Аркадий и Борис Стругацкие «Сказка о Тройке — 1»

Хе-хе, «я не согласен с каждым вашим словом, но отдам жизнь за ваше право говорить его». Вольтер.

Странный у меня получился заход к этому отзыву. В принципе, я не собирался его писать. Но ознакомился с отзывом уважаемого Stirliz77 и, поставив ему заслуженную единичку за глубину и стиль, решил всё же высказать несколько контр-тезисов.

Вот ведь как получается: то, что некоторые лаборанты ставят в минус этой повести, является, по моему твёрдому убеждению, её несомненным плюсом. Атмосфера «Сказки о тройке» действительно не шибко соответствует атмосфере «Понедельника». А почему? Да потому что «Понедельник», по выражению БНС, являлся этаким капустником, развесёлой историей о научных работниках, не претендующей на что-то большее. Пусть там есть явно сатирическая личность Выбегалло, но кроме неё зацепиться памятью в этой повести совершенно не за что. «Понедельник» по отношению к «Сказе о тройке» является примерно тем же, чем являлись фельетоны Ильфа и Петрова по отношению к двум их романам. Много ли народу читало эти фельетоны? Пусть они были сто раз талантливы, но в истории остались не они, а романы об Остапе Бендере. Так же и «Сказка» представляет собой полотно куда более глубокое, меткое и, к сожалению, жизненное. Но жизнь эта показана там в абсурдистских красках. Авторы намеренно противопоставляют суконную бюрократическую действительность в лице ТПРУНЯ (вот уж подлинная находка Стругацких!) необузданному волшебству, захлёстывающему Китежград. В «Понедельнике» тоже было нечто подобное, но куда приторнее, слащавее, так что главный бюрократ в лице завкадрами вызывал только добрую ухмылку. В «Тройке» же конфликт обострён до предела, и потому — максимально приближен к жизни. Но поскольку действие происходит в сказочном месте (недаром — «Сказка«!), сатира приобретает черты гротеска.

Собственно, гротескность эта имеет три уровня.

Первый, самый простой — снежный человек Федя. Чтобы вообразить этого персонажа, не нужно напрягать фантазию. Он мил, добр и... незамысловат. На этом уровне пребывает действие в «Понедельнике».

Второй — клоп Говорун. Личность вроде бы ярмарочная, легкомысленная, но при этом... загадочная. Ибо во-первых (как правильно подметил Stirliz77), бросаются в глаза разночтения с его величиной, а во-вторых, при всей своей балаганности мысли-то он зачастую высказывает удачные (не скажу — верные, а скорее — остроумные).

Третий, метафизический уровень — Панург. Персонаж, о котором нам вообще ничего неизвестно, но который постоянно присутствует в повести в качестве незримого резонёра. Зачем он понадобился Стругацким и почему они взяли для него имя героя из произведения Рабле? Признаться, у меня нет ответов на эти вопросы. Но именно этой своей непонятностью он и пленяет. Встревая, казалось бы, не вовремя и произнося какие-то оторванные от событий речи, данный герой окутывает всё флёром лёгкого бреда, усугубляя чувство волшебной таинственности.

И все эти удивительные придумки нанизываются на череду идеально отточенных, безукоризненных в своей многогранности сцен обсуждения Тройкой необъяснимых явлений. Словно Петрушки в базарном вертепе крутятся тут бесхребетный казуист Фарфуркис, «человек из низов» Хлебовводов и научный консультант Выбегалло (при неосязаемом, но весомом присутствии вечно спящего полковника), соперничая за благосклонность каменнолицего Лавра Федотовича Вунюкова. Какая уж здесь позитивная реморализация! В жизни, к сожалению, всё гораздо сложнее, чем в беззаботной курилке «Понедельника», оттого и стала «Сказка о тройке» серьёзным сатирическим романом, оставив далеко позади (по художественному уровню своему, да и по глубине затронутых явлений) зубоскальскую повестушку о НИИЧАВО.

Сейчас у нас, в Челябинском Клубе Любителей Фантастики, проходит серия встреч по творчеству Стругацких. И вот что показательно — при обозначении списка произведений к следующей встрече, значительная часть коллектива морщилась от «задания» перечитать «сказку о тройке».

Наверное, я — странный. Ибо я ещё с первого прочтения нежно полюбил эту повесть. Благо, в первый раз прочитал её уже достаточно взрослым.

