Андрей Рубанов «Финист — ясный сокол»

Привет. Зовут меня Иван, по прозвищу Тейлкиллер. Убийца сказок, по-вашему. Вы в своих землях о таких не слышали, а мы есть и нас много. Что? Может ли сказка умереть? Говорят, «сказ о их деяниях живет в веках». Или злодеяниях. Или глупостях. Ну а всё, что живо, может умереть. А раз может умереть, то и убить можно. Как? Выдумку обычно убивают правдой, а сказку реализмом. Да, я много умных слов знаю, я же тейлкиллер.

Я не стал бы браться за этот текст, поскольку всякий энтузиазм к роману Андрея Рубанова «Финист — ясный сокол» растворился уже по ходу чтения полгода назад, но найденное в телефонных заметках коротенькое введение — пожалуй даже не введение, а зачин — показалось забавным и остроумным, и я подумал, жаль будет, если оно пропадёт. Дело не в том, что книга плохая, она не плохая — она просто скучная и непонятно для какой аудитории написана. Причин на то две.

Первая и главная — язык. Весь немаленький роман — на минутку, без малого 600 страниц — написан монотонным и неторопливым, если не сказать медлительным и посконным слогом, призванным, видимо, стилизовать прозу современного писателя Рубанова под те самые «изустные побывальщины». В начале это работает — отчасти потому что в начале это воспринимается ещё свежо, читатель не устал от подобного, отчасти — потому что первый герой — глумила, т.е. скоморох Иван — соответствует выбранной манере. Но когда дальше два других Ивана — оружейник Ремень и изгнанный из летучего города птицечеловек Соловей — начинают излагать свои истории в том же духе, испытываешь некоторые сомнения. Три человека, пусть зовут их одинаково, но из разных — я дико извиняюсь за такой анахронизм — классов при разных обстоятельствах и разных слушателях изъясняются с минимальными различиями — неторопливо, обстоятельно... нудновато пережевывая одну и ту же мысль по нескольку раз (оружейник, правда, сотоварищей несколько опережает — он самый нудный, потому что с одними и теми же мыслями ещё и ходить по одному месту умудряется, чего в фэнтези делать категорически нельзя).

Вторая — девка Марья, главная героиня. То есть, она в сказке-первоисточнике главная героиня, а здесь бродит на периферии большую часть времени, изредка возникая в поле зрения, когда сюжет нужно продвинуть, а наблюдает читатель за мужиками и от лица мужиков. Идея, в принципе, оригинальная — показать великую женскую любовь, несокрушимое ничем чувство, глазами тех, кто по касательной с ним столкнулся (но зацепить всё равно хватило). Только как это обычно бывает с оригинальными идеями... это не работает. Марья вынесена за рамки текста, любовь её вынесена туда же, , поскольку любовь тут — краеугольный камень всей истории, истории-то и не получается! Нет любви, нет веры в Марью\Марье, нет даже возможности поверить, почему же всё-таки Финист лез сквозь двадцать один нож в окно, а Марья стоптала железные сапоги в поисках. Встретились такие, ага, «на рейве под прикольной ешкой» — суть передаю, но там очень близко — и решили никогда не расставаться? Ну... сомнительно, даже если дух времени в расчёт не брать, а с ним и вовсе — невозможно. Куда больше это напоминает похождение ушлой провинциалки, решившей во чтобы то ни стало обеспечить себе московскую прописку\грин-карту и соответственное улучшение жилищных условий, для того охмурившей с целью дальнейшего охомутания наивного, земной жизни не нюхавшего птицечеловека в третьем поколении. Финал в духе малахова с крушением студии — прилагается, да и манера героев адресовать свою часть-монолог широкой общественности тоже подходит.

Вот и выходит, что для чистокровного фэнтези роман Рубанова скучен, для большой литературы — слишком оторвано-аллегоричен, а как постмодернистское переосмысление знакомого сюжета ничего собственно не переосмысляет, разве что Соловья-разбойника и того, самым краешком и без особой фантазии. Условного же малахова можно получить с меньшими затратами сил из тех же номинантов Нацбеста — и, чего греха таить, он будет куда забористей. Такие дела.

Смотрю, роман удостоился массы неодобрительных отзывов, а я оставлю положительный.

Самое главное, что хотелось бы отметить — книга интересная, даже увлекательная. Сразу скажу, я не большой любитель фэнтези, поэтому изначально эту книгу Рубанова пропустил, подумал: «не моё», «ну что тут ждать от славянского фэнтези, тем более сказок». Ан нет. Похоже, что как раз эта книга больше всего из его творчества и понравилась. Недавно прочитал «Человека из красного дерева» и поставил ему твёрдую «9», а теперь «Финист» зацепил ещё больше. Поэтому «десять».

Прочёл эти книги одну за другой, и в глаза бросилась разница в настроении. В отличие от сурового и мрачного, брутального, пропитанного чувством долга и самоотречения, можно сказать «старообрядческого», «Человека из красного дерева» «Финист» на удивление светлый. «На удивление», потому что события в романе происходят не самые добрые (всё-таки средневековье, да и сказки наши оптимизма редко добавляют). Наверное, самый подходящий книге эпитет — «чудесная». Приключения героев захватывают, описаны живым языком, сюжетные линии переплетены очень искусно. Погружаешься в эту выдуманную действительность с головой. Синтез истории и сказок в современном фэнтезийном оформлении подкупает. Радуешься, встретив знакомые с детства персонажи или события, задумываешься над возникающими философскими или социальными вопросами, сравниваешь свои мысли с поступками героев книги. Есть, конечно, шероховатости наподобие железного посоха, истёртого до длины трёх пальцев, но в большинстве случаев это только добавляет изложению «былинности». Роман мотивирует расширять свой «поселенческий пузырь», смотреть на мир шире, не замыкаться в своей скорлупе.

