Николай Гоголь «Вечера на хуторе близ Диканьки. Повести, изданные пасичником Рудым Паньком»
- Жанры/поджанры: Мистика
- Общие характеристики: Юмористическое | Религиозное (Христианство (Православие )) | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: Новое время (17-19 века)
- Возраст читателя: Любой
Сборник повестей о прекрасном местечке на Украине, хуторе Диканька. Правда, прекрасным оно кажется лишь днем. А по ночам властвует тут нечистая сила, карает грешников и малодушных, и зло не всегда бывает побеждено...
Содержание цикла:
|
||||
|
|
|||
|
|
|||
|
|
||||
|
|
||||
|
|
||||
|
||||
|
|
|||
|
|
|||
|
|
|||
|
|
||||
|
|
- /языки:
- русский (443), английский (6), немецкий (3), испанский (1), французский (2), украинский (16), польский (1), болгарский (1)
- /тип:
- книги (427), периодика (2), аудиокниги (43), цифровое (1)
- /перевод:
- С. Васильченко (1), О. Вишня (1), И. Гюнтер (1), М. Зеров (1), К. Инглиш (1), М. Минто (1), М. Обачний (2), М. Рыльский (2), И. Сенченко (2), Л. Украинка (5), А. Хуторян (1)
1836 г.
1873 г.
1880 г.
1893 г.
1894 г.
1896 г.
1898 г.
1899 г.
1900 г.
1900 г.
1902 г.
1902 г.
1902 г.
1902 г.
1902 г.
1902 г.
1902 г.
1907 г.
1911 г.
1911 г.
1911 г.
1912 г.
1914 г.
1915 г.
1917 г.
1936 г.
1937 г.
1938 г.
1940 г.
1941 г.
1941 г.
1944 г.
1947 г.
1948 г.
1948 г.
1948 г.
1949 г.
1950 г.
1951 г.
1951 г.
1952 г.
1952 г.
1952 г.
1952 г.
1952 г.
1953 г.
1954 г.
1956 г.
1956 г.
1957 г.
1959 г.
1959 г.
1959 г.
1959 г.
1959 г.
1960 г.
1960 г.
1962 г.
1963 г.
1965 г.
1965 г.
1966 г.
1968 г.
1968 г.
1969 г.
1969 г.
1971 г.
1972 г.
1972 г.
1973 г.
1974 г.
1974 г.
1974 г.
1975 г.
1976 г.
1976 г.
1977 г.
1977 г.
1978 г.
1978 г.
1979 г.
1979 г.
1979 г.
1979 г.
1980 г.
1980 г.
1981 г.
1982 г.
1982 г.
1982 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1984 г.
1985 г.
1985 г.
1985 г.
1985 г.
1985 г.
1985 г.
1985 г.
1986 г.
1986 г.
1986 г.
1986 г.
1987 г.
1987 г.
1987 г.
1987 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1990 г.
1990 г.
1991 г.
1991 г.
1992 г.
1992 г.
1992 г.
1993 г.
1993 г.
1993 г.
1993 г.
1993 г.
1994 г.
1994 г.
1994 г.
1994 г.
1994 г.
1995 г.
1995 г.
1996 г.
1996 г.
1996 г.
1996 г.
1996 г.
1997 г.
1997 г.
1997 г.
1998 г.
1998 г.
1998 г.
1998 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2001 г.
2001 г.
2001 г.
2001 г.
2001 г.
2002 г.
2002 г.
2002 г.
2002 г.
2002 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2008 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2010 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2019 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
Периодика:
1985 г.
2009 г.
Аудиокниги:
1995 г.
2000 г.
2000 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2005 г.
2005 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2008 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2010 г.
2010 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2012 г.
2013 г.
2013 г.
2016 г.
Электронные издания:
2012 г.
Издания на иностранных языках:
1921 г.
1933 г.
1975 г.
1976 г.
1983 г.
1984 г.
1987 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1992 г.
1994 г.
2000 г.
2004 г.
2004 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2014 г.
2021 г.
2021 г.
2022 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
AlisterOrm, 5 декабря 2019 г.
