fantlab ru

Марио Варгас Льоса «Война конца света»

Рейтинг
Средняя оценка:
8.63
Оценок:
50
Моя оценка:
-

подробнее

Война конца света

La guerra del fin del mundo

Роман, год

Жанрово-тематический классификатор:

Похожие произведения:

 

 


Издания: ВСЕ (2)
/языки:
русский (2)
/тип:
книги (2)
/перевод:
А. Богдановский (2)

Война конца света
1987 г.
Война конца света
2010 г.




 


Отзывы читателей

Рейтинг отзыва


– [  3  ] +

Ссылка на сообщение ,

Начавшись в несколько в апокрифической манере, ко второй части за счет введения в действие ярких персонажей не со стороны Наставника роман обретает необходимую глубину, полифоничность. Согласен с отзывами, что роман — один из лучших о войне — во всяком случае батальные сцены выписаны безукоризненно. Всякое крупное явление в литературе не может быть сведено к методу или «школе» — вот и Варгас Льоса едва ли только «магический реалист». «Война конца света» позволяет в полной мере почувствовать меру индивидуального таланта Льосы -рассказчика, его самобытность, потому что написать увлекательный роман о подавлении крестьянского восстания в Бразилии в конце 19 века — надо постараться. Яркие и запоминающиеся персонажи, отсутствие стилевых излишеств, мускулистая проза.

Оценка: 8
– [  6  ] +

Ссылка на сообщение ,

Этот роман очень сильно напомнил мне «Поднявшегося с земли» Сарамаго. В обоих случаях — очень большой объем и довольно тягомотное повествование о гражданской войне, национальном восстании бедных и угнетенных крестьян против некоей несправедливой власти, которую они не особо себе и представляют. В обоих случаях — «the world of Spanish», мир, в котором голод наступает из-за жары и засухи, а не потому, что посевы померзли (мне как человеку из Сибири до сих пор трудно это представить). Роман Сарамаго написан в 1980, Варгаса Льосы — в 1981, оба переводил на русский Александр Богдановский. Оба, простите, убийственно занудные. Из Сарамаго это определенной худший роман, а я читала его довольно много. Если по меркам Льосы это лучший — то увольте меня от продолжения знакомства с этим автором.

Что больше всего меня раздражает в этом романе — Льоса не дал ответ на самый интересный вопрос, который возникает по мере прочтения. Положим, некий таинственный Наставник, живой человек из плоти и крови, невероятной верой и силой убеждения склонил нищих, бандитов, насильников и убийц к тому, чтобы организовать настоящую христианскую коммуну на несколько тысяч человек, действительно отказаться от всех мирских соблазнов, от корысти и насилия. И более того — пожертвовать не только своей жизнью, но и жизнью всех своих близких, обороняя эту коммуну от гражданских властей, которые усмотрели в ней зерно смуты (хотя там не было ничего кроме политической безграмотности и обычного исключительного тупоумия и нетерпимости людей, которые считают, что только их вера единственно правильная). Дело не в том, что они делали дальше. Дело в том, *как* Наставник делал это с ними. Что он такое делал с их душами, что производил на эти исключительные отбросы, коими являются в основном персонажи по прошлой жизни, такое сокрушительное впечатление. Почему все бросали свои мирские дела и следовали за ним. Вот об этом было бы дейстивтельно интересно почитать — но об этом нет ни слова. В тексте Льосы мы видим Наставника периодически, но только каким-то третьестепенным персонажем, которому уже все поклоняются как Христу второго пришествия. Так что ничего собственно религиозного, никаких откровений человеческого толка в книге нет, увы. В том же «Даниэле Штайне» их гораздо больше, и поэтому книга производит большее эмоциональное впечатление.

