---
Говорят, Умберто Эко намеренно сделал первые страницы «Маятника Фуко» максимально неинтересными, чтобы отпугнуть читателя, который ищет в книге прежде всего лёгкого развлечения. Не знаю, на что надеются читатели повестей Аси Михеевой, но на обложках её книг не вредно пропечатать какое-нибудь предупреждение. Например, «Клёва нет». Или «Навигация затруднена». Или просто: «Здесь водятся чудовища».
Повести объединяет не только место действия – тысячелетний город на субпространственном Мосту – и героиня Локи, вокруг которой закручивается водоворот событий в «Родителях королей» и которая сама становится разрушительной и спасительной бурей в «Картах моста».
Самое важное — всепроникающий и неистребимый привкус неоднозначности, многомерности без лицевой стороны, трикстерности на уровне издевки. Отравляя и опьяняя, он довлеет над каждым персонажем, ситуацией, идеей.
Так в «Родителях» ипостаси Локи, которые нанизываются на её суть, словно круги детской пирамидки, одновременно правдивы и фальшивы. Искренность принадлежит ей самой — спасительнице, воину, санитарке в хосписе — а фальшь привносит её «вторая половина». Так что концу повести становится очевидно, что Бран стал этой «половиной», отрезав от Локи все другие возможности и выборы.
В «Картах», где повествование ведётся уже от другого лица, это лицо — да и все вокруг — оказывается двух, трёх и вообще разнозначным. От «присяги капитана», которая стала выхолощенной формальностью (однако не для всех), до «казни», которая вычеркнула человека не из живых, а из замечаемых (что едва ли не мучительнее физической смерти — но для кого как).
Мало того, первая и вторая повести цикла легко меняются местами. Можно начать читать с «Карт моста», и тогда «Родители» станут добавкой, поясняющей одни места и полностью меняющей восприятие других. А можно начать с «Родителей», которые с одной стороны проще, а с другой — намного безумнее, и после них «Карты» (которые, кроме прочего, о картах того, что не фиксируется чернилами на бумаге) покажутся совсем лёгкими. Ну, относительно.
В общем, авторскую манеру Аси Михеевой можно охарактеризовать как «презумпция читательской понятливости». Как поётся в песне, «Милый мой хороший, догадайся сам» — предельная лаконичность, требующая кропотливой работы с текстом, как с парусами во время шквального ветра. Поэтому я не могу рекомендовать этот цикл массовому читателю и вообще стороннику правила «автор обязан всё разжевать».
Эти повести написаны для чрезвычайно внимательных людей, с хорошим пространственным мышлением и не совсем здоровым воображением, а главное, для тех, кто не боится самостоятельно расшифровывать авторский замысел. Самим, а не ждать подсказок.
Здесь попадаются разве что намёки, но такого же формата: рассчитанные на узкий круг любителей смысловых лабиринтов. И объяснения время от времени звучат — их ровно столько, чтобы не захлебнуться в многоуровневом тексте, где кроме протяжённости, широты и глубины есть ещё и направление.
При этом сюжетно это несложные истории, даже где-то примитивные.
Повесть «Родители королей» о том, как работает судьба, то есть о том, как человек ей подчиняется. Вернее, о том, как обманывает себя насильник, как он выбирает и подготавливает для себя жертву, и как это выглядит в романтическо-магической обёртке. То есть эта книга о Настоящей Вечной Любви, до гроба, в стиле «кто не спрятался — я не виноват».
Любительницам и любителям романтики это читать нельзя, потому что чересчур сложно, а любителям и любительницам сложного тоже нельзя, потому что стоит заглянуть за занавес, на котором нарисовано счастье мага Брана и его избранницы, немедленно обнаружится нечто в стиле недавнего фильма «Пассажиры». Там парень тоже попал в такую ужасную ситуацию, что его практически заставили сломать другую жизнь. Очень приспичило, надо понять.
Здесь тоже судьба. Тоже любовь. Ну, и долг, конечно. С долга начинается повесть, долгом — материнским, разумеется — пронизана вся история воссоединения будущих родителей будущих королей.
К первой повести цикла можно добавить определение «пролайферская»: здесь всё делается во имя будущих жизней, не только нерождённых, но даже незачатых ещё. Они, несуществующие, но предсказанные, важнее материнской жизни, не говоря уж о материнской внешности, мыслях и мечтах. При этом мужчины не способны на элементарный уход за ребёнком. Книжки, корабли, смерть и прочее возвышенное — всегда пожалуйста, а вот помыть, покормить, защитить — это к Локи. Она же женщина!..
