Аркадий и Борис Стругацкие «Град обреченный»
- Жанры/поджанры: Фантастика («Мягкая» (гуманитарная) научная фантастика )
- Общие характеристики: Социальное | Философское | Психологическое
- Место действия: Другой мир, не связанный с нашим
- Время действия: Неопределённое время действия
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Для взрослых
Молодой советский учёный из 50-х годов Андрей Воронин, согласившись на Эксперимент, попадает в некий Город, где действует право на разнообразный труд. Он поочерёдно становится мусорщиком, следователем, редактором. У него складывается круг знакомых: люди разных национальностей и времени, из которого они попали в Город. Поворот в развитии Города станет проверкой сущности людей и связей между ними.
По ходу действия Андрею предстоит достичь Понимания: что есть Город, в чём смысл Эксперимента, кто такой Наставник, что находится за нулевой точкой.
Машинопись из папки «Чистовики». Написано в 1972–1974 гг.
Первые публикации — журнальная: Нева (Л.). — 1988. — №№ 9, 10; 1989. — №№ 2, 3; книжная: Л.: Худож. лит., 1989.
Главы из романа опубликованы в журнале «Радуга» с января по апрель 1987 г. Отрывки из романа напечатаны в журнале «Знание — сила» (№ 12 за 1987 и № 1 за 1988 гг.).
Из «Комментариев к пройденному»:
цитатаНо всё на свете имеет конец, и в июне 1969-го мы составили первый подробный план и приняли окончательное название — «Град обреченный» (именно «обречЕнный», а не «обречённый», как некоторые норовят произносить)
Входит в:
— журнал «Знание-сила 1988'1», 1988 г.
— журнал «Нева № 10, 1988», 1988 г.
— журнал «Нева № 9, 1988», 1988 г.
— сборник «Избранное», 1989 г.
— журнал «Нева № 2, 1989», 1989 г.
— журнал «Нева № 3, 1989», 1989 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 363
Активный словарный запас: средний (2802 уникальных слова на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 59 знаков — на редкость ниже среднего (81)!
Доля диалогов в тексте: 44%, что немного выше среднего (37%)
Награды и премии:
лауреат |
Великое Кольцо, 1989 // Крупная форма | |
лауреат |
Беляевская премия, 1990 // Фантастическая книга | |
лауреат |
"Сталкер" / Stalker, 2013 // Переводной роман (СССР, 1989) |
Номинации на премии:
номинант |
Премия Академии НФ, фэнтези и хоррора / Cena Akademie Science Fiction, Fantasy a Hororu, 1998 // Неанглоязычная переводная книга (СССР) | |
номинант |
Премия Игнотуса / Premio Ignotus, 2005 // Зарубежный роман (СССР) |
Экранизации:
— ««Дело о Красном здании»» 2012, Россия, реж. Анна Полякова
— «Катя» 2012, Россия, реж. Игорь Москвин
- /языки:
- русский (54), английский (3), немецкий (4), испанский (1), итальянский (1), литовский (1), чешский (1), эстонский (1), польский (2), болгарский (2), венгерский (2), сербский (1), корейский (1), японский (1), румынский (2), эсперанто (1)
- /тип:
- книги (64), периодика (5), самиздат (1), аудиокниги (5), цифровое (3)
- /перевод:
- N. Iliescu (1), М. Асадуров (1), В. Белиалс (1), А. Бендориене (1), С. Бендориус (1), Л. Босёк (1), Э. Бромфилд (3), М. Бронштейн (1), Х. Васко (1), Д. Вейс (2), Д. Либерти (1), Т. Литвиньский (1), С. Сато (1), Э. Скурская (1), М. Стаменкович (1), М. Стоев (1), В. Стоическу (1), Р. Фишер (2), Р. Фишер (2), К. Шинделарж (1)
Периодика:
Самиздат и фэнзины:
Аудиокниги:
Электронные издания:
Издания на иностранных языках:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
wolobuev, 21 февраля 2011 г.
«Когда мне было 18 лет, мой отец был полным идиотом. С тех пор он изрядно поумнел». Марк Твен.
Вот так же и я, прочтя сию книгу лет этак десять назад, был восхищён размахом, но остался в недоумении относительно содержания. Накручено, наворочено — а всё ради чего? Непонятно. Обычные люди в необычных обстоятельствах. Первый раз что ли? Не Стругацкие это придумали, и уж точно не они будут последними, кто об этом напишет. Так я думал тогда.
Какой же дурак я был!
Полистав роман теперь, спустя почти десять лет после прочтения, я вдруг оцепенел. Ибо в романе была описана моя жизнь. Вернее, мое мироощущение (с известной долей условности), каким оно было лет пять назад. Я пролистал книгу назад, пробежал глазами первую часть и буквально задрожал. Чёрт побери, а ведь это тоже я, но в возрасте двадцати двух-двадцати трёх лет! Потом посмотрел концовку. Стало совсем не по себе. Неужто и это тоже я — в будущем? Теперь открываю «Град обреченный» и не могу оторваться, узнавая слова, мысли, поступки себя прежнего и себя нынешнего. Откуда у братьев такая проницательность? Что за чудесный дар залезать в голову и всё там переворачивать?
А потом меня осенило: ведь эта книга — о втором шансе. О том, что сделали бы мы со своей жизнью, если бы нам дали ещё одну про запас. Стоило мне подумать об этом, как всё встало на свои места. Вот я, то есть Андрей Воронин, попал в новый мир. Я, то есть он, ещё несёт в себе груз прежних представлений, ещё инстинктивно пытается подстроить окружающий мир под себя. Но время идёт, и Андрей понимает, что всё не так просто. Амбиций у него становится меньше, но надежда ещё тлеет. И он пытается если не переделать мир, то хотя бы сделать хоть кому-то лучше. Затем — новый разворот, и Андрей смиряется, отдаваясь на волю потока. Прекраснодушные мечты тают в дымке, сменяясь сытым довольством. «Тот, кто в юности не был революционером, в старости не будет консерватором». Это — не фраза из романа, но подходит она к нему на все сто. Вспомним, когда Стругацкие писали свой роман: рубеж 1960-х-1970-х гг., начало брежневского застоя. Романтики коммунизма вздыхали (и вздыхают по сей день) — мол, выродился СССР, идейные люди ушли, их сменили обыватели. Где ты, революционная строгость нравов? Где боевой речитатив Маяковского? Где вера в светлое будущее? Ничего этого не осталось, сменившись пошлой погоней за мещанскими радостями. И не понимали мы тогда (многие не понимают и сейчас), что Брежнев, Суслов, Тихонов, вся эта геронтократия — это те же люди, которые когда-то маршировали под красным знаменем и пели бодрые песни, вынюхивали врагов народа и рвали на себе рубаху во имя счастья трудящихся всего мира. Просто теперь они остепенились, расстались с юношеским максимализмом и научились получать удовольствие от простых радостей. Вот она, сытая трясина имени Фрица Гейгера!
