание подделаться под игру, которая была первоисточником сериала. Это требует свести ситуацию к серии поединков самых сильных игроков.
Можно ли сказать, что бета-версия реальности, сейчас готовится к появлению полноценных ИИ или хотя бы настоящих боевых роботов, и фантасты пытаются показывать, что солдат-человек ничего не будет стоить на поле боя?
Но любая серьезная война – это усилие всего общества, пусть и не все люди идут в бой. Герои и боги всегда существуют на каком-то фоне. Настоящая трагедия, греческая, требует хора. Армия и есть предельно военизированный образ народных сил, и есть такой хор. В бета-версии массовку понимают слишком шаблонно, потому все рядовые «миротворцы» в шлемах с закрытыми лицами, как штурмовики в «Звездных войнах».
И каков результат? Все, кто говорил от имени народа, и кто искренне хотел блага народу – в итоге совершенно оторвались от обычных людей. Это либо уникальные создания, либо полукровки, либо ученые в секретных лабораториях, либо заблуждающиеся политики. Ну, или трупы.
Потому альфа-версия лучше тем, что в ней есть хотя бы одно действующее лицо, которое может говорить от имени людей.
Хотя служака Люций больше помалкивает.
