Аврам Дэвидсон «Феникс и зеркало»

Решил это прочитать во-первых потому что тема в самую точку для меня — «философское фэнтези», смесь античности и средневековья, герой — Вергилий-маг, во-вторых потому что прочитал здесь про автора, что он служил на войне медбратом и ортодоксальный иудей, а для автора фэнтези бывать на войне и быть религиозным — очень хорошие данные («Неужели я нашёл еврейского Толкина?» — подумал я). Ну и год написания хороший — когда фэнтези ещё было свежим. И я не пожалел. Очень не пожалел.

Не скажу, что я советую её всем, это очень на сумасшедшего любителя античности и средневековья вроде меня. Скажу честно — большинству будет скучно (особенно если привыкли ждать экшена от фэнтези). Да даже мне было почти скучно. Кажется, что ничего не происходит, кроме алхимического производства (по аналогии с «производственным романом»), пусть и по драматическому мотиву. Герой едет туда, забирает медь, едет сюда — забирает олово, делает зеркало, и по ходу какие-то не имеющие отношения к сути персонажи и детали — всё. Но. Но. Но в концовке это всё взрывается внезапным фейерверком, почти все детали и персонажи сплетаются в тугой сложный узор (а какие и не сплетаются — тех можно привязать символически), всё обретает смысл, выходит грандиозный алхимический детектив, великое делание с интригой и трагедией, тонкая выделка. Я остался под впечатлением.

Полушуточно ещё подумал, что здешний Вергилий неплохо бы завершил триаду «воин, вор и маг», присоединившись к Фафхрду и Серому Мышелову. Их миры похожи — смесь античности и средневековья с оттенком декадентства и обилием магии разного уровня. Сами герои чем-то похожи в своей меланхоличной отчуждённости, и Вергилий — один из немногих, кого можно представить присоединившимся к их мужской дружбе. Только цикл о Фафхрде и Мышелове — более весёлый и приключенческий, а этот — более интеллектуальный, но этот контраст и хорош. Это я думал полушуточно по ходу чтения, а в конце в сносках ещё и прочитал, что Эйв Дэвидсон был в хороших отношениях с Фрицом Лейбером — ну и отлично.

Ещё я чувствовал, будто соревнуюсь с переводчиком в эрудированности. Увы, это не тот случай, когда «переводчик превращается в невидимое стекло», но нормально. Хотя некоторые места и вопиют. Но по ходу он всё же довольно начитан, судя по сноскам, а знать всё в доинтернетовские времена не мог.

В значительной степени этот роман — попытка литературной, постмодернистской игры. Правила жанра «фэнтези» этому всячески способствуют — пиши что хочешь. И наш автор написал... Увы, результат оказался ниже ожиданий, которые я питал, ознакомившись с некоторыми отзывами тут же на фантлабе.

Сильная сторона романа — мир, некая смесь поздней Античности и условного Средневековья. Сильная не потому, что он так уж ярко и интересно описан, а в силу редкости данного фона для приключений фэнтезюшных приключенцев. Причем, здесь этот мир довольно живо описан с некоторыми подробностями, выдающими определенное владение материалом. В Риме сидит император Цезарь, в Неаполе — дож, а на восточном Средиземноморье заправляют морские гунны.

Автору удаются литературные описания. Иногда они, впрочем, приобретают характер самоцели, причем, видимо, не без самолюбования. Совершенно избыточны несколько-страничные описания процесса изготовления магического зерцала во всех его технических особенностях — подбор материалов и подготовка к процессу, литье, шлифования — это может заинтересовать только тех, кто хочет повторить подобную процедуру, для целей же романа — этот украшательский балласт, заполнение текста ненужными деталями.

Слабых сторон у романа больше. Главная — это его персонажи. Они просто функции, у них почти нет лиц, характеров, а главное живости (чуть более запоминающийся Клеменс — не более, чем болтливо-хохмящий спутник глав.героя). И самым бесцветным является сам главный герой, товарищ Вергилий. Он просто никакой, мы не знаем сколько ему лет, как он выглядит, что он предпочитает. Все, что нам известно — он маг, живет в Неаполе и кое-что узнаем о его соседях. Остальное должно бы проявиться по ходу действия, но он так и остается никаким. Разве что удивляет в нем влюбчивость, сначала в одну особу, потом — в другую (причем, «по фото»). Впрочем, эта его «индивидуальная» черта и есть главный двигатель сюжета.