Проблема «Войны конца света» в том, что, с одной стороны, не проникнувшись идеями, которыми прониклись участники христианской коммуны, нельзя в полной мере им сочувствовать. Без этого необходимого ингредиента их странная мешанина предрассудков кажется несколько слабоумной и совершенно неубедительной — и начинаешь искренне сочувствовать вновь образованной Республике, которая посылает на войну с этими мнимыми революционерами все новые и новые войска. Потому что доводы типа «перепись населения — орудие дьявола» критики с т.зр. здравого смысла не выдерживают, а ничего другого не предлагается. Именно поэтому меня не трогают истории всех людей, вошедших в коммуну и убивающих и умирающих за свои непонятные идеалы — истории, несомненно, очень яркие и местами довольно омерзительные, но какие-то удивительно однобокие в своем финале. Даже у Христа были сомневающиеся, но у Наставника их нет — ближний к нему круг все сплошь искренне уверовавшие, кроткие, как ягнята, и готовые на любые жертвы. Никаких предательств, никаких размышлений — можно было бы сказать, что верующие, вошедшие в этот круг — априори самые бедные, самые необразованные, нищие не только духом, но также телом и все остальным и у них нет органа для сомнений и размышлений — но тогда все это сборище тем более не имеет ценности, это все равно, что восстание овец в загородке.

Печальна и поучительна история военных походов против самоорганизованной христианской коммуны. Сначала власти решили, что это подозрительное скопище людей, которые отказываются платить налоги и участвовать в переписи, надо бы приструнить и отправили туда небольшой отрядец. Если бы этот отряд преуспел — вся история на том бы и закончилась, но его не просто разгромили, а разгромили неожиданно страшно и кроваво. И дальше понеслась; коготок увяз — всей птичке пропасть. Конечно, если ты государство, ты в принципе можешь даже допустить, чтобы на твоей земле существовала христианская коммуна — но не оставить безнаказанным разгром своих вооруженных сил условно мирным населением. И дальше отправляется отряд побольше, с таким же печальным успехом, а дальше — целая армия, и не успел никто оглянуться, как приведение в чувство небольшой группы зарвавшихся граждан перешло в гражданскую войну. Как правильно было бы повести себя властям после первого разгрома, не считая неизбежный посыл большей партии войск? Я не знаю. Некоторые вещи надо или делать наверняка или не делать вообще. Особенно когда имеешь дело в совершенно необразованными религиозными фанатиками, которым не только терять нечего, но которые еще уверены, что их ждет впереди царство Божие.

Еще печальный и поучительный момент — что никто их власть предержащих, кто, собственно, отправляет войска на смерть, толком понятия не имеет, что же собой предсталяет этот Канудос, вотчина «повстанцев». Ходят какие-то бренди про английских интервентов и сторонников восстановления монархии, хотя от этих людей англичане и недавняя монархия гораздо дальше, чем царство пресвитера Иоанна. И в этой ситуации полного непонимания очень далекие от Канудоса люди принимают решения, которые приводят в смерти и мучениям тысяч с обеих сторон.

С точки зрения описания того, на каком пустом месте возникают подобные конфликты, как тупоумие и непонимание приводит к страшнейшим последствиям — это очень правильная книга, безусловно.

Что до героев, то единственный более ли менее нормальный человек в обычном смысле этого слова — это барон де Каньябрава, да и то он сдал под конец. Реально *единственнный* нормальный, я не шучу — не идиот, не фанатик, не садист, не жертва печальной судьбы, человек, который думает и действует, в наибольшей степени руководствуясь разумом. Печально, что он все-таки тоже не сумел спастись от этого всеобщего безумия.

Меня заинтересовал еще полковник Морейра Сезар — хороший такой типаж в духе «Овода», тоже фанатик, но другого толка. Его судьба в целом тоже поучительна. «Где все лучшие фехтовальщики? — На кладбищах». Что же до населения Канудоса (а им в тексте уделяется куда больше внимания) — увольте, я не понимаю ни этих людей, ни их решения. Их разнообразно-тягостные истории описаны очень живо, правда, но их слишком много, а исход все равно у всех один: религиозный фанатизм и эта бессмысленная мясорубка. Несмотря на живость описания, неприятные детали войны и большое разнообразие персонажей и характеров, большую часть времени над этим текстом я скучала.

Оценка: 6
– [  8  ] +

Ссылка на сообщение ,

Художественный роман, где в основу сюжета положен реальный эпизод из истории Бразилии. За четыре года до начала «просвещенного» ХХ века в одном из северных штатов Баие случилось крестьянское восстание. Кто виноват? Жизнь виновата... Вначале чудовищная засуха и голод, потом — эпидемия чумы. «На закуску» — отмена рабства, из-за чего множество людей оказались свободными, но без средств к существованию, и люди эти были — старики, дети, женщины, которых бывшие хозяева отказывались нанимать за крохотное жалование обратно на плантации. И демократический переворот, который привел к отречению императора Педро II.

