Валентин Иванов «Повести древних лет: Хроники IX века в четырёх книгах одиннадцати частях»

Понравилось сразу – язык. Живой, насыщенный. Да, он подстраивался под время описываемых событий, но грамотно сочно – он создавал атмосферу древней Руси, изобилуя и устаревшими словами, но всегда так, что их можно было понять. И словами, а не коверканным «под старину» языком. Не ухнуло во всякие «гой еси», от которых всё превращается в сказку, чем грешат иные авторы.

Вообще, насыщенное, сочное, напряженное, умное – про весь роман. И как не ухнул язык в лубочную сказку, так не ухнули и герои. Отчего-то вспомнился семёновский «Волкодав», хороший до приторности каратист-катаржанин, от которого иной раз начинало тошнить – будто в пику ему герои здесь по-русски хорошие, но выпуклые и живые; и не зря даже вызывающий симпатию Одинец приобретал глубину отломанного куска, слегка чужого среди своих. И так было со всеми. Тот же Ставр – персонаж не самый хороший – но живой и понятный, а в конце даже легкую горечь за себя вызывающий.

А уж как насыщен роман бытовыми подробностями – но хитро, не надоедая, вплетаясь в напряжение событий. И вот уже семёновское «Мы – славяне!» (да что ж она мне так вспоминается – как искусственное, перед мастеровитым и естественным) можно убрать на дальнюю полку, ибо весь быт, от деревянной ложки до хитрости ночёвки в зимнем лесу, уже охвачено взглядом, понято.

Когда повествование перекидывается на «нурманн», меняется сам язык, меняется атмосфера, и другие подробности – быта викингов – даже жестокие до мурашек, захватывают. Тоже проникаешься. Ярл Оттор превращается в личность притягательную, интересную – не антагонист он, да, умный и безжалостный, а такой же полноправный герой, но по ту сторону. Сам быт, бесчеловечный образ жизни, непохожая на русскую обыденность так проникает под кожу, что не вызывает отторжения или злости. В этом романе 55-го года, есть свой политический момент (и самовластие Ставра – как оттиск «тирании» самодержца, практически гражданская война, да с помощью «интервентов»; новгородская Правда – как равное на всех коммунистическое общество; а нашествие викингов – как нашествие гитлеровских сил, с их бесчеловечностью и величаем одной нации над другими), но так уж сильно, так уж славно автор создал атмосферу противной стороны, что будто находясь там, изнутри начинаешь, пусть не соглашаясь в чём-то, но принимать их видение мира. И всё превращается в большее – в столкновение миров, в столкновение менталитетов, в столкновение разных взглядов на окружающее и на себя. И миры эти – сшибаются, со звоном, с кровью, со скрипом железа о кость. А до того сходятся миры повольников с биармами, только с иным исходом, а ещё мир новгородского старшины Ставра с миром греческого Рима, в его воспоминаниях.

Но даже в минуты сшиба и боли автор делает так, что, конечно, симпатии на стороне «наших», а не захватчиков, но и они, нурманны, не вылезают из человеческих шкур в бесовские. Показывает события и их глазами, с их стороны… Кажется, автору даже приходилось отвлекаться изредка, переходить на язык современный, чтобы показать «погружённому», на чьей стороне правда из-за того, что погружение примеряло даже с врагами.