А есть ли сюжет? И его найти толком не удалось. Только оказалось, что вся история с зеркалом, простите, не больше чем для отвода глаз. Роман распадается на разные эпизоды, малоувлекательные и сами по себе, но возможно, обладающие некоторой степенью литературной образности, наполненные постмодернистской игрой с известными историческими реалиями.

Магия в этом мире оставляет двоякое впечатление — Вергилий то преодолевает невероятные трудности и в поте лица корпит над изготовлением ничтожного с магич.т.зр.зеркала, то одним мановением рук усмиряет огонь и проделывает прочие фокусы. С одной стороны она науко-трудоемкое ремесло, с другой — ловкость рук.

Имеются и другие мелкие неувязки, нестыковки, которые могут вызвать вопросы и портят общее впечатление и так не слишком благоприятное.

По итогу роман не впечатлил, хотя на фоне условного фэнтезюшного стандарта он безусловно выделяется и выглядит белой вороной. Только вороной он и остался, орлом ему не бывать.

Отдельных слов «заслуживает» русское издание романа. В целом перевод достаточно хорош, т.е. вполне литературен. Но сторона перевода реалий и особенно их комментирование, предпринятое самим перводчиком, вызывает вопросы. Режущие слух мелочи можно было бы и опустить: Трасианский (вместо Фракийский) всадник, Элевсийские (вместо Элевсинские) мистерии, Последняя Тулла (т.е. Ultima Thule), но они также свидетельствуют об общем, увы, очень невысоком уровне культуры переводчика. Койне (у комментатора «койно») оказывает неким «диалектом», хотя это просто самая распространенная форма греческого языка, позволявшая общаться по всей территории эллинистического мира. Но, пожалуй, самый вопиющий и красноречивый ляп дан в сноске к фразе «остерегайтесь греков, дары приносящих». По мнению комментатора это — «лукавая цитата из Илиады, где эти слова вложены в уста жреца по имени Лаокоон (Подробнее см. Гомер. «Илиада»)». Конечно, интересно в какое именно место Илиады нужно посмотреть (оно не указано, видимо слишком большая поэма, недосуг искать), поскольку, как известно всем, читавшим Гомера, в «Илиаде» такого места быть не может — никакой истории про захват Трои там и в помине нет. Зато почти такая фраза есть у кого? У Вергилия (того, чьим именем воспользовался Дэвидсон для своего главного героя) в «Энеиде» — Timeo Danaos et dona ferentes, т.е. Бойся данайцев и дары приносящих. После таких «комментариев» в них увы не стоит и заглядывать, тем более что остальная их часть почти целиком уходит в астрологическую тематику, которая для незнатока едва ли интересна, а для знатока избыточна (хотя, допускаю, и там могут быть ошибки и неточности). Конечно, можно посетовать, что в начале 90-х под рукой не было википедии и прочей информационной избыточности, предоставляемой интернетом, но тогда и не стоило браться за комментарий, коль его требования превысили возможности переводчика.

А главным достоинством русского издания могут быть иллюстрации, в особенности поэтический этюд на форзаце.

Душераздирающее зрелище!

Даже лучше полной цитатой: «Жалкое зрелище! Душераздира-а-а-ающее зрелище!!!» — количество и качество комментариев к роману «Феникс и зеркало». Я, конечно, понимаю, что этот роман требует определённого уровня эрудиции. Но не профессорский же это уровень! Такие знания должны быть у большинства опытных читателей. Даже просто в силу объёма прочитанного за жизнь! Я ожидал большего уже хотя бы потому, что произведение отнесли к жанру science fantasy. Значит поняли, что написал автор! Или это понял только один читатель/редактор, который и присваивал классификацию?

За научную основу Дэвидсон взял не точные науки (как бывает обычно) и не лингвистические (как иногда случается), а философию науки и историю. Выбор этих основ взаимообусловлен, потому что основная задача автором была поставлена амбициозная: он хотел показать атмосферу эпохи, дать читателю ощутить дух того времени, мировоззрение людей. В этом смысле очень верен единственный толковый комментарий к роману — тот, где читатель говорит о поэтичности этого романа. Дэвидсон как раз и пробует в прозе сделать то, что гораздо проще сделать поэзией — создать у читателя настроение, погрузить в атмосферу, поместить читателя на место главного героя. Для этого у прозы есть свои приёмы, например — детали. Именно они дают глубину картинке, создают перспективу.