Сложно подобрать аналог и эпитет тому, что было сделано Гоголем в его раннем произведении, которое он создаёт практически юношей. Стать «русским Вальтером Скоттом» («Гетьман») у него не вышло, бытовой роман («Страшный кабан») тоже не продвинулся дальше пары глав, а попытка создания поэмы в стиле певучего языка Нашего Всё («Ганс Кюхельгартен») и вовсе оказывается осмеянной и провальной.
Однако Гоголь не сдался. Уже будучи в Питере на мелкой должности он, приткнувшись к плечам Жуковского, Пушкина и Вяземского, творил за их спинами произведение, которое не было под силу ни одному из них, произведение, пропитанное южным Солнцем и ночным теплом, переполненный грубоватыми и звонкими голосами, разносящимся над степями и мешавшихся с тихим шумом цветастого разнотравья. Этот мир не знал мятущегося бездельника Онегина, и бравый господин Выжигин тоже был здесь чужим. Это пространство населено простыми, незамысловатыми, но хорошими людьми, истинными, неподдельными христианами, поскольку быть здесь атеистом невозможно.
Как можно не верить в потустороннее там, где оно встречается на каждом шагу? Где черта можно поймать за хвост и сломить крёстным знаменем, где посреди свадьбы может оказаться колдун-оборотень, где в ночь на Ивана Купала можно совершенно спокойно шагнуть в Преисподнюю? Но именно на фоне этих, казало бы, фантастических декорациях Божий мир простой малоросской глубинки близ Диканьки кажется таким светлым и спокойным, несмотря ни на что, и даже ночь здесь не страшна, а мягка и добра. Чистый и крепкий духом человек выдержит всё, и преодолеет любое искушение и любые козни. Мало того — весь этот мир переполнен весельем и смехом, через который пышет яркая и насыщенная Жизнь. Несмотря на всю мрачность окружающего человека Иного, смех остаётся неиссякаемым источником оптимизма и веры в то, что зло неизбежно должно проиграть, что человек всё равно спасёт свою душу, и преодолеет любой грех.
Так родилась истинно русская книга — «Вечера на хуторе близ Диканьки». Субтильный, нелепый и смешной молодой Никоша-карла, краснеющий и робеющий перед великими современниками, преодолел всех, создав книгу, не пропитанную русской безысходностью и отчаянием, а, наоборот, оптимизмом и верой в людей. Поэтому даже страшные и трагичные истории этой книжки, даже суховатая бытовая зарисовка о «среднечеловеке» всё равно оставляют за собой светлое и сладкое послевкусие уверенности в том, что человек — не просто говорящее животное, но ещё и Божья тварь.
zotovvg75, 11 июля 2022 г.
Помню как в детстве чтение классической литературы представлялось мне занятием скучным и малоинтересным, являющимся лишь данью необходимости изучения школьной программы по литературе. Но это обстоятельство абсолютно не касалось данного цикла, явившемся одним из немногих образцов классики прочитанных мною в ту пору с интересом и по доброй воле. Конечно с годами пришло осознание величия произведений гениев мировой и русской литературы, сформировался неподдельный интерес к такому чтению, но повести данного цикла так и остались для меня окрашенными в тона той непосредственной детской увлеченности.
Действительно, если классика облачена в форму интересных, захватывающих произведений, заставляющих неотрывно читать книгу позабыв обо всем, то такие вещи становятся достоянием для всех возрастов читателей. К тому же Гоголю удалось создать здесь причудливую атмосферу синтеза сказки, мистики, фольклора вплетенных в оправу простых человеческих характеров, доступных и понятных всякому человеку.