Вроде бы республиканское правительство задумало хорошую штуку — перепись населения, составление реестра собственности, отделение церкви и светской власти, гражданская регистрация браков, использование десятичной системы мер... Но в глухой и нищей провинции к чиновникам и так относились с недоверием, ведь полицейские отряды грабили и убивали, насиловали местных жителей точно так же как и бандитские отряды. А тут прошел слух что перепись нужна для того, чтобы снова ввести рабство.

Недовольство нищих и необразованных крестьян возглавил бродячий проповедник. Вместе с паствой Антонио Наставник основал поселение на месте заброшенного владения местного земельного магната барона де Коньябравы. Поселок назывался Канудос.

И вот все больше и больше обездоленных собираются в Канудосе. И маленькая община религиозных фанатиков внезапно становится всего лишь пешкой в политической борьбе между множеством заинтересованных во своем кусочке власти сторон. Бывшие аристократы-монархисты, демократы с «нечеловеческим лицом», приспешники военной диктатуры...

Но гибнут люди из плоти и крови. В Канудос стягиваются войска чтобы привести непокорных крестьян к повиновению.

Паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат. Как обычно...

Роман напоминает мозаику — каждый кусочек это чья-то судьба, и вместе они складываются в эпическую картину человеческого сумасшествия, фанатичной веры, и не важно религиозной или нет, которая ведет персонажей по трупам к бесславному концу.

Книга, что удивительно, читается довольно бодро, хотя оставляет немного тягостное впечатление. Написан роман мастерски, вопросов типа «за что Льосе нобелевку дали?» у меня не возникло.)))

Оценка: 10
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Как часто вы задумываетесь о времени? Его хочется собирать, накапливать, чтобы потом тратить на то, что хотелось, а не на то, что приходится. Кажется, что ты должен посвятить время одному, но вот оно уже отнято другим. Времени не хватает, и ты заедаешь его, чтобы оно не так стремительно уносилось, но неужели ты веришь, что гравитация твоих телес притянет его? Существует древний, примитивный страх перед этим огромным механизмом бесконечного движения реальности – стремительное приближение круглых дат. В такие моменты откуда ни возьмись начинают объявляться те, кто пророчит Конец Света. Конец Света – это тебе не лишняя пара килограммов на боках, это целая Черная Дыра, перед которой ты должен был оставаться невинным красавчиком. Но так не получилось. Ты поверил пророку, и заработали еще более примитивные силы сознания – извращения всего того, что кривило твои помыслы, что ты уже записал в проклятие своего рождения. Ну да, ведь проще говорить, что ты родился с широкой костью, чем регулярно тренироваться. Дьявол уже завладел твоей распустившейся душой, подвел к тебе своего пророка, пророка проклятия твоего рождения в проклятом мире, и он простил тебя, сказав, что ты можешь быть таким, каков ты есть, просто пойди за ним. И ты пойдешь, потому что здешнее общество слишком давит своими идеалами. А они нечестны, несправедливы, они слишком жестоки к тебе… Но тебе была нужна жалость к тебе. Всего немного жалости, за которую ты продал свою душу.

Когда-то ты могла упоминать им в своих историях дни недели. Они смотрели на тебя с абсолютным непониманием, дезориентированностью. Они что, не знают названий? Но нет, они не знали, когда они находятся. Место, куда привел их пророк, пестрило новоприбывшими, которым мелкие начальники быстро одними и теми же фразами объясняли, что нужно делать. Это всегда звучало вежливо, по-отечески. До той поры, пока ты не становишься своим. Люди исчезали и появлялись новые, и ты вновь слышал мягкие слова. Они успокаивали, они заставляли приходящих верить во всякое: в то, что, работая больше, они смогут здесь больше заработать, в то, что когда-то их официально трудоустроят или что найдется достаточно места, чтобы всех разместить, даже ждали второго пришествия ушедших на другие точки, чтобы те вернулись с благодатью и восстановили все никак не налаживающуюся справедливсть. Они оставались здесь ради этих надежд уже много лет, неизбежно скатываясь в Черную Дыру Конца Света…