И получается из всего этого, что сколько бы не давали людям шансов, как бы не экспериментировали с социальным устройством, ничего не изменится. Мы вновь будем наступать на те же грабли, вновь переживать молодецкий задор и спокойное довольство, и вновь мечтать о втором шансе.
Но всё же есть что-то в нас, заставляющее наперекор всему ломать иногда свою натуру и срываться куда-то ради очередного фантома. Ибо мы — люди, а как известно, «не хлебом единым жив человек». Душа наша просит чего-то большего.. И вот уже и житейские радости нас не прельщают. И мы, как Андрей Воронин, уходим в свой поход на север, чтобы познать, постичь, вкусить. Эта страсть гонит нас, несмотря ни на что. Многие ломаются, не доходят. А те немногие, кто всё же пробивают лбом стену и достигают цели, оказываются перед лицом искушения. Их соблазняют наградой за труды. Хрустальным дворцом наслаждений. Прекрасной грёзой, ставшей действительностью. Кто откажется? Дураков нет. Или почти нет. Те же, кто находит в себе силы превозмочь и это (безумцы, от которых всех тошнит), в качестве приза получают лишь бесстрастное сообщение: «Вы преодолели первый круг».
«Как! Опять?!» — возопит измученный герой. А товарищ его вздохнёт с облегчением: «Ну слава богу!». Значит, ещё не конец. Нас снова ждёт второй шанс!:wink:
Denn, 20 ноября 2019 г.
Некоторые отзывы шокируют.
Столько людей прочли книгу и почти никто ничего не понял.
Авторы описывали АД в своей интерпретации. Вам же всё время об этом по тексту говорят. И в конце тоже: «первый круг пройден». И в названии слово «ад» присутствует. И сборище людей из разных эпох этим объясняется. Забавно, что авторы всячески превозносят людей творческих. По их версии они в ад не попадают. Ну или попадают сразу в последующие круги.
Кстати какую форму имеет этот круг ада? Правильно! Форму бублика. Трактор, упавший вниз, пролетевший в слоях атмосферы по кругу и свалившийся сверху это подтверждает. Равно как и пришедший к нулевой точке главгер, чтобы застрелить своё антиЯ, пришедшее из антигорода по противоположной половине «бублика». Кстати, в пантеоне на противоположном конце стола тоже «антиЯ» был, если кто не понял. В философию вдаваться не буду, а то придется такую же книгу текста набирать.
P.S.
Главная тайна города, вокруг которой годами шла дискуссия, состоит в том, что в городе нет смерти. Это «концлагерь» для самоубийц.
Тех, кто решил находить выход привычным суи-способом, ожидал «сюрприз» — возврат туда и в те обстоятельства, от которых он сбежал.
Гейгер потому и осмелел, решившись на переворот, что узнал от Изи о ГТГ.
Авторы позже уклонялись от разъяснений этой темы, чтобы любую их смерть никому и в голову не пришло связывать с суицидом, ссылаясь на их произведение.
P.P.S.
У Изи в папке был его «Путеводитель по бредовому миру», который он нашел в одной из своих пирамид, сделанных во время прошлого цикла «отбывания наказания». У авторов постоянно мелькает египетская тематика. Начиная от «тьмы египетской» заканчивая павианами, в латинском названии которых присутствует слово «анубис».
Книга прозрачна и ясна для людей начитанных и тех, кто в теме.
Groucho Marx, 29 февраля 2016 г.
Вообще, странно читать в других рецензиях, что это «философская», «тяжёлая», «мрачная» книга и так далее. И непременно напряжонные размышления о сути Эксперимента и причинах появления Красного Здания и восклицания «Да это же о нас!» Дивно, дивно...
На самом деле «Град Обреченный» не более и не менее философичен, чем «Хищные вещи века» и «Полдень, XXII век». Обширные внутренние монологи главного героя не делают роман философским, хотя бы потому что рассуждающий герой — конформист и ничтожество. Кстати, то, что Андрей Воронин не герой, а антигерой, некоторые рецензенты тоже поставили роману в упрёк. Как будто главгер всенепременно должен быть Мэри Сью для приятного отождествления с ним!
К тому же, никаких особенных загадок в романе нет — на последних страницах всё становится предельно ясно.
Всё это Стругацкие показывают, не скрывая, однако почему-то большинство читателей, ухватившись за антураж, смысл «Града Обречённого» упускают напрочь.
И ведь даже нельзя сказать, что это, мол, нынешний читатель оглупился, а вот раньше поклонники Стругацких были огого. Нет. Не были они огого. Точно так же не видели того, что у них под носом лежало, если судить по всякого рода переслегинским пляскам бёдер, изнасилованиям текста Стругацких.
Роман, конечно, замечательный, принадлежит к самым большим удачам Стругацких, только вот название у него... как бы это сказать... Не совсем подходящее. Рерих, автор живописного полотна «Град Обреченный», был оккультным мистиком, а вот чего в романе (и творчестве Стругацких вообще) не имеется, так это мистики и оккультизма. Они последовательные и убеждённые рационалисты, чего и своим читателям желали.
Тимолеонт, 21 апреля 2022 г.
Ну вот, я и прочитал первый для себя роман классиков советской фантастики.
Отличная атмосфера и неплохой сюжет наглухо испорчены позднесоветскими псевдоинтеллигентскими размышлениями. Все эти стенания о схожести НКВД-Гестапо и СССР-Третьего Рейха, демагогия о страданиях интеллигентов среди «быдла-пролетариата» и их оторванности друг от друга, бессмысленности и абсурдности строя и прочее были тогда мейнстримом и не говорил о них только ленивый «творец». С трудом могу поверить, что даже тридцать лет назад это могло сойти за какую-то сатиру (разве что очень уж топорную и прямолинейную).