При сходстве в общей тематике, каждая повесть имеет и свои отличительные черты. «Сорочинская ярмарка»-это водевиль, праздник народного духа, ода любви двух юных сердец в комической форме преодолевающих все преграды. «Вечер накануне Ивана Купала» представляет собой воплощение тяжелого давящего ужаса, переводящего повествование вплотную к жанру кровавого хоррора. Под стать этому и «Страшная месть» с восстающими мертвецами и родовым проклятием, с просто потрясающими фантасмагорическими картинами и философской темой расплаты за содеянное. Значительно смягчает зловещую мистическую составляющую «Майская ночь, или Утопленница», синтез любви и мистики, вводящий читателя в заманчивый мир грез потусторонней реальности. Но наиболее полно выражает эту тонкую грань между миром вещей и миром чудес, реальным и потусторонним-жемчужина цикла «Ночь перед Рождеством», наиболее полно выражающая внутреннюю наполненность сборника. «Пропавшая грамота» и «Заколдованное место» также представляют собой небольшие истории о переплетении бытового и мистического, а также хитрой игре нечистого с человеческими страстями и пороками. Несколько выделяется из общей канвы повесть «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» с описанием простого деревенского быта и соответствующими ему психологическими типами людей.
Кстати, что касается психологических типов, то персонажи цикла, включая и рассказчиков, не так уж простодушны и наивны. За ними стоит вековая народная мудрость, чуждая вычурности и выспренности, с отличной практической хваткой, способной к примеру добиться благосклонности любимой, пусть даже для этого потребуется лететь к царице верхом на черте. И если откинуть внешнюю простоту, то герои повестей в своей внутренней наполненности могут дать фору многим «просвещенным» личностям. Это и есть настоящая человеческая душа без фальши и прикрас, душа способная впитать в себя красоту мироздания, изгнав при этом все дьявольское зло.
Классика вечна и находит свое отражение в любом обществе и в любые времена. Браво, мастер!
racoonracoon, 24 сентября 2021 г.
Кое-что из «Диканьки» относится к первым моим не только литературным, а вообще каким бы то ни было воспоминаниям. Перечитал впервые с детских лет. Что сказать? Вспомнился уничтожающий отзыв Набокова: «Когда я хочу, чтобы мне приснился настоящий кошмар, я представляю себе Гоголя, строчащего на малороссийском том за томом «Диканьки» и «Миргороды» — о призраках, которые бродят по берегу Днепра, водевильных евреях и лихих казаках».
Правда, у меня, в отличие от ВВН, в детстве от «Страшной мести» как раз «ползли по спине мурашки». И теперь не могу сказать, что полностью разделяю его оценку. Вот «Иван Федорович Шпонька» очень даже понравился, даром что не дописан (особенно сон хорош — не зря ВВН его поминает). Еще «Майскую ночь» выделил бы (скорее всего, по причинам нелитературного порядка — не так уж далеким от тех, что заставляют твое сердце сжиматься при звуках какого-нибудь хита -цатилетней давности лишь потому, что под него ты танцевал на дискотеке, когда тебе было 18) и «Ночь перед Рождеством», пожалуй (уютный такой рассказец, будто действие происходит в кукольном городке, то бишь деревеньке, со снегом из ваты и персонажами из папье-маше).
Но в общем и целом вынужден согласиться: «В период создания «Диканьки» и «Тараса Бульбы» Гоголь стоял на краю опаснейшей пропасти... Он чуть было не стал автором украинских фольклорных повестей и красочных романтических историй. Надо поблагодарить судьбу (и жажду писателя обрести мировую славу) за то, что он не обратился к украинским диалектизмам как средству выражения, ибо тогда бы он пропал». Понимаю, что последняя фраза в наши дни приобретает дурацкий злободневный оттенок, коего ни ВВН, когда писал, ни я, когда цитировал, в виду не имели.
Большевик, 16 сентября 2018 г.
Что делает произведения богом отмеченных авторов гениальными ? Почему считанные единицы художников способны расположить мазки красок на холсте так, чтобы изображённое поражало воображение, и не столь много писателей создают своим словом удивительные для восприятия книги ? В их распоряжении те же краски, и те же буквы, что и у всех, но только они, гении, способны объединять их в уникальные гармонии, созвучия. Гоголевская Диканька настолько же атмосферная и живая для восприятия, как «Девятый вал» Айвазовского, или «Портрет старика» Рембрандта. Бытность Малороссии искусно переплетается с мифами, помноженная на суеверность и бесшабашную удаль её жителей. Герои Диканьки настолько живые, что начинаешь при погружении в чтение сам ощущать себя на их месте. Склонность к мистификации — фирменный почерк всего творчества Гоголя, проявляется ярко уже в этом раннем цикле рассказов. Удивительно, гоголевский мистицизм как-будто хмарь на болоте обволакивает сюжет, сочится из народных сказаний и пересудов. Завидую тем, кто читает Гоголя впервые, это особое удовольствие. Впрочем мне и на пятом десятке не надоедает регулярно перечитывать.