То время, что мне пришлось провести там, я стала героиней множества событий и встряла в истории нескольких людей, узнав о них гораздо больше, чем кто-либо знал и узнает там друг о друге. Человеческие личности там старались растворяться среди подобных, но я видела их уникальность. Возможно, ее выдумывал для них и местный пророк, тщательно запоминая исчезающие и появляющиеся вновь имена. Я прозвала тот период своей жизни Восстанием в Канудосе: жалкие люди, разнообразие национальностей, предрассудки примитивного мышления, произвол начальства и дедовщина долгоработающих над новичками, человеческие уродства, больше моральные, свои понятия чести и честности, пошлость и секс с теми, до кого нисходишь в поисках извращенных приключений, переход во вневременье (у меня в комнате тогда даже висели стоящие на без пятнадцати час часы) и призрак смерти, чей «день рождения» отпраздновался спустя три месяца от реальной даты, ну или за девять до… а потом вспышка счастья во всей этой агонии, когда тебе не позволяют покинуть то место, а ты сажаешь свою жизнь на поводок случайностей судьбы в этой ловушке, куда так радостно принимают всех, у кого жива надежда на то, что они будут выживать вместе, выгрызая ненавистным трудом рабские гроши в ожидании лучшей участи завтра… на следующей неделе… в следующем месяце... Иронично, что я, словно слепой репортер из книги Марио Варгаса Льосы, узнавала их, но они не могли узнать меня — потому что не понимали моей жизни, человека другого мира и образования, как не находилось взаимопонимания между жителями Канудоса и официальными и не совсем властями и политическими энтузиастами...

«Можно подумать, что здесь, в сертанах, по которым он так давно колесит без отановки, ведется какой-то особый отсчет времени или времени не существует вовсе. Есть ли в строении черепа сертанцев особый орган, не дающий им верно воспринимать течение времени?»

«Война Конца Света» повествует о событиях, произошедших в Бразилии после отмены рабства, а потом смены монархии независимым от Британской Империи республиканским строем. Приближалось начало нового, двадцатого, века, и среди прочих чудаков бразильской земли, славящейся «смешением обычаев и рас, социальным и политическим динамизмом, соперничеством европейских и африканских культур», объявился не более примечательный, чем другие, человек, который явился началом и концом Нового Царства, своего Иерусалима, построенного в Бело-Монте. Звали его Антонио Висенте Мендес Масиэл, но народ прозвал его просто Антонио Наставник.

Книга практически представляет собой Евангелие от слепого репортера. Каждая глава, написанная четко и последовательно, даже публицистично, состоит из ясно обозначенных эпизодов, в каждой части книги одинаково чередующихся по главкам: истории властей штата и страны, историй последователей Наставника и истории военных действий. И историй двойников самопровозглашенного пророка. Сначала это была история френолога, анархиста Галилео Галля, восхитившегося тем, как легко Антонио Наставник объединил вокруг себя огромную общину, успешно ведущую военные действия против любого противника и разделяющих коммунистические взгляды. Вернувшись к самому началу знакомства с этими двумя людьми, мы найдем то объяснение происходящего, которого впритык не видели сходящие с ума свидетели событий в Канудосе. Галль рассуждал:

«…если бытие зиждется на разуме, а не на вере, на свете нет ничего необъяснимого, что истинный князь свободы – не господь бог, а сатана, первый мятежник, что, когда революция сметет прежний миропорядок, на его обломках само собой расцветет новое, свободное и справедливое общество.»

Вся первая часть книги поэтому прочитывается в размышлениях, а не такой же ли анархист-автономист Антонио Висенте Мендес Масиэл, который, не в пример атеистичным фанатикам своих идей, нашел общий язык с народом? Но френологи, впоследствии изучавшие его череп, не смогли с точностью сказать, был ли он сумасшедшим или был совершено нормальным… По мне, так был артистом, умело продумавшим свой образ: балахон, сандалии, беленький ягненок, играющий на руку высокий рост, забота о церквях и кладбищах, гипнотизирующий голос… Этот человек вербовал свое войско, сжигая усадьбы вокруг с расчетом, что весь простой люд выберет его общину вместо нового, неизведанного мира, и проповедь прощения и спасения делала своё дело. Мне было невозможно читать его речи без оттенка ироничности в голосе, насмешливости над его словами, но, зуб даю, если зачитать его слова особым, мелодичным и одухотворенным тоном, то не обременивший свою голову религиозным воспитанием читатель запросто поверит, что Антонио Наставник временами пересказывает Библию. Нет, это просто христианские легенды, которые успешно ходят в народе вместе с остальным фольклором. Что на самом деле делал Наставник, так это позволял отчаявшимся в своей судьбе людям заниматься тем, чем они всегда хотели заниматься, стать своими, обрести свое общество. Наставник собрал вокруг себя свиту маньяков и сумасшедших, цирк уродов, а остатки от того, который водил местный Цыган (еще один двойник Наставника), сами добежали до своего «шапито» под названием Канудос.