А вот за что полюбил... Вот дай бог чтоб ума хватило сформулировать...

Я ведь всегда юмор любил больше, чем сатиру. А тут сатира. «Наглая». Неприкрытая. Кстати, даже интересно — а с чего вдруг? С чего такие Мастера игры в прятки с цензурой как Стругацкие вдруг заговорили практически прямым текстом, да ещё не «в стол» это написали, а отдали в печать и подвели себя под монастырь, под гриф неиздаваемых авторов? Не знаю и знать не могу.

Но сатира получилась знатная. Сильная. Убийственная. И, наверное, вечная. Почему? Да потому, что авторы вышли за пределы высмеивания нравов НИИ. В этой повести авторы прошлись по чиновничьему аппарату как таковому. В его худших проявлениях. Когда управляющие посты и решающие должности занимают люди, которые ничего не понимают в делах, проблемы которых они поставлены решать.

Читатель, критикующий эту повесть, неужели ты не видишь, что всё что Стругацкие показали в «сказке о тройке» есть и сейчас? Более того, это стало уже почти что и нормой и даже ещё более того — усугубилось. У нас график и план маршрутов городского транспорта составляют те, кто в последний раз без автомобиля с личным водителем не передвигались по городу никогда. У нас прожиточный минимум для людей определяют те, кто эту сумму тратят в день не задумываясь на элитный золочёный носовой платок. У нас на каждом шагу подменяются понятия, оформлением документов «в одно окно» называют ситуацию, когда пришёл в одно здание и там бегаешь по разным окнам, причём ходишь в это здание пару-тройку недель, потому что сами они из окна в окно передавать не умеют, сроки подписи бумажки несколько рабочих дней и ты лично забираешь бумажку из одного окна и несёшь в другое для следующей операции... И это гордо (нагло!) называют системой «в одно окно». Хотя что я, спасибо что теперь хоть в одном здании... Прогресс!

Простите, кажется, меня понесло. Наболело, что ли.

Я к тому, что с тем, что происходит в «сказке о тройке», в современных формах чудесатости, мы сталкиваемся постоянно, в наши дни.

Отдельная песня — то, что происходит внутри бюрократической машины, управленческого аппарата. И это в «сказке» отражено. Но распинаться больше не буду, и так я уже перешёл все рамки формата отзыва.

Противостояние Бюрократии со Здравым Смыслом — у нас в стране традиционно и потому вечно. А значит, не устареет «сказка о тройке».

Александр Привалов с коллегами из НИИЧАВО прибывают в Китежград, где им предстоит встретиться с членами загадочной Тройки по Рационализации и Утилизации Необъяснённых Явлений (ТПРУНЯ) с целью рассмотрения заявок НИИ на получение волшебных артефактов и чудесных существ. Они вступят в нелегкое противостояние с безликой бюрократической машиной, представленной следующими лицами: юрист Фарфуркис, по имени и отчеству никем не называемый; резкий Хлебовводов, человек начитанный, хоть и без высшего образования; полковник мотокавалерии, лишь изредка прерывающий свое обычное — спящее — состояние; ну и конечно, грозный и неумолимый Лавр Федотович (в его лице проницательный читатель без труда узнает некую зловещую фигуру, а может, и не одну), олицетворяющий собою, ни много ни мало, волю народа.

Собственно, подавляющее количество времени мы проводим на заседаниях Тройки, что и составляет основной костяк сюжета.

После мрачно-сюрреалистичной «Улитки на склоне» Стругацкие, очевидно, решили перейти к менее тяжелой форме сатиры. Благо, «Понедельник...» уже настроил читателя на соответствующую юмористическую волну, подготовив его к восприятию более злободневного произведения. Ощущение нереальности и тупой бессмысленности происходящего, которое присутствовало в «Беспокойстве» и доминировало в «Улитке», порой проглядывает и в «Сказке о Тройке», однако чувства абсолютной безысходности уже нет. Сюжет положительно разрешается благодаря неунывающему энтузиазму научных сотрудников ИИ.

На позитивную в целом атмосферу играет также отличное чувство юмора Стругацких. Некоторые находки, настроение, как и герои, перекочевали в повесть из «Понедельника…». Появились новые яркие персонажи: Эдельвейс Машкин со своей эмпирической машиной, отвечающей на вопросы, в том числе и риторические; заносчивый и самоуверенный клоп Говорун, свободно рассуждающий на философские темы и поднимающий вопрос о сотрудничестве двух великих цивилизаций, созданных людьми и клопами; гигантский древний головоногий Спиридон, живущий несколько столетий и свободно рассуждающий на тему убийства и снежный человек Федя, восторженно рассуждающий о второй природе Человека.

