Куда уходят деньги

США, продолжительность — 127 мин.
       жанр — очередная попытка  некогда культового режиссера вернуть себе
                           годы былой кинославы — бессмысленная и беспощадная
       слоган: «Деньги не спят»

Внимание: в целях иллюстрации общего качества фильма, данная статья содержит пересказ  некоторых важных сюжетных поворотов и финала картины. Если Вам очень нравился оригинальный фильм 1987 года и Вы все еще планируете в ближайшее время ознакомиться с его сиквелом — просто уделите внимание последнему абзацу, который по совместительству является резюмирующим. И просто задумайтесь: а может не стоит?

В I веке н.э. экономика Римской империи была сильно ослаблена многочисленными завоевательными походами, ее финансы пришли в упадок и стоя на коленях, униженно просили пощады. Узнав о такой неприятности, император Веспасиан тотчас приказал увеличить количество налогов, которыми облагались граждане Рима. Однако, наибольшее возмущение среди свободного населения Вечного Города вызвал лишь один из них, который они презрительно называли «мочевые» — это был налог, взимаемый за пользование общественными туалетами. Если верить замечательному произведению Гая Светония Транквилла «Жизнь двенадцати Цезарей», когда новость о новом сборе дошла до ушей сына императора Тита, тот немедленно пришел к отцу, что бы высказать свое возмущение его «грязной» финансовой политикой, в буквальном смысле слова, делающей деньги из...... ничего. Тогда отец взял из первого удачного сбора всего лишь одну монету, поднес ее к носу пылающего праведным гневом сына и спросил, не ощущает ли он исходящий от нее смрад. Но монета выглядела и пахла точно так же, как и другие, и на ощупь не отличалась от своих прочих круглых сестричек. -«А ведь это деньги с мочи» — заговорщически подмигивая ответил римский император, которого так и подмывает назвать первым настоящим капиталистом, ведь сам того не зная, именно тогда он и сформулировал один из негласных принципов любого частного предпринимательства.

С тех самых пор утекло немало миллионов и даже миллиардов, омытых не самыми чистыми субстанциями — черной нефтью, грязной глиной и даже терпкой, вязкой пупурно-красной человеческой кровью. И почернело небо, и разверзлась земля, и в воздухе запахло серой, когда океан выплюнул из себя первых акул в человеческом обличье — в шикарных костюмах от лучших кутюрье, верхом на дорогущих автомобилях, очаровывающих немигающим взглядом стальных глаз и ослепительной улыбкой в полторы тысячи бритвенно острых зуба — первых на Земле финансистов. Уж они то свято чтили заветы римского императора, прекрасно зная истину, что деньги не только не пахнут, но и не горят: и какие бы времена не стояли на дворе, от каких бы катаклизмов не задыхалась планета — ни война, ни чума, ни голод, ни смерть не помешают их зарабатывать снова и снова. В 1987 году 41-летний американский режиссер Оливер Стоун посвятил подобным человекоподобным акулам один из своих самых известных фильмов — «Уолл стрит». Одна из таких прожорливых рыбин, беспринципный финансист Гордон Гекко (в блистательном исполнении Майкла Дугласа) по сюжету приманивал к себе рыбешку размером поменьше — обитающего на Уолл-стрит, мелкого биржевого малька по имени Бад Фокс (одна из наиболее известных ролей молодого Чарли Шина), что бы цинично использовать его в собственных финансовых махинациях. Однако, когда приходит пора обглодать бедолагу до самых плавников, в Гекко вдруг просыпается нереализовавшийся до этого времени комплекс Мефистофеля, в результате чего, Бад из очередного десерта вдруг превращается в самого преданного ученика, который с его помощью вдруг открывает для себя подлинную изнанку финансового рынка, где нет ни друзей, ни приятелей, ни чести, ни совести, а только один индекс Доу Джонса — что б он стоял! Впрочем, добром это все равно не кончится: искусно подогреваемая любимым «наставником», жажда наживы, дотащит молодого амбициозного брокера до самого дна, откуда уже никогда не выбраться обратно на поверхность. Но уроки жизненной «мудрости» Гекко не прошли даром, и падая в теплые объятия недремлющего американского правосудия, Фокс ухитряется зацепить вместе с собой и своего драгоценного «учителя». Финал фильма выдержан в духе типичного морализаторского напутствия: деньги — зло, большие деньги — большое зло, лучше отсидеть срок в тюрьме, чем потерять душу, и вообще: не ходите дети на Уолл-стрит играть! Впрочем, несмотря даже на такое очевидное помахивание пальчиком перед зрительским носом, картина приобрела заслуженный культовый статус, Майкл Дуглас был удостоен премии «Оскар за лучшую мужскую роль 1 плана», а само имя его персонажа стало нарицательным. Несмотря на то, что антигерой надолго упокоился под небом в клеточку, его монологи о жадности растащили на цитаты для всех американских учебников по экономике. Самого Стоуна некоторое время возмущало, что уважаемые преподаватели на полном серьезе цитируют человека, которого он в своем фильме изобразил чуть ли не племянником Антихриста, но потом и он успокоился, вовремя смекнув, что главное — это популярность, а не контекст.