И тут-то началась самая настоящая «Бразильская история ужасов». В Канудосе скопился просто легион гиков, которым там, где он выросли, однажды отказали в праве человечности, относившись как к изгоям, ненормальным, животным… Канудос стал государством выродков, землей святых червей, которым было обещано спасение. Канудос – это пример того, каким была бы страна вседозволенности низших. Интеллигентам порой казалось, что вседозволенность приводит к разврату. Идеалистам – не всегда. Толстой вот верил в особый порядок жизни, устанавливаемый в народе сам по себе, потому что в душе простого человека это заложено и развращено современными идеями. В дальнейшем «Война Конца Света» даст нам ответ на этот вопрос. Дальше из полотна «Евангелия» будет вырываться следующий персонаж – желающий отомстить Галлю за надругательство над женой проводник Руфино. Честь ему дороже спасения души, поэтому он единственный не шел в общину Наставника.

«…его суровый нравственный кодекс, его мораль воспитаны не книгами, потому что он неграмотен, и не религией, потому что он не кажется мне очень богобоязненным, — это итог многолетнего общения с природой и людьми».

Что представляет из себя честь этих людей? Все это – выдуманные в разбойничьих кругах условности и правила. Подобные существовали и в армейских частях. Библейское бесчестие означает другое: извращенное понимание Бога, вплоть до отказа от веры в него. Но для героев «Войны Конца Света» как раз отказ и от истинной, и от провозглашаемой Наставником веры и называется честью. Когда на них еще не снизошла благодать Наставника, людьми движет этот народный закон, он же вызывает гневный угар разозленных долгими переходами солдат, мстящих религиозным мятежникам за лишения по пути.

Эстафетная палочка двойников будет передаваться то Эпаминондасу Гонсалвесу – главе местных республиканцев и владельца газеты «Жорнал де Нотисиас», то полковнику Морейре Сезару, человеку твердых убеждений, больше других недовольного разгулом произвола, свободы, хаоса, который бьет по мирной жизни людей, а главное, порядку. Ему не чуждо понимание нравственности, но она искусственна и воспитана дисциплиной , это прядок ради самой идеи порядка.

«Когда здешние люди чувствуют над собой твердую руку, когда они видят, что общество строго и разумно организовано, они не грабят, не жгут и не убивают, ибо никто лучше их не приучен уважать иерархи, — твердо ответил барон. – А Республика своими безумными прожектами разрушила созданную нами систему и заменила принцип подчинения беспочвенным энтузиазмом. <…> …идеал общества – не в энтузиазме, а в спокойствии».

Всю книгу самым благоразумным кажется барон Каньябрава, у которого вместе с его «палочкой» отняли земли Канудоса с его окрестностями. До последнего кажется, что он единственный видел всю ситуацию вокруг Канудоса вне домыслов и политической войны, такой, какая она есть, не сходя с ума от интриг, провокаций, издевательств над людьми и религиозного бреда. Он знал практически всех людей, которые ушли туда, лично, понял наивные взгляды Галля, под которые тот притягивал свои идейные тезисы, и, единственный, никак не впечатлился однажды проходящим мимо его усадьбы Наставником… Он выслушивает слова слепого репортера, собравшего всю возможную информацию о Канудосе (будь он зряч, он, боявшийся всего на свете, стал бы одним из безумцев этого городка: Марио Варгас Льоса дал нам нереально сочные по своей жестокости и кровавости подробности того, что тот не мог видеть), и болезнь дает рецидив. Канудос манил сумасшедших и больных и сам распространял безумие своим только существованием. Барон сдается: он тоже дает себе право на вседозволенность, на продажу своей души греху.

«…революция не только снимет с человека ярмо угнетения, но и освободит его от предрассудков, которыми окружена в классовом обществе болезнь: больной, и в особенности душевнобольной, — такая же страдающая и презираемая жертва общества, как рабочий, крестьянин, проститутка, прислуга. Не о том ли час назад говорил старик из Канудоса, заменяя словом «бог» слово «свобода»? Не он ли утверждал, что в Канудосе исчезнут болезни, нищета, уродство? Не это ли высшая цель всякой революции?»

