Сэмюэл Дилэни «Вавилон-17»

Классическая космоопера с боевыми кораблями, баронами и шпионами, жанр в общем понимании легковесный, соединяется с серьезнейшей, а у некоторых авторов даже занудной, научно-психологической фантастикой. В списке наиболее значимых НФ-произведений на те или иные темы в разделе «лингвистика» стоит «Вавилон-17». Тем не менее немного трудно было решиться на прочтение, так как прежде было знакомо только «Время, точно низка самоцветов», где Дилэни обошел стороной интересные подробности, которыми сам же заинтриговал. Однако «Вавилон-17» стал приятным сюрпризом: никаких недомолвок, все необычные моменты раскрыты, а основная идея представлена образно и логично.

Связь языка и мышления — область обширная, на этом поле достаточно места для смелых теорий, умелых спекуляций и впечатляющих фантазий. Видно, что автора интересовали две вещи: языки программирования, разработка которых в 1960-х шла полным ходом, и суть самоидентификации человека. Придуманный им язык крайне интересен, это язык аналитический, позволяющий ускорить мышление благодаря представлению мира с помощью четких схем. Но главное, конечно, — отсутствие в Вавилоне-17 понятий, связанных с местоимением «Я», и эту тему Дилэни, можно сказать, «застолбил» за собой. Не знаю, писали ли об этом до него, но после него вряд ли кто-то решится сочинять подобное, не рискуя подвергнуться сравнениям.

Люди, чье мышление изменено Вавилоном-17, говоря о своих поступках, представляют их как действия, совершенные руками или ногами, или процессы мозга («этот мозг понимает»). Совпадение или нет, но в психиатрии существует термин «деперсонализация», когда человек не воспринимает себя, свое тело и мышление как единое целое. В этом смысле говорящие на таком языке ущербны, поскольку не способны самостоятельно мыслить, а благодаря особому методу формирования понятий можно вложить в слова любой удобный смысл. Этим язык схож с новоязом Оруэлла.

Главная героиня романа — выдающаяся женщина, поэтесса и полиглот. Еще одно совпадение — многие полиглоты считают мерой знания языка способность сочинять на этом языке стихи. И вообще очень многое в книге автор или угадал, или умело предсказал, или очень хорошо ознакомился с существующим материалом. Генная инженерия, изменения, вносимые людьми в свое тело, методики управления сознанием — все существует в наше время и в будущем вполне может достичь упомянутого уровня. Только «разобщенные» пока смотрятся маловероятно, ну и космические путешествия в гиперстасисе остаются художественной идеей.

Захватывающее произведение с грандиозной идеей и оригинальными персонажами. Классика.

«Нигде цивилизация не отражается так совершенно, как в языке. Если мы плохо знаем Язык как таковой, то мы плохо знаем и цивилизацию». Эти слова начинают «Вавилон-17» — роман во многом примечательный уже потому, что одним из главных героев в нем становится Язык. Редкое произведение, ведь предметом исследования в нем становится сам главный инструмент писателя!

Одно это может уже испугать читателя, привыкшего видеть в фантастической книге, прежде всего, развлечение. Но и этого в романе достаточно: длительная война между двумя ветвями человечества -«Союзом» и «Захватом», космические схватки, пираты, шпионы и диверсанты, генетические эксперименты. Необычна и главная героиня — известная поэтесса и капитан космического корабля Ридра Вонг, которой предстоит найти связь между языком «захватчиков» «Вавилон-17» и серией диверсионных актов, которые подтачивают военную мощь Союза.

Ридра Вонг обладает редким талантом к языкам, даром воплощать в слова чувства и переживания людей. Она, как никто другой, ощущает власть слов: «язык — это и есть мысль, мысль в форме информации; эта форма и есть язык». Владение самыми разными языками, проникновение в самую их суть, позволяет ей мыслить свободно и нестандартно.

Поэтому ее так захватывает загадка «Вавилона-17» — языка, который несет огромные возможности, позволяя концентрировать и использовать гигантские знания, поднимает мышление на новый уровень, но при этом полностью обезличивает своего носителя, лишая его самосознания простым исчезновением из языка понятий «я» и «вы».