Интересный, но размеренный сюжет — не торопится, но и не тормозит, все «лирические» отступление в виде размышлений персонажей, очень органично в него вплетаются, дают дополнительные объяснения и пищу для размышлений читателю.

В книге весьма интересно переплетены мир реальный и «сказочный», мир людей с их повседневными заботами и мир нелюдей,  со сверхъестественными способностями. Очень много намеков на славянских фольклор, в персонажах угадываются герои русских народных сказок, но переосмысленные.

Хватает архаичных терминов и слов, приходилось периодически выяснять значение того или иного слова, но это даже интересно. Но в целом язык простой и понятный.

Интересная особенность книги, что повествование, ведется не от лица главной героини, а от лица тех трех мужчин которые указаны в аннотации. Все разные, каждый со своим характером и по сути это три истории в одной с разной стилистикой повествования. А Марья, хоть и главная героиня, но как бы уходит на второй план.

Единственное к чему есть претензия, это к зарождение столь сильного чувства у Марьи к Финисту, тут автор не раскрыл, что же такого у них произошло за несколько первых свиданий, что Марья так в него влюбилась и из-за него претерпела столько испытаний.

Если вы любитель поджанра славянского фэнтези и до сих пор не читали — советую. А если не любитель, то хотя бы попробуйте, книга весьма достойная!

Формально есть всё, что нужно для хорошей книжки.

Сюжет известной (не «Колобок», но переложений изрядно) сказки, с если не античным, то индоевропейским драматическим зарядом. И раскрыто хорошо, в пересечении куда большего числа судеб отдельных людей, народов и нелюди, с реалистичным обоснованием чисто сказочных ходов (откуда зелье? как сделать золотое платье? почему ножи железные? И почему Финист — Сокол?) и объединением русских сказок и сказаний в едином мифологическом пространстве, где Аркаим, скифы, Таруса, Лапута и ромейский Болгаробойца соседи.

Композиция: три части, три рассказчика, каждый со своей правдой и долей участия в подвиге великой любви Марьюшки. На фоне которой ее образ расплывается, меняясь в зависимости от того, как ее видят: дочкой кузнеца, усталой странницей или женщиной с поверхности.

Многотемье: организация игрищ и забоя мавок, психология угрюмости, народ и власть, доспешное дело, кровь великанов, табу, хиропрактика, ПТРС... философия «пузыря». Тактика дракона — сценаристы «Хоббита» позеленеют от зависти. Нотки юмора — волхв смотрит четвертым глазом, чтобы нож не уперли.

Язык афористичный. Мысли-предложения: «Волхвов всегда столько, сколько согласны кормить хлебопашцы», «Если в рассказе нет молодой девки — это и не рассказ вовсе». «Без тех, кто нас окружает, без тех, кто нас любит, — мы ничего не значим».

И всё недодуманное, недоработанное.

Ладно, что скифы рядом с порохом, а хазары с огурцами, даже забавно. Но медный век и бриллианты? Правила игры надо соблюдать бы. Конные заводы и все пешком? Далеко Иван №2 в своих походах уйдет, да... Летающий город — столько про климат, и на тебе, автор делает вид, что на высоте горной болезни ветер не дует. Небесное сооружение из бальсы и пробки не может быть копией земного города, тем более, с тяжелым, как описал Рубанов, краем — перевернется банально. там не только посиделок на крыше — самих крыш быть не должно.

«Бог ремней не хочет, чтобы ты тачал сапоги» — это славянская фэнтези? Стаи волков и рысей (!), преследующие беженцев, в настоящей славянской были бы немедленно мужиками переделаны на шапки и рукавички. И сани зимой — это минимум возможного.

Да, рассказчиков трое — но ищущий ночлега 119-летний дед, воин под судом и обвешанный золотом потребитель солнечной энергии говорят и думают одним, былинно-назидательным, слогом, оформленным в духе телеграфной лапши 1920-х.

Рекомендации: убить время и задуматься, почему так часто славянская фэнтези похожа на самолет Можайского.

Странная книга. Даже сложно объяснить, почему этот роман мне понравился.

Начинаешь читать — ну, типичное славянское фэнтези. Шаблонное, банальное. Я этот жанр терпеть не могу. Потом, оказывается, что эта книга — скорее, пересказ русской-народной сказки, фольклор. Читаешь дальше — нет, магический реализм. Заканчивается все некой философской притчей, с социальным уклоном.

Разные жанры, но, почему-то, очень гармонично сливаются вместе. Не люблю, когда автор пишет такую «сборную солянку», когда сваливает все в одну кучу. А тут — вышло очень интересно.

Такое же, необычное впечатление у меня и от языка книги.

Ну да, славянское фэнтези. Тут Вам и все «гой-еси, добры молодцы», и «коловорот», «ряд и лад», «правда и кривда». Ага. И, тут же, рядом, слова, термины и выражения из XXI века. Древние поговорки и современный слэнг. Кошмар! Разве можно так писать?!

Отдельная история — имена. Языческая Русь, а главные герои — три Ивана. Какие Ваньки, откуда? Про христианство в романе ни слова. Центральный женский образ — Марья! Опять, иудейское имя в языческом мире.

Вот такие нелепости.

Но — если открыть любую русскую-народную сказку, или, былину — видим ту же картину. Полное смешение времён, религий, имён. Языческие богатыри из IX — X веков совершают подвиги для христианских князей. Илья Муромец зовётся «казаком». Исторический воевода Добрыня — воюет с мифическим Змеем. Но — никто не жалуется, ведь это — не историческая проза, а фольклор.