Например, эпизоды с путешествием на Кипр. Между прочим указанно, что вечером они причаливают к берегу на ночёвку. Вроде бы – ничего важного, так, промежуточный эпизод. Но он введён автором не просто так! Он напоминает, что до 14-го века, когда в Европе появился компас, большая часть морских путешествий была каботажной – плавали в пределах видимости берега. И чтобы не столкнутся с берегом ночью – причаливали на известных якорных стоянках и ночевали на берегу. Другой момент – описание охоты на оленя. Сама охота проходит как бы фоном. Но, во-первых, она иносказательно описывает ситуацию, в которую попал главный герой и намекает на будущее, которое его ждёт, если он продолжит играть чужую игру, а не начнёт свою. А во-вторых – описание охоты, само по себе интересное и увлекательное (настолько, что я даже полез разбираться, в чём разница между легавыми, борзыми и гончими собаками) у меня вызвало мысли о преемственности культур. Ведь абсолютным аналогом увлечения наших предков охотой является современное увлечение погонями в кино. Фактически, боевики и детективы эксплуатируют страсть к выслеживанию добычи с легавыми и также преследования её с помощью гончих и атаки с помощью борзых. Любая полицейская кино-погоня – это один в один охота на оленя, описанная у Дэвидсона. А фраза о природе человеческого зрения брошенная, Клеменсом как бы мимоходом – ведь тогда действительно так думали!

Для создания атмосферы времени используется также повышенное внимание к алхимии и астрологии. Не стоит забывать, что строительство готических соборов, замков, кораблей для Великих географических открытий, огнестрельное оружие, рыцарские доспехи и многое-многое другое – всё это было создано совсем в другом мировоззрении, с помощью другой, до-эксперементальной науки. До коперниканско-галилеевского переворота, когда коперниканская парадигма (в смысле Т.Куна) сменила птоломеевскую. Дэвидсон много и подробно описывает алхимические и астрологические процессы как раз для того, чтобы дать понимание того образа мысли. Автор погружает нас в сложный и логичный мир прошлой, до-эксперементальной научной эпохи. Это не магия, это не наука, это не рлигия, это не мистика в понимании романтиков 19-го века. Дэвидсон раскрывает нам мировоззрение, построенное Аристотелем, Птоломеем, Пифагором, Платоном и другими титанами античности. И это у него получается значительно лучше, чем у большинства авторов, описывающих миры которых нет.

Также для погружения в атмосферу автор использует саму структуры произведения – фактически, мы читаем рыцарский роман, написанный в стиле science fantasy! Тут есть всё: благородный и прекрасный главный герой (рыцарь), злой колдун (колдунья), верный помощник главного героя (оруженосец), похищенная принцесса, далёкие странствия, сражения с чудовищами, политические интриги, предательство – классика!

Ну и, конечно, выбор имени для главного героя. По моему мнению, Дэвидсон как прообраз главного героя использовал скорее самого автора «Энеиды», чем образ проводника в Ад из «Божественной комедии». Вергилий-поэт всю жизнь прожил в окрестностях Неаполя, время его жизни (с 26 лет) – это время смуты в Риме после убийства Цезаря, время очень похожее на описанное в романе. В Средневековье (помним про рыцарский роман, да?) Вергилию приписывались сверхъестественные, магические способности. В общем, Дэвидсон решил взять исходный образ Вергилия-поэта и описать его по-своему, стараясь не пересекаться с Данте. Амбициозно и очень по-американски!

В итоге, уважаемые любители фантастики, предлагаю вам вырваться из круга мэйн-стрима и попробовать более интеллектуальную литературу. Тем более, что перевод Левкина позволяет получать удовольствие от стиля и языка, он хорош.

Роскошный роман, недооцененный, как и сам Дэвидсон, по полной программе. Альтернативно-античный «Твин Пикс» по большому счету. Вещь прекрасная и обязательная к прочтению ценителями.