Философский подтекст? Ну, он есть. Просто ради самого себя. Только он предельно оторван от реальности и истории и царил, опять же, в основном в умах диссидентствующей интеллигенции. Повествование в то же время просто сквозит снобизмом — презрение к «быдлу», к серой массе, да и в целом к советскому строю-обществу, тут даже не прикрываются ничем толком. Я подобной прелести начитался ещё на истфаке по долгу учёбы, изучая перестроечные журналы вроде «Огонька».
Ну и вот всё это здорово портит удовольствие от книги. Герои любопытны и необычны, сюжет интригует, Эксперимент — тем более. Особое почтение — ко второй части романа, когда начинается экспедиция. Но без здоровенного идейного ковша с дёгтем всё же не обошлось. Это не является недостатком само по себе, в конце концов, странно запрещать писателю собственное видение мира, но и читатель имеет полное право на своё неприятие.
Кропус, 19 мая 2017 г.
Увы, но моё мнение о данной книге сильно отличается от мнения абсолютного большинства рецензентов. Я читал этот роман ещё во время его первоначальной публикации в журнале «Нева» и он мне совершенно не понравился. Недавно решил перечитать: вдруг чего-то не понял. Но впечатление совершенно не изменилось. Во-первых понять что-либо о «мире эксперимента» из текста практически невозможно. Фон событий совершенно не задан, и как следствие невозможно понять контекст происходящего. Какой социум создал Гейгер совершив военный переворот? Действительно ли бывший мер тоже планировал захват власти и Гейгер действовал на опережение или это только его пропаганда. Что за великие стройки он устроил, и почему никто не знает, что там вообще строят. (Все думают, что заводы для дирижаблей, но на самом деле нет, и это всё что известно.) Если это пародия на советские великие стройки, то глупая. Там по-крайней мере все знали, что строят и для чего. И только полный псих мог сказать, что, скажем, Днепрогэс принципиально не нужен. Непонятно даже с принудительной сменой работы раз в год. Известно только, что есть какая-то машина, которая раз в год определяет кто где будет работать. Но как? От фонаря, в случайном порядке? Или возможно по прибытии в город все сперва определяются на низовые должности, а потом машина определяет их истинный потенциал и продвигает достойных? Ответов нет. И таких примеров в тексте вагон с тележкой.
Герои романа попали в Город из разных времён, разброс правда небольшой – разные годы двадцатого века, возможно даже только вторая его половина, но всё равно, разницы в их мировосприятии совершенно не чувствуется. Г.Г комсомолец из шестидесятых, но по поведению больше похож на человека из времени позднего застоя. Гейгер, как я понял, служил в гитлеровских войсках и по некоторым намёкам был искренним поклонником Бесноватого, но ни по его поведению, ни по психологии, ни по поведению это не заметно. Возможно, авторы исходили из популярной в начале девяностых концепции, что между идеологией фашистов и коммунистов нет разницы?! Но разница есть! Как бы ни относиться к «красной идее» фашистская была откровенно расистской, славяне были для её сторонников недочеловеками годными только для рабства. Читайте «Майн кампф» господа. Но опять же по поведению Гейгера это не заметно.
Хотите сказать, что роман не об этом? Простите, а о чём? Право же для того, что бы Изя выдал под конец свою философскую теорию, нет нужды громоздить такое словесное громадьё. К дому же сам Изя говорит, что высказался, что бы дать новый смысл жизни Г.Г, который разочаровался во всех прежних смыслах. Но в том-то и дело, что, как я уже писал понять, в чём он разочаровался совершенно невозможно: фона в тексте нет.
Кстати, по телеканалу «Совершенно секретно» была передача «Почему обречён град обречённый». Там пытались объяснить различные метафоры в тексте: например, что значать наводнившие город обезьяны. Скорее всего, правильно объясняли, но только девяносто процентов читателей самостоятельно в этом даже с полулитром не разберутся.
Что означает постоянное переползание города вперёд, с осушением болот впереди и высыханием родников позади я понял и сам: метафора исторического процесса. Стругацкие являются сторонниками его детерминированности. На мой взгляд концепция спорная, так как в сложных процессах есть ещё и точки бифрукции (ветвления).
Сам Изя, первые две части представлялся мне вечно всё критикующим интеллигентом, который только над всем подсмеивается, но сам ничего конструктивного предложить не может. Впрочем, нельзя ни признать, что во время похода он себя полностью реабилитировал.
Теперь об его философской концепции. Изя всерьёз утверждает, что главное храм искусства, а наука значения не имеет. (Допускаю, что я не так понял, но такое складывается впечатление из его изложения). Минуточку, но без науки мы бы до сих пор сидели в пещерах, занимались исключительно выживанием, ни о каком искусстве (кроме наскальной живописи не могло бы быть и речи). Но Изя, а точнее авторы, это всё игнорируют. Не спорю, Изя предельно искренен, и хочет приобщить к искусству как можно больше народу. Но он видет себя именно жрецом. Там где жрецы, там и простецы.
Куча творческой интеллигенции (не все, конечно) видят себя на амвоне, и что бы остальные им поклонялись. А значит простецы должны остаться навечно.
С моей точки зрения вселенная скорее мастерская, чем храм. Нет, не так.. Мир много чего, в том числе и храм. Вселенная вообще, похоже, дуально и нельзя игнорировать одно в пользу другого.
JW_7E6, 23 октября 2024 г.
Проводится Эксперимент. Условия Эксперимента довольно просты — есть реальность (или, скорее имитация реальности), состоит она из Желтой Стены, бесконечно высокой, и Пустоты, бесконечно глубокой. Между ними существует широкий уступ (судя по некоторым моментам в книге, ширина его не постоянная и меняется от места к месту, в среднем составляя около 2-3 км), есть Солнце (или, опять же, имитация оного), зажигающееся и гаснущее по расписанию, искусственно разделяя сутки на день и ночь. На уступе расположен Город, и ключевых особенностей у города две — каждый его обитатель через определенные промежутки времени, определяемые властями Города, обязан сменить профессию, из-за чего вчерашний политикан может стать в одночасье мусорщиком, а какой-нибудь вчерашний сапожник — налоговым инспектором, и тот факт, что все его обитатели выдернуты из различных годов 20 века. Тут тебе и социолог из Америки 60-х, и шведская проститутка из 70-х, и комсомолец из 50-х, и много кто еще. Город разделен на, собственно, городскую часть, и болота, на которых фермеры производят пищу для всего Города (фермеры — единственные, кто свободен от «рабочей ротации»). И еще один немаловажный момент для понимания романа — все люди, прибывшие в Город, сделали это добровольно — кто-то из идеологических соображений, кто-то — спасаясь от наказания, кто-то — в поисках лучшей жизни, и так далее. Таким перед нами предстает мир в самом начале романа.