Вот и тут — вышло замечательно! Очень сочный и яркий язык. Читать — одно удовольствие.

Поэтому, если не обращать внимание на стандартные клише славянского фэнтези, на подробное описание социального устройства некого выдуманного «летающего града» — то, получим интересную и увлекательную сказку. Да, всем известную историю про девку Марью и Финиста Ясного Сокола. Про то, как из-за любви можно обойти всю Землю и Небо, своротить горы. Сюжет, какой я помню ещё из детства. Но — расширенный. И, рассказанный тремя разными героями.

Ещё, не нужно искать в романе несоответствие реальным событиям — эта книга не в коем разе не историческая проза.

Главное, чем это произведение увлекает — легким, образным, живым языком.

«Не было. Могло быть» (с)

«Сомкнутые веки.

Выси. Облака.

Воды. Броды. Реки.

Годы и века» (с)

Это книга о сильных людях.

Это книга о женщинах, которые сильнее мужчин.

Это книга о том, как изменяется мир — и о том, почему он изменяется.

Перед нами философский роман, автор которого виртуозно использует архетипы (Воин, Шут, Отверженный, Дева-Воительница, Прекрасный Принц) и реконструирует образ мышления язычников. Каждый из героев осмысливает жизнь по-своему, в рамках своего поселенного пузыря, который современная психология называет Картой Мира. И каждый на глазах у читателя меняет свои представления о мире. Отвергает сковывавшие его ранее древние запреты, делает выбор, принимает последствия своих действий и готов нести за них ответственность. То есть взрослеет и растёт.

Место действия — условная, авторская языческая Русь, неожиданно оказывающаяся близкой и понятной. Привязка ко времени – упоминание о вереницах ослепленных Василием Болгаробойцей людей, ведомых одноглазыми поводырями. Значит, уже принял крещение Владимир Святославич и тоже стал Василием — Царственным. Но в зеленой мирной долине жизнь идет так, как шла от века: по Коловрату, мировому порядку, управляющему всем на свете. И людьми, и зверями, и богами. Никто не имеет своей воли. Всем правит Коловрат. Всё идет по кругу.

Всё было как всегда, пока малая девка Марья не встретила птицечеловека. Встретила его, полюбила, потеряла и пошла искать любимого. А еще она захотела увидеть тот большой мир, о котором он ей поведал.

Воля Марьи притянула к себе волю трех мужчин, трех Иванов, полюбивших её. Каждый из них сделал всё, что мог, чтобы Марья обрела любимого.

Один маленький камешек может вызвать грохочущий камнепад, который сметет всё на своём пути. Так и каждый из тех, кто помогал Марье, невольно ускорил гибель старого мира и рождение нового.

То, что каждый из трёх Иванов влюбляется в Марью, понятно: сильный тянется к сильному. На первый взгляд непонятно другое: почему никто из троих не попытался её завоевать. Ответ лежит на поверхности. Можно восхищаться полетом стрелы, но привлечь её внимание, отклонить её от цели не получится. Человек считывает это на уровне подсознания и смиряется.

Книга полна сентенций, заставляющих задуматься. Задуматься и понять, как много общего у героев книги с нами, её читателями. С нашими родителями, дедами и бабками. С еще более отдаленными предками, которых повезло застать в живых некоторым из нас.

Вот навскидку:

«…Четвёртой, и, возможно, важнейшей, корневой практикой этих людей является всеобщее угрюмство: особое состояние духа и рассудка, когда ни ты сам, ни другие вокруг тебя не ждут от будущего ничего хорошего.

Они называют это — «ровная дрежа».

Каждый новый год может быть холоднее предыдущего.

Каждая новая лютая зима может погубить всех.

С самых ранних лет любой дикарь думает как воин: как тот, кто уже мёртв.

Ровная дрежа — это покой сознания; это полное избавление от тревог.

…Смерть всегда здесь, вокруг, рядом, за плечом….

… Если впервые видишь их вблизи – с непривычки кажется, что они только что похоронили ближайшего родственника, или готовятся похоронить. Они мрачны и неулыбчивы»

«Без тех, кто нас окружает, без тех, кто нас любит, — мы ничего не значим»

«Сила только тогда идет впрок, когда мы не получаем её в подарок, а обретаем сами»

«Ни успех, ни благополучие не являются достижением каждого отдельного человека: всегда есть другие, менее заметные. Те, кто поспособствовал, подставил плечо.

Почему эти слова вызывают такой отклик в душе? Опыт предков, их память живёт в нас. Мы передаём всё это дальше, своим детям и внукам. Недаром и сейчас люди ходят босиком по горящим углям и делают куклы-мотанки. Но куда важнее то, что мы понимаем: «никакой великий подвиг не вершится в одиночестве»

«Всё, что происходит, — происходит из-за баб. Мужики думают, что творят всё сами. Сами воюют, сами пашут, сами зверя бьют, сами брагу пьют, сами врага режут. А на деле — не сами.»

А. Рубанов «Финист — ясный сокол».

«Итало Кальвино в предисловии к своему великолепному сборнику «Итальянских сказок» приводит старинную тосканскую пословицу: «Сказка не будет хороша, если к ней ничего не добавить». У каждого своя сказительская манера, свои достоинства и недостатки; кто-то заставит слушателей смеяться, кто-то — дрожать от страха, кто-то — заливаться слезами, а лучшие из нас умеют и то, и другое, и третье. Но для того, чтобы это получилось, мы должны пропускать сказки через себя: что-то добавлять, что-то убирать, поворачивать под новым углом, украшать и приспосабливать к современности. Печатная версия — это лишь отправная точка, а не пункт назначения.»

Ф. Пулман «Народные сказки Британии».

