Майкл Суэнвик «Праздник Святой Дженис»

Так Майкл Суэнвик в 1980 году предвидел киберпанк, со всей его стилистикой и мрачностью. С осыпающимся потихоньку будущим, где высокие технологии сочетаются с ветхостью рушащегося социального, с бунтарской поп-культурой, безнадёжной в своём вечном, изначально проигранном противостоянии, с тенью Большого Брата, который грозно нависает над твоим плечом...

Символом распада стала культовая фигура Дженис Джоплин, легендарной рокерши и тусовщицы, которая навеки стала легендой, умерев молодой и неповторимой. Как ни странно, именно эта невольная символическая жертва стала для рок-культуры своего рода символом Жизни, вечного сражения со смертью, торжеством Я. Маленькая, застенчивая девочка из Техаса, вечный изгой и нонконформист, ушла непобеждённой...

А куда она вернулась, точнее, где теперь её образ? Он стал бездушным символом эпохи, где музыка мертва, где люди ютятся в тени былого величия, где нет сил даже на элементарный протест. Все движения стали механическими, страсть стала искусственной, в этом изуродованном обществе утрачена воля к жизни. Поэтому Дженис Джоплин должна вновь восставать из праха, и будить застывшие души. Она вновь и вновь должна приносить себя в жертву, чтобы расшевелить равнодушных.

Но даже если Дженис останется жива, значит ли это, что общество стало здоровым? Если её не станут рвать в клочья, каждый год, будет ли это означать, что страшные раны войны и отсутствия эмпатии залечены? В конце концов, кто остановил руку Авраама?...

Мир без света, мир без Бога, мир без Искусства. Имитация. Что может быть горше?

Номинант премии Небьюла 1980 года.

Не зацепило. Слишком надуманный сюжет с точки зрения поставленной цели и её достижения руководством страны или региона, который остался после Катастрофы.

Страшное будущее, неужели у цивилизации не хватит сил не пойти по такому пути? Я рассматриваю сюжет — как вызов здоровым силам общества сегодня.

Почти двадцать лет назад это был первый текст Суэнвика, который я прочитал и только после взялся за «Вакуумные цветы».

Грустная, щемящая сердце история «полной гибели всерьез» настоящего художника. Минорное прощание с бунтарскими шестидесятыми и хипповскими семидесятыми. Как-то сейчас трудно укладывается, что восемнадцатилетний Суэнвик мог вполне быть участником Вудстока, посетителем концертов Джима Моррисона.

Этот рассказ наверно навсегда останется моим любимым произведением этого замечательного писателя.

Почему-то постоянно ловил себя на мысли, что рассказ явно из мира «Даргера и Довеска». Еще одного хорошего цикла у автора.Только события происходят на несколько сто лет раньше. Почему, мне так казалось? Да очень просто Много общих черт. Глобальная катастрофа, постепенное истощение ресурсов, начало генетических экспериментов и прочее..

Что касается самого рассказа, то очень милый и грустный рассказ. Говорящий нам о том, что когда тебе уже нечего терять, ты перестаешь себя сдерживать. Ну и Джимми Моррисон очень полюбил бы этот рассказ, если бы он его прочитал. Как нельзя лучше соответствует его знаменитому девизу. 9/10

Секс, наркотики, рок-н-ролл. Эти три компонента, даже с учётом разрушительной сути второго из них, ассоциируются с дикими 60-ми, бунтарским духом хиппи, атмосферой детей цветов, всеобщей любви, свободы и мира. В данном рассказе Суэнвика эти три элемента снова играют свою роль в постапокалиптическом будущем, но уже не несут в себе ничего позитивного; только секс без чувств, слепо воспроизводимый блюз (мёртвая музыка, как её называют герои рассказа) и вещества, позволяющие временно забыть кошмары окружающего мира. Остаётся лишь надежда на то, что в этом будущем есть ещё люди, подобные главному герою рассказа, которым не нравится происходящее.

Мифология рока — абсолютно неразведанная фантастикой территория. Нет, кое-кто захаживал... Но удач, в соответствии с известным законом Старджона, маловато. Со временем, по всей видимости, мы увидим и рок-фэнтези, и рок-НФ, а уж без рок-космооперы никуда. Почему же?

Что мы знаем про архетипы, взбаламученные шестидесятыми годами двадцатого века? Прежде всего, это огромная мощь, спрятанная за неочевидными ценностями типа свободы выбирать свою смерть, свободы выхода за рубежи социального, свободы от суперэго. антропологи называют эту свободу лиминальностью (не путать с девиациями). Виктор Тэрнер писал о потребности общества (ЛЮБОГО ОБЩЕСТВА, подчеркиваю) делегировать некоторых членов вовне себя — не только в качестве козлов отпущения, но и в качестве священных вестников к богам, и в качестве единственного метода вернуть вкус и яркость жизни остающихся, тех, кто почувствует, что быть мужьями, женами, работницами, отцами и офисными клерками — тоже доблесть, и тоже судьба...

Чем общество платит уходящим? Всем, чего те попросят. Король-жертва, описанный Фрэзером; юродивый, стращавший Ивана Грозного (в чью честь назван великий храм на Красной площади?); Моррисон, Хендриксон, Леннон и Меркюри, «Звезда рок-н-ролла должна умереть — аксиома».

И вот мы снова на пространстве рассказа, хватит экскурсов в науку.

Святая Дженис — мир ее праху! — жила быстро и умерла молодой, Самая Уродливая Девушка Кампуса взорвалась бесконечно желанной песней — и стала мифом даже здесь-и-сейчас, в низкоэнергетичном мире утоленных потребностей.

Суэнвик проводит линию дальше — чем станет рок-икона в яростном мире пост-ядерного выживания?

На мой взгляд, точка сборки рассказа из глаз приезжего, внешнего для американской цивилизации человека — находка. Метод остранения подводит редко, а Суэнвик — мастер.

Словно поучительная история от врачей про клонирование, имплантанты, выпивку и наркотики, а так же про звёздную болезнь. Жаль, что не расписал сцену секса.

Отличный рассказ, дерзкий, жестокий и беспощадный... Пробирает, ох как пробирает. :pray: Суэнвик молодец. :shuffle:

Шокирующий рассказ — мурашки по коже, бррр! Одна сцена напомнила чем-то «Парфюмера» Зюскинда, в остальном же Суэнвик доказал (по-крайней мере мне), что является одним из самых лучших и необычных рассказчиков в мире НФ...

Лучший рассказ Суэнвика — сильный, красочный, емкий.