Если некоторые более ранние произведения Стругацких можно было рассматривать как крепкие сатирические работы, то «Сказку» я готов смело ставить в один ряд с лучшими произведениями Салтыкова-Щедрина, Гоголя, Маяковского, Ильфа и Петрова как замечательное продолжение славных традиций русскоязычной сатиры, которая порой, как известно, становится необходимой составляющей «здоровой самокритики».

В общем, всем любителям политического (в хорошем смысле) и вместе с тем легкого юмора — рекомендуется к прочтению!

Начну с фразы, которую раньше постоянно цитировал один небезызвестный персонаж из телевизора: «Я спешу посмеяться над всем, иначе мне пришлось бы заплакать». Слова как никакие другие подходят для эпиграфа к этой повести. Особенно — если воспринимать произведение через призму современности.

Нет, ничего не меняется. Лавр Федотович не умер, вовсе нет, просто сегодня его и его коллег называют по-другому — их называют эффективными менеджерами. Работать? Содействовать прогрессу? Помогать людям в решении их заявок? Зачем? Гораздо интереснее вставлять палки в колёса, насаждать крючки, мешать тому, кто что-то хочет поменять и улучшить. Гораздо лучше ничего не понимать и не хотеть понять, но строить умную физиономию эффективного менеджера и препираться, а если есть такая возможность — и ставить большую круглую печать. Тут тебе и слава, и почёт, и читать ничего не нужно, кроме книжек по эффективному менеджменту. И деньги за это платят немалые.

Всё же, «Понедельник» и «Сказка» — это произведения для взрослых. Характерно, что читая эти книги лет в двадцать, хватаешь, что называется, вершки, не понимая основной сути. Смешно — и смешно, классные истории, забавные, но не более того. Проходят годы, жизнь сталкивает тебя с лаврами федотовичами, выбегаллами и прочими фурфуркисами, и только тогда ты начинаешь понимать, о чём писали братья-авторы. При чтении «Понедельника» где-то внутри грызёт и щемит чувство тоски по такому здоровскому коллективу с классными ребятами и славными девчонками — коллективу НИИЧАВО, в котором тебе не довелось работать и никогда не выпадет счастье работать. При чтении «Сказки» на грудь опять давит тоска, но теперь уже другая — тоска оттого, что в нашей жизни не перевелись такие вот лавры федотовичи и никогда, к сожалению, не переведутся.

Один из рецензентов написал, что не верит в благополучную концовку «Сказки о тройке», что, мол, в жизни такого не бывает. И я с ним соглашусь. Хэппи-энд тут — это дань законам жанра. Раз сказка, то и заканчиваться она должна чем-то вроде «и жили они счастливо». Этакий позитивный финал, который должен внушить читателю чувство оптимизма. Но оптимизм в данном случае ложный. Нет, не верю: авторы 200 страниц обрушивали на читателя тонны пессимизма, и эти тонны не смыть, не исправить пятью последними розовыми страничками.

Есть у повести и другой аспект, о котором рассуждать приятнее. Это — собрание остроумных историй с участием ярких, живых, парадоксальных персонажей. Энциклопедия современных чудес, коллекция городских легенд. Птеродактиль Кузя и пришелец Константин, клоп Говорун и плезиозавриха Лизавета. Их рассуждения, которые местами — просто забавная трепотня, но местами — серьёзные философские и нравственные отступления, заставляют задуматься и поломать голову.

Ну, и конечно же, мой самый любимый герой — снежный человек Федя. Симпатичный в своей наивности, трогательный до комка в горле, тактичный, доброжелательный и восхищающий своей тягой к знаниям. Да и просто — хороший парень и умница. Для меня он и является олицетворением того самого интеллигента, который пытается противостоять бессердечности и серости.

Сатирическая линия «Тройки» превосходна и точна, но я не стал бы перечитывать эту повесть ради сатиры.

Главное, что мне кажется в «Тройке» привлекательным и оставляет её живой и трогательной — эксперименты с языком, со стилями повествования, непрерывно меняющимися и... Ну да, это и есть «бахтинская меннипея», коей так долго взыскивали советские интеллигенты, подписчики толстого литературного журнала «Москва». Но здесь они её не узнали, потому что сия «меннипея» совершенно не возвышенная и не патетическая, несмотря на почтенную, восходящую к античности, родословную.