Издательская аннотация к этой книге напечатана на 4-й странице и на обложке и стала частью книги, поэтому начать есть смысл с нескольких замечаний, касающихся этой самой маленькой её части.

«В те времена каждый помогал каждому — иначе было не выжить.» Как автор аннотации пришёл к этой мысли? Очень просто. Вот эпизод, когда ребята, идущие бить Змея, впервые видят Марью. «Мы подошли ещё на шаг. Девка аккуратно поставила лохань у своих ног, отступила назад и положила пальцы на рукоять ножа — и это движение, очень особенное, воинское, медленное и плавное, выдало её с головой. Она ничего не боялась, дралась часто, и была, скорее всего, очень опасна.» Такой стала обыкновенная девочка за три года странствий по территориям, где «каждый помогал каждому.» Ещё немного и из неё получился бы отличный инструктор по рукопашному бою. Чтобы прийти к вышеприведённой мысли из аннотации, надо пропустить этот очень многозначительный эпизод. Только и всего. Действительно просто.

Как это очень часто случается, издатели, писавшие аннотацию, прочитали книгу по диагонали. Потому что первый из трёх мужчин (этому мужчине 13 лет), любивших Марью, ей только мешал (вместе с другим таким же мужчиной) а второй никуда её не довёл, т.к. сам жил на краю света, дойдя до которого Марья исполнила предсказание того, кого искала три года — истоптала железные подошвы, стёрла железный посох и изглодала железный каравай. Чтобы совсем уж не сесть в лужу, авторы аннотации просмотрели последнюю часть романа более внимательно, поэтому о третьем помощнике Марьи, Соловье-разбойнике, написали правду — он действительно доставил девушку в летающий город. И почему авторы аннотации решили, что Финист «не был человеком»? Это в сказке он оборотень, человек-сокол, а в романе он — человек. Правда, умеющий летать, ну и что? Да, не думали писавшие аннотацию, что Автор романа настолько выйдет из рамок сказки, вот и попали пальцем в небо. Но даже и в таком никуда не годном виде аннотация достигает цели — желание купить книгу появляется. Ну, что же, красиво врать не запретишь.

Примечание о том, что идея романа принадлежит режиссёру, мне кажется, объясняет некоторые странные моменты в нём. В сказке из сборника Афанасьева «Пёрышко Финиста ясна сокола» и в её несколько ироническом пересказе, принадлежащем Эдуарду Успенскому, три чугунных посоха Марья не стёрла а изломала*. В романе же единственный железный посох длиною в сажень (2,1336 метра) стёрся за годы скитаний до размера песта «в три пальца». Это очевидная режиссёрская находка — сначала кинозритель увидел бы двенадцатилетнюю Марью (читатель, разумеется тоже представляет, каков был «крест», взваленный на Машины хрупкие плечи) с трудом бредущей, опираясь на длиннющий (в полтора раза выше её самой) лом, примерно к середине пути в руках девушки уже опора нормального размера, позже ей приходится идти всё в более и более согнутом положении, наконец, когда сгибаться уже нет возможности, она вынуждена перейти на гусиный шаг, а последние пару сотен вёрст ей (уже пятнадцатилетней) ничего не оставалось (надо выполнять завет Финиста) как передвигаться ползком. Русская сказка тут оказывается явно умнее авторско-режиссёрского пересказа, совершенно, в сущности, издевательского в этой части**. Почему я пишу об этом так подробно, ведь, как уже было замечено, Автора «не интересуют детали, его интересуют идеи»? Вот поэтому и пишу, что идеи идеями, а дьявол-то как всегда прячется в деталях. А ещё — потому, что терпеть не могу прикрываемого какими угодно идеями издевательства и над людьми (хорошими к тому же) и над животными, пусть и не очень привлекательной внешности. Во второй части романа подробное, длинное, зримое (хоть кино снимай) описание садистского избиения и последовавшего за ним умерщвления старого, голодного зверя, который вовсе не нежить (и не враг людям, что понимает даже так называемая «нелюдь»), а всего лишь обыкновенный реликт, может привести только к одному неверному заключению — славяне народ ужасно тупой и жестокий. В действительности это не так, этот народ не более тупой*** и не более жестокий, чем всё остальное человечество, просто Автор, как и его герой, высококвалифицированный глумила (в этом слове нет ничего обидного, это такая артистическая специализация), его хлебом не корми — дай только посмеяться над читателем вместе с помогающим ему идеями режиссёром. А результат этого глумления выглядит крайне печально. В фольклоре любого народа те, кто сражается с драконами — Герои. Геракл, Персей, Илья Муромец и разнообразные Иваны, как дураки, так и царевичи. А тут они — садисты. Садизм вместо героизма. Доглумились соавторы, однако, повернули сказку под новым углом, украсили и, похоже, приспособили к современности...

Конечно, Автор местами остроумен, этого не отнимешь. Самым глубоким философом, блестяще объясняющим мироустройство, оказывается в книге почти бессмертный неандерталец Креп, фигура, напоминающая ГГ рассказа Саймака «Грот танцующих оленей». Остроумной бывает иногда и глупость. Таково утверждение любителя порассуждать на отвлечённые темы Ивана Корня: «Сделал полдела — считай сделал всё.» Это может прийти в голову человеку, не создавшему за всю жизнь ничего ценнее обыкновенного бубна. Противоположная мысль — кто сделал полдела, тот начал — принадлежит Аристотелю, сведения о котором к 13-му веку н. э.**** до славянского мира ещё не дошли. Великий грек говорил о людях, создающих истинные материальные и духовные ценности, когда главные трудности выявляются как раз в стадии завершения работы, доведения её до совершенства. Философия глумилы очень примитивна, хотя сам он кажется человеком не таким уж простым, иначе как он, порядочный в молодости человек, сумел бы стать в зрелые годы вором. Не известно, правда, можно ли верить всему, что он говорит. Скорее всего, нельзя. К числу глупостей неостроумных я бы отнёс следующее высказывание глумилы Ивана: «Никакой живой человек по доброй воле в дом кузнеца не сунется.» Очевидная чушь, особенно если учесть, что сам Иван и его товарищи попали в дом кузнеца именно по своей доброй воле.