В 80-е годы Стоун бесспорно входил в первую пятерку самых лучших голливудских режиссеров. Каждый из фильмов этого десятилетия, он снимал не только камерой, но и сердцем — будь то фрагменты его собственной биографии («Взвод»), истории его однополчан с вьетнамской войны («Рожденный четвертого июля») или попытка переосмыслить «собственные 60-е» на примере культового персонажа той эпохи («Дорз»). В 90-е перечень тем, близких режиссеру закончился, и он начал уже откровенно эпатировать публику, предлагая ей жаренные факты из самых различных сфер жизни: теорию самого знаменитого заговора за всю историю XX века («ДЖ.Ф.Кей»), жестокую сатиру на современное телевидение («Прирожденные убийцы»), откровенный взгляд на одного из самых одиозных политиков столетия («Никсон») или бьющую по нервам драму из жизни современных гладиаторов («Каждое воскресенье») — все эти картины помогли Стоуну занять свое достойное место в десятке наиболее интересных режиссеров десятилетия. А в нулевые, тот самый эпатаж его и сгубил: попытка рассказать историю одного из величайших полководцев в истории («Александр») вылилась в фактически подборку «желтых фактов» в стиле «Скандалы. Интриги. Расследования», в которых сам Македонский представал перед зрителем  накрашенным, жалким...... (Вы ведь не думали, что я сейчас напишу это слово? Нас могут читать дети!). Греки были в таком «восторге» от режиссерской трактовки своего величайшего героя, что тут же потащили его в суд. Вдобавок, картина с оглушительным треском провалилась в прокате, после чего разгневанные продюсеры схватили стоуновскую страсть к эпатажу и перерезали ее огромными садовыми ножницами, превратив вчерашнего «ниспровергателя всего и вся» в существо с норовом кроткого ягненка. Слащавые до тошнотворности «Братья-близнецы» и совершенно невыразительный «Буш» напоминали попытку оправдаться за эпический провал «греческой гей-трагедии», убедить продюсеров и голливудских боссов, что главный борец с американской системой 80-90х может снимать и то кино, какое ему скажут. Но грустные думы о собственной тяжкой судьбинушке были прерваны радостным событием: в 2008 году грянул Всемирный Экономический Кризис. По такому удачному поводу, компания 20 Century Fox смахнула пыль с разрабатывавшегося еще 10 лет назад проекта сиквела к «Уолл стрит» и сама постучалась в дверь к Стоуну. Ты хотел ниспровергать, обличать и обвинять? Валяй, у нас сейчас как раз благоприятная политическая ситуация. Да и потом, обличать жадных капиталистов в сиквеле успешной картины 23 летней давности, вдобавок привязанной к крупному событию, благодаря которому тысячи людей лишились работ и всех своих сбережений — это ведь так не по-капиталистически, правда?