Проблема идентификации — центральная в книге. Что на самом деле позволяет нам ощущать себя, как самостоятельную личность? И если отнять у нас это ощущение, не останется ли в итоге только бездушный механизм, совершенное оружие, лишенное угрызений совести и милосердия? «Вначале было слово. Пока что-то не названо, оно не существует». Пока ты не назван — ты не существуешь. И на этом строится боевая мощь самого совершенного оружия -языка «Вавилон-17», способного «программировать» своих носителей на совершение самых чудовищных вещей, лишая их воли и собственного«я».

А из самоидентификации вырастает и другая важная вещь — внутренняя свобода. Удивительно, но общество в романе, захваченное военной истерией, полно свободных людей и бунтарей. Это и экипажи космических кораблей, пираты и даже таможенный чиновник и генерал. Это странные, немного дикие люди, нашедшие свободу через конструирование своих тел, чувства, душевные связи, любовь — живые, заставляющие переживать за их судьбу.

В итоге, получилось очень своеобразное, запоминающееся и умное произведение, на редкую в фантастике тему. И с очень оптимистической и неожиданной концовкой.

Я немножко больная до книг про космос, а уж если в них еще и лингвистика замешана, то пройти мимо нет ни единого шанса. Поэтому в мир «Вавилона -17» я просто провалилась. Хотя, точнее будет сказать, нырнула. Потому что в первые минуты ты не понимаешь, что происходит, и дышать трудно, а потом вспоминаешь, что у тебя же есть жабры, и уже спокойно осматриваешься и тебе очень нравится то другое измерение, другой мир, другое всё.

Ридра Вонг — поэтесса, бывшая сотрудница криптографического отдела и счастливый обладатель способности выучить любой язык с такой же легкостью, с какой нормальные люди заучивают популярную песню (З- зависть). В мире, где она живёт, идет космическая война, захватчики совершают диверсии, которые сопровождаются закодированными посланиями. Военные назвали этот шифр «Вавилон-17» и обратились к Ридре с просьбой о помощи в его дешифровке. Она практически сразу поняла, что это неизвестный язык и её настолько поразила его форма, что она отправилась на поиски его носителей, чтобы узнать «кто говорит на этом языке, откуда говорит, и что именно говорит». Спойлер — она нашла и узнала))

У меня только одна претензия к книге — она слишком короткая. Хочется подробностей, больше приключений, больше размышлений об языке, о лингвистических особенностях и явлениях. В остальном она идеальна. Я не знаю, насколько книга «зайдет» далекому от филологии читателю (судя по отзывам — практически никому), но я оторваться не могла. Мне правда интересно, что во французском языке нет слова «теплый» (а самое отвратительное слово для англоговорящего человека — «moist — влажный, мокрый», а фраза «у него не все дома» на немецком звучит «у него не все тарелки в шкафу»). И фильм «Прибытие» и рассказ Теда Чана тоже об этом. И книга «Vita Nostra» Дяченок — тоже. О том, что раньше было слово.

Всегда важен культурный контекст. Потому что он – аранжировка для любого произведения искусства, для любого значительного высказывания независимо от формы и содержания. Бэкграунд всегда определял кинетическую энергию «выстреливаемого» культурного снаряда, так было и есть всегда. Например, культура милитаризма никогда не будет популярна, если в обществе царит покой и достаток. И наоборот: во время гражданской войны никто просто не поймет пацифиста с его миролюбивыми высказываниями. Все взаимосвязано.

Понятно, что такое правило работает и в литературе. В фантастике особенно.

Вот бэкграунд Америки второй половины 60-х годов 20-го века: биполярный, чудесно уравновешенный мир, ядерный паритет, технологии развиваются семимильными шагами, очарование научными открытиями и дальними горизонтами еще не прошло, но чуть притупилось, все больше проблем появляется в сфере общественного, человеческие ценности ржавеют, консерватизм трещит по швам, слышен молодой голос нового поколения миролюбов с длинными волосами, США лезет во Вьетнам… В культурной среде активно обсуждаются прогрессивные идеи. В фантастике постепенно происходит смещение с твердой, увлеченной техническим могуществом, фантастики в русло гуманитарной, где в центре любых умозрительных экспериментов находится человек, общество, культура, цивилизация.