Cormobo, 5 марта 2023 г.
Добрый вечер всем почитателям творчества Николая Васильевича. Посмотрел книги, что выходили, обнаружил у себя 1958 года, Вечеров. Обращайтесь ведущий колонки, скину фото.
Vindermur, 25 мая 2018 г.
Вечера близ Диканьки настолько очень детальная передача различных видений, что диву даешься. Гоголь здесь предстаёт не как местный житель Диканьки и переписчик этнографии, но ещё и как знаток исторических материалов.
История казачества великолепна, видения чертей и демонов великолепны вдвое, да настолько, что при попадании в зимнюю метель, можно невольно подумать, что рядом черт летает, который крадёт месяц.
Быт украинцев передан максимально отлично, такая непредвзятость, такая непринужденность. Также выделю момент, что Гоголь знал, что звуки водопада или журчащей воды могут вызывать чудный хаос неясных звуков......
Еще, что более запомнилось, что видения все или почти все совпадали с приёмом и прекращением приёма алкоголя...... Вспомнить того же Петрусю, который перед убийством в лесу, когда он пошел к папоротникам, то он слишком много взял алкоголя, слишком, потом он убил и ему чудилась горячка, он стал больным, как и все в его состоянии.....
tolstyi1010, 4 июня 2019 г.
Сборник повестей написанных пасичником Рудым Панько о хуторе Диканька, самом прекрасном месте. Хотя не все тут гладко. Здесь по ночам летает ведьма, в мрачном замке живет колдун, черти бродят по округе и смущают умы людей.
Знакомство с Гоголем начал только в 33 года. До этого конечно смотрел фильмы, снятые по его произведениям, но прочитать самостоятельно его повести решился только сейчас. И чтение далось мне очень легко. Буквально за пару дней прочитаны два сборника повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород». Язык великолепный, герои человечные, сюжеты запоминающиеся. Все повести делятся на страшные и смешные, почти в каждой присутствует нечистая сила, за исключением «Ивана Федоровича Шпонька и его тетушки». «Вечер на кануне Ивана Купала» и «Страшная месть» очень жуткие и атмосферные произведения, «Сорочинская ярмарка» и «Ночь перед Рождеством» наполнены весельем и яркими персонажами.
Читайте Гоголя господа. Здесь каждый найдет истории на свой вкус.
ivan2543, 3 мая 2011 г.
Знакомство с этой книгой началось с радиопередачи, в которой читали «Заколдованное место» — тогда я учился примерно во втором классе. Затем некоторые произведения в хрестоматиях для внеклассного чтения «Родничок». До полного издания добрался я где-то в 4-5 классе – точно уже не помню. На тот момент «Вечер накануне Ивана Купалы» и «Пропавшая грамота» уже точно были прочитаны в «Родничке», а «Ночь перед Рождеством» известна по киносказке «Вечера на хуторе близ Диканьки». Да еще, может быть, «Майская ночь…» тоже была мне уже известна по экранизации. Вскоре весь сборник был выучен едва ли не наизусть, за исключением резко не понравившегося «Ивана Федоровича Шпоньки…», которого я заставил себя почитать только через много лет.
Если говорить, о том, какое впечатление и влияние оказала на меня эта книга – то никакие слова не будут преувеличением. Силу Гоголевского слога невозможно переоценить – по ритмике, музыкальности его книг, по их поэтичности – их можно называть поэмами и балладами в прозе. Видимо, свой ранний неудачный опыт в поэзии Гоголь компенсировал тем, что создал прозу, предельно близкую к стихам по степени продуманности формы. У Гоголя каждое слово на месте, каждое слово создает настроение, вызывает отголоски в душе читателя, соединяющиеся в музыку, когда веселую и задорную, а когда – зловеще-торжественную, трагическую. С детства поражаюсь – как человек мог создать такие невероятно четкие, изящные и вместе с тем простые сочетания слов; образы, отпечатывающиеся в душе. Может быть и правду пишут о Гоголе, что изучал он мистические шаманские ритуалы – есть в ритмике его текстов что-то гипнотизирующее, словно в древних священных песнях.