Лучший момент сиквела — его 5 минутное вступление, когда наш старый знакомый Гордон Гекко — постаревший, осунувшийся, покрытый недельной щетиной, вместе с другими заключенными покидает стены федеральной тюрьмы, в которых провел последние 13 лет. К его соседям по освобождению радостно подбегают жены, дети, за огромным «гангста»-негром приезжают братья на шикарном «лимузине». Через пару минут все сокамерники разъезжаются по домам, и Гекко остается совершенно один — всеми покинутый и забытый. В глазах мелькает уже знакомое по первой части злобно-надменное выражение короля, преданного собственной армией, старческая, но все еще сильная рука привычно сжимается в кулак и....... ничего не происходит — времена финансовых чудес и былого могущества остались в далеком прошлом. А вот все, что происходит потом уже напоминает скверную пародию на оригинал, в которой амбициозного и скользкого карьериста, сыгранного Шином, зачем-то поменяли на типичного запевалу из хора для пай-мальчиков в исполнении Шиа Ла Бафа То ли по собственному желанию, то ли по воле сценаристов, Стоун разрушает самолично созданный им канон, ведь по своей сути, Бад Фокс всегда представлял просто уменьшенную копию героя Дугласа, эдакого «Гордона Гекко лайт», которому развиться в полноценного прототипа помешали лишь нехватка времени, да цепкие руки самого сурового финансового законодательства. Однако, одно дело — Ваши поганые восьмидесятые с их грохочущей поп-музыкой и замаскированной моральной амбивалентностью, и совсем другое — славные нулевые, в которых любая попытка подать неправильный пример подрастающему на родительские деньги поколению, может привести создателей в то самое заведение курортного типа, где последние 13 лет принимал солнечные ванны их стареющий герой. Поэтому, никто не хочет неприятностей и герой Ла Бафа, Джейк Мур — просто образец для подражания: не пьет, не курит, не замечен в порочащих связях, активно поддерживает гибнущий проект по разработке альтернативных энергоносителей, и как я сильно подозреваю — по ночам, перечисляет свои последние деньги в фонд спасения голодающих лемуров. Несчастный Ла Баф более двух часов экранного времени изображает какого-то пионера, у которого группа хулиганов зверски отняла висящий на шее барабан, а он продолжает плестись за ними вслед, приговаривая: «А ну отдайте! Ну отдайте — чего Вам стоит? Ну пожалуйста!». И в этом нет никакой вины актера, ведь этот персонаж рожден калекой еще на уровне сценарной проработки. Не знаю уж кем и чем вдохновлялись сценаристы, когда придумывали его реплики, но биржевой маклер, который по десять раз за сцену только и делает, что всплескивает руками, по старчески причитая «Это неправильно», «Это нечестно», «Это нехорошо» — больше напоминает не работника преуспевающей финансово-инвестиционной компании, а девочку Алису, которая лишь недавно сбежала из собственного «Зазеркалья».