В то время как большинство авторов третьей волны принялось за азартное смешение жанров, освоение пограничных жанров вроде постапокалипсиса или технотриллера, некоторые единицы пошли по особому, очень извилистому пути, выделяясь даже среди своих собратьев.

Таковы, например, творческие поиски Филипа Дика, и таков писательский путь Сэмюэля Дилени, о книге которого и идет речь.

Здесь опять важен контекст, поскольку идея, пришедшая в голову к Делини, могла бы родиться только у человека совершенно особого типа развития и склада ума, из особой культурной среды. Эта среда – мультикультурализм Нью-Йорка, наложенный на расовую принадлежность автора и его ориентацию, что сделало Дилени особенным в квадрате. О чем мог бы написать фантаст, живущий в Гарлеме, в Нью-Йорке и наблюдающий всю социальную изнанку американского общества благополучия?

И Дилени пишет о языке. Автора посещает ошеломительная, но не такая уж новая, и очевидная с библейских времен идея, что мир есть Слово. В буквальном смысле, человеческий мир, наша цивилизация, наше мировоззрение, наша культура определяется тем языком, на которым мы общаемся. Язык дает нам картину мира, его границы, язык наделяет нас когнитивными возможностями. Язык – это мощная линза, работающая в обе стороны, тот фильтр, через который мы постигаем вселенную.

Во французском языке нет слова «теплый», есть только «холодный» и «горячий».

В языке американских индейцев нет числительных, за исключением некоторых племен, где числом могли называться только одушевленные существа.

В венгерском все одушевленные существа имеют средний род.

В языке эскимосов есть масса обозначений снега. Хоть это и стало трюизмом в связи с лингвистической теорией относительности и теориями Сепира – Уорфа, это факт.

И Делини, очарованный столь элегантной идеей, пишет историю о далеком будущем, где человечество расселилось среди звезд, поделено на два враждующих лагеря (помним о контексте времени!), и вот, в ходе противостояния, специалистами обнаруживается некий мета-язык, с очень мощной смысловой нагрузкой, названный «Вавилон-17». Для его расшифровки привлекают поэта и криптографа Ридру Вонг, ведь язык может быть потенциально опасным.

Стартовавший, как лихо закрученная шпионская авантюра, «Вавилон-17» распахнул обширное поле для экспериментов, возможно, неожиданное для самого автора. Потому что конфликт очень быстро выходит из узких рамок войны и шпионажа, и затрагивает глубинные, фундаментальные слои человеческого существования. В странноватом, предвосхищающем атмосферу киберпанка, будущем, где процветает косметическая хирургия, где люди могут менять свою внешность по любому капризу, иметь вместо кожи чешую или петушиные шпоры на запястьях и лодыжках, в мире, где одна из враждующих фракций выращивает искусственных совершенных убийц, вопрос о самосознании человека, о его положении в обществе, о его памяти, его индивидуальности, суверенитете его разума стоит как нигде остро.

Действительно, основы мира и основы самой личности пошатнулись; реальность мира, его незыблемость теперь под сомнением, ведь неизвестно, насколько они правдивы – не в материальном, а в смысловом (!) контексте. То есть – правильно ли мир понят. Тот ли это язык, который мы понимаем? Те ли слова, которые говорит нам мир или может быть реальность хотела сказать нам нечто другое? Быть может мир сказал одно, а мы услышали то, что хотели бы услышать, или то, что смогли в силу нашего языка, ведь общеизвестно, что даже одно ударение может совершенно поменять смысл слова! И надо ли напоминать, что неправильно понятое послание может быть понято диаметрально противоположно? Предложение о мире может быть понято как объявление войны.