Очень долго я эту книгу обходил стороной, и, наконец, когда уже все кроме нее из Стругацких было мною прочитано, собравшись с силами, я проглотил ее за неделю, плюс — дополнительный «Комментарий к пройденному», чуть глубже поясняющий смыслы романа (читал в издании АСТ 2021 г.). Книга вызвала очень смешанные чувства, местами крайне негативные, местами — диаметрально наоборот. На негатив меня пробивали, например, моменты дубовой, подающейся в лоб антисоветчины, или напротив, настолько «глубоко» завуалированной, будто бы авторы нам говорят, подмигивая, «Жаль, что не все поймут, действительно тонко...», в прочем, от части это можно понять — разочарование в идеологии на фоне крушения государства было характерно для творчества многих авторов того времени. Сюда же можно отнести поведение Андрея — порой он ведет себя как эталонный мудак и чмошник, причем чем дальше, тем больше. Так же тоску нагоняет чрезмерное количество чернухи, и это проблема всей книги — Город до переворота предстает перед нами как этакий кирпично-бетонный гадюшник, в самом начале он буквально засран павианами, мусор свозится на окраины, преступность крайне высока, полиция ходит без оружия (правительственное распоряжение), люди описаны незатейливо и с неуместной натуралистичностью, после же переворота он становится разве что чуть более прилизанным (спасибо Гейгеру и его стройкам), однако последняя часть романа отыгрывается в этом плане на все деньги — болезни, пот, понос, вонь немытых солдатских тел, оскотинивание участников экспедиции, и, как апофеоз, гибель всех в кровавой бане (описание трупов прилагается). И чего же в этом произведении могло вызвать у меня восторг? Да много всего — сама задумка с Экспериментом невероятно интересная, так же, несмотря на всю чернуху, произведение выдерживает атмосферу, и читается оно легко — этого у Стругацких не отнять, даже в самых сомнительных их произведениях текст и атмосфера на высоте, а созданный в «Граде...» мир попросту интересно изучать, начиная с первой главы и заканчивая похождениями по «кафкианской» пустыне. Так же порадовали второстепенные персонажи — их много, они разные и каждый вполне интересно прописан, у них были свои причины прийти в Город, и наблюдать за тем, как они меняются со временем, не менее интересно, чем погружаться в придуманный братьями мир — даже язвительный Изя Кацман, вызывавший у меня раздражение в первой трети романа, в конце концов завоевал мою симпатию. Относительно философской составляющей- в «Комментарии...» Борис практически напрямую говорит, что главная идея романа — продемонстрировать движение человека идейного и фанатичного, в лице Андрея, к идеологическому вакууму, и изучить его поведение на этом пути. Удалось ли им это? Ну... В моих глазах в начале Андрей предстает инициативным, пылким, но глуповатым юношей, но в конце он вовсе скатывается к бесхребетности, и когда ситуация требует от него максимальной собранности и жесткости, он лишь размышляет, что да, надо было бы тогда наказать Хнойпека, расстрелять (когда после проступка этого самого Хнойпека прошло не меньше недели), короче, вместо того, чтобы действовать, он лишь воображает, как бы он действовал. Других идей и тем в романе тоже хватает — от природы власти до абсурдности бытия, но если перечислять и расписывать все, то придется еще одну книгу накатать.
Оценку книге я ставить не буду, так как слишком сложно объективно оценить произведение, вызвавшее настолько диаметрально противоположные чувства.
TiARETiK, 10 июня 2024 г.
Автор, говорят, мертв?..
Почитал отзывы о Граде. Понял, что чушь страшная — вообще все не так. А на самом деле..! Хотел сослаться на «Комментарии к пройденному» да на случайно услышанные в интернетах письма Бориса Стругацкого. Потом еще подумал, набросал развернутый вариант. Еще более развернутый. Плюнул к чертовой матери. Не разберу я эту книжку. Образования не хватит. Однако, повод с ней ознакомиться я таки дам:
Вот посмотрите на ревью. Пять человек поставили 10 балов, и каждый расписал глубинную подоплеку и посыл. Еще пять поставили один бал, и тоже расписали, почему прочитанное — чудовищно. И каждое мнение непохоже на другое. Я не возьмусь объяснить тут, какой посыл несет эта книга. Но вся эта страница, весь массив пестрых, неоднообразных отзывов показывает — эта книга заставляет людей Думать. Такое дорого стоит.
P.S. Книга написана хорошо. Читать было интересно. Обсуждал с людьми много. Почему девять, а не десять?.. Я не думаю, что вполне понял ее. Речь даже не о том, что хотели сказать авторы, а о том, как я сам сказанное воспринял. И мне не комфортно поэтому ставить 10. Может, когда нибудь, еще подниму на бал. Не сейчас.
hedgehog1983, 6 августа 2009 г.
Эта книга волшебная. «Волшебная» — это именно то слово. Впервые я прочитал ее лет в 16 и... ничего не понял, ну просто ничего. Ругался грязно, ругался долго- как же обманули бедняжку. Поставил бы ей оценку «5» (из 10) в тот момент и с глаз долой. Второй раз «волшебство» настигло меня через пару-тройку лет и «О, да!!!» Сколько же я в ней тогда нашел, сколько было открытий. Но до конца так понять и не смог. Загадкой остались секрет «красного здания», а главное загадкой остался сам финал. И вот недавно я вновь перечитываю «Град». Все как в 16 лет, только я другой и книга тоже другая, хотя и с тем же названием. Теперь я понимаю многое: я меняюсь, я расту, да я умнею, черт возьми. Но полностью книга так меня и не отпустила. Теперь, когда у меня на руках куча интервью Авторов, когда я перечитал кучу форумов с, прямо таки, остервенелыми спорами на тему «Дак что же Изя открыл на допросе Гейгеру?» — я все еще молод, недостаточно мудр, чтобы ее просто отложить и больше не перечитывать. Нет, я вернусь к ней позже. Обязательно. Эта книга моя «лакмусовая бумажка», отражающая в цвете мой этап развития как «человека разумного». Когда я поставлю этому произведению 10 — я уже к нему не вернусь, поэтому пока «9».
martinthegod9, 22 октября 2018 г.
«Град обреченный» — книга, которую копать — не перекопать. Но, засучив рукава, поплевав на ладони, предлагаю начать. Как говорится, глаза боятся — руки делают.
Эксперимент есть эксперимент.