Стругацкие устраивают пандемониум из типовых блоков советской неофициальной культуры второй половины 60-х годов — НЛО, снежные человеки, динозавры, про которых так трепетно рассказывал журнал «Юный натуралист», эпические битвы нашей нечисти против ихней нечисти, почвенные мужчики, пересидевшие в заговорённых избёнках совецку власть — всё тут, полный комплект... Всё, о чём шептались на кухнях, вынесено напоказ и оформленно стилистически с добродушной иронией, не переходящей в сарказм. Весь сарказм — в отношении Тройки, которую Стругацкие совершенно отчётливо ненавидят, а так-то даже для Клопа-Говоруна у них находится какая-нибудь симпатичная черточка.

Кстати, очень странно, что страстные разоблачатели Стругацких ещё не вышли сюда с плакатами «не дадим клеветать на нашу любимую Тройку, так много прекрасного сделавшую для кования всех наших побед во времена горячо любимого товарищая Сталина!» Кажется, эти ревизиониствующие кретины уже везде наследили, от «Трудно быть богом» до «Волны гасят». И только здесь их нет, по какому-то недосмотру. Ведь не может быть, что они «Сказку о Тройке» не читали.

PS. Насчёт «клеветы на Тройку» я угадал. Пришёл-таки некто Barrell, с камноедовской несгибаемостью указавший, что своими великими достижениями советская наука обязана «тройкам». Без их чуткого руководства и до Космоса не долетели бы, по его мнению.

И скромно предложил «Сказку о Тройке» не читать.

Одно дело — всякие прутоны там гонять с электронами или, скажем, лекции почитывать, а другое дело — науку двигать и вообще осуществлять руководство.

Люди, «науку двигающие» как правило в «осуществлении руководства» сведущи не особо. Есть, конечно, отдельно одаренные личности, но они, как исключение, лишь подтверждают общее правило. Поэтому при любом мало-мальском научном учреждении существуют различные управляющие структуры: комиссии, подкомиссии и прочие директораты. Хорошо, если всё это работает слаженно и не мешает одно другому. Хуже, если управленческо-бюрократический аппарат становится аналогом якоря, из всех своих сил тормозящего научно-исследовательское судно на его и так сложном и тернистом пути. Люди (и прочие сущности), стоявшие у истоков создания НИИЧАВО, прозорливо устроили его так, что Наука и Научный Поиск были поставлены в его стенах на первое место, именно они имели непререкаемый приоритет в системе институтских ценностей. Это было абсолютно правильно, это было хорошо... Вот только жаль, что этот принцип так и не распространился за стены сего уважаемого учреждения.

Однажды случилось так, что в чудно-сказочный город Китежград, в который, согласно легендам, сам Годзилла захаживал, из не менее чудного города Соловца пожаловали четверо сотрудников знаменитого на всю страну и её окрестности НИИЧАВО. Это были Витька Корнеев, Эдик Амперян, Роман Ойра-Ойра и Саша Привалов собственной персоной. Приехали все они в разное время и с разными целями, но вот как-то так получилось, что свела их судьба вместе. Может быть, конечно, это была и не совсем судьба — здесь угадать сложно, но вот причина того, что приехавший сюда два месяца назад Привалов и появившийся только что Амперян встретились вырисовывалась однозначно — это ТПРУНЯ (а иначе Тройка По Распределению и Учету Необъяснимых Явлений, хотя многие считают, что Тройка По Рационализации и Утилизации тех же Необъяснимых Явлений). Отдельно наивные личности, считают, что ТПРУНЯ — это что-то вроде комиссии, выдающей экспонаты из Колонии необъяснимых явлений. И лишь пообщавшиеся с представителями Тройки поближе оказываются приобщенными к истине, следуя которой ТПРУНЯ — «есть административный орган, неукоснительно и неослабно выполняющий свои функции и никогда не подменяющий собою других административных органов». При этом «рационализация — это такая поганая дрянь когда необъясненное возвышается или низводится авторитетными болванами до уровня повседневщины», а «утилизация — есть признание или категорическое непризнание за рационализированным явлением права на существование в нашем бренном мире». Вот с таким вот жестоким и неумолимым чудовищем, с которым и рядом не стояли всякие разные Гидры, Змеи Горынычи и прочие Медузы Горгоны, и предстоит лоб в лоб сойтись четверым друзьям-сослуживцам.