Ошеломленная такой иллюзорностью мира, Ридра Вонг скатывается в кроличью нору сомнений и спираль сюжета выбрасывает героев к источнику, открывая правду о происходящем. Вдвойне поразительно, что основная загадка кроется не в материальном мире, не в физических парадоксах, а всего лишь в языке – в символах, в информации!

«Вавилон-17» — это роман о понимании.

Несмотря на грандиозный замысел, надо признать, что финал романа у Дилени получился несколько смазанным. И дело не в центральной интриге, она-то разрешается вполне логично. Прекрасен и поэтичен язык повествования, здесь Дилени сумел вложить в текст как минимум второй слой из культурных отсылок и цитат. Основная проблема в развитии идеи, ей оказалось мало оперативного простора, текст романа слишком мал для такой идеи. Дело в том, что автор, словно испугавшись взятой высоты, возвращается на тот уровень, с которого стартовал. Все ограничено войной, а язык – это оружие, и ничего более. Дверь в стене привела просто в соседнюю комнату, хотя могла бы открыть проход в другой мир.

Тем не менее, «Вавилон-17» — это прекрасная, смелая попытка исследования ранее неизвестной области – того направления, которое в последующем назовут условно лингвистической фантастикой. До Дилени можно отметить лишь Джека Вэнса и его «Языки Пао», написанные в русле планетарной фантастики. После – многих. По этой тропе пойдут и Филип Дик, свернув в последующем в сторону психологии, и Чайна Мьвиль со своим «Посольским городом», и Тед Чан с рассказом «История твоей жизни». Но Дилени, пожалуй, навсегда останется первопроходцем, сумевшим буквально показать, какой силой обладает Слово и тот Язык, на котором оно доносится до адресата. Делини использует язык как метафору, как modus vivendi человека будущего, универсальный код жизни.

Главное – понимание такого кода. Это ключ к осознанию, а уж оно позволяет человеку существовать.

Быть.

Есть такое направление в философии — «аналитическая философия». Витгенштейн — самая известная фамилия. Так вот, если к «аналитической философии» прибавить классическую лингвистику, мордобой, космополитику и т.д. — получим «Вавилон-17». Как обычно, как только автор поднимает новый пласт идей в нашем любимом зашоренном жанре, это производит ошеломляющее впечатление. Вообщем, очень хорошая книга.

Идея, лежащая в основе романа Дилэни, в достаточной степени оригинальна, но вполне реализуема. Существует язык (с называнием «Вавилон–17»), слова которого представляют собой, по сути, многократно заархивированные файлы. В результате для описания сложнейшего преобразователя солнечной энергии достаточно всего девяти «слов».

Но идея, какой бы интересной она не была, не создает романа. Подобно свите, играющей короля, литературный текст формируют бэкграунд и обрамление. В «Вавилоне…» в такое обрамление входят длящаяся уже много лет война Союза с Захватчиками. Поэт и капитан космического корабля Ридра Вонг, чьими поэмами и романами зачитываются обе враждующие стороны. (Именно она на протяжении всего текста пытается расшифровать структуру неведомого языка). Космические пираты из Зажима Спецелли, грабящие для восполнения своих ресурсов все пролетающие мимо корабли..

В общем, весь тот антураж, что составляет приличного качества космооперу.

***

Время хиппи и битников – 60-70-е годы прошлого столетия, задало такую высокую планку качества, что поневоле приходилось ей соответствовать. Каждый роман превращался в мощную концентрацию идей и образов, а бэкграунд авторов до сих пор вызывает восхищение.

Возьмем, к примеру, размышление Ридры о структуре земных языков. Размышление совершенно периферийное для сюжета, но показывающее глубину проработки темы:

*

«Отвлеченные мысли в голубом тумане: номинатив, генетив, элятив, аккусатив один, аккусатив два, облятив, партитиф, иллатив, инструктив, абессив, адессив, инессив, эссив, аллатив, трансклатив, сомитатив.