Экспериме́нт (от лат. experimentum — проба, опыт), также о́пыт, в научном методе — метод исследования некоторого явления в управляемых наблюдателем условиях. О каком явлении идет речь? Здесь пока всё просто. С одной стороны, речь о мире, глобальном непознаваемом состоянии материи в общем, и окружающем человека в частности. С другой стороны, это явление — сама жизнь. Исходя из антропного принципа и литературы, и познания как такового, можно соединить два варианта в один: эксперимент исследует жизнь человека в мире. Эксперимент запущен, дабы наблюдать, как же человек будет в нем жить. Далее идет «в управляемых наблюдателем условиях». Кто же наблюдатель? Кто исследователь? Здесь версий можно выдвинуть поболее. Возможно, это некие скрытые от нашего конспирологического взгляда Экспериментаторы. Возможно, это сам Бог как главный Экспериментатор, который создал условия, явил миру человека и смотрит за ним, как за самым дорогим своим творением, помогает ему, наказывает его, сочувствует ему. Однако здесь следует помнить, что Братья Стругацкие — атеисты, от начала и до конца. Поэтому смею предположить, что наблюдателем является сам человек. Да вот только управляемых условий не существует. Есть просто условия, никто их не создал, они просто наличествуют. Никакого сознательного, осознанного эксперимента нет, есть лишь наблюдаемый ход событий. Ход истории. И человечество обязано, вынуждено пытаться создать такой социум, в котором жить станет комфортно всем (та же мысль про «счастье для всех даром, и пусть никто не уйдет обиженный», только в социологическом ключе). Но Град обреченный, неприступный загадочный древний город всё больше убеждает читателя, что построить общество, идеальное для всех людей, невозможно. Споры не утихают с самого начала, со времен Андрея-мусорщика, до самой нулевой точки, когда Андрей и Изя спорят о природе элиты. И здесь Эксперимент (авторы) решил посмеяться над героями: казалось бы, все говорят на одном языке, можно запускать строительство Вавилонской башни... но люди не могут ни о чем договориться! Мусорщики обгоняют друг друга на предельной скорости, занимая место в очереди на вывоз. Свидетели не идут навстречу следствию, говоря неохотно, мутно. Экспедиция проваливается из-за вечного спора ее участников между опасным дальнейшим следованием цели и безопасным поворотом назад. И даже технократия Фрица Гейгера не работает! Братья Стругацкие, уж кто-кто, а они должны были верить в мощь и возможности технократии. Но нет. Не всем по нраву общество «сытых рабов», общество профессионалов с индексом профессионализма, общество тоталитарного благоденствия. И здесь находятся индивиды, которые взрывают себя на площадях (это мы видим и сейчас). Казалось бы, что вам еще надо? Всё уютно, сытно и индексировано. Но ведь и сам Андрей Воронин оказывается против строгого подхода к подбору своих сотрудников, например, привлекательной секретарши. Строгая система, реализованная идея Порядка, не учитывает человеческих нюансов. Которых всегда, абсолютно всегда, вагон и маленькая тележка.
Эксперимент — это метод опытный, то есть проверенный на практике. Корень слова — «опыт». Град обреченный — это хронология мировоззренческого опыта самих Авторов. От ярых коммунистов-сталинистов до черной, мрачной, не видящей выхода и целей интеллигенции. Заметно меняется в течение всего романа главный герой, Андрей Воронин, звездный астроном. Сначала он готов бороться, искать и искоренять несправедливость, спорить со всеми. Он уверен, что участников Эксперимента собрали здесь, чтобы последние построили в городе коммунизм. Позже он начинает всё больше разбираться в городе, в людях. Часть населения города уже видится ему отребьем, скотами. И впоследствии он становится политической элитой, сытой, пузатой, которую даже экспедиция не интересует, ведь это нужно ехать самому, видите ли, я только начал обустраиваться, пришел к спокойной нормальной жизни, начал собирать антикварное оружие... в общем, все атрибуты сытого, омерзительного, элитарного уклада. АБС — молодцы, что рефлексируют, доходя до таких высот самокритики. Кто в молодости не был радикалом — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума. Парадоксально, странно, противоречиво признавать этот афоризм. Странным кажется сейчас, что позже у тебя же будут какие-то иные взгляды на построение общества, а в будущем стыдно будет вспоминать, как яростно ты кричал о праведных ценностях, достигаемых лишь революционным/радикальным путем. Эта книга — одновременно и жирная философская точка во всей социологии, и фантастическая автобиография двух гениальных авторов. Нет, не событийная автобиография, мировоззренческая.
Право на разнообразный труд.
В молодости перед нами открыты все дороги, впереди куча развилок и ответвлений, мы можем пробовать и то, и это. Что, кстати говоря, очень полезно для расширения кругозора и получения того самого опыта. Но с возрастом жизнь устаканивается. Всё гуще и всё плотнее. Опыт — он в то же время и якорь. Но не в опыте дело. А дело в том, что в типичном обществе профессионалов — кот наплакал. Все просто стремятся выжить и заработать денег. Поэтому в городе такой бардак, законы издаются идиотские (касательно павианов), никто ничего не умеет, не разбирается. Противопоставлением этому выступает технократия Гейгера. Но мы увидели, к чему она приводит: к застою. Есть еще Ван. Добрый, славный Ван. Прекрасный вечный мусорщик. Сознательно занявший низшую ступень в социальной иерархии. Но нам жалко на него смотреть. Да, он молодец, но жалость и юродивость всё равно разбирают. Получается, как Ван тоже нельзя. А как нужно?
Красное здание.
Сначала я подумал, что это аллегория идеи власти. Но увидев в тексте красное здание уже во второй раз, я понял, что это аллегория идеи борьбы. Молодой Андрей Воронин, будучи следователем, работником по поиску истины и пресечению преступности, будучи еще вполне себе коммунистом идеологически, входит в Красное Здание и садится играть в игру с Великим Стратегом. По внешнему виду мы примерно понимаем, кто это такой. Конечно, борьба рисуется прежде всего политическая. Мы видим, каким трудным, фантасмагоричным путем она достигается. Да, нужно навязать свои правила, а потом поменять их в удобный момент. Да, нужно жертвовать и своими фигурами, рушить стройный порядок, вносить в свои ряды панику — то есть быть настоящим Игроком. А жертвы в такой Великой Игре — всегда живые люди, всегда те, кто тебе дорог, те, кем придется пожертвовать. Игра страшная. И Андрей отказывается от игры. Но что же происходит с Красным зданием во второй раз? Оно сгнило, обветшало, обезлюдело, в нем так же страшно находиться. СССР 20-х и СССР 70-х. И что же лучше?