В общем, иногда кажется, что Автор пишет, что в голову приходит, не очень затрудняясь наличием связи написанного сегодня с написанным вчера. Ещё пример. Только что князь птиц договорился с ведьмой о возвращении через пять дней, как Иван Ремень (а он подслушивал) сообщает своим спутникам, что «нелюдь прилетит нынче ночью. Так он обещал старухе.» Т. е. Иван врёт, прошло всего около полутора суток. И нелюдь прилетает (!), так решили эти два вруна (Иван и Автор), посовещавшись где-то там за пределами текста романа, в своей так называемой творческой лаборатории.

Вот ещё один продукт этой лаборатории, хорошо дополняющий впечатление о ней читателя. Во второй части князь птиц, тоже именем Финист (они не птицы и не оборотни, и это уводит роман совсем уже далеко от первоисточника), жалуется ведьме, что его народ «не плодится» и «если так будет дальше, через триста лет сгинем вовсе». В третьей части о жизни летающего города рассказывает Соловей, человек большого жизненного опыта и уж точно поумнее двух предшествующих Иванов вместе взятых. И вот что он говорит: «... весь мой народ ... смотрел в будущее уверенно и прямо.»; «в правление князя Финиста средний рост взрослых мужчин нашей расы увеличился почти на половину локтя.»; «Да, это был Золотой век: как я себе его представлял по рассказам школьных учителей.» Вот так! Стало быть, врёт князь Финист?! Но какой смысл этой дезы в частной беседе с ведьмой? Постепенно выясняется, что никакого, и остаётся только счесть этот финт ушами за ещё одну «идею», возможно, режиссёрскую, по ходу повествования благополучно канувшую в лету.

И всё-таки книга в целом, благодаря удачной последней части, получилась, очень уж материал хорош, такой трудно испортить безвозвратно. Автор, конечно, Мастер, и он сумел, доведя, иногда с грехом пополам, работу до половины (т. е. положив ей начало) завершить её достойно. Третья часть намного интереснее, в частности — информативнее и динамичнее, первых двух. Хотя, может быть, не стоило пытаться подвести научную базу под (в буквальном смысле) летающий город. Какая уж там «подъёмная сила» исходящая от обитателей города, живущих на его поверхности, а не под ней. Иначе говоря, подъёмная сила, никак не противодействующая силе земного тяготения. Пусть бы уж висела эта тяжело нагруженная людьми, металлом, камнями, жидкостями и т. д. и т. п. платформа тем же способом, какой используется в сказке, то есть волшебным. Да ещё там зачем-то припутана летающая лодка (князь Вертограда с охраной на ней прилетают), хотя для полёта этим ребятам ничего не нужно (разве только щиток от ветра), лодка только мешает. Эта лодка — ещё один забытый продукт всё той же лаборатории? Лучше бы Автор и те, кто ему помогал, придумали, как Марья добилась того, чтобы лишённый памяти Финист её вспомнил. В сказке такая задача перед ней не стоит, а тут — думайте, что хотите. Я думаю, ведьма чуточку подкорректировала действие горыновой слюны, но в книге и на это нет даже намёка.

Иногда кажется, что третья часть написана другим человеком, возможно, женщиной. Особенно её восьмая глава, где ведьма Язва рассказывает о своей жизни. Это шедевр, с которого я рекомендую, что может показаться парадоксальным, начать чтение. Интерес от такого «спойлера» не пропадёт, а, наоборот, возрастёт, а недостатки романа уже не покажутся столь заметными, поблёкнут.

*) Это яркая и в то же время простая метафора, передающая тяжесть пройденного пути. Башмаков с железными подошвами тоже была стоптана не одна пара, а три; и железный каравай хлеба выдуман Автором романа, чем это лучше трёх каменных просвир из сказки, мне так и осталось не ясным. Ну, выдумал, и ладно, имел право.

**) Чтобы идти с посохом переменной длины всё время в нормальном положении, нужно придумать и изготовить не очень-то простую деревянную конструкцию (если коротко — это трубка) навершия к посоху. Для изготовления такого навершия нужен не только нож, но и шило и прочные волокна для стяжки трубки. Ни одна девочка в мире не додумалась бы.

***) Хотя в этом конкретном сильно растянутом эпизоде героями романа было сделано особенно большое, сверх меры, количество ошибок. Например, лезть с сосудом для набора слюны чуть ли не в пасть к разозлённому ящеру, в то время, как эта позарез нужная слюна капала из пасти на землю, не было необходимости. Но привязать сосуд к ветке никому в голову не пришло, садисты вообще плохо соображают, да и лишились последних сил, охаживая тяжёлыми дубинами несчастную тварь.

Может быть, описывая избиение змея Горына, Автор решал какую-то важную задачу, но забыл даже намекнуть на её существование? Может быть, он хотел этими сценами показать, что эти ребята с дубинами нечто худшее, чем обыкновенные дикари? Глупый и жестокий ребёнок Потык, разбойник и убийца Иван Ремень (он бывалый воин и наставник молодёжи только в своей долине) и равнодушный исполнитель любых приказов Тороп (равнодушный по гамбургскому счёту, в «бруноясенском» смысле) — таковы на самом деле эти Марьины «помощники». Хорошо, если так, но лучше бы намекнул.