Эта повесть была написана Стругацкими всего лишь через два года после выхода в свет «Понедельника», но, читая её, создается такое впечатление, что между ними пролегла бездна, в которую периодически, во время написания «Сказки», заглядывали авторы. Герои. вроде бы, те же, и мир, вроде бы, тот же, но кажется, что на этот раз авторам дали посмотреть на него через зеркало кривды, которое превратило всё то хорошее, доброе, оптимистичное и удивительное, что было в первой части в их прямые противоположности во второй. Я прекрасно понимаю, что «Сказка» является сатирой на советскую бюрократическую систему и аппарат власти ( «Нельзя ждать милостей от природы и бюрократии» ), но ведь и в «Понедельнике» тоже была сатира, так почему же там она была яркой веселой и искрометной, а здесь по тексту разливаются прям реки желчи и сарказма? Неужели другого метода на тот период (а чем он так кардинально отличался от того, что был двумя годами ранее?) не существовало? Почему же две части одного цикла стали как инь и янь, прямыми взаимодополняющими противоположностями друг друга? Я так жаждал вновь окунуться в ту непередаваемую атмосферу, которую так мастерски создали соавторы в первой части, а получил вместо этого бочку уксуса. Окунулся...

Но даже при всей моей антипатии, которую вызвал этот текст, нельзя не признать, что написан он мастерски. Каждое заседание Тройки — это отдельный маленький шедевр абсурда и гротеска. Если забыть о тех тоннах желчи, которые изливают авторы, то речи входящих в её состав членов, а так же ответные речи представителей НИИЧАВО и рассматриваемых на заседаниях «дел» просто поражают своей образностью и фантасмагоричностью. Цитируя одного из героев, при знакомстве со сценой первого заседания Тройки «наука в моём лице потеряла дар речи». Не менее впечатляют фигуры членов Тройки: персонификация бюрократизма — председатель Лавр Федотович Вунюков, готовый бросаться на всех и вся истерик Рудольф Архипович Хлебовводов, никогда и никем не называемый по имени-отчеству законовед Фарфуркис, вечно спящий безымянный полковник мотокавалерии и научный консультант по всяческим вопросам Амвросий Амбруазович Выбегалло. Так же нельзя не отметить ещё одного персонажа — вечно оказывающегося крайним коменданта Колонии необъяснимых явлений Зубо. Такой галереи выдающихся бездарностей позавидует любое современное госучреждение, хотя, судя по личным впечатлениям от общения с государственными структурами, они находятся на правильном пути и явно стараются всеми силами достичь образцового уровня представителей Тройки. Кроме этих безусловно ярчайших типажей в повести наличиствуют и другие, не менее удивительные герои несколько иного сорта. Один из них Клоп Говорун — фигура противоречивая и вообще загадочная, то его пугают заточением в спичечный коробок и раздавливанием пальцем, то с помощью микронасадки его снимает фотограф, то он, сидя в кафе, стучит по столу, то помогает выволакивать из бассейна спрута Спиридона. Возникает законый вопрос: какого размера этот Клоп? Другой, уже упомянутый мной спрут Спиридон, относящийся к глубоководным разумным головоногим моллюскам. Сцена чтения Сашей выдержек из старинных восточных хроник этому персонажу вообще выпадает из сюжета повести. Зачем авторы поместили её?

Итог: как жаль, что авторы не применили к себе описанную ими же методику позитивной реморализации, но «в нашем реальном мире вероятность счастливого случая всегда была и остается значительно меньше вероятности любого другого». Жаль, что им не захотелось привнести в «Сказку» атмосферу «Понедельника», жаль, жаль... Я ничуть не жалею лишь о том, что так долго откладывал своё знакомство с этой повестью. Рекомендовать её не буду. Тем, кто как и я, дорожит чудесной атмосферой «Понедельника» читать продолжение просто не стоит.

Грррм.

Я читал «Сказку» почти сразу же после «Понедельника» и не могу не заметить огромной разницы в 'глубине' этих произведений — милой доброй сказки про замечательную творческую атмосферу НИИ и едкой повести про болото заправляющей подобными НИИ бюрократии. «Сказка» читается чуть сложнее, но она взрослее, проникнута знанием жизни [и в ней нет не нравящихся мне у Стругацких авторских абзацев с описанием картины мира (в «ПНВС» есть, увы) — авторы смогли показать всё действиями и диалогами, а не своей прямой речью.]