«Вечера на хуторе близ Диканьки» созданы Гоголем в традициях модного в начале XX века в Европе литературного течения – романтизма, перенесенного на русскую почву творчеством Пушкина и Лермонтова. Но романтизм Гоголя – совершенно новое явление, не основанное на заимствованиях у европейских авторов. Было время, в моде были спекуляции относительно влияния на Гоголя Эрнста Т. А. Гофмана: безусловно, определенное влияние присутствовало – исторический факт, но общего между писателями не больше, чем между готическими немецкими городами и сказочной украинской деревней. Нечто гофмановское сильно проявится у автора позднее – в условном петербургском цикле. Вдохновляющей силой «Вечеров…» выступает неисчерпаемая сокровищница народного фольклора, это совершенно новый, славянский романтизм, невиданный до этого, не привитый, но выросший на корнях российской культуры.
«Вечера…» четко делятся на две группы историй – веселые и страшные. Они причудливо перемешаны, как перемешано трагическое и комическое в фольклоре, как перемешаны радость и горе в человеческой жизни. В книге эти истории чередуются, что создает впечатление целостности и разнообразия гоголевского мира.
«Сорочинская ярмарка» открывает цикл оптимистичной и авантюрной историей, настроением солнечного, праздничного дня. Она разделена на небольшие главы с эпиграфами из народных пословиц и украинских комедий – и эта четкая разделенность на эпизоды, «сцены», придает повести какую-то театральность, ощущение ярмарочного представления.
Только потом следует резко контрастирующий с первой повестью «Вечер накануне Ивана Купала». Вместо яркого «здесь и сейчас» «Сорочинской ярмарки» — мрачное и поучительное предание о кладе, добытом страшной жертвой. Хронологически первая, эта повесть стоит в цикле второй, и не случайно: думаю, будь она первой. Это изначально настраивало бы читателя на мрачный лад.
«Майская ночь, или Утопленница» — напоминание о том, что сверхъестественное – не всегда зло, и что есть на свете силы, которые помогут доброму и честному человеку. Романтическая сказка смягчает впечатление от предыдущей истории.
«Пропавшая грамота» — веселая и жутковатая вещь, полная приключений. Она противопоставлена в свою очередь и лиричности «Майской ночи…» и безысходной мрачности «Вечера накануне Ивана Купалы». Ее задача – оживить для читателя пространство украинской мифологии, показать живой и причудливый ее мир.
Вторую часть «Вечеров…» открывает «Ночь перед Рождеством» — самая лучшая в «позитивной» части цикла повесть. Она словно воплощает торжество человеческой воли над любыми обстоятельствами, торжество веры и смелости над силами зла.
И следом за ней – полная противоположность, «Страшная месть» — о том, что не только великий подвиг, но и великое зло способен сотворить человек. «Страшная месть», на мой взгляд – лучшая повесть Гоголя, по крайней мере, из ранних. По поэтичности с ней сравним разве что «Тарас Бульба», а по степени внушаемого ужаса перед сверхъестественным злом – только «Вий».
«Иван Федорович Шпонька…» несколько разряжает напряжение, возникающее после прочтения «Страшной мести». Но, на мой взгляд, «Иван Федорович…» в сборнике – определенно слабое звено. Уж слишком не вписывается он в сказочный мир «Вечеров…»
Ну и заканчиваются «Вечера на хуторе близ Диканьки» еще одной веселой и поучительной волшебной историей – «Заколдованное место».