Шестнадцать падежей существительного в финском языке. Странно, некоторые языки обходятся только единственным и множественным числом. В языках американских индейцев даже не различается число. За исключением языка сиу, в котором есть множественное число, правда, только для одушевленных существительных…

По-французски нельзя сказать «теплый». Есть только «горячий» и «тепловатый». Если для этого нет слова, то как же они думают об этом? А если у вас нет соответствующей формы, то вы не сможете сказать, даже имея соответствующее слово. Подумать только — испанцы обозначают пол для любого предмета: собаки, стола, дерева. В венгерском вообще нельзя обозначить пол: он, она и оно обозначаются одним и тем же словом. Ты мой друг, но вы мой король — таково различие в английском елизаветинских времен. А в некоторых восточных языках множество разных местоимений: ты мой друг, ты мой отец, ты мой жрец, ты мой король; ты мой слуга, которого я сожгу завтра утром, если ты не уследишь, а ты — мой король, с политикой которого я совершенно не согласен, ты мой друг, но я разобью тебе голову, если ты скажешь это еще раз... и все это — разные «ты».

*

Осталось только ответить на вопрос, что же является главным в «Вавилоне…»? Детально прописанные космические реалии? Корабли, города будущего? Развоплощенные, не имеющие тел, но чьи навыки очень ценны при движении в космических потоках энергии? Тройной жизненный и рабочий союз навигаторов? Космохирургия, до неузнаваемости изменяющая тела? Смерть и воскрешение по желанию? …

На мой взгляд, как и в других романах Дилэни, это только «свита». А король – чувства.

Чувства, заставляющие отправляться в неизведанные уголки космоса или потерять часть сознания. Именно они устанавливают нити-связи с героями, давая понимание мотивов их поступков даже в далеком будущем.

***

Прекрасный роман, давно растащенный на цитаты. Процедура шаффлинга, например, из «Страны Чудес без тормозов…» Харуки Мураками имеет явные параллели с воздействием Вавилона-17 на мозг человека.

Рекомендуется к прочтению.

Мне кажется странным, что этот роман получил Небьюла. Смею предположить, что в том году просто не было достойных конкурентов. Бесспорно, идеи, заложенные автором оригинальны, интересны и захватывающи. Но, к сожалению, все остальное реализовано весьма слабо.

Персонажи ведут себя странно и нелогично, противоречя собственным же характерам. Сюжет хорош для рассказа, но как для романа (а произведение позиционируется как роман), достаточно примитивен. Описанная вселенная потенциально очень интересна, но автор очертил ее слишком уж грубыми мазками, мало что объясняя.

В целом, неплохой образец лингвистической фантастики, но не тот уровень, который ожидаешь от лаурета премии Небьюла.

Вся идея романа раскрывается на последних нескольких страницах. Все остальное — какая-то схема, картон. Ни сюжета, ни вменяемых героев, ни переживаний. Все, что происходит в романе, объясняется не через поступки и слова героев, а как бы голосом диктора за кадром. Писатель говорит: «Этот персонаж влюблен, потому что так надо по сюжету. Этот персонаж — жесток, потому что любит оружие и у него голодный взгляд. А вот этот персонаж боится, потому что сложил руки в страхе.» И правда, зачем читателю чувствовать героев, понимать их, сопереживать им, проживать вместе с ними все происходящее? Зачем тонко и детально продумывать и выстраивать мир романа? Если можно придумать интересную идею, накидать к ней 180 страниц бессвязного сюжета и получить Небьюлу?

Забавное совпадение случилось у меня, связанное с этой книгой. В самом начале романа его главная героиня, поэтесса и весьма продвинутый лингвист Ридра Вонг пребывает в сомнениях — являются ли ее экстраординарные способности «читать мысли» и предвосхищать ответы собеседников признаком телепатии, или она всего лишь очень быстро и точно интерпретирует их мимику и жесты. И так получилось, что как раз начала пересматривать сериал «Обмани меня» (или «Теория лжи»), поэтому мне тоже стало интересно, писал ли Дилэни о гениальном эмпате и знатоке человеческих эмоций, или дело в чем-то более фантастическом. Ближе к финалу дается довольно подробный ответ на этот вопрос, и он является частью более масштабного ответа — уже на вопрос, что же такое загадочный «Вавилон-17».