Книга на века. Ибо очищаешь одно – открывается другое. И важная тема становления Руси, русского характера и терпимости к другим народам и вероисповеданиям, способность принимать их всех в свою «семью». И погружение в то время, в которое мало кто погружался и погружается, рискуя обломиться об недостоверность и сложность в воссоздании быта и атмосферы – а Иванов смог, и смог блестяще, показав и авторское умение и недюжинную эрудицию, сплавав две эти вещи в одно – в прекрасное повествование. И крепкий, захватывающий сюжет (особенно люблю такое, когда героев несколько, но по разные стороны, и за обоих переживаешь по-своему, зная, что вот-вот и они сойдутся не на жизнь, а на смерть), местами размеренный, как пенье ветра в трубе, о невиданных странах, чудесах и опасностях; местами жесткий, надрывный – с железным привкусом отчаяния и смертельной схватки. И неожиданная мистичность (для 55-го года-то) – тонкая, но пронзающая видениями, шаманскими обрядами, короткими встречами с нечестью – то ли существующей, то ли нет, но пробирающими как красота водяниц. Потрясающе! И ещё и ещё раз хочется восхититься авторским мастерством; хвали его – не перехвалишь! Заслужил, на мой скромный взгляд.

Роман прочитал в альманахе «Мир приключений». Естественно, к основной тематике сайта жанр книги не имеет никакого отношения, однако такой уход в сторону я считаю вполне естественным и полезным для читающего человека. К тому же это существенно раздвигает границы сайта.

За давностью лет вероятно очень трудно составить реальную картину жизни Древней Руси 9 века, но чтение так увлекает и затягивает, что возникает ощущение вполне определенной достоверности. Очень импонирует уклад и устройство жизни Древнего Новгорода, основанные на максимальном стремлении к справедливости. Запомнились слова Доброги к Одинцу: «Не благодари. Я не тебя, а правду защитил». Простые, незамысловатые слова выражают в книге мировоззрение русских людей и соответственно имеющийся общественный жизненный уклад. В этом смысле проходит резкая грань между новгородцами и викингами. Наши предки живут созидательным, мирным трудом, пришли на землю биарминов не как завоеватели, а как друзья щедро делившиеся своим знанием и умением (первоначальные жертвы лишь дань случайности). Викинги напротив коварны, воинственны, жестоки. Это их философия и вполне определившиеся идеология превосходства одной избранной расы над другими.

С ужасом представлял себе каково быть на месте черпальщика драккара или свинопаса, превратившихся в самом прямом смысле в животных и цепляющихся за жизнь только по инстинкту самосохранения. Как страшна постепенная деградация, доходящая до исчезновения речи и способности мыслить. А ведь животным можно стать и по собственной воле за вкусный корм, теплый хлев и прочие «удобства». Если повнимательнее посмотреть вокруг себя, то явно увидишь таких людей. А в книге я был очень рад за судьбу черпальщика, собственными усилиями вернувшему себе свободу, пусть на уровне подсознания или инстинкта. И новгородцы не прибили его на берегу как дикого зверя, а помогли стать на путь «очеловечивания».

Хочу еще отметить стойкое стремление к свободе новгородцев и биарминов. Несмотря на первоначальные поражения и большие жертвы, им все-таки удалось выработать верную тактику борьбы с неприятелем. По сути партизанские действия привели к большим жертвам у викингов и вынудили признать поражение. Российская история в дальнейшем имела множество подобных примеров. И как итог-горький для викингов вывод: все покоренные ими народы в подобной ситуации были сломлены и поставлены на колени, только здесь захватчикам был дан достойный отпор.

Для меня все события книги не являются вопросом исторической достоверности, а литературным образом в который хочется верить. Ведь действительно, всякий будет горд, находя в истории Родины таких предков.

Валентин Иванов сумел найти эпиграф к книге первой такой силы и точности, что его невозможно пропустить мимолётно и не стырить в текст отзыва:

«Русский народ всей своей громадной массой не мог вдруг в 862 году размножиться и разлететься сразу, как саранча, его города не могли возникнуть в один день. Это аксиома. (Ю.Венелин)»

И действительно, ведь не по мановению волшебной палочки вдруг и внезапно появились все эти Новгороды и Псковы, Мински и Рязани, Смоленски и Киевы, появились уклад и законы жизни многочисленных славянских племён и родов. И конечно же была предыстория всего этого — частично мы познакомились с ней в книге того же самого Валентина Иванова «Русь изначальная», и вот теперь продолжаем наше путешествие вглубь веков к истокам русской государственности и народности в этой книге.