Так размышлял Галль об обществе равных. И Канудос стал им, потому что только из них и состоял. Он был территорией карантина, но стал для своих больных настоящим Чистилищем, после которого спаслись очень немногие.

Религия Наставника была религией суеты, религией отказа от Духа Святого в пользу духа общественной угоды, размеренной и устоявшейся жизни; религия ухода в то дело, которое тебе давно пришлось по душе, пусть это и убийство, и барышничество, и воровство с разбоем, и пребывание в наивных фантазиях о сакральных знаках, чтобы причащаться мочой; она была религией родовых понятий чести, религией пиетета к ритуалу. Это религия мертвых, религия смерти и вместе с этим презрения к смерти, религия древних сил невежества перед лицом природы и рода; тонкая политика, управляющая верой. Религия, которую презрел Саваоф. Но Саваофа никто не мог увидеть и представить себе, и одесную Его сел Иисус, а рядом с ним примостился Антонио Наставник, к концу книги ставший Иисусом Христом Наставником. И он-то объявляет Антихристом Республику. Это было сделать проще простого, когда первыми реформами были смешные формальности, связанные с отделением церкви от государства, в том числе надзор за кладбищами был дан муниципальным властям и введен гражданский брак. Так к нему пришли некоторые католические священники. Наставник призывает отказываться от переписи и так заманивает к себе угнетаемые при монархии расы, не важно, что рабство было отменено при монархии. Всего пара слов о прощении, всего лишь чуть-чуть любви и спокойствия нужно было вложить в души верующего люда, напомнить средневековые сказки и припечь короля Себастьяна из XVI века, чтобы захватить последние жалкие крохи неразвитой нравственности простого населения. И вот она анархия, без республиканских денег, без частной собственности, без гражданского брака и переписи, без республиканцев и монархистов, наедине с собой, своими родными и мирной жизнью. До той поры, пока монархисты и республиканцы не станут воевать друг против друга за эту самую территорию, ставшую для обеих сторон загадкой, не поддающейся разумному объяснению в рамках существующих для них идей и сторон.

Канудос словно питался извращениями и питал ими тех, кто за собой и не подозревал их. Он жил, пока не вобрал в себя всю грязь, всех фанатиков, все зло, уродство, каким бы моральным оно ни было, и не уничтожил зверским образом. Канудос стал выражением смертельной агонии всего вырождающегося, поклоняющегося богу безвластия, для веры в которого нужен был извращенный святой лик. Здешние люди и сами были извращенными образами неких идеальных человеков и жили в этом держащемся верой и энтузиазмом хаосе, длящемся десять лет, летящих потоком бесконечности, ставшим адом некогда райского уголка. Только питался этот уголок награбленным у войск, а ранее – у бывших землевладельцев, точно так же живущих законами «чести», в их случае – откупа. И сражались мятежники сворованным у нападавших оружием. Канудос был бы обречен еще раньше, если бы не гражданская война и притязания властей… Но Канудос был обязан собрать всех у себя, чтобы покончить с тем, чему не было места в мире нового столетия. Канудос должен был изменить сознание тем, кто мог бы стать членом гражданского общества, и осознать дух грядущего времени держателям старых ценностей: этим миром будут править не традиция, а уловки, не благородные короли и святые отцы, а умелые манипуляторы и идеалисты.

«Теперь нужно действовать — действовать отважно, дерзко, жестоко, не останавливаясь даже перед преступлением. Теперь политика и мораль несовместимы.»

Параллельно эстафете властей, «палку кидали» основному женскому персонажу книги — той самой жене Руфино, Журеме. Женщины в этой истории вообще олицетворяют образ материнства, хоть в их разрезанную утробу и подсовывают живого петуха, а вместо детей они жалеют под своим крылышком уродцев, вроде карлика — ну чем не ребенок, пугливый и несамостоятельный. Журему можно считать олицетворением этой земли, которая готова была заботиться о любом человеке, пока за ними не приходил проводник. Совершенно случайно, на фоне борьбы за власть над оружием она отдалась анархисту, ждала возврата чести, но в результате сдалась репортеру — власти СМИ... Быть может, и переход репортера из монархической газеты в республиканскую здесь был еще одной палочкой. Но чья палка точно не дошла до финиша — та, что принадлежала самому отпетому разбойнику, Меченому. Не дала Журема — не далась Бразилия.