Действительно, «административные законы» сильнее законов природы; действительно, наука (и не только) под руководством профессиональных номенклатурщиков, а не учёных, — душераздирающее зрелище.

Я, к счастью, в силу возраста не застал описываемой эпохи (а сейчас реалии чуть другие, вместо «знатоков марксизма-ленинизма» сейчас «эффективные менеджеры») — но один мой дальний родственник, человек «от сохи» (как Хлебовводов), капитан второго ранга (под_полковник) и партиец, а также редкостный зануда и бюрократ, был в далёкие времена отправлен «руководить наукой» в некий сель.хоз. НИИ. И вот, слушая его рассказы, я отлично могу представить, какую бессильную злобу и тоску должны были испытывать его подчинённые, вынужденные обосновывать каждый шаг ворохом бумажек и пробиваться сквозь толстую черепную кость начальника, не понимавшего ничего в их работе и питавшего к не желающим ходить строем умникам классовую ненависть.

Так что да, _выражая общее мнение_, отмечу, что«Сказка о Тройке» крайне жизненна и актуальна.

Феномен Стугацких, как писателей, заключается в том, что они способны написать буквально все. В том числе и учебник-пособие для чиновников. «Сказка о тройке» есть не что иное, как руководство по чиновничьему ремеслу, написанное сухим казенным языком протокола, с неизменными стилистическими и сюжетными (ситуационными) примерами.

Видимо по этой причине книга и была недоступна читателям 20 лет, в течение которых подросла целая плеяда партийных и номенклатурных специалистов изучавших тонкости бюрократического мастерства по пособию Братьев Стругацких.

Я читал «Сказку о тройке» в 1989 году в журнале «Смена» в возрасте 20и лет. Помню, очень сильно смеялся.

Перечитав сегодня, я не смеялся вообще.

Читать книгу обязательно нужно в молодости, пока жизнь не сведет вас с Лавром Федотовичем, Хлебовводовым и Фарфуркисом.

В учебнике приведены конкретные решения ситуационных задач.

Ни чего общего с веселой книгой «Понедельник начинается в субботу», кроме нескольких главных героев, в «Сказка о Тройке» нет. И не ищите.

Грррм.

Вот это сатира, так сатира! Ну как же надо было разозлить братьев, чтобы спустя всего три года после вполне благополучного «Понедельника...» из под их пера вышла такая злая вещь. Хотя, конечно, все, о чем они написали, было. Пусть не в таких объемах и не везде — но было. Впрочем, и сейчас, наверное, есть :). И чего было не опубликовать эту вещь широко уже тогда — думается, народ воспринял бы её вполне адекватно. А то все эти четвертые экземпляры напечатанного под копирку практически нечитаемого текста, да ещё на один вечер....

И, все-таки, главная заслуга Стругацких не в том, что они написали эту сатиру, а в том, что они написали её просто поразительно ТАЛАНТЛИВО: умно, узнаваемо и очень увлекательно. А сколько в этой повести интереснейших мыслей и высказываний. Чего стоит одна только речь Лавра Федотовича Вунюкова об отказе от контакта с внеземными цивилизациями, произнесенная им при последней попытке позитивной реморализации, предпринятой Эдиком Амперяном. И ещё это, наверное, та книга Стругацких, в которой больше всего их великолепного юмора.

Единственное, что не то, чтобы не понравилось в книге, а скорее вызвало какое-то чувство сожаления и грусти, так это использование в ней персонажей «Понедельника...». Понятно, что по логике эти ребята как раз больше всего подходят на роль антагонистов пресловутой Тройки, но как же жалко погружать этих идеализированно-положительных книжных мальчиков в утрировано-реальную жизнь со всей её грязью, заморочками и препонами. Вы только вспомните их счастливо-наполненную, интересную жизнь в «Понедельнике...».

Самое забавное в этой повести, пожалуй, то, что в ней Тройка состоит из пяти человек. Один из которых ничего не делает, другой не имеет ни имени, ни отчества, третий несёт чушь, четвёртый — Выбегалло, а пятый... вот пятый-то и воплощает в себе всю суть этой уродливой структуры, потому что он один умеет обращаться со страшным, всевластным артефактом — Большой Круглой Печатью.