В центре внимания Валентина Иванова находится Господин Великий Новгород (на тот момент совсем ещё не Великий и не Господин, по крайней мере в книге это название города пока ещё нигде не мелькает, везде этот форпост северо-западных славян — ильменских словен — называется просто Новгород. Середина IX века от РХ (хотя тогда летоисчисление от РХ на Руси ещё не вели, не было тогда у славян этого ближневосточного европейского божества), город живёт своей обычной тревожной торговой жизнью — торговой потому, что через Новгород проходит знаменитый летописный торговый путь «из варяг в греки». А тревожной в силу соседства — в Скандинавии вовсю гнездятся свободные ярлы, которые на своих драккарах с ватагами викингов пиратят всю Европу и разевают рот на восточные земли и города. А кто у нас на востоке от Скандинавии? Правильно — свободный и богатый Хольмгард (Новгород) да ещё неоткрытые неисследованные земли на восток от Скандинавии и непокорённые народы, там живущие.

Автор нам показывает две экспансии. Одна — стремление свободных новгродичей к открытию новых земель и освоению их, к установлению торговых и тесных соседских хозяйственно-родовых и по сути уже семейных отношений с народами, населяющими эти вновь открываемые и осваиваемые земли. Группа-ватага новгородских повольников отправляется на северо-восток в богатые дичью и пушниной земли, где встречается с местными народами, живущими ещё в каменном веке (железа и вообще металлов они не знают и живут охотой и рыбной ловлей, ну и наверное немного растениеводством, но скорее собирательством). О перипетиях этого похода-экспедиции и открытии будущих архангельских земель и повествует нам автор.

А другая экспансия связана с военным нападением ярлов-викингов на своих драккарах и на вновь открытые новгородичами архангельские земли, и на сам вольный Новгород. И вот это противостояние пиратских разбойников и мирных новгородичей и составляет затем всё содержание романа.

Понятно, что книга, написанная в советские времена и русским писателем, наполнена гневом по отношению к захватчикам и разбойникам нурманнам (норманнам) и сочувствием по отношению к своим, русским, новгородским. Вряд ли уместно упрекать за это автора. Но чтобы авторская позиция стала понятнее, Иванов в эпилоге рассказывает нам о судьбе нескольких из выживших после этой «экспедиции» ярлов-викингов — история более чем бесславная (если конечно не считать славными делами разбойничьи кровопролитные набеги, грабежи и убийства и прочую пиратскую «прелесть»). Так что я в своём восприятии книги скорее вместе с Ивановым — сочувствую новгородичам (тем более, что я и сам новгородских кровей и имею полное право быть «за наших«!) и негодую на подлых норманнов.

Не знаю, как там с точки зрения исторической — в том смысле, что не уточнял, насколько содержимое книги соответствует разным летописно-историческим источникам и точкам зрения специалистов, — но как литературный труд книга читается очень легко, событийно-драматический ряд наполнен разными будоражащими происшествиями и яркими запоминающимися героями и антигероями.

Лет в 13 это был один из моих любимых романов. Перечитан был раза 3.

И даже сейчас, когда за плечами истфак и тонна литературы по истории раннесредневековой Руси, когда очевидна полная несостоятельность романа с точки зрения истории, не устаешь удивляться безусловному мастерству Иванова как писателя, той богатейшей художественной палитре, с помощью которой он делал «тяжеловесную» событийную канву своих романов действительно интересной.

Творчество Валентина Иванова напоминает какой-нибудь хороший исторический эпик вроде «Храброго сердца». Знаешь, что все было не так, но автор так убедителен, что хочется поверить.

Удивительно красивая книга! Не знаю, что и как было на самом деле, но хочется верить всему написанному.

Чем и как жили эти люди, новгородцы, биармины, викинги, почему они делали то, что делали, к чему это приводило.