****) Действие в романе довольно точно привязывается к реальному историческому фону. Князь птиц говорит, что в земле Хань, далеко на востоке, есть другие летающие змеи. Но ему Китай столь же безразличен, как и весь человеческий мир. Династия Хань правила около полутора тысяч лет назад. Время Хань давно прошло, но вот упоминание в романе императора Византии Василия II, совершившего своё очень громкое, ставшее легендой, преступление в 1014 году, приводит к выводу, что действие происходит примерно через полтора века после этой даты. В южных степях уже хозяйничают половцы, до монгольского нашествия ещё далеко, значит годы на дворе примерно 1140-е — 1160-е. Правда, когда Автор сообщает об очень солидном возрасте глумилы, повествующем о далёких днях своей молодости (а это середина 12-го века), он (Автор) ещё не знает, что будет говорить по этой теме в дальнейшем. Это следует из того, что глумила дожил примерно до взятия ордой Киева, но в первой части романа о нашествии Батыя нет ни слова. Эта привязка к истории не нужна в романе абсолютно. До упоминания Василия II читатель имеет все основания для предположения, что дело происходит примерно за 2-3 столетия до крещения Руси, и это вполне правдоподобно — там везде сплошные идолы да волхвы, в жертву богам (их много!) приносят животных и отгоняют их кровью злых духов. Кроме того, остаётся не ясным, является ли Автор приверженцем Новой хронологии Фоменко-Носовского, совмещая былинные времена Змея Горыныча и Соловья-Разбойника с хорошо известными из документов, хроник и летописей событиями, или наоборот — остроумно эту хронологию разоблачает.

Не складывается у меня что-то с ретеллингами. А ведь на Рубанова, с которым я уже знакома по «Хлорофилии» (приятное, кстати, было знакомство – жанр, конечно, совсем другой, но все же автор очень приглянулся тогда), у меня были высокие ставки.

Мне представлялось, что это будет что-то похожее на Семенову с ее Валькириями/Волкодавами/Братьями, будет погружение в славянский мир со всей соответствующей атрибутикой, а в первую очередь – с языковой стилистикой под старорусский колорит, будет сюжет, в конце концов, мастерски наложенный на всем известную сказку о Марье, которая отправилась за своим возлюбленным человекоптицем Финистом. Но ожидания мои, к сожалению, разбились в пух и прах.

Во-первых, до Семеновой с ее сложным, но невероятно красивым языком, Рубанов не дотянул, ну или у него и цели такой не было. Его роман тоже пестрит старорусскими словечками, но они скорее выбиваются из общего вполне себе современного стиля повествования, описаний и диалогов.

Теперь про саму сказку и ее переработку. Сказки на новый лад, как таковой не было. Вернее, костяк остался абсолютно тем же, и на него шатко-валко был нарощен какой-то довольно мутный сюжетец, где три мужика, три Ивана, рассказывают историю Марьи, ту самую знакомую сказку, добавляя для красочности и для сочности, видать, тянущие на 18+ сценки.

Марья с Финистом в этих событиях, где больше рассказчиков, чем сказки-основы, совсем, на мой взгляд потерялись.

А самое главное – это то, что книга тягомотная и скучная. Я бы очень хотела в какой-то крутой, славянский фэнтези-сеттинг нырнуть, где чтобы аж прям искры бы летели со страниц, а у меня из глаз, я так на это надеялась, берясь за пролежавший у меня на полке больше года роман Рубанова, который я откладывала «на десерт», но, увы, опять мимо.

Давным-давно, когда по земле ходили мамонты... Ну, положим, мамонтов то ли отогнали на север, то ли повыбили. Но все равно действие происходит давным давно, в сказочно-былинной, славянско-варяжской Руси, в странном мире, где сосуществуют князь Олег, император Василий Болгаробойца и последние динозавры. И Соловей Разбойник, между прочим, тоже. Где, как бывает в сказках, древний дохристианский сюжет абсолютно нормально сочетается с христианскими именами героев. А некоторые люди, между прочим, с теми мамонтами в каком-то мистическом родстве. Младшая кузнецова дочь, к которой повадился летать птицечеловек, как раз из таких.

Для Марьи — романтическая сказка, а как это выглядит с точки зрения старших сестер (позор на всю семью!). А глазами захожего скомороха? Мастера бронника, случайно встреченного на пути? Птицечеловека, изгнанного из небесного города? По-разному, очень по-разному видят они Марью и ее любовь.

Кажется, я поторопилась, когда решила для себя, что на сказочном материале нельзя написать фэнтези. Часто писателей подводит ощущение, что сказка — она ведь потешка для детишек. Здесь этого нет, здесь мрачновато и атмосферно и совершенно не на уровне детской. Здесь мифологические, жестокие корни сказки.

«Финист Ясный Сокол» Рубанова — яркая, грубая и красивая книга.

Могла бы быть, если бы редактор выполнил свои обязанности. Например, исправил явные ошибки, подрезал лишние куски, вырвал выбивающиеся из стилизации вбросы из учебников вроде «по мере того, как расширялась каста воинов, увеличивалась и нужда в боевых доспехах» и повторы в мыслях героев. Книга умоляет пройтись по ней железным ножом Марьи, ее обстругать. Тогда она разбивала бы сердце с полоборота. Такая же, как есть, это рубленая, впечатляющая, но исторически безграмотная мужская сказка о выдуманном язычестве с местами, от которых захватывает дух, с финалом, который нужно переписать, и мечтами о могучих двенадцатилетних воинах, которых ждет недолгая судьба. Темная и страстная история о любви следующих порывам людей, но какая же смешная местами.