«Необъяснённые явления» в повести притягивают взор даже не своей фантастичностью, сколько тем, как они хитро противоречат сложившейся вокруг них обстановке и как крепко держатся за свою необъяснённость. С ними можно пытаться договориться, их можно развлекать, к ним можно применять некоторый набор физических воздействий (одного, особо болтливого, даже «к ногтю» припечатать можно!). Но вот преобразовать их к пользе общества в данных условиях — совершенно нельзя. Даже когда в противостояние бюрократической машины с оголтело сказочными персонажами вклиниваются маги из НИИЧАВО, их ум, дипломатия и терпение подвергаются тяжёлому давлению.

Каждый из персонажей, как бы сказали в интернете, очень меметичен. Каждый наделён ярким характером, каждый вызывает кучу культурных отсылок ко внешнему миру.

«Сказка о Тройке» была крайне опасна своим сатирическим смыслом, и потому в современности, после снятия запретов и кончины авторов её можно прочесть сразу в трёх версиях. Лично я читал две, которые появились в печати раньше. В одной миссия героев увенчивается успехом, в другой — их самих приходится спасать.

«Сказка» иллюстрирует важное психологическое понятие реакции на неизвестное. Наш ум очень любит объяснять всё — «рационализировать и утилизировать». Всё, что этому не поддаётся, является угрозой для умственной устойчивости и картины мира. Тем забавнее, что положительные герои вынуждены принять сторону «необъяснимого» и выступить против косности лиц, навсегда погрязших в формализме и порче бумаги. Которые всеми силами пытаются бороться с окружающим их сюрреализмом, не зная, что их собственные лекала безнадёжно кривы, а методы — ущербны. И этой своей суетой они только умножают сюрреализм. Так, «акт о высшей мере» касательно болота с хищными комарами (и кое-чем ещё необъяснённым) предписывает стереть его из памяти народа, то есть — со всех карт. Что сделалось с болотом в реальности, уже не важно: Тройка вытеснила это место из своей картины мира и никогда туда более не вернётся. «Рационализация», таким образом, обернулась своим антиподом.

То, что «Тройка» взята из реальности, лично для меня было доказано главой «Борьба за сказку» из книги К.Чуковского «От двух до пяти». В период с 1930-х до 1950-х годов разные «доброжелатели» пытались цензурировать и запрещать детские сказки и устное народное творчество под предлогом иррациональности, действуя, как вспоминает Чуковский, методами топорными и «выходившими боком». Более того, это мракобесие Чуковский возводит по «генеалогии» ещё к средневековому религиозному догматизму и философским экспериментам эпохи Просвещения. Где всякая фантазия считалась опасной крамолой, а из детей старались вопреки природе пораньше сделать «взрослых», награждая множеством неврозов. Вот этим же занимается и орган под говорящим названием «ТПРУНЯ» в повести Стругацких над культурными феноменами современной ему эпохи.

Книжка, таким образом, логично должна вызывать страх и непонимание, а вот что именно вас устрашит или введёт в недоумение... вопрос открытый.

Мне понравилось.Сатира вполне злободневно. Смешно. Хотя не настолько, что бы смеяться над каждым словом. По отношению к ПНВС выглядит как некий параллельный мир. Вроде герои те же, но откуда взялась колония в Китежграде не ясно, а тем более откуда взялась Трояка-ТПРУНЯ в составе 4х человек. Хотя с другой стороны развитие сюжета очень правильное. В ПНВС нам показали всемогущих магов, которые спокойно заняты своей работой. Теперь мы видим, что может помешать «всемогущим» :).

Количество героев-участников в Тройке оказалось достаточно небольшим, так что следить за ними было проще чем в ПНВС. Хотя за Панургом следить было сложновато. Есть некое несоответствие размеров. Я к счастью никогда не видел кровососущего клопа, но раз он помещается в спичечную коробку его поведение аля человек меня слегка выбивало из колеи. В целом конечно рассуждения Спиридона и Говоруна слегка затянуты и как разумно указано в самой книге уж очень похожи на рассуждения самих людей. Очень симпатичные получились Федя (уж явно приятнее Выбегаллы) и Кузя. Хотя Выбегалло в каком-то смысле все-таки стал симпатичнее. Наверное потому что приносил определенную пользу.

В том момент, когда мне показалось, что главные герои ведут себя недостойно звания передовых ученых, как они получили по сусалам. И Витька за неправомерный доступ к жидкому пришельцу и Роман, за использование романтики не по назначению.