Но пролайферам я эту повесть тоже не советую: однополая пара в первой главе, определённо, отпугнёт. Да и сама идея «нерождённые дети превыше уже живущих людей», будучи досконально воплощенной, навевает хтонический ужас.
Повесть «Карты моста» — это условное продолжение «Родителей», поскольку появляются новые персонажи, да и сама история расширяется. Точнее, расширяются последствия в прямом и переносном смысле.
Ключевым событием для всего цикла была процедура по увеличению магических сил — и это первый, легко считываемый слой. Но за ним прячется другая причина, гораздо ближе нам и потому гораздо неприятнее. Нежелание брать на себя ответственность за свои действия — и если убрать королей, волшебников и Мост с Навигаторами, останутся страшно знакомые попытки замести под коврик всё лишнее. Детей, как правило.
В этом смысле «Карты моста» заставляют вспомнить вторых «Стражей галактики»: вроде бы фантастика, всё сверкает и взрывается, а чуть копнёшь — и нате вам семейные разборки. Тоже, кстати, концентрирующиеся на детях.
И что характерно, спасение мира в «Картах» осуществляется такими же негеройскими полугероями: капитаном без корабля, особой королевской крови без короны, имени и даже внешности, и женщиной без рук. Это Локи, блаженством которой завершились «Родители королей».
Что ж, она соединилась со своим единственным, она обрела своё будущее — детерминанту, которой у неё поначалу не было. А теперь пришло время платить за банкет.
«Карты моста» заставляют по-новому взглянуть на первую повесть цикла. И слова Брана о том, по каким параметрам он выбирал мать своих предсказанных детей, начинают звучать совсем уже гадко. «Долг» на первом месте, и Локи, словно проклятая, делает то, что от неё ждут, и больше, и выше, и сильнее. С отрубленными руками. Кажется, что если бы ей отрубили голову, это бы её не остановило…
С другой стороны, в «Картах» гораздо больше самого Моста, больше политики и предшествующих обстоятельств. И больше магии, что на самом деле скорее печально. Не стоит читать эту повесть поклонникам волшебства, фэнтези и королевских интриг — здесь предельно честно показано, как выглядят хитрые планы, кто платит по счетам и каково жить после казни, в том числе своей собственной.
Даже приближающийся «конец света» лишён загадочности: деградация идёт давно, что в магических искусствах, что в навигационных, что в политических. Похоже, сама честность с благородством дали течь! Вот только не исправляется это магией. Впрочем, герои об этом не думают: они настолько погружены в водоворот событий, что некогда на себя взглянуть.
Так что, кроме прочего, это довольно едкая пародия на магическую фэнтези, причём если «Родители» разбирают по косточкам стереотип об Идеальной Любви, «Карты» планомерно пережёвывают штамп «магия – это такая же наука», не забывая лягнуть «обучение магии», «красоту магии» и «сражения магов».
Хватает и других отсутствующих мест и внезапных пустот.
Скажем, несмотря на шум океанских волн и крики чаек, поклонники кораблей и моря не найдут здесь ничего моряцкого, кроме бывших мореходов, слухов и отживающих своё обычаев. Даже корабли перестали строить!
Сторонницы феминистических сюжетов будут возмущены оголтелой гетеронормативностью и упомянутым пролайферством, да и стереотипный образ Очень Крутой Матери (причём Матери Истинных Королей) без авторской оценки отпугнёт. Ася Михеева своих читательниц и читателей не балует: вместо того, чтобы расставлять флажки «это хорошо» и «это бяка», обходится почти без утрирования и гиперболизации. И даже финальный сюрприз «Карт моста» не оформляет нравоучением. Лишь вспомнив предшествующие подсказки, понимаешь, в чём состоял настоящий сюрприз.
Говоря начистоту, от историй, где те же самые сюжеты про настоящую любовь да спасение мира подаются без задней мысли, повести «Моста» отличаются, как если бы в них добавили толку кайенского перца, замаскировав его патокой. Вначале ничего, а потом невозможно забыть жгучее послевкусие.
В обеих повестях высший порядок, которому жертвуют себя все без исключения персонажи, та самая судьба, с которой невозможно сражаться, не имеет никакого отношения к желаниям и мечтам самого человека. Ветхозаветное нечто, которым так удобно оправдывать свои ошибки и которое совсем не утешает…
Не знаю, чему будет посвящена следующая повесть и сколько их предполагается. Хочется надеяться, что герои начнут видеть сквозь привычные пласты реальности — не спасать мир, выполняя своё предназначение, заданное много лет тому назад, а исправлять его и заодно себя. Предпосылки для этого имеются: «Родители королей» повествуют о действующих лицах, «Карты моста» — о месте действия. Остаётся само действие.