Этот роман — один из редких случаев, когда главная интрига и даже главная научно-фантастическая составляющая основываются не на физике, химии, биологии, астрономии и прочих более «осязаемых» науках, а обретаются в такой «аморфной» и для многих читателей еще более непонятной научной области, как лингвистика. Читателю, имеющему какое-либо «послешкольное» лингвистическое образование (или интересующемуся структурами и закономерностями развития языков), эта книга будет интересна на двух уровнях: с на уровне сюжета, ибо главный «герой» здесь — язык, и на уровне текста самого романа. Про сюжет писать не буду, иначе начну спотыкаться о возможные спойлеры, скажу только пару слов о самом тексте.

Я читала на английском и ничего не могу сказать о том, насколько переводчики на русский справились со своей нелегкой задачей. Некоторые эпизоды довольно плотно связаны с построением фраз, порядком слов и даже с отсутствием некоторых слов. Наиболее интересные (с моей точки зрения) были небольшой эпизод с участием таможенника и призрачного суккуба и намного более значимый эпизод, посвященный восстановлению в сознании одного из центральных персонажей таких ключевых моментов языка, как местоимения «Я» и «Ты» и их производных (здесь мне, кстати, вспомнилась научно-популярная книга «Сквозь зеркало языка» Гая Дойчера, где тоже рассматривается возможная связь между языком и тем, как его носитель воспринимает себя и окружающий мир).

Из более привычного фантастического хочется отметить развернувшиеся в самом начале книги поиски членов команды для космического корабля главной героини — более пестрой компании я и не припомню. :)

К недостаткам могу отнести слишком уж поэтически-символические эпиграфы к каждой из частей романа, а также недостаточно хорошо описанный мир, в котором разворачивается эта история.

Название книги меня обмануло. Я полагала, что она о городе, а оказалось, что она о языке. Не могу сказать, что меня это обрадовало: по-моему, “Вавилон-17” довольно неуклюже сваливается в теорию лингвистической относительности. Роман довольно странный, мне удивительно, что он получил премию “Небьюла”. Возможно, просто в 60-е годы он совсем иначе воспринимался, но читателю 2019 года роман кажется не таких уж хорошим.

Повествование показалось неравномерным: бОльшую часть романа автор подогревает интерес читателя детективно-космически-фантастической истории, разгадку которой не терпится узнать. Разгадке посвящается примерно треть, но изложена она до того нескладно и скомкано, что становится обидно из-за потраченного на чтение времени.

Начатой и брошеной осталась линия влюбленности военного в главную героиню, Ридру Вонг. То же самое можно сказать про линию тройки навигаторов, которую вновь скомпоновала Ридра. Очень грубо и небрежно слеплена линия Батчера (а уж линию развития его отношений с Ридрой автор вообще безобразно оборвал). Сама Ридра предстает эдакой Барби со способностями гения лингвистики и эмпатии. Слишком уж идеализирована, не интересна.

Идея такого языка как Вавилон-17 звучит довольно бредово. В том числе его сравнение с языками программирования, которые упоминаются автором. Ну бред же, просто бессмыслица какая-то. Мысль о том, что какой-то язык может действовать на человека, как какой-то компьютерный вирус, кажется топорной или попросту сырой, недоработанной (и крайне нелестной для человеческого мозга). Да, язык (в частности искусственный) может влиять на способ мышления в каких-то деталях, но не стереть начисто уже имеющуюся модель мышления, заново “переписать” фундаментальные концепции и самосознание, вытеснить память.

Что-то лишку хватил автор. Для меня “Вавилон-17” стал вторым произведением поджанра лингвистической фантастики и, к сожалению, интереса к этому направлению совсем не подогрел.

Открыл для себя этот драгоценный самоцвет совершенно неожиданно; стиль изложения, или нет, не стиль, а ощущение от книги — как от «Квантового вора» Ханну Райаниеми.

Лучше всего читать быстро, не вдумываясь и не пытаясь найти логику или напротив, ошибки. Просто читаешь, насыщаешься этим странным миром, и еще более странным мироописанием, которое гарантированно открывает небольшой личный люк в астрал. Похоже на бред? Но именно такое ощущение у меня возникло. Это очень редкое и ценное ощущение, которое удаётся испытать слишком редко, к моему сожалению.