Зато в результате похоже Тройка была подвергнута одной из первых в мире DOS-атак. Характерно, что ее автором стал программист.

Мне не очень понравились многострочные метафоры с описания как кого раздавили и растоптали почти в лучших традициях «Том и Джери».

Книга о взаимодействии человека и головоногих интересна, но является лирическим отступлением от сюжета. Единственная разумный смысл ее включение — очеловечивание Спиридона.

В целом получается, что с Тройкой надо смирится, как с явлением природы. Но к счастью солидарность научной общественности существует.

Пафоса в речах современных бюрократка стало меньше, в остальном мало что изменилось.

Когда дошёл до первого заседания Тройки, испытал необъяснимое чувство, которое можно было бы назвать узнаванием, если бы оно не сопровождалось столь бурными и яркими эмоциями. Стопроцентно точное, яркое и злое изображение бюрократии. Как только дошёл до этого места, сразу же нахлынули знакомые чувства злости, обречённости, тщетности любых попыток избежать бессмысленной и унизительной ситуации, в которой ты должен сделать то, что тебе не нужно и именно таким образом, как это нужно непонятно кому. Эти ничтожные анацефалы способны бесконечно упиваться садистскими чувствами, возникающими от возможности заставлять людей выполнять десятки глупейших никому не нужных действий, написанных в инструкции.

Самое печальное, что эта система самоподдерживающаяся — в ней не способны работать люди способные к мышлению и сочувствию. Нормальным людям трудно выполнять бессмысленную работу, никому не приносящую пользы, да ещё и унижающую других людей. Нормальные люди из бюрократических систем уходят, а их места со временем занимают люди, пригодные для такого рода работы.

Кроме того, бюрократия всепроникающа — она способна запустить свои щупальца даже туда, где ей изначально и не пахло. Достаточно обязать работать по инструкции не только чиновника, но и пришедшего к нему человека, сделав его таким образом агентом бюрократической сети. И вот уже человек, которому самому изначально ничего не нужно было от кого-то требовать, сам начинает принуждать других людей выполнять указания бюрократа.

В благоприятный исход повести я не верю — должна была она закончиться тем, что командированные в Китежград сотрудники НИИЧАВО в конце концов уволились бы из института и устроились на работу грузчиками, дворниками или водителями. Потому что в такой деморализующей обстановке заниматься наукой не хватит никакого энтузиазма.

В повести много фраз, которые можно расхватать на цитаты и крылатые выражения («Грррм. Неубедительно», «Затруднение? Товарищ Фарфуркис, устраните!», Большая круглая печать, «У ней внутре... гм... не... неонка», обращение вида «Ты мне скажите»), но читать её второй раз я вряд-ли стану — уж слишком гнетущее впечатление она на меня произвела.

Прослушал два раза подряд аудиокнигу. Не хуже «Понедельник начинается в субботу». Все герои как из жизни... Работаю в научно-производственном предприятии инженером-конструктором. Старикашка Эдельвейс — знакомый отца директора, дедок который постоянно пишет какие то книжки про теорию эфира, пытается что то доказать и приводит к нам на фирму таких же коллег. :). Выбегалло — типичный завкафедры, который путем взяток и интриг добился власти и т.д... Очень директор наш на тов. Вунюкова похож...

Все персонажи проработаны идеально и достаточно глубоко.

Что бы не говорили, а повести эти очень актуальны и сейчас. Едкая сатира. 10 баллов!!!

Эта книжка злободневна, пока Аппарат в действии. Бюрократия — жуткое существо, поскольку всеми силами избегает ответственности за то, что делает, и в своем стремлении к личному благополучию абсолютно беспринципна и легко вырождается в откровенную уголовщину. Совесть отсутствует, держать в узде возможно только силой, необходим жесточайший контроль.

Книжка очень злая, для АБС. Но я их понимаю.

Великолепное произведение!

В своем отзыве на «Понедельник...» я написал, что он не выдержал проверку временем. А вот «Сказка..», к сожалению, выдержала. Более того, в свете последних заявлений руководства страны о том, что в брежневские времена было много очень хорошего, данная повесть становится крайне актуальной. Фанатстический элемент «Сказки..» служит великолепным фоном для того бюрократического болота, которое было, есть, и судя по-всему, будет. А нам остается только читать и радоваться/огорчаться.