Любитель хоррора, соблазнённый первыми абзацами, закроет книгу на 21-й странице: «Нет, это НФ! Подземелье, скрежет когтей, миазмы канализации и дыхание настигающих мантикор -- это я понимаю... Но дом, управляемый магическим ИИ? Нет уж, увольте меня от подобной фантастики -- тоска, старьё, двадцатый век!»

Любитель НФ бросит книгу уже на 30-й странице: «Какое-то мракобесие: алхимия, заклинания и сплошная эзотерика! Нет уж, пускай этот бред читают фэнтезийщики!»

Поклонник фэнтези, на которого и была рассчитана эта серия, запустит книжкой в снулого таракана и воскликнет: «Позвольте, но где же фэнтези?.. У меня все ходы записаны! Вот -- страница 7: злобные монстры, вопли и подземные лабиринты... 21: дом с ИИ, приветствующий возвращение хозяина... 30: какая-то оккультная околесица... Но где же фэнтези? Где же единороги, девы, драконы? Где чародеи, пуляющие файерболами по всякой нечисти? Где орды косоглазых гоблинов и легионы эльфийских стрелков? Где, на худой конец, заявленная в названии чудо-птица? Нет уж, увольте от подобной зауми!»

Любитель литературы просто не возьмёт в руки эту книгу («Фи, сказочки!») либо, бегло пролистав текст, решит, что это голимое убожество и пустая трата времени (денег, деревьев, чего угодно -- поставьте по выбору!).

Конечный результат очевиден: книга не нашла своего читателя и провалилась в продаже.

Фабула проста, как штык Железняка: приехали в точку А, забрали компонент Cu, приехали в точку Б, забрали компонент Sn, вернулись домой и сплавили всё воедино... Экшна и неожиданностей практически ноль. Стиль серьёзен, как стадо слонов. Фантазия буянит лишь местами, интриги почти никакой. Зато текст под завязку набит признаками старины, интересными эрудитам и знатокам истории -- гермафродиты, культ Кибелы, очень далёкий Тартесс, намёки на Гомера и прочих античных, мешанина анахронизмов, которые не лезут в глаза при беглом прочтении, но выскакивают как чёртики при неторопливом. Показанный мир -- гибрид древности, средневековья и Возрождения. Однако всё происходящее не имеет для автора никакого значения -- для него важнее не показать приключение, а описать антураж, поиграть «в фэнтези». Рискну предположить, что если вы любите читать сноски и сухие комментарии (которых в книге крайне мало), роман вам может даже понравиться. Если ждёте сюжета и развлечения -- заскучаете непременно.

Это практически парад анахронизмов: король Артур уже из области преданий, но о чародее Мерлине никто не слышал. Разве что промелькнувший мимоходом Морлинус наводит на мысль, что в не напечатанных (не только у нас) вещах ему была уготована некая роль. Уже известен сифилис, завезённый в Европу спутниками Колумба, но не канули в прошлое времена «Одиссеи», и время от времени всплывает множество деталек -- то из времён античности, то из средневековья. Когда в голове уже вертится мысль: «Караул устал! Где проводник Вергилий, где матрос Железняк?», всё вдруг кончается... Сводятся наскоро концы, завершаются производственные процессы и свершается очевидное.

На мой взгляд, роману недостаёт юмора и неожиданных поворотов.

Понравится немногим -- целевая группа слишком размытая -- скорее любители выискивать анахронизмы, чем поклонники фантастики. Не случайно книга провалилась в продаже и у многих вызывала недоумение: ЭТО -- фэнтези? и ЭТО -- фантастика?

Большинство представленных в книге текстов не фантастика, несмотря на наличие инопланетян и мифологических персонажей. И не реализм. Порой вроде бы фэнтези, но какое-то странное -- без приключений, действия. Порой вроде бы фантастика, но без всяких признаков научности. Порой бред, странности, нестандарт -- без сомнения нереалистическая проза, дикая смесь вычурностей и анахронизмов. Если вам нравится тонкая сатира У. Тенна с элементами странности и гротеска, есть смысл попробовать и рассказы Дэвидсона, в которых так же важнее не «что», а «как». Особенно рекомендую «Истоки Нила», который сгодится в качестве лакмусовой бумаги. Если рассказ «не пойдёт», значит, автор точно «не ваш», и определённо не стоит углубляться в глубины этой пустыни.

