Владимир Поселягин «Варяг»

Квинтэссенция тома первого, с его коробящей душу немотивированной жестокостью — но уже на материале, способном не только оную жестокость оправдать, но подвести по неё некий идеологический фундамент, делающий оправдания ненужными.

Средневековье. Конец 14-го века. Индия, Африка, Европа, Русь (маршрут путешествия — плавания главного героя). И — рефрен всего повествования: «…люди жили здесь по-честному, как и я старался жить, мне это было по духу. Ударили тебя – хочешь, сам ударь, хочешь, убей при всём честном народе, никто слова тебе не скажет, особенно если недруг пустил тебе юшку. Кровь то бишь. То есть ты можешь адекватно ответить…». Эта «возможность адекватно ответить» — что-то вроде навязчивой идеи авторской. Не скажу, что однозначно раздражающей, отнюдь нет. Идея — вполне себе в духе современного либерализма, свободы личности и прочих юношеских закидонов, расцвечивающих чело любого будущего здравого политика максимализмом прыщаво-угреватой левизны. Как сказал дедушка Черчиль в своё время: «… кто в юности не был либералом — у того нет сердца, кто в старости не стал консерватором — у того нет мозгов…».

И — что ещё более выделяет книжку на фоне собратьев из Жанра — это «Интраверсия как Идеология», ежели так позволительно будет выразиться. Одиночество фактическое и формальное не просто допустимо главным героем повествования, оно — практически возведено в Культ. Сам. Один. Без попутчиков. Без друзей. Без родни. Это — не просто некие «обстоятельства», это — Суть, План, Задумка. В этом — Комфорт, Надёжность, Счастье. Для какого иного подЖанра (кроме бытового попаданса) это был бы жирный Минус (ибо — минимум драйва). Для этого же конкретного чтива — самое ТО