Жесткие и разумные описания сражений. Почитал, обдумал, а после веселишься глядя на батальные сцены в современном кино. Нет, режиссеры простоваты против ярлов.

Любопытно, что отрицательные персонажи выглядят отрицательными с наших, гуманистических позиций, а для IX века поведение их естественно и оправданно. Да и в конце концов все получают чего заслуживали.

Перечитывал эту книгу до тех пор, пока она не развалилась. Потом еще перечитывал, хотя многие страницы приходилось уже не перелистывать, а перекладывать. Считаю «Повести древних лет» одним из лучших исторических романов и безмерно уважаю автора за прекрасный язык, умение создавать живых героев и достоверность повествования.

Перечитывал эту книгу не раз. Если в пору детства больше занимали батальные сцены, то, повзрослев, оценил и великолепный язык Валентина Дмитриевича. Вроде бы и простое, но такое выразительное, красочное, выпуклое повествование, что картины книги предстают перед глазами как реальные. Погружаясь в эту книгу, веришь, что так оно и было все на самом деле, а это — признак писательского мастерства. В книге практически нет проходных моментов, «воды», которой так любят грешить современные литераторы, читается на одном вздохе от корки до корки. Прочитав впервые книгу в зрелом возрасте, я б наверное ей поставил ей 8.. или 9. Но попала она в руки 12-ти летнему мальчишке, и как то не поднялась у меня рука поставить ей что-то ниже высшей оценки. Рекомендую всем любителям качественной прозы.

«Повесть древних лет», к сожалению, получилась несколько послабее великолепной «Руси изначальной» того же автора. Но ничего удивительного здесь нет: «Повесть писалась в первой половине 1950-х годов то есть раньше «Руси», а в В.Д. Иванов в литературу пришёл только в конце 1940-х. Он, конечно, и до этого, в бытность уполномоченным разных союзных министерств, много писал: докладные всякие там, отчёты о поездках, письма друзьям… Но сие, прямо скажем, не очень-то способствует развитию писательского мастерства…

Так вот, данная книга повествует о событиях далёкого 9 века нашей эры, а точнее: об освоении выходцами из Новгорода устья Северной Двины и её окрестностях, об дружбе русских с аборигенами Поморья – биармами, об их совместном отпоре вторжению нурманнских разбойников.

Первоосновой для романа послужила древняя скандинавская сага «Путешествие Оттара», рассказывающая о путешествии норвежского ярла Оттара на Север на нынешней России. Вышеназванный Оттар в книге тоже присутствует, но он, как и практически все викинги, показан в резко отрицательном свете как грубый и нечистоплотный пират, убийца, садист и подонок. Кроме того, заметно, что Иванов проводит явные параллели между нурманнами и немецкими нацистами 20 столетия. Тут и рассуждения Оттара о высших и низших расах, и известное фашистское приветствие поднятием правой руки.

Кстати, автор резко разделяет викингов и варягов. Варяги, по сюжету, это балтийские славяне, а вовсе не скандинавы, как принято считать в современной исторической науке. К тому же, варяг Рюрик тоже несколько раз появляется на страницах «Повести». Правда, он выведен под другим именем, но знающий человек его сразу заметит.

В общем, книга довольно интересная, однако лучше прочитать её в детском возрасте. Тогда в глаза не будут сильно бросаться некоторые недостатки. К примеру такие, как малая проработанность автором характеров некоторых персонажей. Особенно русских, которые на фоне викингов выглядят несколько бледновато.

Совершенно согласен с Dixiecrat. Правда мною роман был перечитан раз шесть :). Превосходнейший образец размышлений на тему «Что было бы, если...» Собственно говоря, благодаря именно этому произведению я, в своё время, всерьёз заинтересовался историей... чтобы узнать, что любимая книга моего отрочества удручающе далека от правды исторической , но восхетительно близка к правде о Русском Человеке!