Впрочем, одной Алисой сказочная тематика не исчерпывается. Если оригинал был довольно мощной драмой, напоминающей историю нового Фауста, брошенного в неспокойные воды современных финансовых инвестиций — с обязательным раскаянием в финале и низвержением рогатого в преисподнюю, то сценарий сиквела идет по более упрощенному пути, когда одна сказка для самых маленьких сменяет другую — и так вплоть до финала, в котором кто-то обязательно получит вкуу-сную печеньку. В первой половине, когда молодой герой всерьез собирается покарать за его злодеяния прожженного биржевого дельца (Джош Бролин), фильм по уровне достоверности опасно приближается к бессмертному произведению Вильгельма и Якова Гримм «Храбрый портняжка». По крайней мере, его угрозы по отношению к генеральному директору многомиллиардной корпорации очень напоминают классическое: «А не то я как дуну — и весь твой дом разлетится в щепки!»(или это я сказкой немного ошибся?). Дальше-больше: по мере того, как в сюжете начинают фигурировать Спрятанные Огромные Деньги, фильм трансформируется в неловкое подражание «Красной Шапочке» Шарля Перро , в котором бедняге Ла Баффу в очередной раз отведена роль маленькой девочки, беззаботно скачущей по полному опасностей лесу с корзинкой со ста миллионными пирожками, а сам Гекко  уже напоминает Большого Серого Волка, который для того, что бы скушать пирожки, вынужден претворяться  Доброй Любящей Бабушкой. Однако, самая удивительная метаморфоза случается в финале, когда под маской серого волка вдруг и вправду оказывается умилительная бабулька, а сам сюжет окончательно трансформируется в жалкое подражание «Рождественской истории» Чарльза Диккенса , где роль всех трех Призраков Рождества, в связи с острой нехваткой экранного времени будет поручена единственному рентгеновскому снимку. Вся финансовая составляющая сценария полностью уместилась в пятиминутном фрагменте лекции героя Дугласа, законспектированном из введение для учебников по экономике, да старой байке про голландскую «тюльпаноманию», очевидно вычитанной сценаристами в какой-нибудь солидной вечерней газете, а во всем остальном, фильм сводится к настолько сахарной мелодраме, содержание которой вполне способно спровоцировать диабетическую кому. Только вдумайтесь: в фильме, который претендует чуть ли не на реалистическое отображение мира больших финансовых инвестиций, только один персонаж Бролина является по-настоящему неблагородным, нечестным, непринципиальным, в общем — законченной редиской, в то время как все остальные — добрые, милые и пушистые. Ну чем не сказка?  

Впрочем, с уровнем местного сценария было все понятно еще 2 года назад, когда из-за разногласий с продюсерами проект покинул один из авторов оригинального фильма — сценарист Стэнли Вайсер. Здесь интересно другое: а куда все это время смотрел сам Оливер Стоун? Неужели он не понимал, что сцена с одноминутным камео Чарли Шина в роли преуспевающего, лоснящегося от жизни и играющего в гольф с президентом Бада Фокса, полностью разрушает всю мораль первой картины, которую он так нежно нашептывал в зрительские уши: «деньги- это зло, большие деньги — это......». Неужели, потребовалось всего 23 года, что бы придти в диаметрально противоположному выводу? Или этот слащавый финал, в котором не хватает только совместного распевания рождественских гимнов и поцелуев под омелой: неужели Стоун сам не понимал, что показать Гордона Гекко, меняющего подгузники своим внукам — это означает полностью растоптать его образ из первой картины, выдрать у акулы все клыки с помощью гвоздодера и выставить ее на солнце для набивки чучела? Понимал, не понимал — какая в сущности разница, главное, что он все это сделал, собственноручно забив собственный триумф 1987 года 9-миллиметровыми гвоздями и отправив его сплавляться вниз по реке в просторном деревянном ящике. Весь фильм снят с потрясающим безразличием, будто Стоун снимает не сиквел одной из своих наиболее известных картин, а проводит над ней акт кинематографического экзорсизма. Вместе с тягой к эпатажу, Стоун потерял самое главное, что отличало его фильмы от творений собратьев по цеху — нерв, первобытную ярость, с которой он обрушивался на зрителя, с целью доказать свою правоту. Сейчас от этого не осталось ни следа: ни ярости, ни стародавних убеждений (в 80-е годы Стоуна часто обвиняли в том, что он является убежденным социалистом), ни желания хоть в чем-нибудь убедить зрителя. И в самом деле, разве не смешно бы выглядели попытки обличения капиталистических устоев из уст человека, который в последние 7 лет готов взяться за съемки любой коммерческой дряни (вроде тех же «Башен-близнецов»), лишь бы хоть что-то снимать? Да, в 80-е все было по-другому, и деньги были злом, в разной степени присутствовали экспрессия и затаенная боль: отец Стоуна был биржевым брокером, когда он скончался в 1985 году, режиссер и сценарист облек некоторые факты его биографии в виде большого кинематографического памятника под названием «Уолл стрит» и посвятил его памяти. В сиквеле такое посвящение отсутствует и не случайно: Стоун сам чувствует, что в контексте уровня самого фильма оно бы могло лишь оскорбить память любимого человека, ведь здесь нет ни правдоподобных интриг, ни реалистичных персонажей, по степени связи с реальностью герои сиквела скорее напоминают рекламные ролики о надежности тех самых инвестиционных компаний. Но что самое страшное: Стоун об этом прекрасно знает и ему все равно.