«Война Конца Света» — великолепное послание всем, кто «имеет глаза да уши», рассказанное героями, которые, хоть и имели их, но видели то, что только хотели видеть, что только могли увидеть и что были обречены никогда не увидеть. Читателю повезло — журналист оказался человеком без взглядов, без убеждений, без страстей и воображения… Таков ли ты, читатель, когда от тебя требуется внимать? Устами слепого репортера глаголила истина. Антонио Наставник умер, на время осуществив мечту о государстве свободы, хоть объединившимся вокруг него людям было глубоко плевать на политику, а Христос остался в душах верующих и уверовавших, которым и удалось в конце преодолеть кризис своей человечности. А что, если и слепой репортер стал одним из таких уверовавших? Я не так давно покинула свой Канудос, но часы в моей комнате возобновили ход. Я покинула «общину Конца Света», это логово смерти, агонирующее над маммоной. Большинство оставшихся верили в слово Начальника ...говорят, он был аргентинцем …а еще они не имели здешнего гражданства …что за ирония преследует меня страницами книг?..

Оценка: 8
– [  5  ] +

Ссылка на сообщение ,

Бразилия конца XIX века. Восемь лет со дня отмены рабства, семь лет, как свергли императора, два года с окончания последней кровавой междоусобицы между республиканскими группировками. В северных штатах сосуществуют три мира. Мир больших городов, железных дорог, международных торговых компаний, парламентских дебатов, продажных газет, политических и финансовых махинаций. Мир феодальных баронов, просвещённых и гуманных хозяев бескрайних земель и людей, эти земли населяющих. Мир нищих крестьян, живущих представлениями раннего средневековья. Им Республика кажется победой Антихриста — гонения на церковь, новые налоги и новые непонятные законы, нищета, насилия пришлых солдат, чудовищные машины, явно созданные Сатаной. Требуется совсем немного, чтобы этот гетерогенный мир погрузился в кровавый хаос.

Нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса назвал этот роман своей главной книгой. Реальная, почти документальная история выглядит фантастикой. Читать её не очень легко. Множество жутких сцен, сложный разорванный сюжет, неоформленный финал. И при этом книгу в 600 страниц невозможно не дочитать до конца, а потом тянет перечитывать. Из сотни-другой персонажей западает в память десяток — Журема, Галль, безымянный репортёр, барон Каньябрава, полковник Морейра Сезар, Леон, Карлик, Меченый, Руфино, Эпаминондас Гонсалвес — но безликих здесь нет вообще. У каждого своё представление о справедливости, и каждый по-своему безумен. И симпатии автора на стороне самых безумных. И каждый видит только то, что хочет видеть, как часто и бывает. Настоящая живая классика нашего времени.

Левые всех направлений увидели в этой книге проповедь мракобесия и враждебность идеалам прогресса. Правые, как обычно, увидели покушение на основы. Варгас Льоса отнёсся к критике спокойно, но больше уже не смог создать ничего подобного. Каждая его новая книга по-прежнему становится событием, но ни один последующий роман не стал в ряд с такими шедеврами, как «Война конца света», «Тётушка Хулия и писака», «Город и псы» и даже провокационно-легковесная «Рота добрых услуг».

Оценка: 10
– [  3  ] +

Ссылка на сообщение ,

Поразительная книга, поразительный исторический факт. Даже для септиков и атеистов, данная книга оставит впечатления. Книга заставлять думать о себе. Такое стечение социальных обстоятельств (отмена рабства, приход республиканского государственного строя), в купе с юродивым проповедником, смогло вылиться в небольшую по численности, но большую в духовном, физическом и самоотверженном плане гражданскую войну. Уму не постижимо, как (хоть и небольшое кол-во бывших убийц и разбойников) дети, старики, женщины и разной степени больные смогли противостоять армии.

Читая эту книгу, с ужасом, к несчастью, можно проводить аналогии с нашей историей. Марио Вагас Льоса смог не просто увлечь, но и оставить щемящую горечь от которой пару дней уже как не избавится.

Оценка: 10


Написать отзыв:
Писать отзывы могут только зарегистрированные посетители!Регистрация




⇑ Наверх