История Марьи, которая полюбила птицечеловека Финиста Ясного Сокола и стоптала ради того, чтобы его найти, железные башмаки, рассказывается тремя разными мужчинами, которых ее прямота, целеустремленность и несгибаемая воля заставляют влюбиться и помочь. В сказках ведь героям постоянно помогают, и здесь Рубанов подвиг Марьи показывает глазами людей, о которых сказки не рассказывают. В их глазах Марья — юная девка, которую каждый из них непременно хочет, но не трогает, потому что она защищена силой своей одержимости найти птицечеловека. Пока остальные мечтают о семье и добротной жизни в племенах и кланах, Марья стремится на небо, потому что оттуда виден не клочок земли с детьми и наделами, а весь мир.

Но Марье слово Рубанов дает нечасто. Он описывает сказку так, как если бы все происходило в реальности, т.е. это low fantasy, где Иванов смешан с кабацким нуаром и песнями про могучих предков, которые ходили на медведя и валили его одной рукой. Новые язычники и фанаты славяно-ариев вам об этом расскажут, они уже расплавились, почуяв знакомые ноты, — https://iz.ru/850229/arina-stulova/khochu-pokazat-rozhdenie-mifa. Красиво ли это? Да, конечно. Порой пробирает до костей, а порой — хоть плачь. Меня особенно напрягают люди, которые видят в истории «глубокое погружение в самосознание наших предков», ведь Рубанов просто фантазировал о времени, о котором мы и не знаем ничего, на основе сказки. В фольклор он тоже копнул неглубоко, и фантасту такого бы не простили, но книга не о том. Рубанов ничего не стесняется и не боится. Он автор очень смелый, полный энергии и мощного обаяния, а это со многим заставляет смиряться. Его не интересуют детали, его интересуют идеи — о том, что любой порядок может быть разрушен волей, любое колесо сансары может быть сбито со своих спиц несовершенным человеком. Потому критиковать можно часами, но все равно — хорошая вещь.

Собственно, первый роман Рубанова, который я прочитал. Не могу сказать, что очень зацепило название, потому, что к «славянскому фентези» отношусь более чем скептически, после того, как в огромнейших количествах вылезли всевозможные «славянские веды», вдохновлённые бездарной под(д)елкой «Книга Велеса». Тем не менее, изучив некоторые отзывы, я на свой страх и риск решил прочитать.

Первое и главное, что бросается в глаза — псевдодревнеславянский язык. Да, качеством он на уровень выше, чем у большинства книг этого жанра, но я так и не понял, по какому принципу в него внедрены словечки из XXI века: одни словеса герои и понимают, и употребляют, но стоит высказаться какому-нибудь птицечеловеку, как тут же понимание рассасывается. И приходится бедолаге растолковывать смысл своих слов так подробно, будто перед ним пятилетний ребёнок-кретин.

Второе — абсолютно одинаковым языком говорят и глумила, и кожедуб. Разница только в том, что один непрестанно поминает бубны, а второй — доспехи. Я, честно говоря, что во время, когда происходит действие романа многие кожевники-воины могли связать между собой пару слов. А тут льётся из уст его «напевная сказовая речь» как по писаному. А учитывая ситуацию, в которой он это всё повествует...

Тут мне вспоминается «Лавр» Е. Водолазкина. Там автор буквально в нескольких местах вставил мельчайшие обрывки нашей реальности (вроде появляющихся из-под снега полиэтиленовых пакетов), чтобы подчеркнуть неисторичность романа. Персонажи, которые (опять же предельно умеренно) упоминают о наших временах — юродивые, не от мира сего.

В те далёкие времена (закроем глаза на обычное для былин, легенд и сказок смешение языческих эпох) люди с такими высокими интеллектуальными данными должны были бы знать, что вертоград — обыкновенный виноградник. Впрочем, когда так его называют первые два рассказчика, которые в глаза не видели тот город — это нормально. Но вот когда вертоградом этот город называют и сами жители, это уже становится весьма странным.

Третье (или четвёртое?) Затянуто повествование, очень сильно затянуто, просто чудовищно затянуто.

Впрочем, несмотря на это, могу поставить довольно высокую оценку, потому что на фоне общей массы подобного творчества «Финист — ясный сокол» выглядит приемлемо.

Да, в сюжете и мотивации героев есть провалы и дыры. Подача трех разных героев-повествователей не сильно отличается по речи. В общем, тут можно много заклепок повытаскивать.

Но по итогу книгу интересно читать. Вышла не банальная редакция старых сказок, а самобытная работа в жанре фэнтези. При это есть парадокс. Автор взял прям заветные фигуры, всплывающие из детства (Язва-Яга, Горын-Горыным, Марья, Иван и т.д.), но переработал их на современных лад с точки зрения героев. На мой взгляд, в этом и есть фантастика здесь. Герои в романе близки современному человеку. Они просто действуют и живут в том странном среднем мире. Это одновременная и сильная сторона, и слабая. Слабость в том, что механизмы того мира местами не очень стыкуются с героями.

На фоне однообразного штампованного потока фентези однозначно самобытная работа, тут и говорить не об чем. Хотя финал прям сказочный по всем канонам русских сказок — жили счастливо, нарожали детишек.

Как ни странно, у меня при чтении возникали аналогии с пелевинским «Снаффом», только без этой вот политоты. И еще немного с «Путешествиями Гулевера» Свифта, здесь скорее по некому нравоучительному тону (который как мне, следовало прикрутить в меньшую сторону). Век пост-модерна, ничего не попишешь.

В общем, к чтению рекомендовано.