Иногда даже становится странно, что эти произведения Гоголя не породили целой школы мистического рассказа – возникает ощущение, что после него в этом жанре не возникало почти ничего сравнимого, а в XX веке русская традиция мистического рассказа и вовсе угасла – на этот раз, по объективным причинам, задавленная государственной идеологией; не может она, похоже, возродиться и по сей день. Впрочем, определенное влияние творческого наследия Н. В. Гоголя сейчас можно увидеть в произведениях лучших украинских русскоязычных фантастов – вспомнить хотя бы «Пентакль» Дяченко-Олди-Валентинова – вещь, конечно, экспериментальную и неоднозначную, но однозначно талантливо написанную и прямо опирающуюся на мифологию «Вечеров…» и «Миргорода». Так что есть надежда на то, что русские и украинские мистика и хоррор еще поднимутся до мирового уровня – по крайней мере благодатная почва и мощные корни у этого явления уже имеются.
Итог: одна из главных книг отечественной и мировой литературы. Однозначный шедевр, читать обязательно.
Paganist, 30 ноября 2014 г.
Если бы кроме «Вечеров...» Гоголь больше ничего не написал, то уже был бы достоин занять одно из видных мест в пантеоне великих писателей!
Данный цикл — это не только искромётный юмор, могучая сила языка и завораживающие своим очарованием истории. Это ещё и огромная любовь к родному краю, который он с невиданным трепетом описывал. Можно сказать, что Николай Васильевич «подарил» Российскому государству Украину: её говор, её песни, быт, юмор, нравы, традиции, историю, кухню и, разумеется, природу.
Цикл состоит из разных историй. Каждая по-своему уникальна, узнаваема и хороша. Однако, для меня особняком стоят две из них: «Ночь перед Рождеством» и «Страшная месть».
Velary, 1 сентября 2016 г.
Провальная попытка перечитать Гоголя — в школе я считала его ужасным занудой и спустя много лет решила проверить, не изменилось ли впечатление.
Не изменилось.
Сюжет, укладывающийся в три предложения, расписан на десятки страниц. Многословные описания «Днепра при тихой погоде» наводят тоску.
Единственное, что понравилось, так это «Ночь перед Рождеством», но, думаю, тут заслуга мюзикла, песни и сцены из которого сопровождали меня на протяжении всего рассказа.
Думала ещё «Мёртвым душам» дать второй шанс, но что-то уже не хочется.
mario1205, 25 августа 2015 г.
Н.В.Гоголь
Вечера на хуторе близ Диканьки.
Если бы Николай Васильевич больше ничего не написал, кроме «Вечеров», то всё равно бы остался ярким открытием в романтической литературе XIX века. Яркий, колоритный и самобытный язык «Диканьки» завораживает и успокаивает, персонажи выписаны с огромной любовью и нежностью, Гоголь не просто красиво излагает старинные предания, а признаётся в любви к своей Родине, и как бы в этих сказках прощается с юностью и романтизмом, как бы ностальгирует по родным местам, понимая что ничего лиричнее не напишет...
Lana38, 11 мая 2015 г.
Симпатичные повести. Больше всего нравятся, конечно, «Ночь перед Рождеством» и «Страшная месть». А, впрочем, и остальные очень хороши. Читать и перечитывать! Золотая классика!
kvv, 11 января 2012 г.
Есть в этой книге нечто доброе и веселое, описание мира, который если сейчас и существует, то только в глухих деревнях. Хороша именно атмосферой, которую воссоздает — патриархальности, традиций, волшебства. Хочется читать под Рождество.
dydyka, 11 мая 2009 г.
Этот блестящий цикл напоминает мне те рассказы, которые я ребёнком слышала от своей бабушки. Её повествования были украшены «вкусными» казачьими словами, образами и поверьями. Гоголевский цикл в чём-то перекликается с казачьими преданиями: сказывается единство христианской веры.
Создается ощущение, будто не читаешь, а слушаешь и об утонувшей панночке, и о капризной Оксане, о незадачливом Петрусе. Так и стоит перед глазами нагретая солнцем, пахнущая какими только можно цветами, украинская степь, и шумная весёлая ярмарка, и заснеженный предрождественский хутор, и страшное кладбище, где из-под земли восстают покойники, и бесконечная дорога на раздольной земле...
Живёшь в этих рассказах, чувствуешь, что чувствовали участники событий (даже не думаешь, что это вымысел), веруешь тогда, во что верили они: силу крестного знамени, святой молитвы, даже если сам неверующий.