Пантеон.
Собственно, зачем мы живем? В историческом плане. Бытует миф, что перед началом Троянской войны Ахиллу сказали, что если он не пойдет на войну, он спокойно вырастит детей, внуков, правнуков, обретет покой, но вскоре его правнуки о нем забудут, и имя его исчезнет из памяти. А если он пойдет на войну, он умрет, но обретет славу, о нем будут воспевать легенды, и имя его останется в веках. Что он выбрал, мы знаем. Так что же делать с желанием выжить, пусть не биологически, пусть личностно? Любой хочет оставить свой след в истории. История сшита конкретными именами и фактами. Но здесь прав Андрей, говоря о ничтожности такого возвышения конкретных личностей. Он кричит статуям об идее Величия как таковой. О массовом катке истории, назову его так. Мол, главное — не величие конкретного человека, главное — величие человечества в целом. Мысль правильная. Полностью поддерживаю. Но мы видим, как статуи поворачиваются к Андрею затылком и слушают человека в тумане, который шепчет им, какие они «самые величайшие». Да плевать все эти великие люди хотели на великий ход истории, если в нем нет их имен. Кому нужен великий ход истории? Только массе, но не выдающимся личностям. И, как забавно, в Пантеоне целая масса, толпа выдающихся личностей, такой парадокс.
Экспедиция на север.
Снова возвращаемся к технократии Фрица Гейгера. Когда все потребительские цели более-менее достигнуты, Фриц приходит к очень важному выводу: обществу нужна сверхцель. (Об этом, кстати, писал Михаил Веллер в своей публицистике, и очевидно, много кто еще). Ирригационные работы, пирамиды, создание империи, построение коммунизма... на сколько хватит фантазии. Экспедиция, пожалуй, самая логичная и нужная сверхцель. Этот мир опасен, необъясним, и нам нужно расширять свои знания о нем, как минимум, чтобы быть готовыми ко всему, и как максимум, для получения новых знаний. Но в чем же беда здесь? Казалось, взяли добровольцев, никто не говорил, что будет легко, задачи и план сформулированы еще до старта. Но что мы видим? Половина команды не хочет достигать сверхцели, они хотят домой. У каждого своя жизнь, и плевать он хотел на какие-то грандиозные цели общества. Не стоит ни одна общественная сверхцель моей, единственной у меня жизни. И как быть, с необходимостью великой цели и нежеланием к ней стремиться?
Наставник.
Дмитрий Быков говорит, что наставник — это недремлющая совесть, которая призывает во всех ситуациях быть спокойнее. Я должен внести поправки в эту трактовку, опираясь на текст романа. Уже при втором появлении наставника я заметил, что наставник как-то слишком много поддакивает Андрею, во всем с ним согласен. Даже когда Фриц тащит бедного Изю, Изю(!) в подвал, наставник позже соглашается, мол, ну да, а как можно было иначе, ну да, никак. Мои подозрения подтвердились встречей Андрея с наставником в пустыне. Андрей не ведется на поводу у наставника и говорит ему: «Да что ты мне постоянно поддакиваешь?» Я был счастлив, что предугадал сей тонкий момент, и готов дать свое объяснение. Наставник — не совесть. Наставники есть и у убийц, и у прочих моральных уродов города. И я уверен, что им наставники говорят именно то, что люди хотят слышать. Итого: наставник — это внутренняя убежденность, что ты всё делаешь правильно. Ни больше, ни меньше. Сколько же я перевидал людей, в основном быдловатого склада, которые даже если не правы, продолжают стоять на своем. Я даже слышал от них самих, что они никогда не признают, что они не правы. Якобы мужская черта такая. Вот вам и наставник. Совесть... да это антисовесть. Андрей Воронин, запутавшийся в конец, потерявший какую бы то ни было ценностную почву под ногами, прерывает надоедливого наставника, убеждающего Андрея, что всё нормально, всё ты делаешь правильно. Да ни хрена не правильно, и всё вместе с этим правильно одновременно. Но это теряет смысл. К слову о придуманных себе ангелах-хранителях, Боге (Золотом Шаре!) и прочих вселенских сущностях, которые помогают не утонуть в бездне пустоты. А надо быть смелее и независимее. Так я считаю.
Нулевая точка.
Аркадий и Борис Стругацкие пережили опыт Великой отечественной войны, они видели смерть в большом количестве. Видели и чувствовали, как одни люди убивают других людей. Слышали предсмертные вопли. Знали о сгорающих заживо тысячах случайных, но всегда живых людей. В романе есть пара эпизодов подобного ужаса. (Я не беру воспоминание Андрея о блокаде и сравнении его с экспедицией). Это момент со сжиганием павианов на площади и эпизод, когда Фриц ведет Изю в подвал для допросов. В оба раза мне было довольно страшно. И в обоих эпизодах фигурирует воля Фрица, как главного сторонника идеи Порядка во всем Граде. Но что же получается. Все вариации построения идеального общества исчерпаны. Все идеалы рухнули, все надежды обречены. И в какой-то момент, самый последний момент, ты обращаешь взор к самому себе. И понимаешь, что и тебя-то как такового нет. Тебе незачем вообще что-то делать, волноваться, бороться, стремиться. Нет смысла. И нет выхода. Град человечества обречен. И ты либо стреляешься натурально, как Дональд в начале, либо ментально, как Андрей в конце. Итог один.
Последняя страница.
Возвращаемся в реальный мир и видим, что вокруг нас — всё тот же Эксперимент. И ничего не изменилось, коли солнце перестало выключаться, как лампочка, а звезды перестали падать. Всё тот же Эксперимент. И жить в нем тошно. И нет никакого светлого облачка. И нет никакого Второго шанса, не выдумывайте себе ничего такого, не поддавайтесь уговорам внутреннего наставника. Ведь в тексте прямо говорится, цитирую: «Черный колодец двора, слабо освещенный желтыми прямоугольниками окон, был под ним и над ним, а где-то далеко наверху, в совсем уже потемневшем небе горела Вега. Совершенно невозможно было покинуть все это снова, и совершенно — еще более! — невозможно было остаться среди всего этого. Теперь. После всего.» Братья словно проносят через финальную страницу романа следующую мысль. Вот, читатель, закрыл ты книгу. Покопался в философии, поразмышлял о человеке, об обществе... но скажи, когда ты вернешься в реальный мир, ты останешься прежним? Или нет? Сможешь ли ты жить, как жил раньше? Ничего не меняется. Мы сидим на работе, спорим о взглядах в интернете, как раньше спорили на кухнях. И продолжаем хотеть того же. Счастья. Для всех. Но никогда не достигаем его.