Здесь должен был быть подробный разбор книги, с перечислением по пунктам того, что мне не понравилось в книге и объяснением почему, но его не будет. Потому, что последние силы ушли на то, что бы просто дочитать/дослушать эту интерпретацию сказки и не умереть от скуки.

Да, книга, на мой взгляд, очень скучная. Для такого большого объёма, в ней очень мало смысловой нагрузки и сюжета, зато очень много всякого рода рассуждений и посторонних описаний. Три мужских персонажа, три Ивана, глазами которых мы видим эту историю. Три человека, вспоминающих девочку-подростка и свою внезапно вспыхнувшую сильную любовь к ней. Что это вообще за ужас такой?! На момент завязки ей нет и 13! Что примечательно, самой Марье за всю книгу права слова автор так и не дал. Для нас она останется девочкой-загадкой, о мыслях, чувствах, странствиях, скитаниях, тревогах и волнениях, мы ничего не узнаем. Она фон, на котором мужские персонажи рассказывает каждый свою историю. И в этих историях больше о них самих, чем о Марье, о её странствиях и её любви к Финисту. Это была единственная, известная мне сказка, где действующий персонаж — девушка, а не мужчина. В сказке столько загадок и вопросов, столько всего можно было бы придумать и развить, а в результате мы получили то, что получили. Все три Ивана принадлежат к разным сословиям, к разному возрасту, но такое ощущение, что на протяжении всей книги мы слушаем одного и того же рассказчика, который просто прячется под той или иной маской. И рассказчик из него, к слову, так себе.

В книге много жестокости. Неоправданной, ненужной, просто для того, что бы была. Много скабрезностей и пошлостей, некрасивых слов и поступков. В мире, описанном Рубановым, царят хаос и распущенность, что совершенно не удивляет, ведь всё происходит во времена язычества. Вот только мне не интересно читать о жертвоприношениях и перечислениях идолов. Самый главный кошмар — это возраст героини. Девочка, которой нет ещё и 13 лет. Мысли и поступки остальных персонажей, направленные на неё, заставляют волосы вставать дыбом. Можете сколько угодного говорить о том, что тогда время было другое и так далее, но это всё равно останется дикостью, чем-то за гранью нормального человеческого понимания.

Помимо всего вышеперечисленного, в книге много несуразиц. При описании мира, если вдуматься, не совпадают многие детали, которые были написаны скорее для кинематографа, для большей зрелищности, но при этом, стоит только представить, как бы это выглядело в жизни, они тут же рассыпаются.

Если подвести итог, то получается следующее. По всей видимости я не зря обхожу уже много лет стороной современную русскую литературу. Это за гранью моего понимания. Или у нас всё так плохо с литературой или я просто чего-то не понимаю.

Человеку, умеющему писать интересные произведения, идея заменяет половину работы. Не то, чтобы замысел изложить каноническую русскую сказку современным фэнтэзийным слогом — это прям диво дивное, непознанное, но, все-таки, на фоне очередных наших ответов Толкиену читается свежо. А ведь Рубанов ничего особо и не конвертировал. Кстати, совет не читать аннотацию — это халтура из серии «влепим на обложку любого фэнтэзи полуголую модель и плотоядно ухмыляющего дракона». Половина текста там не совпадает с «Финистом». Это просто старая сказка на новый лад.

Конечно, кое-где есть пресловутый «рояль в кустах». Например, нелогичная помощь главной героине. Рубанов это хорошо понимал и старательно обосновывал, но так как сказка у него обретала реальность, то навряд ли герои — от бабы Язвы до скоморохов перехожих направо и налево за неё подписывались на смертушку. И, придираясь к новоиспеченному лауреату «Национального бестселлера», можно понудеть, что тема Вертограда и птиц-оборотней, которые не оборотни, не раскрыта процентов на 80.

Впрочем, главная цель автором была достигнута. Читатель с удовольствием смаковал перевод со сказочного в фантазийное. Пращурной истории, разумеется, для теперешних форматов было недостаточно — отсюда оригинальное вплетение Соловья-разбойника. Несколько западное влияние на образ Горыныча, но зато насквозь славянская ведьма в избушке. Будь у меня литературные способности, я бы, правда, поиграл бы со старухой Язвой в Лавкрафта, балансируя между мирами жити и нежити, но Рубанов пошел по фольклорно-милляровскому направлению. Жаль, что нечисти оказалась маловато — русский дракон да русалки-мавки, тут еще целина непаханная.

Ибо вряд ли кто сомневается, что успешная проба пера в этом жанре будет последней для Андрея Рубанова.

Книгу читал перед встречей с автором, которого очень уважаю за его прозу, как реалистическую, так и фантастическую, русское историческое фэнтези... Я ждал чего-то ужасно-клюквенного, с типичными псевдославянскими штампами, посконного и унылого. Однако Рубанов опять не разочаровал. В историческом плане, с небольшими огрехами и помарками в мелких деталях, в плане мифологии — идеально, в итоге прекрасная переработка легенды о Финисте, в духе Олди, но в авторской стилистике Рубанова.

Что меня удивило большего всего — роман предельно либеральный, вплоть до прекрасного во второй части, где главный герой рассказывает о том, что если их перестанет устраивать князь, то они выгонят его и найдут себе нового. Но даже не это самый интересный момент романа. «Финист» по сути дела повторяет фабулу «Формы воды» Гильермо дель Торо. Та же межрасовая связь с нелюдем, не находящая понимания у окружающих, за небольшим числом тех, кто помогает Марье. Нелюдь, точно также происходит из иной среды, только из воздушной, а не водной. И так далее, параллелей с «Формой воды» очень много, а практически единственное отличие — существо у Гильермо уродливо, а Финист описывается красавцем. Но эта деталь техническая, не особенно важная, ведь главное тут посыл, идентичный с «Формой».