Отдельные актерские работы — это единственное, что спасает фильм от полета прямиком в выгребную яму. И если роль, исполненную Ла Бафом не смог бы вытянуть даже сам Лоуренс Оливье, то Майкл Дуглас по-прежнему доминирует в каждой сцене со своим участием — другое дело, что в фильме их не так много, как хотелось бы. Отдельных аплодисментов заслуживают Джош Бролин, сыгравший эдакого Гордона Гекко, проапгрейженного до версии 2000+ и голливудский ветеран Элай Уоллах, удивительно ярко блеснувший в роли, для которой щедрые сценаристы изобрели аж целых 3 реплики! Грусть вызывает лишь актриса Кэри Маллиган, чья невыразительная игра вполне сочетается с тусклостью самого персонажа — экранной дочери Гордона Гекко. Кстати, Вы знали, что для того, что бы свалить на колени многомиллиардного финансового Голиафа отныне не нужно даже камня, выпущенного из пращи, достаточно лишь статейки, опубликованной на страницах какого-то сомнительного интернет-блога левой политической ориентации? Круто, может и самому, как-нибудь попробовать? Отдельных пинков заслуживает отечественный кинотеатральный дубляж, который ухитрился свести и без того не особо выразительные диалоги англоязычного оригинала до категории интернет-мемов. По крайней мере, такие реплики персонажей как «Ты пчела?» и «Ищи птичек. Птички тебе помогут» наводят на мысль о необходимости приобретения переводчиками не только англо-русского словаря потолще, но и хоть какого-нибудь чувства юмора, можно даже б/у и со скидкой.

Старушка-история так и не донесла до нас, усвоил ли сын императора Веспасиана урок, преподанный ему мудрым отцом. Впрочем, это и не важно, главное, что его отлично выучили другие. В одном, Оливер Стоун оказался совершенно прав : «Деньги не спят», они никогда не засиживаются на одном месте и находятся в постоянном движении: из одного кармана в другой. Им можно кричать, их можно приманивать миллионом различным способов, но эти наивные уловки все равно не изменят их первоначальный маршрут. Вот и сам Стоун этого не смог: вместо сиквела культовой картины восьмидесятых у него получилась лишь мертворожденная пародия эпохи нулевых. Голливудские боссы, в очередной раз вышли, аккуратно закрыв за собой дверь, и несчастному режиссеру остается лишь вновь ждать, пока кто-нибудь вспомнит о его былых заслугах и постучит. Какие дальнейшие творческие планы, мистер Стоун? Чем порадуете своих поклонников в следующий раз  — воскрешением из мертвых сержанта Элайеса? Приключениями Джима Моррисона в стране мертвых? Или может быть —  образом постаревшей Мэлори, которая печет в духовке печенье, наблюдая из своего окна, как Микки подстригает лужайку? Это несложно, ведь Ваши герои такие беззащитные. В конце концов, сколько бессонных ночей Вы провели работая над их характерами, продумывая, прописывая их — так не пора ли и им вернуть ответный должок и привести к Вам на крыльцо очередной караван упитанных зеленых банкнот? Только, когда это наконец случится, не стоит подносить их поближе к носу — ведь за эти 2000 лет, они так и сумели обзавестись собственным запахом. И удачных Вам кассовых сборов!