Для параллельного чтения посоветую «Историю зеркала», автор Мельшиор-Бонне С. (почему бы попутно не узнать новое?)

Самая причудливая из книг нашего жанра... На этот титул роман Дэвидсона мог бы претендовать вполне. И та же вычурность отличает и другие сочинения плодовитого автора — настоящего писателя для писателей, отразившего эпоху жанровых исканий 1960-х годов. Дэвидсон долгие годы занимался редактированием, романы выпускал от случая к случаю, очень многие рукописи остались лежать в ящике стола, а рассказы рассеялись по антологиям и журналам. Вспоминают Дэвидсона изредка и выборочно. А в самом деле, что вспоминать?

На этот вопрос ответить легко и сложно. Легко — потому что «Феникс и зеркало» написан великолепно, с иронией и горечью, с восторгом и гневом. Потому что намеки автора преследуют одну цель — подтолкнуть читателя к диалогу. Потому что основная мысль романа не устарела и не устареет никогда... Сложно — потому что многие намеки пропадают впустую. Потому что много в книге лишнего и прямо-таки нелепого. Потому что ожидания будут жестоко обмануты в финале, а продолжения не последует (десятилетием позже появился приквел к роману, а следующую часть так и не удалось напечатать).

Главной новацией в «Фениксе и зеркале» был выбор героя. Дэвидсон разглядел в творении миров поэтический потенциал. Можно удивляться — разве не об этом писали в девятнадцатом веке романтики? Разве художник не различает за зримыми контурами мироздания высшую реальность? Нет, в рамках эскапистской литературы напрашивается несколько иной ответ. Реальность, открывающаяся поэту, находится за пределами нашего мира, в своеобразном зазеркалье. Поэт постигает его законы и открывает своим читателям путь к бегству — пусть только временному и иллюзорному. И такой поэт может стать единственным достойным героем фэнтезийной книги. Ибо кому, как не ему, предстоит отворять врата?

Их в книге Дэвидсона отворяет Вергилий — не проводник в мир мертвых, но маг и чародей. Алхимия занимает в романе центральное место. Может статься, о ней рассуждают слишком много, а астрологические и мистические параллели выглядят навязчиво и притягиваются для пущего эффекта. Заинтересованные читатели и комментаторы воздадут должное стараниям Дэвидсона. Меня же больше интересует сущность поэтической алхимии, раскрываемая в книге талантливым писателем и мудрым человеком. Волшебство, творимое словом, воспринимается всерьез; магическое зеркало не просто оказывается центральным артефактом... Нет, автор и его герои рассматривают отражения в зеркале и, отвергая здешнее, открывают для себя иное. Литература, оказывается, отражает не наш мир, но нечто чужое и чуждое, но неизбежно притягательное... Но доступно это откровение лишь тому автору, который стирает границы между мирами, уходя от «низких истин» к «возвышающим обманам», заменяя знакомые контуры неясными очертаниями, отвергая правдоподобие ради магических законов. Может, не все с такой «фантазийной» трактовкой изящных искусств смогут согласиться. А мне она отчего-то кажется простой и понятной...

Используя школьно-дворовый лексикон «разбег на тысячу-удар на копейку». При таких локациях,при таком богатстве языка и при такой уникальной атмосфере альтернативной античности Дэвидсон мог смело написать шедевр! Однако описывая окружающий мир и алхимические опыта Вергилия («смешайте ослиную мочу с пеплом мантикоры») автор , к сожалению, полностью забыл о сюжете . Роман воспринимается как текст , просто повествующей о мире а-ля сандалпанк и куче алхимических рецептов.очень жаль ,поскольку талант автора явно позволял ему создать нечто большее.

Это произведение воистину для ценителей автора. Еле продрался через тысячи мельчайших подробностей, описаний, объяснений. Чрезвычайно затянутое, многословное, вычурное произведение. Автор, безусловно, талантлив и образован, но! Произведение вышло явно не в той серии. Читатели (ладно, буду говорить о себе) явно не ожидали, что бывает такое фэнтези и оказались просто не подготовлены. В 1993 году, когда это произведение было издано, роман оказался наиболее сложным для моего восприятия. Итог — просто не понял, не «распробовал» ...