Эта одна из тех книг, которые хочется перечитывать в разные возрасты и каждый раз улыбаешься и понимаешь, что хотел сказать автор. Каждый раз — что-то новое.

Язык определяет восприятие; это несомненно. Если ты можешь описать снег с помощью нескольких десятков синонимов, ни разу не повторившись, а космический корабль будет для тебя описываться единственным словом, означающим «уничтожающий твой мир», то хочешь ты или нет, это повлияет на твой образ мыслей.

Очень рекомендую к быстрому прочтению и последующему неторопливому обдумыванию.

Не понравилось.

Космооперный квест обязан быть динамичным, это условие автор выполнил на ура. Вот только с каждой новой частью повествования интерес к главной интриге слабнет из-за обилия подробностей, диалогов и информации над которой читатель должен подумать отдельно. К примеру, фраза «Пан-Африка поглотила Европу» мало того, что требует переосмысления мира, так и отталкивает определённую долю читателей.

Вкрапления боевой фантастики вносят скорее сумбур, нежели разнообразие.

Самая сильная сторона произведения — размышления автора о языках. По-настоящему познавательно и интересно.

Продолжаю знакомство с переводными новинками тридцатилетней давности.

Если в ту далекую пору я не прочитал этот роман по какой-то нелепой случайности, ибо имел в двух экземплярах, то двадцать последних лет я не брался за него вполне сознательно. Возьмешь бывало пухлый том из двухтомника ,изданного АСТ, — а не почитать ли нам, господа, «Вавилон-17» — нет, мудрено. Лингвистическая фантастика, ё-мое! Это, ну, как Грег Иган заставляет читателя вместо чтения заниматься интегральным и тензорным вычислением, так и Дилэни засадит нас за спряжение глаголов и синтаксический разбор предложений. Мне этого и на работе хватает, спасибо — не надо!

А вот и нет!

Второй раз я повелся на дурацкий ярлык, навешанный высоколобым сообществом. Я пять лет не брался за «Посольский город» Мьевиля — ибо лингвистическая фантастика! — а это оказался крутейший эпик про крушение инопланетной цивилизации и мрачный постап в дальнем космосе.

Так и роман Дилэни совсем не то, что его рекламная кампания обещает. Поймите меня правильно — я большой любитель заумной высоколобой классики. Для души читаю Томаса Пинчона, Пруст с Джойсом лежат на прикроватной тумбочке для вечернего лампового чтения.

Но фантастику я люблю крутую. Чтобы шарашило. Чтоб завораживала и открывала горизонты до самых дальних далей космоса.

И роман Сэмюэля Дилэни именно такой. Освоено пять галактик, два союза из семи разнопланетных рас ведут тотальную межзвездную войну на уничтожение. Этим меня сразу автор и выкупил. Суровым описанием нации, живущей в блокаде из-за объявленной ей тотальной войны. А также описанием жестоких испытаний, которым подверглось человечество. Резонирует до печенок.

Но это космоопера нового типа, может, первая в своем роде. И война здесь увидена с точки зрения лингвиста и поэта. Да еще и капитана корабля. И когда Ридра Вон с помощью лингвистики решает одновременно задачу по космонавигации и делает открытие в расшифровке инопланетного языка — это была вторая убойная подача автора! Невозможно не полюбить такую виртуозную игру.

Это нейтронной плотности текст. Столько невероятных героев, сюжетных планов, фабульных ходов на единицу текста — немыслимо! Шпионы, мутанты, киборги-убийцы, пираты, Захватчики, грабители банков, призраки: Вселенная — место контрастов!

А какие шикарные космические битвы, основанные то на психиатрии, то на строительстве.

При этом главные фишки романа — лингвистику и гносеологию — автор ни на миг не забывает, но невероятно умело вплетает их в сюжет и общую философию книги.