П.с. Осталась еще куча неразрешенных вопросов. Например – Что означает нашествие павианов? Что было в папке у Изи Кацмана? Каким образом и по какому принципу участники изначально попадали в Град? И многие, многие другие. Как раз повод поскорее перечитать.
Smolskiy, 28 декабря 2023 г.
«Приходя не радуйся, уходя не грусти»
На протяжении всего романа присутствует некий диссонанс. Люди разговаривают на разных языках, но понимают друг друга. Появляются павианы, отравляется вода, выключается солнце. Некое красное здание избирательно меняющее человека. Во всём какая-то обречённость и депрессия. Обречённость эксперимента, ненужность его, словно бы про него забыли. Здесь не нужно делать что-то для личности, здесь делают для масс. А личность не в почёте. Нужны тупые, исполнительные и безынтересные. Как шахматная партия, где люди-пешки, иногда приносятся в жертву ради общей победы. Мировоззрение Андрея меняется после красного здания, здесь он из исполняющего превращается в отдающего приказы. Не нужны для управления ни люди способные выполнять рутинную работу, ни люди способные творить. Нужны жестокие, способные двигать шахматные фигуры, в любой момент готовые принести их в жертву во имя порядка и победы и чтоб рука не дрогнула. Всё это в искусственном обособленном городе, с искусственным солнцем, с искусственным набором населения из разных стран и времён 20 века. Но ничего нового не происходит. Эксперимент выбивается из-под контроля, но всё же остаётся экспериментом. Это проходит лейтмотивом через весь роман. Эксперимент течёт по своим законам, как и в большом Мире. Он будет, пока будет существовать несовершенный мир человека. И вот уже у власти бывший нацист, гестаповец. Всё должно идти по своим законам. Своим путём. Создаётся идеальное общество, где всем всего хватает. Где полный порядок. Но эксперимент на этом не останавливается. Его результат- поражение! И дальнейшее зацикливание. По сути любое общественное устройство обречено на то что найдутся люди, которые будут им недовольны. Ничто человеческое не совершенно в человеческом несовершенном мире. Сам человек несовершенен. «Приходя не радуйся, а уходя не грусти» А зачем приходим?! Человек стремится к своему собственному обособленному совершенству или счастью если так можно сказать-что есть от лукавого, что вносит беспорядок. Бог стремится к порядку, как стремится к упорядочиванию любой деспот и тиран, через кровь, страх, боль. Абсурд. К любому строю человек будет приспосабливаться и мимикрировать, сам того не осознавая. Эксперимент в городе, эксперимент в Корее, СССР, США. Обреченность на эксперимент! Который в свою очередь обречен на провал. Всё стремится к энтропии. Если уничтожить одну элиту, придёт другая. Уничтожить одну систему, она заменится другой. Ради чего живёт человек ? Кто то ради идей и идеалов как Андрей. И система диктует ему эти идеи и идеалы. Главное чтобы была цель. Кто-то как китаец счастлив остаться дворником безсменно не желая подчинятся законам. Кто-то как Изя ради искусства. Но и тут неравенство. Кто-то делает это искусство. Кто-то систематизирует. Кто-то потребляет. Снова элита. Человек должен творить прекрасное. Только это и вечно?! Это не подвластно ни времени, не каким либо общественным переустройствам. Самое вечное останется навсегда. Главное чтобы был человек, для которого это было бы потребностью. Который нес всё это сквозь время. Может быть поэтому Фриц так сокрушается что мало при его общественном устройстве людей способных к искусству. Так его город для посредственности. В нём всё хорошо. Всего хватает. А ведь не хлебом же единым... Зато есть идея, например направить экспедицию к антигороду, найти мнимого противника для армии. В любом случае экспедиция терпит крах. Андрей стреляет в самого себя и оказывается в Ленинграде где снова «идея». Первый круг пройден. Но их еще будет много. И только прекрасное не подвластно этому.
Очень сложный для понимания роман, очень многогранный. Он всегда будет открывать что-то новое при прочтении. Интересный?! — думаю что да- именно своим сюрреализмом. Читается довольно таки легко. Есть что то светлое в конце книги, оптимистичное. Воодушевляющее. То ради чего живёт человек- ради прекрасного в этом обреченном Мире. Перекликается с «Трудно быть Богом» и «Пикник на обочине».
flying_kitten, 7 июля 2023 г.
Один из лучших, на мой взгляд, романов Стругацких. Заявляется, что был написан в 1975 году, фактически опубликован в разгар перестройки, гласности и всего такого прочего, типа построения социализма с человеческим лицом, соответственно пришёлся ко двору и вызвал множество дискуссий и толкований.
Каждый читатель найдёт в этой книге что-то своё, любые категоричные заявления о раскрытых смыслах, мягко говоря, некорректны. Красота (да и не только она) — в глазах смотрящего, пусть у каждого будет повод подумать и увидеть свои смыслы. Внешняя сторона книги — (анти)утопия в замкнутом, жёстко ограниченном мире, социальный эксперимент над перенесёнными туда из реального мира самыми разными людьми. Как повлияют друг на друга разные люди за разных стран? Какое общество они построят?
Странноватый, мрачноватый и слегка сюрреалистичный мир, самые разнообразные зашифрованные символы, недоговорённость — великолепная книга для думающего человека.
Мозговой, 27 января 2020 г.
Позорная книга Стругацких написанная на волне перестроечного хайпа в 1989 году. Скорей всего заготовка книги была (с 1975 как они и говорят). Стиль «Перестроечная Чернуха» с потугами на философские умствования... чего только стоят сопливая история про фронтовика который встречался с некрасивыми девушками, и представление Сталина как тирана который играл людьми как пешками и для которого жизнь человека ничего не стоила... хуже только «Жиды города Питера» — полный отстой ... правильно сказал Алексей Балабанов что после 50 ни один режиссер ничего путного не снял ... у писателей наверное есть тоже предельный возраст ... но участие Стругацких в написании «перестроечной чернухи» — сильно смазывает впечатление о них.
Rhoads, 28 февраля 2024 г.
Вот у вас бывало так, что вам рассказывают анекдот (ну типа «Попали немец, еврей, русский и шведская проститутка в ад, а Немой им и говорит: ») вы слушаете, слушаете, тут рассказчик замолкает с выжидательным видом, а вы такие: а ээ и это все? Т.е. до вас НЕ ДОШЛО. Вот и тут оно самое, или как будет понятнее современным ребятам и девчатам — тот самый мем с мужиком на фоне ковра, который ничего не понял, но было очень интересно.
В остальном роман шикарен, герои колоритные, события фантасмагоричнее некуда, не заскучаешь. Скрытых смыслов немеряно, хоть камазами вывози, вагонами грузи. Одним словом, запоминающаяся вещь!
Из минусов — националистичненько. И, по-хорошему, должно быть обидно (хотя по большей части и правда). Странно что в отзывах эту тему никто вроде не поднял.
Deliann, 28 сентября 2017 г.
В книгах братьев Стругацких есть какая-то особая магия. Я возвращаюсь к ним каждый раз, когда ищу что-то душевное, как сейчас принято говорить в интернете: теплое и ламповое. Каждый роман Стругацких, после прочтения занимает особое место в моей библиотеке, да и душе. Например, «Понедельник начинается в субботу» является для меня дорожной книгой. Каждый раз, уезжая куда-то на поезде, я обязательно беру с собой этот роман и успеваю прочесть его в пути. «Отель «У погибшего альпиниста» перечитывается регулярно тихими зимними вечерами. Что до «Града обреченных», то тут ситуация несколько иная.
Где-то есть Город. Он может находиться на другой планете или в иной реальности, но это, в сущности, не важно. С востока над городом возвышается Желтая Стена, которую невозможно перелезть, на западе лежит пропасть, в которую невозможно спуститься. Разрастается город в южном направлении, где фермы и болота, ну а на севере – сплошная история. В том направлении стоят заброшенные дома и улицы, которые растянуты на несколько сотен километров, если не больше. В Городе обитают люди из различных стран и из разных годов, которые по неизвестным причинам не имеют языковых барьеров. А еще в городе проводится Эксперимент, суть которого никому не известна («Эксперимент есть Эксперимент» — самое частое объяснение, встречающееся в романе). Одно можно сказать с уверенностью: в Городе действует право на труд, которое реализуется через распределение людей на должности, независимо от их способностей и предпочтений, с обязанностью перемены должности через некоторое время. Последнее, что хочется сказать о городе – изредка в нем случаются катаклизмы, перекликающиеся с библейскими казнями. Например, вода может превратиться в желчь, или полчища павианов набегут непонятно откуда.
Главный герой – Андрей Воронин, ленинградский астроном, прибывший в Город из 1951-го года. Андрей проведет в Эксперименте несколько лет, заведет множество знакомых самых разных национальностей, и несколько раз будет стоять перед тяжелым моральным выбором. Немного печально, что как личность Андрей довольно неприятен. Зато развитие его очень интересно, так как, по сути, перед нами роман взросления/становления, пусть и с оговорками.
«Град обреченный» состоит из шести частей. Каждая часть заканчивается катарсисом для главного героя. Причем в нечетных частях катарсис внешний, выраженный в убийстве/самоубийстве кого-то из товарищей Андрея, а в четных — катарсис происходит внутри главного героя и выражается в осознании им нелицеприятных сторон своей личности. И Андрей учится. Пусть тяжело, пусть очень медленно, но он переделывает себя в лучшую сторону, о чем и свидетельствуют последние страницы романа.
Вот и разобрал я роман на составляющие. Кратко, конечно, в меру собственных способностей и исключительно из собственного желания понять, в чем скрыто волшебство. Сюжет не держит в напряжении, большинство персонажей неприятные личности, присутствует недосказанность, да и читается книга достаточно тяжело, оставляя какой-то неприятный осадок на душе. Зато после прочтения ощущаешь «идейную» сытость, память о которой остается надолго. Наверное, магия появляется при прочтении, и ее невозможно передать в отзыве, в котором собственные слова кажутся очень неуклюжими. Чувствую, в «Град обреченных» надо будет вернуться. Лет через пять или десять, но обязательно.
Serge242, 15 июня 2018 г.
Впервые прочитал «Град» году в 1990-м. Вы помните это время? «Запад нам поможет», «За социализм с человеческим лицом», и прочая бредятина, которая обернулась страшной трагедией для многих миллионов жителей бывшего СССР. Яростная критика «культа личности», «привилегий», «репрессий». Людей старались убедить, что до сих пор они жили плохо и неправильно, а окружающий СССР капиталистический мир — белый, добрый и пушистый. Хотят помочь нам всеми силами. Кое-где в это и по сей день верят, несмотря на.
Так вот, в то время эта книга читалась удивительно хорошо. Почва для неё была подготовлена, и время первой публикации (в журнале «Нева», если не ошибаюсь) было выбрано удивительно удачно. «Град» удачно вписался в бурный поток антисоветской (=антирусской) литературы, был принят и обласкан многими т.н. «интеллигентами». Я сам на тот момент считал, что книга наполнена некими глубокими смыслами, квинтэссенцией мудрости непогрешимых АБС.
Прошло время. Сейчас я воспринимаю «Град» не иначе, как диссидентскую антисоветчину, которая действительно писалась «в стол». Вероятно, какие-то правки в «духе времени» были сделаны уже в перестроечное время, но мы об этом уже никогда не узнаем. Морали в этой книге нет никакой, глубинных смыслов тоже. Монолог Изи в финале, когда-то казавшийся полным потаённых смыслов, на самом деле представляет собой пустышку, переливание из пустого в порожнее.
Книга уже сейчас безнадежно устарела, нынешняя молодежь (20-25) её не понимает вовсе. Не вышло из неё Синей Папки, как ни крути, слишком привязана она к своему времени позднего застоя — начала перестройки. А цитаты из Галича были непонятны уже поколению 1990-х.
Напоследок хочу добавить, что некоторые сюжетные моменты, по всей видимости, представляют собой прямой плагиат из западной НФ, к которой Аркадий Стругацкий имел доступ, будучи переводчиком. Ради интереса проверил даты публикаций — это вполне возможно.
Зря они полезли в политику. Из этого никогда ничего хорошего не выходило, и уж тем более шедевров на все времена. Настоящему художнику это не нужно.
P.S. Умнейший Станислав Лем считал, что у АБС было одно по-настоящему самобытное, яркое произведение — «Пикник». Постепенно всё больше склоняюсь к его мнению.