Это настоящая жанровая революция. Когда в раньшие времена «Новую Волну» корили: мол, «она схлынула», так это было скороспелое суждение членов секты «конца истории». Культурные волны — они такие: опадают, а потом вновь вырастают и поднимают все корабли на своем гребне. Она еще много раз обогатит жанр, буде в этом найдется необходимость.

По большому счету мне не хватило в книге субъективного взгляда на ментальную битву в финале, что и названо, видимо, многими лаборантами его скомканностью. Нужно было сделать его в стиле финала фильма «Джонни-мнемоник», когда Киану Ривз погружается в глубины собственного разума и именно там одерживает победу. Что сказать, Уильям Гибсон читал Сэмюэля Дилэни крайне внимательно и дожал тему, которую обозначил отец-основатель. В искусстве часто бывает, что кто-то пасует, а кто-то, приняв подачу, забивает победный гол.

Напоследок. Из этого безусловного шедевра можно извлечь и еще один важнейший моральный и эстетический урок. Ридра Вон стала великим и всегалактически известным поэтом потому, что во время жесточайшей войны сумела говорить с людьми о том, что их волнует больше всего, о самом больном, дорогом и любимом у каждого человека. У нас же сегодня просто толпы рифмачей, которые, сидя в теплой и темной норке, лелеют Страшную Травму своего обиженного Эго и за каким-то бесом считают себя при этом совестью нации. Ридра Вон и Александр Пушкин с этим бы категорически не согласились.

П.С. Низкий поклон Д. Базиджи за новый замечательный перевод этого прекрасного романа.

«Вавилон-17» — своеобразная космическая опера, хоть и не такая унылая и пафосно-эпическая, как произведения Э.Гамильтона. Стиль цветастый, метафоричный, местами фэнтезийный.... Красочные описания героев романа («грудь словно пластины металла, обтянутые восковой кожей») заставляют подозревать, что они, то есть герои, сбежали из какого-то футуристического комикса.

Роман 1956 года написания, один из первых номинантов только что основанной на тот момент премии Небьюла, а это для любого фантаста по-круче Знака Качества будет. Пожалуй, по стилистике из известных мне ближе всего к Р.Желязны. А в некоторые моменты ближе даже к В.Сорокину, также любящему играть словами: «яркая роза, растущая на плече» — так и просится в какой нибудь рассказ нашего постмодерниста, в «Concretные» из сборника «Пир», например.

Кстати, роман как раз и посвящен словам, вернее состоящему из них языку. Дилэни утверждает:«Ни в чем цивилизация не может так полно выразиться, как в языке. Если мы им в совершенстве не владеем или сам он несовершенен, то несовершенна и сама цивилизация», а книга является подтверждением.

Язык может даже служить оружием, и именно таковым является некий странный и смертельно опасный шифр, условно названный «Вавилон-17».

Детективная линия романа сходу цепляет и на всем протяжении держит в напряжении, лишь кульминация показалась какой-то комковатой. Дэлани удалось создать добротное произведение, насыщенное оригинальными НФ-идеями, которых с избытком хватило бы на десяток литературных поделок.

Хочется также отметить интуицию и прозорливость автора, ведь роман задумывался в те времена, когда ни вирусов компьютерных, ни самих языков программирования толком не существовало.

Вердикт: Годная книга, рекомендуется к прочтению — основные плюсы её немножко нестандартный динамичный сюжет и возможность философски оценить некоторые пути развития цивилизации.

Если честно, на мой взгляд, хорошее начало и неплохая концовка соединены абсолютно бессмысленным развитием сюжета романа. То ли автор посчитал, что читатель все додумает сам, то ли он настолько гениален, что многим прочитавшим все показалось странным и нелогичным. Как в дешевом детективе, когда преступник в конце книги все детально выкладывает сам, потому что никто никогда бы не догадался, что нужно сделать такие выводы.

Филип Дик был наркоманом, но даже он под «кайфом» писал более логично и понятно, а язык Курта Воннегута позволял ему самую бессмысленную историю изложить так, что невозможно было оторваться от чтения. К сожалению, Сэмюэлю Дилэни не удалось сделать ни того, ни другого.